Текст книги "Потопленные"
Автор книги: Мотицура Хасимото
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Прошло свыше 20 дней с тех пор, как мы вышли из Куре; мы давно не мылись, не было лишних смен белья и мы носили одно и то же днем и ночью. Не было воды, чтобы произвести стирку, и возможности просушить белье. Находиться и работать в грязной и влажной одежде внутри лодки, где много электрического оборудования, было опасно.
Глава 21
Последние боевые действия человеко-торпед
После потопления тяжелого крейсера «Индианаполис», который был принят нами за линейный корабль типа «Айдахо», подводная лодка «I-58» направилась на север. 9 августа атомная бомба, подобная той, которая разрушила Хиросиму, была сброшена на город Нагасаки. Разрушения, наносимые непосредственно Японии, быстро росли. Сообщалось также, что Советский Союз вступил в войну с Японией. Мы по-прежнему были полны решимости, но что мы могли сделать? Несмотря на это, моральное состояние личного состава лодки «I-58» было высоким.
10 августа, находясь в подводном положении, мы с помощью гидроакустического прибора обнаружили присутствие цели. Подняв перископ, я увидел невдалеке эскадренный миноносец. Водителям торпед № 5 и № 6 было приказано приготовиться к выпуску. Дистанция до миноносца, следовавшего зигзагом, составляла около 6400 м. Во время выпуска торпеды № 6 начались неполадки с ее двигателем, который выбрасывал белые воздушные пузыри с пеной. Море было спокойным, и миноносец мог нас обнаружить, поэтому я приказал застопорить двигатель торпеды. Осматривая в перископ поверхность воды, я видел, что пена не исчезла и по-прежнему выдавала противнику наше местонахождение. Кроме того, работающие двигатели торпед издавали грохочущий звук, и я был уверен, что по нему противник обнаружил нас. Наконец двигатель торпеды № 6 заглох. Перископа я не поднимал, ожидая разрывов глубинных бомб. Но время шло, а атаки все не было, поэтому я решил подвсплыть и осмотреться. К моему удивлению, миноносец находился далеко. Дистанция до него составляла теперь около 4500 м, корабль успел отойти от нас. Надо сказать, что с появлением человеко-торпед эскадренные миноносцы противника уже не действовали так уверенно, как раньше.
Тем временем водители торпед № 3 и № 4 заняли свои места, но вскоре оказалось, что торпеда № 3 была неисправна. До сих пор мы успели выпустить только торпеду № 5, которая сейчас двигалась по направлению к миноносцу. В этот момент показались другой эскадренный миноносец и транспортные суда, поэтому была выпущена торпеда № 4, которая достигла цели. После взрыва этой торпеды весь конвой противника пришел в замешательство. Услышав звук другого взрыва, я увидел в перископ, что первый миноносец противника исчез под водой. Помолившись за души ушедших от нас воинов, мы всплыли и направились на север.
В эту ночь, погрузившись и уклоняясь от атак авиации противника, мы с помощью гидроакустической станции лодки обнаружили судно, по всей вероятности торговое, так как шум винтов указывал, что оно имело поршневые двигатели. Водителям торпед был отдан приказ приготовиться к выпуску. Затем мы услышали шумы эскадренного миноносца, который находился совсем неподалеку от нас. Судя по данным шумопеленгатора, торговое судно имело большие размеры, но из-за темноты мы ничего не могли предпринять. О, если бы светила луна! Шум подходящего миноносца нарастал. Я решил повернуть лодку прямо на него и соблюдать тишину. Миноносец, казалось, начал поворачивать вправо, а вместе с ним (носом к нему) поворачивались и мы, приготовясь к взрывам глубинных бомб. Затем шум корабля стал доноситься со всех сторон, казалось, противник обнаружил нас и теперь проходил над самой лодкой. Ожидая атаки, в лодке все замерло. Однако разрывов глубинных бомб не последовало и кризис миновал.
