Текст книги "Горец-изгнанник"
Автор книги: Моника Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Когда солнце достигло зенита на летнем небе и дни начали сокращаться в своем неуклонном стремлении к осени, Лиззи стала гадать, не забыла ли семья о ней.
Все было спокойно – слишком спокойно.
Помимо короткой записки от кузена, в которой он выражал свою радость по поводу ее хорошего самочувствия после нападения и клялся отомстить за тот инцидент, она не слышала ничего больше из Дануна.
Благодаря длительному молчанию родных было легче забыть о видах на ее будущее и мечтать о других вещах.
У нее нет причины расстраиваться из-за того, что Патрик Мюррей искал развлечения на стороне, но она продолжала маяться, живо представляя Патрика в объятиях другой девицы всякий раз, как он уходил в деревню. Эти картины терзали ей сердце.
Сначала она старалась избегать Патрика. Всякий раз, когда он смотрел на нее, Лиззи отводила глаза, в груди у нее все сжималось. Но если их взгляды все-таки встречались, она могла бы поклясться, что видела в его глазах боль, которая отражала, как в зеркале, ее собственную.
Патрик сам назначил себя ее личным охранником, и она привыкла, что он всегда рядом. При любой возможности он оказывался поблизости, а если не мог этого сделать, то следил за ней внимательным, загадочным взглядом. За обедом, в саду, во дворе – всюду он был с ней. Он вторгся в ее дом, в ее мысли, в ее сны.
Она даже не поняла, как это произошло, но с течением времени между ними естественным образом сложились тесные отношения. По утрам, когда она занималась своими ежедневными обязанностями в замке, он ездил верхом или охотился с другими охранниками. Когда она ухаживала за садом, он практиковался в боевом искусстве во дворе замка, часто прерываясь для того, чтобы перекинуться с ней парой слов или поднести корзину. Если она выходила за ворота замка, отправляясь навестить Элис или покататься верхом, он неизбежно оказывался в группе, сопровождавшей ее.
Его внимательность к ней была, конечно, замечена, но никак не обсуждалась. Ее брат оставил указания, чтобы ее хорошо охраняли, а Дониан, который уже поправился, доверял опытному воину почти так же, как и она сама.
Лиззи встревожило, когда она поняла, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.
И все-таки во многих отношениях он оставался для нее такой же загадкой, как и в тот день, когда она впервые встретила его. Он выглядел спокойнее, но временами у него появлялся отсутствующий взгляд, и она знала, что он вспоминает свое прошлое.
Эта тема была для него очень больной, или есть другая причина для его скрытности? Лиззи оставалось только гадать, что он может скрывать. Что-то с ним было не так. Слишком он сдержан. Всегда старательно скрывает свои эмоции. Может, она просто не привыкла постоянно находиться в окружении охранников?
Иногда его присутствие начинало ее раздражать. Лиззи не знала, на кого она сердится больше: на себя – за то, что желает его, или на него – за то, что так настойчиво ищет сближения.
Лиззи была неглупа и понимала, чего он добивается. Но зачем? С какой целью?
Она вытерла лоб под широкополой шляпой и встала, нетвердо держась на ногах после долгого стояния на коленях на жарком солнце. Хотя к западу от замка был маленький огород, большую часть своего времени она проводила в английском – любимом – парке на террасах к югу от замка. Сегодня, вместо того чтобы прогуливаться по садам, она пропалывала сорняки.
Когда она шла мимо скалы, известной как скала Джона Нокса, потому что тот полвека назад останавливался в замке Кэмпбелл, и вверх по тропе к внутреннему двору, она не поднимала глаз от земли и камней под ногами, стараясь не смотреть на упражняющихся воинов.
Она уже была почти в безопасности, в замке, когда большая тень пересекла ее путь. И не глядя, она уже знала, кто стоит перед ней.
– Вы сегодня после обеда поедете казаться верхом, как всегда?
Стиснув зубы и заставляя себя сохранять спокойствие, она подняла глаза… и у нее перехватило дыхание. Она ничего не могла с этим поделать.
