Текст книги "Ведьма без лицензии (СИ)"
Автор книги: Мстислава Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Ведьма без лицензии
Мстислава Чёрная
Глава 1
– Коля поживёт у тебя, – безапеляционно заявляет мама. – Завтра в десять встреть его на вокзале, а утром, накануне, но ни в коем случае не заранее, пожарь свиные котлетки, как Коля любит. Дорога у него тяжёлая, пусть покушает свеженького и сразу отдыхает. Эй, ты меня вообще слушаешь?!
Да.
Нет.
Я в замешательстве.
– Мам, ты это серьёзно? – единственный вопрос, который у меня получается задать.
– Мира, что это за тон такой? Ты как будто не рада брату?
Я молчу.
К брату у меня отношение… сложное. С одной стороны, он семья, родная кровь, добродушный увалень, таскавший мне из чужого сада незрелые яблоки, от которых я стеснялась отказываться и которые потом тайком выбрасывала. Робкий намёк, что от кислого у меня болят зубы, брат не понимал категорически. С другой стороны, в свои двадцать пять этот здоровый лоб всё ещё “ищет себя”, перебиваетя случайными подработками, зато часами готов рассказывать, что вокруг одни дураки, которые не могут оценить его по достоинству, но совсем скоро он проявит себя и добьётся таких высот, что Эверест отдыхает.
Мне двадцать девять, я помощник руководителя в фармацевтической компании. Не замужем. Снимаю однокомнатную квартиру, коплю на покупку собственной “двушки” и стабильно раз в месяц помогаю родителям деньгами.
– Мама, ты помнишь, что завтра среда? – осторожно спрашиваю я. Родители уже на пенсии, им что выходной, что будний.
– И? – похоже, мама всё ещё не видит проблемы.
– В девять я должна быть на совещании, так что встретить Колю в десять я точно не смогу, – объясняю я, хотя дело, конечно, не в этом.
Если честно, для меня величайшая загадка, как мама, неглупая женщина, может искренне считать брата опорой и надеждой семьи. Он же висит на их шеях как пудовая гиря. Зато, в отличии от меня, он долгожданный мальчик. Но с какой стати я должна тащить на себе взрослого по паспорту и здорового по медицинским показаниям мужчину?
– Что значит “не смогу”?! Это твой брат, Мира. Отпросись с работы и позаботься о нём.
Да, конечно. Сначала отпросись, чтобы котлетками накормить, потом уволься, потому что работа мешает стирать брату носки, сам он не может, не мужское дело домашним хозяйством заниматься. На что будем жить без моей зарплаты – ещё одна непостижимая загадка.
– Мам, он дитя малое? Как спуститься в метро не найдёт?
До сих пор я посылала деньги родителям. Да, я знаю, что тратили они их на Колю, однако это их решение, меня оно уже не касается. Но сейчас происходящее меня очень даже касается. Мама буквально перекраивает мою жизнь в угоду Коле, ставит перед фактом, что брат уже в пути.
Простите, я больше не та безответная девочка. Наверное, по-настоящему безответной я никогда не была, просто не бунтовала по мелочам, а сразу после школы собралась и уехала в столицу, я поступила на бюджет в университет. Мама не одобряла, по её мнению, девушка, чтобы выйти замуж, должна быть не образованной, а работящей. Но зачем мне муж, для которого жена это бесплатная обслуга?
Если мама думает, что, поставленная перед фактом, я не смогу отказать, она ошибается. Нет, ссориться и ругаться я не буду, за годы, проведённые в столице, я научилась действовать тоньше, мягче. Я чувствую, как у меня на лице появляется очень неприятная улыбка.
– Мира! – восклицает она.
– Мам, как долго брат собирается оставаться у меня? – обманчиво ласково спрашиваю я.
– Пару недель, пока не устроится, – мама отвечает заметно спокойнее, с нотками удовлетворения. Видимо, она приняла мой вопрос за согласие. На то и был расчёт.
– Хорошо, на две-три недели я помогу Коле с жильём. Он у нас умный талантливый парень. Уверена, он быстро освоится и устроится.
