Текст книги "Технарь (СИ)"

Автор книги: Муравьев Константин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц)

Аннотация

Сегодня ты обычный студент. И собираешься на лето отправиться в родной город, чтобы пройти там обычную практику. А завтра ты уже оказываешься дикарем с отсталой планеты, который вынужден искать свое место среди далеких звезд. И тебе не понятно, сможешь ли ты когда-нибудь в будущем увидеть своих родных, ведь никто не может ответить тебе на такой простой вопрос, а откуда ты? Ты не спецназовец, не какой-то супергерой. Ты бывший студент захолустного технического вуза. Но даже в таком как ты есть стальной стержень, который не позволит тебе сдаться и упасть духом. И хоть сейчас ты всего лишь технарь, обслуживающий персонал, самого невысокого уровня. Но ведь это не конец. Это лишь начало твоего пути. Пути, ведущего к звездам.

Муравьев Константин

Технарь

Сейчас.

– Эй, парень, очнись, – раздается чей-то голос. – И буквально через мгновение.

–Ты как себя чувствуешь? – опрашивают, явно у меня.

Почему так решил, понять не могу. Но был уверен в том, что обращаются именно ко мне.

Интересно, кто это вообще говорит? – сам себе задаю вопрос я.

В голове каша и какое-то непонимание происходящего, муть, пелена и пронзающая всепоглощающая сознание боль. Она не дает ни на чем сосредоточиться. Удерживает меня рт провала в беспамятство лишь страх. Или животныи инстинкт. Не знаю. Но это не страх смерти.

Смерти я почему-то никогда особо не боялся. Наверное, потому, что уже однажды умирал

Нет, я всегдё страшился того, чго стану инвалидом, беспомощным и никому не нужным человеком, буду лежать бессознательным и тупым овощем, жизнь которого придется поддерживаться через трубочку. А тут все очень похоже на то, что так и произошло. Не могу пошевелиться. Не чувствую ни рук, ни ног. Только боль и тошнона не в моем теле, а где-то в моеи голове. Она билась в моем сознании, и затопила все его. И поэтому я боюсь. Не хочу. Так жить, не хочу. Лучше уйти за грань. Начинает накатывать паника.

–Эй. Ты меня слышишь? – повторяет вопрос все тот же голос.

Но почему со мной тогда пытаются заговорить? ,пробивается единственная трезвая за последнее время мысль, которая и выводит меня из того состояния панического страха в который стал проваливаться. Голос. Есть голос. И я его слышу. И он хочет понять, как я?

А значит, что тот, кто со мной говорит, уверен, что и ответить ему я смогу.

–Что-то не так – прозвучала еще одна фраза.

Теперь голос раздается гораздо ближе и в нем слышатся нотки некоторои озабоченности.

И уже обращаясь к кому-то другому, этот голос произносит, вернее, сначала говорит, а потом спрашиваем

–Похоже, он совсем плох. Сколько точно молодой человек пробыл без сознания?

Видимо, этому неизвестному кто-то ответил, но ответа я так и не услышал. Зато реакцию смог оценить превосходно.

–Сколько? – и столько изумления былo в одном этом слове, что я сам начал очень сильно беспокоиться. И это беспокоиство пересилило ту боль, что сейчас разрывала мое сознание.

Оно стало опять перевоплощаться в панику и страх, но я попытался сдержаться.

Нельзя – сам себя постарался убедить я. Надо отвлечься. Нельзя сосредотачиваться на том, что я услышал. И поэтому я постарался сосредоточиться на том, что сеичас происходит

вокруг меня. Постарался перебороть то странное состояние апатии и безразличия, что

внезапно накатило на меня, сразу, после того как отступили страх и паника. И это заставляло меня относиться ко всему словно стороннии зритель, вернее слушатель Я сконцентрировался и попытался проанализировать окружающую обстановку. Мысли, как это ни странно, заставили забыть боли о страхе, вообще обо всем. Они сузили мои мир, ТОЛЬКО до одной точки.

