Текст книги "Помощница капитана. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Морвейн Ветер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
ГЛАВА 32
Доходные дома с невероятной скоростью вырастали во всех районах портовой части города. Были здесь дома, предлагавшие аренду квартир как людям с весьма толстым кошельком, так и тем, у кого наличие средств предполагало некоторые трудности в ожидании следующей зарплаты, чиновникам низших категорий с довольно небольшим жалованием. В подобных домах квартиры сдавались по выше обозначенным причинам с различной оплатой за месяц, и удобства предлагались в зависимости от этой оплаты. Посему в любом таком доме жила своего рода смесь разных по нраву, не соединенных никоим образом съёмщиков, объединённых только выгодой в месторасположении: квартиру старались выбирать поближе к месту работы.
Существовали и другие доходные дома, привлекающие богачей, которым был необходим всевозможный комфорт. Там квартиры оборудовались все новыми печами, предлагалась удобная планировка, различия были только в количестве комнат и виде из окон.
В доме, где обосновалась Ксения, двор-колодец был до такой степени узок, что не хватало места для никаких служебных строений – ни для сараев, ни для кладовок, поэтому когда дрова доставлялись телегами с лесоскладов, моментально дворники несли их по квартирам, чем было обусловлено состояние перманентного беспорядка в жилых помещениях. В здании насчитывалось семь этажей, а в том, что стояло напротив – восемь, так что в квартирах, смотревших окнами во двор, царила постоянная полутьма.
На приземном этаже разместились лавки, на следующем – канцелярии и приемные кабинеты. А далее до чердака шли квартиры – с каждым этажом цена наема падала. На улицу смотрели окна только западного фасада дома – и то видом из них являлся порт.
В доме были лифты и даже телефоны – но находились телефоны на первом этаже, так что тех, кто жил выше, вызывали для разговора в комнату консьержа. Он же занимался и тем, что развозил жильцов на лифте, и за это с каждого взималась дополнительная плата в два рубля в месяц.
Ксения снимала мансарду. Кроме неё в этой же мансарде располагалось ещё три квартиры – ту, что справа, занимал мелкий чиновник с матушкой, слева – фельдшер с супругой и двумя сыновьями, и напротив – изготовитель перчаток. Всем трём было не по карману давать тридцать пять рублей в месяц самим, и они пускали в одну из своих комнат студентов Высшего Училища Кораблестроения и Космоплавания, корпуса которого стояли неподалеку. С одного студента брали шестнадцать рублей, с двоих – двадцать. В плату входили влажная уборка раз в неделю и кипяток два раза в сутки.
Все обитатели дома имели собственные привычки и странности. Ни с кем из них за месяц, проведённый в доме, Ксения сблизиться так и не смогла. Она, однако, не соврала – и на одном этаже с ней в самом деле жил фельдшер, к которому, впрочем, Ксения заходить не стала.
Обменявшись парой коротких фраз с швейцаром, который хотел знать, когда Ксения заплатит за следующий месяц, она поднялась к себе и, сполоснув лицо водой, отстаивавшейся на окне, попыталась заснуть.
Сон, однако, не шёл. Мысли снова и снова возвращались к Орлову, с которым, без сомнения, ей не следовало видеться больше никогда.
Ксения понимала, что с начала и до конца вела себя, как идиотка. Орлов предупреждал её, что у него кто-то есть, что он никогда не откажется от неё. И теперь, предлагая встретиться, он снова ничего не обещал… И всё же… Всё же у капитана было такое лицо…
Ксения закусила губу и перевернулась на другой бок.
Орлов выглядел измождённым и усталым не меньше её самой. Он хватался за Ксению, как за соломинку – и эта молчаливая мольба о помощи как ничто другое заставляла едва затянувшиеся тиной чувства всколыхнуться в её душе.
Ксения ненавидела Орлова – и ещё больше ненавидела себя: за то, что так легко поддаётся ему. Она била кулаком по подушке, и слёзы наворачивались на глаза, но здравому смыслу, требовавшему не встречаться с Орловым больше никогда, отвечал тоненький голосок: «А что, если у него беда? Что, если ты нужна ему, а ты оставишь его, и он… Что? Что с ним произойдёт?» К этому тоненькому голоску примешивался ещё один, куда более эгоистичный, который вторил ему в унисон: «А что, если ты поможешь ему – он полюбит тебя?»