Помогу, мне не жалко. Только к себе я Колю не поведу и ключей не дам. Сниму для него дешёвую студию на месяц, а там пусть разбирается: либо устраивается и сам платит за жильё, во что я не верю, либо возвращается домой и кормит родителей сказками о том, как жестока столица к юным гениям. Зная Колю, не сомневаюсь, он до последнего не почешется, а значит, через месяц мне надо удрать в командировку или в отпуск. Как я пущу брата к себе, если меня в городе нет? Никак. Мама, конечно, будет требовать, чтобы я бросила всё и вернулась, но ей придётся смириться.
Мама наказывает непременно пожарить утром котлет. Так и быть, Коля приедет за ключами ко мне на работу. Мы скомканно прощаемся, и я со стоном откидываюсь на спинку дивана, замираю, бездумно уставившись в потолок.
У меня никогда не было близких отношений с мамой. До сих пор я считала, что это из-за меня – когда мама начинала навязывать мне своё мировоззрение, я уходила в глухую оборону и отмалчивалась. А как иначе? Ругаться я не хотела, а спорить не получалось. Все мои возражения разбивались одной единственной фразой – “ты ничего не смыслишь в этой жизни, вот пройдёт время и осознаешь мою правоту, будешь жалеть, но будет поздно”. Постепенно между нами выросла стена.
У меня будто пелена с глаз падает. Я ведь пыталась, но мама никогда не слушала меня и заранее считала неправой, это она заложила фундамент стены между нами.
Хоть что-то мы сделали вместе…
Я горько усмехаюсь. Но долго киснуть не в моих привычках. Мама, сама того не осознавая, подтолкнула меня пересмотреть приоритеты. Не пришло ли время перевернуть страницу и начать жизнь с чистого листа? Задуматься о чём-то бо́льшем, чем успешная карьера? Может, сбежать в кругосветное путешествие или начать собственное дело? Завести новые интересные знакомства, закрутить головокружительный роман или наоборот окунуться в серьёзные отношения? Впрочем, судьбоносные решения я отложу на утро. Главное, что настроение выправилось, и я уже не чувствую себя брошенной и одинокой.
Покрутив в пальцах телефон, я открываю приложение “Литнет”. Приключения вымышленных героев – отличное лекарство от хандры, ведь взрослым девочкам тоже нужны сказки. Приложение загружается, но обзор тотчас перекрывает яркий баннер. Я морщусь, раньше реклама не была столь навязчивой. Впрочем именно по рекламе я нашла немало книг, которые с удовольствием читаю. Ну-ка…
“Душа, желаете отправиться в мир романа “Имя ведьмы из Старого Му” “Система 2.05” установлена. Запустить? Да/нет”
Хм, “Имя…” я читала, очень понравилось, но там эпилог без намёка на продолжение. Автор решилась на второй том? Интересно. Я кликаю по баннеру, но вместо того, чтобы перекинуть меня на книгу, баннер схлопывается. Глюк? На всякий случай я проверяю страницу автора. Второго тома как не было, так и нет. Странный баннер, странный глюк. Я переключаюсь на проду в другом романе. Но, увы, полностью посвятить вечер чтению не получится – нужно успеть найти подходящую студию, куда я завтра скину Колю, чтоб его. И чего ему на диване не лежалось? Неужто наконец-то получил вдохновляющего пинка от папы? Как невовремя…
Выключив телефон, я отмахиваюсь от зазудевшего рядом комара и не сразу понимаю, что это звенит у меня в ушах.
В нос ударяет перцовый запах благовоний. Человек, который их поджог, явно не знает меры. Зажмурившись, я оглушительно чихаю. Откуда в моей квартире эта вонь?!
– Эй, ты меня вообще слушаешь?
Интонации мамины, голос – нет.
Я распахиваю глаза. Передо мной немолодая дама в светло-сером тюрбане. Серое платье, белая шаль на плечах. Талия перечёркнута поясом, и на нём висят белые перчатки. Дама вольготно устроилась в кресле, локтем опирается на подлокотник и жеманно криви узкие сухие губы. Расслабленная поза не оставляет сомнений – сидит дама уже давно.
Откуда в моей квартире кресло?!
Это… Это не моя квартира!
Глава 2
Яркий солнечный свет золотистыми брызгами дрожит на лакированных створках деревянных шкафов, подсвечивает взвесь бриллиантовых пылинок и дымок над курительницей. От перечного запаха снова свербит в носу, и я чихаю.
