Текст книги "Пираты Зана (сборник)"
Автор книги: Мюррей Лейнстер
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
– Сделаем, мистер Дрейк, – пообещал Холлистер. – Лично займусь и ребятишек своих запрягу.
Навстречу Дрейку попался Сполдинг со сложенной стремянкой и ружьем за плечами, из которого ему так и не довелось ни разу выстрелить. Заведующий складом намеренно отвернулся и сделал вид, что не замечает начальника. Но тот сам его остановил, чтобы сообщить о предложенной Бичемом экспедиции к гнездовьям, где они попытаются вычислить количество монстров, безобразничавших на птичьем базаре в ту памятную ночь.
– Доктор готов согласиться с вашей гипотезой о том, что чудовищ может быть несколько, – сказал Дрейк. Сполдинг слушал его с непроницаемым выражением на лице, и только искорки злобного торжества в глазах выдавали, что ему этот разговор далеко не безразличен. – А я пытаюсь сообразить, каким образом монстру удается оставаться невидимым. Я по-прежнему не могу себе представить прозрачное существо, чья плоть имеет тот же коэффициент преломления, что и воздух. Но ведь есть и другие способы стать незаметным, мимикрия, например. Полагаю, вы правы, мистер Сполдинг, утверждая, что мы не способны видеть чудовище. Я признаю, что поспешил с выводами, и отдаю должное вашей проницательности. У меня к вам огромная просьба. Напрягите, пожалуйста, ваш интеллект и попробуйте сделать еще один шаг на пути к истине. Быть может, именно вам удастся сообразить, почему мы не сумели разглядеть убийцу ни среди деревьев, ни среди бушующего пламени? Я очень надеюсь на вас.
– Не в моих правилах давать невыполнимые обещания, мистер Дрейк, – ледяным тоном ответил Сполдинг, – но я согласен заняться на досуге интересующей вас проблемой. Только учтите, что я делаю это не ради вашей карьеры, а исключительно руководствуясь интересами моих коллег по работе, куда более склонных доверять очевидным фактам, чем некоторые безответственные личности.
На этом они расстались. Завскладом потащил дальше свою стремянку, причем казалось, будто в одночасье он подрос на целую голову, а Дрейк, незаметно ухмыляясь, пошел своей дорогой, высматривая Белдена.
Тома он нашел быстро и велел собираться, упомянув вскользь, что они сначала осмотрят посадки в зоне термальных источников, а затем отправятся на птичий базар, чтобы проверить догадку Сполдинга.
– До чего же неуживчивый малый, – вздохнул Томми, услышав о Спеллинге.
– Ума не приложу, какой идиот в кадрах дал ему направление на Гоу-Айленд?
Дрейк благоразумно воздержался от ответа на этот риторический вопрос, тем более что сам его не знал. Нора была уже готова и полностью экипирована. Сапоги, джинсы, рюкзачок с бутылками, фонарь и дробовик облегченной модели. Поскольку здесь водились птицы, высокое начальство сочло необходимым обеспечить персонал охотничьим оружием. Правда, охота на птиц не была популярным видом спорта островитян. Отчасти это объяснялось тем, что мясо питающихся исключительно дарами моря пернатых было жестковатым и отдавало рыбой, но главная причина заключалась в другом. Хотя бы раз в жизни побывав на птичьем базаре и окунувшись в его специфическую атмосферу, человек, как правило, начисто лишался всякого желания охотиться на его обитателей. А убивать просто так, ради убийства, – это уже извращение.
Вначале дорога пролегала по неровной, сильно пересеченной местности, поэтому на разговоры времени не оставалось. По краям заболоченных низин, где почва была помягче и пожирнее, среди поросших ломкой, жесткой травой кочек попадались заросли кергеленской капусты. Бичем торопился, и шагающему рядом с ним Тому Белдену пришлось приложить усилия, чтобы не отставать. Дрейк с Норой шли ярдах в ста позади.