И этои точкои стало то, что я хотел сделать. Я хотел понять. Что происходит? И поэтому я переключился на то, что сейчас мог осознать. А это был лишь голос, который я слышал. Тот голос, что поднял меня и привел в сознание. Он вроде женский – подумал я, попытавшись проанализировать свои ощущения. И пока у меня работал только слух. А значит, нужно было работать с тем, что он дает. С голосом.

Голос женский. Но это почему-то было не очень хорошо понятно. Что-то мешало до конца поверить в то, что со мной разговаривает женщина. Я постарался разобраться, почему же y меня сложилось такое двойственнои впечатление.

Вспоминаю, что все – таки меня смутило в услышанном голосе. Странно – наконец мое сознание зацепилось за то, что не давало мне покоя. Создается такое ощущение, что я и правда слышу голос, но голос, раздающиися, будто из-за стены или некои преграды. И из-за этого он кажется слишком глухим, но при этом гортанным и каким-то глубоким.

Хотя, если у кого-то необычныи голос, это ведь ничего не значит – размышляю я, пытаясь при этом собраться с мыслями. Это позволяет отвлечься от боли. Заглушить страх и панику. И это дает кратныи эффект. Сознание теперь наоборот все время старается куда-то уплыть. И меня затягивает в странный убаюкивающий омут, которыи поселился в моей голове.

Но я этого тоже не хочу.

Это состояние спокойствия страшит меня не меньше чем страх бессилия. Есть что-то в нем неправильное. И поэтому я опять цепляюсь за то единственное, что и вывело меня из небытия в первыи раз. Этот непонятный голос. Он как тот маяк, что светит для меня в темноте. Думаю о нем. Стараюсь его понять и проанализировать, Этот неизвестныи и чужои голос. Ведь только он связывает меня с реальностью и не дает провалиться в беспамятство.

Он позволяет мыслить и заставляет постараться представить того, кто со мной говорит. В этом голосе чувствуются несколько непривычные для меня интонации и странное построение предложении и фраз. Может эта девушка или женщина не русская, она иностранка? – предполагаю я. И это простое мысленное усилие помогает,оно еще немного отодвигает безысходность вдаль..

На меня наплывают воспоминания. Немного, каким-то урывками. Но это все равно лучше, чем то безразличие, которое я только что ощущал.

Да, – вспоминаю я, – общался я как-то с девушкои из Прибалтики, так очень забавныи у нее был говор, вернее, акцент. Подумал.

А ведь чем-то похоже на то, что я слышу сейчас, – осознаю я. Только ведь там девушка говорила на своем родном, а тут на русскии. И ведь я его очень хорошо понимаю, смог бы понять еще и англиискии, и то, если бы говорили не очень быстро. Но тогда бы я никак не определил, что со мнои говорят с каким-то странноватым акцентом. А здесь я все понимаю очень отчетливо. Получается, что в речи этой неизвестнои все несколько более непривычно и как-то болёе сложно, что ли. Черт. Я пока размышлял, совсем забыл о боли. Ведь и правда, ничего нет. Или она ушла? Или я просто перестал ее чувствовать?

Последняя мысль напугала больше всего. Перестают чувствовать боль, лишь в том случае, когда на нее перестают реагировать нервные окончания. Этот страх заставляет меня что-то сделать. Как-то начать деиствовать. В этот раз паники нет, что несколько непонятно, даже наоборот, страх выступил стимулятором, заставившим меня деиствовать. Хочу открыть глаза и пытаюсь это сделать. Но даже такое, хоть и мысленное усилие, приводит к возвращению сильнеишеи боли.

Кроме того я ощущаю приступы рези в висках. И это только радует меня. Я понимаю.

Виски. Голова. Я чувствую свою голову и боль в неи. И только я это осознаю, как все мое тело начинает корёжить. Оно бьется в конвульсиях. Оно напрягается и расслабляется.

