Текст книги "Долгая дорога домой"

Автор книги: Мойра Тарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Девятая глава

Марш шепотом выругался, поднимаясь на колени. Если что-нибудь случилось с Сабриной… сама мысль об этом была невыносима. Он слышал плач своей дочери и, уже не в первый раз, его охватила злость, досада и ощущение собственной беспомощности.

– Крови нет и ничего не сломано, – спокойно сказала Кейт.

Он вздохнул с облегчением.

– Сабрина, лапочка, что случилось?

– Папа, я так испугалась!

Прежде чем Марш успел ответить, Сабрина бросилась ему на шею. От неожиданности он едва удержался на ногах.

– Эй, все в порядке, ты же со мной, – забормотал он, обнимая девочку. – Что тебя напугало?

Сабрина шмыгнула носом.

– Я играла в воде, и что-то скользнуло возле моей ноги. Я подумала, что это змея, как в той книжке, которую вчера читала мне Кейт.

– Ах… милая, в этом озере змеи не водятся. – Сжимая свою дочь в объятиях, Марш думал о том, что она впервые обратилась к нему за утешением. Чувство любви и благодарности переполняло его, заставляло забыть обо всем, кроме ребенка на его руках. Он вдохнул ее сладкий запах, наслаждаясь мгновением.

– Наверное, это была водоросль или какой-нибудь головастик, – предположила Кейт.

Поступок Сабрины ее удивил, но выражение лица Марша все объясняло. Отец и дочь сделали огромный шаг навстречу друг другу.

– Мне показалось, что кто-то укусил меня за ногу. Я так испугалась.

– Я бы тоже испугался на твоем месте, – признался Марш, взъерошив дочкины волосы. – Эй… послушай. Может, мне поцеловать твою ножку? Кажется, так и должны поступать все папы. Я поцелую, и все пройдет.

Сабрина хихикнула. Этот звук согрел его сердце.

– Но, папа, ты же не видишь мои ноги.

– Ты совершенно права. Но я смогу их найти. – Он сжал в ладони прядь ее волос. – Это твоя нога?

Девочка рассмеялась, весело и заразительно.

– Папа, это не ноги, а волосы, – сказала она сквозь смех.

– Я понял. Подожди… кажется, на этот раз я угадал. Вот твои ноги. – Марш потянул ее за ухо.

Сабрина радостно взвизгнула.

Сидя на краю одеяла, Кейт с улыбкой наблюдала за тем, как Марш возится с дочерью. Ей хотелось присоединиться к их веселью, войти в их семью. Но это глупые мечты. Она всего лишь наемный работник.

Она снова вспомнила то мгновение, когда Марш признался, что хотел бы извиниться перед ней.

Но даже если Марша и мучает совесть из-за того, как он обошелся с ней тем летом, это всего лишь следствие его собственных представлений о порядочности и справедливости, и ничего больше.

– Думаю, нам пора домой, – сказал Марш несколькими минутами позже.

– А можно, мы приедем сюда на пикник еще раз, папа?

– Конечно. А теперь, помоги Кейт собраться и отведи меня к машине, пожалуйста.

Сабрина с радостью выполнила папину просьбу.

Всю обратную дорогу Кейт молчала. Остановившись перед домом, она выключила двигатель и вылезла из машины на жаркое послеполуденное солнце.

– Наконец-то хоть кто-то появился, – раздался с веранды глубокий, раскатистый голос.

Кейт удивленно окинула взглядом мужчину, стоящего на верхней ступеньке лестницы. Одетый в голубые джинсы и белоснежную футболку, с резкими чертами лица и отливающей золотом шевелюрой, он показался ей сантиметра на три выше Марша… но вовсе не таким красивым.

– Спенсер! Черт побери. Почему ты не позвонил и не сказал, что приедешь? – воскликнул Марш, слезая с заднего сидения машины.

– Я и сам не знал, удастся ли мне вылететь из Лос-Анджелеса, – ответил Спенсер, спускаясь к ним навстречу.

– Папа, кто это? – поинтересовалась Сабрина, подойдя к отцу.

– Твой дядя Спенсер, – сказал Марш.

