Текст книги "Сбежавшая невеста"
Автор книги: Морин Чайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 12
Тихонько напевая, Джули поставила кофейник поближе к огню и, отряхнув ладони, встала. Было хорошо чем-нибудь заниматься. Думать о чем-нибудь другом, кроме… Она подняла руку и тронула кончиками пальцев свои губы, вспоминая прикосновение губ Мика. Силу его рук. Тепло его дыхания.
Все закончилось так быстро, что Джули начала думать, что это случилось по ее вине. Что она была слишком бесстыдной. Но она делала только то, чему он сам научил ее. Джульетта задумалась: он прервал поцелуй в тот момент, когда она коснулась его губ языком. Может быть, так нельзя? Может, леди не должна так поступать?
Нахмурившись, девушка смотрела на костер. Ее взгляд замер на пляшущем пламени; Джули снова видела лицо Мика, когда тот отстранил ее от себя. Мик выглядел сердитым. Но, если он не сердился, то почему перестал целовать ее? Неужели она плохо целуется?
Легкий шум шагов подсказал Джули, что Мик подошел и остановился у нее за спиной. Она чувствовала его взгляд так же ощутимо, как могла бы чувствовать прикосновение. В памяти возникло ощущение рук Мика, скользящих по ее телу. Грубые мозоли на его ладонях возбуждающе царапали ее кожу. Соски Джули сразу отвердели от этих слишком реальных фантазий; девушка торопливо прогнала прочь непокорные мысли и повернулась к нему. Краска залила ее лицо, и Джульетта только надеялась, что он подумает, что причиной тому жар костра.
Мик тронул ее за локоть, девушка неохотно подняла голову. Уже в сотый раз она пожелала, чтобы у него не было бороды. Может быть, тогда можно было бы прочесть его мысли на лице. А пока все его чувства были постоянно спрятаны от нее.
Джули нервно сглотнула и постаралась придать спокойствие голосу, хотя совсем не чувствовала себя спокойной:
– Кофе будет готов через несколько минут.
Он кивнул, но промолчал. Она наблюдала, как его взгляд скользит по ее лицу, и, когда, наконец, он снова встретился с ней глазами, Джульетта увидела в них какое-то новое, незнакомое ей чувство.
– Плечо болит?
Мик не спешил с ответом:
– Болит немного, скоро пройдет.
– Хорошо, – и заботливо добавила, – давай, я проверю повязку.
– Позже.
– Это займет не больше минуты.
– Черт побери, Джули…
– Нет нужды ругаться на меня, madre de Dios. Я только хочу помочь…
– Если ты сейчас же не заткнешься хоть на минуту…
– «Заткнешься»?! Ты хочешь, чтоб я заткнулась? Очень хорошо: если ты так себя ведешь, можешь сам менять себе повязку!
– Джули…
– Нет! – в горле стал комок, она безуспешно пыталась проглотить его. Слишком много гневных чувств бродило в ее душе. Слишком о многом надо было подумать. На многое не обращать внимания, многое стерпеть, о многом забыть. – Я выстрелила в медведя, чтобы спасти тебя: промыла и перевязала твои раны, потом сидела всю ночь рядом, чтобы защитить тебя от волков!..
– И уснула!
– Я не спала! Просто отдыхала.
– Это совсем не то, о чем я хочу поговорить. Я хочу…
– Меня не интересует, чего ты хочешь! – девушка уперлась руками ему в грудь. Незваные слезы наполнили ее глаза, и Джули всеми силами сдерживалась, чтобы не дать им пролиться. Что дурного она сделала? Она проявила заботу о нем! Воспитанный человек был бы благодарен за это! Сделав шаг назад, Джульетта продолжала:
– У тебя самый отвратительный характер! Конечно, я могу извинить тебя из-за твоей боли… даже, но эта не значит, что я хочу слушать тебя!
Левой рукой Мик стремительно схватил ее повыше локтя и притянул к себе.
– Пусти меня, грубиян! Будет лучше, если сегодня утром мы больше не будем разговаривать.
– Джули, ты выслушаешь меня?
– Нет! Я сейчас принесу кофе для нас, а затем мы снова отправимся в путь.
– Да не хочу я этого чертова кофе!
– Отлично, синьор Testarudo!
– Что?