Через меня будтопропускают тысячи вольт электричества Я трясусь. Но при этом ко мне возвращается чувствительность. Я понимаю, что лежу на чем-то твердом. Ощущаю вкус крови у себя во рту от прокушеннои губы. Чувствую, как мой затылок бьется о пол, или то, на чем я лежу. Но при всем при этом, я начинаю оживать.

Радость. Я чувствую. Я могу чувствовать. И эти мысли заставляют ухватиться меня за это непонятное ощущение покалывания во всем теле, которое, казалось бы, пробегает по мне,

начиная от головы и заканчивая кончиками пальцев ног. Но что еще более непонятно. При всей этой странной и какои-то нереальной для меня ситуации мои мысли все так же продолжают тёчь несколько вяло и, я бы даже сказал, как-то отстраненно. Будто это все происходит вовсе не со мной. И эта раздвоенность сознания настораживает меня, но она же и спасает. Дает возможность отстраниться от той боли, что корежит мое тело. При этом я контролирую и ощущаю его и все, что сним происходит и я понимаю, что все это происходите со мной.

И опять голос. Теперь я более чем уверен, что говорит женщина, вернее девушка лет двадцати пяти.

– Потерпи немного, сейчас идет ускоренная адаптация, у нас нет времени, чтобы позволить себе долго возиться с тобой – произносит она.

И иголки, кусающие меня, вновь принимаются сверлить мое тело с новои силой. А волны электрических разрядов опять начинают разбегаться по моим мышцам и нервным окончаниям, заставив тело биться в еще больших конвульсиях.

– Все. Теперь все – говорит женщина и разряды прекращаются, – теперь отдыхай. И я слышу удаляющиеся шаги.

Лежу. Что делать? Не известно. Но сеичас я, по крайней мере, уверен в том, что полностью ощущаю свое тело. И вокруг нет той пустоты и вакуума, которые окружали меня в момент пробуждения.

–Что делать? – еще раз спрашиваю я у себя.

Страх, все еще живет в моем сознании. Но теперь он не вгоняет меня в панику, я ведь понимаю, что того фактора, который и послужил причиной его появления, больше нет.

Теперь, в противовес всему произошедшему ранее, страх заставляет меня деиствовать. Думать и делать. Он перестал быть сдерживающим или останавливающим меня чувством, а перешел на уровень чувств, стимулирующих организм к каким-то деиствиям. И поэтому я дожидаюсь пока боль, стучащая в висках, немного не спадет. она, после того как все мое тело искусали мелкие разряды электричества, возобновилась вновь. Но сеичас это была физическая боль тела, которую можно было понять. И от нее можно отключиться, что я уже сдёлал. Но вот ощущения все еще не поменялись. Смотрю на себя будто со стороны. И чувство при этом такое, будто это вовсе не мое тело. Но пока так даже лучше. Такое двойственное восприятие не отвлекается на боль и позволяет трезво оценить обстановку. Оно же точно указывает и на то, что тело все-таки мое.

Разбор столь странного своего восрриятия реальности решил оставить на потом, а сейчас, пора было попытаться понять, где же я оказался и что же со мнои произошло?

Открываю глаза. Это теперь получилось с первого раза. Хоть и с некоторым трудом. Будто я открыл глаза после очень долгого сна. Осматриваюсь. Вернее просто смотрю вверх, прямо перед собои. Надо мнои светлый потолок. Его я вижу сквозь какое-то слегка темноватое стекло. Так я лежу в каком-то аппарате, – доходит до меня. Пластиковая, на мои взгляд, облицовка.

Вот что слегка приглушало голос той девушки, – смотря на полупрозрачный колпак, понимаю я.

Немного поворачиваю голову, боясь повторения вспышек боли. Но она вполне терпимая.

Точно. Это какой-то аппарат. Похож на тот, что делает магнитно-резонансную томографию. Видел такой пару раз по телевизору. Тут же, судя по всему, что-то нечто похожее. Лежу и осознаю следующую мысль. Значит я в какой-то больнице, что подтверждает и мое обоняние, которое уловило хотя и слабый, но знакомый запах каких-то химических препаратов и лекарств.

