Текст книги "Предания севера (СИ)"

Автор книги: Мстислав Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

   Пришёл в себя я уже на привратной площади. Ноги подкашивались, руки, судорожно стиснувшие грубую рукоять меча, отказывались повиноваться, глаза заливал едкий пот, но оно того стоило. Жизнь... За неё будет бороться любой человек, оказавшийся даже в самой безвыходной ситуации, а уж для наёмника этот дар ценнее каких бы то ни было благ. Порой, даже собственной чести...

   – Они прорвались! Сомкнуть ряды, сомкнуть ряды! – отчаянный крик, сопровождавшийся оглушающим шквалом торжествующего рёва, оборвал мою короткую передышку. Перехватив поудобнее меч и закинув за спину истыканный стрелами щит, я углубился в городские кварталы...

   ***

   Алое зарево пожаров кроваво-красными бликами играло на низких тяжёлых тучах. Столбы густого чёрного дыма поднимались над крышами неказистых низеньких домиков. Начинал накрапывать мелкий дождик...

   Всё произошло слишком быстро. Воины Вольрада прорвались сразу в нескольких местах и в мгновение ока очистили стену от остатков обороняющихся. Отряды, защищавшие привратную площадь, тоже продержались недолго. Некоторые бойцы дрогнули при одном лишь виде многосотенной толпы, хлынувшей в опустевший проём. Остальные... Обрубки их тел так и остались валяться на грязных камнях старой мостовой.

   Потом начался пожар. Какой-то особо ретивый приспешник этого проклятого лорда кинул факел на сеновал. Огонь тут же перекинулся на ближайший дом, потом на следующий... Вскоре горели уже все городские окраины. Люди, надеявшиеся пересидеть весь этот ужас за надёжно запертыми засовами, сгорали заживо. Те, кому всё же удавалось вырваться из этого погребального костра, попадали под мечи и стрелы воинов врага. Они не щадили никого.

   Я тихо крался по одному из проулков центрального города, пытаясь найти хоть какое-нибудь мало-мальски надёжное укрытие, которое воины Вольрада обыщут в последнюю очередь. Пересидеть, пока всё не закончится – других идей, как выбраться из этой преисподней, у меня не было. Можно, конечно, присоединиться к уцелевшим горожанам, которые всё ещё удерживали главную площадь, но, боюсь, боги уже отсчитывают последние мгновения их жалких жизней. Сейчас пожары в нижнем городе поутихнут, и враг хлынет к ратуше со всех сторон, по пути вырезая всех, кто решил, что за надёжными каменными стенами и прочными засовами безопаснее, чем среди обороняющихся...

   Внезапно, где-то впереди раздался гулкий топот ног, периодически приглушаемый отрывистыми командами.

   – Савгир, Аверн – таверна, Орност – проулок, остальные – за мной. Покажем этим невеждам, что значит гнев истинного короля! – хриплый, словно карканье старого немощного ворона, выкрик глухим эхом раскатился между домами.

   – Будет сделано! – дружный рёв нескольких десятков глоток стал ему ответом.

   Дагор меня сожри, неужели эти сукины дети уже и сюда добрались! Как же не вовремя...

   В проулке спрятаться было некуда – дома с двух разных улиц плотно прилегали друг к другу своими каменными спинами. Бежать обратно тоже бессмысленно – отряды врага совсем скоро заполонят весь квартал. Разве что...

   Я с трудом втиснулся в крохотный закуток, предназначенный для сбора дождевой воды, и принялся ждать. Одно мгновение, другое, третье, слышится треск вышибаемой двери, вопль ужаса, переходящий в сдавленный хрип, стук окованных сталью ботинок по мокрым камням мостовой. Ближе, ближе, ближе...

   Я аккуратно извлёк небольшой кинжал из старых потёртых ножен, поудобнее перехватил его и замер, прижавшись к холодному брюху стены. Внезапно топот стих...

   'Всё чисто!' – хриплый выкрик гулким эхом прокатился по переулку. Раздались удаляющиеся шаги.

   Ну нет, братец, так просто ты от меня не отделаешься! Уж больно мне сейчас нужна твоя котта*.