Ксения помучалась так до самого рассвета, но когда солнце забрезжило в окне, встала и отправилась в порт – впрочем, только лишь для того, чтобы предупредить о том, что работать сегодня не придёт.
Сад, где Орлов назначил встречу, располагался на левом берегу Ладоги и со всех сторон был окружён водой. В воздухе над ним плыл запах кедра, а на клумбах заботливой рукой были высажены георгины и флоксы, трициртис и лаванда, липы и вейгела. Узорные цветники и фонтаны перемежали стройные аллеи, бегущие между стволов слив и декоративных сосен.
Ксения стояла у самого входа, не решаясь войти. Всё утро она провела, надраивая пуговицы мундира, который в последние недели оказался основательно забыт – однако теперь золотая отделка сверкала так, будто она явилась на парад.
Орлова не было – и Ксения разрывалась между двумя противоречивыми чувствами: отчаянием и надеждой. Отчаянием – потому, что снова попалась в силки, которые расставил для неё граф, и снова повела себя как идиотка. Надеждой – потому что если бы Орлов не пришёл, всё решилось бы помимо неё.
– Ксения… – горячее дыхание коснулось щеки девушки, и по венам пробежал огонь, – простите. Меня задержали дела.
Ксения едва не застонала в голос. Она медленно обернулась. Орлов стоял перед ней – сиятельный, как всегда. Разве что щёки его стали немного бледней, а под глазами залегли тени – как будто он много ночей не спал.
– Пойдёмте… – он поймал Ксению под локоть и первым двинулся к воротам сада. От одного этого прикосновения сердце Ксении неслось вскачь, но она, конечно же, молчала.
Поначалу молчал и Орлов. Казалось, он не знал, как начать разговор.
Ко входу в сад были проложены три длинные галереи – две по сторонам, цвета слоновой кости, дубовые, с золочёными ромейскими гербами. А посередине бежала третья галерея – самая большая, чей пол был облицован чёрными и розоватыми мраморными плитами, а свод обтянут мешковиной. В центре ее стояла мраморная Афродита на круглом постаменте.
В самом саду вход в наиболее просторную, Солнечную галерею, располагался сразу у выхода из галереи Афродиты. Трижды её прерывали круглые цветники и фонтаны.
У первого фонтана Орлов всё-таки задал вопрос:
– Как ваши дела, Ксении? Я все эти дни ничего о вас не слыхал.
Ксении помолчала, подбирая ответ.
– Всё очень хорошо, – наконец сказала она.
– Как ваша служба?
– Идёт своим чередом, – «Без меня», – пронеслось в голове, но это она произносить не стала.
– Собираетесь в новый полёт?
– Пока нет, вы же знаете, такие вещи решаются весной, – уклончиво ответила Ксения. Орлов кивнул. Снова надолго наступила тишина.
От Ладоги и Утиного канала по всей длине аллеи шли бархатистые зелёные стены из сосен, разросшихся кленов и шиповника. Тут и там между ними были оставлены ниши для мраморных и золочёных статуй. Прямоугольные баскеты окружала стриженая акация. Саму же аллею, по которой шли Ксения и Орлов, окаймляли ровные еловые стены двухметровой высоты.
Вдоль Павлиньего фонтана обустроился сложный орнаментарный цветник с затейливыми рисунками из самых разных растений, оттененными кирпичной крошкой, речного окрашенного песка, разбитого на мелкие осколки стекла. Дорожки с невысокими бордюрами по краям, проходившие между отдельными секторами, были посыпаны мелким щебнем. По периметру цветника на решётках крепились фонари. В саду цвели календула, маттиола, бальзамин, цинии и петунии.
Они миновали зоосад в виде синайской пагоды, возведённый только что. В клетках его содержались ястребы, пеликаны, белки, рысь и ласки. Из строения недалеко от пагоды слышалось клекотание голубей.