– Упрямец, – перевела девушка. – Ну, и что ты хочешь?
Он отпустил ее, задумчиво потер подбородок и пригладил волосы. Джули ждала. Она хотела, чтобы Мик поскорее сказал, чего он хочет. Тогда она, наверное, сможет держаться от него на расстоянии достаточно долго, чтобы унять свои нелепые мечты.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
– Что? – Джульетта слышала его. Она уверена в этом. Просто хотела, чтобы он снова повторил. Так просто. – Что ты сказал?
– Я сказал, что хочу, чтобы ты вышла за мена замуж.
Так. Значит это правда. Ее колени вдруг ослабли. Джули опустилась на землю, посмотрела на него снизу вверх и уже открыла было рот, но слова застряли в горле. Мик сел рядом с ней.
– Джули? – прошептал он. – Ты в порядке?
– Ты имеешь в виду то же, что и я?
– Вот именно. Но я не понимаю… – Джули беспомощно потерла виски кончиками пальцев. Это было совсем не то, чего она ожидала. И после того, как Мик оттолкнул ее от себя несколькими минутами раньше, Джульетта едва могла поверить, что он действительно хочет этого.
Могло быть только одно объяснение. И, хоть не была уверена в том, что хочет слышать ответ, она знала, что должна задать этот вопрос. Опустив ресницы, Джули негромко спросила:
– Ты придумал, как можно использовать те деньги, которые я предлагала тебе?
Мик усмехнулся и приглушенно выругался. Девушка ожидающе смотрела на него.
– Не нужны мне твои проклятые деньги!
– Тогда я не понимаю, Мик.
– И не надо. Разве недостаточно того, что я хочу жениться на тебе?
– Не знаю…
Он крепко сжал её руки.
– Пусть этого будет достаточно, Джули. Мы поженимся. Я отвезу тебя к твоему отцу. Мы убедим его и твою бабку, что у тебя уже есть муж, и это заставит их оставить тебя в покое.
– А затем?
– Затем, – я отвезу тебя назад в Монтану. К твоему другу.
– И мы разведемся?
Мак кивнул головой. «Да».
– А это будет легко?
Его пальцы выдернули молодую травинку, и он вглядывался в нее с таким вниманием, точно только что прозревший слепой.
– По-видимому, да. Ты даже сможешь получить это… Я забыл название. Ты, наверное, знаешь: это такой документ, в котором написано, что ты не была замужем.
– Аннулирование.
– Да, это. Ты сможешь получить его, – он нахмурился. – Кто знает? Ты, может быть, найдешь когда-нибудь человека, за которого действительно захочешь выйти замуж.
«Развод? Аннулирование? В самом деле, странные вещи для обсуждения в то время, когда мужчина только что согласился на тебе жениться. Но, – напомнила себе Джули, – ведь ей первой пришло это в голову».
Но только это было давно. До того, как она была настолько близка к тому, чтобы потерять его. До того ужасного момента, когда медведь едва не убил его. Именно тогда она поняла, что любит его.
Глядя в его ласковые зеленые глаза, Джули думала о том, что действительно его любит. Восторг, удивление и беспокойство боролись в ее душе. Однако Джули была уверена, что если Мик догадается о ее чувствах, то сделает очередную глупость, вроде той, чтобы попросить свои слова обратно. Она успела немного изучить его за последние несколько недель и понимала, что он вполне может так поступить. Даже сквозь его бороду было видно, что по отношению к ней он сам себе не доверял.
Ей хотелось рассмеяться. Мик был самым лучшим мужчиной, которого она когда-либо знала. Добрый, несмотря на нетерпимость; преданный, несмотря на собственные чувства; и нежный, несмотря на свою силу.
Она любила его. И знала, что Мик желает ее. Она видела, как он на нее смотрит. Чувствовала это в его поцелуях. Может быть, с надеждой подумала девушка, если они будут вместе долго, то он сможет и полюбить ее.
Джули чувствовала себя так, будто огромный камень свалился с ее души. Осознав, что любит его, она решила остаться с ним. Все, что ей сейчас нужно было сделать – это убедить Мика, что она нуждается в нем.
Хитрая улыбка появилась на ее лице, и она увидела, что его глаза зажглись подозрением.
– О чем ты думаешь, Жу-лет-та?
