Текст книги "Искатель, 1962 №1"

Автор книги: Мюррей Лейнстер

Соавторы: Еремей Парнов,Михаил Емцев,Константин Циолковский,Николай Коротеев,Григорий Гребнев,Валентин Иванов-Леонов,Гюнтер Продель,Ю. Шишина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Кумало с трудом продирался во влажной духоте молчаливого царства зелени. Зелено было все, даже стволы некоторых деревьев. Лианы, ветви, стволы переплелись, душили друг друга. Вверху, где виднелся кусок неба, листья, толстые, кожистые, блестели глянцем. Здесь же, внизу, они были нежны, покрыты каплями невысохшей росы.

Кумало долго шел сквозь заросли, потеряв уже всякую надежду встретить партизан. Он остановился, раздумывая, что ему делать. В полной тишине раздался шепот. Кумало повернулся и увидел, как дрогнули кусты. Там прятались люди.

Кто это? Партизаны? Но партизаны знают Кумало. Может быть, полиция?

Кумало пригнулся и побежал.

Вскоре впереди вспыхнул солнечный свет. Кумало осторожно подошел к опушке.

На широком поле раскинулось странное селение. Улицы заросли высокой травой. Ни одного человека! В удивительной тишине ярко светило горячее солнце. Селение было мертво.

Кумало, озираясь и робея, шел по пустынной деревне. Никого. Всех увели вербовщики.

Хижины, молчаливые свидетельницы в шапках из пальмовых листьев, смотрели на Кумало мертвыми глазницами черных дверных проемов, не в силах поведать о страшных делах, виденных ими.

Кумало остановился около большой хижины вождя, которая возвышалась над селением.

«Партизаны уже пересекли большой лес…» Что такое? Кумало не ослышался? Кто произнес эти слова? Кумало испуганно оглядывался. Безлюдно и тихо. И снова раздался голос из большой хижины. Кумало слышал только обрывки фраз: «Наш человек из отряда… ждут сигнала… войска безопасности… уже разгромили…» Что делать? Люди обсуждают какую-то тайну. Они подумают, что Кумало шпионит за ними. Кто это? Партизаны? Полиция? Или беглые с рудников? Кумало прирос к земле. Лоб покрылся холодным потом.

Он стал медленно пятиться к саду. Уйти отсюда…

Рядом легла тень. Кумало втянул голову, ожидая удара. Цепкие пальцы грубо схватили его. Острые наконечники копий уперлись ему в спину, в грудь. Глаза Кумало метались по незнакомым лицам. Тяжелые, разъяренные взгляды.

Из хижины выбегают люди. Кто они? Кумало окружили. Не выскользнешь. А что он сделал плохого? Кумало стал успокаивать, подбадривать себя. В такой яркий веселый день с ним не произойдет ничего страшного. А если и суждено случиться, что он может сделать один против всех?

Из хижины вышел человек. Люди молча уступили ему дорогу. Человек, невысокий, но, видимо, очень крепкий, приблизился к Кумало. Толстые губы сжаты в плотную прямую линию. Из-под тяжелых набухших век властно и сумрачно смотрят умные глаза. Нос его слишком широк. Кумало узнал этого человека: он спугнул тогда в лесу леопарда.

– Ты кто? – негромко спросил человек, осматривая Кумало усталым взглядом.

– Я из Цангу.

– Зачем пришел сюда? – Человек говорил один. Остальные уважительно молчали.

– Я искал козу.

– Далеко завела тебя коза. – Вокруг засмеялись. Человек не улыбнулся. – Больше ты не будешь подслушивать.

– Вы убьете невиновного.

– Невиновного? Ты заслужил смерть. Из-за таких, как ты, умирают хорошие люди. – Человек не повышал голоса, и от этого слова его звучали особенно страшно.

Кумало стоял среди враждебных людей, слегка сутулясь, внешне невозмутимый. Он не спешил говорить о партизанах. Зачем торопить свою смерть?

– Это человек ван Нелона, – высказал предположение один из людей.

– Так тебя ван Нелон послал? – сказал человек с широким носом. – Ты бы сразу сказал. – В умных глазах его под набухшими веками Кумало заметил хитрые искорки.

– Я искал козу.

– Значит, не скажешь, зачем пришел? – человек взглянул. на двоих вооруженных копьями людей, и те встали позади Кумало.

– Уложить его здесь, шпиона, – сказал тот, который высказал предположение, что Кумало человек ван Нелона.