Немного впереди – за ветвями деревьев – просматривался зимний сад, окружённый корсиканскими лимонами и магнолиями. Слева, между высоких кустарников и грабов, находился большой участок, огороженный со всех сторон решеткой, а сверху – сетью. Здесь жили самые разные маленькие пичужки
– А как дела у вас? – наконец задала Ксения вопрос, в который смогла вложить лишь десятую часть той муки, которая терзала её изнутри. Слова выходили серыми и расплывчатыми, ничуть не похожими на то, что она чувствовала, когда рядом находился Орлов.
Орлов молчал почти десять секунд. Пытался справиться с собой, понимая, что-то, что терзает его изнутри – никак не касается Ксении, но всё же не смог.
– Моё имение хотят отобрать. Из-за долгов, – произнёс наконец он.
На несколько секунд повисла тишина. Орлов не знал, стоит ли продолжать, но, поймав на себе встревоженный взгляд Ксении, снова не выдержал.
– Иглкорт был построен почти что двести лет назад, моим прадедом, служившим с Основателем бок о бок. Мне это имение, конечно же, досталось от отца – но уже тогда у Орловых хватало долгов. Впрочем, были ещё другие времена. Настолько ценилась земля, что тот, кто успел занять её, мог иметь всё. Впрочем, уверен, историю вы знаете и без меня.
– Продолжайте, – тихо сказала Ксения, продолжая двигаться по аллее и искоса глядя на него.
– Сейчас другие времена. Заводы – вот что имеет значение. Но у меня есть только земля. Она пустеет с каждым днём. Я думал, что со временем смогу наладить дела в поместье… Впрочем, зачем врать, я, по большому счёту, не думал ни о чём. Когда я был молод, меня интересовала только война. Имение приходило в запустение – там почти никого не осталось, когда я вернулся домой. Но это не меняло того, что я – граф Орлов. Мой отец служил императрице, был лично доверенным лицом. Мой дед… Впрочем, это не важно, – Орлов покачал головой.
На какое-то время оба замолкли. Ксения не знала, что сказать.
– Если бы я могла помочь… – прошептала она и тут же пожалела об этом, но, бросив на Орлова быстрый взгляд, поняла, что тот, к счастью, всё равно не слышал её.
Они подошли к каналу, разделявшему сад пополам. На другом берегу его располагался пруд, а на ближнем к реке находился сам парк.
По мосту через канал лежал путь в другой сад. Однако, когда Ксения оказалась в самом центре моста, из парапета и снизу начали бить многочисленные струи воды – Орлов мгновенно бросился вперёд, выталкивая и обнимая её.
Ксении замерла его в руках, будто испуганный птенчик в ладони ловца.
– Граф… – негромко сказала она.
Орлов сглотнул. Волосы Ксении пахли весной – настоящими, живыми цветами, а не дорогими духами, которые так любила Анастасия.
– Простите… – произнёс он неожиданно, обнаружив, что его собственный голос хрипит. Орлов прокашлялся и отстранился. Ксения почти инстинктивно потянулась следом за ним, но тут же взяла себя в руки и отодвинулась.
Сад за каналом представлял царство плодовых деревьев с легкими красивыми решетками для вьющихся растений и такими же решетчатыми беседками, между ними росли кусты акации. Там были зеленые дома, жилище садовника, прозрачные павильоны, широкая прямая аллея с навесом и фонтаны.
Аллеи этого сада сходились у большого искусственного водоема с красиво оформленными берегами, где разводили сомов для императорской кухни. А вокруг водоема тянулась ещё одна галерея на ста двадцати шести столбах. На противоположном же берегу стояла изысканная ваза из богемского стекла.
Вдали за речкой маячили контуры третьего сада – в нём были дворец, озерца, лабиринты и беседка.
– Вы не думали открыть завод? – спросила Ксения, останавливаясь перед беседкой, почти что полностью состоявшей из колонн. И сама тут же почувствовала, как неуместно здесь, в старинном саду, куда привел её Орлов, звучит слово «завод».
