Текст книги "Ранетки. Все только начинается"
Автор книги: Н. Зарочинцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Куда это ты собралась? К нему? Значит, слушай. Никуда я тебя не отпущу.
Ну неужели я не могу хоть раз в жизни поступить так, как мне хочется? – взмолилась Наташа.
Не истери! Детский сад: хочу – не хочу. Ты еще ножками потопай тут.
Да что же это такое? Ты меня никогда не понимала и не поймешь! – воскликнула Наташа и, схватив свои вещи, бросилась вон из дома.
Аня вернулась домой поздно и застала маму в своей комнате. Ирина Петровна что-то искала на столе дочери, но, завидев Аню, отскочила и встала в позу руки в боки.
Где ты опять ходишь?
А что ты тут делаешь? – в свою очередь спросила Аня.
Это неважно.
– Тогда, где я была, тоже неважно.
У Ани зазвонил телефон, и на дисплее высветилось «Любимый папочка».
Все понятно, я так и знала. Нет чтобы с матерью время провести! – В сердцах Ирина Петровна выхватила у дочери мобильник и вышвырнула его в окно.
Ты ненормальная! Вот и папа поэтому к Лизе ушел! – закричала Аня и в слезах вылетела из квартиры.
Смахивая слезинки, Аня искала в темноте под окном свой телефон. Она думала о том, что одно слово может все испортить. Как у Брэдбери: раздавил бабочку, и чья-то жизнь оборвалась. Аня чувствовала, что ужасно виновата перед Наташей. Когда она подняла свой мобильник, он звенел и на дисплее высвечивалось «Антон». Аня вздохнула и выключила телефон.
ГЛАВА VI
Подняв телефон и посидев немножко во дворе, Аня вернулась домой. Мама кинулась ей навстречу и крепко обняла дочь.
Аня! Ну слава богу. Прости меня, я сама не знаю, что на меня нашло. Я последнее время сама не своя, нервы ни к черту. Завтра пойдем и купим тебе новый телефон.
Не надо, мам, он работает. Все нормально.
Господи, да ты совсем продрогла! Иди переоденься, носки теплые надень, а я пока чайник поставлю.
Ирина Петровна заварила чай, открыла малиновое варенье и позвала дочь на кухню.
Прости, мамочка, я не должна была туда ходить, но меня папа позвал. Я просто очень хотела его увидеть, – сказала Аня, отхлебывая из чашки горячий чай с малиной.
Ну и как она, эта Лиза? Интересно, на кого он нас променял.
– Лиза как Лиза. Она веселая, – ответила Аня, но, увидев, что мама расстроена, подошла и обняла ее: – Мамочка, ты у меня все равно самая
лучшая.
Поужинав, Аня вернулась в свою комнату и разложила постель. Ее не покидало чувство, что она все портит: отношения Наташи с Антоном, настроение маме. С Антоном точно надо было завязывать, только вот как?
Аня решительно подошла к компьютеру, открыла папку с фотками друзей и стерла фото Маркина. Как ни странно, на душе стало легче. Первый шаг был сделан...
Наташа сидела у Леры и рыдала.
Понимаешь, все кончено, – рассказывала она подруге. – Все напрасно, Антону нравится Аня.
Это еще не катастрофа, – заверила Лера. – Он же не сказал, что ты ему не нравишься. Может, он имел в виду совсем не то, что ты подумала?
Нет, я все правильно поняла. Вот уеду к отцу в Германию, и плевала я на Антона с его Анечкой. – Наташа снова разревелась.
Ты же говоришь, мать не пускает. А без ее разрешения за границу нельзя.
Ну и пусть. Я не понимаю, почему она не хочет, чтобы я общалась с отцом, – всхлипнула Липатова. – Эх, Лерка, я ей такого наговорила... Мама меня, наверное, никогда не простит.– Не говори глупостей, простит. Она же твоя мама и любит тебя. Не дрейфь, подруга, прорвемся!
Лера притащила с кухни бутерброды с джемом и включила диск, который «Ранетки» записали в студии. Наташа, успокоившись, свернулась на диване калачиком и задремала. Неожиданно Лера громко засмеялась, Липатова открыла глаза.
Ты чего?
Да вспомнила, как на этого Толика хозяин студии наехал. Тоже мне звукорежиссер, оказался простым администратором. Ну и ладно, зато у нас диск теперь есть. Глядишь, прославимся не хуже твоего Стива Вайя.