   В два прыжка я настиг нерадивого бойца. Взмах кинжала, хруст раздираемой плоти, хриплое бульканье – и вот его бесчувственное тело валяется на грязной мостовой в луже собственной крови. Всё случилось в считанные мгновения.

   Я с трудом перевернул этого здоровяка на спину и принялся стаскивать красную котту с белым орлом на груди. Сейчас она была больше похожа на жалкую тряпку, порванную в нескольких местах и измазанную грязью и кровью, но мне сгодится и такая. Лишь бы бойцы Вольрада в горячке боя принимали за своего.

   Одёжка пришлась мне впору. Конечно, кое-где её растрёпанные лохмотья свисали чуть ли не до колен, а местами наоборот – не могли скрыть под собой блестящие кольца кольчуги, но выбора особо и не было. Неловко расправив плечами натянувшуюся на спине тряпку, я поудобнее перехватил меч и вышел на улицу...

   Получилось! Бегущие мимо бойцы не обращали на меня никакого внимания. Впрочем, оно и понятно – какое кому может быть дело до раненого воина, когда впереди уже маячат главная площадь и ратуша, с большим трудом обороняемые остатками горожан.

   Враг организованными отрядами продвигался вперёд, захватывая квартал за кварталом. Трещали вышибаемые двери, орали от ужаса недобитые крестьяне, пели боевые рога. Вспыхивали и затихали схватки, оставляя после себя груды истерзанных трупов. Звенела сталь.

   Я осторожно, стараясь не путаться под ногами у наступающих, пересёк улицу и скрылся в грязном узком переулке. До южной башни оставалось всего ничего. Бротвина там, конечно, уже не будет, но, если ему удалось выбраться из этой кровавой вакханалии, зовущейся боем, то у одинокого бойца, переодетого в форму Вольрадовских приспешников это и подавно получится...

   Тусклый блеск стали тяжёлой серой молнией просвистел в каком-то пальце от моего лица. Я невольно отпрянул назад, выдернул из ножен кинжал и приготовился к схватке. Из небольшой выемки в стене буквально вывалилась фигура неудачливого бойца, путающаяся в грязном, темно-синем плаще.

   Ну замечательно. Схватки со своими – именно то, чего мне больше всего не хватало в этом проклятом дне.

   Боец, тем временем, кое-как справился с нелепой рваной тряпкой, накинутой на плечи, и собрался, было, снова атаковать, но, внезапно, опустил меч и грязно выругался.

   – Проклятье, Арбейн, ты что делаешь? – достаточно грубый голос взрослого мужика под конец фразы сорвался на тонки мальчишеский визг.

   Ооо, так это наш старый знакомый. Кажется урок, преподанный мной перед боем, ему впрок не пошёл. И как он только умудрился уцелеть в этой кутерьме, выряженный словно на парад?

   -Бегу из города, и тебе советую делать то же самое! – негромко ответил я, поигрывая кинжалом.

   – Альрет собирает людей на главной площади. Он хочет вывести из города женщин и детей. Давай скорее, мы должны присоединиться к нему! – парень, будто бы не расслышав мой ответ, вдохновлённо продолжал нести околесицу.

   – Тело твоего капитана сейчас, скорее всего, уже изрублено на куски, – рявкнул я, – а женщин берут на глазах у их же собственных детей. Хочешь послужить своему обожаемому Альрету – валяй, площадь во-он в той стороне, хочешь жить – ищи себе подходящую одёжку и вали отсюда подобру поздорову.

   – Если мой командир погиб, то значит старший по званию теперь я, – хищно ощерился недоносок,– и Я приказыва...

   Кинжал, погрузившийся в глазницу юнца практически по самую рукоять, оборвал его на полуслове. Его тело медленно, словно бы ещё не осознавая того факта, что оно мертво, завалилось в мокрую грязь мостовой.

   Я молча подошёл к нему, выдернул из раны клинок, небрежно обтёр его о лохмотья некогда синего плаща и взглянул на покойника. На его лице восковой маской застыла гримаса боли, недоумения и какой-то, практически детской обиды. Из пустой глазницы тонкой струйкой стекала кровь...

   Что ж, парень, ты не смог в сложившейся ситуации сделать правильный выбор, а потому потерял своё право на жизнь...