– Не нравится мне это штормовое предупреждение, – озабоченно покачав головой, заметил начальник базы. – Тебе не кажется, что прибой сегодня шумит громче обычного? Если эпицентр циклона в полусотне миль от нас, штормовые волны могли уже добраться сюда. Да и ветер крепчает.
– Мы что, о погоде беседовать будем? – обиделась Нора. – И это после того, как я, презрев приличия и позабыв о своей девичьей чести, сама навязалась к вам в спутницы?!
Дрейк фыркнул, но тут же посерьезнел.
– Не забывай, что с нами Томми Белден, – мягко сказал он. – Согласен, я сам его пригласил, потому что он позаботится о тебе не хуже меня, но я не так жесток, чтобы дразнить ребенка. Ты разве не знаешь, что он в тебя влюблен?
– Что?! – изумилась девушка.
Дрейк вкратце рассказал ей о признании Тома на следующий день после того, как они вдвоем прочесывали рощу в поисках пропавшего пса и затаившегося монстра.
– Я разговорил его, и он был со мной откровенным, – закончил Дрейк. – А дело все в том, что тебе двадцать три, а ему всего девятнадцать. По его понятиям, он для тебя слишком молод, чтобы на что-то надеяться, но это не мешает ему обожать тебя издали. Парнишка он сообразительный и весьма наблюдательный. Он, оказывается, давно заметил, что ты на меня глаз положила, и вбил себе, в голову, что окажет тебе услугу, присматривая за мной. Все это мне пришлось вытягивать из него буквально клещами, и он слезно умолял не говорить тебе о его чувстве.
– Господи, а я ведь даже не догадывалась! – удрученно проговорила Нора.
– Конечно, он хороший мальчик, но…
– Бичем тоже неплохой мужик, – сказал Дрейк. – Иногда излишне склонен драматизировать, но панике, я думаю, не подвержен. Жаль только, слишком рационален, как все яйцеголовые. А Том, девочка моя, скорее даст себя убить, чем позволит причинить тебе вред. И мне спокойней, когда рядом с тобой двое таких решительных мужчин. Разве это не прекрасно?
– Это ужасно! – воскликнула Нора. – Я и не думала…
– Естественно. Но если мы так и будем плестись в хвосте, они скоро начнут волноваться, не случилось ли чего с нами. Но оглянуться и посмотреть не посмеют, будучи людьми тактичными и хорошо воспитанными.
Девушка надулась, но шаг ускорила. Минут через пять они нагнали спутников и в дальнейшем держались все вместе.
Далеко впереди, над грядой невысоких каменистых холмов, показалось возникшее из испарений горячих ключей облако, зимой и летом скрывающее от взоров долину гейзеров и разноцветных озер. Порывами ветра облако заметно отклоняло к востоку. Завидев цель, биолог заметно оживился.
– Я намеренно не стал искать место для посадки образцов в глубине термальной зоны, где девяносто процентов площади занимает минерализованная грязь, – пояснил Бичем. – Они нуждаются в минеральных веществах, но только в тех, которые являются результатом жизнедеятельности почвенных бактерий. А там, где в почве полно вредных окислов да еще чересчур жарко вдобавок, бактерии не выживают. И деревья, соответственно, тоже. Глубоко укорениться они не могут, потому что даже на небольшой глубине температура поднимается выше допустимого предела. Вы обратили внимание на длинный ворс, похожий на мех, которым покрыта корневая система антарктических деревьев? Это придаточные корни, устроенные по принципу капилляров. Они проникают в почву и высасывают из нее воду и другие питательные вещества. Но только из верхних, сравнительно холодных слоев. По той же причине основные корни не могут проникать в грунт глубже чем на дюйм или полтора, и в основном находятся на поверхности.
– Слабоват у них якорь для штормового ветра, – заметил Том. – Вы не боитесь, доктор, что шквал их выдернет?
– Будем надеяться, что пронесет, – с сомнением ответил ученый. – Место здесь низменное, высота саженцев всего шесть футов, да и корневая система довольно разветвленная. Кроме того… – Он вдруг замолчал и с удивлением огляделся по сторонам. – Послушайте, Белден, вы, помнится, тоже помогали мне высаживать образцы. Вы не узнаете это место?