Вот отец мой точно не хуже Стива Вайя на гитаре играет. А может, и лучше, – с грустью сказала Наташа.
А ты похожа на отца, – задумчиво сказала Лера. – Ну и наревелась же ты! Глаза красные, как светофор!
Правда? – Наташа бросилась к зеркалу.
В это время в дверь позвонили, это была Ната-шина мама.
Ну разве можно так? – всхлипнула она. – Что ты со мной делаешь? На звонки не отвечаешь...
Я не слышала, не расстраивайся, мамочка, – успокоила ее Наташа. – Собирайся, пошли домой.
Когда дверь за Наташей и ее мамой захлопнулась, Лера схватилась за мобильник и набрала номер отца.
Привет, пап. А ты где? Опять на задании?
Ну да, что-то вроде того, – ответил Андрей Васильевич, держа под руку счастливую Машу. – Нет, дочь, я еще не скоро освобожусь, ложись спать. Утром поболтаем, я занят. Пока.
Интересно, а чем это ты занят? – спросила Маша, теребя в руках букет цветов.
Как это чем? У меня свидание с тобой, – улыбнулся Лерин папа.
Ольга Сергеевна ходила по кухне взад-вперед с телефонной трубкой у уха. В руках она держала номер телефона, но никак не решалась позвонить. В конце концов она набрала побольше воздуха в легкие и нажала «вызов».
Алло? – ответил Борис Лагуткин, стоя в вестибюле гостиницы с чемоданом в руке.
Значит, так, Лагуткин, – без лишних церемоний начала Наташина мама, – собирай свои манатки и вали в свою Германию. Чтобы мы с дочерью больше о тебе не слышали!
Кто это? – удивился музыкант. – Оля? Рад тебя слышать. Что случилось?
Наташка из-за тебя так расстроилась, что из дома сбежала.
Как? Где она сейчас? – забеспокоился Лагуткин.
Все хорошо уже, спит.
Это хорошо, что спит. А почему ты думаешь, что это из-за меня? Я тут совершенно ни при чем.
Конечно, ты у нас всегда ни при чем, – язвительно ответила Ольга Сергеевна. – Оставь нас в покое.
Прости, но я Наташин отец.
Что ты говоришь? Сбежал, когда узнал, что я жду ребенка. И за пятнадцать лет ни разу не вспомнил о существовании дочери. Оставь Наташу в покое! И не смей ей дурить голову Германией, ясно? – Наташина мама была настроена воинственно.
Оля, успокойся. Я сегодня улетаю в Штутгарт. Давай я тебе позвоню позже, и мы все спокойно обсудим.
Я не буду с тобой ничего обсуждать. А если ты попробуешь увезти мою дочь, я от твоего Штутгарта камня на камне не оставлю! – Ольга Сергеевна бросила трубку и заплакала.
Мам, ну не плачь. – Наташа обняла ее. – Это я во всем виновата. Отец хотел как лучше. Просто столько всего произошло...
Поезжай-поезжай, я тут как-нибудь одна проживу, – нервно ответила мама. – У него там Европа, дом хороший. Будешь его жену «мутер» называть.
Какая жена? Он в Германии совершенно один, он – свободный художник. Это он сам мне
сказал. А я тебя никогда не брошу и не уеду от тебя. Разве что в гости, ненадолго. Не плачь, как ты утром на съемки поедешь? Нос вон весь красный, глаза опухли.
– У меня завтра как раз кастинг, – спохватилась мама Наташи, вытирая слезы. – Аты почемуне спишь? Марш в постель!
Лерин папа тихо открыл входную дверь, на цыпочках вошел в квартиру и помог Маше снять пальто. Вдруг у него оглушительно запищал мобильник – пришла эсэмэска. Андрей Васильевич молча указал Маше на дверь своей комнаты. Как только женщина скрылась, из соседней двери выглянула заспанная Лера в ночной рубашке.
Пак, ну где ты ходишь? Я тебя эсэмэсками забомбилй, а ты не отвечаешь.
Батарея села, а зарядник я дома забыл, – начал оправдываться папа. – Аты чего не спишь, лунатик?
Будешь тут спать, фигня всякая снится, – проворчала Лера. – А ты где загулял?
Да какое загулял? Весь день пахота была...
В новеньком костюмчике, ботинках и беленькой рубашечке?
А, так это Сашка Горчинкин у нас орден сегодня обмывал. Начальство приезжало вручать, надо было быть при параде, – соврал Новиков.
