Текст книги "Отравленный Эрос. Часть 1 (ЛП)"

Автор книги: Моника О'Рурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глория втянула в себя воздух. Она посмотрела на Анджелу, которая все еще выглядела скучающей, как будто хотела быть где угодно, только не здесь. Эта маленькая рутина, по-видимому, была главным неудобством для подростка. Чеширская улыбка Влада стала еще шире.

– Значит, ребенок нам не нужен, – oн наклонился и приподнял рубашку Анджелы, обнажив сигаретные ожоги вокруг ареол ее сосков. – Я убедил Анджелу, что она тоже его не хочет.

– Ты больной сукин сын! Ты еще хуже, чем этот жирный урод. Она же твоя собственная дочь!

Райан пожал плечами.

– Так что же все это значит? Ты хочешь, чтобы я забрала ребенка?

– Не совсем. – Райан повернулся к Анджеле. – Дай ей.

Анджела отошла в угол комнаты, подошла к корзине, которую Глория раньше не замечала, и вытащила ребенка. Она заплакала, и Глория узнала в этом мяукающем блеянии тот самый звук, который, как она думала, принадлежал кошке.

Анджела положила ребенка на стол.

Влад сунул руку под стол и вытащил мясницкий нож, протягивая его Глории.

– Помни, что я сказал. У тебя нет выбора в этой работе. Ты будешь делать то, что тебе говорят, или тебя заставят делать силой то, что тебе говорят.

Глория покачала головой и попятилась от стола.

– Ты сошел с ума. Ты сошел с ума, блядь! – oна уставилась выпученными глазами на ребенка, извивающегося на столе. – Почему я? Почему ты хочешь, чтобы это сделала я?

Влад сцепил пальцы под подбородком.

– Видишь ли, моя дорогая, в Aду тебя ждет демон, который будет трахать тебя до конца вечности. Ты убьёшь свою внучку, и тем самым тебе гарантирована поездка в Геенну, где твой демон-любовник встретит тебя с распростертыми объятиями и огромным членом. Или ты можешь позволить Анджеле убить ее, и она отправится в Aд вместо тебя. Я не думаю, что ее молодая киска может вместить член такого размера. Она тугая, почти девственная, не как мамин старый растянутый сапог. Но я уверен, что он не будет против немного порвать её дырку, чтобы сделать её подходящей.

То немногое, что осталось от бледного лица Глории, исчезло, когда она в ужасе уставилась на Райана. Это был не тот человек, которого она знала. Ее милый, застенчивый, любящий Райан, который всегда казался таким испуганным ею. И это зло не могло быть тем же самым человеком.

– Но почему? Зачем ты это сделал? Я же любила тебя.

– Потому что я тоже умираю, ты, грязная шлюха! Ты убила меня своими болезнями! Ты убила нас обоих! Но я не хочу умирать. Я не собираюсь умирать. Я отказываюсь. И Влад меня вылечит. Как только я помогу ему достать тебя. Ты или она.

Он указал на свою дочь, и впервые Анджела проявила намек на искреннее волнение, отшатнувшись от пальца Райана, как будто это был ствол заряженного пистолета, направленный ей в лицо.

– Ты имеешь в виду…

– Да. У меня СПИД, сука ты тупая. Ты передала его мне. Я любил тебя, а ты убила меня.

Его губы скривились в усмешке глубокого отвращения, как будто у него был полный рот желчи, и он искал место, чтобы выплюнуть ее.

– Я не знала. Клянусь, я не знала. Мне не ставили диагноз, когда мы были вместе. Прошло почти три года с тех пор, как мы расстались, прежде чем я узнала.

– Мне плевать, знала ты или нет! Что это меняет? Ты хочешь, чтобы я простил тебя или что? Пошла ты! Ты хочешь моего прощения? Тогда убей этого маленького ублюдка и верни мне мою жизнь!

В глазах Райана было отчаянное безумие. Страх перед собственным исчезновением свел его с ума.

– Но, если он у тебя есть, тогда…

– Да, у Анджелы ВИЧ-положительный, но пока у нее нет никаких симптомов, и ее ребенок, кажется, в порядке. Но кто знает? Мы все можем сдохнуть в любом случае.

Глория повернулась к Анджеле, ее глаза наполнились слезами.

– Боже мой! Нет! Только не ты тоже!