– Привет, Сабрина. – Спенсер дружески улыбнулся племяннице. – Боже, как ты выросла! Когда я видел тебя в последний раз, ты была крохотным младенцем.

– Правда? – спросила девочка, широко распахнув глаза.

– Естественно, – с улыбкой подтвердил Спенсер. – По-моему, ты уже достаточно взрослая, чтобы обнять своего старого дядюшку. Как ты думаешь? – Он наклонился, раскинув руки.

Сабрина застенчиво потупилась.

– В этом городе никто так не умеет обниматься, как Сабрина, – похвастался Марш.

Спенсер сам подошел к девочке и сгреб ее в охапку.

– Твой папа говорит, ты обнимаешься лучше всех. Покажешь мне, что умеешь? – попросил он с теплой и дружеской улыбкой.

Сабрина, явно очарованная, с готовностью его обняла.

– Марш, ты совершенно прав. Она самая лучшая. – Он повернулся к Кейт. – А ты та медсестра, с которой я разговаривал…

– Да. Я Кейт, Кейт Тернер, – откликнулась девушка, вежливо улыбнувшись.

Со Спенсером они не были знакомы, поскольку десять лет назад он путешествовал по Европе.

– Рад встрече, Кейт. Надеюсь, братишка не очень тебя достал. Говорят, что врачи – худшие пациенты, а он всегда был слишком командиристым.

– Ха! Вот уж о ком не стоит беспокоиться, так это о Кейт, – возразил ему Марш. – Поверь, она прекрасно умеет постоять за себя.

Кейт почувствовала, что краснеет.

– Приятно познакомиться, мистер Даймонд, – сказала она, надеясь, что Спенсер не обратит внимания на ее румянец.

Спенсер улыбнулся, и его голубые глаза весело заблестели.

– Мистер Даймонд – это мой отец. А меня называй Спенсером.

– Дядя Спенсер?

– Да, принцесса.

– Принцесса! Никакая я не принцесса!

– А, по-моему, ты очень похожа на принцессу. Теперь я буду так тебя называть. Идет?

– Там есть лимонад в холодильнике, – предложила Кейт. – Почему бы нам не войти в дом и не выпить холодненького.

– Лимонад это очень заманчиво, – заметил Спенсер, опустив Сабрину на землю.

Девушка машинально подошла к Маршу и отвела его на кухню.

– Так что заставило тебя вернуться домой так рано, брат? – спросил Марш, сжав в руке стакан, который дала ему Кейт.

– Куини. Она вот-вот ожеребится, и мне хотелось бы присутствовать.

– Кто такая Куини? – поинтересовалась Сабрина.

– Одна из моих любимых кобыл. Куини – это ее прозвище.

– А мое прозвище – Принцесса, – радостно похвасталась девочка.

– Вот именно!

– А зачем вы даете прозвища лошадям? – спросила она, наморщив носик.

– Разве ты не любишь лошадей?

Сабрина покачала головой.

– Нет, наверное.

– Сабрине не часто приходилось общаться с лошадьми, в отличие от нас.

– Ясно. Что ж, скоро ты поймешь, сколько удовольствия могут доставить лошади. Как только Куини родит жеребеночка, сможешь прогуляться в конюшню и посмотреть на него.

Сабрина взглянула на папу, затем на Кейт. Выражение неуверенности на ее детском личике смешивалось с любопытством.

– Я пойду в конюшню с тобой, если хочешь, – предложил Марш, по-видимому решив, что ее молчание вызвано отсутствием интереса.

– Правда, папа? – В голосе Сабрины прозвучало радостное удивление.

– Конечно! И кто знает, может, к тому времени я уже и сам смогу увидеть жеребенка, – с оптимизмом добавил Марш.

– Ладно! А когда родится жеребеночек?

Кейт видела, как лицо Марша расплылось в улыбке. Ее сердце бешено забилось от нахлынувшего желания. Обернувшись, девушка заметила, что Спенсер поглядывает на нее с задумчивым видом.

– Кажется, пора готовить ужин. – Кейт встала из-за стола.

Когда она выходила из комнаты, у нее заныло сердце. Раз Спенсер вернулся, очень скоро она станет им не нужна.