– Ни о чем, – кротко сказала Джули и простодушно посмотрела на него. – Ты знаешь, что единственный способ получить аннулирование – это не доводить брак до конца?
Джули не была уверена из-за его все скрывающей бороды, но ей показалось, что она увидела, как на его лице мелькнуло выражение досады.
– Хм, да! – он кивнул и резко выдохнул. – Ну, это не проблема.
– Нет?
– Нет. Мы не будем… Н-ну… Мы не будем – и все!
Джули, спрятав улыбку, бросилась к нему и, сомкнув руки вокруг его шеи, нарочно прижалась к нему грудью.
– Спасибо тебе, Мик!
Он громко застонал и высвободил правое плечо, стараясь защитить рану. Джульетта тут же отскочила.
– Прости меня, пожалуйста, Мик.
– Все в порядке, Джули.
– Я только хотела обнять тебя, поблагодарить, – объяснила она с невинной улыбкой.
– Да, – он прочистил горло и встал. – Теперь, Джули, я вот что хочу сказать.
– Да, Мик? – она тоже встала и подошла ближе. Мик попятился.
– Если ты хочешь, чтобы этот план с женитьбой сработал, а не свел меня с ума, – он погрозил ей пальцем, – то больше не должно быть никаких объятий, и поцелуев, и всякого такого. Поняла?
– Но мы же поженимся!
– Не по-настоящему, – покачав головой, Мик сделал еще шаг назад. – Это только…
– Временно?
– Да.
– Когда?
– Когда – что?
– Когда мы поженимся?
– Как только доберемся до Нью-Мехико, я думаю. Тянуть нечего. Но, тем не менее, я хочу, чтобы хоть несколько дней отделяли нас от старины Энрике.
– Si. Тогда я налью нам кофе и упакую вещи, чтобы скорее отправиться в путь. – Джули быстро сделала несколько шагов и остановилась, когда между ними осталось менее дюйма. – Но сначала, – сказала она и поднялась на кончики пальцев, – сначала – поцелуй, который скрепит нашу сделку. Затем с серьезным видом стала разливать кофе, а когда снова посмотрела на Мика, он все еще стоял на том месте, где она его оставила.
Дон Виценте Альварес улыбался, глядя на маленький овальный портрет в своей руке. Это было так давно! Шестнадцать лет прошло с тех пор, как Елена умерла. Шестнадцать лет с тех пор, как он чувствовал тот прилив желания, который в нем могла возбудить только эта женщина.
Его палец постукивал по краю маленького портрета, старик облизал языком губы, вдруг вставшие сухими. Даже одной мысли о той неделе, проведенной с ней, было достаточно, чтобы его тело покрылось испариной от возбуждения.
Дон Виценте застонал и откинулся в своем огромном кожаном кресле. Его правая рука опустилась на колени, и он бережно, с любовью начал тереть свой вставший член. Глаза его сладострастно зажмурились, а пальцы стали двигаться, расстегивая брюки. Когда все было готово, он крепко схватил и начал ласкать свою плоть.
Темные глаза Елены смотрели на него с портрета, и Альварес снова представил их такими, какими видел однажды. Полными боли. Страха. Он сложил руки аркой и постарался сдержать кульминационное облегчение: будет лучше, если подождать подольше. Подавляя стоны удовольствия, дон Виценте искусно работал пальцами.
– Если б только я мог иметь ее сейчас! – прохрипел старик, задыхаясь…
И тут же, незамедлительно, красочные видения того, как он мог бы иметь ее, возникли у него в мозгу. Альварес закрыл глаза, чтобы полнее насладиться этими восхитительными образами. Дразня свое воображение призраками, дон Виценте почувствовал, что его напряжение стало усиливаться. Почти, почти неуверенный стук в дверь кабинета отвлек его внимание. Открыв маленькие мутные глаза, El Patron свирепо посмотрел вокруг и резко бросил:
– Кто там?
– Con penniso[13]13
Con penniso – позвольте, разрешите (исп.).
[Закрыть], дон Виценте? – прислужница-мексиканка не старше шестнадцати лет открыла дверь.
– Да, да. – Его пальцы все еще ласкали член под крышкой дубового письменного стола.
– Я должна почистить камин, синьор.