– Не волнуйтесь, доктор, те деревья я сразу узнаю, – рассмеялся юноша.
– Да-да, конечно, – пробормотал Бичем. Больше он ни о чем не спрашивал, но продолжал беспокойно озираться вокруг.
– Поверхностные корни! – внезапно воскликнул начальник базы. – Мне это определенно что-то напоминает!
Голос его звучал так странно, что Нора в тревоге обернулась и посмотрела на него. Лицо Дрейка перекосила мучительная гримаса, на лбу прорезались глубокие морщины. Он явно пытался что-то вспомнить – что-то очень важное!
– Одну минутку, доктор, – обратился он к биологу. – А ну-ка ответьте мне на один вопрос. Местные деревья – я имею в виду те, что растут на Гоу-Айленде, – они ведь не имеют поверхностных корней?
– Не имеют, – подтвердил ученый.
– Но я видел поверхностные корни! Прямо среди зарослей орляка и «девичьих волос»! И видел их в той самой роще! Тогда я не понял, что привлекло мое внимание, а когда вернулся посмотреть еще раз, там уже ничего не было. Не было, вы понимаете?! Боже правый! Вы понимаете, что это значит, Бичем?!
Он уже не говорил, а кричал. Побелевшие от напряжения пальцы судорожно сжимали карабин.
– Вы в самом деле видели в роще поверхностные корни? – решил уточнить биолог, глядя на него с изумлением. – Почему же ничего не сказали мне раньше? Это могло плохо…
Дрейк судорожно проглотил застрявший в горле ком и побледнел. Том прищурился и вытянул руку.
– Посадка где-то здесь, – сказал он уверенно. – Я помню ту красную лужу.
Он первым зашагал к знакомому месту. Остальные двинулись за ним. Через несколько минут Белден резко остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Дрейк, Бичем и Нора тоже замерли на месте. Перед ними лежала заросшая высокой травой и пышными клумбами кергеленской капусты лужайка, а в каких-нибудь тридцати футах от ее дальней границы поднимались в воздух грязно-серые клубы испарений и влажно поблескивала густая, жирная, вонючая, разноцветная от минеральных окислов грязь.
Биолог стал в отчаянии заламывать руки. Дрейк, с белым как мел лицом, словно не замечал его страданий. Нора растерянно переводила взгляд с одного на другого.
– В чем дело, мистер Бичем? – удивленно проговорил Том. – Мы же посадили их здесь, я точно помню! На этой самой полянке! Расправили корни и забросали их сверху землей – совсем немного земли, только чтобы держались. И ветки тоже расправили. Вы еще все волновались, чтобы мы ничего не сломали. А вот то место, где мы копали землю! Здесь стояло дерево. И здесь. И здесь тоже! Где же они?
Биолога охватила мелкая дрожь. У Дрейка заиграли желваки на скулах.
– Действительно, доктор Бичем, куда же подевались все деревья? – недоуменно спросила Нора. – Ни одного не осталось. Вы думаете, их съело чудовище, да?
– Боюсь, что ответ далеко не так прост, – отозвался вместо ученого Дрейк, но таким мрачным и зловещим тоном, что у девушки все захолодело внутри от страшного предчувствия. – Теперь вы довольны, доктор? Вы ведь именно этого ожидали, этого боялись, так? – саркастически спросил он. И смерил ученого неприязненным взглядом.
На того было больно смотреть. Он попытался что-то ответить, но не смог, – только безвольно склонил голову и вновь принялся нервно заламывать руки. Поляна опустела. В тех местах, где пару дней назад стояли деревья из антарктического оазиса, остались лишь разбросанные кучки свежевыкопанной земли. И больше ничего.
– Мы отправляемся к гнездовьям, – тем же мрачным тоном объявил Дрейк. – Сполдинг оказался прав, утверждая, что на птиц напал не один монстр. Попробуем сосчитать, сколько же их было на самом деле.