– Кейт, ты местная? – поинтересовался Спенсер, отодвинув пустую тарелку и откинувшись на спинку кресла. Марш потребовал, чтобы они ужинали в гостиной.

Кейт поднесла к губам стакан с водой и сделала несколько глотков, прежде чем ответить.

– Нет, – тихо сказала она.

– Откуда же ты?

– Из Лос-Анджелеса. А что ты делал в Ирландии? – добавила она, спеша направить разговор в другое русло.

– Смотрел скаковых лошадей.

– Там действительно так красиво, как на фотографиях, которые я видела?

– Да, очень. Но скажи…

– Хотите кофе? – предложила девушка, помешав ему задать вопрос.

– Попозже. Кстати, свиные отбивные были очень вкусные…

– Спасибо. Простите, мне нужно убрать тарелки и проследить за кофейником. – Она отодвинула кресло, собрала со стола грязную посуду и убежала на кухню.

– Кейт не любит рассказывать о себе, – заметил Спенсер.

– Похоже на то, – согласился Марш. У него сложилось такое же впечатление. – Мне хотелось бы знать… сколько ей лет, по-твоему?

– Лет двадцать пять – двадцать шесть. И она очень симпатичная, если тебя это интересует, – шутливо добавил брат.

– У Кейт красивые волосы, – вмешалась Сабрина. – Они длинные, каштановые и вьются, как у меня. Иногда она собирает их в хвост.

– А я обратил внимание на ее глаза, – добавил Спенсер. – Они зеленые и, хотя, возможно, мне это только кажется, очень печальные… – Он неожиданно умолк, и Марш понял, что Кейт вернулась в гостиную.

Больше Спенсер не пытался описывать внешность Кейт, но, слушая его беспорядочную болтовню, Марш начал мысленно рисовать ее портрет.

Он представил себе лицо сердечком и каштановые волосы до плеч, собранные в хвост. Зеленые глаза, курносый носик и роскошные губы.

После всего, что она для него сделала за последнюю неделю, Марш убедился, что у нее очень сильный характер. С улыбкой он вспоминал, как она отругала его за эгоизм.

А еще она добрая и нежная, заботливая и терпеливая, и обращается с Сабриной, словно с родной дочерью. Он не помнил, чтобы когда-нибудь ему встречалась женщина, так не похожая на Тиффани, его эгоцентричную и избалованную бывшую жену.

Марш сосредоточился на созданном в воображении портрете. В этом лице было что-то знакомое… ему казалось, что она похожа на Кэт, но, может, лишь потому, что он недавно вспоминал подружку своей сестры.

– Знаешь, братишка… как только твое зрение вернется, и ты начнешь работать в больнице, нам понадобится домработница.

– Вот именно.

– Стоило бы спросить у Кейт, не согласится ли она и дальше работать у нас. Что скажешь, Кейт? Тебе хотелось бы?

– Спасибо, но у меня уже есть работа.

– Правда? И где же?

– В новом корпусе больницы. Он откроется в сентябре.

– Отлично, значит, мы еще успеем тебя переубедить, – заявил Спенсер. – Ты берешь взятки?

Кейт рассмеялась.

Тихий мелодичный звук ошеломил Марша. В этом непринужденном смехе было что-то очень знакомое, но он никак не мог понять, что именно.

Казалось, Кейт пробуждает в нем какие-то смутные, отдаленные воспоминания. Не встречал ли он ее раньше? Это ощущение становилось все сильнее с каждой минутой.

Кейт – медсестра, и, вполне возможно, он работал с ней в Чикаго. Но она, несомненно, упомянула бы об этом. Зачем ей молчать?

Марш нахмурился. Ему хотелось, чтобы Спенсер вызвал Кейт на откровенность, выяснил хоть что-нибудь, способное дать ключ к разгадке. Ее имя, Кейт Тернер, ничего ему не говорило.

Ее мелодичный смех раздался снова, и на этот раз Марш твердо убедился, что уже слышал его раньше.

Отхлебывая кофе, он прислушивался к болтовне Спенсера, Кейт и Сабрины. Спенсер рассказывал о своей поезде в Ирландию и о забавном происшествии, связанном с одной лошадью, которую он чуть было не купил.