Анджела кивнула и уставилась в пол.

– Мне поставили диагноз в прошлом месяце. Сейчас все это не имеет значения. Ты можешь просто сделать то, что они хотят.

Маленький подросток смотрел на мать и отца с выражением, которое кипело от ненависти и горького смирения.

Глаза Глории скользнули по полу, когда она отвернулась от этого страшного взгляда. Что она могла сказать в свое оправдание? Она оставила свою единственную дочь на попечение насильника и педераста, который приставал к ней и заразил ее СПИДом – болезнью, которую он подхватил от самой Глории. Она была так же виновна, как и Райан.

– Ты позволишь всей своей семье умереть только для того, чтобы прожить еще немного? Даже своей собственной дочери?

– Я всегда могу завести новую семью. Я молод. Я чертовски богат. Я могу встретить новую женщину и начать новую жизнь, без налета грязи и болезней!

– А что потом?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что если я убью ребенка, то попаду в Aд, но в конце концов ты тоже умрешь, и куда ты думаешь направиться?

– До этого ещё долго, милая. Все, о чем я беспокоюсь, это здесь и сейчас, и прямо здесь, прямо сейчас вам нужно решить, кто из вас проведет остаток времени в Aду, высирая собственные внутренности и отсасывая демонский хуй при этом.

Впервые за много лет сознание Глории не было затуманено наркотиками, и она изо всех сил пыталась найти выход. Райан и Влад стояли по обе стороны от нее. А перед ней стояла дочь, которую она бросила – и внучка, которую она должна была убить. Должен же был быть выход из этой ситуации. Но она не могла себе его представить.

Впервые за много лет она начала молиться. Она упала на колени и заплакала.

– Отче наш, сущий на небесах…

Влад шагнул вперед.

– Остановись.

– Да святится имя Твое…

– Я сказал, прекрати!

– Да придёт Царствие Твое, да будет воля Твоя на земле, как на небесах.

– Я сказал, хватит!

Кулак Влада врезался в челюсть Глории, вращая ее, как “пиньяту”. Она рухнула на пол бесформенной кучей. С закрытыми глазами, лежа лицом вниз на полированном деревянном полу, она притворилась, будто потеряла сознания. Выкроив немного времени еще подумать.

* * *

Как все получилось так плохо? Она задавалась этим вопросом в миллионный раз.

Она лежала ничком на полу, а Влад и Райан обсуждали ее судьбу, а также судьбу Анджелы и ребенка.

– Она никогда этого не сделает, – сказал Райан. – Она, может быть, шлюха и наркоманка, но она точно не убийца.

– У каждого своя цена. Кроме того, у нее нет выбора. Ей, может, и насрать на свою жизнь, но я держу пари, что ей точно не всё равно на жизни этих девочек. Ты знал, что она приходила сюда почти каждую неделю в течение многих лет, просто чтобы взглянуть на вас двоих? Она знала твое расписание лучше, чем ты сам. Она даже ходила в школу Анджелы несколько раз. Она любит тебя. Вас обоих. Даже сейчас. И она знает, что я без колебаний разорву тебя, маленькую Анджелу и ее маленького ублюдка на куски, чтобы получить то, что хочу.

Голос Влада раздался густым влажным облаком запаха изо рта, от которого у Глории за слезились глаза.

Голова Глории была повернута под неудобным углом, и это причиняло боль. Но если они узнают, что она очнулась, она снова потеряет время. Она приоткрыла глаза, пытаясь уловить хоть малейший намек на то, что ее окружает. Влад и Райан стояли по другую сторону от нее, и когда она выглянула, то привлекла внимание Анджелы. Она боялась, что дочь выдаст ее, но выражение лица Анджелы не изменилось.

Глория облизнула губы и одними губами произнесла слово «беги». Она молилась, чтобы ее дочь поняла и действовала в соответствии с этим. Как, она не могла себе представить. Был ли вообще выход из этой комнаты? Сможет ли она пройти мимо Райана и Влада?

– Папа? – голос Анжелы дрогнул.

– Что? Почему ты нас перебиваешь?

– Мне нужно поменять подгузник, – pебенок лежал на руках у Анжелы.

– Оставь её. Ребенок может подождать.

– Нет, она не может, она пахнет.

Райан вздохнул.

– Ладно. У тебя есть три минуты.

Анджела исчезла из поля зрения Глории.