– Тебе, кстати, Горчинкин звонил. Просил передать, что он все еще в Киеве, – с сарказмом заявила Лера. – А сумочку женскую ты где при хватил? Туфельки нехилые, и пальтишко тоже ничего. Ограбил кого-то? Надо в милицию сообщить. – Лера схватилась за телефон, отец пере хватил ее руку. – Шучу я, расслабься. – Девушка ушла в свою комнату и громко хлопнула дверью.
С утра Семенов под присмотром завхоза Елены Петровны стирал с дверей школы надпись «Спартак чимпион».
Где доказательства? Я эту фигню не малевал, – попытался отмазаться Миша.
Тебе кино показать? – ухмыльнулась завхоз. – Двадцать первый век на дворе, там все зафиксировано. А еще раз намалюешь на туалете «Кабинет директора», будешь ремонт делать во всей школе.
Физкульт-привет! – окликнул Елену Петровну Степнов. – Лично я за «Спартак», а кто против?
Дезинформация, Виктор Михайлович, – подал голос Платонов. – «Спартак» не чемпион.
– Значит, будет, раз Семенов написал! – Физрук улыбнулся.
Неподалеку стоял Маркин в гипсе и на костылях, в окружении друзей. Увидев подходящую к школе Аню, он хотел ее позвать, но девушка стремительно влетела в школу.
– Молодец, Маркин! Настоящий спортсмен
дома не залеживается, – похвалил Антона Степ
нов и похлопал его по плечу.
В учительской собрался почти весь преподавательский коллектив: Каримова поправляла макияж, глядя в зеркальце, Копейкина пила чай с пряниками, Борзова просматривала тетради, Круглрва читала газету. Биологичка Кац достала из сумочки успокоительные таблетки и выпила несколько.
Я какая-то неспокойная сегодня, – громко сообщила она.
А что тут удивительного? – пожала плечами Борзова. – Вы же Лев? Сегодня напряженный аспект между Луной и Марсом. Акцентируются проблемы сердца и сосудов. Давление может скакать, повышена вероятность травм.
Короче, крандец вам, Зоя Семеновна, – весело сказал Степнов, забирая из шкафа журнал.
А вы как себя чувствуете, Елизавета Матвеевна? – спросила Круглова у Копейкиной.
Близка к реанимации, – ответила та, злобно глядя на Каримову.
Химичка как раз достала из сумочки флакончик с духами и прыснула на себя.
– Доброе утро, – сказал историк, входя в
учительскую.
На середину комнаты вышла психолог Яна Ивановна Малахова.
Раз все в сборе, позвольте сделать объявление, – сказала она. – С сегодняшнего дня в рекреации на втором этаже установлена специальная доска для психологической разгрузки учеников.
Они что, головой будут об нее биться? – ухмыльнулась Борзова.
Малахова пропустила ее слова мимо ушей.
На этой доске на переменах дети будут писать все, что захотят. Камеры видеонаблюдения там не будет.
Так мы знаете до чего дойдем? – возмутилась алгебраичка. – На заборе вон тоже написано.
Детям необходим выброс отрицательной энергии. И положительной тоже, – спокойно ответила психолог.
Я за свободу слова! – с энтузиазмом поддержал ее Рассказов.
А вот лично я за цензуру, – заявила Терминатор. – Вспомните разгул девяностых! Наелись свободы, всю страну тошнило от нее. А если они про нас начнут писать?
А вы не читайте, – предложил Игорь Ильич.
Посмотрим, что еще они про вас напишут. – Борзова вышла, впечатывая каблуки в пол.
Учителя начали собираться на урок, первой вышла, держась за сердце, Зоя Семеновна, и через
секунду из коридора раздался ее душераздирающий вопль.
Что с вами? Вы живы? – спросил Рассказов, выглядывая из учительской.
На меня карниз упал,. – только и смогла сказать Кац.
Ученики 10 «Б» шумели в кабинете: Южин бегал за Семеновым в надежде забрать свой рюкзак, Женя показывала Ане фотки, которые сделал в студии Степнов, Полина Зеленова медитировала за партой, закрыв глаза. В класс вошла Копейки-на из 10 «А».
Потеснимся! – громко сказала она. – Зоя Семеновна заболела. Рассаживайтесь быстрее, я сделаю объявление. С сегодняшнего дня в рекреации на втором этаже установлена специальная доска для психологической разгрузки учеников. На этой доске на переменах можете писать все, что захотите.