– Опять простыла? А я ведь говорила одеваться теплее, – упрекает дама с потугой на заботу, но получается спесиво и самодовольно. Кем бы дама ни была, она мне не нравится.
Хах, курительница будто нарочно поставлена так, чтобы лёгкий сквозняк тянул запах в мою сторону. Сама дама дышит чистым воздухом.
Я обвожу взглядом помещение. Справа книжные шкафы, чуть дальше обустроено рабочее место. Взгляд спотыкается о самую настоящую чернильницу, небрежно оставленную на откидной столешнице приземистого бюро. Непривычно желтеет стопка листов бумаги. Стену над бюро украшает незатейливый пейзаж. Левее выпирает шляпка гвоздика, словно когда-то картина на стене была не одна. Помесь библиотеки, кабинета и гостиной?
Как я могла здесь оказаться?!
– А-апчихи!
Ничего не понимаю… Если бы я заснула или потеряла сознание, то всё можно было бы объяснить неудачной шуткой, розыгрышем, но я лишь на миг зажмурилась. С дивана я точно не вставала. Я провожу ладонью по сиденью. Велюр знакомо щекочет кожу. Я поворачиваю голову. Не знаю, наверное, мне было бы легче, если бы меня украли вместе с диваном. Да, я по-прежнему сижу, но диван тоже не мой. У меня был синий, а этот бордовый и вместо округлой спинки фигурная.
Самое страшное, что рука… тоже не моя. Нет маникюра, ногти подстрижены коротко, да ещё и углами, торчат заусенцы. Форма кисти другая, гораздо более изящная. Я шевелю пальцами. Чужая рука слушается как родная.
– Лейсан, я к тебе обращаюсь.
– Я…
Я никакая не Лейсан.
Облизнув внезапно пересохшие губы, я поворачиваюсь к незнакомке. Её упрёки проходят мимо моего сознания. Я вслушиваюсь в её речь, и понятные слова тотчас рассыпаются в звуковую абракадабру, словно трещит иностранка, а едва я перестаю концентрироваться на фонетике, как снова начинаю улавливать смысл. Так не бывает! Но… так есть.
Должна ли я перебить и сказать, что я не Лейсан?
Я бросаю осторожный взгляд вбок, на руку. Жаль, на стене пейзаж, а не зеркало, не проверить, но я почти не сомневаюсь, что отражение покажет кого угодно, но только не меня. Может, я сплю? Говорят, чтобы проснуться, нужно себя ущипнуть. Я оттягиваю кожу, сжимаю до боли – и ничего. Либо врут, либо я всё-таки не сплю, и окружающая действительность реальна.
Ещё недавно про перерождение я только читала. Почему я так уверена, что это оно? Не знаю, но уверенность железная. Куда больше странной уверенности меня заботит моя реакция, точнее её полное отсутствие. Я спокойна, и это ненормально. Но даже волевым усилием испугаться не получается, эмоций ноль, зато есть океан равнодушия и море безразличия. Хотя нет – я прислушиваюсь к себе – любопытство и неуместный азарт при мне. Даже не знаю, что хуже “полное выключение” или этот сумасшедший коктейль.
– Лейсан!
А я только понимаю или заговорить тоже смогу?
– Д-да?
– Нексин Всеблагая! Нет, сил моих нет, – дама запрокидывает голову.
Так…
Я, теперь в открытую, подношу руку к лицу, медленно поворачиваю, рассматриваю. И окончательно убеждаюсь – мне досталось чужое тело.
Когда я пять минут назад мечтала начать с чистого листа, я имела в виду совсем не это, слышите?! Мой мысленный крик остаётся безответным. Я горблюсь, прячу лицо в ладонях. К демонам азарт, любопытство и соблазн вместо других стран посмотреть другие миры. Как быстро дама поймёт, что я не Лейсан и чем для меня обернётся её понимание? Заключением в лечебнице для душевнобольных? Костром инквизиции? Я без преувеличения в смертельной опасности.