Альварес молча наблюдал за ней. Две длинные черные косы спадали через ее маленькие груди. Когда она робко подняла голову, он смог увидеть тени от ее темных сосков, обтянутых белой рубашкой. По-крестьянски неловкая, девушка стояла в дверном проеме, переступая ногами, как будто собиралась бежать. Старик улыбнулся. Ободренная, девушка тоже нерешительно улыбнулась в ответ.
– Тогда приступай, – сказал дон Виценте и махнул рукой в сторону камина. – Только не возись слишком долго.
– Да, синьор. Я потороплюсь.
El Patron кивнул и, повернувшись, стал смотреть, как она идет через комнату к холодному камину расположенному возле противоположной стены. Ее широкие бедра покачивались из стороны в сторону и слышалось легкое трение, когда ее ноги соприкасались. Его правая рука на секунду замерла. Он оценивающе посмотрел на девушку и сказал себе, что при хорошем освещении и в хорошей одежде она будет выглядеть почти как Джульетта.
Гримаса искривила его губы. Скоро, пообещал он себе. Скоро он получит Джульетту. И, хотя мисс Даффи была немного старше, чем он обычно предпочитал, тот факт, что это была дочь Елены и Патрика, более чем компенсировал этот недостаток.
Он знал, что так же не будет. Он может взять Джульетту. Использовать ее. Но так уже никогда не будет. Она была не Елена. Однако ей придется стать ею.
А до тех пор, пока его невеста не приедет… Похотливый взгляд дона Виценте остановился на служанке, стоящей на коленях перед камином. Согнувшись, она выгребала пепел. Округлый зад девушки покачивался при каждом ее движении. Старик чувственно сглотнул и ощутил дрожь нового желания, возникшую у него в паху, затем взглянул на дверь: закрыта. И никто не войдет сюда без его разрешения.
– Эй! – позвал он. – Девчонка! Сейчас же подойди сюда!
Прислужница резво поднялась на ноги и послушно направилась к нему.
«Да. Если внимательно не присматриваться, она может сойти за Джульетту», – Альварес улыбнулся.
– Повернись, девчонка, сейчас же.
«Ага, хорошо!» Он увидел, как в ее глазах зажегся страх. Девушка вся затрепетала от беспокойства. Дон Виценте, едва в силах дышать, поманил ее. Мексиканка обошла вокруг стола и остановилась рядом. Глаза ее расширились, когда она увидела внизу, за краем крышки руку дона Виценте, сжимающую налитую кровью плоть. Довольный ее испугом, Виценте погладил себя и чуть не вскрикнул от удовольствия.
– Как тебя зовут, девчонка?
Она чуть шевельнула губами:
– Роза.
– Роза, тебе не нужно заканчивать с камином. У меня есть для тебя другая «работа».
Ошеломленная, девушка не смела поднять глаза.
– Встань ближе к столу и наклонись.
– Que[14]14
Gue? – Что? Как? (исп.)
[Закрыть]?
– Делай так. Сейчас же, – старик встал и подтолкнул ее. – Ложись через стол, Роза, а пальцами обхвати дальний край крышки.
Дыхание девушки стало глубоким и прерывистым, дрожь пробежала по ее телу. Но она сделала все, что велел El Patron. Они всегда делали.
Глубоко дыша, дон Виценте встал позади девушки и неторопливо поднял подол ее юбки. Ее длинные голые ноги цвета корицы соблазняли его. Он провел своими влажными ладонями по внутренней стороне ее бедер и вверх по линии соединения ягодиц.
– Ты красивая. Роза. Слишком красива, чтобы чистить камин, – пробормотал он и накинул подол юбки ей на спину и голову. Услыхав ее приглушенные рыдания, Альварес улыбнулся. – Скажешь экономке, что ты переселяешься в комнату рядом с моей спальней, на время. Тебе не нужно будет ничего больше чистить, Роза. – Его бледные, испещренные прожилками руки сладострастно обхватили ее ягодицы и сжали их. – Пока я не приведу в свой дом жену, ты… составишь мне компанию. Si?
Его пальцы впивались в ее тело все сильнее, пока она не прошептала:
– Si, дон Виценте, si.
– Хорошо. – Он потер кончик своей набухшей плоти о ее зад и издал стон нетерпения. Он уже достаточно долго ждал и теперь снова хотел почувствовать это. Почувствовать прилив экстаза, когда он освободится в нее.