А как же сочинения? – ухмыльнулся Семенов.
Прекрати паясничать! – Копейкина погрозила Мише кулаком.
Елизавета Матвеевна, а что нам за это будет? – поинтересовался Южин.
Ничего...
Да они там камеру поставят и, как в зверинце, будут за нами наблюдать, – заявила Лужина.
– Вам же хотят, как лучше. А вы не понимаете. – Копейкина покачала головой и пошла закрывать дверь класса.
В последний момент влетел Платонов, а за ним, прихрамывая, вошел Антон.
– Антон в школу пришел! – завопила Зелено-
ва. – Маркин, иди к нам!
Пробираясь через ряды к Полине, Антон бросил многозначительный взгляд на Аню. Покраснев как рак, Прокопьева схватила свои вещи и выскочила из класса.
Ты куда? – удивилась Копейкина.
На доске писать. Скорее, а то мысль уйдет! – хихикнул Семенов и тут же получил подзатыльник от Жени.
На первой же перемене доска запестрела различными надписями, которые оставляли на ней ученики: «Маша + Петя = Вася», «Сидоров баклажан», «Решаю задачи по физике – дорого!», «Дам в бубен бесплатно»... Подойдя поближе к доске и растолкав смеющихся учеников, Людмила Федоровна Бор-зова увидела страшную вещь. Прямо посредине красовался ее портрет с указкой наперевес, а над картиной было написано: «Терминатор. I'll be back».
– А вот это уже статья за хулиганство! —
взвизгнула Борзова и кинулась к директору.
Савченко разговаривал по телефону с главой управы Авангардом Михайловичем, когда в его кабинет влетела алгебраичка и завопила:
Вы мне за это ответите!
Извините, я перезвоню, у нас тут трубу прорвало, – сказал директор в трубку и грозно уставился на Борзову. – Что же вы кричите?
Пойдите полюбуйтесь на доску! Издевательство! Хулиганство! Я – тонкая, ранимая душа. А ваше потакание этим безобразиям просто возмутительно! Я вам устрою!
Людмила Федоровна, ну что ж так убиваться? Подумаешь, написали что-то. Это же дети! Съешьте лучше «Лимонные дольки». – Савченко протянул банку с мармеладом.
И это – директор школы! – взвыла Терминатор. – Я вызываю милицию и звоню в департамент образования.
Я разберусь, – вздохнул директор и вышел из кабинета.
В центре «разгрузочной» доски была уже другая надпись: «Наш директор лопух!» «Не возражаю!» – подписал маркером Савченко и расписался.
Лера и Наташа сидели в столовой и болтали.
Прикинь, папик к нам домой ночью Машу привел, – пожаловалась Новикова, шумно потягивая сок через трубочку. – Шуры-муры...
Ну и что? – Наташа удивилась реакции подруги. – Твой папа уже давно взрослый дяденька. И потом, ты сама хотела ему кого-нибудь
найти. Так что радуйся, что все так удачно сложилось.
Меня это почему-то совсем не радует.
Лера, ты эгоистка. Может, твой папа наконец-то нашел свое счастье?
Тебе легко говорить, – вздохнула Лера. – Твоя мама никогда никого в дом не приводила.
У меня другая проблема, – задумчиво произнесла Наташа, накручивая прядь волос на палец. – Знаешь, о чем я иногда думаю? Было бы здорово, если бы мой отец жил с нами.
Ну ты даешь! – Лера оторвалась от сока и изумленно посмотрела на подругу. – Думаешь, это возможно?
Не знаю. Но иногда мне кажется, что мама до сих пор его немножко любит.
У Наташи зазвонил мобильный – это был Лагуткин.
А я как раз о тебе думала, – улыбаясь, сказала девушка. – Как долетел?
Я еще не взлетел, сам себя задержал, – сообщил .Дагуткин. – Давай завтра увидимся. Скажи маме... Нет, я сам ей скажу, что Борис Лагуткин есть на свете. И я – твой папа!
Повесив трубку, Наташин отец подлил себе еще виски и предложил соседу по столику,
Аня бесцельно шаталась по улице, размышляя о том, что ей дальше делать. Нужно было срочно
что-то менять в жизни, но что? Решив начать с внешности, девушка зашла в салон красоты, но вышла оттуда расстроенная – даже элементарная стрижка была ей не по карману. Внезапно Аню осенило: нужно попросить Лизу подстричь ее. Добежав до парикмахерской, где та работала, Аня остановилась. Ко входу подъехала красивая машина, и из нее вышел водитель – ее папа. Он подал руку Лизе, нежно попрощался с ней и снова сел за руль, Аня достала телефон и позвонила отцу.