Сабрина и Кейт смеялись, и на мгновение Маршу показалось, будто Спенсер нарочно заигрывает с медсестрой. Тем более, он называл ее симпатичной. Марш нахмурился, очень расстроенный этой мыслью.

«Кейт… Странно, что я так часто думаю о ней», – размышлял он ночью, лежа в постели.

В доме вот уже несколько часов стояла полная тишина, но Марш был слишком взволнован, чтобы уснуть.

Со вздохом он спустил ноги с кровати и встал. Хотя он уже начал привыкать к окружающей его темноте, ему потребовалось некоторое время, чтобы одеться, спуститься по лестнице и дойти до кухни.

Наверху, в комнате Пайпер, Кейт захлопнула книгу. Ей послышались какие-то звуки. Мучаясь бессонницей, она решила немного почитать и, порывшись на книжных полках, выбрала один из своих любимых романов – «Гордость и предубеждение».

Ей нравился гордый и задумчивый главный герой, мистер Дарси, напоминающий ей Марша, особенно в тот период, когда он только выписался из больницы и приехал на ранчо.

Марш злился и переживал из-за своей слепоты, в то время как у мистера Дарси имелась другая причина для расстройства. Он не мог смириться с тем, что его влечет к прекрасной и решительной мисс Элизабет Беннет, занимающей более низкое положение в обществе.

Глухой стук отвлек Кейт от раздумий, подтвердив ее подозрения, что внизу кто-то ходит. Скорее всего, Спенсер. Сразу же после ужина он помчался в конюшню проведать Куини, уже готовую ожеребиться. Наверное, что-то случилось. И может быть, требуется помощь.

Отбросив одеяло, Кейт засунула ноги в шлепанцы, сняла со спинки кровати хлопчатобумажный халат и направилась к двери. Включив свет в коридоре, она сбежала по лестнице, но внизу остановилась, охваченная сомнениями.

Неожиданно из кухни донеслось сдавленное проклятие и громкий стук.

Кейт вбежала на кухню и включила свет. К своему изумлению, она обнаружила Марша, растянувшегося на полу рядом с опрокинутым стулом.

– Что случилось? – Кейт убрала стул с дороги и присела на корточки рядом с Маршем, испугавшись, что он мог пораниться при падении.

– Споткнулся об этот долбаный стул, – буркнул Марш, усаживаясь на полу.

– Что-нибудь ушиб?

– Только мое самолюбие, – грубо ответил он.

Кейт улыбнулась.

– А все-таки что ты здесь делал? Тебе достаточно было просто постучать в мою дверь и сказать, чего ты хочешь.

Марш приподнялся и попытался встать на ноги.

– В доме было тихо. Я решил, что все давно уже спят. Мне не хотелось тебя будить.

– Позволь, я помогу тебе.

Кейт помогла Маршу подняться, ни на секунду не забывая о том, что кроме брюк на нем ничего нет. Ее взгляд был прикован к темным волоскам на его широкой груди, и неожиданно у нее заныли пальцы от желания погладить его мускулистое тело.

Раздраженная этими сладострастными мыслями, Кейт попятилась и налетела на тот самый стул, о который недавно споткнулся Марш. От неожиданности она качнулась вперед и врезалась в Марша. Ее словно током ударило, и девушка, без того взволнованная, громко ахнула.

– Эй! – удивленно воскликнул Марш, схватив ее за плечи. – С тобой все в порядке?

Кейт затаила дыхание. Она чувствовала исходящее от него тепло, вдыхала тяжелый, чувственный запах его тела. Ей хотелось вырваться, сбросить его руки, но ее ноги словно приросли к полу.

–Кейт? – Произнесенное шепотом имя вызвало в ней дрожь возбуждения, всколыхнуло чувства и желания, которые она так долго подавляла.

Охватившее их напряжение казалось Маршу живым и дышащим. У него кружилась голова от запаха жасмина, а ощущение прижимающегося к нему женского тела разжигало в нем пожар.

Марш крепче сжал ее плечи и с безошибочной точностью припал губами к ее рту. Он никогда еще не испытывал такого взрыва страсти.