12 августа море было спокойным. Следуя в северном направлении со скоростью 12 узлов, мы перехватили сигналы радиолокационной станции противника для обнаружения надводных целей. Мы увеличили скорость, намереваясь выйти на позицию, удобную для атаки. Сигналы радиолокационной станции противника продолжали поступать. Спустя 15 мин. мы увидели мачту корабля и произвели срочное погружение. Это случилось в 17 час. 16 мин. Я отдал приказ водителям торпед и торпедистам лодки приготовиться к атаке. Цель приближалась, и я отдал новый приказ: «Водителю торпеды № 3 занять свое место и приготовиться к выпуску!» В 17 час. 47 мин. я опознал судно противника. Это был авиатранспорт, водоизмещением 15 тыс. т. Вскоре торпеда № 3 была готова к выпуску, и ее водитель по моему приказу устремился навстречу противнику. Когда после выпуска торпеды я взглянул в перископ, то увидел, что впереди авиатранспорта следовал также эскадренный миноносец. Прошло еще некоторое время, а транспорт продолжал следовать в прежнем направлении. Я увидел, как из его труб вырывались клубы черного дыма. Противник, очевидно, обнаружив человеко-торпеду, уходил от нее на полной скорости. Я ясно видел, как транспорт, набирая скорость, перешел на зигзаг. Прошло полчаса, затем послышался звук взрыва. Был ли это взрыв торпеды, попавшей в цель? Но вслед за первым взрывом послышалось еще десять. Стало ясно, что эскадренный миноносец лег на обратный курс и начал атаку глубинными бомбами. Я очень беспокоился; мои руки вспотели. В 18 час. 42 мин. к небу поднялся большой столб воды и клубы дыма. Я невольно прошептал молитву. Затем донесся звук взрыва. Когда столб воды осел, а дым рассеялся, транспорта на поверхности уже не было. Виден был лишь эскадренный миноносец, спешивший к месту гибели транспорта. Каждый из нас испытывал чувства торжества и облегчения. Мы помолились за счастье наших погибших воинов в их загробной жизни, затем в наступившей темноте всплыли и продолжили наш путь на север. Пройдя несколько дней этим курсом, мы пришли в точку, находящуюся в 300 милях от о. Окинава.
Об успехах, достигнутых человеко-торпедами, мы докладывали после каждой победы, когда лодка находилась на безопасном расстоянии от противника.
Ввиду того, что водитель торпеды, идя к цели со скоростью 30 узлов, мог пользоваться перископом, попадание в цель не представляло большой сложности. Если даже человеко-торпеда обнаруживалась на довольно значительном расстоянии, то для корабля, имеющего скорость менее 20 узлов, уйти было невозможно. Являлось ли необходимостью тратить человеческие жизни для управления этими торпедами? Хороших результатов можно достигнуть при управлении ими по радио. Но для нас было уже слишком поздно вводить эти усовершенствования.
Наше положение являлось поистине плачевным. У нас осталось всего 4 (а если считать 3 транспортные, то 7) большие подводные лодки и 8 устаревших лодок, каждая из которых могла принимать всего две человеко-торпеды.
Вечером 15 августа подводная лодка «I-58» следовала в надводном положении в поисках противника. Район поисков простирался непосредственно от о. Окинава до пролива Бунго. Настроение экипажа лодки было бодрым. Я стоял на мостике, осматривая горизонт в направлении заходящего солнца. Вдруг меня подозвал к люку старший радист. Мне кажется, что я никогда в жизни не видел более печального выражения лица, чем то, которое было у него в этот момент. Он готов был разрыдаться. «Пожалуйста, спуститесь на минутку вниз!» – попросил он меня. Я с неохотой последовал за ним. Спустившись вниз, он отозвал меня в угол кают-компании и сказал: «Посмотрите, что я принял по радио». Это было коммюнике об окончании военных действий. Я был ошеломлен, но после короткого раздумья решил, что это могло быть газетным трюком, а не официальным сообщением. Овладев собой, я сказал радисту: «Это могла быть радиопередача с целью дезинформации. Уничтожьте радиограмму». Один из офицеров, стоявший неподалеку, который постоянно интересовался радиопередачами противника, заметил: «Если это дезинформация, то очень умная».
