Текст книги "Чёрные крылья зиккурата (СИ)"
Автор книги: Морвейн Ветер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 9. Термы
Идея посетить Термы пришла Маркусу в голову довольно внезапно – и основной причиной её было желание увидеть Риану голой.
Мысли об этом преследовали его частенько с самого утра, потому что Риана спала, не раздеваясь, и, просыпаясь в своей просторной кровати под шёлковым покрывалом, обнажённый Цебитар, потягиваясь, первым делом видел затянутую в броню многослойной одежды рабыню. Та, как правило, устраивалась на скамье около двери.
У Маркуса была и собственная купальня, соединённая со спальней коротким коридором. Однажды Маркус попытался заманить Риану туда, но та смотрела на обнажённого даэва с таким ужасом, что Маркус впервые в жизни ощутил неуверенность в своей неотразимой красоте. Незаметно оглядев себя с головы до ног, он убедился, что с телом по-прежнему всё хорошо, но от задуманного вынужден был отступить – и просто приказал Риане отужинать с ним. Та нехотя сняла камзол и, устроившись на скамье возле бассейна, послушно принялась за трапезу. Всё время, пока они ели, валькирия оставалась мрачна и замкнута, и желания снять хотя бы рубашку ни разу не проявила – хотя жара стояла такая, что даже голышом можно было сойти с ума.
Однако вряд ли в общественной терме невольнице удалось бы выкрутиться так легко. Маркус успел заметить, что вопреки всем попыткам показать свою независимость, общественное мнение значит для Рианы весьма много, и та в лепёшку разобьётся, чтобы не показаться «проклятым даэвам» смешной. Вряд ли она стала бы сидеть в камзоле в окружении абсолютно голых людей – тем более, что, как успел заметить Маркус в Колизее, той абсолютно нечего было скрывать.
Для выхода была выбрана среда – спустя три дня после того, как Маркус ознакомил Риану с кругом своего общения. О том, что все те же люди могут встретиться им и в термах, он рабыню предупреждать не стал – это подразумевалось само собой. Единственным, кто по-прежнему беспокоил Маркуса, был Кэнсорин. Именно из-за него он долгое время предпочитал не брать Риану с собой в свет, потому как интуиция подсказывала ему, что поведение этого человека он не сможет предсказать. Кэнсорин долго обещал покинуть город и уплыть на юг по торговым делам и вот, наконец, воплотил своё намерение в жизнь. Однако, когда он собирается вернуться, Цебитар предсказать не мог.
«Не буду же я сидеть дома из-за одного жалкого полукровки», – с раздражением думал он, покидая особняк.
Маркус ехал верхом на своём любимом Фризском* жеребце. Конь Рианы вышагивал на полкорпуса позади него.
Спустя полчаса езды квадратная платформа, покрытая зеленью, стала видна вдалеке. Западная её часть врезалась в Авентинский холм, а восточная нависала над долиной. С этой стороны её удерживала многоярусная арочная конструкция высотой с пятиэтажный дом. В тени под платформой виднелись печки, склады топлива и цистерны с водой.
Маркус, по мере приближения, поглядывал на спутницу, ожидая увидеть восхищение на её лице, но перехватив взгляд патриция, та лишь сказала:
– Так строили валькирии.
Маркус поджал губы и крепче стиснул поводья коня.
Центральная арка, возвышавшаяся над платформой, служила входом в термы. Миновав её, они въехали на аллею, по обе стороны которой росли кипарисы. В конце её виднелись ворота, изображавшие головы очередного всемогущего божества. Проследив за взглядом Рианы Маркус прояснил:
– Это Нептун. Род, наследовавший ему – угас. Наследники, завладевшие руной по праву силы, хотели оставить термы себе – но император их конфисковал. От прежних хозяев остался только этот знак.
Оставив коней, они вошли внутрь. Тут же девушки-рабыни подскочили к патрицию и принялись заботливо стягивать с него камзол. Риана предчувствовала повторение недавнего выхода в свет, когда её ролью станет молчаливо стоять за спиной, но дело стремительно приняло иной оборот – Маркус подал рабыням знак. Одна из них с сомнением воззрилась на Риану, пока другая продолжала стягивать с Маркуса сапог.