Губы Кейт разомкнулись от неожиданности или от ответного чувства, но Марш решил не выяснять причину. Он принялся исследовать языком ее влажный рот, а когда ее язычок присоединился к этому эротическому танцу, его возбуждение достигло своего пика.

Скользнув ладонями по ее плечам, Марш запустил пальцы в ее шелковистые, мягкие волосы. Он не мог насытиться ею, ее вкусом, ее ароматом.

Он хотел ее. Здесь и сейчас! И не нужно было видеть ее, чтобы убедиться во взаимности этого желания. Их сердца бились в едином ритме.

Кейт застонала, и Марш понял, что если не овладеет ею сейчас же, то его сердце разорвется.

Неожиданно задняя дверь распахнулась.

– Ой! Простите!

Услышав голос Спенсера, Кейт рывком разомкнула объятия.

– Кейт… – Марш потянулся к ней, но она увернулась.

–Извини, – пробормотала она, и, прежде чем Марш успел ответить, звук ее торопливых шагов стих в коридоре.

Десятая глава

Марш целовал ее! Он действительно ее целовал! Это не сон. Кейт никак не могла унять дрожь, вспоминая, с какой силой ее влекло к нему.

Вбежав в комнату Пайпер и захлопнув дверь, девушка сразу же поднесла пальцы к губам. Она до сих пор чувствовала его вкус, вкус страсти, вспыхнувшей огненным вихрем.

Возбуждение, которое разжег в ней Марш, не проходило, заставляя ее нервничать и желать большего. Ее тело было охвачено вожделением. Простым поцелуем Марш пробудил в ней такие глубокие и сильные чувства, подобных которым она никогда не испытывала.

Кейт хотела его до безумия и, когда он привлек ее к себе, сразу же убедилась, что их страсть взаимна.

Даже сейчас, вспоминая эти мгновения, Кейт чувствовала, как ускоряется ее сердцебиение. Она прижимала руку к груди, желая его унять.

Как она утром посмотрит Маршу в глаза? Ход ее мыслей прервался, и Кейт рассмеялась над своей глупостью. Марш не увидит ни ее щек, покрасневших от смущения, ни желания в ее глазах.

Сбросив халат, она подошла к кровати и нырнула под одеяло. А если бы Спенсер не вошел, Марш занялся бы с ней любовью?

– Кейт! Ты уже проснулась? – робко спросила Сабрина.

Кейт, с трудом вырываясь из объятий сна, перевернулась на другой бок. Открыв глаза, она увидела девочку, одетую в розовые шорты и такую же блузку с короткими рукавами.

– Сабрина! Что ты здесь делаешь? – Кейт подскочила и уселась на кровати. Не могла же она проспать?

– Я не сплю уже сто лет, – сообщила малышка. – Папа тоже уже проснулся. Он сказал, чтобы я тебя не будила.

– Тогда зачем ты разбудила Кейт? – спросил Марш.

От его глубокого, раскатистого голоса у девушки замерло сердце. Она отвела взгляд от Сабрины и посмотрела на стоящего в дверях Марша

На нем были джинсы, обрезанные до колен, и темно-синяя футболка. Этот небрежный наряд придавал мужественность его облику, делая его еще привлекательнее.

Его волосы были влажными после душа. Он попытался привести их в порядок, и в результате получилась немного растрепанная, но очень симпатичная прическа. Несколько темных волнистых прядей падали на лоб, скрывая заживающий шрам. Синяки вокруг его глаз побледнели, и теперь он выглядел очень красивым и невероятно сексуальным.

– Ничего страшного, Сабрина. Я рада, что ты меня разбудила. Наверное, я просто не услышала будильник. – Девушка отбросила одеяло.

– Сабрина, давай спустимся вниз и дадим Кейт возможность одеться. Если ты мне поможешь, мы сможем выпить по стаканчику апельсинового сока.

– Ладно, – согласилась девочка и, радостно улыбнувшись, выбежала из комнаты вслед за отцом.

Сразу после их ухода Кейт направилась в душ. Наскоро ополоснувшись, она натянула белые шорты и блузку без рукавов с цветочным узором. Волосы она зачесала назад и уложила узлом на затылке.