Мне надо домой… Если бы я понимала, как произошло перерождение, я бы могла искать обратный путь. Но я не понимаю. Я сидела в приложении “Литнет”, мечтала о радикальных переменах в жизни, затем закрыла глаза, а, когда открыла, я была уже здесь. Пробую! Я представляю интерьер съёмной квартиры, стоящую на столике кофемашину, синий диван. Я закрываю глаза. Хочу домой, ну же!
– Лейсан!
Вторая попытка. Я никогда не считала съёмную квартиру своим настоящим домом. Может, дело в этом? Но тогда… всё плохо. Потому что нет места, которое я бы чувствовала родным. Я пробую вернуться к родителям.
– Лейсан!
Ха, чего я ждала? Как можно попасть к родителям в провинцию, если я находилась в столице? Стать призраком? Тогда уж лучше здесь…
Отменить перемещение я не смогу, и от этого надо отталкиваться. Я буду надеяться, искать способ, думать, но прямо сейчас мне нужно сосредоточиться на даме, теряющей остатки терпения. По-моему, она начинает закипать.
Родители… Завтра брат скажет, что я не отвечаю на звонки и мама будет ругаться, потом тревогу забьёт шеф, квартиру откроют и… И не факт, что найдут моё бездыханное тело, отнюдь. Ведь душа Лейсан куда-то делась, да? Логично предположить, что мы поменялись местами. Бедный шеф, с заменой ему придётся несладко, но в конце концов это проблемы шефа. По-настоящему меня беспокоят только родители. Даже не знаю, что хуже, смерть дочери или её амнезия, приправленная абсолютной сменой личности. Надеюсь, Лейсан им не навредит? Хм, а кем ей приходится эта покрывающаяся красными пятнами гневная дама? Получается, я тоже должна быть аккуратной, не вредить потенциальной родственнице. Наверное, амнезия всё-таки лучше, маме не придётся сожалеть, что ругалась на меня, когда меня в это время уже не стало. И сейчас я ничем не могу им помочь, только надеяться. Пусть отныне рассчитывают на Коленьку.
О чём я думаю? Прощаюсь, наверное. Я почти физически чувствую, как лопается державший меня поводок ответственности.
– Прошу прощения, – извиняюсь я перед дамой. Игнорировать её с моей стороны было грубо.
Знать бы кто она. Важно даже не столько, кем она приходится Лейсан, сколько, как к ней обращаться. Госпожа? Тётя? Марьиванна?
– Нексин Всеблагая… Бирон прав.
– Хм?
Я не представляю, как ещё реагировать на её слова. И то, что дама внезапно успокоилась, мне очень не нравится. Дурное предчувствие.
– Лейсан, я пыталась направить тебя на путь благости, но, видимо, то была моя гордыня, когда я подумала, что справлюсь с воспитанием. Перед отходом ко сну мы вместе будем читать “Поучения”. Главу “О пользе смирения” для меня и “О пользе послушания” для тебя.
Я киваю. Надо же с чего-то начинать знакомство с миром. С книг – безопасно.
– А в чём… прав…? – я нарочно делаю между словами огромные паузы и недоговариваю. Называть неизвестного Бироном я не рискую. Вдруг он важный господин и с моей стороны это будет непозволительная фамильярность? Когда ошибку можно избежать, лучше подстраховаться.
– В том, что надо было выдать тебя замуж сразу, как в возраст вошла, – вздыхает дама.
Что?!
Только не говорите мне, что…
– А-апчихи! – проклятый перец.
– Я твердила ему, что ты не готова. Какая из тебя жена, Лейсан?
– Очень плохая. Никакая! – с готовностью подтверждаю я.
Дама словно не слышит, моё мнение ей совершенно не интересно.
– Бирон над моим упрямством только посмеялся. Говорит, молодую жену должен учить муж и его родители. В строгости учить. А я тебя только балую. Лейсан, когда Бирон с сыном сегодня придут, стой тихо, глаза в пол, постарайся произвести хорошее впечатление.
– З-зачем придут?
– Лейсан, что ты выйдешь за его сына, я давно с Бироном обговорила. Сегодня подтвердим помолвку при служителе Всеблагой и выберем дату свадьбы. Дня через два-три передам тебя под твёрдую руку Бирона и наконец-то со спокойным сердцем уйду в монастырь.
Глава 3
Что? Нет, что-о-о?!