Ухватив упругие складки ее кожи, он растянул их в стороны, устроился поудобнее и глубоко погрузился, в нее.
Крик Розы эхом отдался в комнате, заглушая вздохни удовлетворения дона Виценте.
Патрик Даффи вытер рукавом покрытый потом лоб. Даже весной солнце здесь такое чертовски жаркое, что можно свариться заживо. Он снова надел шляпу на голову, дернул поводья и направил лошадь к дому.
«Дом! Дьявол, едва ли найдется другое такое место, где у него не было бы ни минуты покоя. Что с Джоанной? Бегает по дому, как цыпленок, которому отрубили голову. Эта добрая женщина за последние несколько дней вычистила больше, чем за предыдущие десять лет.
И Патрик очень хорошо знал, почему: Пенелопа Баттерворт!»
Его лошадь лениво шла вдоль дороги и легкие толчки позволяли Патрику спокойно подумать о многом.
Это было не то, чтобы Пенелопа захватила власть в доме. Она ни разу не отдала слугам ни единого приказания. Фактически, он ни разу не слышал, чтобы она была строга или не деликатна с кем-либо на ранчо. Конечно, за исключением его самого.
Нет, это сама Джоанна и остальные вместе с ней стремятся угодить этой женщине, неожиданно ворвавшейся в его жизнь. Просто не знают, чем ее еще ублажить. И когда думают, что он не может их слышать, то только и твердят: «Синьора Баттерворт сказала это. Синьора Баттерворт сделала то».
Боже ты мой, кто бы мог подумать, что эта английская старая дева с простым бесцветным лицом может превратить его хорошо налаженный мир в хаос! «Но это едва ли правда, – спорил Патрик сам с собой. – Никогда в прежние годы на ранчо не было все так хорошо организовано, как сейчас.
Однако, дело не в этом, раньше все было так, как нравилось ему. Пока не приехала эта женщина. Теперь все было хоть и правильно, но не по-прежнему».
Боковым зрением он заметил какое-то движение и повернув голову, пробормотал:
– Черт побери!
Не более чем в ста ярдах от него, Пенелопа Баттерворт брела вдоль дороги, ведя за повод одну из лучших лошадей Патрика. Что с ней могло случиться?
Женщина постепенно приближалась, Даффи завороженно следил за ней взглядом. Он заметил, что Пенелопа прихрамывает, но ему и в голову не приходило, что могло быть причиной этого. Рассматривая местность, Патрик поджидал, пока она приблизится. На мили по обеим сторонам дороги ничего не было, кроме зарослей шалфея, песка и змей. Полуденное солнце боролось с женщиной в черном, и казалось чудом, что она еще не упала в обморок или не умерла.
«Что она за человек, черт возьми! – спросил он себя, – и почему приехала именно к нему?»
Теперь, когда мисс Баттерворт была всего в пятидесяти ярдах от него, было видно, что ее костюм весь покрыт пылью. Бесполезная шляпа, которую она неизвестно зачем надела, сбилась на правый глаз, и стала очевидной причина ее хромоты: у нее был сломан каблук.
Патрик обхватил руками луку седла и наклонился. Несмотря на вызванное ее непокладистостью раздражение, он был поражен. Неважно, что эта женщина выглядела как будто ее несколько миль тащила по земле бешеная лошадь! Она держала плечи прямо и шла с поднятым подбородком. Нет! Мисс Баттерворт не была похожа на других женщин, которых он когда-либо встречал. Даже при этих неприятных обстоятельствах Пенелопа Баттерворт на каждый дюйм была леди.
«Леди! – Даффи ухмыльнулся. Это слово ничего не значит. Предполагалось, что Елена тоже была леди. И, посмотри, что она наделала!»
Его горячая ирландская кровь закипела от гнева, едва он подумал о своей умершей жене. «Она использовала его. Лгала ему. Обманывала его во всем! И, когда умерла, то оставила его вариться годами в собственной бесполезной ярости!»
Когда Пенелопа, наконец, подошла к нему, Патрик дал выход своей злости.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете?!
ГЛАВА 13
Пенелопа благодарно улыбнулась:
– Слава Богу, что вы нашли меня, Патрик!