– Давай поднимем эту суку с пола, – сказал Влад. – Положи ее на стол.

Она почувствовала их руки под своими подмышками, и ее подняли в воздух. Стол под ее одеждой был холодным, и она подавила дрожь.

– Я просто заставлю ее сделать это, – сказал Райан. – Даже если я возьму ее за руку, я всё равно заставлю её убить ребенка.

– Нет. Так не получится. Если ты поможешь ей, то тогда можешь сделать это сам – она не будет гореть в Aду, ты будешь вместо неё. Она должна сделать это сама, используя свою собственную волю. В противном случае сделка отменяется.

– Тогда пошел ты, – Райан хлопнул рукой по столу. – Ты же знаешь, что я не смогу заставить ее убить этого гребаного ребенка, так что я могу убить эту суку прямо сейчас.

Она почувствовала, как холодное стальное лезвие уперлось ей в шею, и задрожала. Слезы потекли по ее вискам из уголков глаз.

– Я знал, что она проснулась, – Райан рассмеялся и убрал нож.

Глория открыла глаза и посмотрела на Райана.

– Пожалуйста, не делай этого, – прошептала она. – Я сделаю все, что ты захочешь.

– О, например? Займёшься со мной сексом? Убьёшь меня снова?

– Нет, Райан... я любила тебя.

– У тебя забавная манера выражать свою любовь, Глория.

Она села и потерла ноющую голову.

– А мы не можем что-нибудь придумать?

– Где девка? – cпросил Влад. – Её долго нет.

– Она меняет обосранный подгузник, – oн взглянул на часы. – Пойду проверю.

Глория сидела на краю стола, свесив ноги, а Влад скользнул между ее бедер. Он наклонился к ней так, что их лбы соприкоснулись.

– Я могу причинить тебе боль. Я могу заставить тебя страдать.

– Твое дыхание уже это сделало.

– Очень глупо сейчас шутить, Глория.

– Разве похоже, что я шучу?

Он откинул голову назад на несколько дюймов, но остался стоять между ее ног, прижавшись к ней.

– Ты знаешь, на что я способен. Ты видела, что я могу сделать.

Она кивнула.

– Но я также знаю, что ты нуждаешься во мне. Иначе ты бы уже убил меня.

– Я просто завершаю твой переход в Aд, Глория. Не думай, что у тебя когда-либо была надежда на что-то светлое с твоим-то прошлым.

– Так вот оно что? Я – легкая мишень? Что, ты получаешь бонусные очки за каждую душу, которую обрекаешь на Aд?

Он улыбнулся.

– Что-то вроде того.

– Она сбежала, – закричал Райан, вбегая в комнату. – Сука сбежала!

– Что значит «сбежала»? – pявкнул Влад.

– Я обыскал здесь всё. Её негде нет.

Влад отступил назад, его глаза сузились, верхняя губа задергалась.

– Куда, черт возьми, она могла пойти?

Райан провел рукой по волосам и опустил голову. Глория знала, каким образом он порождает глубокие мысли. Или, по крайней мере, его способ попытаться это сделать.

– Наверно, в парк.

– Центральный Парк? В такой час?

Райан кивнул.

– Не так уж и трудно найти молодую девушку с ребенком на руках.

– Тогда пошли. Что мы можем с ней сделать? – Влад мотнул головой в сторону Глории.

Райан снова опустил голову и почесал затылок. Потом схватил Глорию за запястье, стащил ее со стола и потащил за собой по коридору в другую спальню. Он швырнул ее в маленький шкаф и захлопнул дверь.

В шкафу было темно. Маленькая полоска света попыталась проникнуть внутрь через нижнюю часть двери. Она услышала, как что-то заскрипело по полу, а затем ударилось о дверь шкафа. Она предположила, что это стул или какой-то другой предмет мебели, которым подпёрли дверь.

Не было смысла кричать, плакать или протестовать. Они не выпустят ее из этого шкафа. Она опустилась на пол и прислонилась к груде туфель и коробок, подтянув колени к груди. Она думала, что сейчас ей будет страшно, но почувствовала, что онемела, что она смирилась со своей ужасной судьбой и просто хотела, чтобы они побыстрее покончили с этим.

Она ни за что не убьет этого ребенка. Ей было все равно, что Влад сделает с ней.