– Она будет меня развлекать, – пояснил Маркус. Рабыня покорно кивнула и, приблизившись к Риане со спины, принялась стягивать и её камзол.
Риана растерянно смотрела на своего патриция. Она понимала, что в присутствии посторонних лишнего себе лучше не позволять, но раздеваться абсолютно не хотела.
– Мы в купальне, Риана, – сказал Маркус, позволив тени нетерпения прорваться в голос, – все кругом будут голыми. В бархатном камзоле ты будешь выглядеть смешно.
Аргумент произвёл неожиданно сильный эффект – Риана отступила от рабыни и принялась быстро, как будто ей дали на это всего сорок секунд, стягивать с себя одежду – один предмет за другим. Стопка аккуратно сложенных вещей стремительно росла на скамье, а Маркус стал забывать о собственном раздевании, увлечённый зрелищем этого неправильного, но весьма соблазнительного стриптиза.
Тело Рианы было стройным и подтянутым, хотя теперь, когда она провела в доме Цебитара несколько недель, худоба уже не так бросалась в глаза.
Маркус испытал настойчивое желание подойти к ней и провести рукой по бёдрам, изучая горячую кожу. Наклониться, впиться поцелуем в стройную шею и целовать дальше, пробуя это тело дюйм за дюймом на вкус.
Маркус мотнул головой, отгоняя навязчивую фантазию, которая и без того нет-нет да и давала о себе знать.
Риана тем временем замешкалась, придерживая обмотанную вокруг бёдер тряпицу рукой. Маркусу было более чем интересно узнать, что находится под ней. В тот раз, когда Риану только доставили в его дом, он имел возможность изучить тело Рианы целиком – но не стал, решив, что время ещё придёт. Теперь же собственная рабыня, похоже, собиралась ему в этом удовольствии отказать.
Маркус мог бы сказать, что им дадут простыни – но не хотел.
– Целиком, – вместо этого сказал он. Голос его прозвучал неожиданно гулко, и Маркус сглотнул.
– Разрешите, я прежде помогу раздеться вам, мой господин, – елейный голос Рианы ничего хорошего не предвещал. И тем не менее, отодвинув в сторону рабыньв, она опустилась на одно колено у ног Маркуса. Взялась за ногу патриция и принялась стягивать второй сапог.
Глядя на льдистые глаза, смотревшие на него снизу вверх, Маркус отчётливо ощущал, как неумолимо напрягается его тело. Грудь Рианы медленно и сильно вздымалась, однако дыхание её замерло в один миг, когда взгляд скользнул от лица патриция вниз к животу и замер там, где под штанами уже набух солидный бугор.
Маркусу не было неловко. Напротив, он с любопытством наблюдал, что Риана станет делать теперь. Скрывать свои желания не было смысла – Риана должна была знать, что они есть. А в глубине души Маркус надеялся, что они обрадуют его бесстрашную рабыню. Многие рабыни мечтали, чтобы господин приметил их. Валькирия или не валькирия – всё равно. Но Маркус хотел большего. Хотел увидеть ответное пламя в этих вечно-холодных глазах.
Однако Риана, казалось, ещё сильнее заледенела. Она больше не поднимала глаз – стягивала с патриция один предмет одежды за другим так же чётко и равнодушно, как до того – свои.
Когда Риана освободила его от шёлковых нижних штанов, и Маркус оказался ещё более обнажён, чем его невольница, он поймал валькирию за плечи и потянул вверх, заставляя встать. Ловкая смена позиции позволила ему будто бы невзначай прижать невольницу к себе, придерживая за поясницу одной рукой. Обнажённая плоть при этом уткнулась Риане в бедро.
– Чувствуешь? – спросил он, склоняя голову к плечу Рианы и касаясь дыханием её уха. Пленница слабо вдрогнула. Маркус ликовал. Несколько мгновений он раздумывал, не продолжить ли атаку. Плечи Рианы дрожали в его руках, и Маркус решил, что время ещё не пришло.
– Я не собираюсь тебя принуждать, – сказал он.
– Немалый дар со стороны того, кто держит в руках мою жизнь, – выдавила Риана не глядя на него.
Маркус чуть отстранился, пытаясь поймать её взгляд, но это ему не удалось.