– Кому оладьи? Или тосты с яйцом? – весело спросила она, войдя на кухню.

– Оладьи! – воскликнула Сабрина. – Обожаю оладьи.

– Я тоже! – радостно поддержал ее Марш.

– Значит, оладьи. – Кейт открыла шкафчик и вынула большую миску. Достав банку пшеничной муки, она начала готовить тесто, заодно включив кофемолку.

Занимаясь стряпней, она убеждала себя, что должна радоваться отсутствию какой-либо неловкости в общении с Маршем. Но вместо этого она чувствовала себя разочарованной и даже слегка раздраженной: ей казалось, будто Марш уже забыл об их страстном поцелуе.

– Доброе утро, – поприветствовал их Спенсер, войдя на кухню через заднюю дверь.

Кейт густо покраснела от смущения, вспомнив, как прошлой ночью он застал ее с Маршем.

– Какая была ночь, какое утро, какой замечательный день, – воскликнул Спенсер. – Кофе готов?

– Э… доброе утро. Кофе еще не сварился.

Спенсер выглядел усталым и таким грязным, словно провел эту ночь на сеновале. Внезапно Кейт вспомнила об обещанном появлении на свет жеребенка.

– Куини! Она ожеребилась? – спросила девушка, догадавшись, что именно в этом и заключается причина его неряшливости.

– Ага. Около пяти утра.

– Потрясающе, – обрадовался Марш. – Мальчик или девочка?

– Мальчик. И поверь, он настоящий красавец. Сразу видно будущего чемпиона. Кто-нибудь хочет прогуляться со мной в конюшню после завтрака и посмотреть?

– Я хочу увидеть жеребенка, – сказала Кейт.

– Так почему бы не сходить в конюшню всем вместе? – предложил Марш.

После завтрака маленькая процессия двинулась по затененной аллее к конюшням. Впереди шли Спенсер и Сабрина, а Кейт с Маршем замыкали шествие.

В тот миг, когда Марш взял Кейт под локоток, ее словно током ударило. Она еле удержалась, чтобы не вырвать руку, таким сильным было охватившее ее возбуждение.

Она мысленно напомнила себе, что их вчерашний поцелуй был ошибкой – ошибкой, о которой не стоит жалеть, но которая впредь не должна повториться.

Ступая на полшага позади девушки, Марш чувствовал исходящее от нее напряжение. Он знал, что Кейт сейчас тоже вспоминает их поцелуй.

Желание остановиться, заключить ее в объятия и снова насладиться вкусом ее чувственных губ было почти непреодолимым.

Но еще сильнее он хотел взглянуть ей в глаза, чтобы увидеть, насколько сильна ее страсть.

Его мгновенную и ошеломляющую реакцию на поцелуй вполне можно было сравнить с ядерным взрывом. Марш не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое сильное и всепоглощающее желание. Кейт с поразительной легкостью лишила его самообладания, а страсть, которую она в нем возбудила, едва не свела его с ума.

Если бы не появление Спенсера, Марш овладел бы ею прямо на кухонном столе.

Но Спенсер возник в самый неподходящий момент, и в результате Марш провел очень беспокойную ночь. Он и сейчас был весь как на иголках, и ему стоило немалых усилий вести себя как ни в чем не бывало.

Он и сам не понимал, что же произошло, но Кейт, с ее тихим упорством и поистине безграничным терпением, умудрилась растопить лед, сковывавший его сердце.

– Кейт, я должен извиниться перед тобой. – В голосе Марша чувствовалась хрипотца, а от его слов девушку бросило в дрожь.

– За что? – спросила она, пытаясь сохранить

спокойствие, хотя и прекрасно понимала, о чем идет речь.

– За то, как я вел себя прошлой ночью. Я погорячился. Прости.

Он жалеет, что поцеловал ее. Сердце Кейт сжалось от боли, но она постаралась не замечать этого.

– Это был всего лишь поцелуй, – сказала девушка с напускным равнодушием. – Извинения приняты.

Марш замедлил шаг и вдруг споткнулся, резко качнувшись вперед.