– Нашел вас? Да я вас и не искал! Я просто возвращался на ранчо.
Она презрительно фыркнула:
– Это все равно подойдет! – Пенелопа вручила ему поводья своей лошади: – может быть, вы вернете это животное в стойло и пришлете повозку? Я буду ждать здесь.
Длинные пальцы Патрика схватили поводья.
– О, да, я верну животное в стойло, но не будет никакой повозки. Поэтому советую вам снова сесть в седло.
Лошадь заржала, и она бросила на нее взбешенный взгляд. Опять повернувшись к собеседнику, женщина решительно тряхнула головой:
– Спасибо, Патрик, но я уже более чем достаточно, скакала верхом на этой лошади.
Она перенесла вес тела на другую ступню и стала на полтора дюйма ниже.
– Как вы потеряли каблук?
Нахмурившись, Пенелопа поднялась на цыпочки, чтобы компенсировать отсутствие каблука:
– Я оступилась на кочке.
Его губы изогнулись, и она прикусила язык, чтобы не разразиться бранью.
«Как смеет он смеяться после того, что с ней случилось?!»
– Все в порядке, – Патрик вздохнул и вытащил левую ногу из стремени. – Наступи сюда и забирайся. Ты можешь доехать вместе со мной.
– Забирайся? – брови Пенелопы поползли вверх.
Наверняка он говорит это не всерьез. – Я предпочитаю остаться здесь и дождаться повозки.
– Как угодно. Но, как я вам уже сказал, таковой не будет. – Даффи поднял глаза к небу.-Уже далеко за полдень; пока я доберусь до ранчо, приготовлю повозку, запрягу лошадь, пока приеду за вами, здесь будет темно, как в преисподней.
– Наверняка, не позже сумерек.
– Леди, в пустыне нет сумерек. Солнце садится, как камень в реку. И сразу же становится невероятно холодно.
Пенелопа провела пальцем под воротничком своей, теперь уже покрытой пылью, рубашки и даже вся передернулась от чрезмерного жара под черным шерстяным жакетом.
– Я была бы только рада холоду, Патрик.
– Ненормальная женщина! – он сдвинул шляпу на затылок. – Почему вы не снимете эти чертовы тряпки, которые на вас напялены.
– Это будет выглядеть… неприлично.
Патрик расхохотался. Его низкий смех загремел на всю округу, и Пенелопа не могла не обратить внимания, как он был красив, когда смеялся. Конечно, его улыбка появлялась так редко, что неудивительно, что она не замечала этого раньше.
– А ты и так выглядишь сейчас достаточно неприлично, Пенелопа.
Ее взгляд уныло скользнул по одежде, которая еще сегодня утром выглядела так презентабельно. Черная шерсть, покрытая слоем пыли. Подол юбки разодран, грязные края манжетов белой рубашки мокры от пота. И, судя по углу, под которым висела вуаль над глазами, шляпа была полностью перекошена.
Возможно, стоит попробовать, – подумала она и, неохотно улыбнувшись, стащила с себя узкий короткий жакет. И тут же почувствовала невероятное облегчение, будто легкий ветерок пустыни ласково повеял на нее. Она вздохнула и вытерла ладонью вспотевший затылок. Внезапно почувствовав неловкость, Патрик отвернулся. Когда на Пенелопе был этот чертов жакет, ее пышная фигура была почти незаметна. Рубашка была ей немного мала и слишком ясно обрисовывала ее крепкую большую грудь.
Даффи снова напомнил себе, кто была эта женщина и почему она была здесь. И ухмыльнулся собственной примитивной реакции на ее фигуру. Это не тот тип женщин, которым мог бы заинтересоваться Патрик Даффи. Если его вообще когда-нибудь еще будут интересовать женщины. Пока же он предпочитал виски. И все же что-то шевельнулось у него внутри. То, что так долго лежало, покрытое пеплом, что он уже успел забыть об этом.
Чтобы скрыть смущение, Патрик насмешливо сказал:
– Давай, Пенелопа, забирайся сюда.
Пенелопа посмотрела на него, и Даффи заметил, что ее взгляд, едва ли был бесстрастнее.
– Если ты не против, Патрик, – сказала она, – я лучше пройдусь.