– Для производства клея из рыбьей чешуи? – злая улыбка озарила лицо графа.
Ксения пожала плечами.
– Можно делать корабли.
– Или покупать шелка у Сина, – подхватил Орлов. – Бросьте, Ксения, я не купец. Никогда им не был и никогда не смогу стать. А теперь… это всё равно уже не смогло бы помочь.
Он отвернулся и несколько минут молча смотрел на пруд.
– Я – офицер, – сказал он наконец. – Я не умею ничего, кроме как воевать.
Ксения молчала. Это она могла понять. За те дни, что она провела в порту, она шаг за шагом переставала понимать, кто она и зачем приехала сюда, в Шлиссельбург. Вокруг были только мрак, грязь и запах пота, исходивший, казалось, ото всего вокруг.
– Будет новый рейс… – произнесла она задумчиво, теперь уже скорее о себе, но в то же время и о том, чем мучился Орлов.
Орлов отвернулся и пошёл вперёд, вдоль берега. Поколебавшись секунду, Ксения двинулась следом – Орлов вовсе не пытался её обгонять, просто шёл, думая о своём.
Вдоль Ерика, у самого Лилового сада, росла грабовая роща. На одном участке расположился аккуратно подстриженный самшит. Внутри рощи проходила аллея, над которой ветви деревьев образовывали свод – всего в саду было несколько таких.
Они вышли к гроту – просторному павильону, с элегантной восьмигранной лантерной на крыше, с колоннами и скульптурами по обеим сторонам от входа. Вход в грот и всю переднюю стену украшали мраморные Аполлоны и Артемиды, которые перемежались с аллегориями Ветров. Все поверхности внутри грота были облицованы различными породами камня всех цветов и толчёным стеклом. В гроте было три зала, соединённых полукруглыми проёмами между собой.
Посередине зала на небольшой раковине стояла статуя Нептуна.
– Поэтому вы хотите вступить в брак? – спросила наконец Ксения, понимая, что их встреча подходит к концу, и у неё уже не будет другого шанса задать этот вопрос.
Губы Орлова слились в одну тонкую полоску. Он не хотел отвечать, потому что ответить – значило признать, что с Анастасией его давно уже не связывает ничего. И в то же время понимал, что если не ответит – скорее всего, потеряет Ксению навсегда.
– Да, – наконец сказал он.
Ксения отвела взгляд.
– Если бы я могла… – уже громче повторила она. Помолчала, а затем добавила совсем тихо: – Сколько вам нужно денег?
– Я не за этим позвал вас, Ксения!
– Но если бы я смогла… Если бы… Вам бы не пришлось жениться на ней, ведь так?
– Ксения, перестаньте! – Орлов поймал Ксению за плечо и больно стиснул. – Не смейте больше говорить подобного, вы поняли меня?
Ксения сглотнула. Но всё-таки ответила кивком.
Орлов какое-то время смотрел в её голубые, полные затаённого страха глаза.
– Полагаю, прогулка подходит к концу? – тихо спросила Ксения.
Орлов облизнул губы.
– Я мог бы увидеть вас ещё раз? – он убрал руку с плеча Ксении, напоследок слегка огладив его.
– Зачем? Ведь всё уже решено.
– Мне… – Орлов прокашлялся, – мне было очень хорошо с вами эти два часа. Так хорошо, как не было уже давно.
Ксения на секунду прикрыла глаза.
– Хорошо… – тихо сказала она. На секунду ей показалось, что Орлов вот-вот поцелует её, но этого так и не произошло.
ГЛАВА 33
С тех пор они встречались почти что каждый день – в парках, на набережных, ездили даже на Северные холмы.
Ксения понимала, что из этих встреч не может получиться ничего. Она, по большому счёту, и не загадывала наперёд – Орлов должен был вступить в брак. Кажется, краем уха она даже слышала, что дата свадьбы уже была определена – но куда больше запомнила слова Орлова о том, что он хотел бы и старается отсрочить её.
– Какой в этом смысл? – спросила Ксения, пока они шли по набережной, глядя на серое полотно воды, которое лишь иногда надрывали тела идущих в порт кораблей. – Ведь вы знаете, этот брак нужен вам. Вы не сможете сохранить то, что вам важно, без него.