– До сих пор мне не отказывал никто.
– А у меня нет и не будет возможности вам отказать… господин.
Слова валькирии прошлись по коже наждаком. Маркус с трудом сдержал яростный рык.
Он не стал ничего говорить – просто выпустил Риану из рук и, отвернувшись, потребовал простыню.
Зал, в котором они стояли, имел три стены. Место четвёртой занимал проём, за которым на солнце сверкал бассейн, размером походивший на небольшое озеро.
Широкая мраморная лестница вела из глубины бассейна дальше, в центральный зал. Крышей ему служил купол такой высокий, что разглядеть потолок удавалось с трудом. Огромные полукруглые окна располагались вдоль стен. Стёклами им служили вставленные тончайшие перламутровые пластины, помещённые в изысканные бронзовые переплёты.
Сами стены были сложены из полированного мрамора, плавно переходившие в купол потолка. Потолок удерживали восемь пурпурных гранитных колонн. В полукруглых нишах по обе стороны зала стояли гигантские мраморные колоссы.
Маркус для начала намеревался расположиться здесь. Он присмотрел себе пару скамей и уже собирался сесть на одну, когда увидел Санта, стоявшего в дальнем углу в окружении кучки других вельмож.
Секунду он прищурившись смотрел на него, а потом молниеносно схватил Риану за плечо и подтолкнул вперёд, в узкий изогнутый проход, который вёл в кальдарий – горячие бани.
Этот зал был круглым. Вокруг центрального бассейна подобно лепесткам цветка расположились ванны с горячей водой. Вдоль стен тянулись ниши с мраморными ложами. Смуглые прислужницы разминали спины лежащим в ваннах посетителям.
Маркус размышлял порядка нескольких секунд. Он с удовольствием запихнул бы свою валькирию в одну из этих ванн, чтобы со всей ответственностью исследовать её спину – сначала пальцами, а затем, возможно, и губами. Он даже отступил на шаг назад, чтобы получить возможность поподробнее изучить эту часть тела рабыни.
Потом вздохнул и направился к ближайшему лепестку, а затем стал погружаться в него сам. При всей соблазнительности этой идеи, Маркус должен был признать, что будет выглядеть весьма несуразно, отмывая в общественной бане собственную рабыню.
– Твоя рука уже зажила, – отметил патриций, медленно опускаясь в воду.
Риана, поколебавшись, опустилась на камень у него за спиной.
– Это так, – согласилась она. – Спасибо тебе, что позаботился обо мне. Любому другому… было бы всё равно.
Маркус через плечо бросил на неё внимательный взгляд.
– Мне было приятно, – сказал он. – Возможно, теперь и ты позаботишься обо мне?
– Я не вижу раны на твоём плече, – сказала Риана, однако поразмыслив, протянула руку и коснулась плеча Цебитара.
Она разглядывала безупречно гладкую кожу. Даэв казался выточенным из лунного камня и, если бы Риана не знала, что имеет дело с врагом, ей было бы очень трудно бороться с желанием наклониться и поцеловать это ровное плечо.
– Что я должна делать? – не замечая незнакомых бархатистых ноток в собственном голосе спросила она.
– Мне нравится, что ты делаешь сейчас, – сказал Маркус и накрыл её руку своей. – Но, если не хочешь, чтобы посторонние обратили на нас внимание, лучше возьми губку и благовония вон там, – Маркус указал на стоящий у покрытой барельефами стены шкаф.
Риана дёрнулась, намереваясь встать, но рука Маркуса задержала её. Патриций быстро поднёс пальцы валькирии к губам и поцеловал. Зелёные глаза его при этом внимательно смотрели на валькирию снизу вверх, так, что ту с ног до головы пробила дрожь. А Цебитар ещё несколько мгновений прижимал к лицу понравившуюся ему ладонь и только затем выпустил её.
Риана сделала глубокий вдох, успокаивая взбесившееся сердце.
– Могу я узнать, чего ты добиваешься от меня? – спросила она.
– В данный момент – чтобы ты добыла губку и занялась моей спиной. Иди. Я буду ждать тебя тут.