Человек с широким носом сумрачно посмотрел на воинов, стоящих позади Кумало, слегка кивнул головой, и те стали подталкивать пленника к кустам. Кумало почувствовал, что наступает последняя минута. Надо на что-то решиться.

Из-за хижины появился Булола. Кумало радостно смотрел на партизана. Спасен! Разбойные глаза Булолы казались такими симпатичными сейчас. Но Булола взглянул на Кумало, безразлично отвернулся, словно не заметил его, и нырнул в хижину.

Кумало оторопел. Что случилось? Булола же видел его! Почему он ушел? Спасение было совсем рядом…

На опушке леса часовой яростно махал веткой. Произошло замешательство. Люди, забыв о пленнике, кинулись к часовому. Лишь один воин остался около Кумало. Воин вытягивал шею, взволнованно смотрел в ту сторону.

– Полиция! – донеслось с опушки. – Спасайся!

Кумало метнулся к лесу. Он ворвался в кусты, пробежал несколько шагов и налетел на притаившегося полицейского. Испуганный полицейский закричал, призывая на помощь, и вцепился в Кумало. Кумало рванулся в сторону, протащил его по земле, потом изо всех сил лягнул, освободился и ринулся сквозь чащу.

Сзади раздавались резкие крики задыхающихся от бега людей, треск сучьев. Кумало бежал, пока не стал падать от усталости. Нужно остановиться, спрятаться. Кумало заметил огромную кайю. Не мешкая, он полез вверх по ветвям, протиснулся в густую листву и притаился.

Вскоре он услышал голоса. Мимо деревьев быстро шли двое. Кумало раздвинул листья и увидел Булолу и человека с широким носом. Кумало хотел окликнуть Булолу. Надо предупредить партизан. Вечером в Цангу их ждет опасность.

– Придется отменить выступление, – долетели до Кумало слова. Говорил человек с широким носом. – Им все известно. Нас кто-то выдал..

– Это парень из Цангу привел ищеек. Его подослал губернатор. Надо было пришибить предателя, – зло сказал Булола, и Кумало раздумал показываться. Что ж, Булола мог подумать, что он, Кумало, шпион. Пришел Кумало – и появились полицейские. «Теперь все будут думать, что я предатель!» Эта мысль обожгла Кумало. Нет, не приводил он полиции. И тут он вспомнил, как Булола спрягался от него в мертвом селении. Здесь что-то не так. Надо сегодня обо всем рассказать Зонде.

ГЛАВА IV

В доме не осталось продуктов, а он обещал партизанам обед. Знает Мулура о них или нет, но люди должны поесть. Днем Зонде не придет, а вечером Кумало выйдет к нему навстречу. Нужно только быстро приготовить обед. Придется опять идти просить к вождю Мбулу. Не очень приятно.

Кумало взял кожаный мешок и отправился. Вечернее солнце золотило притихшее селение. В запущенных садах не было видно людей. По полю соседа уже много дней ходила белая коза. Ее хозяев увели вербовщики. Не дождется коза их возвращения.

Во дворе вождя ожидало несколько человек. Кумало сел на землю, стал вслушиваться в гудящие удары барабанного телеграфа. Прерывистые звуки летели над бесконечной лесной равниной, несли вести обитателям глухих деревень..

«…Повстанцы захватили окраину… Сожгли здание католической миссии… Парашютисты прибывают…»

Лица слушателей, усталые и изможденные, оживились.

– В соседнем районе партизаны разгромили факторию «Всеобщей африканской компании», – сказал сосед Кумало Каниама – маленький, худенький, с вытатуированным на животе тамтамом. – Говорят, видели Нзвао, брата Мбулу.

– Войска не зря в провинцию стягивают, – Кумало осмотрелся, всем ли можно доверять: – Какой-то заговор в провинции..

И тут же в голове вновь всплыла неприятная мысль: «Почему прятался Булола? Сообщить о своих сомнениях Зонде?»

Вышел Мбулу. Все замолчали, настороженно косясь на вождя.

Мбулу встал на крыльце и, словно никого во дворе не было, стал смотреть на двух обезьян, затеявших перебранку высоко в ветвях хлебного дерева. Наконец он взглянул на соплеменников и незаметно тряхнул коленкой: звякнули на груди медали, полученные от хозяев за усердную службу.

– О бунте слушаете. Все равно бунтовщиков повесят, – пренебрежительно буркнул вождь.