– Я не знаю, – Орлов остановился у парапета лицом к воде и прикрыл глаза. – Это глупо, конечно. Я понимаю вас. Но я просто не могу. Когда я представляю, что проведу с Анастасией всю жизнь… Мне кажется, что лучше бы закончить эту жизнь прямо сейчас.
– Вы настолько не любите её?..
– Люблю… – Орлов вздохнул. – Я не знаю, Ксения, – он наконец посмотрел девушке в глаза. – Вы так легко говорите это слово, как будто любовь – это так просто. Как будто она всюду вокруг нас.
Ксения спокойно смотрела на него.
– Мне было трудно это сказать, граф. Но какой смысл прятаться от себя?
Орлов поджал губы и отвернулся.
– Я не знаю… – устало сказал он. – Я не знаю, верил ли вообще когда-нибудь в любовь. Я выбрал Анастасию, потому что она смотрела на меня так… – Орлов покачал головой.
– Потому что она любила вас, – Ксения отвела взгляд.
– Ветра, Ксения, ей было тринадцать лет! Что она могла понимать?
– А сейчас?
– Сейчас она немногим младше вас.
– И вы думаете, что я понимаю так же мало, как она?
Орлов долго молчал.
– Я думаю, это пройдёт, – наконец сказал он.
– Не пройдёт, пока вы рядом со мной. А может быть, не пройдёт вообще никогда.
Орлов молчал. Он отыскал где-то засохшие зёрнышки пшеницы и теперь бросал их в реку по одному, наблюдая, как они тонут в холодной воде.
– А хотите сходить на маскарад? – сказал вдруг он и, резко повернувшись к Ксении, притянул её к себе.
Ксения широко распахнутыми глазами смотрела на него. До сих пор они старались не показываться в многолюдных местах.
«Нельзя!» – кричало всё разумное у неё в голове.
– Хочу, – задавленно ответила она.
На губах Орлова появилась улыбка, которая, впрочем, не смогла победить усталость в глазах.
– Тогда приготовьте платье. И будьте в среду на дороге к Иглкорту в восемь часов.
На дороге к Иглкорту у Белой мызы расположился роскошный сад Нарышкина, у ворот которого красовалась надпись: «Все жители Шлиссельбурга приглашаются пройтись по аллеям и подышать прекрасным воздухом для обретения умиротворенности и поддержания хорошего самочувствия».
Приглашали, конечно, далеко не всех. Однако кареты со знатными дамами и господами, запряжённые шестёрками лошадей, останавливались перед воротами одна за другой.
Гений танцевального искусства сеньор Коррезе руководил здесь устройством маскарадов. На каждый такой маскарад съезжалось по две тысячи гостей.
Как и на любом церемониале, на балу у Нарышкиных сохранялась социальная иерархия, но здесь она была не столь заметна, как во время проведения других ритуалов.
Стоило Ксении войти в дом, как она увидела в конце галереи с видом царственной особы восседавшую на импровизированном троне госпожу Ленорман – несмотря на маску, узнать её было легко. На ней было платье из тончайшей кисеи со множеством складок, которые закрывали грудь и немного руки. Голову красавицы украшал тюрбан из ещё более тонкой ткани. Если бы не золотая повязка на лбу, то могло бы показаться, что в зале находится великолепная алебастровая статуя.
Ксения невольно отметила, что назавтра туники наверняка будут забыты, и все дамы будут одеты ровно так же, как сегодня она.
Все приглашённые на бал дамы приветствовали её стоя – вереница их тянулась до самого входа, а затем убегала в гостиный зал.
Лестница и стены особняка были увиты лилиями и розами, а также зеленеющими ветвями деревьев. Предметы, освещённые цветными фонарями, казались неземными.
Хозяйка дома была восхитительна в своём белоснежном античном платье, застёгнутом на плечах двумя бриллиантовыми аграфами. На ней не было ни ожерелий, ни дорогих камней – только бриллиантовые серьги в ушах и живые цветы в волосах.