Риана отправилась выполнять приказ, а Маркус откинул голову назад и лежал, разглядывая небо сквозь округлое отверстие в потолке – туда, наверх, поднимались клубы пара. В помещении было жарко, а в обычные дни Маркусу не слишком нравилась жара. Но она расслабляла и, представляя, как его размякшего тела будут касаться руки столь желанной рабыни, Маркус с трудом сдерживал улыбку.
«Странный каприз», – думал он, – «И странная рабыня». Маркус умел добиваться своего, но, как правило, у него не было нужды тратить на свою добычу слишком много сил. Звенящий холод, окружавший Риану, пробуждал в его сердце давно забытый азарт.
Вернувшись, Риана снова присела в изголовье его ванны и, отложив в стороны набранные купальные принадлежности, взялась за волосы Цебитара, чтобы отодвинуть их в сторону.
Она впервые получила возможность прикоснуться к этим волосам, которые с таким тщанием ежедневно укладывали и расчёсывали при ней. От чёрных прядей исходил едва ощутимый нежный аромат, так что хотелось склониться ниже и поднести к лицу, чтобы по-настоящему вдохнуть этот запах, так контрастировавший с внешностью его владельца.
Риана напомнила себе, что перед ней даэв, и вместо того, чтобы делать подобные глупости, осторожно, против воли стараясь не причинить вреда, завязала волосы Маркуса узлом.
– У тебя заботливые руки, – не преминул отметить патриций, отчего в груди Рианы всколыхнулась злость, но она тут же уняла её.
– Боюсь, ты ошибаешься, – сухо сказала она и, взяв флакончик с маслом, вылила немного на ладонь, – я не гожусь для того, чтобы приносить удовольствие и ласкать. Моё дело – только война.
Она помолчала, а затем нерешительно произнесла:
– Я выбрала для тебя фиалку. Не знала, что ты предпочитаешь лилии… это подойдёт?
Маркус улыбнулся, однако Риана, к счастью, не видела его лица.
– Подойдёт, – сказал патриций, – мне будет интересно узнать, каким ты воспринимаешь меня.
Риана медленно растёрла масло в ладонях, а затем опустила пальцы на плечи Маркуса и аккуратно надавила на впадинки около шеи.
– Фиалка была выбрана просто потому, что подходит к цвету твоих волос. Если заглядывать глубже, этот запах определённо слишком нежен для тебя… Как и тот, которым ты пользуешься сейчас. Впрочем… там всё равно не было ничего, кроме цветов.
– Интересно, – слушая её, Маркус обдумывал не только то, о чём они говорили, но и сам факт того, что валькирия разбирается в ароматах. «Впрочем, она же валькирия», – говорил патриций себе, – «они все помешаны на живописи и стихах… можно было ожидать». И в то же время он не ожидал. Сухощавая и резкая воительница, которая приглянулась ему на гладиаторских боях, с тонкими материями не ассоциировалась у него в упор.
Риана, тем временем, продолжала свой неторопливый массаж, и Маркус чувствовал, как от прикосновений её пальцев по телу разливается покой.
– Что бы выбрала ты? – хрипло спросил он. Голова патриция откинулась назад и к обоюдному удивлению хозяина и рабыни, оказалась у валькирии на животе.
Риана на мгновение замешкалась, не зная, как себя вести. Маркус чувствовал, как слабо подрагивает живот невольницы. Грудь её сильно вздымалась, выдавая возбуждение.
Если бы Риана умела краснеть, она бы покраснела. Поза получалась абсолютно неправильной для хозяина и рабыни. Руки, тем временем, поползли по телу патриция сами собой, спускаясь ему на грудь и исследуя её. Риане стало трудно дышать, при мысли о том, что этот мужчина сейчас полностью находится в её руках.
«Нельзя!» – попыталась одёрнуть она себя, но это не помогло. Рука продолжала шарить по груди патриция. Остатков разума хватило только на то, чтобы вяло изображать подобие массажа.
– Ты не ответила на вопрос.
К бессильной ярости Рианы, Маркуса, напротив, происходящее абсолютно не смущало. Он не двигался, позволяя себя ласкать и наслаждаясь окружившими его негой и теплом.
– Ты часто пользуешься услугами рабынь? – спросила Риана, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Маркус поджал губы. В глазах его на мгновение полыхнул огонь, и он тут же опустил веки, чтобы не показать обуявшую его злость.