Кейт успела его подхватить. Она ахнула, когда Марш налетел на нее, и они снова оказались прижатыми друг к другу.

Ее бросило в жар. Марш стоял слишком близко, его губы были всего лишь в нескольких сантиметрах от ее лица, и все, что могла сделать Кейт, это не дать ему сократить разделяющее их расстояние.

Она попыталась отодвинуться, но Марш удержал ее.

– Спасибо, а то я уже начал считать себя конченым человеком. – Кейт почувствовала щекой его дыхание, и по ее коже пробежали мурашки.

– Пожалуйста, – ответила она, надеясь, что он не заметит дрожь в ее голосе и лихорадочный стук ее сердца.

Когда они дошли до ограды, Кейт обратила внимание, что двор со служебными постройками сильно разросся за прошедшие годы. Спенсер набрал код на замке и открыл ворота.

– Мы перевели Куини в эту конюшню перед отъездом в Ирландию. Мы держим здесь лошадей, которые принадлежат членам семьи. Тут намного тише, – пояснил Спенсер, пока Кейт помогала Маршу пройти через ворота.

В хорошо проветриваемой конюшне было восемь денников – по четыре с каждой стороны.

– Куини в самом просторном деннике, последнем в этом ряду, – сказал Спенсер. Несколько лошадей высунули головы, и Кейт взглянула на Сабрину, с явным любопытством озирающуюся по сторонам. – Подождите минутку, я проверю, как себя чувствуют мама и сын. – Не дожидаясь ответа, он зашагал вперед.

В воздухе витали знакомые запахи лошадей, сена и овса. Кейт улыбнулась приятным воспоминаниям.

Ближайшая лошадь фыркнула и замотала головой.

Сабрина метнулась к отцу и повисла на его руке.

– Папа, мне страшно.

– Но здесь же нечего бояться, – заверил ее Марш. – Хочешь на ручки?

– Да.

Марш осторожно наклонился и поднял девочку.

– А теперь скажи, что тебя напугало.

– Большая лошадь. Она смотрела на меня.

– Она что, показывала тебя зубы и пыталась укусить?

Сабрина нервно хихикнула.

– Нет, она качала головой и смешно сопела.

– Она втягивала воздух, пытаясь уловить твой запах. Это всего лишь любопытство. Ей не часто приходилось видеть таких хорошеньких маленьких девочек, – поддразнил ее папа. – Какого она цвета?

– Коричневая с маленьким белым пятном на носу, – заметно осмелев, сказала Сабрина.

– На двери должно быть написано имя. Кейт, как ее зовут?

– Примула. Ее зовут Примула. – Девушка уставилась на надпись, решив, что это какая-то ошибка. Примулой звали лошадь, на которой она училась ездить верхом. Марш утверждал, что эта кобыла смирная, как ягненок. И оказался прав.

– Примула! Ну, это старая знакомая, – с чувством произнес Марш. – Примула – любимая лошадь твоей бабушки, она очень спокойная и ласковая. Привет, старушка. Как поживаешь?

Примула тихо заржала в ответ.

– Она поздоровалась, – пояснил Марш.

–Все прекрасно. Можно войти и взглянуть на новорожденного, – сообщил вернувшийся Спенсер.

Кейт торопливо подошла к Маршу. Он опустил Сабрину на землю. С готовностью, которой Кейт никак не ожидала, малышка подбежала к своему дяде, и они вместе вошли в денник.

– Не забудь, шуметь нельзя, чтобы не напугать их, – предупредил Спенсер. – Сабрина, тебе будет лучше видно, если я подниму тебя.

Спенсер нагнулся и взял девочку на руки. Как только она увидела жеребенка, стоящего рядом с матерью, ее ротик раскрылся от изумления, а глаза сделались огромными, словно блюдца.

– Смотрите! Какой хорошенький! – воскликнула Сабрина. – Папа! Смотри! – она с улыбкой повернулась к отцу. Жаль только, что он не видел этой улыбки.

– Если бы я мог, – ответил Марш, но в его голосе не было ни злости, ни горечи.

Кейт заметила слезы в его глазах, и ее сердце сжалось.