Он резко наклонился и схватил ее за руку:
– Я против, Пенелопа. Если я тебя оставлю здесь одну, ты просто потеряешься. Тогда мне придется возвращаться и искать тебя – в темноте. Откровенно говоря, я слишком устал для этого. Поэтому немедленно ставь свою ногу в это чертово стремя и садись верхом!
Поджав губы, Пенелопа с мученическим видом ступила в стремя, схватилась за луку седла и подтянулась.
Помогая ей Патрик отклонился назад в седле, чтобы освободить место. Когда она уселась перед ним, его руки сомкнулись, надежно поддерживая ее.
С первым прикосновением, однако, что-то произошло. Казалось, будто молния вспыхнула между ними. Его чувства живы. Это опасно.
Мисс Баттерворт повернулась, чтобы что-то сказать, и остановилась.
Глаза к глазам, нос к носу, они долго смотрели друг на друга. Патрик вдруг почувствовал, что ему трудно стало дышать. Он услышал короткое быстрое дыхание Пенелопы, и понял, что не он один был так взволнован.
Такого раньше не бывало. Патрик Даффи и не предполагал, что его сердце может так дико биться. У него еще не было случая, чтобы это испытать. Его взгляд скользил по ее лицу, и впервые Патрик заметил, что Пенелопа вовсе не была бесцветной, а просто обладала красотой иного сорта. Такой, какую не разглядишь при первом взгляде.
Она облизнула губы, и взгляд Патрика задержался на кончике ее языка. Ее левое бедро лежало, как в колыбели, возле соединения его бедер, и когда она немного подвинулась, ему потребовалось немало усилий, чтобы оставаться спокойным.
– Патрик…
– Да? – его глаза продолжали изучать ее лицо. Почему-то он не мог остановиться.
– Я… – она, задохнувшись, сделала паузу, – может быть, мне лучше пойти пешком?
– Нет. – Даффи покачал головой. Все, что там ни закралось в него, скоро пройдет. – Нет, ты поедешь со мной. Только… Э-э-э… Отвернись и сиди спокойно, хорошо?
Она сделала, как он просил, и Патрик постарался не обращать внимания на ее теплую спину, прижимающуюся к нему. До ранчо было недалеко. Он потерпит.
– Патрик?
– Черт! – ну почему эта женщина не может сидеть тихо? Почему у нее такой хриплый и обещающий голос? – Зови меня Пат. Запомнила?
– Мне больше нравится Патрик.
– Ну, ладно! Так в чем дело?
– Я только хотела сказать, что если ты разрешишь мне пользоваться дамским седлом Джульетты, пока я буду гостить здесь…
– Не имею не единого! – удивительно, как одно упоминание имени Джульетты мгновенно уничтожило безумные дикие фантазии, наполнившие его голову. – Она никогда не пользовалась ими. В стране, подобной этой, так гораздо безопаснее.
– …Ты делаешь мне больно!
– Что?
– Твои руки, Патрик, – она оттолкнула руки, крепко, сжимавшие ее талию. – Ты держишь меня слишком сильно.
– Черт! – он сразу ослабил захват.
– Извини. И посиди, пожалуйста, молча!
Теперь Патрик старался думать только о виски, которое ждало его на ранчо. По крайней мере, когда он напьется, никто не будет с ним говорить. А если будет, то он не вспомнит об этом, и, значит, его это мало интересует.
– Кто-то в городе упоминал, что Джульетта помолвлена и должна выйти замуж.
«Может быть, если промолчать, она прекратит этот разговор?» – Даффи не знал, как лучше поступить.
– Говорят, что донья Анна устроила это замужество с доном Виценте Альваресом… Словом, это не произойдет!
«Так. Он все же ответил ей, а теперь, помолчи, Пенелопа, – мысленно приказал Патрик. – Оставь это».
– Почему нет?
«Дьявол! Это не твое дело!»
– Она хочет выйти замуж за этого дона?
– Нет. Но это все равно неважно. «Ну почему ты не замолчишь?!»
– Почему неважно?
– Ты самая неугомонная женщина, которую я когда-либо встречал! – было ясно, что она не успокоится. Поэтому лучше с этим сразу покончить. – Потому, что неважно, хочет этого Джульетта, или не хочет. Если донья Анна хочет этого, то я этому помешаю. Вы должны понять меня, мисс Баттерворт.
