Текст книги "Горец-изгнанник"
Автор книги: Моника Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Тебе лучше поскорее сделать выбор, потому что в следующий раз я не остановлюсь. – Он направился к двери. – Надеюсь, ваша семья оценит жертву, которую ты намерена принести ради них.
Она ничего не сказала, только смотрела на него с выражением беспомощности на лице. До боли ранимая. Она выглядела именно такой, какой и была – женщина, которая только что готова была отдаться ему. Он не мог отвести глаз от ее набухших губ, спутанных кудрей и платья, пришедшего в очаровательный беспорядок.
– Вы, наверное, захотите освежиться, прежде чем вернуться к Кэмпбеллу, – холодно сказал он. – Поторопитесь.
Глава 11
Утро было прохладное и ясное. Ранний туман рассеялся, оставив густую росу на склонах холма за замком, сверкающую на утреннем солнце как волшебная пыль, которой посыпали роскошную постель из изумрудов.
Лиззи постаралась прогнать видение: его прекрасное, полное страсти лицо, когда он исступленно целовал ее. Господи, неужели она ни о чем больше не может думать? Особенно сейчас, когда ум ее должен быть занят совсем другим.
Она стояла рядом с Робертом, пока готовили их лошадей. Колин организовал охоту для оставшихся после празднества гостей. Сам Колин в последнюю минуту, извинившись, отказался участвовать в ней. Видимо, последствия от выпивки прошлой ночью еще не прошли. Патрик, как обычно, держался в стороне и выглядел неимоверно привлекательным – никаких следов от событий прошлой ночи.
Его холодный уверенный вид неожиданно вызвал у нее раздражение. Как он может вести себя так, будто ничего не изменилось, если Лиззи чувствовала себя так, будто весь ее мир рухнул?
Она никогда не испытывала ничего подобного. И дело не только в близости их тел, интимности прикосновений или потрясающем наслаждении, которое он ей дал. Она испытывала нечто гораздо более волнующее, более сильное – чувство полной связи с другой душой. Потому что за короткие минуты, проведенные в любовном угаре, они ощутили себя единым целым. По крайней мере, Лиззи так считала.
Она романтическая дура! Всегда видит то, чего нет на самом деле.
Ее глаза в который раз отыскали его, но он постарался отвернуться. Когда же их взгляды случайно встречались, он отводил глаза. Грудь ее сжалась о боли. Его холодное равнодушие ранило сильнее, чем резкие слова прошлой ночью.
Она рассердила его своей неуверенностью, но ведь он должен был понимать, как ей трудно. Он просил ее отбросить все, чему она научилась за свою жизнь. Чувство долга укоренилось в ней с рождения – это неотъемлемая часть ее души.
Но он смотрел на нее так, будто она не выдержала какого-то испытания, не высказанного словами, – как будто она серьезно подвела его.
Так ли это?
Каждая клеточка ее тела жаждала сказать «да» в ответ на его предложение выйти за него замуж, сказать «да» его телу. И лишь страх удержал ее. Страх пережить новую обиду. Однажды она уже приняла неправильное решение из-за внезапно вспыхнувшей страсти, и ей невыносима была мысль о новой ошибке.
Может ли она рисковать всем снова?
Сердце у нее сжалась.
Роберт подошел к ней сзади.
– Вы готовы, миледи?
Она сделала над собой усилие и улыбнулась ему.
– Да, если вы поможете мне сесть в седло.
– С радостью. – Вместо того чтобы придвинуть к ее лошади чурбан, на который она обычно вставала, чтобы сесть в седло, он взял ее за талию, не спеша, по-хозяйски. Краем глаза она заметила какое-то движение. Ей и смотреть не нужно было – конечно, это Патрик. Она подавила довольную улыбку. Ясно, что он не так равнодушен, как хочет казаться. Роберт, должно быть, заметил это, потому что, посадив ее в седло, повернулся к Патрику:
– Вы сегодня не нужны, Мюррей. – Такого тона она еще не слышала у Роберта – стальной вместо обычно легкого, дружеского. – Я прослежу за леди.
Лицо Патрика не выдало его негодования, но Лиззи почувствовала, как атмосфера накалилась. Странно. Хотя Патрик – темноволосый, а Роберт – светловолосый, между ними, казалось, есть сходство.