Больница, – поселяется во мне уверенность. Черт. Опять вспышка боли в голове и от нее не спасло даже мое состояние отчужденного наблюдателя. Пережидаю ее. Закрывая глаза. Так легче.

Как же она болит – непроизвольно думаю я и только тут задаю себе вопрос, которыи должен был появиться уже давно – а что я вообще делаю в больнице?

Напрягаюсь, стараясь вспомнить. Но совершенно ничего не помню. Голова пустая. Не в принципе ничего, а того, почему я мог оказаться тут. Последнее мое воспоминание, это как мы едем с частником-бомбилой по дороге, направляясь к небольшому городку, туда, где живут мои родители. И где я должен был провести свое будущее лето.

Не понятно, сколько времени назад.

–Парень, тебе куда? – раздается голос у меня за спиной – если в Поманск, то за триста довезу без проблем.

–Дороговато что-то, – отвечаю я местному извозчику, который не трется возле остальных таксеров. Это явно частник, и работает втихоря от них. Те не любят делиться, а с этим можно было поторговаться. Я не жадныи, но у меня просто больше с собой не было. Вчера отметили окончание сессии и денегу меня чуть больше, чем кот наплакал. На электричке мне ехать не хотёлось, так что решил попытать счастья среди местных водил. Тот замялся, посмотрел на толпу других таксистов, стоящую у входа на вокзал и спросил.

–Сколько...

– Сотня, – с невозмутимым лицом ответил я.,

Ну, наглеть, так по полнои. Видимо, с наглостью я чуток переборщил.

И триста рублеи было не много, а за сотню мараться, так вообще никто не будет. Этот водила считал точно так же. Но и искать других клиентов мужик не уотел.

–Давай двести, сразу предложил он нормальную цену, что устроило его, мне она тоже подходила и поэтому я сразу согласился, не став больше гянуть резину, хотел попасть побыстрее домой.

Отец сегодня должен был свести с одним своим знакомым, у которого я и должен был проходить летнюю практику. Так бы я поехая к себе попозже, но так сложились обстоятельства, что

знакомому отца уже сегодня ночью нужно было улетать, а место он предлагал хорошее. Не стоило упускать такои шанс. Вот поэтому я после вчерашнего праздника жизни и собрался хмурый и не выспавшийся в дорогу. Поскреб по сусекам, нашел ту мелочевку, что завалялась в моих немногих карманах и отправился на вокзал. И вот сеичас мы несемся по трассе.

Водила любил поболтать в другое время я бы, наверное, и сам не прочь был пообщаться, но не сеичас. Голова гудела. Во рту сухо. Тои бутылки воды, что я выпил, хватило едва на треть пути. Поэтому поняв, что собеседник из меня никакой, тот включил радио и просто несся вперед. Я же задремал и все, больше я ничего не помню, и следующее мое воспоминание это голос неизвестной. Неужели мы влетели в аварию? Да вроде и мужик гнал не очень быстро, а и на трассе никого не было. Кто в такую рань, да еще и в выходной день куда-то выбирается?

Так что произошло? Додумать я не успел. Вдруг купол начинает отодвигаться в сторону, вроде у томографа не так, но хотя кто его рнает. Я же не медик. Опять слышу шаги и поворачиваю голову в сторону приближающейся девушки-медика. И непроизвольно поднимаю руку и протираю глаза. Нет. Так ничего и не поменялось. Я точно– не в больнице, спокойно и отстраненно констатирую я, a если и в больнице, то точно не в той о которои подумал первоначально.

Две с половинои недёли назад. Фронтир. Военно-научная станция Цикада.

Территория Империи Аграф...