Я не зверь

   Краешек солнца лениво выглядывал из-за остроконечных горных пиков, подёрнутых лёгкой голубоватой дымкой, заливая всю округу своим бархатистым светом. Небольшой ручеёк, бежавший меж толстых стеблей луговой травы, искрился в его лучах. Прохладный утренний ветерок тихо шептал о чём-то своём в густой кроне одинокого дерева.

   Шмыгнула куда-то по своим делам толстая полевая мышь. Пичужка, лениво парившая над зелёными луговыми просторами, разлила по округе звонкую трель. Начинался новый день...

   – Именем Вольрада, наследника Эльрода и единственного законного короля Вестфолка, я приказываю сложить оружие и сдаться! – голос глашатая разорвал звенящую утреннюю тишину. – Если подчинитесь, мы гарантируем вам жизнь, право на имя и сохранение большей части земельных владений. В противном случае... – чёрный росчерк толстого арбалетного болта оборвал его на полуслове.

   – Вот наш ответ – хрипло выкрикнул барон... Тфу, пропасть, забыл, как его величать то следует. Впрочем, уже и не важно: ещё до полудня этот надутый болван успеет несколько раз пожалеть о том, что сейчас совершил.

   В том, что он потерпит поражение, сомнений не было. Ну ещё бы – вывести пять дюжин крестьян, против четырёх десятков закалённых в боях воинов. Была при нём, конечно, ещё и дюжина наёмников, но общий исход дела это не решало. Крестьяне разбегутся в страхе при виде первой крови, а псы войны... Они слишком дорого ценят свою жизнь, чтоб отдавать её за золото заносчивого правителя. Вот только эмблема на их щитах: мешок денег, разрубаемый надвое клинком, не предвещала ничего хорошего...

  – Смерть выродкам! – хрипло заорал капитан Орстед, обнажая меч.

  Дружный рёв нескольких десятков глоток тугой волной прокатился по полю. Крестьяне дрогнули. Они явно не хотели сражаться, а многие даже не понимали, зачем барон привёл их сюда. Дрогнули, но не побежали... Что ж, тем хуже для них.

  Лязг вынимаемых из ножен мечей, глухой топот ног, заунывный вой боевого рога и тревожный звон колокола – всё это в мгновение ока густым, дымчатым пологом накрыло небольшой луг близ деревеньки Ривсленд. Бой начался...

  Воины нашего отряда в едином порыве качнулся вперёд и, сломав строй, ринулись на врага.

  – Стрелы наложить! – заорал барон, неуклюже крутя тугой ворот арбалета. – Ждать команды!

  Вражеский строй ощетинился доброй дюжиной стрел. Их острые стальные наконечники слегка поблёскивали в мягких лучах утреннего солнца.

  Вот Дагорово отродье! Хочет нас поближе подпустить, чтоб стрелки били наверняка. Ну да ничего, наши бойцы тоже не лыком шиты! Посмотрим, как их хлипкие охотничьи луки справятся с кольчугами из доброй гномьей* стали.

  – Стрелы отпустить! – хриплый выкрик барона потонул в дружном рёве наступающих.

  Рой чёрных росчерков хлестнул по нашим рядам. Один боец упал, другой схватился за плечо, третий пошатнулся, а затем медленно, словно не желая признать собственное поражение, завалился навзничь, но нас это не остановило.

  Вдох, выдох, вдох, выдох. До вражеского строя остаются считанные шаги. Мгновение, тяжёлый блеск стали, густая тёмная кровь, тугой струёй хлещущая из разрубленной шеи, предсмертный хрип, переходящий в невнятное бульканье и вот, первое тело врага уже валяется на сырой, холодной земле. Взмах меча, и за ним следует второй крестьянин, подвернувшийся под горячую руку. Разворот, удар... Но ему суждено было рассечь лишь сгустившийся от криков боли и отчаянья воздух.

   Крестьяне, потеряв дюжины полторы своих, побросали оружие и рванули к деревне, тщетно надеясь пересидеть этот кошмар за прочными дверьми и высокими заборами. Наивные бедолаги. В битве при Рокстоне горожанам не помогла даже каменная стена, что уж говорить о хлипком частоколе, которым было окружено селение.

   – Мечи готовь! – заорал барон, наблюдая за тем, как остатки его 'войска' бегут с поля боя. – Прикрывайте отход!

