Текст книги "Отравленный Эрос. Часть 1 (ЛП)"

Автор книги: Моника О'Рурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Ладно, снимай на камеру! – закричал Джордан, когда самый большой из свинов обхватил своими копытами талию Глории и скользнул своим длинным тонким членом внутрь нее.

– Отсоси у другого, пока тот трахает тебя!

– Похоже, тебе это нравится, не так ли? Пусть он кончит тебе на лицо. А теперь оближи губы!

– Посмотрим, сможешь ли ты заставить его трахнуть тебя. Сделай большой хуй в жопу. Повернись и раздвинь свои булки перед камерами, чтобы мы могли видеть твою дырку. Высунь свой язык. Да, отлично. Держи эту позу. Не вытирай её. Пусть она стекает по твоему подбородку. Отлично!

Они снимали почти час, а Глория брала дюйм за дюймом свиных членов в рот, задницу, влагалище и между ее большими силиконовыми сиськами. Камера увеличила ее, когда она поднялась из загона для свиней, чтобы показать дерьмо и свиную сперму, капающую и стекающую из ее различных отверстий.

– Знаешь, это было очень хорошо. Думаю, мы сможем это продать, – сказал Колин.

– Да, все в порядке. Но это не сделает нас богатыми. Подобное дерьмо можно найти почти на каждом другом веб-сайте. Люди приходят на наш сайт в поисках чего-то особенного, а не просто очередной шлюхи, сосущей свиной хуй, – Джордан посмотрел на Глорию с отвращением и разочарованием на лице.

– Мы уже закончили? Потому что я устала, и мне действительно нужно “поставиться”, прежде чем я выползу из своей кожи. – Глория стояла голая посреди комнаты, пытаясь очистить свое тело от грязи и спермы двумя грязными пляжными полотенцами. – Мне нужно что-нибудь, чтобы смыть этот привкус изо рта. Их чертовы петухи отвратительны на вкус. Я больше никогда не буду есть свинину.

– Принеси ей что-нибудь выпить, Колин. Тогда, возможно, мы сможем обсудить следующую сцену.

– Какая к хуям ещё следующая сцена? Ты хотел, чтобы я потрахалась со свиньями, и я потрахалась со свиньями! А теперь отдай мне мою тысячу баксов, чтобы я могла съебаться уже отсюда.

У Глории снова возникло чувство клаустрофобии, как будто ее окружили вражеские войска. Джордан кивнул.

– Просто передохни. Дело не в жирафе. У меня есть кое-что еще, и я готов заплатить тебе почти столько же. Я принесу нам кофе, и мы все обсудим, – oн посмотрел через комнату на Колина. – Это ещё, блядь, кто?

Глория подняла глаза и посмотрела через комнату, чтобы понять, о ком говорит Джордан.

– О, нет.

Она не видела его больше трех месяцев, но только вчера вечером услышала, как его голос ползет по ее телефону, приставая к ней. Кольцо рыжих волос вокруг его лысой головы, смехотворно большой живот, свисающий с пояса, усы в виде руля, холодные черные глаза и острые зубы. Конечно же, она узнала его. Ее личный Сатана. Внезапно Глории показалось, что воздух в сарае начинает закипать, а кислород – испаряться. Она упала в обморок и прислонилась спиной к свинарнику.

Колин оторвался от просмотра записи на пленке и покачал головой.

– Это гребаный Влад. Тот, который продал нам червей.

– Какого хера он здесь делает?

Колин поднял бровь и пожал плечами.

– Эй, приятель, я же сказал тебе, что мы больше не нуждаемся в твоих услугах. Так какого хуя ты делаешь на нашей съемочной площадке? – Джордан вообще не двигался, и Глория подозревала, что Джордан что-то почувствовал. В конце концов, Влад был довольно грозным.

Влад подошел к ним, игнорируя вопрос Джордана и сосредоточившись прямо на Глории, качая головой на ходу.

– Я очень разочарован. Очень. Глория, моя милая. Что я тебе говорил в последний раз, когда мы разговаривали?

Глория подтянула полотенце поближе к себе, почти обняв его, словно оно могло защитить ее. Оно обвивалось вокруг ее груди, покрыв ее торс.