Мбулу величественно повернулся к Чуиме. У Чуиме была замысловатая прическа, похожая на гребень падающей волны, тянувшейся ото лба к затылку. Под волной шла узкая выстриженная полоса.

– Ты чего пришел?

Чуиме улыбнулся, осторожно потрогал прическу и, показывая на пожилого худого человека, только что мирно беседовавшего с ним, сказал:

– Его коза, бвана, в мой огород залезла, – рот парня расплылся в широкой добродушной улыбке.

Вождь важно нахмурился: дело серьезное.

– Жалуешься?

– Нет. Твой полицейский велел прийти. – Чуиме простодушно смотрел на Мбулу.

Мбулу, тяжело ступая, медленно, с достоинством прошел через двор, сел за стол под навесом и надел белый парик из волокон пальмы рафии. Все было, как у судьи в городе.

– Подойдите оба!

Прежде чем приступить к делу, Мбулу долго и аккуратно поправлял медали на груди, потом дунул на них, и разбирательство началось.

– Твоя коза, – обратился он к старику, – залезла в огород к Чуиме?

– Да, бвана, – старик с готовностью поклонился, видимо желая умилостивить грозного судью.

– Ела там маниоку?

– Да, бвана. Выдернула и съела, – в голосе подсудимого звучали покорные нотки. – Ты прости меня. Я уже старый.

– Какой ты старый? Десять суток ареста. Есть будешь ходить домой.

– Не посылай меня на плантацию, бвана. Коза съела, а не я.

– Я воспитываю, поэтому и посылаю.

Мбулу смотрел на просителя и, казалось, не замечал его. Он повернулся к полицейскому:

– Веди его на плантацию. Солнце еще не село.

Взгляд судьи обратился к улыбавшемуся Чуиме.

– А ты почему не подал в суд? Он нанес тебе ущерб. И не тебе одному. Коза съела твою маниоку, значит ты съешь ее у другого, когда у тебя не будет. На курсах вождей объясняли. Почему не подал?

Чуиме помялся, поправил свою прическу.

– Тех, кто жалуется, ты тоже посылаешь на плантацию.

– А ты, я вижу, еще и грубый. Хотел дать тебе поменьше наказание, как попавшему под суд только в четвертый раз, но вижу, тебя нужно как следует учить. Получишь все двенадцать дней. Больше по закону дать не могу.

Чуиме молча пошел с полицейским. Улыбка все еще держалась на его лице.

– На моей плантации нужны парни с такими прическами! – весело крикнул Мбулу ему вслед.

Деньги шли в руки. Настроение у вождя было отличное. Он встал из-за стола.

– А ты зачем? – спросил вождь, ощупывая хитрым взглядом Кумало. – Тоже жалуешься?

– Нет, пришел просить… – Сутуловатый Кумало рядом с большой фигурой вождя казался невзрачным. Но Кумало держался с достоинством, был спокоен и смотрел смело.

– Просить? – Мбулу с затаенным интересом оглядывал Кумало. – Когда трудно, все ко мне.

– Десять фунтов муки надо, – сказал Кумало, не выказывая почтения. Он глубоко презирал этого человека.

– Праздник устраиваешь? Пять фунтов хватит.

Кумало заметил во взгляде вождя тщательно скрываемое злорадство.

Этот взгляд вселил в Кумало тревогу. «Радуется, – подумал он, – уже сказал Мулура».

Они пошли к складу – висевшей на столбах большой корзине, обмазанной глиной для защиты от крыс и термитов.

– Эй, Мулура! Дай пять фунтов муки! – крикнул Мбулу и усмехнулся.

Мулура, тащивший на веревке козу, метнул любопытный взгляд на Кумало, потом заговорщически взглянул на Мбулу.

– Хорошо, бвана. Сделаю, бвана.

Кумало почувствовал, что эти двое знают о ночных гостях. Он старался подавить в себе подымающуюся тревогу.

Мбулу написал расписку и подал ее Кумало.

– Припечатай в уголке палец. Помажь его чернилами.

Кумало неторопливо взял бумагу, медленно прочитал:

«Взял у Мишеля Мбулу десять фунтов маниоковой муки. Благодарю. Через шесть месяцев отдам двадцать. Кумало».

– Плохо ты стал видеть. Надо пять, а ты десять написал. – Кумало враждебно смотрел на попавшегося грабителя.

Наглые глаза вождя без всякого смущения ощупывали лицо Кумало.