На этот раз он сам возглавил процессию. В его мощной фигуре, развороте широких плеч и в непроницаемом выражении лица угадывалась угрюмая решимость. Свой карабин Дрейк держал наготове, хотя до конца дня оставалось еще очень много времени. Сегодня, правда, даже светлое время суток было похоже на сумерки. А далеко над горизонтом свинцово-серые клубящиеся массы неторопливо закручивались в чудовищную спираль и, словно втягиваясь в гигантскую воронку, устремлялись к поверхности покрытого огромными валами моря. Там находилась зона пониженного давления – эпицентр циклона, – медленно, но неотвратимо приближающаяся к Гоу-Айленду. И ветер дул сегодня сильнее обычного, а отдельные шквалистые порывы достигали скорости в тридцать – сорок миль в час.
Нависшую над южной оконечностью острова тучу из десятков тысяч разнообразных морских пернатых они увидели много раньше, чем окруженное скалами базальтовое плато, занятое птичьим базаром. Картина с первого взгляда была обычной, но, приглядевшись, можно было заметить определенные перемены в поведении здешних обитателей. Они выглядели более обеспокоенными и целеустремленными, чем в обычные дни. Словно предчувствуя непогоду, они совершали короткие рейсы от гнездовья к воде и обратно, спеша накормить птенцов и насытиться самим, пока шторм и ненастье не загонят их в укрытие, быть может, на несколько суток.
За весь путь Дрейк лишь однажды заговорил, да и то не с Норой, хотя девушка была абсолютно убеждена в том, что он ни на мгновение не забывал о ней.
– Когда вы все это вычислили, Бичем? И почему не поставили в известность меня? – спросил он строго.
– Когда произвел вскрытие первого образца псевдофлоры, хотя правильнее было бы называть их псевдофауной, – понурив голову, признался биолог. – Только поймите меня правильно, Дрейк! Как я мог кому-то сказать, если сам не в состоянии был в это поверить?! У меня такое просто в голове не укладывалось! Хотя с научной точки зрения все выглядит совершенно логично. Более того, если как следует вдуматься, эволюционный процесс в тех условиях не мог осуществляться никаким другим путем!
Начальник плотно сжал губы и больше не проронил ни слова. Он снова занял место во главе маленького отряда и ускорил шаг. Только в одном месте он задержался и жестом остановил бредущую следом Нору. Небольшой пятачок, сплошь заросший высокой болотной травой, не таил никакой опасности, но Дрейк, на всякий случай, основательно протоптал сапогами широкую тропинку. В шелесте травы ему померещилось характерное шуршание ядовитых зеленых монстриков.
Наконец они достигли точки, откуда открывалась широкая панорама птичьего базара и прилегающих к нему окрестностей. Сравнительно узкая полоса гнездовий тянулась на целых полмили с подветренной стороны гряды береговых утесов. Отсюда уже был виден океан. Гигантские темно-серые валы, словно вздыбленные кони, покрывали всю его поверхность от берега до линии горизонта. Шквальный ветер лохматил их гребни серебристыми гривами соленой пены. Достигая подножия скал, они с ревом и злобой обрушивали на неподатливый камень всю накопившуюся в них ярость, и казалось, будто там, внизу, грызутся не на жизнь, а на смерть полчища огромных, свирепых чудовищ. О мощи этой нескончаемой схватки можно было судить по тому, что даже сюда, почти за милю от берега, долетали мельчайшие водяные брызги, орошая лица и одежду четырех людей.
Бесчисленные стаи птиц вились над головами. Писк тысяч голодных птенцов сливался в один жалобный, требовательный вопль, а общий гам перекрывал даже громоподобный гомон прибоя. Размах крыльев некоторых крупных экземпляров поражал воображение, а та ловкость, с которой они маневрировали в воздухе, умудряясь не задевать собратьев, лихие развороты, уверенные заходы на посадку и точность приземления вызывали у зрителей невольное восхищение. В период активности пернатых птичий базар вызывал стойкую ассоциацию с крупным мегаполисом в часы пик, с той лишь разницей, что здесь, вместо небоскребов и жилых кварталов, вплотную друг к другу теснились бесконечные ряды гнезд.