   Ответа не последовало. Двенадцать человек, плотным кольцом обступившие своего нанимателя, так и остались недвижимы.

   – Ублюдки, я же сказал: 'Прикрывайте отход!' – взбеленился барон, наблюдая за тем, как клещи нашего строя медленно сжимаются вокруг небольшой кучки его воинов. – Дагор вас сожри, за что я...

   Удар, нанесённый одним из наёмников, оборвал его на полуслове. Псы войны не спешили умирать за своего нанимателя...

   – Приветствую вас, досточтимые воины от имени лорда Бротвина! – зычный голос разорвал напряжённую тишину, на несколько мгновений сгустившуюся над полем.

   – И вам доброго здравия, – глухо отозвался капитан, не спеша убирать окровавленный меч в ножны. – Какими ветрами занесло людей лорда, чьё владение располагается на самом юге нашей страны в эти глухие, северные края?

   – К сожалению – служба. – зычно ответил коренастый, седоусый предводитель отряда. – Был тут у нас контракт, на защиту поселения и окрестных угодий от набегов разбойников.

   – Никогда не слышал, чтоб люди, присягнувшие на верность лорду, вели наёмничий образ жизни – насторожился капитан. – Есть у тебя, чем подкрепить свои слова, наёмник?

   – Лорд Бротвин – не совсем обычный правитель, – ухмыльнувшись, ответил воин. – Да, он связал нас клятвой, следуя которой, мы должны прийти к нему в час нужды и обязал платить десятую часть от контракта, но в остальном – мы люди вольные. Понимаю, что словам наёмника трудно поверить, но быть может это тебя убедит? – тут он достал откуда-то из-за пазухи небольшую металлическую пластинку и задумчиво уставился на неё.

   – Эльнор, иди, возьми. Посмотрим, что там написано, – тихо скомандовал капитан.

   Дагор вас всех сожри, не повезло. Из трёх дюжин человек, выбор командира пал именно на меня. И ладно бы держал эту пластинку какой-нибудь проходимец или бандит, но капитан чёрных вестников... Наверное, одним лишь шестерым ведомо, чего от него можно ожидать. Ну ничего, мы ещё повоюем.

   Слегка замешкавшись, я вышел из строя и твёрдым шагом направился в сторону командира наёмников. Меч, обагрённый густой багряной кровью селян так и остался лежать в руке...

   Каждый шаг давался мне с трудом. Воображение рисовало картины – одну красочнее другой. Вот я, тяну руку к пластине, и моё горло охватывает тонкая красная полоска, из которой, спустя мгновение, фонтаном начинает хлестать кровь, обагряя изумрудно-зелёную траву. Ещё живое тело бесчувственным мешком валится на землю и дёргается в предсмертной агонии... В другой раз, я успеваю отразить первый удар, но тут тяжёлый чёрный арбалетный болт, вонзившийся в правый глаз, обрывает все мои жалкие потуги хоть как-то защитить себя...

   – Сынок, ты меч то убери, – насмешливый голос старого пса войны вывел меня из тяжёлого, вязкого оцепенения. – Поверь, если б мне так хотелось тебя убить – ты уже был бы мёртв.

   Не говоря ни слова, я спрятал клинок под черную кожу ножен, небрежным движением выхватил пластинку из рук ухмыляющегося наёмника и нарочито медленно пошёл обратно.

   Самодовольное сучье отродье. Будь нас здесь не четыре десятка, а несколько сотен, говорил бы ты по иному...

   – Так-так-так, посмотрим, что тут у нас, – задумчиво протянул капитан, разглядывая блестящую штуковину. – По-ма-зан-ный ры-царь Арвиль, – неуверенно пробормотал он себе под нос, – Хмм, и герб Бротвина выгравирован. Что ж, это конечно не слишком убедительное подтверждение твоих слов, но и лить из-за подобной чепухи друг другу кровь тоже не следует. Полагаю, ваш отряд оказался здесь не случайно и 'контракт' тут совершенно ни при чём.

  – Это ты верно подметил, – нагло ухмыльнулся седоусый, поигрывая кинжалом, – Мне было велено передать кое что одному из капитанов лорда Вольрада...

  – Короля!