– Где читать научился?

– У друзей на медных рудниках.

– Все умные стали. Такие друзья до хорошего не доведут.

Он переписал расписку и ушел.

Кумало передал кожаный мешок Мулуре. Управляющий полез по приставной лестнице, бормоча:

– Совсем старших не уважают. «Плохо стал видеть!» – Мулура скривил рот, изображая Кумало. – Раньше таким, как ты – читать начал или черной магией заниматься, – руки отрубали. А теперь все бунтуют. Что же, вождь обмануть тебя хотел? Ты должен был промолчать! Кому ты так говорил? Ты только краб с десятью ногами, а он тысяченожка.

Излагая свои рабские взгляды, Мулура орал все громче, посматривая в сторону удаляющегося Мбулу. Великий человек тоже должен слышать слова верноподданного.

– Смотри с лестницы-то не упади, – презрительно процедил Кумало. – Муку рассыплешь.

Мулура спустился, продолжая славить своего повелителя. Он взвесил муку и подал ее просителю.

– Заговорился. Вместо пяти четыре фунта насыпал. – Кумало с неприязнью смотрел на управляющего. – Добавь фунт!

На лице Мулуры появилось удивление. Он посмотрел на две гири, потом поднял к небу глаза и принялся складывать два и два, шевеля губами. Он досыпал муки и, подавая ее Кумало, сказал со злобой:

– Еще неизвестно, что ты за человек, если не уважаешь власти…

Кумало ушел, раздумывая над словами соглядатая. «Значит, не все знают, не все!»

Придя в хижину, он принялся торопливо готовить обед. Охранники, если они заявятся, придут не раньше, чем стемнеет. А он выйдет навстречу Зонде.

Кумало бегом помчался к яме с водой, где несколько дней мокли корни горькой маниоки, и вдруг увидел старшего охранника. Тот медленно шел мимо хижины Кумало, внимательно осматривая ее. Кумало замедлил шаги. «Готовятся!» Он старался не поддаваться смятению. «Чего заранее-то тревожиться? – утешал он себя. – Не знают они, кто приходил. Может, это гости были?» Однако утешение не помогало. Внутренний голос подсказывал: «Им что-то известно. И если узнают про партизан, тебя тоже повесят». Кумало растолок корни в ступе, получилось густое тесто. Он работал быстро, но. думал совсем о другом: «Плохо жить не по закону. За тобой охотятся, как за зверем. Хотя и по закону тоже не сладко, но тебя хоть не пристрелят».

Кумало бегал, гремел горшками, но тревожные мысли не покидали его. Повесят! Ему стало страшно. Всем угрожает смерть, а он ждет здесь вечера, размазывает по горшкам обед.

Он схватил горшки с огня, быстро завернул их в банановые листья, сунул в мешок и, согнувшись, ринулся из хижины. Пробежал несколько шагов, поднял голову и попятился. Перед ним стояли два охранника вождя.

– Нас встречаешь? – высокий детина с медными браслетами на запястьях смеялся. – Малафа[5]5
  Малафа – вино из сока пальмы.


[Закрыть] есть?

На другой стороне улицы еще несколько полицейских выглядывали из-за бананов.

По телу Кумало пробежала противная дрожь. Попался! Руки, прижимавшие мешок с горшками к телу, тряслись в мелком плясе. Кумало напряг их, чтобы враги не видели его слабости. «Зонде подумает: это я предал их. Убьют партизан и меня тоже».

Маленький полицейский с жестким, холодным лицом остался снаружи. Высокий вошел в хижину вместе с Кумало.

– Ты садись рядом. Малафа-то есть?

– Нет, – сухо ответил Кумало.

Долго молчали. Селение погружалось в сон. Кумало думал об отряде, мысль металась, как пойманная в силок птица. Сейчас придет Зонде, и капкан захлопнется. Кумало сжал зубы.

Если закричать сейчас, полицейский пустит в ход дубину. А Зонде, может быть, еще очень далеко, не услышит.

Никогда еще не попадал Кумало в такое тяжелое положение. Вот он сидит и спокойно ждет, когда собаки вождя отдадут партизан в руки палачей.

Кумало тяжело дышал, словно бежал в гору. Он метнул косой взгляд на охранника. Тот не спускал с него глаз. Рука полицейского лежала на рукоятке дубины. «Проклятый трус! – ругал себя Кумало. – Погибают товарищи, а ты греешься у костра рядом с ищейкой!»