Грудь. Она видела только эту грудь, крепкую словно скала. Загорелая блестящая грудь, мышцы словно из камня. Она не могла отвести взгляд, мгновенно загипнотизированная этой твердой – очень твердой – мужской статью. Его тело было натренировано до совершенства, как оружие, вроде меча, которым он владеет с таким мастерством. Оно создано для битвы… и женских фантазий.
Она стряхнула с себя оцепенение и отрезала:
– Нет.
Он шагнул к ней, и она ощутила жар его кожи, смешанный со знойным мужским запахом от тяжелой работы на солнце.
– Тогда прогулка? – Голос у него был низкий и хриплый, от него по спине у нее побежали мурашки. Жар нахлынул на нее как расплавленная лава.
Будь он проклят. Он нарочно мучает ее. Заставляет желать его. Прищурившись, она встретила взгляд его дьявольских зеленых глаз.
– Вы должны надевать рубашку, прежде чем обратиться к леди.
Негодяй имел наглость улыбнуться:
– Мои извинения. Это не пришло мне в голову – жара, и все такое. Если вас это смущает, я могу вернуться…
– Это меня не смущает! – завопила она как ненормальная, в которую он ее превращал. Что случилось с той спокойной, разумной женщиной, какой она была? Пытаясь подавить нарастающую истерику, Лиззи с трудом выдавила улыбку. – Мы же не хотим испугать служанок.
Он засмеялся и посмотрел на стайку любопытных девушек, слоняющихся без дела у колодца. Она тихо сказала:
– Если это все, то прошу прощения.
Лиззи попыталась пройти мимо него, но не рассчитала и уткнулась в эту пылающую жаром стену, его грудь.
Хотя они касались друг друга всего секунду, это было не важно. Эффект был такой же, как от пламени, поднесенного к сухой листве. Ее тело ожило; каждый нерв затрепетал желанием. Горячее, тяжелое волнение хлынуло по ее жилам. Поток глубокой ненасытной тоски по нему. Он схватил ее за плечи.
– Тпру. Осторожнее. Смотрите, куда идете. Тут много камней, можно споткнуться.
Лиззи почувствовала, как от возмущения у нее вспыхнули щеки. Возмущение перешло в злость при виде его понимающей улыбки. Руки сжались в кулаки.
– Под ноги мне попадаются очень большие камни, и если они не уберутся с моего пути, мне придется позаботиться о том, чтобы их убрали.
И с этими словами она резко развернулась и решительно зашагала к замку, намереваясь выплеснуть свой гнев на каком-нибудь особенно пыльном ковре.
Патрик, посмеиваясь, смотрел, как она уносится прочь с горящими глазами и пылающим лицом, колючая как репейник.
Какая девушка! Одухотворенная, страстная, прекрасная. Любой мужчина был бы счастлив рядом с такой. А уж оказаться с ней в постели…
Он понимал, что они оба хотят близости, но не мог бы сказать, кто из них страдает больше. Не знал он и того, как долго сможет еще терпеть.
Сколько еще она сможет противиться тому, что неизбежно произойдет?
Судя по ее сегодняшней реакции – недолго. Но ведь надо учитывать, что его брат тоже теряет терпение, и, по мере того как шли недели, становилось все труднее держать его в узде. Патрику повезло, что Грегор уехал в горы Ломонд, чтобы посмотреть, как дела у их сородичей, – но он вернется. Скоро. И что он ему скажет?
Помня об этом и закончив свои упражнения на этот день, Патрик помылся и отправился на поиски Лиззи.
Он задумался, какому из своих многочисленных дел она посвятила себя сегодня. Лиззи не только выполняла обычные обязанности хозяйки замка, такие как наблюдение за домашними слугами и многочисленными прядильщиками и ткачами, занятыми изготовлением одежды для ее сородичей, составление меню для трапез и присмотр за обучением детей, но и, когда кузен отсутствовал, была лэрдом, решая споры, проверяя счета и управляя делами замка. А кроме того, она присматривала за работой: к замку пристраивали зал и комнаты.