Привет, пап. Ты где?
На работе. Ну, то есть почти. Лизу на работу подвез. А ты в школе?
Почти. Спектакль интересный смотрю, – ответила Аня.
Малыш, а чего ты хотела? Случилось что-то? Или деньги нужны? – спросил Михаил Алексеевич.
Нет. Просто хотела узнать, как у тебя дела. А еще мне маму жалко...
Сквозь стекло машины Аня увидела, что папа помрачнел и нервно провел рукой по волосам.
Ань, я тороплюсь, извини. Потом поговорим, ладно?
А ты машину купил? – поинтересовалась Аня.
Сегодня с утра, —удивленно сказал папа. – А ты откуда знаешь?
– У тебя очень красивая машина. – Аня отключила телефон и спряталась за углом.
Михаил Алексеевич покрутил головой, взглядом отыскивая дочь, потом завел машину и уехал. А Аня развернулась и пошла искать другую парикмахерскую – стричься у Лизы ей уже не хотелось.
Гуцул зашел в гости к Антону и застал его лежащим в кровати с вытянутой ногой.
Тебя можно поздравить? – весело спросил он. – Ты, говорят, выбрался из своего заточения. Как там в школе?
Расскажи лучше про тренировки, – попросил Маркин.
Это просто чума! – сказал Гуцул, и глаза у него загорелись. – То, чем мы с тобой раньше занимались, – детский сад. А этот Яков – реальный чел. Знаешь, какие у него в команде мастодонты?
Антон не слушал. Он думал о чем-то своем и крутил в руках мобильный.
Друг, что происходит? У тебя проблемы? – спросил Гуцул, заметив это.
У меня тут... В общем, Аня. Я не знаю, что происходит.
Я тебя понимаю. Анька клевая девчонка, сам повелся, только облом. Тебя она тоже отшила?
Ничего не отшила, – покачал головой Маркин. – Просто я не знаю, что делать. Даже
поговорить с ней не могу – она все время от меня бегает, трубку не берет. Может, ты с ней поговоришь?
Ну уж нет, в этих делах третий лишний. Тут уж ты сам как-нибудь разбирайся. И потом, она мне все еще нравится.
Блин, друг называется. – Антон бросил на Гуцула свирепый взгляд.
Ну ладно, ладно. Шучу. Просто хотел тебя позлить, – улыбнулся парень. – Я тебя вообще не узнаю. Раньше тебя проблемы не смущали. А теперь маленькая проблемка, а ты спасовал. Помнишь, как у тебя трюк с переворотом не получался? Так ты все равно его добил. Девчонки, они настойчивых любят.
Вечером «Ранетки» репетировали в спортзале новую песню. После очередной попытки Лера бросила палочки на пол.
Не, народ, я больше не могу! Что это у нас все песенки про эту дурацкую любовь? Все, крайняк! Достала она меня.
Напиши про другое, – предложила Наташа.
Ага, про ненависть, – съязвила Лена.
Слушайте, у вас времени вагон, а меня мама вон под окнами пасет, – обиженно сказала Женя. – Не хотите играть, я одна буду репетировать.
Она начала наигрывать мелодию новой песни, Наташа отошла в сторону и попробовала дозвониться отцу, а Лена присела на скамейку и громко всхлипнула.
Лен, ты что? – обеспокоенно спросила Алехина.
Маму с папой вспомнила...
Не переживай, их скоро освободят. – Женя села рядом с подругой и обняла ее за плечи. – А я вот живу, как в тюрьме – вечно под конвоем. Им нужно, чтобы я училась день и ночь, а все остальное по фигу. Помешались на этой медали.
Дверь спортзала скрипнула, и тихо вошла Аня. Когда она сняла капюшон, девчонки ахнули от удивления: на фоне модно подстриженных темных волос выделялись веселые разноцветные прядки.
Прокопьева, ты? – удивленно произнесла Лера. – Смело! Как ты решилась-то?
Легко, – весело ответила Аня. – Тем более это временно: один раз голову помыть, и все как раньше. Можно хоть каждый день экспериментировать.
Ой, как классно! – восхитилась Женя. – А давайте все так покрасимся?
Ага, и будет группа клоунов, – выдала Лера, но тут же спохватилась: – Ой, меня сегодня что-то несет...