Нужно действовать. Кумало уселся поудобнее и робко заговорил о набегах слона-отшельника, появившегося недавно около селения. Голос Кумало дрожал от волнения. Он говорил почти шепотом, потом постепенно заговорил громче. Зонде и его ребята услышат разговор.

– Молчи! – оборвал его полицейский. – Вина нет, а трещит как попугай!

Полицейский понял хитрость Кумало.

Но вот в саду раздался шорох листьев.

Начинается! Кумало подобрался. Он не будет предателем. Из глубоких глазниц на стражника смотрели горящие от волнения глаза. Полицейский, закусив нижнюю губу, осторожно поднимался на ноги.

Кумало решился. Он вскочил.

– Бвана! В саду слон, бананы поест!

– Молчи! – зашипел полицейский, хватая Кумало за горло левой рукой. – Молчи!

– Пальмы поломает, а мне налог платить! – громче кричал Кумало, стараясь прорваться к двери.

Охранник оттолкнул Кумало к стене и ударил дубинкой по плечу.

Кумало словно ждал этого. Он взвыл так, что было слышно на конце селения.

Резкий удар обрушился на голову Кумало. В ушах загрохотало, словно падало подрубленное дерево. Кумало свалился. Теплая слабость залила тело.

…Кумало очнулся в тишине. Из-под двери незнакомой комнаты бледным пятном проникал свет утра. Кумало покрутил головой, потрогал ее руками, словно желая убедиться, что она на месте. Сел на земляной пол и осмотрелся. Сомнений не было: он в тюрьме. Стал припоминать, что произошло. Неужели схватили партизан? И он, Кумало… – Кумало застонал при этой мысли. Нет! Он закричал громко. Партизаны ушли.

Днем в деревянной камере стало жарко. Болела голова, то поташнивало, то знобило.

Мбулу пришел в камеру к вечеру.

– Ну, рассказывай про коммунистический заговор, – забасил вождь. – Говори, и тебе будет лучше.

Кумало сидел на полу. Мбулу стоял перед ним в полумраке, ширококостый, толстый.

– Если бы ты не был коммунистом, – басил Мбулу, – ты бы пошел на рудник, а не притворялся тогда хромым.

– Ты тоже не хочешь на рудник, значит и ты коммунист? – Кумало оскалил в насмешливой улыбке белые зубы. – Какие коммунисты?

– Коммунисты? Все знают – которые грабят плантации.

– А я разве граблю? – в глазах Кумало блеснули насмешливые, веселые огоньки. Мбулу не знал о партизанах!

– А те, кто с тобой, те грабят, – сердился Мбулу.

Мбулу ушел, ничего не добившись. Он приходил несколько раз, но Кумало твердо стоял на своем.

Медленно шло время. Кумало парился в душной клейкой жаре камеры, прильнув к двери, слушал громыханье далеких тамтамов, рассказывающих о разливе восстания в соседних провинциях, радовался.

Проходили дни. Казалось, все забыли о Кумало.

ГЛАВА V

Деревня наполнилась тревожными криками. Кумало прильнул к щели в двери.

– Ло-ло-ло-ло! – кричала женщина, хлопая ладошкой по открытому рту.

Сигнал опасности!

Кумало видел мужчин, мчавшихся к лесу. Некоторые уже бежали обратно, видно натолкнувшись на аскари. Теперь ему, Кумало, не уйти от вербовщиков.

На площади собрали всех жителей.

Два охранника вывели Кумало из тюрьмы. Люди стояли озлобленные и настороженные, разъяренные и подавленные.

Из дома появился Мбулу с тремя вербовщиками. Вождь окинул поредевшие ряды соплеменников. Сегодня уйдут и эти последние его работники. И он сам должен отослать их. Таков приказ. Плантация и поля запустеют. Он, Мбулу, останется один в целом районе, если не считать нескольких стариков и детей. А будешь возражать, и самого пошлют на рудник!

Мбулу встряхнулся. Еще не все потеряно. Его деньги запрятаны далеко. И власти не оставят, найдут место верному человеку. Надо идти с теми, у кого сила.

Мбулу бросил быстрый взгляд на вербовщиков.

– Вот все какие молодцы у меня, – пробасил он, стараясь глядеть весело. – На работе каждый слона заменит. Люди! – он повернулся к соплеменникам. – Администрация колонии делает для нас все… ну… чтобы вам хорошо было. Надо идти на рудник!