В последние несколько дней он прилагал огромные усилия, чтобы забыть о собственных проблемах и сосредоточиться на общении с дочерью. И эта линия поведения начала приносить плоды.

Сабрина – добрая, отзывчивая девочка, всегда готовая помочь, и любовь, которую проявлял к ней отец, направила их отношения в новое русло.

– Он прелесть, – восторженно воскликнула Кейт, оценив и гнедую масть жеребенка, и белую звездочку на его лбу.

– Вижу, вся семья собралась, чтобы похвалить новорожденного, – донеслось откуда-то сзади.

– Кайл, я не знал, что ты еще здесь, – Спенсер повернулся к вошедшему мужчине.

– Я решил заскочить на минутку перед отъездом.

– Ты наверняка помнишь моего брата Марша, – сказал Спенсер. – Эта маленькая красотка – его дочь Сабрина, а еще одна красотка – Кейт Тернер. А это Кайл Мастерс, местный ветеринар.

– Кейт Тернер, – повторил Кайл, взглянув на девушку. – Почему-то это имя кажется мне знакомым. – Он дружески улыбнулся. – Мы раньше не встречались?

У Кейт екнуло сердце. Похоже, он ее не узнал. И слава богу.

– Нет, не думаю, – ответила она.

Кейт взглянула Кайлу Мастерсу в глаза, заметив, что он сильно возмужал за прошедшие годы. Интересно, удалось ли Пайпер, влюбленной в него по уши, добиться его благосклонности?

– Это очень распространенное имя, – легкомысленным тоном заметила девушка. – У вас очень нужная профессия, и особенно в этом убеждаешься, когда на свет появляется такой очаровательный жеребенок, – добавила она, желая перевести разговор на другую тему.

– Согласен.

– Сабрина видит лошадей первый раз в жизни, – сказал Спенсер.

– Хочешь войти в денник и погладить жеребенка? – предложил Кайл.

Сабрина уставилась на него.

– А можно? – шепотом спросила она.

–Я не против, – разрешил ей Марш, жалея, что не может отвести ее сам. Но ему приятно было слышать восторг в ее голосе.

– Я пойду с тобой, – вызвался Спенсер.

Марша обрадовала готовность Сабрины войти в денник. Как у большинства детей, природное любопытство помогло ей преодолеть первоначальный страх.

За последние несколько дней его отношения с дочерью совершенно изменились, и этой благотворной переменой он обязан Кейт. Девочка очень привязалась к медсестре, и, без сомнения, очень расстроится, когда Кейт уедет. Внезапно Марш понял, что Сабрина не единственная будет грустить из-за ее отъезда.

Из соседнего стойла донеслось ржание Примулы и тихое бормотание Кейт. Ощупывая руками стену, Марш двинулся к ним.

– Нам было так хорошо вместе, правда, девочка? – говорила Кейт. – Ты была самой ласковой и терпеливой лошадкой. – В ее голосе звучало искреннее чувство. – Только благодаря тебе, лапочка, а еще благодаря Маршу и Пайпер, я научилась ездить верхом.

Марш нахмурился. О чем это она толкует? А может… Это же Кэт! Кейт Тернер оказалась школьной подружкой его сестры!

Почему он не узнал ее раньше? Потому что всегда знал под именем Кэт. Так ее представила Пайпер. Это прозвище казалось очень подходящим для темноволосой красотки с завораживающими зелеными глазами.

Марш понятия не имел, что Кэт – дочь Сэма Роулинса, пока не услышал, что его отец уволил Роулинса за пьянку в тот день, когда Пайпер чуть не утонула.

Не удивительно, что Кейт скрывала свое прошлое и колебалась, когда Марш предложил ей работу. При их последней встрече он обозвал ее последними словами, и обвинил в том, что она чуть не погубила Пайпер. Наверное, она и согласилась ему помочь лишь потому, что он не мог ее увидеть.

Чувство сожаления и стыда охватило Марша. Он обругал ее ни за что, ни про что, и этот грех тяжелым грузом лежал на его душе. Он долго не мог забыть несчастный взгляд ее прекрасных зеленых глаз.

Он слишком многим ей обязан. И должен искупить свою вину прежде, чем она опять исчезнет из его жизни.