Наташ, можно тебя на минуточку, – попросила Аня. – Давай выйдем в раздевалку, поговорим.
Ну, пойдем. – Липатова неохотно встала и вышла.
Слушайте, а они не поубивают друг друга? – спросила Лена.
На всякий случай надо быть начеку, – ответила Лера и вооружилась барабанными палочками.
В раздевалке Наташа плюхнулась на скамейку и, показывая, что ей разговор совершенно неинтересен, стала рассматривать свои кроссовки.
– Прости меня, – начала Аня. – Я знаю, ты злишься из-за Антона. Но я правда ни в чем не виновата. Когда Лера рассказала мне о ваших отношениях, я сделала все, чтобы вам не мешать. Просто все идет не так, и я не понимаю, в чем дело. Но я все исправлю. Я обещаю тебе, что больше не буду встревать. Я так решила. Вот все, что я
хотела тебе сказать,
Наташа удивленно смотрела на Аню, но ничего не отвечала.
Вернувшись в зал, девочки взялись за инструменты.
– Ну что, споем? – предложила Наташа. – Про любовь!
Аня дружелюбно улыбнулась, и, как ни странно, Липатова ответила ей тем же.
ГЛАВА VII
Утром Аня зашла в кухню, вытирая полотенцем только что вымытые волосы.
Слава богу, ты смыла с себя эту попугайскую раскраску, – ворчливо сказала Ирина Петровна, отрываясь от книги, которую держала в руках.
А мне нравилось. И потом, это же не насовсем. Просто мне захотелось что-то изменить в своей жизни.
И что изменилось?
Аня вздохнула, взяла в руки бутерброд и принялась есть.
Мам, а что ты читаешь?
Это сборник афоризмов. Разбирала книги вчера, нашла, – сообщила Анина мама. – Знаешь, в студенческие годы я частенько в него заглядывала. Тогда мне казалось, что я могу найти в нем ответы на любые вопросы. А еще мы с девчонками в институте любили гадать по этой книге.
Это как? – удивилась Аня.
Например, тебя волнует какой-то вопрос, ты называешь мне страницу и строчку, а я читаю чье-нибудь высказывание. Глупо, конечно, но тогда мы в это верили.
Прикольно, можешь мне погадать? – оживилась Аня и подумала про Антона. – Страница двести пятнадцать. Четвертая строчка.
«Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности», – прочитала мама.
Сильно! – выдала Прокопьева, задумываясь над высказыванием.
Маша домывала пол в прихожей, когда в квартиру влетела Лера и ураганом пронеслась в свою комнату, оставляя на полу грязные следы. Через пару минут она в сапогах протопала на кухню, где Андрей Васильевич доедал приготовленную Машей запеканку.
Па, а ты Стива Вайя не видел? – спросила Лера, топчась на пороге.
Кого?
Диск Стива Вайя. Папа пожал плечами.
Ты же вроде в школу ушла?
Ничего не ответив, Лера снова бросилась в свою комнату, окончательно испачкав вымытый пол. Маша грустно посмотрела ей вслед. Увидев лицо любимой, Андрей Васильевич отвлекся от
еды и заглянул в комнату дочери. Лера стояла на кровати и сбрасывала с полок диски и книги, пытаясь что-то отыскать.
Блин, ну куда он делся? Наташка уже третий день просит ей принести. Ну кто просил здесь порядок наводить? – бурчала она.
Лер, а ты не хочешь полы помыть? – спросил Новиков, глядя на грязную лужу посреди комнаты.
Просто мечтаю!
Ну тогда бери тряпку и бегом! – рявкнул Андрей Васильевич.
Па, не грузи! У тебя теперь есть желающие. Хозяйка в доме новая объявилась, вот пусть и моет. А я в школу опаздываю...
А запеканка тебе Машина как? – спросил папа, уловив в тоне дочери недовольство. – Ты ее почти что одна умяла.
До сих пор тошнит, – скривилась Лера.
И чистота с порядком тебе в доме противны, да?
Меня устраивал беспорядок! – заявила девушка. – И пусть твоя «целлофановая» мои вещи больше не трогает. По пакетикам все везде разложила...
Так, срочно извинись перед Машей! – грозно сказал папа.
В комнату заглянула Маша.
– Андрюша, не надо, – ласково попросила она.
– Я вот сейчас свалю, и вы меня долго будете искать! – завопила Лера. – Я же монстр, а она вот – цветок. Все, пап, ты сделал свой выбор. Все хорошо.