– И все-таки я поеду с вами, – деловито сказал он. – Это приказ лэрда. Леди не должна выезжать за ворота замка без охраны.
Лиззи почувствовала возникшее между этими двумя мужчинами напряжение и поняла, что лучше ей вмешаться, пока не случилось непоправимое. Она отлично понимала разницу в их общественном положении. Более того, Колин заковал бы в цепи Патрика за нападение на гостя – особенно на такого важного гостя, как Роберт.
– Боюсь, он прав, Роберт. Мой брат высказался достаточно определенно. – Злость на Патрика за холодность заставила ее обернуться и одарить его сладчайшей улыбкой.
– Но Мюррей и его люди не будут вмешиваться. Уверена, мы и не заметим их присутствия.
Она уловила искру гнева в глазах Патрика и поняла, что ее колкость попала в цель. Хорошо. Ей уже надоело сносить неопределенность в их отношениях.
Ее слова смягчили Роберта. Он заговорил с ней, не с Патриком:
– Очень хорошо, но, надеюсь, они не будут отставать. – Он помолчал, глаза у него заблестели. – Раз уж они с нами, то посмотрим, как они умеют обращаться с луком.
С этими словами, в которых отчетливо слышался вызов, они отправились в путь.
Несколько часов они ехали по окрестностям, высматривая добычу. Но вскоре охота на оленей и дичь отступила на второе место после неизбежного состязания, развернувшегося между Патриком и Робертом.
Лиззи казалось, будто она в центре турнира, где два рыцаря сражаются за ее благосклонность. Всякий раз, как Роберт делал выстрел, Патрик отвечал своим выстрелом. Если Лиззи волновалась, как бы Патрик не победил Роберта в искусстве стрельбы излука, этого не случилось. Удивительно, но они, казалось, на равных.
Хотя Лиззи и не могла бы точно сказать почему, но у нее было смутное ощущение, что Патрик состязается с Робертом не в полную силу.
Негласное соревнование продолжалось, и напряжение между мужчинами росло – и от этого ей становилось неловко. Она никогда еще не видела Патрика таким; он казался не просто опасным, но непредсказуемым. Было в нем какое-то безрассудство, не предвещавшее ничего хорошего.
Хотя она признавала, что соперничество двух горячих воинов из-за нее доставляет ей, как женщине, удовольствие, но все-таки начала волноваться, как бы эта игра не перешла во что-то серьезное. Поэтому она обрадовалась, когда мужчины решили напоить лошадей в озере.
Но этот перерыв не принес ей успокоения. Ведь сражение лишь входило в решающую фазу.
Патрик и несколько его людей сидели на больших камнях у края озера, ели овсяные лепешки и вяленое мясо, когда Роберт подошел к ним. Лиззи почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине. В руках у него был лук. Он остановился прямо перед Патриком, который поднял глаза, только когда Роберт обратился к нему:
– Говорят, вы искусно обращаетесь с луком?
Патрик пожал плечами.
Лиззи со страхом ждала продолжения. Она поспешила к ним, собираясь вмешаться, но опоздала.
– Трудно судить об искусстве человека по его стрельбе в дичь, – лениво проговорил Роберт. – Мне всегда казалось, что лучше решать это в соревновании, вы согласны?
Патрик откусил кусочек мяса, медленно прожевал и проглотил, прежде чем ответить, очевидно, осторожно взвешивая свои слова:
– Я считаю, что меткость проверяется в стрельбе по дичи. А соревнование – это чтобы потешить свою гордость.
Хотя в поведении Патрика не было ничего вызывающего, он никак не выделял Роберта из-за его высокого положения. Он даже не потрудился встать.
Наверное, из-за того, что Патрик не принял вызов, Роберт отбросил показное спокойствие. Лицо у него вспыхнуло, и улыбка исчезла, губы сжались в узкую жесткую линию.
– Слова человека, который боится проиграть. Повисло мрачное молчание.
Лиззи затаила дыхание в ожидании ответа Патрика. Всем известно, что горцы народ очень гордый, и Патрик-то уж точно не составляет исключение. Она сама недавно неосторожно нанесла укол его гордости, но это ничто по сравнению с ударом, нанесенным Робертом.