Помолвка ещё не свадьба, но два-три дня…
– Я против! – мне одной фразы “учить жену сына” достаточно. Он как учить собрался, кулаками и розгами? Судя по тону, очень похоже. В замужестве есть один плюс – чужие люди не заметят перемену в характере. Минусы перевешивают. Не знаю, насколько правдивы заверения, что дама хотела дать Лейсан повзрослеть. Не удивлюсь, если на самом деле она торговалась за приданое.
Дама смотрит на меня очень удивлённо. Лейсан никогда ей не возражала? Вряд ли, иначе откуда жалобы, что у дамы больше нет сил. Хотя нет, жалобы ни о чём не говорят, одно время у нас в компании работал парень, для которого пролитый стакан воды – потоп, а рассыпавшиеся из папки документы – всемирная катастрофа.
– Лейсан, что значит ты против? Не говори глупости. Да что ты вообще можешь понимать?! Бирон глава общины в третьем поколении! Кто лучше него сможет наставлять тебя ежедневно? Капризы, Лейсан, закончились. Когда гости придут, ты будешь вести себя правильно, иначе сегодня же отправишься в храм и до свадьбы будешь думать о своём поведении в одиночной келье.
Ой, ё-о-олки-моталки, как всё плохо. Она действительно имеет право меня запереть? Пару деньков в келье я потерплю, не это проблема.
– А если я всё-таки против? – упираюсь я. – Я… служителям прямо на свадьбе скажу, что я против!
Меня напрягает спокойствие дамы. То ли она не верит, что Лейсан взбунтуется на людях, то ли мой бунт никак не повредит её планам, и выяснить это лучше заранее, пусть даже для этого придётся приоткрыться. Дама вздыхает, пожимает плечами:
– Лейсан, что я могу поделать? Позорься. Хочешь, чтобы служители тебя прямо на свадьбе воспитывали? Чтобы Бирон с сыном в новый дом тебя не под руки ввели, а, как мешок с мукой затащили? Как к тебе после этого муж будет относиться?
Ответ получен.
Я опускаю голову:
– Я не буду делать глупостей, обещаю, – и я даже не лгу, просто вкладываю в обещание свой смысл.
Кстати, а зачем главе общины понадобилась проблемная невестка? Судя по оговорке, что он советовал выдать Лейсан не откладывая, он заинтересован. Приданое? Или наследство? На ум, кроме денег, ничего не приходит.
Задумавшись, я пропускаю, как в гостиную входит анорексичная девица, остроносая и лупоглазая. Глухое тёмное платье висит на ней будто на швабре, соломенные волосы торчат из-под платка. Девица низко кланяется:
– Сеньора Таэна, сваты идут.
Дама, окончательно позабыв про меня и моё несогласие, стремительно поднимется, но всё же бросает с высоты своего роста полный неодобрения взгляд и скорбно обещает молиться за меня. – Дори, помоги Лейсан привести себя в надлежащий вид.
– Слушаюсь, сеньора.
Развернувшись, дама уходит, но девица не разгибается, пока не хлопает дверь. Я продолжаю сидеть.
– Синьорина Лейсан, пожалуйста, давайте исполним распоряжение сеньоры. Синьорина, пожалуйста, не создавайте мне трудностей.
Если встреча со сватами меня не вдохновляет, то принять помощь – это хороший шанс осмотреться, не выдавая своего полного незнания окружающей действительности.
– Ах, делай, как хочешь, – отмахиваюсь я. – Идём! А-апчихи!
Девица открывает дверь, пропускает меня вперёд. Наконец-то свежий воздух! Я отступаю к стене и скрещиваю на груди руки, наблюдаю, как Дори захлопывает створку. Ничего интересного, конечно. Я просто хочу узнать, повернёт она направо или налево. Судя по тому, что слуги следуют за хозяевами, у меня намечаются проблемы.
Кажется, налево.
– Синьорина Лейсан?