– Сам иди, предатель!

– Кинсукулу проклятый!

Вздулась, покатилась по толпе волна злобных, яростныхкриков. Негодующая черная масса людей пододвинулась.

Маленький угрюмый вербовщик незаметно положил руку на пистолет, висевший впереди на поясе. Его зеленоватые глазки всматривались в лица африканцев словно желая угадать момент, когда начнется столкновение. Он даже оглянулся назад. Путь к лесу был свободен.

– Все пойдут, кто здесь, – громыхал Мбулу. – Им дают возможность заработать, налог заплатить, а они…

– Не пойдем!!!

Ветер злобы и жгучей ненависти дохнул в лица вербовщиков. В яростных криках тонули слова.

– Вождь о нас заботится! – вопил управляющий Мулура, стараясь пробиться сквозь бурю голосов. – Мы уважаем старших! Все пойдем на рудники, если старший приказывает…

Мулура не окончил верноподданнической речи. Кто-то ударил его сзади кулаком по голове. Он едва устоял на ногах и шарахнулся в сторону.

– Замолчите! – ревел Мбулу. – Это приказ районного комиссара! Выделить сто человек, а вас тут и двадцати мужчин нет. И еще кричат. За бунт вешают в городе! – Вождь стал всматриваться в стоявших перед ним людей, словно прицеливаясь. – Эй, Мулура! Иди записывайся! Он сам хочет на рудник. Смотрите, какой здоровяк!

Мулура, все еще не веря неожиданному обороту дела, подошел к столу. Он остановился в нерешительности, склонив голову набок, косясь на лист бумаги.

– Ставь, ставь палец! Чего озираешься?

Мулура вздрогнул, торопливо смазал палец чернилами и припечатал его к списку. Потом отошел в сторону, растерянно бормоча: «Старших не уважают…»

Несколько человек, понукаемые вождем, подошли к столу и после колебаний тоже поставили на зловещем списке отпечатки своих пальцев.

Взгляд вождя упал на Кумало.

– Подходи! Не смотрите, что он хромой был. Нога уже здоровая.

Высокий вербовщик кивнул головой.

– Подходи, подписывай!

Голоса стихли. Все уважали честного и смелого Кумало.

– Какой скорый! – сказал Кумало, не двигаясь и щурясь в усмешке. – По закону колонии запрещается брать рабочих силой на рудники частных компаний.

Глаза вождя выпучились от удивления еще больше.

– Я тебе покажу – не подчиняться! – прорвало его. – Не учился нигде… на курсах, да еще не подчиняется!

– Не пойду. – Кумало стоял спокойный и насмешливый, хотя знал, что насмешка не поможет ему. Сила не на его стороне.

Все молчали, наблюдая поединок.

– Не пойдешь, так поведут, – Мбулу пренебрежительно выпятил толстую нижнюю губу.

Два солдата африканца по знаку высокого вербовщика нехотя вышли из тени и взяли Кумало под руки. Кумало не сопротивлялся, но продолжал бросать колючие слова:

– Ты, предатель, один хочешь веселиться на общем празднике! Где твой брат, где все племя? – В его глубоких глазах загоралась злоба.

– Пошли! – крикнул вербовщик. Он спешил: атмосфера накалялась.

Солдаты окружили завербованных, и отряд двинулся к лесу.

Позади среди стариков и детей стоял Мбулу и смотрел на дорогу.

– Теперь некому будет бунтовать, – сказал он, – все ушли.

Полдня, не останавливаясь, шли люди. Вербовщики торопились уйти подальше.

Лес был глухой. Люди шагали по зеленому тоннелю. Даже в полдень свет едва проникал сюда. Высокий вербовщик нервно смотрел по сторонам. Солдаты держали винтовки наготове.

Кумало шагал среди соплеменников усталый и подавленный. «Прощай, Цангу! – думал Кумало. – Не послушал я тогда партизан…»

Дорога повернула вправо и уперлась в завал из срубленных колючих ветвей. Дальше не пройдешь. Вербовщики остановились перешептываясь.

Сзади раздались возгласы. Кумало повернулся и увидел Зонде, бегущего по дороге впереди небольшого отряда. Лес ожил. Из чащи с криками выскакивали вооруженные люди. Вербовщики с пистолетами в руках ринулись на колючий завал, вмиг преодолели его и скрылись. Солдаты охраны сбились в кучу у зеленой баррикады. Их было десять. Бравый сержант африканец с большой медной серьгой в ухе колебался. Ему не хотелось вести бой против африканцев, но долг приказывал ему стрелять.