– Услугами рабынь, по моему скромному мнению, пользуются те, кто не способен найти усладу в руках знатных дев, – неторопливо сказал он. Открыл глаза и пояснил: – Это значит «нет». Ты первая за много лет.
– Тогда, – Риана прокашлялась, всё ещё пытаясь справиться с голосом. Рука её на груди Маркуса замерла, накрыв собой сосок. Острая пирамидка касалась ладони, заставляя это место, грудь в районе сердца и низ живота, пылать. В голове тоже пульсировал огонь. – Тогда, что тебе понадобилось от меня? – выговорила наконец она. – Ты думаешь, раз я отличаюсь от большинства, меня будет забавно сломать?
Маркус сжал зубы и выпрямился. Сердце бешено стучало, и на коже всё ещё чувствовалось прикосновение руки рабыни.
– Я думаю, – сухо сказал он, – что на сегодня развлёкся достаточно. Я желаю вернуться домой.
Разумеется, Риана спорить не стала. Она помогла патрицию выбраться из воды.
Они миновали тот же путь, которым пришли, а у выхода, намереваясь помочь с одеждой, к ним приблизились двое рабов.
Маркус уже собирался отдаться их рукам, когда Риана заслонила его.
– Я сама, – сказала она. Взяла в руки оставленное при входе бельё и, опустившись перед Маркусом на одно колено, расположила так, чтобы патриций мог шагнуть в него.
В глаза господину она старалась не смотреть, зато получила возможность лицезреть его бёдра, затем живот, а когда очередь дошла до сорочки, и грудь. Обнажённый Маркус напоминал одну из статуй, во множестве стоявших здесь, разве что был несколько стройней. Удержаться от того, чтобы коснуться пальцами этого совершенства, удавалось с трудом.
Наконец процедура подошла к концу.
– Тебе придётся меня подождать, – сказала Риана, всё ещё глядя в пол.
Маркусу мучительно захотелось помочь спутнице так же, как Риана только что помогала ему. Или, по крайней мере сказать, насколько он хочет помочь.
Вместо этого он только произнёс:
– Я подожду.
И отвернулся, глядя на ведущий в сад вход.
Риана одевалась так же стремительно, как и раздевалась до того, и уже через минуту в полном облачении стояла возле него.
– Каленый орех, – сказала она, улучив момент, когда возле них не было никого.
Маркус вопросительно посмотрел на неё.
– Мне кажется, тебе бы это подошло. Изысканный вкус – как редкое вино. И горечь, которая остаётся на губах после него.
Глава 10. Шкатулки
В воздухе пахло гарью и розами. Тучи неподвижно висели над вечным городом.
Маркус шёл вперёд, едва замечая лица людей и фасады домов. Мысли о смерти управляющего не давали ему покоя. Он знал этого человека семь лет, но Цебитара беспокоил не столько факт того, что теперь он потерял верного слугу – похоже, убийца всё же существовал. Но почему он был так близко и не нанёс удара – Маркус не мог понять.
Он снова и снова перебирал в уме имена врагов. Любой в городе мог стать заказчиком. Значит, из города следовало уехать… но нет. Они не дождутся такого позорного бегства. Кем бы ни был убийца, он всего лишь пешка, фишка на доске. Он умрет, так же как и любой, кто захочет встать на пути у Цебитаров. И этот бой, как обычно, предстояло принять в одиночку.
Маркус потёр глаза. Усталость… она не проходила. Проклятая императрица. Прежде он мог стоять в карауле по три дня – и оставался свеж для светских дел. Теперь светские дела выматывали так, что о карауле не могло быть и речи.
Прежде всего следовало удалить от себя Клементу. Это спорное решение, но, если удар может прийтись по его близким, пусть лучше будут слуги. Он ограничится письмами. Она может оказаться очень полезна, но только не рядом. Главное, чтобы она оказалась достаточно верна.
Маркус помотал головой. Крики гуляющих вырвали его из задумчивости – как раз вовремя. Он стоял на перекрестке семи лучей – в самом центре вечного города. Нет. Так не пойдёт. Он сделал несколько шагов назад и свернул на узкую извилистую улочку, тонувшую во мраке.