Подбородок Патрика напрягся, и это был единственный внешний признак всплеска его эмоций. Внешне оставаясь холодным и сдержанным, он боролся с собой, сдерживая свой гнев. Патрик встал лицом к лицу с Робертом, глаза его опасно горели.
– Ямало чего боюсь, милорд.
Они стояли друг против друга, полные решимости, оба высокие, мускулистые, но Патрик крупнее. На миг Лиззи показалось, что они подерутся. И все из-за нее. Роберт пытался поставить Патрика на место – заставить признать, что тот зашел слишком далеко.
Пытаясь разрядить ситуацию, Лиззи быстро встала между ними.
– Не вернуться ли нам? – спросила она с некоторой торопливостью. – Мы на сегодня уже много настреляли.
Но мужчины не обратили внимания на ее призыв.
Она посмотрела на Робби, взглядом умоляя его сделать что-нибудь, но у того лицо было такое же неумолимое, как и у Патрика. Вызов Роберта нельзя оставить без внимания.
– Какое состязание без приза? – заметил Роберт. – Может, золотой?
Лиззи прикусила язык, чтобы удержаться от возражения. Она знала, что Патрик человек небогатый. Золотой стоит двенадцать шотландских фунтов, и это больше золота, чем Патрик мог бы заработать за месяц. Но было также ясно, что настоящая награда победителю вовсе не деньги. Настоящая награда – она.
Очевидно, они решили не давать ей слова в этом вопросе. Как будто она позволит какому-то смешному состязанию решить ее судьбу. Но ее возмущению, однако, придется подождать Патрик равнодушно пожал плечами:
– Как хотите. Роберт улыбнулся:
– Скажем, три выстрела как можно ближе к мишени.
– Какую мишень вы имеете в виду? Роберт обернулся к Элизабет.
– Миледи, можно одолжить вашу ленточку?
Она покраснела и стала развязывать одну из синих атласных лент в волосах, но Роберт остановил ее.
– Пожалуйста, позвольте мне.
Он провел пальцами по ее шее, развязывая ленточку, возможно, слишком медленно. Патрик заметил? Она взглянула на него из-под ресниц. По застывшему лицу поняла: да, видел.
Роберт отошел на сто шагов от них и обвязал лентой ближайшее дерево на высоте глаз. На таком расстоянии, видно было только очень тонкую цветную полоску. Вернувшись, он сказал:
– Стрела, попавшая в синюю полоску, будет считаться как очко.
– А если все попадут в синее? – спросил Патрик. Роберт улыбнулся:
– Странный вопрос, но он мне нравится. В случае, когда все стрелы попадут в ленту, выигрывает тот, кто попадет ближе всего к узлу. Если вы его отсюда можете разглядеть.
Выражение лица у Патрика было мрачное.
– Я вижу.
Роберт кинжалом провел черту на земле и повернулся к Патрику.
– Нам нужен судья. Вы не возражаете против лэрда Дана?
– Нет.
Лэрд Дан отошел ближе к мишени, а соперники заняли свои позиции за чертой. Роберт должен был стрелять первым.
В полной тишине он тщательно оттянул тетиву, так чтобы стрела оказалась на уровне глаз, и, отведя назад руку, отпустил ее.
По реакции Роберта Элизабет могла судить, что выстрел попал в цель.
Дан подтвердил это.
– Чертовски хороший выстрел, Кэмпбелл. Прямо в ленту.
Еще два выстрела последовали друг за другом, каждый лучше предыдущего. Из трех выстрелов Роберта все попали в цель – синюю ленту.
Его люди ликовали. Такая стрельба впечатляла. Роберт не кричал, но его взгляд сказал ей все: он выиграл приз – по крайней мере, он уже так считал.
Патрик подошел к черте, по его лицу нельзя было понять, о чем он думает. Но все понимали: стоит ему промахнуться один раз, и он проиграет.
Движения у него были быстрые и уверенные. С холодным расчетом он подготовился к выстрелу, оттянул тетиву. На руке и плечах вздулись крепкие мышцы – единственное свидетельство усилия. И стрела полетела!