Я объявил экипажу лодки, что мы не можем принять решение о выходе из войны, базируясь на радиопередачах для прессы. При отсутствии официального приказа мы будем продолжать сражаться. Я приказал радисту приносить мне все телеграммы по мере их поступления в черновой записи и обрадовал его тем, что никто другой не будет осведомлен об их содержании. Итак, я решил ничего не сообщать личному составу лодки о надвигающихся событиях, даже если это будет и официальный приказ. Находясь в море, не следовало допускать никакого ослабления твердо установленного порядка. На подводной лодке ошибки одного человека из состава команды при выполнении им своих обязанностей во время погружения или всплытия следовало опасаться больше, чем противника. Одна ошибка могла легко привести к несчастному случаю. Поэтому я решил: пусть команда продолжает спокойно выполнять свой долг в бодром настроении до тех пор, пока мы не подойдем к своим водам, где нам не будет больше необходимости погружаться. Разговаривая с врачом, я был сильно смущен его вопросом: «Разве мы не услышим чего-нибудь неожиданного, когда вернемся в базу?»
На всем нашем пути, уклоняясь от противника, мы продолжали погружаться и всплывать, то есть не теряли бдительности. 17 августа 1945 года мы возвратились в базу человеко-торпед. Я заметил катер, идущий в нашу сторону. Наконец подошел последний момент и прозвучала команда: «Всему личному составу построиться на кормовой надстройке!» Команда собралась, и со слезами на глазах я зачитал манифест императора, в котором сообщалось об окончании войны. Потом, не говоря никому ни слова, я вместе с посыльным, который доставил манифест, перешел на катер и отбыл на берег для доклада старшему начальнику относительно героических подвигов наших замечательных воинов – водителей торпед. Они не дожили до дня нашего унижения, связанного с нашим поражением в войне.
18 августа 1945 года мы вместе с шестью подводными лодками типа «ХА» направились в Куре. Большинство из нас не вступали в дискуссию по вопросу об окончании войны, но имелись и такие, которые стояли за продолжение войны. Тем не менее уже все было кончено, хотя кое-кто не мог примириться с этим фактом.
Когда мы совершали наш утомительный переход к своим берегам, некоторые летчики, выражая свое несогласие с окончанием военных действий, сбрасывали листовки с призывами продолжать борьбу. Мы, однако, выполняя конституцию нашей страны, сложили оружие в соответствии с приказом императора.
Пусть дух 80 погибших воинов – водителей торпед и сверхмалых подводных лодок будет этому свидетельством! Наша страна будет следовать по трудному пути. Тяжелое испытание, переживаемое нашим народом по воле неба, продолжается.
Заключение
Неудача японских подводных лодок в операциях у Гавайских о-вов
До нападения на Пирл-Харбор наших самолетов, базировавшихся на авианосцы оперативного соединения под командованием вице-адмирала Нагумо, японские подводные лодки заняли позиции у о. Оаху и оседлали линии коммуникаций американцев, связывающие Гавайи с портами США на континенте. Кроме того, была закончена подготовка к отправке 5 сверхмалых подводных лодок в Пирл-Харбор с задачей нанести удар по кораблям в этой базе.
В период 18–20 ноября 1941 года отобранные в Соединенном флоте 27 подводных лодок новейших типов под командованием вице-адмирала Симидзу вышли из Куре и Йокосука. Пополнив запасы горючего и продовольствия на Маршалловых о-вах, они направились вперед в качестве авангарда ударного соединения адмирала Нагумо. Подводным лодкам надлежало топить корабли противника, которым удалось бы избежать ударов нашей авиации, а также не допускать подвоза подкреплений и предметов снабжения из США и таким путем способствовать завершению операций у Гавайских о-вов. Штаб в Токио ожидал, что длительные действия подводных лодок дадут более значительные результаты, чем единовременный удар авиации. В действительности же результаты оказались совершенно иными. За всю операцию лишь одной подводной лодке из 27 удалось выйти в атаку на вражеское судно. Морисон [27]27
Морисон С.Э., История военно-морских операций флота США во Второй Мировой войне, т. 2.