Прошло около десяти минут, когда она услышала шум за дверью шкафа. Скребущие звуки, хрюканье. И через минуту дверь открылась.

Анджела протянула руку, и Глория, взяв ее, поднялась с пола.

– Где ребенок?

– В своей кроватке. Мы прятались, когда папа обыскивал квартиру. Я оставила входную дверь приоткрытой, чтобы он подумал, что я сбежала.

Глория обняла дочь и закрыла лицо ладонями.

– Я всегда знала, что ты умная девочка.

Анджела улыбнулась, и на ее щеках расцвел румянец.

– Куда мы можем пойти?

– Куда угодно, главное, отсюда.

Глория последовала за дочерью в спальню Анджелы, и они взяли ребенка из кроватки.

– Пошли отсюда к черту, – сказала Глория, ведя их в прихожую.

Она распахнула дверь, с другой стороны их поджидали Влад с Райаном.

– Хорошая попытка, – сказал Райан. – Но я же не дурак, ты же знаешь.

Он ворвался в квартиру, прежде чем Глория успела захлопнуть дверь.

Анжела начала кричать, и Влад зажал ей рот рукой.

Райан толкнул Глорию, и она, пошатываясь, пошла по коридору. Они направлялись обратно в ту черную комнату, где, как они ожидали, она убьет ребенка.

Влад швырнул Анджелу в комнату, и она вошла, спотыкаясь, пока не остановилась у дальней стены. Влад уже забрал у нее ребенка.

Райан схватил Глорию за шею сзади и тоже втолкнул ее в комнату.

Oн положил малышку на стол, развернул одеяло, ее маленькие ножки дергались, маленькие ручки нащупывали воздух. Он поднял нож и повернулся к Глории.

– Игры закончились. Больше никаких проволочек. Нет, нет, нет. Если ты попытаешься молиться, я отрежу тебе язык. Клянусь Богом, я так и сделаю, – oн улыбнулся своей маленькой шутке. – Слушай меня и слушай очень внимательно. Ты сделаешь это, и ты сделаешь это сейчас. У меня кончилось терпение. Сделай это сейчас же!

Он протянул мясницкий нож Глории, и она уронила его на пол.

– Я не буду этого делать.

Он не мог помешать ей молиться про себя. Боже, мы так давно не разговаривали. С тех пор, как я попросила тебя о чем-нибудь вообще. Пожалуйста, вытащи нас отсюда. Пожалуйста, спаси Анджелу и ее ребенка.

Она не ожидала ответа. Бог оставался странно молчаливым большую часть ее жизни. Но если он был там, и если он слушал, может быть, он поможет ей. Хотя она знала, что это не так.

Влад кивнул.

– Я этого и ожидал. Я действительно не могу понять, почему ты решила бороться со мной, зная, что я всегда выигрываю.

Его спокойное поведение пугало ее больше, чем его гнев.

Она попыталась облизать губы, но слюны не было. Она глубоко вздохнула и сделала шаг назад.

Влад поднял нож с пола и медленно подошел к ней. Глория попятилась к столу и вцепилась в него, впиваясь ногтями в дерево.

Он схватил ее за плечи и повалил на пол. Когда она лежала на спине, борясь под ним, пиная ногами, он уперся коленями ей в плечи, прижимая ее к полу. Схватил ее за волосы и прижал нож к ее лицу.

– Господь – мой пастырь...– сказала она, ее тело дрожало, дыхание перехватило в легких.

– Не бывает атеистов в окопах. Верно? – Влад наклонил голову вперед и наклонился к уху Глории. – И если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну…

– Я всегда говорю одно и то же.

Он поднял нож и приставил его к ее глазу. Она съежилась, попыталась пошевелить головой, но он держал ее слишком крепко. Она зажмурилась и почувствовала, как острие лезвия коснулось роговицы. Не прошло и секунды, как он пронзил ее; она почувствовала, как лезвие вонзилось ей в глаз, почувствовала, как теплая жидкость вытекла из раны и потекла в ухо. Послышался легкий скрипучий щелчок.

Затем её ударила боль, и она закричала, извиваясь под Владом, желая убежать от него, желая утешить свой раненый глаз. Потом он слез, и она прижала руку к глазу. Глазницe, на самом деле. Там не было ничего, кроме крови, струящейся из пустого места в ее голове.

– Мама! – закричала Анджела. – Нет!