Лера выбежала из комнаты, Андрей Васильевич виновато посмотрел на Машу...
Наташа стояла посреди коридора и помогала маме застегнуть заевшую молнию на куртке. Ольга Сергеевна расстроенно всплеснула руками:
Ну все, сломалась. И в чем я теперь пойду?
В пальто иди, что за паника? – удивилась
Наташа.
Спасибо. Я в нем выгляжу, как позавчерашний день. – Наташина мама стянула через голову куртку и попыталась расстегнуть молнию.
Дай помогу. – Наташа с силой потянула молнию, и та с «мясом» вырвалась.
Новая куртка!!! – воскликнула Ольга Сергеевна. – Бешеных денег стоит!
Она дернула пальто с такой силой, что деревянная вешалка оторвалась от стены и рухнула на тумбочку, повалив на пол всю косметику.
– Вот еще и это, – устало произнесла Наташина мама. – Сегодня точно магнитные бури.
– Это у тебя в голове буря, – ухмыльнулась
девушка, подбирая с пола банки и тюбики. —
Ты сейчас всю квартиру разнесешь.
Ольга Сергеевна надела пальто и покрутилась перед зеркалом.
Может, мне норковую шубу надеть?
Мам, ты что? Там плюс и дождик капает!
Ну что за напасть! – Мама подкрасилась, потом критически оглядела себя и начала растирать румяна руками.
Что это с тобой? – удивленно спросила Наташа.
Лагуткина в Германию надо отправить, – вздохнула Ольга Сергеевна. – Позвонили его друзья, сказали, что он никуда не улетел вчера, а в каком-то кафе завис. Похоже, снова запил...
А ты тут при чем? Они сами не могут справиться?
Он сопротивляется, – развела руками Наташина мама. – Говорит, что, пока со мной не поговорит, не уедет.
А что ты так вырядилась? Хочешь ему понравиться? – улыбнулась Липатова.
Пьяному Лагуткину? Это ж надо до такого додуматься. До чего же у тебя испорченная фантазия. Ха-ха-ха! – истерично засмеялась Ольга Сергеевна. – Просто, в отличие от тебя, я за собой слежу.
И правильно. Пусть видит, что ты у меня красавица, – с гордостью сказала Наташа.
В 10 «Б» шел урок литературы. Елизавета Матвеевна Копейкина дремала прямо за учитель-
ским столом, у доски за ее спиной корчил рожи Семенов. Аня в задумчивости смотрела в окно. Сегодня она еще не видела Антона, но ей и не хотелось встретиться с ним. Она ведь обещала Наташе, что даже думать о нем не будет. Тем более мама, гадая по книге, прочитала, что нужно изменить отношение к ситуации.
Елизавета Матвеевна вдруг вздрогнула и проснулась.
Я что, задремала? – смущенно спросила она. – Погода действует... Смотрите, какие тучи на небе! Так, Семенов, ты роман-то читал?
Он картинки смотрел, – прыснул Южин.
Че это? Читал подробнейшим образом, – заверил Миша.
И о чем он?
Этот роман рассказывает нам о том, как лежит и спит ленивый Обломов, – со знанием дела начал Семенов. – Он полкниги на диване в халате пролежал. И с любовью у него ничего не получилось. С этой, Ольгой... Короче, грустная история.
А поподробнее про Ольгу? – спросила Копейкина.
Ну, Ольга, она что? Веселиться любила. Велосипед там, то да се... Кожей чувствую, Елизавета Матвеевна, Обломов мне больше нравится.
Лежебоки сейчас не в моде, Семенов, – заметила учительница.
Семенов отрицательно помотал головой:
Лень – штука полезная! Вот все бы ленились и не делали бы ничего плохого.
А все хорошее откуда взялось бы? – поинтересовалась Женя.
А все хорошее нам дала природа.
Нефть и газ, Семенов, могут закончиться, – деловито сказал Южин.
И что же должен был делать Обломов?
Вариант первый. Жениться на Ольге, сделать ее помощницей. Освободить крепостных крестьян, потому что это невыгодно, нанять сезонных рабочих, к примеру турок. Выписать из-за границы крутую сельхозтехнику...
Это был бы уже не Обломов, а Штольц, – вставила слово Женя.
Молодец, Алехина! – похвалила Елизавета Матвеевна. – Тебя надо на олимпиаду отправить. А ты, Аня, что думаешь?