  – Ваш правитель занял Эвенфолл? Его нога уже ступила в 'Белый чертог'? – с лёгкой издёвкой спросил наймит.

   – Пока ещё нет...– стиснув зубы, процедил капитан. – Впрочем, 'вашего' даже лордом назвать нельзя. Очередной безродный выскочка, получивший титул за лизание пяток королю-недомерку.

   – А ты смельчак, как я погляжу, – нахмурился наёмник, – не боишься в один прекрасный день проснуться без глаз или языка? Смелость, конечно, достойное качество, вот только храбрецы долго не живут. Особенно храбрецы – идиоты.

   – В таком случае ты лишишься своей, незатуманенной мыслями, головы! – слегка успокоившись, небрежно бросил Орстед, – Но хватит пустых разговоров. Предлагаю уже закончить это дело и забыть о существовании друг друга.

   – И то верно, – ответил пёс войны, – Мне было велено передать тебе это, – тут он достал небольшой кожаный футляр, лоснящийся под яркими солнечными лучами, небрежно подбросил его, поймал и сунул за пазуху, – Но сначала, верни-ка мне мой медальон.

  – Эльно...

  – Нет, нет, нет, так не пойдёт! – возразил наймит, – Мне велено отдать это тебе лично, а не одному из твоих солдат.

   – Это какая-то хитрость? – насторожился капитан, – если эта грамота столь важна, то почему не послали гонца прямиком к... – тут он слегка замешкался, – властителю Вольраду?

   – Понимаешь, в чём дело: лорд Бротвин сейчас находится в не очень выгодном положении. Властители соседних владений только и ждут повода, чтоб выставить его перед королём в дурном свете. Они были бы очень рады такому подарку.

   – И поэтому задание поручили целому отряду, который куда как проще выследить, нежели одного человек, – усмехнулся Орстед. – глупо как-то получается, не находишь?

  – Увы, нет. Случись что с гонцом – никто не сможет ему помочь, а вместе мы уж как-нибудь выберемся из любой передряги, – ответил наймит, – Позволь угадаю следующий вопрос. Хочешь узнать, почему именно тебе мы решили передать послание? Всё очень просто – в ваших рядах завелась крыса, согласившаяся за дюжину золотых продать собственного командира с потрохами. Да Орстед, о тебе мы знаем всё. Очень честный командир, чуточку заносчив и прямолинеен, стараешься выслужится перед сотником Темвиром. Несколько раз мог украсть чужие деньги или просто присвоить себе чужое жалованье, но не стал этого делать. Теперь тебе ясно, почему мы тут оказались?

  – Но кто...

  – Это неважно, – перебил его командир наймитов – Сейчас нам надо закончить дело.

  – Что ж, пусть будет так, – задумчиво протянул капитан, отстёгивая ножны от пояса. – Меж людьми и без оружия!

  – Как скажешь.

  Пёс войны слегка картинно вынул клинок из ножен и резким движением вогнал лезвие в рыхлую, влажную землю, отстегнул кинжал от пояса, бросил его на траву и вышел на середину, демонстративно разведя руки в стороны. Капитан в ответ на это представление лишь криво ухмыльнулся, передал своё оружие Вельну и вышел к наёмнику.

  – Что страшно? – не удержался от колкости тот, – Твой то боец, небось, штанишки обмочить успел, пока за грамотой ходил.

   – Ещё одно слово, и я голыми руками сломаю тебе шею, – сквозь зубы процедил капитан, протягивая наймиту пластинку. – Давай сюда эту дрянь, собирай своих людей и чтобы к ночи вас уже тут не было.

   – О нет, благородный господин, всеми богами прошу пощадите! – расплылся в довольной улыбке наёмник, – смотри, как бы тебе потом не пришлось повторять эти слова, ведь ты у нас всё-таки чернь. Ах да, Вельн, твоя доля! – тут он швырнул под ноги изумлённому парню под ноги небольшой кожаный мешочек.

  – Во имя шестерых, какого... – пробормотал, Орстед, глядя на побледневшего подчинённого.

  – И не благодари! – хохотнул пёс войны. – Всё парни, собирайте свои пожитки, больше тут делать нечего. Нас ждет Вольмарк!