– Профессор, профессор – и лаборант вбежал в двери кабинета, обращаясь к сидящему за столом серьезному аграфу, – вот. Мы смогли получить нужную последовательность из генетического материала, после чего стало вбзможным синтезировать ее. И он протянул ему ладонь, на которой лежала пробирка с какой-то сероватой массой. Тот спокойно поднял свои взгляд от экрана персонального искина, за которым работал, и посмотрел на так бесцеремонно влетевшего к нему в кабинет молодого аграфа из группы ученых, только недавно присоединившихся к их научной работе. Потом профессор поглядел на его вытянутую вперед ладонь и на то, что лежало на ней.

–Где параметры тестирования? – спросил он, впрочем даже не протягивая своей руки, чтобы чтр-то взять у своего молодого помощника.

– Ах, да – воскликнул возбуждённый лаборант. И он быстро передал сидящему за столом профессору информационный чип, на которыи до этого сбросил все результаты и входные параметры исследований.

Тот вставил его в считыватель и начал просматривать имеющиеся там данные.

–На ком проводилось тестирование? – спросил аграф, – почем-то этого нет в описании

Лаборант растерялся.

– Простите – несколько смущённо произнес он – я так спешил составить отчет, чтб забыл прикрепить список доноров и реципиентов к материалам по исследбваниям, полученным в результате проведенной серии последних экспериментов.

И молодои научныи сотрудник начал перечислять существ, на основании ДНК которых был получен генетическии материал и тех, кому он потом приживлялся. Профессор, не дослушав его даже до середины, остановил этот длинный поток перечислений.

– Разумные? – спокойно спросил он, не отрывая своего пронзительного взгляда от молодого парня, совсем недавно ставшего работать на них. А если точнее, то на их секретную контору.

Лаборант испуганно замер.

– Простите – тихо, чуть ли не заикаясь и осторожно оглядываясь назад, ответил он, – но проведение испытании на разумных существах запрещено конвенциеи Объединённых Миров и Советом Содружества.

Аграф посмотрел на него, как на идиота.

– Ты все еще не понял, на кого мы работаем? – недоуменно спросил он у него в ответ.

Немного посидел, молча глядя на него. А потом кивнул тому на дверь. Парень, затравленно оглянувшись и выдохнув сквозь испуганно сжатые губы, с огромным облегчением, так и читающимся в его взгляде, вышел, дажё выбежал из кабинета.

– Сопляк – процедил сквозь зубы пожилои аграф, глядя ему вслед и дождавшись, когда за его молодым помощником закроется дверь, протянул руку к видеовизору ближнеи связи. После чего набрал какои-то номер. Над поверхностью визора появилось трехмерное изображение миловидной

девушки аграфки.

– Геная, привет. Адмирал у себя?

–Да, господин Кораф. Связать вас?

– Конечно – кивнул он.

Иначе зачем бы он позвонил, – подумал аграф, глядя на симпатичную мордашку секретарши его начальника. Всем на станции было известно из-за чего адмирал держит эту девчонку.

И к ее профессиональным навыкам или умственным способностям это не имело никакого отношения.

Пока профессор размышлял прошла пара мгновении и изображение девушки сменило лицо еще одного пожилого аграфа, с волевым и жестким лицом.

– Что-то хотел? – без предисловии спросил тот у профессора.

– Включи шифрованныи канал, – сказал Кораф в ответ.

Адмирал, посмотрев на него, кивнул и протянул руку куда-то за пределы обзора камеры визора. – Готово – сообщил он и еще раз повторил свои вопрос – так что ты хотел?

Профессор посмотрел на адмирала и ответил.

– Мы закончили разработку адаптивной нейросети.

– Хорошо – прокомментировал сказанное военныи – но мне-то с этого что? Ты лишь этим докажешь, что мы не зря вложили столько денег в твою команду. Тёк что это ты делаешь одолжение не нам, а лишь прикрываешь свою ... – договаривать он не стал. Профессор и так понял, что старый вояка имел в виду. Они все время конфликтовали на этой почве. Ведь львиная доля денег при распределении уходила именно Корафу и егo команде, но никакого результата добиться и получить его он до сих пор не мог. Так что в кулуарах шепотом поговаривали как о закрытии всего проекта в целом, так и о возможном скором несчастном случае, который может неожиданно случиться с самим профессором в частности. По сути это был последнии шанс Корафа реабилитироваться. И было понятно, почему адмирал не хочет ввязываться в это дело. Провал профёссора ударит по всем связанным с ним. Но тут делать нечего. Официально Кораф напрямую подчинялся именно адмиралу. И это знали оба. Так что и в интересах старого вояки было помочь этому книжному червю.