Сверху хорошо просматривались отдельные участки, на которых гнезда были разрушены. Обездоленные пернатые уже начали вить новые, но пока их жилища не были готовы к заселению. Эпицентр разрушений пришелся на центральную часть базара, которая выглядела так, будто по ней прошлось стадо взбесившихся буйволов. Повсюду валялись мертвые птицы, но их было не так много, учитывая масштабы бедствия. Некоторые из уцелевших хромали или волочили подбитые крылья, время от времени предпринимая отчаянные, но безуспешные попытки взлететь. У подножия холма, на вершине которого остановились Дрейк и его спутники, валялось оторванное птичье крыло.
Зловещая темная пелена заволокла линию горизонта, с каждой минутой увеличиваясь в размерах и приближаясь к острову. Казалось, будто облака над головой нависли так низко, что вот-вот сольются с землей.
– Эй, взгляните-ка сюда! – воскликнул вдруг Том Белден. – Как, черт возьми…
Он замолчал, изумленно и подозрительно разглядывая защищенную от ветра небольшую площадку у основания крутого утеса. Еще недавно этот пятачок сплошь покрывали птичьи гнезда. Сейчас там не осталось ни одного гнезда. На их месте стояло дерево.
Это было невероятно, невозможно. Это не укладывалось ни в какие рамки. Прежде всего, было совершенно непонятно, как могло вырасти дерево на голой скале? Толстый, кряжистый ствол около шести футов высотой опирался на крепкие, узловатые поверхностные корни. Покрывающие их темно-зеленые волокнистые отростки, похожие на густой мех или ворс, плотно присосались к грунту, вытягивая питательные вещества из тончайшего слоя здешней почвы. Крону дерева образовывали длинные, гибкие, змеевидные ветви, практически лишенные листвы. Они раскинулись во все стороны, местами свисая почти до самой земли.
Дрейк до боли стиснул зубы, а Бичем уже бежал вниз по склону, спотыкаясь и падая, но ничего не замечая, стремясь поскорее добраться до оккупированной новым хозяином площадки. Это дерево родилось и выросло за тысячи миль отсюда, в оазисе Горячих озер, затерянном среди льдов самого южного на Земле континента. Потом оно попало на Гоу-Айленд и было высажено в грунт в долине термальных источников, расположенной в трех милях от птичьего базара. Никому и никогда не могло бы прийти в голову посадить его здесь, в самом центре птичьих владений.
Бичем почти достиг цели. Он перешел на шаг, потом остановился, тяжело дыша и по привычке заламывая руки. Внезапно безвольно обвисшие ветви дерева зашевелились и пришли в движение. Дрейк предостерегающе закричал. Нора отчаянно завизжала.
Дергаясь короткими, неуверенными рывками, словно преодолевая колоссальную инерцию, ближайшая к ученому ветвь распрямилась и стала вытягиваться. Соседние ветви тоже начали дергаться, постепенно увеличивая размах и скорость. Спустя мгновения вся крона превратилась в сплошную извивающуюся массу, похожую на щупальца разъяренного спрута. И эти щупальца жадно тянулись к застывшему в ужасе, как соляной столб, Бичему.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Все могло кончиться очень скверно. Неизвестно, что вывело ученого из транса в самый последний момент – то ли пронзительный визг Норы, то ли предупреждающий крик Дрейка? Собственно говоря, отреагировали они одновременно, когда тот стоял перед деревом, не предчувствуя опасности. То, что произошло, и в самом деле выглядело не угрожающе, а скорее даже декоративно. Как будто некий сумасшедший дизайнер со странным чувством юмора специально преодолел тысячи миль и прибыл на Гоу-Айленд. Его единственная цель – создать посреди птичьего базара на берегу маленького отдаленного островка гипертрофированное подобие перевернутой китайской шляпы. Практически полное отсутствие листьев и густота кроны в значительной мере усиливали сходство. А разоренные гнезда, скалы и валуны, покрытые толстым слоем птичьего помета и свалявшихся перьев, подчеркивали абсурдность зрелища.