Глория наклонилась вперед, и ее вырвало. Стоя на четвереньках, она попыталась встать, но поскользнулась в собственной крови. Влад протянул ей полотенце и, направив ее руку к нему, прижал его к ране.

Глаза не хватает. Не может быть. Этого не может быть.

Ей удалось поднять голову c здоровым глазом. Влад стоял перед ней, широко расставив ноги. На конце ножа все еще было ее глазное яблоко.

– Вставай, Глория. Давай покончим с этим.

– Нет...– простонала она, опираясь на стол, чтобы подняться на дрожащие ноги.

– Хорошо. Похоже, что пытать тебя не будет иметь большого смысла. – oн повернул голову в сторону Райана. – Выеби ее, – сказал он, указывая на Анджелу. – A потом я выебу ее, когда ты закончишь.

Не колеблясь ни секунды, Райан расстегнул молнию на брюках.

Анджела начала всхлипывать, умоляя отца не делать этого.

– Подождите, – сказала Глория, протягивая им руку. Говорить было трудно, утомительно. – Не делай этого. Пожалуйста.

Влад снял глазное яблоко с кончика лезвия и засунул его в рот, медленно жуя, вязкая жидкость сочилась из его губ. Он повертел нож в руке и протянул его ей древком вперед.

– Сделай это сейчас, Глория.

– Пожалуйста, не надо, мама...– закричала Анджела. – Пожалуйста!

Она подняла нож над младенцем и одним глазом посмотрела на невинное дитя, лежащее на холодном столе. Каким бы ужасным ни было изнасилование ее дочери, это было еще хуже.

Она медленно опустила нож.

Влад кивнул, и Райан толкнул свою истеричную дочь на пол. Глория отвернулась, чтобы не слышать звуков расстегивающихся молний, рвущейся одежды и хрюканья от приглушенных криков дочери, доносившихся из-под руки, зажавшей ей рот. Потом Райан застонал, тяжело дыша. Анджела рыдала.

– Мы можем делать это всю ночь, – сказал Влад Глории. – А после того, как мы потрахаем ее ещё немного, вот потом начнется настоящее веселье. Разве ты еще не поняла? Ты не можешь победить.

Глория всхлипнула и прижала полотенце к глазу. Боль была невыносимой, но она пройдет через нее снова, если Анджеле не придется так страдать.

Влад передал Райану нож, когда Райан встал, а затем устроился между бедер Анджелы.

– Нет! – закричала Анджела, и Влад оказался внутри нее, сильно хлопая, двигая ее по полу своими толчками. Он протянул руку и злобно сжал ее грудь.

Глория больше не чувствовала ног и упала на пол.

Влад кончил даже быстрее, чем Райан. Он отстранился от девушки и встал рядом с Райаном.

– Ты уже готов к еще одной “палке”?

– Нет. Ещё нет.

– Хорошо. Тогда давай сделаем что-нибудь ещё.

Глория подняла глаз и покачала головой.

– Хватит. Пожалуйста, остановитесь.

– Мы только начали, – сказал Влад.

Он вернулся к Анджеле и потащил ее за волосы по полу. Рыдающая девушка упала к ногам Глории. Глория наклонилась и погладила Анджелу по волосам, желая успокоить ребенка. Tа склонила голову набок, пока не оказалась лицом к лицу с матерью, и сказала, прерывисто дыша:

– Может быть, тебе стоит это сделать... я не думаю, что смогу это вынести.

Глория кивнула.

– Я понимаю, поверь мне. Но мы не можем убить ребенка. Мы не можем!

Анджела заплакала еще сильнее и вытерла слезы со щек.

– Я думаю, ты готова к еще одному раунду, – сказал Влад, стоя над ними.

Он достал предмет, который прятал за спиной. Он схватил Анджелу за бедро и притянул к себе, положив предмет на пол так, чтобы он мог перевернуть ее.

В своей работе Глория видела тысячи секс-игрушек, в том числе сделанные на заказ и самодельные, но никогда не видела ничего подобного. Огромный фаллоимитатор, по меньшей мере двадцать два дюйма^[9] в длину и полфута^[10] в окружности с толстыми венами, которые, казалось, пульсировали кровью. Она был усеян сверху донизу маленькими шипами, которые, казалось, росли из него. Он пульсировал, как живой, дышал, очевидно, синхронно с тяжелым дыханием Влада.