– Помнится, я говорил тебе, что ты работаешь только на меня. Я же не ошибаюсь? Разве я тебе не говорил этого?

– Я, гм…

Глория проглотила. Она не знала, что сказать ему – был ли его вопрос риторическим? Знал ли он точно, что сказал ей – как знала и она? Конечно, она помнила, как он это говорил, и находила это странным. Но, должна ли она признаваться ему в этом?

Колин подошел к Джордану и встал рядом с ним, скрестив руки на груди, лицом к Владу.

– Мой корефан спросил, может ли он тебе помочь. Tы не ответил.

Влад улыбнулся, обнажив острые, как бритва, клыки, и Колин отступил на шаг.

– Я разговариваю с Глорией. Манеры у вас так себе, ребята.

Колин кивнул, его нижняя челюсть слегка отвисла.

– Ладно, болтайте.

Влад снова повернулся к Глории.

– Пойдём.

Она поднялась с пола и схватила со стула сложенную одежду.

– Эй, подожди секунду, – сказал Джордан, качая головой, как будто очнувшись от глубокого сна. – Глория работает на нас. Я не знаю, кто ты – ее сутенер или ее проклятый отец, и мне все равно, но ты не можешь просто так вломиться сюда и забрать её. Сейчас мы снимаем фильм!

Влад склонил голову набок.

– Неужели? – oн подошел к одной из установленных на треноге камер, посмотрел в объектив, а затем повернул камеру в сторону мужчин и включил ее. – Тогда давайте снимать.

Влад медленно повернул голову, пока не оказался лицом к трем свиньям, выпущенным из загона. Он поднял руку и кивнул, свиньи ломанулись через комнату, скользя на собственных экскрементах и кучах соломы, их копыта щелкали, когда они соприкасались с деревянным полом.

Мужчины едва успели закричать, когда свиньи атаковали их в безумном исступлении, сбив Колина и Джордана на пол, разрывая их пенными челюстями, кусая их лица, вырывая глотки. Они были разорваны на сотни кусков.

Шок Глории прошел, она согнулась пополам, и ее вырвало на собственные ноги.

Когда свиньи закончили, они послушно уселись рядом с частями тел и стали ждать, когда Влад отдаст еще одну команду.

Влад проигнорировал их, взял Глорию за руку и повел на улицу, прочь из сарая.

* * *

– Ты пахнешь свинячьим дерьмом, – огрызнулся Влад, таща Глорию по темным улицам, спотыкаясь о мусор, разбросанный по тротуару. – Это то, что тебе нравится? Тащишься, когда смердит свиным дерьмом?

Глория остановилась и выдернула руку из хватки Влада.

– ДА ПОШЕЛ ТЫ НАХУЙ! – oна прижала руку к телу и помассировала запястье. – Я тебе не принадлежу. Мне поебать, что ты там думаешь себе.

– О, но я знаю. Я владею тобой. Я знаю о тебе все, Глория. Всё.

Они смотрели друг на друга, странная пара в темном переулке, два городских стрелка.

Ее нервировало то, что он не отводил взгляда, что он смотрел на нее гораздо дольше, чем она когда-либо могла, и она отвела глаза, изучая кучу собачьего дерьма, размазанного по выброшенному листу газеты. Ее щеки вспыхнули, и она снова подняла глаза. Он все еще смотрел на нее.

– Ты как чертова змея. Они тоже не моргают.

Губы Влада скривились в улыбке.

Затем она поняла, что он каким-то образом одержал верх, что она наклонилась вперед почти в мольбе и смотрела на него снизу вверх. Как будто она кланялась Ему. Или съежилась, как побитый щенок.

– Чего ты хочешь от меня? – прошептала она, боясь его ответа.

– Прежде всего, я хочу, чтобы ты прекратила принимать наркотики. Я хочу, чтобы ты была свежей и с ясной головой, – oн протянул ей руку. – Это не очень хороший район. Пойдем.

Завязать с наркотиками? Кого он обманывает? Лишь мгновение поколебавшись, она снова протянула ему руку и позволила потащить себя по переулку.

* * *

Он привел ее домой, убедился, что она внутри своей квартиры, прежде чем исчезнуть в ночи. В конце концов, сегодня он ничего не хотел, – догадалась она. – Просто чтобы она не была ни с кем другим.