В напряженной тишине две группы людей молча прощупывали друг друга глазами.

Зонде, стройный, прямой, направился к солдатам, в знак мирных намерений показывая раскрытые ладони.

– Не стреляйте, братья! Независимость близка. В соседней провинции уже восстание.

Этот веселый сильный человек не боялся солдат. Стволы винтовок угрожающе смотрели в его сторону, словно обороняясь против его слов.

– Переходите к нам, братья. Уже много солдат с нами. Скоро независимость.

Позади Зонде плотной стеной стояли его люди.

Сержант резко повернулся к подчиненным. Он подал отрывистую команду на языке другого племени. Пятясь, они стали перелезать через зеленые заграждения. Потом дали залп по вершинам деревьев и побежали.

А по эту сторону завала праздновали победу.

Рядом с Зонде Кумало увидел высокую красивую девушку. Фиви! Значит, Зонде нашел свою невесту. Заметив Кумало, Фиви подбежала, сияющая, счастливая.

– Эй, Кумало, джамбо! Куда ты вел всех? – Фиви хохотала.

– Это меня вели.

– А я думала, куда это хромой вербовщик ведет все селение? – задорно трещала Фиви.

Толпа жителей Цангу, перемешавшись с партизанами, текла по дороге к селению. Кумало протолкался к Зонде.

– Здравствуй, – сказал Кумало, стараясь держаться независимо. Он опасался, что Булола уже оговорил его.

– Здравствуй, Кумало. А ведь тебя все-таки поймали! – Зонде смеялся.

– Меня не поймали. Я вас искал… Булола, когда ты послал его на тайный совет в мертвую деревню, сказал, что я предатель. – Кумало захлебывался, голос его дрожал, – Я не предатель.

– Какой тайный совет? – тихо спросил Зонде. – Я говорю, вербовщики поймали тебя.

Стараясь сдерживать дрожь в голосе, Кумало рассказал о посещении погибшей деревни.

Лицо Зонде сделалось жестким. Он сосредоточенно смотрел перед собой.

– Была полиция, говоришь?

– Я не предавал.

– Ты помолчи, понял? – в напряженно прищуренных глазах был холод.

Кумало облегченно вздохнул и кивнул: он понял.

Группа людей обступила Мулуру.

– Как же прислуживаю? – говорил заискивающе Мулура. – Меня самого Мбулу послал на рудник. Если бы не вы…

Мрачно и зло смотрел на него Нзвао, неожиданно оказавшийся среди партизан брат Мбулу. Рубаха на нем была изорвана. Фиви слушала разговор, и ее тонкие ноздри трепетали.

– Я всегда помогал всем, – оправдывался Мулура.

Кумало, волнуясь, рассказал, как из-за Мулуры едва не погиб отряд Зонде.

– Чего смотреть на него! – крикнул кто-то сердито. – Стукнуть его!

Партизаны сердито зашумели.

Неожиданно толпу раздвинул Булола. Он подошел к Мулуре вплотную.

– Этот шпион? – спросил он небрежно.

– Он, он!

Никто не успел сообразить, что произошло. В воздухе мелькнула дубинка. Мулура молча упал на дорогу.

Раздались одобрительные голоса. Зонде молча смотрел на Булолу. По лицу его Кумало не мог прочесть, что думает командир.

– Пошли! – весело закричал Булола. – Всех прислужников и шпионов… – он потряс в воздухе дубинкой.

Лес кончился, впереди среди поля показалось селение.

Когда первая группа партизан вошла в деревню, из большого дома появился Мбулу. Тяжелое лицо вождя дрогнула. Нзвао ринулся на вождя. Наконечник копья тускло поблескивал на солнце.

Увидев Нзвао, Мбулу спрыгнул с крыльца и метнулся к плантации. Крик отчаяния пролетел над селением Цангу. Мбулу бежал от смерти. Нзвао с перекошенным ненавистью лицом, сосредоточенный и беспощадный, быстро настигал его, занося руку для удара. Резким движением он послал копье. Мбулу повалился в пыль; никто не пожалел его.

Начались танцы. В грозном рокоте тамтамов, в мягких звуках маримбы носились по кругу воины и женщины. Нетанцующие, хохоча и стараясь перекричать друг друга, напевали мелодию танца. Отчаянно веселые голоса слились, перепутались с грохотом барабанов.