  Дружный рёв дюжины глоток прокатился по притихшему лугу...

   ***

  – Этот выродок вшивой подзаборной суки уже очнулся? Отлично! Тащите его сюда, да поживее. Сейчас он пожалеет о том, что шлюха-мать всё-таки родила его на этот свет, – раздражённо бросил капитан, расхаживая взад вперёд. Старые сухие доски общинного дома слегка поскрипывали под его сапогами.

  Сквозь едва прикрытую дверь, слегка поскрипывающую на единственной уцелевшей петле, в комнату тревожными птицами залетали обрывки выкриков и команд, холодными отвратительными змеями вползали стоны и плачи тех, кто потерял сегодня родных на том злополучном лугу. Треск камина никак не мог заглушить их, и это раздражало капитана ещё больше.

  – Эльнор, забери тебя преисподняя, держи мой меч, только на это ты и годишься. Что не только? Это просто замечательно, значит, на дюжину дней я тебе смогу доверить и яму. Быть может нечистоты убедят тебя в том, что страх перед врагом для воина – позор! – сквозь зубы процедил он.

  Что ж, хорошо хоть без плетей обошлось. Видел я паренька, который был наказан подобным образом. Страшное зрелище...

  С глухим стуком открылась дверь, и в комнату буквально ввалился тот, кто был правителем этих земель. Над его правой скулой темно-пурпурной кляксой расплывался огромный синяк. Некогда русые волосы свалялись и скомкались, превратившись в грязный, серый, местами покрытый кровавой коркой ком. В глазах недвижимыми призрачными фигурами застыли отчаяние, страх, ненависть и... боль смирившегося со своей участью человека.

  – Что тебе ещё нужно? – закашлявшись, выдавил из себя он. – Ты уже посрамил меня на поле боя, перебил моих людей, отнял землю и имя... Хочешь забрать ещё и остатки чести?

  – Что мне нужно? – с истеричным смешком спросил капитан. – Что нужно? Ты... сучий... выродок... убил... трёх... моих... людей... – каждое своё слово он сопровождал ударом такой силы, что несчастного барона отшвыривало на добрый локоть.

  – Твои воины... – скорчившись на полу под натиском боли кровавого кашля, прохрипел барон, – убили десятки... отцов... сыновей... пахарей и плотников... Как смеешь ты...

  – Эта жалкая, оборванная деревенщина не стоит и одного доброго бойца, – плюнув тому в сведённое судорожной мукой лицо, сказал Орстед. – Увести. Король Вольрад сам с ним управится. Эй, Леннар, тащи сюда этого продажного ублюдка, сейчас им займёмся.

  Да уж, не в духе сегодня наш капитан. Впрочем, оно и понятно: какой-то вшивый выскочка, на словах – зовущийся рыцарем, а на деле – торгующий своим мечом, будто распутная девка – телом, прилюдно оскорблял и унижал его, а он ничего не мог с этим поделать. Но так обойтись с бароном... Теперь я понимаю, как же мне повезло, что не попал под горячую руку командира.

  Зря подался в армию. Жалование, конечно, платят неплохое, но каждый день рисковать своей шкурой в бою, а потом ещё и от командира взбучки ждать, ежели он не в духе... Эхх, говорил мне когда-то старый приятель податься в вольные мечники. Да, пускай довольствие у них куда как меньше нашего, но им и не приходится сходиться в отчаянной схватке с лучшими воинами короля, штурмовать города, убивать ни в чём не повинных людей, жечь дома, убивать спасающихся от пожара женщин, детей...

  Заунывно проскрипев единственной уцелевшей петлёй, открылась дверь, и в комнату вошёл Вельн. Он трясся словно осиновый лист на холодном, осеннем ветру ветру.

  – Так – так – так, ну и как мне всё это понимать? – спросил Орстед, буравя взглядом парня, – Выходит ты, как портовая девка, поддался на уговоры псов войны за несколько звонких монет? Решил продать своего командира?

  – Капитан, я ведать не ведаю, о чём говорил тот наёмник, да и о деньгах ничего не знаю! – на одном дыхании выпалил парень, – Клевета это всё! Неужто вы верите какому-то проходимцу больше, чем своему солдату?