Ее семья слишком многого от нее требовала.
Прожив большую часть своей жизни в условиях, отнюдь не шикарных, Патрик удивлялся количеству работы и обязанностей, связанных с управлением замком. Наблюдая за ней в эти прошедшие недели, Патрик восхищался ею – больше, чем следовало. Он сурово сжал губы. Глядя на Лиззи, он все больше понимал, как плохо подготовлен к такой жизни, в том числе и к праву первородства, – в котором ему отказано. Что, черт возьми, известно ему о том, что надо делать лэрду? Как выполнять его обязанности?
Не найдя ее ни в кабинете, корпящей над пыльными бухгалтерскими книгами, ни в кладовых при кухне, обсуждающей с поваром меню на неделю, он направился на шум, производимый строителями.
К южной стене замка они пристраивали новый зал, а потом к нему – анфиладу комнат, протянувшуюся на восток. Строительство было почти завершено, и когда закончится – замок будет гораздо внушительнее, чем существующее здание с башней.
Услышав громкие голоса, он ускорил шаг. Наконец он нашел ее в одной из маленьких комнат в конце восточного крыла спорящей с человеком, которого он не узнал. Она стояла спиной и не заметила Патрика.
– Боюсь, за меньшие деньги это сделать невозможно, миледи. Цены на камень за последние месяцы подскочили.
– Как это может быть, если камень добывается в каменоломнях моего кузена?
– Добывать его трудно. Это работа непростая.
– И все-таки я не понимаю, что могло измениться, сэр. Так всегда было.
Он покачал головой с преувеличенным сожалением.
– Мне нужны деньги, чтобы покрыть свои расходы. Она помахала листом пергамента у него перед лицом.
– Но у нас есть соглашение. Он беспомощно пожал плечами.
– Обстоятельства изменились.
– Интересно, стали бы вы требовать больше денег, будь мой кузен здесь?
Патрик расслышал едва сдерживаемый гнев в ее голосе. Ничего ему так не хотелось, как схватить мужчину и швырнуть о стену за нахальство, но он не хотел вмешиваться. И не думал, что она обрадуется его помощи – не в этом случае по крайней мере. Лиззи в состоянии сама справиться с обязанностями, возложенными на нее. Конечно, при других обстоятельствах он разделил бы их с ней.
Поэтому он очень удивился, как и проситель денег, когда она неожиданно сказала:
– Очень хорошо.
Мужчина широко улыбнулся:
– Я рад, что вы поняли сложность ситуации. Когда я могу ждать денег?
– Никогда.
Лицо человека вытянулось.
– Что? Я, должно быть, не понял…
– Вы все поняли. Если не хотите выполнять условия соглашения, то вы и ваши люди могут собрать свои вещи и удалиться.
Патрик ухмыльнулся при виде ошеломленного лица мужчины.
– Но граф…
– Как вы заметили, его здесь сейчас нет. Он оставил меня. Я принимаю все решения. Можете быть уверены, что он поддержит меня, когда я все объясню.
Лицо мужчины помрачнело.
– В этом нет необходимости. – Очевидно, он недооценил противника. – Нет причины привлекать внимание графа к этому делу, Камень будет здесь, как договорились, к концу недели.
Он поспешил уйти и, проходя мимо, даже не взглянул на Патрика, – так торопился.
Как только он ушел, Лиззи глубоко вздохнула, устало опустив плечи. У нее сжалось сердце.
Зачем она это делает? Она слишком молода, чтобы затвориться в этом мрачном замке, с грузом обязанностей, которые ей не по силам. Ей полагалось бы блистать на балах, окруженной поклонниками, танцевать и радоваться жизни.
Или быть в кругу детей. «Моих детей!» – пылко подумала она.
– Почему вы это делаете?
Она вздрогнула при звуке его голоса. Ему не понравилось, как ее плечи инстинктивно напряглись, как бы ожидая нападения. Она отвернулась, но Патрик успел увидеть ее лицо и выражение усталости на нем. Инстинктивное желание защитить Лиззи проснулось в нем.