Кумало веселился вместе со всеми. Стоявшая в кругу позади него Фиви отбивала такт на его голых плечах.

– Эй, завербованный, быстрее!

Она была такая веселая и счастливая, что Кумало и не думал на нее сердиться. Даже приятно, что красивая девушка шутит с ним. Когда круг поворачивал в другую сторону, Фиви нарочно наступала босыми ногами на пятки маленькому воину.

До самого утра продолжались танцы.

Один Нзвао сидел у костра, молча глядя в огонь, раздираемый жалостью и ненавистью.

Заснули на рассвете.

В полдень над хижинами пронеслись два самолета. Наклонив крылья, они сделали несколько кругов, словно высматривая добычу, и, высыпав на высокие конусы крыш лавину рокочущих звуков, улетели к маниоковому полю вождя. Высокие деревья загораживали самолеты от партизан.

Вокруг Зонде, выбежавшего из хижины, толпились партизаны и жители Цангу.

– Побегу посмотрю, что они там делают! – крикнул Булола, глядя на Зонде своими дерзкими, разбойными глазами.

Но Зонде словно не слышал его:

– Кумало, беги!

Булола метнул на командира испытующий взгляд. Веселость его сразу исчезла.

Кумало, хромая, помчался к рощице. Едва он успел добежать до первых деревьев, как из машин стали падать маленькие фигурки. Раскрылись белые зубчатые круги парашютов.

– Парашютисты! – закричал Кумало, бросаясь обратно. – Парашютисты!!!

Страшная весть погнала людей по пыльной дороге.

Кумало рядом с Зонде и Фиви мчался к лесу. Бежали мужчины с топорами и копьями. Женщины с детьми на руках тянули на поводу коз. Даже старики ковыляли к зарослям. Мимо Кумало мчался надсмотрщик Манве, забыв о своей важности. Большие ступни его ног вздымали красную пыль на дороге.

Парашютисты приземлились. Их было около пятидесяти. Погасив шелковые купола парашютов, солдаты помчались к деревне, стреляя из автоматов. Расстояние было, большое, и выстрелы не причиняли пока вреда.

Люди, побросав последнее имущество, побежали, обгоняя друг друга.

– Где Булола? – спросил на бегу Зонде.

Кумало обернулся и увидел: Булола бежал навстречу солдатам с поднятыми руками.

– Ушел, предатель! – крикнул он Зонде.

Вдруг Булола подпрыгнул и тяжело рухнул на землю. Каратели не признали в нем своего.

Кумало, втянув голову в плечи, мчался к лесу, не разбирая дороги. Парашютисты приближались. Это были молодые парни в зеленых беретах, лихо сдвинутых набок, в рубахах с короткими рукавами. Лица их были красны и возбужденны. Развернувшись в цепь, солдаты охватывали бегущих ломаным полукольцом..

Зонде и Фиви обернулись и выстрелили из винтовок. Но что это было по сравнению с ливнем пуль, посылаемых автоматчиками?

Парашютисты догнали отставших стариков и женщин с детьми. Под огнем полегли все, кто не смог убежать.

Кумало не видел этого. Злобный свист пуль гнал его к лесу, наполняя грудь тяжелым постыдным страхом.

Отступавшие добрались до леса, побежали сквозь заросли. Пули преследователей шелестели, шипели в листьях, звонко ударялись о стволы.

Более часа продолжалась погоня. Под ногами появилась вода: впереди болото. Кумало знал несколько тропок через него. Но сейчас, с ходу, их не. найти.

– Болото большое? – бросил Зонде, не останавливаясь.

– Конца нет! – Кумало дышал тяжело. – Не пройти.

Нервы его были напряженны. Ненужные проклятья рвались из пересохшего горла.

– Бежать еще можешь? – мягко спросил Зонде у Фиви.

Фиви молча кивнула и улыбнулась. Злой треск выстрелов догонял людей.

Лес становился все реже и светлее. Вдруг Зонде и Фиви провалились в болото. Кумало тоже упал с разбегу в черную топь. Но выбора не было, и Кумало вместе с партизанами все дальше уходил в гнилое болото. Он шел медленно, с трудом перемешивая теплое черное тесто. Под голыми ступнями шевелились козявки. Зонде тянул за руку уставшую подругу, подбадривая ее. Другие беглецы, рассыпавшись, двигались по сторонам.