Когда она была уверена, что Влад ушел, Глория покинула свой дом, намереваясь заторчать. У неё были деньги от двух мертвых уродов, но их надолго не хватит. Она знала, что в конечном итоге сделает все, что захочет Влад. Эта проклятая зависимость была сильнее любого отвращения, которое она могла бы испытать.

Вундеркинды были мертвы, экстази почти отпустил её. Единственное, что она действительно могла себе позволить, так это крэк, но она ненавидела возиться с этим дерьмом. Он уже не брал её так эффективно.

Даже в столь поздний час Таймс-сквер была освещена неоновыми вывесками и резкими уличными фонарями. Даже очищенный Дисней-фид все еще был дерьмовым районом. Она вошла в магазин на углу Cорок первой и Восьмой авеню. Крошечный магазинчик был украшен стеллажами с журналами, заполненными порновидео и DVD-дисками, сваленными в кучу у пола, и застекленным прилавком, на котором красовалась новейшая наркотическая атрибутика.

– Я ищу Мэнни, – сказала она, перегнувшись через стойку.

– Его взяли, – сказал ей человек, работавший в магазине. – Сегодня вечером.

– Пиздец, – Глория потерла лицо руками. – Кто-нибудь здесь есть?

– Нет. Легаши всех замели.

– Что значит «всех»? Как такое может быть?

Она знала, что эти парни не тусовались вместе. Полицейские никак не могли их всех задержать, во всяком случае, в одну и ту же ночь.

Он пожал плечами и огляделся.

– Просто иди домой, Глория. Сейчас все очень странно.

Она попробовала винный магазин по соседству, гастроном, винный погреб. Все они говорили одно и то же: одних барыг взяли, другие бежали.

Это было плохо. Очень плохо... и у нее было чувство, что куда бы она ни пошла, все будет по-прежнему. В голове стучало, перед глазами все расплывалось. Ей удалось добраться до обочины, прежде чем ее вырвало в сточную канаву, извергнув остатки обеда, который состоял из дешевой выпивки, дорогих наркотиков и свиного семени.

Боже! Что она сделала со своей жизнью? Она уставилась на отвратительную смесь, стекающую по улице, и начала всхлипывать, держась за заднюю часть припаркованного такси. Когда она стала такой? Когда это стало ее жизнью?

Рвота жгла ей подбородок, и она вытерла ее ладонью. Даже передняя часть ее куртки была покрыта ей.

Когда-то у нее была жизнь... был кто-то, кто любил ее, кто-то, кто знал, кем она была, чем она зарабатывала на жизнь, но был готов любить ее в любом случае. Райан.

Когда она впервые встретила его на церемонии вручения кинопремий для взрослых в Вегасе, то подумала, что он просто еще один мерзкий продюсер. Пытающийся найти актрису, отсосавшую ему бы под столом в обмен на обещание главной роли. Оказалось, что он был просто старым другом порнопродюсера, который притащил его на церемонию награждения, чтобы похвастаться перед ним.

Она вспомнила, как почти сразу же невзлюбила толстого, разодетого продюсера в костюме из акульей кожи и ковбойских сапогах из змеиной кожи, который сидел, покачиваясь, в кресле рядом с красивым молодым человеком, словно ирландская мафиозная версия Шалтая-Болтая. Изо рта продюсера пахло сигарным дымом и гниющей свининой, и он приветствовал ее с такой фамильярностью, что можно было предположить, что они уже имели дело раньше, обхватив одной из своих пухлых рук за талию и притянув её к себе. Он запечатлел липкий поцелуй на ее щеке и похлопал по заднице. Глория была так влюблена в его спутника, что терпела, как этот ужасный человек лапает ее при первой встрече, и позволила отвести себя к его столу.

– Глория! Ты выглядишь просто восхитительно, как всегда. У меня есть друг, с которым я хочу тебя познакомить. Глория, это Райан. Он прилетел из Нью-Йорка только для того, чтобы встретиться с тобой. Он большой поклонник твоих фильмов. Говорю тебе, Райан, у этой маленькой девочки самая лучшая глотка в бизнесе, можешь мне поверить, я оприходовал их всех. Никто не сосет член круче, чем она. Она выигрывает лучшую оральную сцену два года подряд!