  – Эх, Вельн-Вельн, а ведь я доверял тебе. Мы, все мы, через столькое вместе прошли: кровавые поля, Холфрид, Хальстед, Рокстон...

  Рокстон... Пропахший палёным мясом, смертью и копотью ад, горящие заживо горожане, изрубленные тела, валяющиеся на влажной от крови мостовой, искажённое безумной гримасой лицо Орстеда, стоящего над изуродованным трупом какой-то крестьянки... Да, мы действительно прошли это вместе...

   ***

  В иссиня-чёрное ночное небо, озаряемое алыми всполохами пожаров, медленно поднимались клубы густого едкого дыма. Тихо потрескивали жадные язычки пламени, догрызая покрытые серым налётом пепла головёшки – всё, что осталось от неказистого, но добротного деревянного дома. Начинал накрапывать мелкий дождик.

  – Давайте парни – ещё немного и этот занюханный городишко наш! – хриплый выкрик капитана потонул в дружном рёве солдат, – Савгир, Аверн – таверна, Эрнест – проулок, остальные – за мной. Покажем этим невеждам, что значит гнев истинного короля!

  Толпа солдат, словно вода, прорвавшая запруду, ринулась дальше по улице, туда, где за наспех сооружёнными баррикадами мелькали немногочисленные фигурки обороняющихся.

  Каждый шаг давался с трудом: едкий пот заливал глаза, ноги подкашивались, а раненная рука то и дело напоминала о себе пульсирующими приступами боли. Я медленно брёл вперед, не обращая внимания на резкие отрывистые, словно удары кнута, выкрики капитанов, ругань бегущих мимо меня солдат, запах смерти и страха на много миль разлившийся по округе. Брёл туда, где уже вовсю кипела новая схватка...

  Баррикада пала быстро. Поначалу казалось, что горожане смогли остановить бурный поток наших воинов волнами бившийся о хлипкую преграду, но не прошло и нескольких мгновений, как это впечатление рассеялось, словно дым по ветру. Тела защитников втоптали в грязь мостовой и толпа захлёбывающихся в приступе собственной ярости бойцов, хлынула на площадь.

  Под нож пошли все: стражники, до последнего пытавшиеся отстоять город, женщины и дети, которым просто некуда было бежать, старики, смирившиеся со своей участью.

  Последним оплотом бедолаг стал небольшой храм, расположившийся аккурат посреди площади. Он же стал и их последним пристанищем...

  Я смотрел, на творимый нами кошмар, а в голове вертелся один единственный: 'Зачем?'. Зачем Вольрад отдал приказ вырезать всех подчистую? Неужели эти люди виноваты в том, что их правитель принял решение начать кровопролитную войну? Разве они вероломно напали на наших воинов в битве при кровавых полях? Они устроили резню в Керсхольме и Реинграссе?

  'Преподать урок всем, кто ещё остаётся верен этому узурпатору, прячущемуся в Эвенфолле, словно крыса в норе, – так говорил Орстед нам перед боем, – чтоб после, ни одна шваль не смела усомнится в серьёзности намерений истинного короля!' Урок, стоивший бессчётного множества жизней...

  Рассредоточится и обыскать дома. Всех, кого найдёте, – убейте на месте! – хриплый окрик капитана вывел меня из липкого, тяжёлого оцепенения. – Эльнор, Вельн, шевелите ногами. Нам нужно осмотреть ратушу и ещё полдюжины хижин неподалёку. Знаю – вам не по душе всё это, но приказ есть приказ. Да будет тверда ваша рука!

   – Да будут милостивы к нам боги, после всего того, что мы сегодня сотворили, – дрогнувшим голосом ответил Вельн, покосившись на ухмыляющегося командира...

  Тишина, разлившаяся по опустевшим комнатам, словно плотный утренний туман, неторопливо плескалась за слегка приоткрытой дверью старой ратуши. Казалось, ни вопли ужаса и отчаяния, ни громкие, отрывистые команды, ни стоны не могли потревожить временную владычицу этого места. Лишь сварливое потрескивание догорающих дров в старом камине отдавалось лёгкой рябью на его зыбкой поверхности.

  – Так, парни, я иду первый. Вы – сразу за мной. Если кого увидите – сначала рубите, потом думайте. Эти сучьи отродья даже детям самострелы раздали, да по домам рассадили, так что не церемоньтесь с ними.