Несмотря на неловкость своего положения, Лиззи пришла в восторг. С сильно бьющимся сердцем она ждала результата. По поведению Патрика она не могла ничего сказать.
Дан восторженно крикнул:
– Великолепно! Прекрасный выстрел, точно в центр, прямо в узел.
Лицо у Роберта вытянулось, хотя он и храбрился. Он бросил острый взгляд на своего противника.
– Впечатляет. Выстрел – один на тысячу.
Скорее один на миллион, подумала Элизабет, глядя на Патрика с благоговейным страхом. Она видела его на поле битвы и достаточно часто наблюдала за упражнениями, чтобы знать, что он исключительно искусный воин, но к такому достижению не была готова.
– Думаю, в Шотландии не найдется и дюжины мужчин, способных на такой выстрел, – заметил Роберт, повторяя ее мысли.
Это могло быть совершенно безобидное замечание, если бы оно не подействовало так на Патрика. Если бы она так внимательно не наблюдала за ним, то не заметила бы, что мышцы его рук и плеч напряглись, когда он отвел назад руку, доставая вторую стрелу из колчана, висящего за спиной. Он снова прицелился, но на этот раз что-то изменилось. Его движения утратили свою непринужденность и грацию.
Что-то было не так. Она еще больше поверила в это, когда он взглянул в ее сторону, чего избегал на протяжении всего дня. В его глазах мелькнуло… сожаление? Но почему?
Он поднял лук и прицелился.
Лиззи затаила дыхание, сердце забилось сильнее. Она могла слышать только свист стрелы в воздухе, прежде чем она вонзилась в дерево.
Ей не хотелось смотреть туда. Она и так знала.
– Вы промахнулись! – закричал Роберт, не в силах скрыть ликование. – Я выиграл.
– Да, – сказал Патрик, опуская лук.
Ее охватило разочарование. Что, если он сделал это специально? Боль трепетала в ее сердце. Что у него на уме?
Она исподтишка взглянула на него, но он уже отвернулся, признавая свое поражение.
Патрик много лет не промахивался, как сейчас. Но такое мастерство, как у него, не прошло бы незамеченным, а меньше всего ему хотелось бы, чтобы Роберт Кэмпбелл начал задавать вопросы.
Он поклялся себе сегодня не позволять Кэмпбеллу вывести его из терпения, но не принять открытый вызов не смог. Если Кэмпбелл хотел, чтобы состязание определило, кто больше подходит для Лиззи, то так тому и быть – пусть решает сама.
Патрику ужасно хотелось победить, привычно доказать свое превосходство над любым соперником. Намеренно проиграть – было самое трудное, что ему доводилось делать. Поступи он по-другому – и возникнет слишком много вопросов.
Но поражение было болезненно. Гордость спорила со скрытностью. Одно дело – уступить в борьбе, и другое – сделать это намеренно. К тому же он чувствовал, что разочаровал Лиззи. В этом случае он проиграл по-настоящему. Получалось, что Роберт Кэмпбелл – лучший мужчина.
Все чувства взывали доказать обратное.
Патрик не отваживался взглянуть на нее. Вчера вечером ему тяжело было вынести ее обиженный взгляд, после того как он так огорчил ее отказом, но разочарование Лиззи сегодня задело его за живое.
Что с ним случилось? Нужно было овладеть ею, да и покончить с этим. Он слишком занялся своими личными делами и упустил из виду главную цель. Проявил благородство и дал ей возможность отвергнуть его. Но сколько же можно отступать?
Люди стали расходиться после неожиданного окончания состязания, но Роберт, вдохновленный победой, взял Лиззи за руку и повел к берегу озера. Патрик не мог спокойно смотреть, как другой мужчина ухаживает за ней, и хотел уйти, но одно слово остановило его.
– Эдинэмпл стоит у озера, очень похожего на это. Патрик похолодел. Эдинэмпл. Замок, построенный на развалинах древней крепости его семьи. Гнев охватил его, кипел внутри и искал выхода, пожирал его. Жаркий и страшный, он бился в его голове и шумел в ушах.
Голос Роберта доносился до него, каждое слово лишь сильнее разжигало пламя.