Сцена напоминала ночной кошмар или замедленные кадры фильма ужасов. Бичема спасла, как выяснилось позже, ослабленная в дневное время реакция дерева-хищника. А в том, что это хищник, причем свирепый и опасный, несмотря на кажущуюся внешнюю безобидность, сомневаться уже не приходилось. Дерево было все-таки ночным хищником, и его извивающиеся ветви-щупальца, ориентированные на молниеносный захват добычи, на этот раз немножко запоздали. С приближением шторма вокруг заметно потемнело, но до настоящих сумерек и наступления ночи было еще далеко. В нормальных условиях дерево едва ли пробудилось бы в это время суток, но здесь, в непосредственной близости от тысяч птиц, присутствие которых раздражающе влияло на его рецепторы, спячка была нестабильной и неглубокой. Возможно также, несвоевременное пробуждение монстра вызвал оглушительный шум прибоя. А хорошо известно, что ни одно живое существо не может спать крепко, когда над ним бушует ураган.
Слепо шаря по воздуху, змеевидные ветви хищно тянулись к маленькому, толстенькому человечку, осмелившемуся подойти так близко к нему. Десятки извивающихся щупальцев готовы были уже оплести его тело своими объятиями и раздавить. Но рефлексы дерева-убийцы все еще были замедленны, к тому же крик Дрейка и Норы вывел Бичема из оцепенения.
Он отскочил назад, повернулся и бросился бежать. Ужас сковал его рассудок, но инстинкт самосохранения сработал и заставил ученого ринуться прочь, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой. В эти мгновения им руководило только бессознательное стремление убежать от чудовища – все равно куда, лишь бы подальше. Биолог так торопился, что не смотрел под ноги; он поскользнулся, споткнувшись о торчащий из земли камень, и растянулся во весь рост, не пробежав и нескольких ярдов. Он попытался встать, но не смог. Лицо его исказила мучительная гримаса.
Дрейк бросился на помощь. Том Белден, скользя и оступаясь, побежал за ним. Нора тоже устремилась вслед за Дрейком, но не потому, что хотела выручить Бичема, а совсем по другой причине. Ее любимый мчался навстречу смертельной опасности, и она чувствовала, что должна быть рядом и разделить с ним риск, а если понадобится, то и участь.
Ветви дерева потянулись к распростертому биологу. Самые длинные из них со свистом секли воздух, ударяя по земле всего в нескольких дюймах от его ног. Щупальца пытались достать и ухватить ускользнувшую добычу. Даже ствол дерева накренился вперед, помогая веткам приблизиться к жертве.
Сорванную с пояса бутылку с зажигательной смесью Дрейк метнул на бегу. Она разбилась у подножия дерева. Газолин моментально вспыхнул, и взметнувшееся пламя в считанные секунды охватило монстра. Пылающая лужа растеклась по корням. Ворсистые питательные отростки с жадностью впитывали жидкость, но тут же, сморщившись, чернели и отваливались.
В первые мгновения огонь не изменил поведения дерева. Оно по-прежнему протягивало свои ветви в сторону Бичема, стараясь во что бы то ни стало добраться до него. Но вскоре действия чудовища изменились. Уже только часть щупальцев продолжала охоту, а остальные, извиваясь, пытались ухватить и раздавить терзающие их языки пламени. Крона дерева-монстра все больше напоминала голову Медузы Горгоны, а тщетно сражающиеся с огнем ветви – сплетенный клубок ее змей. Все происходило в полной тишине и поэтому выглядело особенно ужасно. Охваченное огнем дерево не издавало ни единого звука. Монстр боролся и погибал в гордом молчании.
Дрейк добежал до Бичема и поднял ученого на руки. Подоспевший Том помог ему отнести биолога на безопасное расстояние. Хотя все действия парня были достаточно осмысленными и целенаправленными, он еще не успел справиться с шоком. Юноша не мог оторваться от невыразимо жуткого и одновременно поразительно завораживающего зрелища гибнущего в огне чудовища.
– Осторожно! – вдруг закричала Нора, шарахнувшись в сторону. – Тут полно маленьких монстриков! Ой, да они же совсем крошечные!