– Излагай дальше, – сказал адмирал, обращаясь к ученоиу.

Тот посмотрел на него.

– Результаты исследовании у меня на руках и они очень убедительны – медленно произнес,он.

– Но.. – протянул адмирал.

– Ты прав – кивнул ему в ответ профессор, – всему этому не хватает главного щтриха. И он хлопнул ладонью по столу.

– Нужно завершить исследования. Мне нужны подопытные. У тебя есть расходныи материал? – уже напрямую спросил он.

Второи аграф, даже не удивившись заданному вопросу, задумался.

– Ты опоздал со своей просьбои – протянул тот, глядя куда-то в сторону, – только вчера ушла партия с заключенными. Сеичас у меня никого нет.

– Плохо – с сожалением произнес в ответ Кораф – в этом случае у меня уже не будет весомого обоснования для заключительного принятия в разработку нашего проекта.

Слово нашего профессор выделил особо. И он был прав. Ведь формально, он и его бригада всё необходимое уже выполнили. Ответственность за этап окончательного тестирования ложилась на главу всего проекта в целом, а не научного руководителя. Адмирал этот тонкии аспект уловил сразу. И он ему очень не понравился.

Вояка пристально посмотрел в глаза находящемуся на другои линии канала связи аграфу

– Что ты предлагаешь? – спросил он у профессора.

Тот бы не поднял столь скользкую тему, если бы у него уже не было какого-то решения.

– Взять кого-то из своих, – спокойно предложил ученый. И он прекрасно осознавал, что только что сказал. Тем более и кандидат на эту роль у него уже был. Его помощник, который только что вышел за эту дверь. Нельзя быть таким чистоплюем в их обществе и в это время, большие подозрения и опасения вызывал этот молодои аграф.

Но адмирала этот вариант не устроил.

– Нет – отрицательно покачал головой он – так не поидёт. Имперский инспектор уже завизировал списочныи состав нашеи станции. И при смерти любого начнется полная проверка всего и вся. После своих слов вояка задумался.

– Есть другое предложение – глядя на что-то лежащее перед ним, сказал он – но тебе придется полететь самому и взять с собои парочку надежных людеи, тех о ком потом ты не пожалеешь.

И он посмотрел в глаза профессору, и взгляд вояки не предвещал ничего хорошего. По сути, профессор сам себя загнал в ловушку. Видимо у этого космического прощелыги был какой-то туз в рукаве, но слишком уж он, скорее всего, был грязныи. И если сеичас Кораф откажется, то его просто на просто зачистят. Как и всю его команду вместе с ним. И не останется никаких следов их пребывания не то что на этои станции, но и в самои-Империи. За своих подчиненных ушлый ученый совершенно не переживал, но вот свою жизнь он ставил всегда выше всех иных ценностеи.

И поэтому сеичас он, лишь передернув плечами, спросил.

– Что у тебя есть?

Адмирал нажал какие-то кнопки и рядом с его изображение появилась карта космического пространства.

– Буквально на этой неделе мы нашли червоточину. И он выделил на карте космическогЬ пространства небольшую область.

– Это наш сектор – продолжал комментировать он – червоточина находится немного за его пределами. И он сместил изображение чуть вправо.

– Вот она – на карте подсветилась определенная точка – Мы не стали вносить аномалию в большои Императорскии реестр, так как для нас она на тот момент била бесполезна. И он вновь взглянул на профессора.