Император не смог прибыть к началу бала и просил передать, чтобы его не ждали, однако никто не решился начинать без него.
В половине одиннадцатого его ещё не было, в то время как гостиные были буквально наполнены гостями. Но вот без четверти одиннадцать к подъезду подъехала карета Александра, который быстро вошёл в первый зал и, в ответ на поклон, поцеловал руку сначала хозяйке, а затем госпоже Ленорман. Позволив себе взять последнюю под руку, он повёл её в сад.
В саду Джардино ди Естази для танцевальных забав была возведена площадка с колоннадой и ступенями вокруг нее, а в центре её была устроена большая поляна – вся в ромашках и колокольчиках. К семи вечера сад уже заполнился гостями, отовсюду доносились звуки духовой музыки в исполнении оркестра императорской гвардии. Дамы в шикарных платьях, усыпанных цветами, располагались на ступенчатых трибунах вокруг площадки.
Вид потрясающего собрания нарядных женщин, военных в шикарных униформах и с орденами в драгоценных камнях, рассредоточенная по изумрудной поляне внушительная толпа, вся переливающая многоцветными сверкающими цветами туалетов, нависшие деревья, создававшие густую завесу зелени, канал Нерга, в воде которого словно в зеркале были видны и бирюзовое небо, и все красно-розовые тона заката; заросшие склоны высоких холмов, пропадающие в легкой дымке на горизонте – все являло волшебную картину.
Ксения же стояла в стороне, в тени колонн, и равнодушно-устало взирала на то, что происходило кругом. Орлов всё ещё не пришёл. Что это значило – Ксения не могла угадать. Орлов мог быть равнодушным или замкнутым, но никогда не обманывал её. У него, конечно, могли появиться дела, но…
Уже император появился во дворе, и девушка, подобравшись, отвесила ему церемониальный поклон – как и все, кто был в военной форме кругом. Её собственный маскарадный костюм был прост – китель и маска, скрывавшая лицо.
Александр был в этот вечер в форме полка Грифона, и все женская часть высокого общества старательно поделилась друг с друг замечаниями о том, как бесподобно оттеняли лазурно-синие отвороты кителя его глаза.
Он обошёл дам, приветствуя каждую поцелуем руки, но никому не позволив встать. После этого гости под звуки полонеза стали подниматься в большой бальный зал, где продолжили танцевать.
Ксения осталась стоять. Горло её сдавило тоской. Одиночество в этой толпе драгоценных платьев и обнажённых женских плеч было нестерпимо. Она твёрдо решила, что если сейчас, когда во дворец вступит последний гость, Орлов всё ещё не придёт – она отправится домой.
Гости втянулись в здание щебечущей и шелестящей складками муслина и кисеи чередой. В саду наступила тишина. Только едва слышно потрескивали огни, зажжённые в огромных мраморных вазах по сторонам.
Ксения на секунду опустила веки и, не открывая глаз, развернулась, намереваясь сделать к выходу первый шаг. Качнулась вперёд и тут же поняла, что наткнулась на что-то тёплое и мягкое.
– Осторожнее, – мягкий голос как будто бы ласкал её, и после одиночества, которое она только что испытала, Ксения с трудом справилась с желанием рухнуть в объятия стоящего перед ней графа.
– Капитан… – Ксения, впрочем, тут же поняла, что и так почти что лежит в его руках. От близости человека, который некогда был так близко – был на ней и внутри неё, по животу Ксении разбежался жар. Тут же кровь прилила и к щекам. Ксения резко качнулась назад и вгляделась в глаза графа, скрытые полумаской – но тот как будто бы не заметил ничего.
– Почему вы не в зале? – спросил Орлов. Он рассеянно поймал запястье Ксении. Ксения подумала было, что он сейчас потянет её ко входу, но вместо этого Орлов поднёс её руку к губам, вдохнул аромат, исходивший от манжет, и поцеловал, так что по телу Ксении пронеслась новая обжигающая волна.
– Я ждала вас, – почти что ровно сказала Ксения, хотя ей самой показалось, что голос немного дрожал.