– Мне хотелось бы увезти вас туда. Мой отец всего несколько лет назад закончил строительство замка, он довольно красив. Хотя рука хозяйки ему не помешала бы.
Патрик решился. Лиззи с Робертом на земле Патрика – месте, где были убиты его родители, – это перенести невозможно.
«Если уж Кэмпбелл хочет это проклятое состязание, клянусь, он его получит».
С безрассудством, более характерным для его брата, и в гневе от отчаяния, проникшего, кажется, до мозга костей, Патрик взял лук и вернулся на линию, прочерченную на земле.
– Кэмпбелл. – Его голос прозвучал как удар грома и привлек взгляды окружающих.
Роберт удивленно обернулся.
– Вы ведь говорили – три выстрела, верно?
Кэмпбелл нахмурился и настороженно посмотрел на Патрика, чувствуя недоброе. Так оно и было.
– Да.
– Хорошо. – Патрик достал две стрелы из колчана. – Я все-таки сделаю третий выстрел. – Он осторожно вставил две стрелы в тетиву, прицелился и выпустил их – две одним выстрелом.
Он услышал, как все охнули, а потом замолчали, потрясенные.
– Вот это да! – изумился кто-то и в голосе его слышался благоговейный трепет.
Господи, какое приятное чувство. Необыкновенно приятное.
Лэрд Дан поспешил к дереву, остальные мужчины потянулись за ним. Только Лиззи, Патрик и его люди остались на месте. Сородичам Патрика и смотреть не нужно было – они и так все поняли. Они удовлетворены результатом и неважно, что будет потом. Если один из Макгрегоров побеждает Кэмпбелла – это всегда повод для ликования.
Лиззи, однако, как-то странно смотрела на него. Не удивленно, но вопросительно – как будто пытаясь что-то понять. Он встретился с ней взглядом и не отвел его. Пусть узнает правду. Он устал от лжи. Устал скрываться, устал оттого, что вынужден вести жизнь изгоя.
Поймет ли она? Если бы решение зависело только от него, он воспользовался бы шансом, но в ее руках были и другие жизни.
Толпа подошла к дереву. Раздались громкие восторженные крики, когда они все увидели. Две стрелы торчали по обе стороны от его первой стрелы.
Он победил.
Но какой ценой?
Глава 12
Это предстояло выяснить.
Роберт Кэмпбелл шел к Патрику с его стрелой. Патрик понял – Кэмпбелл злится, но еще больше его беспокоил оценивающий взгляд. Противник остановился перед ним, долго изучая его лицо.
– Вы победили, – наконец признал он.
Красив, отметил Патрик, даже в поражении. Сын Гленорхи доказал, что умеет достойно проигрывать. Черт, единственное, в чем мог упрекнуть его Патрик, то, что он сын Гленорхи. Проблема для любого Макгрегора, но не для девушки, ищущей хорошего мужа.
– В следующий раз я буду осторожнее выбирать слова. Роберт постучал стрелой по ладони.
– Удивительно. Такое я видел лишь однажды. Патрик сдержался, несмотря на возбуждение, и вежливо спросил:
– Когда же?
– Несколько лет назад я видел, как объявленный вне закона главарь Макгрегоров застрелил двоих одним выстрелом. Прозвище Стрела Гленлиона он получил не только за искусство в стрельбе из лука, но и за необычные трюки.
У Патрика ни один мускул не дрогнул при упоминании о кузене.
– Это не трюк, просто долгие часы упражнений. Я тоже видел искусство Макгрегора – тогда и подумал об этом.
Глаза у Кэмпбелла стали жесткими и непроницаемыми. Возможно, в нем все-таки есть частица от его бессердечного отца.
– Так вы знаете этого преступника?
Он подошел к опасной черте. Патрик решил, что лучше показаться откровенным и признать знакомство.
– Мы встречались. Мой лэрд несколько лет назад предоставил убежище ему и членам его клана.
Кэмпбелл задумчиво погладил подбородок.
– Да, вспоминаю. Я также помню, что этот Таллибардин защищал Макгрегоров, которых объявили вне закона.
– И в конце концов сильно пострадал за это, – напомнил Патрик. – Эту ошибку он больше не повторит.
– Хм. – Кэмпбелл покрутил стрелу в руках, потом поднес ее к глазам, изучая ствол и оперение.