Чрезмерно общительный продюсер практически толкнул Глорию в кресло рядом с Райаном, который выглядел таким же ошеломленным, как и она сама. Райан встал, когда она села, а затем откинулся на спинку стула, как полагается мужчине, когда к столу присоединяется леди, но с Глорией так давно никто не обращался, как с леди.

Глорию тронула почти очаровательная застенчивость Райана. Он приподнял шляпу и даже назвал ее «мэм», как подобает джентльмену с юга. Его друг, продюсер, прошептал ей на ухо, что Райан только что продал компьютерную игру за 1,5 миллиона долларов, как будто эта новость должна была заставить ее немедленно упасть на колени. Глория снова была поражена, когда Райан, казалось, был еще больше раздражен наглостью своего друга, чем она.

– Глория? Ты не хочешь как-нибудь со мной встретиться?

Что-то в его глазах, казалось, так боялось отказа, что она никак не могла ему отказать. В ту ночь он отвез ее в Нью-Йорк на чартерном самолете, и там она провела следующие десять лет. Шесть из тех лет, когда она жила с Райаном, делила его богатство и его постель, она все еще поддерживала свою порнокарьеру.

Если то, чем она зарабатывала на жизнь, и беспокоило его, то он никогда не показывал ей этого. Все это казалось слишком совершенным. Она даже была близка к тому, чтобы выйти за него замуж, пока он не попросил ее отказаться от наркотиков. Она бы предпочла, чтобы он попросил ее прекратить сосать члены и лизать мужские жопы на камеру.

– Я просто не могу видеть, как ты уничтожаешь себя. Ты убиваешь себя этим дерьмом.

– Ты все неправильно понимаешь. Я так праздную жизнь. Я не хочу умирать, не испытав самых высоких высот, которые может предложить жизнь.

Так оно и было. Самые высокие максимумы и самые низкие минимумы сейчас. Райан любил ее, и она выбросила все это, чтобы поддержать вечеринку. Она отбросила всякую надежду на то, что у нее будет нормальная семья. Именно после ухода Райана наркотики действительно начали брать над ней верх, и ее карьера пошла под откос.

Иногда Глория навещала этот старый район верхнего Манхэттена, это был приличный район, намного лучше, чем тот, в котором она жила сейчас. Район, где она когда-то жила. И где он все еще жил. Интересно, узнает ли он ее вообще? Или, что еще хуже, будет ли он избегать ее, обращаться с ней как с дерьмом, притворяться, что не знает ее? Это пугало ее, поэтому она никогда не искала ответа на эти вопросы. Возможность такого исхода была слишком болезненной для неё.

Она пошла дальше. На север. Потом на восток. Она знала, куда направляется, хотя и не понимала, почему. Иногда ей просто нужно было быть там, притворяться, что она все еще здесь. Притворись, что эта фантазия все еще была ее жизнью.

Центральный парк не пугал ее даже посреди ночи. Не было ничего такого, через что бы она не прошла, не осталось ничего, что кто-то мог бы сделать с ней, кроме убийства, которое могло бы оказать ей большую услугу. Поэтому она срезала путь через парк, пересекла поля, где только начинала расти трава, мимо бронзовых статуй лошадей, собак и героических людей, испещренных граффити, мимо карусели, давно нуждающейся в ремонте, пока не добралась до входа на семьдесят вторую улицу. Пятая авеню. Она едва помнила, как жила здесь, среди элиты. В чистых зданиях с большими квартирами без крыс и тараканов. Ее встречали швейцары, которые знали ее имя и вручали ей почту и вещи из химчистки. Ей прислуживали горничные, которые стирали, мыли посуду и заправляли кровати.

Она взглянула на дешевые часы, которые купила в Чайнатауне за пять долларов. Почти семь утра, она уже несколько часов бродила по улицам. Деревянные скамейки выстроились вдоль каменной стены высотой по плечо, окружавшей парк, и она сидела, наблюдая за зданием через улицу, ожидая суеты пассажиров, выхода арендаторов, направляющихся на работу.