[Закрыть] в своем труде пишет по этому вопросу следующее:
«Активное патрулирование и глубинное бомбометание, проводимое эскадренными миноносцами и другими кораблями, свели к нулю попытки больших японских лодок водоизмещением по 1900 т атаковать наши корабли. Им не удалось торпедировать ни одного из многочисленных кораблей и судов, которые приходили в Пирл-Харбор и Гонолулу и уходили обратно. Большинство из 20 подводных лодок типа «I», которые находились к югу от о. Оаху, через несколько дней направилось обратно в Японию. Около 5 лодок было направлено к западному побережью США. Одна из них, «I-170», была потоплена на переходе самолетом с авианосца «Энтерпрайз», остальным у побережья штатов Калифорния и Орегон удалось потопить несколько наших судов. Итак, авангардное экспедиционное соединение потерпело полную неудачу. Ему не удалось потопить ни одного корабля, само же оно потеряло 1 большую и 5 сверхмалых подводных лодок.
Когда лодки возвратились после операции в базу, как командиры отрядов, так и командиры подводных лодок доносили следующее:
«Оборона Гавайев очень сильная, а корабли противника достаточно хорошо охраняются. Все это сделало невозможным для подводных лодок осуществить блокаду островов или перерезать линии коммуникаций. Вражеские противолодочные корабли и авиация непрерывно патрулируют в этом районе, и несмотря на то, что наши подводные лодки обнаруживали цели, они, не успев выйти в атаку, сами подвергались атакам противника.
Подводная лодка является оружием уничтожения торговых судов, то есть ее главным назначением является нарушение торговли.
Как императорский штаб, так и штаб Соединенного флота Японии были сильно поражены и горько разочарованы ничтожными результатами операций подводных лодок у Гавайских о-вов, вследствие чего вера в свои подводные лодки была поколеблена».
Подготовка подводных лодок к «Войне на истощение»
При заключении вашингтонского договора 1922 года мы не смогли добиться желаемого соотношения военно-морских флотов США и Японии (1: 0,7), но мы считали, что этот недостаток можно возместить путем подводной войны.
Таким образом, появилась новая тактика, характерная для японской «Войны на истощение», то есть использование подводных лодок для перехвата кораблей американского флота на переходе через Тихий океан в район Гавайских о-вов. Ожидалось, что применение этой тактики даст большие результаты. Она нашла сильного сторонника в лице адмирала Суэцугу, который утверждал, что успех или провал этой тактики будет поворотным пунктом в решительном сражении двух флотов, и настаивал на подготовке к безжалостной войне до конца.
В других странах основным назначением подводных лодок являлось нанесение ударов по торговым судам и нарушение торговли, а нападение на военные корабли было второстепенной задачей. Такая тактика позволяла полнее использовать особенности подводных лодок, поскольку считалось, что потопление важных грузов противника имело первостепенное значение. Кроме того, атаки подводных лодок по кораблям противника, имеющим сильное охранение, обычно сопряжены с большим риском.
В Японии же идея нанесения ударов по сильно охраняемым кораблям противника получила преимущество над всеми другими, и усиленная подготовка была направлена на отработку именно этих задач. В результате часто имели место прискорбные случаи, когда в мирное время на маневрах гибли подводные лодки. Несмотря на это, командование военно-морского флота Японии продолжало вынашивать планы использования подводных лодок при нанесении ударов по кораблям противника, имеющим сильное охранение. В самом деле, чувствовалось необычайное искусство, которого добились наши подводники, выходя в атаку при отработке учебных задач и на маневрах.