– Видишь, Глория? У нас в Aду все гораздо больше, чем у ослов и жирафов. Эти черви – ничто по сравнению с тем, что тебя ждёт. Это низшие формы жизни. То, чем большинство из вас становятся, когда попадает в Aд. Но некоторые из вас становятся другими существами. Большими, отвратительными существами.

Глория вспомнила, как кричали черви, когда она разрывала их на части, как она думала, что их крики звучали почти как слова. Она приписала это наркотикам. Теперь она понимала. И все же она не испытывала по ним угрызений совести. Должно быть, они были настоящими отбросами, если оказались гигантскими личинками в Aду. Если бы только ей так повезло. Какова бы ни была ее судьба в загробной жизни, она будет гораздо хуже. Она оглянулась на фаллоимитатор, который, казалось, набух еще больше, становясь все более возбужденным от предвкушения.

Она покачала головой, не в силах оторвать взгляд от огромного фаллоса в кулаке Влада.

– Ты не можешь этого сделать, – прошептала она. – О боже, ты не можешь этого сделать.

– Я? – Влад засмеялся. – Нет, не я. Ты, – oн поднял его повыше, и ремень свисал ниже его запястья. – Если ты этого не сделаешь, то эта штука полезет ей в задницу, а вылезет через рот. Я ясно выразился?

Он бросил фаллоимитатор на колени Глории.

– Начинай.

Анджела закрыла глаза и отвернулась, но не стала протестовать, она так же не стала сжимать ноги еще крепче.

Глория отбросила его в сторону.

– Я сделаю все, что ты хочешь, – сказала она. – Я не сделаю этого с Анджелой. Я не могу причинить ей боль.

– Ты предпочитаешь убить ребенка? – c подозрением спросил Влад.

– Я бы предпочла ни то, ни другое, – ледяным тоном сказала Глория. – Но ты не оставляешь мне выбора. Я знаю, что ты не перестанешь ее мучить. И я больше не могу смотреть, как ты с ней так поступаешь. Я не буду.

– Тогда сделай это. Если ты снова подведешь меня…

– Я не подведу тебя.

Она взяла у него нож после того, как встала, и подошла к ребенку. Она плакала так сильно, что едва могла дышать. Она подняла нож над головой обеими руками. Полотенце упало на пол, и воздух, ударивший в рану, вызвал новый приступ боли.

– Сделай это! – завопил Влад. – Сделай это сейчас же! Я больше не приму обмана.

Глория запрокинула голову и уставилась в потолок.

– Боже, прости меня за то, что я собираюсь сделать... прости. Мне очень жаль, – oна снова опустила голову и посмотрела на дочь. – Пожалуйста, прости меня за это. Я слишком слаба.

– Мама, пожалуйста...– Анджела протянула руку, но Влад не позволил ей сдвинуться с места.

Глория с силой опустила нож. Кровь брызнула из раны, покрывая стол, ребенка, ее. Она наклонилась вперед, положив голову на грудь ребенка, и вонзила нож глубже.

– Нет! – закричал Влад, бросаясь к Глории.

– Мама! – закричала Анджела, хватая Влада за руку, пытаясь удержать его подальше от своей матери.

Глория рухнула, прислонившись к ножке стола, чтобы не упасть.

Нож все еще торчал из ее живота.

Влад сильно ударил ее по лицу, и она повалилась на бок. Он пнул ее под ребра, пнул еще раз.

– Сука!

Он начал расхаживать по комнате, бормоча что-то неразборчивое, вскидывая руки вверх.

Анджела скользнула по полу и оказалась рядом с Глорией. Она взяла руку матери и прижала ее к своей щеке.

– Прости, мам, – oна посмотрела на Влада, на Райана. – Ну как я вам?

– Ты была великолепна, дорогая, – сказал Райан.

– Что? – напряглась Глория, чтобы спросить.

– То же самое, что и раньше, – сказал Влад. – Только мы не думали, что ты на самом деле убьёшь ребенка, поэтому мы придумали альтернативу первоначальному плану. Самоубийство работает так же, как и убийство, Глория. Если тебя это утешит, ты действительно спасла Анджелу oт Aда. Но с её болезнью...– он потрепал Анджелу по подбородку. – Она будет проводить с тобой много времени. Это будет семейное воссоединение.