Она знала его распорядок дня лучше, чем он, хотя прошло уже несколько месяцев с ее последней поездки в город. Каждый день в семь тридцать, как по часам, он выходил из здания. Так много раз она хотела последовать за ним, собраться с духом, чтобы приблизиться, но мысль об отказе пугала ее. Лучше смотреть издалека.

Сегодня утром он опоздал, но всего на десять минут. Боже, как он хорошо выглядел! Такой красивый... такой нормальный. Это все, чего она хотела. Нормальности.

И вот она стоит на другой стороне улицы, держа его за руку. С обожанием смотрит на него, он обнял ее за плечи.

Глория наклонилась вперед, неуверенная в том, что видит. Какого черта она здесь делает? Глория попыталась сглотнуть, но во рту и горле у нее пересохло, и она попыталась схватиться. Вымощенная булыжником земля обрушилась на Глорию, когда она, спотыкаясь, встала на колени, поднялась на ноги и двинулась к улице. Она присела за машиной и уставилась на них через дорогу.

Она выглядела такой красивой... Ее длинные светлые волосы были собраны сзади в конский хвост. Больше похоже на фотографию. Слишком идеальна, чтобы быть реальной.

Совсем как ее мать, когда-то давно.

– Почему она не в школе? – пробормотала Глория, прикрывая рот рукой, от которой все еще пахло рвотой.

Анджела училась в одном из лучших пансионов страны с тех пор, как ей исполнилось шесть лет – как раз перед тем, как Глория покинула свою семью – десять лет назад. И насколько она знала, именно там остановилась Анджела. В те годы, когда она возвращалась, чтобы наблюдать за повседневной деятельностью Райана, она не видела Анджелу, за исключением летних каникул. Сейчас был апрель – пасхальные каникулы закончились на несколько недель раньше, и школа не будет работать до середины июня. Может быть, кто-то умер, может быть, поэтому её дочка вернулась. Может быть, это был особый отпуск, который они с отцом запланировали. Может быть, у Глории были галлюцинации и Анжелы там не было. Что, черт возьми, разве это имеет значение? Это было не так уж и важно... это был шок от неожиданной встречи с дочерью, от того, что она оказалась не готова к этому. Чувство боли вернулось, от невероятной потребности быть с дочерью, ее единственным ребенком.

И зная, что этого никогда не случится.

Она уплыла, прокралась обратно в парк, прежде чем они заметили ее, и направились домой.

* * *

Влад снова добился своего. Она вообще ничего не смогла найти, даже чертов “Bикодин”. Все утро ее рвало, она боролась с лихорадкой, ознобом и сильной головной болью, и все это благодаря ее пристрастию, которое старалось не покидать её тело. Только один фильм, Глория... это все, что нам нужно. Ты снова почувствуешь себя хорошо. Поверь мне!

Теперь она была слишком слаба, чтобы даже доползти до туалета и блевать, поэтому она использовала ведро рядом с кроватью. В любом случае, в ней не так много осталось, чтобы блевать. Ее желудок был пуст, и все, что из неё выходило, было желтоватой желчью. Это ее не беспокоило – если она начнет извергать кровь, вот тогда можно будет начинать волноваться.

Распухшими от лихорадки глазами она смотрела на Влада, сидящего в кресле у окна. Она собиралась накричать на него и поняла, что ей это только кажется, он не мог попасть в ее квартиру. Дом был старым, двери сделаны из стали; его построили еще в те времена, когда строители знали, как сделать жилища долговечными. Несколько замков и засов делали взлом невозможным.

– У тебя нет галлюцинаций, – сказал он, щелкая газетой, словно готовясь перевернуть страницу.

– Как ты сюда попал? – пробормотала она, все еще неуверенная, говорит ли она с настоящим Владом или с его призраком.

– Ты ужасно выглядишь. Сколько времени пройдет, прежде чем ты справишься с этим? Я терпеливый человек, но мой клиент – нет.

Она застонала и снова упала на подушку.

– Убирайся из моей квартиры.

– Вставай, Глория. У меня есть кое-что для тебя.