При таких обстоятельствах японское командование ожидало многого от своих подводных лодок и в то же самое время значительно недооценивало возможности американского подводного флота. Как показала операция наших подводных лодок у Гавайских о-вов, их атаки против военных кораблей не достигали цели, и только в последующих атаках против торговых судов нашим лодкам удалось кое-чего добиться. В то же самое время мы несли тяжелые потери от американских подводных лодок, и не будет преувеличением сказать, что американские подводные лодки нанесли Японии смертельный удар.
Для иллюстрации этого вывода характерным является следующее заявление начальника морских операций ВМС США адмирала флота Э. Кинга: «Американские подводные лодки сыграли большую роль в общей победе над Японией. 63 % потопленных японских кораблей и судов водоизмещением свыше 1000 т каждое были потоплены подводными лодками, остальные 37 % падают на долю других видов оружия».
Предполагаемые потери Японии в тоннаже, по расчетным данным японского командования, должны были составить в первый год войны 1 млн. т и в последующие годы по 800 тыс. т ежегодно. Однако действительные потери составили: в первый год войны – 1250 тыс. т, во второй год – 2560 тыс. т и в третий год – 3480 тыс. т, то есть в четыре раза больше, чем в приведенных расчетных данных.
Как же случилось, что японское командование допустило такой просчет в предполагаемых потерях своего тоннажа? Это случилось потому, что оно недооценило возможности американского подводного флота. При расчетах потерь вполне естественно было предполагать, что наибольшая доля их будет вызвана действиями американских подводных лодок. Однако большая часть морских путей, связывающих Японию с районами естественных богатств южных морей, включающих о-ва Рю-Кю, Формоза, Филиппины, Борнео, Целебес, Ява, Суматра, была защищена целой серией естественных преград. Мы думали поэтому, что сможем отразить атаки подводных лодок противника с помощью противолодочной обороны, установленной в сравнительно узких проходах между этими островами. В первый год войны наши потери были велики в силу того, что мы вели наступательные операции на юге, а наши противолодочные мероприятия не получили еще должного развития. После второго года войны мы могли надеяться на уменьшение потерь, поскольку наша противолодочная оборона была уже налаженной, но американские подводные лодки продолжали топить японские суда.
Доктор Джером Бернард Кохен писал:
«Блокада Японии американцами значительно усилилась, в результате подвоз сырья прекратился и военное производство фактически было приостановлено еще до начала стратегических бомбардировок страны. В силу этого Япония не в состоянии продолжать войну… На каждую построенную тонну торгового флота Япония теряла 3 т, что вело фактически к уничтожению торгового флота. Для Японии было несчастьем ее зависимость от ввоза сырья. Положение изо дня в день ухудшалось. Потери торгового тоннажа сократили ввоз сырья, из-за чего производство стали также значительно уменьшилось. Это в свою очередь отразилось на судостроительной промышленности, в силу чего Япония не могла восполнять потери торгового флота. Экономика Японии стала задыхаться. В начале 1945 года страна уже была на пороге катастрофы, и воздушные, налеты довершили дело».
В чем же заключалась причина таких жалких результатов действий японских подводных лодок?
Американские подводные лодки не ограничивались нанесением ударов только по торговым судам. Лодкам противника удавалось довольно искусно и успешно атаковать и наши военные корабли. Наши потери были огромны. 15 июня 1944 года, узнав, что американские силы высадились на о. Сайпан, командующий Соединенным флотом адмирал Тоёда сосредоточил все имеющиеся силы для нанесения решительного контрудара по противнику с целью нарушить его планы. На рассвете 18 июня одно из оперативных соединений под командованием вице-адмирала Одзава начало поиск противника. После полудня того же дня к западу от Сайпана соединение обнаружило три группы американских кораблей, в которые входили 6 авианосцев. Ввиду того что надвигалась ночь, а расстояние до кораблей противника было значительным, адмирал Одзава отложил атаку до следующего дня. 19 июня вновь обнаруженное оперативное соединение противника, состоящее из четырех групп, было атаковано дважды (в 8 и 10 час.) нашими самолетами. Флагманский корабль адмирала Одзава – тяжелый авианосец «Тайхо» – после первой атаки по противнику был торпедирован американской подводной лодкой и спустя 6 час. затонул. Почти одновременно с «Тайхо» вражеской подводной лодкой был торпедирован тяжелый авианосец «Сёкаку». Несмотря на эти потери, вице-адмирал Одзава хотел нанести по противнику третий воздушный удар, но в его распоряжении осталось менее 100 самолетов, и поэтому ему пришлось отойти в западном направлении, чтобы возобновить атаки на следующее утро.