Вся площадка вокруг пылающего дерева буквально кишела микроскопическими зелеными тварями, которые десятками сыпались с горящих ветвей. В воздухе они были похожи на обыкновенные корешки, но, коснувшись земли, сразу приобретали уже знакомый облик: лишенная органов зрения передняя часть, туловище цвета коры и хвост из трех сложенных вместе стебельков с шипами. Некоторые попадали в огонь и сгорали, а избежавшие этой участи старались поскорее убраться из горячей зоны. Несколько особей поползли в сторону пригорка, куда Дрейк и Белден оттащили повредившего при падении ногу Бичема.
Бледного как смерть биолога трясло, словно в лихорадке, зубы его стучали, но он все же, задыхаясь, прошептал:
– Уходите оттуда, мисс Холл, умоляю вас! Там слишком опасно!
Когда испуганная, с перекошенным от страха лицом Нора присоединилась к ним, Том и Дрейк снова подняли на руки рыдающего ученого и понесли вверх по склону. Тридцать футов. Сорок. Пятьдесят. За их спиной пылал и корчился в огне монстр-убийца. Корни его судорожно выгибались, царапая неподатливый камень.
Внезапно дерево прекратило сопротивление. Почерневшие, обуглившиеся ветви безжизненно повисли. Ствол еще какое-то время подергивался, клонясь то в одну, то в другую сторону, потом надломился и рухнул. Из прогоревшей насквозь сердцевины посыпались искры и взметнулся длинный язык пламени.
– Корни! Посмотрите на его корни! – срывающимся голосом закричала Нора.
Корни словно продолжали жить своей собственной жизнью. Они тоже горели, но не прекращали извиваться и вздрагивать до тех пор, пока не превращались в золу. Вскоре от дерева-монстра не осталось ничего, кроме толстого слоя белесого пепла. Налетающий порывами ветер подхватывал его и пригоршнями расшвыривал вокруг.
Над пепелищем поднимались вверх тонкие струйки дыма. Огонь погас, только тлели еще несколько угольков. Поднявшись наверх, Дрейк и Белден положили биолога на землю. Том размял затекшие руки и неуверенно произнес:
– Скажите, мистер Дрейк, это все наяву, или я уже свихнулся? Как оно сюда попало, если я сам помогал высаживать все эти деревья в долине горячих ключей? И что это было? Кто-нибудь, ради бога, ответьте мне, что это было ?
– Полагаю, нам лучше услышать ответ из уст доктора Бичема, – сухо сказал Дрейк. – Ну-ка соберитесь, доктор! Да сгорело оно, сгорело! Бояться больше нечего. Все в порядке. Возьмите себя в руки и начинайте рассказывать.
– Это я… я во всем виноват! – хриплым голосом с трудом произнес биолог. – Я сам выпустил их на волю, хотя тогда и представить не мог, чем все обернется!
Начальник базы отвернулся, чтобы не видеть преисполненного запоздалым раскаянием ученого. Дрейк спустился вниз и остановился у покрытого пеплом пятачка. Носком сапога ловко отбросил в центр пожарища, где еще тлели угли, вяло подергивающегося монстрика с опаленным хвостом. Потом второго, третьего. Обошел вокруг сгоревших останков, методично швыряя в огонь уцелевших тварей. Одни сразу вспыхивали и моментально сгорали, другие еще долго корчились, потихоньку поджариваясь в горячей золе.
Убедившись, что в живых никого не осталось, Дрейк возвратился к спутникам.
– Наконец-то я понял, что собой представляют эти маленькие зеленые дьяволята, – сказал он мрачно. – Вы не поверите, но это всего лишь почки! Та гадина, которую мы сейчас сожгли, размножается почкованием. Когда они созревают, то сами отделяются от ветки и начинают жить самостоятельно. Но огонь заставил спасаться всех – в том числе еще недозревшие почки. Вот откуда там было столько мелочи. А мы с вами гадали, доктор, почему у деревьев ветки то ли обломаны, то ли объедены. И псевдофлора ваша – это те же самые чудовища-людоеды, только еще маленькие!