Перья. Черт. Необычное оперение было такое же, как у его кузена. Патрик старался сохранять самообладание. Он заметил, что Финли подошел к ним сзади и внимательно прислушивался к разговору.
Наконец Кэмпбелл вернул стрелу Патрику.
– Говорят, у Макгрегора самые лучшие стрелы – он сам их делает.
– Неужели? – в меру удивился Патрик. Сердце у него заколотилось, он понимал, какое опасное направление принимает их разговор. – Значит, в этом мы похожи. Я тоже сам делаю стрелы.
Тут в разговор вмешалась Лиззи.
– На что вы намекаете, Роберт? Вы же не думаете, будто Патрик Мюррей имеет какое-нибудь отношение к этим мерзким людям?
Мерзкие люди. Он не вправе винить девушку после того, что натворил его брат, тем не менее отвращение, прозвучавшее в ее голосе, грызло его. Как она поступит, если узнает правду?
Сможет ли она принять его таким, какой он есть? Один из Макгрегоров. Человек вне закона. Этот вопрос он не отваживался никогда задать даже самому себе.
Кэмпбелл еще раз внимательно посмотрел на него, потом повернулся к Лиззи. Очевидно, ответ Патрика его удовлетворил.
– Простите, – сказал он. – Конечно, я не забыл, чем мы обязаны Мюррею. Я ценю его воинское искусство. – Лукавая улыбка тронула его губы. – Несмотря на то что проиграл состязание.
Лиззи немедленно ответила на его великодушные слова и принялась утешать его раненую гордость. – Но вы тоже очень хорошо показали себя. Я никогда еще не видела такой отличной стрельбы.
Черт побери, возмутился Патрик, глядя, как Лиззи обнимает за плечи соперника. Даже проиграв, Кэмпбелл умудрился обогнать его.
Группа всадников, возвращавшихся в замок, заметно притихла. Драматичное завершение состязания в стрельбе из лука, казалось, истощило их эмоции, то же произошло и с Лиззи.
Она не могла поверить в то, что совершил Патрик – выпустил две стрелы одним выстрелом, и обе предельно точно. Никогда еще она такого не видела.
С первой встречи Патрик Мюррей показался ей воплощением девичьей мечты. Романтический загадочный рыцарь, ворвавшийся в ее жизнь, чтобы сразить дракона. Ей хотелось верить в сказку, но ее прошлое заставляло быть осторожной. Способен ли Патрик полюбить ее, а не просто уложить в постель?
Но она понимала – подходит к концу время, когда она наслаждается вниманием обоих мужчин. Она должна принять решение, пока все окончательно не вышло из-под контроля. В следующий раз их соперничество может и не завершиться столь благопристойно.
Состязание как способ борьбы за благосклонность дамы годится для романтичных историй, но она не намерена позволить решить свою судьбу соперничеством мужских амбиций. Но какое решение принять, этого она пока не знала.
Она почувствовала укол в груди. Будущему мужу она обязана рассказать правду. Какой мужчина возьмет ее в жены, узнав, что она не девственница?
Она вздохнула, не желая думать о предстоящем разговоре, но понимая, что его не избежать.
Исполнив свои обязанности хозяйки замка и поговорив с каждым из гостей, Лиззи немного придержала свою лошадь, чтобы оказаться рядом с Патриком и его людьми, которые замыкали процессию.
Хотя часто он исчезал из ее поля зрения, она знала, что он поблизости. Патрик относился к своей работе в качестве ее охранника очень серьезно. Куда бы она ни направилась, она ощущала на себе его взгляд.
Знать бы ей еще, о чем он думает.
Она поехала рядом с ним. Робби, находившийся возле Патрика, приветствовал ее улыбкой,/а потом отстал, заговорив с другими людьми, и оставил их наедине.
Некоторое время они ехали в молчании. Она с любопытством посматривала на него. Определенно он ведет себя не так, как человек, победивший в состязании. Но сегодня его вообще трудно понять.
– Вы собираетесь избегать разговоров со мной целый день?
Он насмешливо поднял бровь.
– Я не был уверен, захотите ли вы разговаривать со мной после прошлой ночи.