– Она не стабильная и пропадет с вероятностью превыщающей девяносто процентов, менее чем через сорок суток. Но... – и вояка вывел еще одну область пространства – по показаниям исследовательских дронов она ведет в сектор, распложённый далеко за границей Фронтира, в девяти прыжках, напротив районов пространства, принадлежащих Империи Атаран. Профессоре непониманием смотрел на адмирала. Что-то все больно сложно у того получалось и потому он не мрг понять, к чему-же старыи вояка веет. Видимо это понял и военныи. А потому вывел на карту еще один участок пространства.

– Это одна из систем, того сектора, куда ведет червоточина. И вот,

смотри... – и адмирал вновь приблизил какои-то небольшои фрагмент карты.

– Девять планет, одно солнце. Bo – сказал он и ткнул в небольшои шарик – третья планета в этой системе и она обитаема. Судя по всему, ее населяют гуманоиды. Очень похожи на людеи. Вернее, практически чистокровные люди, без капли примесей чужой крови. – И адмирал посмотрел на профессора, до которого, стал постепенно доходить смысл его предложения.

– Я думаю они идеально подойдут для твоих целей.

Кораф задумался.. Вояка выдал вполне рабочий вариант, вот только как мы туда доберемся, не на наших же кораблях?

– Все так. Но тут нам повезло дважды. Мы перехватили транспортник

пиратов, перевозивший контрабанду. И можем воспользоваться им. Командой я тебя обеспечу.. Но за тобои вся научная подготовка. И ты понимаешь, что все результаты у тебя должны быть до вашего возвращения. – Адмирал на пару мгновении замолчал, а потом исправился.

– До твоего возвращения – акцентировал он внимание на слове твоего – ты понял меня.

В своих подчиненных вояка похоже был абсолютно уверен.

– Да – кивнул аграф.

Он прекрасно понял о чем сеичас говорил генерал.

Сборы были недолгими. Средний корабль класса Корсар уже через несколько часов вылетел со станции и направился в сторону соседнего сёктора. Как раз туда, где шесть дней назад была обнаружена червоточина, ведущая очень далеко за пределы влияния Империи Аграф, в частности, и всего Содружества, в целом.

Три дня назад. Фронтир. Граница Империи Атаран и Королевства Минматар

– Профессор, все готово к операции – сообщил молодой аграф, который занимался подготовкои медицинского оборудования к очередной установке нейросети, обращаясь к мрачному и хмурому Корафу. Это уже сотый по счету испытуемый. Они не думали, что потребуется столько подопытных. Но они ошиблись в комбинации последовательностей внедрения инородных генно-модифицированных клеток, которые и составляли основу нового типа нейросетей, что приводило к последующе смерти пациента или практически сразу, еще во время проведения операции, или, в

процессе его адаптации к установленному ему неироимплантанту. И поэтому им предстояло провести это последнее испытание и возвращаться за новым материалом. Они проторчали тут практически пол месяца. И этот последний испытуемый был их последней надеждои из этои партии. Иначе им опять придется возвращаться на эту варварскую планету. Кораф не знал, что кто-то может превратить свою родную планету в свалку, состоящую из сплошных отходов и нечистот. Его вообще удивляло, как эти дикари до сих пор в принципе живут там и не повымирали до этого времени.. Ну да ладно. Главное, что они своим существованием смогут помочь ему и его делу. Вернее его жизни. Даже, правильнее будет сказать, сохранению его жизни. Теперь, с таким опозданием по предоставлению результатов, профессор не надеялся на какие-то преференции, для него сейчас главным было – остаться при своих..

– Хорошо, начинаем – распорядился он и указал на бокс, в котором находилась очередная, немного модифицированная и измененная реинкарнация тестовой неиросети. Правда, на боксе красовалась ничем неприметная надпись Технарь -МК но это ничего не значило. Очередная шутка адмирала, который вместо обезличенных нейробоксов подсунул ему эту невостребованиую партию контеинеров, предназначенную для перевозки неиросетей. Что поделаешь, такой вот уж у вояк юмор – подумал Кораф и потянулся к панели управления медицинским комплексом.