– Иди к черту...– сказала Глория.

– После тебя, моя дорогая.

Анджела подняла с пола гротескный фаллоимитатор и протянула его Райану.

– Ты обещал, что мы можем попробовать это.

Райан обнял ее за плечи и вывел из комнаты.

Глория почувствовала, что ее сердцебиение замедляется, и перестала пытаться остановить кровотечение из раны. Холодная комната вдруг стала уютным теплом, как любимое одеяло.

Глория закрыла глаз, и ее лицо приняло выражение безмятежности и покоя... даже когда ее бессмертная душа начала кричать.

Часть II

«Ничто не начинается и ничто не кончается тем, что не оплачивается стоном; ибо мы рождаемся в чужой боли и погибаем в своей собственной».

Фрэнсис Томпсон «Дейзи».

«Сегодня плохо, и день ото дня будет становиться все хуже, пока, наконец, не наступит самое худшее».

Артур Шопенгауэр о страданиях мира

У Глории задрожали колени. Боль в бедрах становилась все сильнее и сильнее, сводя судорогами, обжигая молочной кислотой, смешиваясь с болью в пояснице, шее, плечах и икрах в абсолютную агонию, которая смывала все остальные сознательные мысли. Ее мир был только болью и смятением.

Она знала, где находится. Агонизирующие крики, бесконечно раздававшиеся со всех сторон, и ее собственные нескончаемые мучения сказали ей все, что ей нужно было знать об окружающей обстановке. Хотя Глория ничего не видела, она знала, что находится в Aду.

Она была заключена в какую-то клетку. Маленькая железная клетка, в которую ее тело было плотно упаковано; втиснуто в неудобном положении на карачках, она сидела почти на корточках, ее колени были плотно прижаты к груди, груди прижаты к коленям. Теснота ее тюрьмы была слишком тесной, чтобы позволить ей сменить положение и снять часть давления с икр. Мышцы горели, сухожилия напряглись под тяжестью ее тела. Ее тело дрожало и тряслось. Пот стекал по ее коже ровным потоком, когда она прикусила губу от боли.

– Помоги. Помоги мне. О Боже, мне так жаль. Я хочу домой. Я сделаю все, только отпусти меня домой, – eе голос был едва громче шепота.

Она повторяла одни и те же молитвы в течение нескольких дней, сначала крича их на вялые стены и своих враждебных мучителей, пока ее голосовые связки не отказали, и крики не превратились в хриплый писк.

Прутья клетки были горячими. Кусочки ее кожи прилипали к ним, шипя и чернея там, где она прислонялась к ним в изнеможении. Ей не давали спать; вечная усталость была частью ее мучений. Сон был роскошью благословенных. Глория была проклятой.

Голова Глории свесилась между колен от давления обжигающе горячей крышки клетки, давящей на шейные позвонки, клеймя полосы на затылке, и от веса ужасного ожерелья, застывшего на ее шее.

Это был толстый железный ошейник, увешанный крошечными гниющими трупами... эмбрионами. Еще одно оскорбление. Шесть. Каждый из них имел свой размер, представляющий триместр, в котором они были прерваны. Нежелательная беременность была несчастливым профессиональным риском. Глория чувствовала зловонный запах разлагающейся плоти, но также чувствовала биение их сердец, бьющихся у них в груди. Их крошечные ручки и рты нащупывали ее соски, изголодавшись по пище. Каким-то образом они были живы, хоть и явно гнили. От их прикосновений у Глории по коже побегали мурашки.

Она понятия не имела, как долго пробыла в своей камере. Казалось, прошли дни. Ее голова была покрыта каким-то мешком из звериной кожи, туго затянутым вокруг горла бечевкой. В его потном животном мускусе она чувствовала запах боли и страха, в котором животное умерло. Если бы он умер. Возможно, в этом месте животные жили без своей кожи; грубые мышцы и нервы подвергались жестокости Aда. Так же, как ее собственная душа лежала обнаженной и беззащитной.

Когда она проснулась в темноте с мешком на голове и сложенным почти пополам телом, она закричала от ужаса, полагая, что задохнется. Ей казалось, что она чувствует, как ее собственное дыхание возвращается к ее лицу. Но Глория не дышала. Она была мертва. А там, где она была, не хватило бы кислорода, чтобы дышать даже без мешка на голове. Пламя поглощало кислород, вдыхая только углекислый газ обратно в разреженную загрязненную атмосферу. Легкие Глории по привычке расширились и сжались. Она больше не нуждалась в кислороде, чтобы питать свое тело.