– По-моему, у доктора Бичема перелом лодыжки, – негромко сообщила Нора.
Дрейк в бессильной ярости сжал кулаки, но когда заговорил, голос его звучал спокойно и уверенно.
– Значит, нам придется его нести. Выходим немедленно. До базы путь неблизкий, а время уже позднее.
Бичем, испугавшись, прекратил всхлипывать и заниматься самобичеванием, рывком сел и стал ощупывать больную ногу.
– Нет, кость цела, – решил он наконец, вздохнув с облегчением. – Всего лишь небольшой вывих или сильное растяжение.
– Что в лоб, что по лбу, – пробормотал себе под нос Дрейк и тоже склонился над ученым.
Перелом действительно не прощупывался. Нога, правда, уже опухла, и ступать на нее было слишком болезненно. Биолог смог бы еще, наверное, проковылять десяток шагов, но добраться до поселка самостоятельно ему точно не под силу.
Дрейк выпрямился и осмотрелся. Ветер заметно усилился, зловеще завывая между прибрежными утесами. Птицы косяками возвращались с охоты, но снова лететь в сторону моря уже не отваживались. Вдали над горизонтом на западе темнела широкая полоса сгустившегося мрака. Эта полоса возвещала не о скором наступлении ночи, а о приближении штормового фронта. Похоже, на этот раз метеорологи не ошиблись в прогнозах. Океан тоже потемнел и весь покрылся белыми барашками, а рев прибоя стал еще громче и яростней, чем полчаса назад.
Дрейк обратился к сидящему в неудобной позе биологу. В голосе его не было сочувствия – только ледяное презрение и плохо скрываемая враждебность.
– Придется вам обхватить нас за плечи и прыгать на одной ножке, Бичем. А мы с Томом будем играть роль костылей. Если попадется подходящее дерево, попробуем вырезать вам настоящие. Будет больно и неудобно, но другого выхода я не вижу.
Ученый закрыл глаза и слабым голосом произнес:
– Оставьте меня здесь. Это я во всем виноват. Смерть Кейси и Томаса на моей совести, вот и нечего меня спасать!
– Прекратите городить чушь, доктор! – рассердился начальник базы. – Времени еще уйма, как-нибудь доберемся.
Он нагнулся и решительно подхватил ученого под мышки.
– Я понесу его ружье, – предложила Нора.
Том с Дрейком совместными усилиями поставили Бичема на ноги. Одной рукой тот обхватил шею Белдена, другой – шею Дрейка. Уже первые шаги показали, что такой метод передвижения обладает рядом существенных недостатков. Во-первых, это было неудобно. Во-вторых, тяжело. В-третьих, ужасно медленно. На сильно пересеченной местности он вообще не годился. Но ничего лучшего предложить никто не мог.
Они тронулись в путь. Сильнейший порыв ветра, прорвавшийся сквозь береговые скалы, с такой силой ударил в спины, что едва не свалил их с ног. Скорость идущего прогулочным шагом пешехода составляет приблизительно три мили. Учитывая повисшего на них биолога и особенности рельефа, даже миля в час казалась недостижимым рекордом. Элементарный подсчет показал, что такими темпами они доберутся до поселка спустя несколько часов после наступления темноты. И Дрейк знал, что шторм доберется до них значительно раньше.
Небо темнело с молниеносной быстротой. Четверо обессиленных людей не успели преодолеть и мили, а остров уже окончательно накрыла серая, угрюмая пелена. Ветер крепчал. Его шквалистые порывы с ожесточением обрушивались на каменистую почву, смерч уносил в океан сухие листья, траву, мельчайшие частицы грунта и прочий мусор.
Том вел себя просто замечательно. Он тащил биолога безропотно, молча и не жалуясь. Лишь однажды, когда Бичем совсем выдохся и они остановились немного передохнуть, он неожиданно спросил:
– До сих пор в толк не возьму, как же то дерево добралось от горячих ключей до птичьего базара?
– Точно так же, как мы с тобой, – сердито буркнул Дрейк. – Ножками.