В переулке царила тишина. Только слабо звенели подковы где-то вдалеке. Маркус убрал руки за пояс, пошёл медленно, наслаждаясь этой тишиной и воздухом, который пах только конским потом и дублёной кожей. Никаких роз. «Надо купить дом в трущобах, – подумал Цебитар, – будет хорошо отдыхать. И ни одна скотина не явится туда с визитом».
Позади зазвенела сбруя. Маркус остановился.
«Попался», – подумал он. Впереди, перегораживая дорогу, мелькнула ещё одна тень.
– И кто тут у нас? – спросил он, наблюдая, как приближается фигура, закутанная в плащ с капюшоном.
Сзади повеяло холодом. Маркус отскочил. Болт зарылся в землю в полушаге от него. Противники не были настроены на болтовню. Перезарядить арбалет – три секунды, если у стрелка наготове нет второго. Маркус напрягся и снова отпрыгнул в сторону, стараясь оказаться спиной к стене – не вышло. Сзади его схватили за плечи руки в кожаных перчатках. Он ударил противника локтем в живот и, перекинув через плечо, наступил на горло. Коротким взглядом окинул улицу. Темно. Цебитар выхватил из-за пояса конский кнут – единственное оружие, которое было у него с собой, и, коротко замахнувшись, хлестнул подступавшего к нему человека. Он старался попасть по горлу, и это ему почти удалось. Человек отпрыгнул назад, схватившись за лицо, и завыл. Слева наступал ещё один, и где-то наверху был арбалетчик. Этот беспокоил его больше всего. Маркус отвлёкся, изучая череду тёмных окон, и, возможно, получил бы удар ножом под рёбра, если бы ещё одна фигура не вмешалась в драку. Неизвестный двигался быстро и чётко. Оказавшись около одного из убийц, он схватил его со спины и безупречным движением свернул тому шею. Затем сделал ещё один полушаг к оставшемуся в живых убийце и, взяв его за горло, поднял в воздух. Свободной рукой он вырвал нож из трепыхавшихся рук и замер. Маркус не сразу понял, чего ждёт незнакомец. Вместо того, чтобы нападать, он наклонился и проверил пульс убийцы, лежавшего у его ног.
– Быстрее, патриций, – услышал он знакомый женский голос и облегчённо вздохнул.
– Там арбалетчик, – хотел было предупредить он.
– Мёртв, – сухо отрезала Риана, – что делать с этим?
Маркус подошёл вплотную.
– Кто тебя нанял? – спросил он. Убийца молчал.
Маркус отвёл в сторону руку Рианы и сам взял убийцу за горло. Он стоял совсем близко, так, что даже в темноте противник видел золотистые искры в его глазах.
– Ты должен знать, что говорят обо мне в городе. Я могу начать причинять тебе боль прямо сейчас или сначала позволить отдохнуть у себя дома. В любом случае ты лишь потратишь моё время, потому что говорят все. Я спрошу ещё раз, а потом начну ломать тебе пальцы по одному. Итак. Кто. Тебя. Нанял.
– Сант, – прохрипел убийца.
– Он лжёт, – услышал Маркус из-за спины.
Патриций склонил голову на бок, взял в руку кисть убийцы и сдавил мизинец. Убийца закричал. Риана отвела глаза.
– Дариус Сант, я не вру!
– Хорошо-хорошо, не нервничай так.
Маркус быстро выхватил нож из рук Рианы и коротко ударил убийце под рёбра. Глаза бандита расширились, из горла вырвался хрип, и по подбородку потекла струйка крови.
– Где лошади? – спросил Маркус, убирая кинжал за пояс.
– За углом дальше по улице, – голос Рианы прозвучал неожиданно глухо. Не оглядываясь, Маркус пошёл в указанном направлении.
Уже когда он запрыгнул в седло, Риана взяла его за локоть и заставила обернуться. Голубые глаза казались осколками льда в темноте.
– Зачем вы это сделали?
– Убил его? – Маркус поднял бровь, – не брать же мне его домой.
– Нет. Зачем сломали ему палец.
Маркус пожал плечами.
– Проверка на честность. Поехали отсюда. Пока стража не проснулась.
– Сант.
Маркус подумал, что предпочёл бы увидеть Клементу.