Вздохнув, я отлипаю от стены. Дори пристраивается за моим плечом. Благодаря уловке я угадала с направлением, но куда идти? Короткий коридор поворачивает и оканчивается тупиком. По одной стороне четыре одинаковых двери, по другой – окна. Я немедленно выглядываю. До земли далековато, минимум этаж. Вид открывается, увы, не на улицу, а на заброшенный сад и соседний дом. Сам дом ничем не примечательный, похож на приплюснутую коробку. Двухэтажный, облицован весёлым бежево-золотистым ноздреватым песчаником, крыша покрыта красной черепицей. Окон много, балконов нет. Внимание привлекает разделяющий участки забор, точнее территория за ним. Она ухожена, в отличии от “нашей”. Очевидно, что дама – как её, синьора Таэна – от услуг садовника давно отказалась. Жадность или реальные проблемы с деньгами? Если проблемы, то моя теория насчёт приданого разваливается. Хотя… Дама упоминала, что собралась в монастырь. Может, Бирона интересует дом?
Дори распахивает одну из четырёх дверей, и моему взгляду открывается аскетичная спальня. Сама по себе комната большая, но из мебели только узкая кровать, тумбочка, стул и шкаф, к которому Дори и бросается.
В комнате неуютно…
На вешалках всего два или три платья, одинаково унылые. На мне – я только сейчас обращаю внимание – тёмно-коричневое платье, этакий мешок с рукавами. Я морщусь.
– Скорее, синьорина Лейсан! Синьора расстроится, если мы опоздаем.
– Да, сейчас.
За неприметной низкой дверцей я нахожу… отхожее место? В наличии корыто, несколько пустых вёдер с черпаками, пара кувшинов с водой, мыльные принадлежности, стопка полотенец и ночной горшок. Вот, чтобы при сватах в самый ответственный момент не отвлекаться на естественные нужды, горшком я прямо сейчас по назначению и воспользуюсь. Подумать только, горшком…
Ого!
На дверце висит небольшое, размером с лист бумаги, зеркальце. Хоть увижу, как я выгляжу. Но лучше бы не видела, честное слово. В зеркале отражается лицо, которое иначе, как запущенным, и не назовёшь. Что такое ежедневный уход, Лейсан явно не знала, умывалась простым мылом. Ни лосьонов, ни кремов я не нашла. Про маски и скрабы даже не заикаюсь.
– Синьорина!
А в целом лицо неплохое, обычное. Когда приведу в порядок, станет миловидным. Когда… Сейчас у меня другие проблемы.
– Иду, Дори.
Ох… Пока я знакомилась со своим новым обликом, горшок каким-то чудом самоочистился. Это… магия?! Нет, не стоит спешить с выводами. Если что-то выглядит как волшебство, то это ещё ничего не значит. Электричество для непосвящённого разве не магия?
В любом случае горшки подождут. Я возвращаюсь в комнату. Дори буквально налетает на меня. Я опомниться не успеваю, как она стягивает с меня домашнее платье, подаёт “выходное” серовато-бежевое, но такое же мешкообразное. Волосы – мне достались каштановые и тоже запущенные, с секущимися концами – Дори спереди зализывает, а на затылке стягивает и собирает в сеточку. Пару раз она неаккуратно дёргает, я шиплю, но Дори не обращает внимания, торопится.
Метнувшись к шкафу, она достаёт и подаёт мне башмаки. Нет, ладно бы просто уродливые. Они деревянные! Будто из цельного полена выдолбленные. Я ещё не встав, а только надев, понимаю, что они жутко неудобные. Но я не противлюсь, не время. Я медленно поднимаюсь, одёргиваю подол, привыкаю к ощущениям. Башмаки давят с боков. Похоже, без мозолей не обойдётся.
– Синьорина Лейсан, скорее же.
Ей попадёт из-за моей медлительности?
Кивнув, я выхожу и нарочно спотыкаюсь. Дори подхватывает меня под руку, не позволяя упасть, и я с удовольствием вцепляюсь в её руку:
– Проводи, – распоряжаюсь я. – У меня от волнения голова кругом.
– Да, синьорина Лейсан.
Дори позволяет опираться на неё, пока мы спускаемся на первый этаж. Лестница приводит в просторный залитый солнечным светом холл. Голоса же доносятся из боковой комнаты. Гостиная? Вероятно. Дори без предупреждения вырывает у меня руку и сбегает. Я недоумённо провожаю её взглядом. Ладно, не важно. Я перевожу взгляд на дверь боковой комнаты. Очевидно, что я должна войти, но я ведь не представляю, как здороваться и что вообще делать. Может и правда упасть в притворный обморок?