– Да, я понимаю вашу злобу к донье Анне. Но ваше безразличие к собственной дочери приводит меня в недоумение.
Мисс Баттерворт неуклюже повернулась в седле, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Джульетта должна быть благодарна вам за поддержку в этой ситуации.
Патрик отказывался смотреть на нее. Вместо этого он пристально вглядывался в силуэт ранчо, показавшегося вдалеке, и мысленно наливал себе стакан aguardiente.
– Патрик!
Нехотя он посмотрел на нее.
– Ты хоть немного заботишься о счастье своего ребенка?
Сквозь сжатые зубы Даффи процедил:
– Я тебе ухе говорил: я не буду обсуждать Джульетту с тобой.
– Но почему нет? Она же твоя дочь!
Его губы скривились в насмешливой улыбке:
– Неужели?
Четыре дня тяжелой, почти беспрерывной скачки привели их в Нью-Мехико. Обогнув горы, всадники скакали теперь через открытое пространство, иногда – по пустыне, иногда – через радующие глаз зеленые долины.
Несколько раз Мик испытывал соблазн остановиться, чтобы осмотреть получше места, по которым они проезжали. Но не мог. Во всяком случае, не сейчас. Может быть, когда-нибудь потом. А теперь надо спешить.
Мик натянул поводья, заставляя Сатану остановиться, привстав в стременах, он оглянулся через плечо, поджидая Джули. И улыбнулся, увидев, что девушка была от него как раз на той же дистанции, что и в предыдущие четыре дня – около пятидесяти футов позади.
Он сильно гнал последние несколько дней. Они почти не отдыхали: ели чуть ли не на ходу, спали в одежде, останавливались только, чтобы дать передышку лошадям.
Она ни на что не жаловалась. Даже на то, что эти дни у них не было горячей пищи. Мик был просто уверен, что скучает по горячему кофе гораздо сильнее, чем Джули.
Она обходилась полосками вяленого мяса и несколькими консервированными персиками, купленными в небольшом городишке, который они проскочили вчера вечером. И всегда держалась возле него, независимо от того, какой он задавал темп. И ни разу не спросила, почему они так быстро едут. Конечно, ей не хотелось встречаться с Энрике или его приятелем… Но только ли это?
Внезапный порыв ветра бросил ему волосы на глаза. Мик убрал их в сторону и долго смотрел на запад, на беспорядочную коллекцию кирпичных и деревянных домов, жавшихся друг к другу всего в паре миль отсюда. В безмолвной пустыне звук разносится очень далеко. Мик слышал приглушенный стук кузнечного молота, голос которого предвещал какой-то праздник.
Он улыбнулся: похоже, они выбрали удачный вечер для остановки. Если в городе будет гулянье, его жители едва ли заметят пару незнакомцев.
Бентин запрокинул голову и посмотрел на вечернее небо. Высокое и необъятное, казалось, оно простирается всюду и даже дальше. Высокие гряды облаков висели высоко над горами вдалеке. И слабые лучи заходящего солнца освещали их, окрашивая в мягкий золотистый цвет. И, хотя не было видно ни малейшего признака, Мик по запаху ветра чувствовал приближение дождя.
Надвигается буря.
Он снова посмотрел назад: Джули приближалась.
«Она, действительно, оказалась настоящей, – подумал Мик и почувствовал легкий укор совести за то, что считал ее раньше испорченной, избалованной богатой девушкой. – Она справляется с этой дорогой лучше, чем справились бы многие мужчины, уж это точно.
Да. Джульетта Даффи – настоящая женщина. И, она напоминает ему об этом при каждом удобном случае.
Джули начала с того, что позволяла своей ладони скользить по его руке, когда подавала ему флягу. У нее была такая возможность, когда она растянула мышцы; у него тогда чуть сердце не остановилось. Ему пришлось нести ее на руках до стоянки, и у него едва хватило сил отпустить ее. По утрам, потягиваясь, Джульетта прогибалась так, что ему приходилось отводить взгляд в сторону. Но, даже если он смотрел в сторону, его уши были открыты для ее томных вздохов, когда она причесывала свои волосы».
Мик поднял голову и смотрел, как она скачет. Если бы он не знал этого наверняка, то все равно бы подумал, что Джули пытается соблазнить его. И ей, черт возьми, прекрасно это удается!