– Вы мне не рады?
Маркус бросил короткий взгляд на спутницу. Риана остановилась на шаг позади него – как подобает рабыне. Поза её была расслабленно уставшей, как обычно. Только теперь Маркус заметил, что у Рианы нет при себе оружия. Командор небрежно бросил кинжал на тумбу у двери и прошёл к любимому креслу.
– Разве не поздно для светского визита? – он внимательно наблюдал, отреагирует ли Сант на брошенный нож, но лицо гостя оставалось неподвижным.
– Я жду вас давно, и мне не хотелось уходить ни с чем.
– Итак. Вы меня дождались. Что дальше? – Цебитар поднёс пальцы к глазам, но тут же остановил руку.
– Я хочу говорить с вами наедине.
Маркус задумчиво посмотрел на рабыню. «Кто из них заслуживает большего доверия?» – спрашивал он себя.
– Полагаю, нет. Говори или уходи, но условий мне не ставь.
– Что ж… Хорошо. Но это не в твоих интересах.
– Я понял. Переходи к делу.
Сант взял со стола кувшин с вином и наполнил себе бокал. Он опустился в свободное кресло, старательно изображая непринуждённость.
Маркус ждал.
– Скажи, Цебитар, откуда пошла та неприязнь, которую ты старательно демонстрируешь в отношении меня?
– Полагаю, она началась с того, что твой отец предал моего, а затем погиб при таинственных обстоятельствах – в которых твоя семья почему-то обвинила меня, – спокойно ответил Цебитар.
– М-да… Пессимистичный взгляд. Я надеялся, мы давно разрешили этот вопрос.
Цебитар поднял брови.
– Скажи, Маркус, ты знаешь, где теперь твой отец?
Цебитар поморщился.
– Знаю, Дариус. Пьёт вино в небесных чертогах и лапает валькирий.
Сант рассмеялся, но Цебитар остался серьёзен.
– Ты, наверно, хочешь рассказать, почему вдруг вспомнили о моём отце, – одёрнул он гостя.
– Действительно. Хочу. Скажи, Цебитар, отец ведь наверняка оставил тебе множество дорогих безделушек. Не было ли среди них кольца с опалом?
– Не припоминаю, – Маркус покачал головой.
– Жаль… дело в том, что когда-то давно мой отец проиграл такое кольцо в карты. Теперь же оказалось, что моя сестра – ты помнишь Эмилию? – с ума сходит, мечтает его заполучить.
– Я помню Эмилию. Прекрасная патрициана. Никогда бы не подумал, что она сходит с ума по таким безделушкам. Быть может, подарить ей пару колец ко дню рождения?
– Нет-нет. Эмилия хочет именно это. Говорит, помнит его с детства.
– Понимаю, – Маркус скорчил сочувствующую мину и кивнул, – жаль, но отец действительно оставил мне много безделушек. Я не могу сказать, было ли такое кольцо среди них, а если и было, не продал ли я его или, – он усмехнулся, – не проиграл ли. Знаешь, времена бывали разные.
– Что ж… похоже, я ждал напрасно, – Сант вздохнул, – в любом случае, если вдруг кольцо у тебя обнаружится… я дам за него хорошую цену.
Маркус кивнул и встал, чтобы пожать гостю руку.
У самой двери Дариус Сант остановился.
– Кстати… прекрасная Церера просила передать тебе, чтобы ты не беспокоился.
– Беспокоился? – Маркус поднял брови в искреннем удивлении.
– Да. Она погостит у меня неделю или больше. Хочет помочь мне с поисками кольца. Ты же знаешь, девушки так отзывчивы. Особенно Клемента.
– Что ж… спасибо, что сказал, но я и не думал беспокоиться. Клемента отлично может побеспокоиться за себя сама.
Они раскланялись. Маркус выждал ещё некоторое время, чтобы убедиться, что Сант ушёл. Только когда снаружи послышался стук копыт, он сдвинулся с места и разлил по бокалам вино.
– Не стой как статуя, – бросил он через плечо и, пока Риана снимала плащ, подошёл к постели и нажал на невидимую пружину. Из остова кровати выскочил маленький ящичек, в котором лежала малахитовая шкатулка. Маркус открыл её, вздохнул с облегчением и поставил на стол.