И в этот самыи момент корабль тряхнуло. По ушам ударил пронзительно заверещавший сигнал тревоги. .

– Займите свои места согласно штатному расписанию, – пришла команда от капитана судна по внутреннему каналу связи.

Потом, это же сообщение, было продублировано им на нейросеть. Профессор переглянулся со своими сотрудниками.

– Продолжаем? – спросил один из них.

Но профессор не успел ответить. ,

– К ним в каюту заглянула взъерошенная голова какого-то бойца в десантном комбинезоне.

– Господа ученые – сообщил он прямо с порога, и голос его отдавал металлическими нотками, – если из вас кто-то умеет обращаться с бластерами или хотя бы другим оружием, то прошу за мной. – И он махнул рукои вдаль по коридору.

– А что произошло? – удивился профессор.

– Нас взяли на абордаж, – ответил тому боец.

И только тут Кораф услышал шум стрельбы откуда-то с нижнеи палубы.

– Да и быстро облачайтесь в скафандры, а то через пару минут стравят весь воздух,напомнил солдат замершим в шоке ученым и подгоняя их закричал – быстрее. Ну чего встали. Быстрее. Они уже на подходе.

Что было правдой. Как только он закончил говорить двери ведущие в их отсек открылись и на

пороге появилась фигура в штурмовои броне тяжелого космического пехотинца.

Три выстрела. И тела профессор и его помощников падают вниз. Они так и не сумели сориентироваться в ситуации.., не их это профиль деятельности. Бойца же, который прибегал за ними, тут уже не было. Он воспользовавшись тем, что штурмовик отвлекся на ученых, выскользнул через запасную дверь в боковой коридор. Но и он прожил не долго. Не успел он добратьси до капитанскои рубки, где и забаррикадировалась большая часть команды корабля, как нарвался на второи отряд идущий через нижнюю палубу.

Так и погибла команда никем непримечательного корабля класса Корсар

Три дня назад. Фронтир. Граница Империи Атаран и Королевства Минматар.

– Капитан, – обратился молодой курсант-гвардеец к пожилому военному – радар заметил сигнатуры трёх кораблеи. Похоже какое-то торговое судно и два пирата, напавшие на него.

Проверив донесения искина корабля, он добавил – торговец, передавал по всему диапазону доступных частот сигнал бедствия и то что на него напали. Но сеичас передача прекращена и на запросы он больше не реагирует.

– Ну что ж – комментирует увиденное боевои офицер, которому было поручено натаскивать молодёжь – вот и проверим, чему вас обучили там в вашеи Академии. И уже гораздо более серьезным, строгии и четким голосом.

– Боевая тревога по всему звену. Атаковать все три цели. При попытке сопротивления и отказе в требовании отключить энергетическийи щит и оружейные башни, считать встреченные суда пиратами и открыть огонь на поражение. Это боевои фрегат и звено тяжелых истребителеи, прикрепленных к нему, принадлежащее Королевству Минматар. И здесь не ведут переговоров с пиратами. Тут не обмениваются пленными и не идут на поводу у террористов. На все и всегда здёсь один ответ. Выстрел бластера.

– Корабли оставили одинокое судно и стараются уйти в гиперпрыжок по двум разным векторам – доложил курсант.

– Правильный шаг. В обычном случае одному кораблю удалось бы скрыться.. Только вот с ними это номер не проидёт.

– Истребителем на перехват дальней и более быстрой цели, мы же идём на сближение с тем что движется медленнее.

Команду передали на авианесущую палубу и от корабля отделилось звено тяжелых истребителей.

– Теперь им не вырваться – прокомментировал увиденное на карте капитан боевого фрегата -

Свою цель они уничтожили лишь на пару мгновений после того, как рой истребителей разорвал на части более быстрое судно.

– Торговец все еще не отвечает – доложил курсант – судя по сканеру биологической активности, живых на борту нет. Хотя... – и парень к чему-то присмотрелся – Простите.. Я ошибся. Наблюдается слабая биологическая активность. Одно живое существо.