Она не могла встать, даже если бы хотела – но она не хотела. О, это было что-то новое для ее личного удовольствия: головная боль усилилась до такой степени, что она могла видеть ауры, окружающие предметы в комнате. Она крепко зажмурилась, пока не стало ещё больнее, пока ей не показалось, что кровеносные сосуды вот-вот лопнут.

– Ладно, я сам подойду.

Она услышала, как он приближается, как его ноги ступают по потертому, грязному ковру. Через несколько секунд он пересек крошечную спальню и сел рядом с ней на кровать.

– Посмотри на меня.

Она медленно открыла глаза, борясь с болью, с пылающим туманом, который застилал ей глаза, смаргивая слезы, которые образовались из-за жары, боли и нечто большего.

Он предложил ей стакан воды и две таблетки. Она облизнула губы, чуть не заплакала при виде этих таблеток, жадно приняла их и проглотила, не заботясь о том, что это может быть за чертовщина. Он мог бы дать ей цианид, и ей было бы всё равно.

– Вставай, Глория.

Она уже собиралась возразить, пожаловаться на свои боль и страдания, когда поняла, что это уже не так. Больше не было никакой боли. Больше никакой головной боли, горящих глаз, дрожащего тела и ползающих муравьёв под плотью.

– Что ты мне дал? – oна села, скрестив руки на горле. – Боже мой, что ты мне дал?

На его лице снова появилась усмешка хорька.

– У меня нет времени смотреть, как ты страдаешь, как бы мне это ни нравилось. Я же сказал, что мой клиент не так терпелив, как я. И я знаю, что ты страдала бы по крайней мере неделю. Может быть, в другой раз я подожду с удовольствием.

Она вздохнула и кивнула. Не знала, что еще сделать, что сказать. Как она могла быть благодарна человеку, которого презирала, который отталкивал и пугал ее, но который спас ее от стольких мучений?

Зависимость исчезла; она больше не была поймана в ловушку ее удушающей хватки.

– Ты все равно не смогла бы достать ничего сильнее детского аспирина. Доверься мне.

Его мерзкая ухмылка превратилась в смех. Выражение его лица было достаточно счастливым, но она видела, что его глаза оставались холодными. Пустыми. Улыбка не коснулась его глаз.

– Значит, это был ты? Барыги?

– Конечно, это был я. Ты думаешь, что полиция способна на такое? Они едва могут делать свою собственную работу, не говоря уже о том, чтобы делать что-то настолько экстраординарное, – oн наклонился, пока не оказался на боку, положив голову на ладонь. – Я всегда получаю то, что хочу. Всегда.

– Так чего же ты хочешь? – тихо спросила она, неуверенная, что эти слова вырвались из ее собственных уст.

Она, конечно, не собиралась спрашивать; слова просто выскочили сами по себе.

– Одевайся, надень красивое платье. Но сначала душ. Пожалуйста. Ты все еще смердишь дерьмом и блевотиной, – oн покачал головой. – Ты очень стильная леди, Глория.

* * *

Она вышла вслед за ним из здания и села в такси, которое он подозвал.

– Куда мы едем?

– Это сюрприз, – сказал он, откидываясь на спинку сиденья.

Сюрпризы не доставляли ей особого удовольствия. Сюрприз не мог быть чем-то хорошим, и по ее опыту они обычно и были такими.

– Сколько ты мне заплатишь?

– Ты имеешь в виду сверх того чудесного лекарства от твоей зависимости?

– Ты сделал это только для своего клиента, а не для меня. Тебе насрать, если я буду страдать, ты сам так сказал. Так что не пытайся выдать это за оплату, я бы предпочла пройти через ломки.

Влад усмехнулся.

– Наконец-то ты знаешь, как вести переговоры. Всё хорошо. Ты получишь сто тысяч за сегодняшнюю работу.

Глория разрывалась между чувством абсолютного восторга от этой суммы и крайним ужасом при мысли о том, что ей придется делать за такие деньги. Когда водитель повез их на север по Ист-Ривер-Драйв, мимо пронеслось оживленное движение. Обычно переполненная подъездная аллея в этот вечер была необычайно ясной; их такси всегда, казалось, обходило остальные машины. Казалось, он почти проплывал мимо них.

– Куда мы едем? – спросила она снова, когда они свернули с шестьдесят девятой улицы и направились на запад, в сторону Центрального парка.