– Синьорина! – шёпотом окликает меня Дори.
Оказывается, она сбежала не просто так, она притащила гружёный поднос и передаёт его мне. Сухие хлебцы, мёд и чай – что-то ритуальное? Помимо общей посуды, на подносе с десяток пиал.
Я принимаю поднос, и руки почти сразу начинают подрагивать. Дори без лишних понуканий открывает для меня дверь, и сомнениям места не остаётся. Какая разница, готова я или нет? На мне уже скрещиваются взгляды и неприятной сеньоры, и всех гостей.
Я делаю шаг вперёд.
Жрецов выдают белоснежные одеяния. Правее сидит немолодой мужчина в тюрбане, полагаю, Бирон. А парень рядом с ним, должно быть, и есть мой жених. Наши взгляды скрещиваются.
Глава 4
Я опускаю поднос на непривычно низкий стол: по размеру обеденный, а по высоте журнальный. Что сказать, я не знаю, поэтому не говорю ничего, принимаюсь разгружать.
– Когда Лейсан осталась сиротой, я в слепой гордости решила, что смогу её воспитать. Теперь я понимаю, почему Нексин Всеблагая детей мне не дала. Я не смогла быть достаточно строгой, разбаловала, – сеньора пускает крупную слезу.
– Не бери на душу тяжесть не по силам, – строго перебивает жрец. – Ты заботилась о девочке в меру своего разумения. Что, бросить её в приют лучше было бы?
Говорят, как будто меня в комнате нет.
Расставляя пиалы, я почти не скрываясь, рассматривая жениха. Одет неприметно всё в той же тёмно-серой гамме, а сам яркий красавец – голубоглазый блондин, волосы вьются. Хоть сейчас отправить позировать на обложку модного журнала. Парень берёт у меня пиалу, одаривает быстрой, но многообещающей улыбкой, особенно выразительной на фоне постных мин остальных. На миг его пальцы задевают мои.
– Разумеется, вы правы, служитель. Бросить девочку я бы не могла.
Я почти перестаю слышать, о чём говорит сеньора со сватами, я смотрю на руку парня. На левом мизинце не хватает двух фаланг. Странное совпадение – в романе, который я вспоминала перед тем, как стала Лейсан, был персонаж без двух фаланг на мизинце, тоже голубоглазый блондин. Я хорошо запомнила – парень спустил в карты всё, что у него было и в надежде отыграть хоть что-то поставил на кон палец. Но блондин из романа был азартным игроком, а этот достойный сын главы пуританской общины почитателей Всеблагой Нексин. Опять же, ни община, ни Бирон, ни сама Лейсан в романе не упоминались. Хм…
Отступив на шаг, я замечаю жест жреца и подаю ему мёд. Он обмакивает в него хлебец и принимается смачно хрустеть. Янтарные капли падают на столешницу. Я отмечаю, что за столом места для меня не оставили, да и пиал не осталось. Значит, я от и до в роли прислуги.
В беседу вступает Бирон:
– Девочка вошла в возраст, и держать её при себе вечным ребёнком мне кажется неправильным. Ей пора стать молодой женой, повзрослеть, войти в новую семью. Служитель?
– Одобряю.
Даже не сеньора на правах опекуна решает?! Как жрец скажет, так и будет?! У сеньоры при взгляде на поедающего мёд жреца выражение лица становится туповато-восторженным. Что бы жрец ни потребовал, возражать она не будет, а жрец, уверена, говорит то, о чём его попросил Бирон. Плохо-плохо-плохо, как же дело плохо. А времени разбираться и искать мирный выход из брачной ловушки мне точно не дадут, я уже поняла настрой Бирона.
И он не заставляет себя ждать:
– Для меня Майла как родная сестра, я буду счастлив породниться и принять в семью Лейсан.
А кто такая Майла? Видимо, Бирон называет сеньору Таэну по-свойски.
– Одобряю, – кивает жрец. – Лейсан нужна твёрдая рука. Войти в семью главы общины для любой девушки большое счастье, Лейсан очень повезло. Майла, согласна?
– Всё, что советует служитель – правильно! – кивает сеньора, аж тюрбан от усердия трясётся, того гляди на нос съедет.