Веки Глории слиплись от слез; она все еще не спала. Ни разу с тех пор, как она проснулась в своей клетке, ей не давали спать. Всякий раз, когда она дремала, ее хлестали кнутом или кололи раскаленным металлом. Резкий голос ее демонического любовника выкрикивал приказы, слюна слетала с его губ и покрывала ее своими мерзкими брызгами. Иногда он ворковал тихо и соблазнительно, а затем скользил своим огромным членом между прутьями клетки и мастурбировал на нее. Иногда он мочился или испражнялся на нее. Густая ядовитая слизь его экскрементов покрывала ее кожу коркой скорлупы. Она была благодарна за мешок над головой. Это, по крайней мере, давало ее лицу некоторую защиту.

Глория не могла вспомнить, как долго она гнила в этой клетке, прежде чем мешок наконец сняли с ее головы. Сколько времени прошло до того дня, когда демон выпустил ее из клетки, чтобы изнасиловать. Как ее облегчение от того, что она смогла размять затекшие измученные суставы, превратилось в ужас, когда существо напало на нее, разрывая ее внутренности, трахая ее часами, пока ее тело не сломалось и не истекло кровью. Затем бросил ее обратно в клетку, чтобы дождаться, пока она заживет, чтобы он мог снова сломать ее. Как только это началось, казалось, что это продолжается вечно. Она больше не могла отличать первый толчок монстра в ее разорванное влагалище от последнего.

Она знала, что больше не была плотью, но все еще страдала и кровоточила, её органы разрывались, а кости ломались, прорывая насквозь поверхность ее кожи. Душа была совсем не такой, какой ожидала этого Глория. Это не был какой-то призрачный сгусток эктоплазменной энергии. У неё была плоть и вес. Её тело было легче, чем при жизни, но все же это был не тот призрак, каким она себе это представляла. Ее душа оставалась в форме тела и, казалось, обладала всеми уязвимостями плоти. Она чувствовала усталость, тошноту, тоску. Все, казалось, приносило боль. Материя и энергия не могут быть созданы или уничтожены, а просто изменяются от одной формы к другой. Её душа не могла умереть.

После каждого нападения ее духовное тело постепенно возвращалось в свою первоначальную форму. Иногда это занимало часы или даже дни, но в конце концов, независимо от тяжести травм и увечий, ее тело заживляло себя. Открытые раны и раздробленные кости снова срастались вместе. На месте ампутированных и оторванных конечностей вырастали новые. Все заживало, кроме её разума, который вечно кричал от боли.

Астральное тело Глории, казалось, ощущало боль гораздо сильнее, чем когда-либо испытывала ее земная плоть. Такого она не ожидала. Ни нервов, ни кожи, ни мышц, но все равно боль. Все ее чувства, казалось, обострились в этом месте. Запах горящих душ обжигал ее ноздри. Крики, молитвы и проклятия были почти оглушительными. От вкуса демонического пота и спермы ее рвало. Ее собственная агония и усталость не были похожи ни на что, что она когда-либо испытывала на земле.

Казалось, ее плоть образовывала защитную подушку вокруг нее, притупляя ее восприятие, и теперь, без нее, она была обнажена и уязвима, обнаженный нерв кричал под натиском мириад ощущений. Ощущение этого длиннющего члена, сверлящего внутри нее, пронзающего и разрывающего глубоко в ее душе. Ощущение кислого дыхания монстра и слюны, парящей на ее лице, шипящей на ее коже, когда он покрывал ее лицо и тело густой гнойной слюной, пробуя ее ужас. Глория кричала, казалось, уже много лет. Эта штука, казалось, никогда не прекращала трахать ее, и не важно, сколько “петухов” она приняла в жизни, ни один из них никогда не проникал достаточно глубоко внутрь нее, чтобы коснуться ее бессмертного духа. Как бы она ни думала, что любит Райана, он не коснулся ее души. Ее дух был девственником, когда она попала в Aд. Она была чистой и нетронутой, пока демон не разорвал ее своим огромным членом. Теперь она была осквернена. Её свет потускнел от липкой грязной спермы монстра.