Аня смотрела в окно и не слышала, что происходит в классе. Женя толкнула подругу в бок, и та вздрогнула от неожиданности.
– Прокопьева, мы об Обломове говорим. Иди
к доске отвечать! – скомандовала Копейкина.
Аня вышла к доске и спокойно стала рассказывать.
– Обломов мне очень нравится. Он добрый
и обаятельный, в чем-то смешной и наивный,
но умный каким-то своим умом, понимаете? Он очень тонкий: он припадал к земле и вслушивался в шелест листьев, травы, в шуршание муравьев... Да, он не практичный, беззащитный, но очень естественный. В нем есть что-то такое, чего нельзя сказать словами. Какая-то тайна, о которой он, скорее всего, и сам не знал. Обломов любил, как ребенок. Как-то по-детски чисто и трогательно. Лично я мечтала бы о такой любви.
И спала бы ты с ним, Прокопьева, в паутине на сломанном диване, – ухмыльнулась Зеленова.
А что, очень поэтично! – с улыбкой сказала Аня.
И Захар у него симпатяга, ага, за клопами гонял. Да он бы тебя достал со своим сломанным диваном и клопами! И вся любовь быстренько бы испарилась. Тебе бы захотелось нормальной жизни, комфорта!
Евроремонта и посудомоечной машины! – добавила Рита Лужина.
Да! – согласилась Полина. – Крутой тачки, личного шофера, дачи, бани, массажиста, отдыха на Мальдивах! А что в этом плохого? Для меня – это норма! Он просто испугался Ольгу: она яркая, красивая, за ней нужно ухаживать, а ему лень, вот и все. Все очень просто.
Типичный потребитель ты, Зеленова! – заявил Южин.
Между прочим, я уже давно сама зарабатываю!
А сон – это средство защиты, – продолжала Аня, словно не замечая их перепалки. – После разрыва с Ольгой он очень переживал, он всю ночь просидел в кресле, не спал. А когда наутро пошел снег, он твердил: «Снег, снег, снег...»
Прокопьеву прервал звонок с урока.
На перемене в кабинет к директору скромно вошла неприметная женщина в сером пальто и сером платке, повязанном на голову.
Здравствуйте, Николай Павлович, к вам можно?
Здравствуйте. А вы по какому вопросу? – Савченко оторвался от своих бумаг и посмотрел на женщину.
Я мама Насти Пироговой из 9 «Б». Радость у нас большая, Николай Павлович, Ребеночек у нас будет!
Простите, у кого это у нас? – напрягся Савченко.
Удочки моей, у Настеньки.
Фух, а я уж подумал бог знает что. – Директор облегченно выдохнул и засмеялся, но потом резко посерьезнел, поняв смысл сказанного. – Что? Кто у нас папаша?
Петя Никифоров, ее одноклассник.
Савченко вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету.
Была бы она моей дочкой, я бы ей голову оторвал, – сказал он маме Насти. – Что будем делать-то?
Радоваться, – произнесла женщина с блаженной улыбкой.
Директор, не зная, что на это ответить, махнул рукой и вышел из кабинета. В коридоре он заметил Зеленову с Лужиной. Девушки болтали с группой старшеклассников и звонко смеялись. Савченко, хмурясь, подошел к ним.
Это что тут происходит?
Ничего. Стоим разговариваем, – растерянно сказала Рита.
Разговаривают они, а потом... Так, мальчики, что вы встали? Марш по классам. – Савченко грозно посмотрел на парней и перевел взгляд на юбку Полины. – Это что?
Юбка.
Нет, это не юбка, это черт знает что! – завопил Шрек. – Быстро домой переодеваться. И боевую раскраску смыть! Я самолично проверю.
Химичка Каримова зашла в учительскую и, поздоровавшись со всеми, заметила, что на нее как-то странно смотрят.
– Что случилось? – удивленно спросила она.
Вот, пожалуйста, что и требовалось доказать, – гневно сказала Борзова. – Вы хоть знаете, Ирина Ренатовна, что у вас в классе творится?
Простите, Людмила Федоровна, но мой девятый «В» – не ваша забота. Я со своим классом как-нибудь сама разберусь, – поправив прическу, заявила Каримова.
Вы уже разобрались. – Борзова поджала губы, – Скоро ваша Настя Пирогова во-от с таким животом будет в школу приходить! А ребеночек знаете от кого? От Пети Никифорова, вашего тихони.