Щеки ее порозовели от его открытого намека на их близость.
– Если вы собираетесь принести извинения…
– Не знал, что мне есть за что извиняться. Вам, кажется, жаловаться было не на что.
Щеки ее из розовых стали пунцовыми. Он намеренно пытался смутить ее. Но ему не удастся сбить ее с толку.
– Вы просто молодец!
Он не подал вида, что рад ее похвале.
– Яникогда ничего подобного не видела. Ваше искусство поразительно. – Она надула губы; равнодушное выражение его лица сердило ее. – Я сделала вам комплимент, если вы не поняли.
Губы у него скривились.
– Спасибо.
– Странно, что при ваших способностях никто о вас не слышал. Вы разве не участвуете в состязаниях?
– Как я уже говорил Кэмпбеллу, искусство воина подтверждается на поле боя. Состязания мне ни к чему.
– Хм. – Для воина он необычно скромен. Большинство мужчин совсем не так осмотрительны, особенно в Северо-Шотландском нагорье, где репутация воина – такое же мощное оружие, как меч и лук. Может, есть другое объяснение его скрытности? – Она выпрямилась в седле и посмотрела ему прямо в глаза. – Почему вы намеренно промахнулись второй раз?
Он вздернул свою черную бровь.
– Что заставляет вас так думать?
– Я видела, как вы немного переставили стрелу перед самым выстрелом.
– Это называется прицелом. Хотя я и признателен за вашу веру в мои способности, я не попал в цель случайно. – Он встретил ее взгляд. – Какая у меня могла быть причина промахиваться?
Она вздернула подбородок.
– Это вы мне скажите. Зачем вам нужно скрывать свое искусство?
Он криво усмехнулся.
– Меня вряд ли можно в этом обвинять.
Она не обратила внимания на его попытку уйти от ответа.
– А теперь скажите: почему, после того как вы постарались проиграть, вы передумали?
Он встретился с ней взглядом, его зеленые глаза горели.
– Может, я решил, что награда очень уж велика.
«Я». Мурашки побежали у нее по спине. От его взгляда жар заструился у нее по жилам. Это был страстный взгляд. Чисто мужское желание. Это так потрясло ее, что она не сразу обрела голос.
Нужно что-то сказать, она понимала. Она читала это в его глазах: он думает, будто она собирается выбрать Роберта.
Сердце у нее забилось учащенно. Как же ей быть?
Миновал полдень, когда они прибыли в замок. Лиззи поспешно ушла присмотреть за обедом для гостей, старательно избегая встретиться взглядом с Патриком.
Он смотрел ей вслед, гнев и раздражение пылали в нем подобно раскаленной лаве, готовой вырваться наружу. Он не знал, кого винить: Лиззи за ее нерешительность или себя – за то, что все еще вынашивает надежды.
Патрик сумел доказать, что он лучший на поле боя, но этого недостаточно, чтобы она передумала. Все, чего он достиг, – это успокоил свою гордость и сделал себя мишенью для излишнего внимания. Своим искусством он вызвал любопытство у Кэмпбелла. А для гонимого человека оно может оказаться губительным.
Опасность таилась повсюду: от хитрого охранника Финли до Охинбрека и Кэмпбелла, а сейчас и самой Лиззи. Теперь только дело времени, когда правда обнаружится.
Пора уезжать, и как можно скорее. Он не будет бессмысленно рисковать жизнью своих людей, если этого можно избежать. Возможно, Грегор еще не успел вернуться с гор Ломонд, но тем не менее сегодня совершит свое еженедельное субботнее паломничество.
Но прежде ему нужно собраться с мыслями. Он натянут как тетива, его раздирают противоречия. Его план. Лиззи. Все так перепуталось, и он понятия не имеет, как это распутать.
Поставив коня в конюшню, Патрик решил, что ему нужно окунуться в холодное озеро, чтобы прийти в себя, обрести ясность мысли. Он вышел из конюшни и направился в барак за мылом и свежей рубахой, когда на пути у него встал человек, которого ему меньше всего хотелось видеть.
– Я вас искал, – произнес Роберт Кэмпбелл.
– И, похоже, нашли, – неизвестно почему со злостью ответил Патрик. Он вздохнул и уже более спокойно спросил: – Что вам угодно?