– Похоже, это место ненадёжно, – заметила Риана. Она стояла у стола, принюхиваясь к одному из бокалов.
Маркус последовал её примеру.
– М-да… Остролист…
Он аккуратно вылил вино обратно в графин и, открыв окно, выбросил бокал. Затем подошёл к стене и, нажав ещё одну потайную пружину, достал бутыль коньяка и две рюмки.
– Меня всё ещё беспокоит смерть управляющего. Та, что случилась сразу после того, как ты пришла в себя, – сказал патриций и искоса посмотрел на Риану.
– Убийца очень близко, – сказала Риана задумчиво. – А что с этим кольцом?
Маркус сел в кресло, и Риана последовала его примеру. Патриций разлил коньяк, и они сделали по глотку.
– С кольцом… что же с ним, чтоб лемуры его забрали. Видишь ли, я не знаю. Кольцо оставил мне отец. Он очень дорожил им. Он приказал хранить его и не то что не давать никому в руки, даже не показывать.
– Интересно.
– Да не очень. Мы живём на руинах многих древних городов, и все они хранят свои тайны. А больше всего тайн – у Вечной Империи.
– Не все тайны становятся причиной убийств. Могу я взглянуть на кольцо?
Риана приготовилась к долгим уговорам, но Маркус просто кивнул в сторону шкатулки.
Риана взяла в руки ларец, открыла и замерла. Кольцо было недорогим по меркам даэвов. Тонко свитое обрамление из серебра и опал с гравировкой.
– Ты же знаешь, кто мог делать такие кольца? – сказала Риана и поспешила прокашляться, заметив, что голос хрипит.
– Понятия не имею, – Маркус с недоумением посмотрел на рабыню.
– А откуда оно у твоего отца – ты знаешь?
– Он привёз его из северной кампании. Кажется, их было три. И двое друзей, молодых офицеров, тогда любили похвастаться чужеземными безделушками. Нет, постой-ка… – Маркус замолчал. Риана терпеливо ждала. – Нет. Не три, кажется, четыре. Фолс, Сант, Флавий и мой отец.
Риана вздохнула.
– Кольцо это сделали валькирии. И это не украшение. Такие кольца носили… талах-ар… ты бы назвал их жрецами. Взгляни на гравировку. Это кольцо открывает дверь, на которой такой же рисунок.
– Старое кольцо и старая дверь… какое значение это может иметь теперь, когда валькирий нет?
– Не знаю, – Риана пожала плечами, спина её внезапно ссутулилась.
Она снова увидела перед собой низкие влажные своды камеры и плеть в руках палача.
«Я хочу знать ответ», – услышала она. Ответ… на вопрос, который она давно забыла… на вопрос, который не мог иметь значения теперь, когда валькирий нет…
– В любом случае я не собираюсь отдавать ему кольцо, – заявил Маркус. Риана улыбнулась.
– Я поступила бы так же.
– Вот только у него Клемента… это немного усложняет дело.
– Я могла бы попробовать вытащить её, – сказала Риана, задумчиво покручивая в руках кольцо.
Маркус с подозрением посмотрел на неё.
– Риана… кто ты? Ты что-то не похожа на тех валькирий, что я видел.
Риана пожала плечами.
– Те валькирии, что ты видел, наверняка выросли на римских кухнях, доедая объедки.
– А ты?
Риана посмотрела на Маркуса с лёгкой насмешкой.
– Я могла бы рассказать. Но разве ты не хотел спать?
Раскинувшийся за стенами город начинал просыпаться. Дворцы и фонтаны тонули в рассветной дымке. Воздух был холоднее и плотнее, чем обычно. Он проникал в самую глубину лёгких, при каждом вдохе. Первые прохожие плотнее кутались в длинные плащи и спешили скрыться между колонн. Густой утренний туман висел над улицами, так что трудно было поверить, что ещё несколько часов назад в этих окнах пылали огни, струились реки вина, слышались страстные стоны и пьяный смех. Город был невинен, как новорожденный младенец, и также свеж.
Риана представила, как расправляет крылья и, оттолкнувшись от земли, кругами поднимается вверх. Там, над крышами особняков, нет густого белого одеяла, воздух прозрачен и чист.