Орлов отвернулся, посмотрев на сверкающий огнями и звеневший музыкой дворец. В саду музыка тоже была слышна – но она была тише.
– Пойдёмте туда, – предложил Орлов, но Ксения не ощутила в его голосе особого желания идти к гостям.
– Я не хочу, – сказала Ксения. Это была правда – здесь, когда маскарад оказался совсем близко, она снова вспомнила, насколько не любит шум.
Орлов смотрел на неё.
– Пойдёмте ко мне, – сказал он, и Ксения, как ни старалась, не могла разобрать, что означают его слова.
– Нет, идёмте на бал, – Ксения первой потянула его за собой.
Поначалу смешаться с толпой было нелегко. Ей казалось, что несмотря на костюмы, их узнают все – особенно Орлова, потому что её саму здесь не знал, должно быть, никто. От этих мыслей Ксении было неуютно, но уже через некоторое время шампанское сделало своё дело, и стеснение прошло. Она закружилась в танце, позволяя Орлову вести себя и не обращая внимания больше ни на кого.
Несколько раз к ним подходили, пытаясь разбить – приглашали и Орлова, и её. Дважды они в самом деле согласились на смену партнёров, но каждый раз Ксения чувствовала себя неуютно – и стремилась снова оказаться рядом с Орловым.
Буфет накрыли в саду, на трех скромных размеров столах. Тишина царила вокруг, и ни одно дуновения ветра не колебало пламя свечей; свечение гирлянд, заливавшее аллеи и деревья сада, фонтана и канала с его островами, казалось, соперничал со звёздами и с мягким светом луны.
За столом их снова разнесло потоком людей по разным углам – но едва Ксения поднялась со стула, Орлов оказался возле неё.
– Пойдёмте, – он снова коснулся губами руки Ксении, заставляя её дрожать. – Я вас провожу.
Оставив карету, они шли по узенькой улочке, тонущей в полумраке, всё освещение которой состояло из плошек – небольших керамических блюдечек, в которых горело конопляное масло – и шкаликов, таких же бутылочек из разноцветного стекла. Плошки были расставлены по ровной, защищённой от ветра поверхности, но ветер всё равно слабо колебал горящее в них пламя, будто хотел пригрозить, что может потушить его совсем.
Орлов то и дело касался Ксении плечом – и от этих прикосновений Ксении становилось горячо, как никогда. Шампанское сделало все её чувства в несколько раз острей – и в то же время в голове было неимоверно свободно и легко.
«Я слишком давно не пила…» – подумала она. Но вслух ничего говорить не стала, потому что рядом был Орлов.
В то время, как громадный Осенний дворец точно прижался и растекся по набережной, то Мраморный дворец, фамильный особняк Орловых, покоящийся на высоком фундаменте из гранита, точно застыл в полете на Ладогой.
Участок, отведённый под здание, отличался замысловатым силуэтом, и это осложняло работу архитектора, строившего его несколько десятков лет назад.
По облику дворец был прост: фасады его не содержали никакой вычурности, они дышали строгостью и возвышенностью. Скрытая экспрессия и пластичность проступали в этих фасадах, отделанных гранитом и мрамором. Тут не было массивных колонн, а только их подобия, слабо выступающие на поверхности стены.
Парадный фасад был обращён к каналу и Лиловому саду. С двух сторон за основную часть здания выглядывали выступы во всю его высоту, а посередине расположился торжественный двор. От набережной его отделяла высокая ограда с широкими въездными воротами с богатой орнаментальной кованной отделкой. Стены покрывали плиты гранита-рапакиви.
Дворец органично дополнял северную суровую природу Шлиссельбурга – свинцовым зеркалом ладожских волн и с неживыми оттенками сизого неба. Нежные всполохи тускло-серых, розовых, жемчужных и лазурных оттенков придавали дворцу особое очарование.
Дворец Орлова был когда-то первым зданием в городе, облицованным мрамором, но куда больше поражало увидевшего его впервые то, что такой же изысканный камень покрывал и внутренние покои дворца. Дворец этот подарила отцу Орлова прежняя императрица – за услуги, которые при дворе было не принято называть.