Кэмпбелл полез в маленький карман своего камзола и вытащил золотую монету.
– У меня не было возможности отдать вам это раньше. Патрик покачал головой:
– Оставьте себе. Соперника его отказ обидел.
– Но вы победили в честном состязании. Я всегда плачу свои долги.
– Я не считаю, что вы мне должны. Это была лишь игра. Скорее всего у нас ничья.
Кэмпбелл некоторое время внимательно смотрел на него.
– Вы полагаете, мы на равных?
Патрику не нужно было долго гадать, что он имел в виду.
– Я так не думаю, – продолжил свою мысль Кэмпбелл. – Что вы сможете ей дать?
Патрик побагровел и, шагнув к противнику, тихо сказал:
– Это, позвольте заметить, вас не касается.
– Это становится моим делом! – резко возразил Кэмпбелл. – Вы слишком высоко метите. Элизабет Кэмпбелл – кузина одного из самых могущественных людей в Шотландии. Повторяю вопрос: что вы сможете ей дать?
Патрик выдержал взгляд противника.
– Я могу сделать ее счастливой.
– Вы в этом уверены? Оглядитесь. Вы заберете ее из замка, чтобы жить в какой-нибудь маленькой хижине?
Патрик твердо посмотрел на него. Если бы он только знал… Хижина показалась бы дворцом по сравнению с местами, где ему приходилось жить.
– Элизабет всю жизнь прожила в роскоши и богатстве. Она рождена стать хозяйкой замка. Вы всего лишь охранник. Вы понимаете, на что ее обречете, если она выйдет за вас замуж? Вы лишите ее всего, к чему она привыкла. Она изысканная роза, а не стойкий шотландский вереск. – Он показал на изможденную служанку с ведрами у колодца. – Вы хотели бы, чтобы она стала такой?
Патрик внимательно посмотрел на женщину, чувствуя, как у него закололо в сердце. Она совсем еще не старая, понял он, вероятно, одного возраста с Элизабет, только выглядит лет на десять старше. Да, Лиззи не выдержит такой жизни – с тяжелой ежедневной физической работой.
Даже если бы она смогла простить ему обман и то, что он Макгрегор, жизнь с ним была бы для нее нелегкой. Даже если бы ей довелось испытать хоть часть боли и трудностей, которые терпели он и его сородичи годами, и этого все равно было бы для нее слишком много.
Да, сейчас он сыт, прилично одет, заслужил благосклонность прекрасной женщины, но, покинув замок Кэмпбелл, снова превратится в изгоя. Семья могла бы защитить ее, но он не мог обманывать самого себя: ей придется полностью порвать с семьей, которая стремится уничтожить его клан.
Она будет страдать.
Лиззи совершенно не подготовлена к жизни, которую он может дать ей. Как смогла бы она выжить? Многие женщины их клана умерли прошлой зимой – от голода и сильных холодов. Женщины, которые были гораздо лучше подготовлены к такой жизни, чем Лиззи.
Он никогда этого не допустит. Он будет заботиться о ней. Защищать ее.
– Я все для нее сделаю.
Кэмпбелл так внимательно посмотрел на него, что Патрик вспыхнул.
– Чего вы хотите на самом деле? Вы не похожи на человека, склонного к нежным чувствам. Вы ее любите?
Патрик застыл. Это не его дело. Она ему нравится. Нет, нет, этого мало. Но любить… это чувство умерло в нем давно. Это началось со смертью его родителей и было полностью разрушено годами, когда он не видел ничего, кроме ненависти, смерти и скорби. Патрик стиснул челюсти, чувствуя, как кровь бросилась ему в голову.
– А вы?
Он посмотрел на серьезное лицо Кэмпбелла и увидел то, чего ему видеть не хотелось. Глупо отрицать, что Роберт Кэмпбелл – достойный человек и будет лучшим мужем для Лиззи. Он сможет дать ей все, чего не сможет дать Патрик. Надежный дом, любовь и заботу, много светловолосых синеглазых детишек.
– Она заслуживает, чтобы ее любили, – продолжил Кэмпбелл. – А не брака из-за ее приданого и возможности продвинуться по службе. Вы хотите унизить ее.