  – Командир, а если пощады попросят, – подал голос, изрядно побледневший Вельн, – может ну их тогда? Зачем нам лишняя кровь на руках?

  – Сынок, да у тебя они уже в ней, родимой, по самый локоть! Чего уж теперь бояться? – усмехнулся Орстед, – К тому же приказы не обсуждаются! Сказано – всех под нож, значит – всех под нож. Ну что, готовы? Тогда вперёд!

  Дверь медленно отворилась, тихо постанывая ржавыми петлями, и капитан окунулся в прохладную темноту пустующих комнат. Мы с Вельном недолго думая последовали за ним.

  Внутри, естественно никого не оказалось. Лишь парочка перевёрнутых стульев, старый, потрескавшийся от времени, дубовый стол, да лестница, ведущая в гутую темноту второго этажа, хоть как-то скрашивали нищенское убранство общинного зала.

   – Так, тут, судя по всему, ловить нам некого, – сказал Орстед, нервно поигрывая кинжалом. – Ладно, парни, идём наверх. Порядок прежний: я – впереди, вы – прикрываете. Эхх, жаль, стены тут каменные. В нижнем то городе всё куда проще было: кинешь факел и все крысы, попрятавшиеся по углам, сами вылезут из своих нор... А если не вылезут, то сгорят заживо! Ну да ладно, и без огня как-нибудь сдюжим.

   Страх... Его я испытывал много раз. В далёком детстве боялся соседского пса, покусавшего меня однажды, в юности – оборотня, который якобы жил в лесу близ моей родной деревеньки, в армии – увечий. Но все это меркло перед ним – ужасом, пришедшим вместе с пониманием того, что капитан наслаждается... Наслаждается видом горящих людей, запахом крови и смерти, предвкушением новых убийств...

   – Эй, вы чего там застряли! – донёсся хриплый окрик капитана откуда-то из глубины второго этажа, – Давайте, шевелите ногами, а то мы так тут до рассвета провозимся!

   Я украдкой глянул на Вельна. Парень нерешительно переминался с ноги на ногу, то и дело косясь на старую, поскрипывающую под лёгкими прикосновениями прохладного осеннего ветерка дверь.

   Сбежать решил. Да уж, я его понимаю – видеть то, что будет творить этот зверь, зовущийся Орстедом, ежели найдёт выживших горожан, совсем не хочется. Вот только, если мы сейчас улизнём отсюда – сами окажемся на месте этих бедолаг...

   Я ободряюще хлопнул парня по плечу, дескать, не раскисай – и не в таких передрягах бывали, поудобнее перехватил щит и начал подниматься по скрипучим ступенькам старой лесницы...

   Второй этаж встретил нас тягучим запахом сырости, потихоньку просачивающимся сквозь широкие щели чердачных досок, стайками пылинок, то и дело норовящими пощекотать в носу, кромешной темнотой и кровожадной капитана.

   – Я уж думал – вы штаны обмочили! – с лёгкой издёвкой в голосе сказал он, – Ну раз нет, тогда давайте за мной. Нам даже не придётся никого искать!

   – Это почему? – недоумённо спросил Вельн, с опаской косясь на капитана, – Темно ведь, как у Дагора под мышкой, да и пылища эта...

   – Потому, что всех, кого надо, я уже нашёл, – хмыкнул Орстед.

   – И уже того? – спросил Вельн дрогнувшим голосом.

   – Ещё не успел, – ответил командир, направляясь куда-то вглубь коридора, – Всё, хватит лясы точить. За мной.

   Тяжёлый грохот удара, треск ломающихся досок жалобный скрежет старых петель, и вот, пред нашими глазами предстало грязное, пахнущее плесенью нутро комнаты. Небольшой огонёк свечи, судорожно трепетал, пытаясь побороть внезапно налетевший порыв ветра. Его сил теперь еле хватало на то, чтоб не дать сомкнутся плотным, вязким щупальцам темноты над худощавой фигурой какой-то крестьянки, скорчившейся в дальнем углу.

  Она исподлобья глядела на нас глазами загнанного в угол зверя, прижимая к груди тихо попискивающий от ужала небольшой свёрток...