Парадные покои Орловых протянулись анфиладами вдоль фасадов второго этажа. Больше всего впечатлял Гербовой зал, замыкавший всю ту сторону дворца, что смотрела окнами на Ладогу. Двусветный, он продолжался и уходил потолком вверх, до самой крыши.
Стены зала отчасти покрывал разноцветный мрамор, отчасти золочёная бронза, на которых матово отблёскивали белокаменные рельефные панно.
Барельефы, выточенные из белого мрамора, изображали сцены старинных битв, в которых корабли Империи шли через космос к своим победам.
Анфилада роскошных залов с обеих сторон примыкала к просторному холлу, выходившему на центральную лестницу. Она заменяла графам холл первого этажа. Площадка ее располагалась так, что не вела прямо в парадные апартаменты, как это бывало в других домах, а обрывала непрерывную цепь помещений. Пролеты ее соединялись под прямыми углами. Первые три уровня перекрывали арочные своды и пронизывали дом насквозь, от первого до третьего этажа. Средний уровень лестницы освещали не только три больших полукруглых окна – свет падал туда ещё и из окон третьего этажа, в то время как первый этаж тонул в полумраке и походил на волшебный грот.
Гость, таким образом, как будто бы поднимался из тьмы к свету. Стены и здесь покрывали плиты дымчатого мрамора. И из такого же, но более тёмного камня, были сложены колонны, обрамлявшие ниши, карнизы, ажурные балконы, а также поддерживающие элементы лестницы. В нишах по бокам размещались с каждой стороны по три статуи с изображениями Ветров.
Первой мыслью Ксении, когда она ступила под этот свод, было: разве возможно здесь жить? Здесь, среди холодного камня, служившего потолком, стенами и тюрьмой. Она обернулась к Орлову, собираясь задать этот вопрос, и замерла, глядя, как просветлели его глаза, когда он смотрел на отделанный мрамором дверной проход.
– Входи, – сказал он тихо, и голос его смягчился. Ксении показалось на миг, что в эту секунду она впервые увидела Орлова настоящим, лишённым дворцовой скорлупы, которую заменил теперь другой панцирь, сделанный из мрамора и гранита. Повинуясь внезапному порыву, Ксения чуть качнулась к нему и запечатлела на краешке губ графа поцелуй – а затем мгновенно отстранилась и, не глядя больше на него, стала подниматься наверх.
Секунду Ксения оставалась свободна, а уже в следующее мгновение Орлов нагнал её и прижал к стене.
Ксения растворилась в давно забытом чувстве, когда тело Орлова обволакивало её. Орлов склонился, целуя шею, едва видневшуюся из-под воротничка. Ксения взялась за его плечи, намереваясь оттолкнуть, но вместо этого выгнулась, помогая себя целовать. Нога её обвила ногу графа, а тело прогнулось, потираясь о крепкое бедро.
В следующую секунду Орлов уже подхватил её на руки и понёс наверх, не переставая целовать.
Уже в комнате, прижав Ксению к стене, Орлов продолжал исследовать её плечи, как будто никогда их не знал. Китель и сорочка остались на полу где-то на полпути к кровати.
– Вы такая хрупкая… Будто вылеплены из фарфора.
– Не сломайте меня.
Орлов на секунду отстранился, вглядываясь в глаза Ксении, на дне которых плескалась затаённая боль, и тут же снова принялся целовать.
…Орлов гладил её по плечу и что-то говорил. Ксения не слышала ничего. Сознание всё ещё бродило где-то далеко, и она просто тонула в этой темноте, в руках Орлова и в звёздах, глядящих на них в окно.
– Оставайтесь… – попросил Орлов.
– До утра? – спросила Ксения.
– Оставайтесь совсем. Я не хочу, чтобы вы уходили от меня.
– У вас есть Анастасия.
– Не говорите о ней.
Ксения в самом деле замолкла и на некоторое время закрыла глаза.
– Спите, – сказала она затем и, повернувшись к Орлову лицом, обняла его. Запечатлела на губах графа первый за этот вечер настоящий поцелуй. – Спите, Константин.