Причин для беспокойства не было, но комок застрял у нее в животе, когда она поняла, куда они направляются. Но это было невозможно. Даже если Влад знал, где они живут, зачем он везёт ее туда?

Он погладил ее по щеке указательным пальцем и покачал головой.

– Мы почти на месте. Не задавай так много вопросов.

Такси остановилось на углу Пятой авеню и семьдесят второй улицы, и от прилива крови к голове у Глории закружилась голова. Почему мы остановились здесь? Пожалуйста, нам нужно идти. Я не могу пойти сюда…

Заплатив за проезд, Влад взял ее за руку и вывел из такси. И она последовала за ним, наполненная диким ужасом, когда они вошли в ее прежнее здание и направились к лифтам. Когда он нажал кнопку семнадцатого этажа, ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Ей хотелось упасть замертво.

– Я не могу этого сделать, – сказала она, потянувшись к кнопке открытия двери, но он взял ее руки и опустил их вниз.

– Ты можешь и сделаешь это.

Они поднялись на этаж, вышли из лифта и направились по коридору к миру, который, как ей казалось, она никогда больше не увидит даже во сне. Существование, чуждое и пугающее ее сейчас. С людьми, которых она больше не знала.

Они вошли в квартиру, и ей показалось, что она никогда не уходила. Стены были украшены тем же самым искусством, мебель, очевидно, была заменена в течение многих лет, но стиль был удивительно похож на то, к чему она привыкла. Те же деревянные полы, ведущие из прихожей в гостиную и кабинет, отполированные и натертые до почти ослепительного блеска. Даже стойка для зонтиков у входной двери была такой же. Как будто время остановилось в этом месте.

– Сядь в гостиной, – сказал Влад. – Мы присоединимся к тебе через минуту. Надеюсь, ты помнишь, где это?

Она кивнула, прошла в гостиную и села на диван у камина. Небольшая кучка дров была беспорядочно сложена у стены.

– Мы готовы, – сказал Влад, входя в комнату. – Иди за мной.

Все еще привыкшая к командам, особенно за деньги, Глория последовала за ним, не задумываясь, не думая о последствиях, мысль о сотне тысяч долларов толкала ее вперед. Какая ей разница, чего хочет Влад? Может быть, Райан стал извращенцем. Случались и более странные вещи.

Они вошли в комнату, которая когда-то была хозяйской спальней, но теперь казалась чем-то другим. Она была погружена в темноту, так что трудно было сказать, что там было, но там не было ни кровати, ни другой мебели. На самом деле, все, что она могла разобрать в тусклом свете, был необычайно большой стол в центре комнаты.

Она слышала чье-то дыхание, но не Влада. Другое, чуждое.

Ее уши наполнились мяуканьем, и она задумалась, что кошка делает в этой комнате. Она также задавалась вопросом, насколько странным будет этот опыт?

– Влад? – прошептала она, нащупывая в темноте его руку, но его уже не было рядом. – Влад? – сказала она громче, останавливаясь на месте, боясь двигаться дальше.

Чиркнули спички, зажглось несколько свечей. Комната была залита мерцающим, слабым светом, но достаточным, чтобы теперь она могла видеть комнату более ясно.

Влад стоял у стола, который, как она думала, был их обеденным столом, большой кусок красного дерева, который они купили в галерее Итана Аллена. Он накрыл его простыней.

На другом конце комнаты стоял Райан, а рядом с ним – Анджела.

Глория зажала рот рукой и подавила крик. Это было слишком странно, и она не знала, зачем она здесь, что они планируют. Ее ноги отказывались повиноваться и оставались прикованными к тому же месту.

– Райан? – сказала она сквозь растопыренные пальцы.

– Привет, Глория.

Он улыбнулся ей и даже слегка помахал рукой.

– Что... что вы здесь делаете? Вы тоже с ним связаны?

– Ты имеешь в виду Влада? Мы старые друзья. Разве ты не помнишь? Это же он нас познакомил.

Это было невозможно. Как она могла не помнить? Конечно, это было очень давно, но такого человека, как Влад, не забудешь. Но в какой-то степени Глория помнила. Когда она впервые увидела его на улице, то подумала, что он выглядит знакомо, но решила, что он, вероятно, просто “Джон” из ее долгого и грязного прошлого. Теперь все сходилось воедино.