20 июня после полудня около 300 самолетов противника атаковало наши корабли. В результате атаки в авианосец «Дзуйкаку» попало несколько бомб, а в авианосец «Хитака» сначала попала торпеда, сброшенная торпедоносцем, а затем он был торпедирован и окончательно потоплен подводной лодкой противника. Таким образом, оперативное соединение адмирала Одзава было атаковано вражескими подводными лодками в момент отражения воздушной атаки, и, хотя авианосцы сильно охранялись эскадренными миноносцами, американские подводные лодки без особого труда проникли через линию охранения и произвели атаку по нашим крупным кораблям.
В октябре 1944 года флот адмирала Курита намеревался проникнуть в залив Лейте для того, чтобы нанести ряд ударов по противнику. 23 октября при поисках входа в пролив Палаван флагманский корабль крейсер «Атаго» и крейсер «Наси» были потоплены американской подводной лодкой. Это явилось очередной серьезной потерей японского флота. Во многих случаях американские подводные лодки атаковали даже наши противолодочные корабли.
Чем же можно объяснить такие плачевные для нас результаты? В основном их можно объяснить низким качеством вооружения наших кораблей и несовершенством их конструкций. Наши подводные лодки были плохо вооружены, они контратаковались противником еще до того, как подходили к целям, либо цель ускользала от них. В то же время хорошо вооруженные и оснащенные совершенным оборудованием подводные лодки противника действовали почти безнаказанно, и наши корабли не могли ни контратаковать, ни уклоняться от их атак. Многие наши корабли узнавали о присутствии вражеских подводных лодок только тогда, когда сами подвергались атаке.
В области строительства больших подводных лодок Японии принадлежало ведущее место среди флотов всего мира.
Япония строила подводные лодки типа «I» водоизмещением по 2 тыс. т, в то время как США и Англия имели подводные лодки водоизмещением по 1500 т. Кроме того, во время войны Япония построила несколько подводных лодок-носителей самолетов, водоизмещением по 3500 т. Шесть раз японские подводные лодки типа «I» совершали походы в Германию и, находясь в секретной немецкой базе подводных лодок Лориан (Атлантическое побережье Франции), были детально осмотрены немецкими специалистами по подводным лодкам. Немцы подвергли критике наши лодки, указывая на чрезмерную вибрацию корпуса, излишние средства подводной связи и т. д.
Подводная лодка «I-39» под командованием капитана 3-го ранга Кинаси, возвращавшаяся из Германии, была потоплена в Формозском проливе американской подводной лодкой исключительно потому, что имела радиолокационное оборудование низкого качества, хотя Кинаси по прибытии в Сингапур заметил, что оно было значительно улучшено. Узнав о многих недостатках японских подводных лодок, Гитлер подарил Японии 2 немецкие лодки в качестве моделей. Одна из них с немецкой командой в июле 1943 года прибыла в Куре. Другая, с японской командой, была потоплена авиацией союзников в Атлантическом океане на переходе в Японию. Указанные немецкие лодки водоизмещением по 750 т не представляли большой ценности для Японии.
Командование военно-морских сил Японии ожидало многого от своих подводных лодок. По этой причине как офицеры, так и матросы подвергались тщательному отбору и проходили очень насыщенную программу боевой подготовки. Они считали себя самыми подготовленными подводниками в мире. Но когда пришла война с ее испытаниями, то результаты оказались самыми плачевными. В конце войны в японском подводном флоте качество радиолокационного и другого электронного оборудования несколько улучшилось.
С. Фукутомэ, бывший начальник штаба Соединенного флота японского императорского флота.