– В таком случае не станем затягивать и отнимать у служителя драгоценное время. Сеньора Майла Таэна, я, Бирон Грушич, прошу руки вашей подопечной племянницы Лейсан Далис для моего младшего сына Фирса Грушича.
Как-как?!
Но это же имя из романа… Нет, таких совпадений не бывает. Получается, мой жених не только лицемер но и превосходный лицедей? Чтобы прятать страсть к азартным играм под маской благочестия нужен особый талант. Он и отца ухитряется держать в неведении? Или Бирон в курсе и поэтому выбрал сыну жену-сиротку. Настоящей Лейсан бежать за помощью не к кому. Не к жрецам же.
Но разве можно попасть в мир авторского романа? Значит, можно. И это отличные новости на самом деле! Теперь я хоть немного представляю, в каком мире очутилась. И да, здесь есть настоящая магия.
– Я, Майла Таэна, согласна передать руку моей подопечной племянницы Лейсан Далис Фирсу Грушечу, сыну Бирона Грушеча.
Жрец опускает недоеденный хлебец в розетку с мёдом, воздевает ладони к потолку:
– Нексин Всеблагая, благослови!
В ответ раздаётся мелодичный перезвон, и сеньора промакивает очередную слезу. Жених мимолётно морщится, но я успеваю заметить его гримасу.
– Я настаиваю на свадьбе послезавтра, – объявляет Бирон. – К чему откладывать?
– Согласна. Служитель, вы давно знаете о моём горячем желании стать монахиней. Сразу после свадьбы детей я со спокойным сердцем смогу отправиться в монастырь.
– Одобряю, Майла.
– Спасибо, служитель. Всё моё скромное имущество я передаю храму. Что касается наследства Лейсан, то оно станет её приданым и будет передано Бирону Грушичу, как главе её новой семьи.
Жрец степенно кивает и знаком показывает мне убрать со стола. При себе у него писчие принадлежности и несколько листов бумаги. Макнув перьевую ручку в чернильницу, он начинает быстро писать. Я собираю посуду. Унести её или остаться в комнате? Сомнения разрешает жрец точно также знаком подзывающий меня к себе. Как собаку, на которую даже слово потратить жалко.
Я сдерживаю кипящее негодование, подхожу.
Жрец делает хватательное движение. Можно подумать, что он ловит в воздухе видимую ему одному блоху. Между его сжатых в щепоть пальцев вспыхивает искра, и жрец тотчас стряхивает её на бумагу. Хорошая новость – читать я тоже умею. Искра падает на документ рядом с моим именем и превращается в радужную кляксу. В романе описывалось, что таким образом на документах сохраняют оттиск ауры.
– Фирс.
Мой жених послушно протягивает руку, теперь радужный оттиск добавляется и напротив его имени. Но если в моём преобладают бледно-золотистые оттенки, то в его – насыщенные синие.
Жрец ставит на документ печать – прикладывает кольцо. Я мрачно наблюдаю, как, закончив, жрец передаёт документ Бирону. Я прочитала далеко не всё, но и прочитанного хватает, чтобы понять – только что было оформлено не брачное соглашение, а передача прав на меня и моё имущество.
– Нексин Всеблагая, благослови! Бирон, я верю, что ты поможешь Лейсан встать на путь исправления. Майла, ты исполнила свой долг. Я лично приду проводить тебя в монастырь. Я буду молиться, – жрец поднимается.
За ним поднимаются остальные жрецы, за всё время не проронившие ни слова и старательно изображавшие истуканчиков.
Сеньора буквально вскакивает:
– Служитель, не откажите, примите скромное подношение.
– Служа душой, не следует осквернять себя стяжательством.
– Не откажите, служитель, – подхватывает Бирон. – Примите простой мёд.
– И зерновые хлебцы, – добавляет сеньора.
Жрец склоняет голову:
– Скромную пищу мы примем.
Сеньора достаёт из шкафа накрытое платком блюдо. В овальной тарелке и вправду лежат самые простые да ещё и подсохшие хлебцы, еда даже не бедняков, а последних нищих. Младший жрец без колебаний забирает хлебцы вместе с батистовым платком, вместе с тяжёлым блюдом, если не ошибаюсь, из чистого серебра.