Как долго этот злобный жирный ублюдок вмешивался в ее жизнь?

Она хотела подойти к Райану и Анджеле, даже попыталась двинуть ногой в их сторону, но что-то заставило ее остаться на месте. Она все еще слишком боялась подойти к ним. Она все еще боялась отказа, хотя и стояла с ними в одной комнате.

– Иди обними свою мать, – сказал Райан, и Анджела подошла к Глории.

Глория ахнула и подавила рыдания, когда дочь обняла ее за талию и крепко сжала. Глория зарылась лицом в волосы Анджелы и вдохнула сладкий запах своего ребенка. Не в силах заговорить. Не в силах ничего сделать, кроме как всхлипнуть в светлые волосы дочери.

Анджела высвободилась из объятий и вернулась к отцу. Ее лицо было лишено всяких эмоций, как будто она ходила во сне.

– Хорошо, – сказал Влад. – Так мы готовы начать?

Райан улыбнулся и кивнул.

– Ещё бы.

Глория переводила взгляд с одного человека на другого и пыталась понять, что они задумали, но они не давали ей никаких подсказок. Что он может хотеть от нее, когда в комнате ее ребенок? И Райан? Конечно же, он не допустит, чтобы с Анджелой что-то случилось.

Влад жестом пригласил Глорию присоединиться к нему за столом, и она медленно подошла к нему.

– Вот в чем дело, – сказал Влад. Он пожевал губу и выглядел так, будто пытался подобрать правильные слова. – Во-первых, от этого никуда не деться. Не то чтобы у тебя был выбор, но я говорю тебе сейчас, что ты не можешь уйти. Во-вторых, ты будешь делать то, что тебе говорят. Если ты попытаешь ослушаться, тебе не только заставят делать то, что тебе говорят, но и не заплатят. Я ясно выразился?

Глория открыла рот и тут же закрыла его.

– Ну да, но…

Он прервал ее:

– Это все, что тебе нужно сказать. Что ты понимаешь то, что я сказал тебе.

– Так что именно я должна делать?

Его ухмылка больше подошла бы шакалу.

– Райан, не хочешь ли ты рассказать дорогой Глории подробности?

Райан шагнул вперед и приблизился к Глории.

– Все просто. Но сначала позволь мне немного рассказать тебе, – oн потер руки, как будто пытался разжечь огонь. – Ты уже бабушка, Глория. Наша дочь родила нам внучку.

Глория резко повернула голову в сторону Анджелы и внимательно посмотрела на свою шестнадцатилетнюю дочь. Девушка выглядела скучающей, даже зевнула и склонила голову набок.

– Как? Как ты мог позволить этому случиться? – накричала она на Райана.

– Как я мог допустить такое? – oн рассмеялся. – Я сам не очень доволен этим развитием событий. Она должна была родить от Влада ребенка.

– Что? Нет. Нет. Скажи мне, что ты не подпускал этого извращенца к моему ребенку. Скажи мне, что он ее не трогал.

– Нет, он ее еще не трогал. Но у меня есть идея.

Комната начала вращаться, и Глория схватилась за стол, чтобы не упасть. Она посмотрела на Райана и прошептала:

– Это же твой ребенок!

– Сомневаюсь. Помимо всего прочего, ты подарила мне довольно неприятный случай сифилиса, который был не диагностирован достаточно долго и который в итоге сделал меня стерильным. В общем, что уж там, маленькая пиздёнка не моя, и, кажется, она реально не знает имени отца ублюдка. Я пытался заставить ее сказать, но она такая же упрямая, как ее мать. И вот она возвращается в школу-интернат, неся в себе этого маленького паразита. Потом школа зовет меня. “Сэр, вы знаете, что ваша дочь беременна?” Хех. Они отправляют ее домой с животом, торчащим, как гребаный пляжный мяч. Я был так чертовски зол, что хотел разорвать ее и вытащить ублюдка прямо из нее. Но слишком много людей видели Анджелу беременной, поэтому у нас не было выбора, кроме как довести ее до срока.