– Что вы тут делаете? – Она умоляюще посмотрела на него. – Пожалуйста, уходите, у меня нет сил спорить с вами сейчас.
Патрик почувствовал себя виноватым. Он вовсе не собирался с ней спорить, особенно сейчас, когда она беззащитна. Ему хотелось только помочь ей отвлечься от бремени забот.
Он подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи. Лиззи напряглась, но расслабилась, когда его пальцы принялись поглаживать затылок, снимая напряжение. Кожа у нее была теплая и бархатистая, волоски на затылке такие мягкие и пушистые, как на макушке у младенца. Она пахла как цветок, и если он погрузит лицо в ее шелковистые светлые волосы.
Он выпрямился, напоминая себе, что хотел только успокоить ее.
– Они слишком многого требуют от вас, – тихо сказал он. Почувствовал, как она застыла. Прежде чем она успела ему возразить, он повернул ее к себе и заглянул в глаза. – Вы выполняете работу лэрда и леди, не получая вознаграждения. Ваша семья понимает, чем вы жертвуете для нее?
– Вы ошибаетесь. Это не жертва. Они не требуют от меня ничего.
Он жестко взглянул на нее.
– Я в этом не сомневаюсь, Элизабет. Вы заботитесь обо всех и не думаете о себе. Вы думаете, я не вижу, как вы устаете? А когда вы слышали в последний раз слова благодарности?
Она поджала губы. Он прочитал ответ в ее вызывающем взгляде.
– Мне не нужна благодарность. Я счастлива помогать моим братьям и кузену как могу.
– Они откровенно пользуются вами, – заявил Патрик. Хоть он и восхищался ее способностями и тем, как она спокойно занималась нуждами окружающих, настало время, чтобы кто-то позаботился о ней. – Вашей добротой, вашими способностями и вашим чувством долга и ответственности. Когда вы в последний раз были при дворе или навещали своих подруг?
Она закусила губу с несчастным видом.
– Довольно давно, но ведь графиня болела.
– А после этого? Вы заботились о своих кузенах, кузинах и братьях, когда вам полагалось бы веселиться. – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Встречаться с подругами.
Она отвернулась.
– Послушать вас, получается, что я окружена врагами. Поняв, что обидел ее, он смягчил тон.
– Я уверен, они против вас ничего не имеют, но это не меняет дела. Родные привыкли к вашей безотказности и охотно пользуются ею. – Он помолчал. – Не слишком ли долго вы приносили себя на алтарь долга?
Голова у Лиззи кружилась. Он смутил ее, заставляя видеть двусмысленность там, где ее не было. Ее обязанности доставляют ей удовольствие. Лишь иногда на нее наваливается усталость.
– По-вашему, «долг» – ругательное слово? – спросила она. – Но дело не в жертве. Ведь я тружусь ради добра, потому что так правильно. Моя семья важна для меня.
– Конечно, это так. Но разве вы не заслуживаете того, чтобы сделать свой собственный выбор?
Она знала, что он имеет в виду ее замужество. И смотрела ему в лицо с сильно бьющимся сердцем.
– Мой долг – выйти замуж, как того хочет семья.
– Разве вы не достаточно для нее сделали? Или вам нужно связать себя с человеком, которого вы не любите, только чтобы родные были довольны?
– Вы слишком много себе позволяете. Откуда вы знаете, что я его не люблю?
Его глаза опасно сверкнули. Он подошел к ней ближе, вынуждая ее отступать, пока она не уткнулась спиной в каменную преграду. Он встал перед ней, опираясь руками о стену.
Она прерывисто задышала, сердце бешено заколотилось. Его дыхание согревало ее, запах пьянил – хмельная смесь мыла и свежевымытой мужской кожи с легким ароматом сосны, что заставило ее подумать, будто он купался в лесу. Он склонился к ней, он совсем близко. Это выражение на его лице…
Он пугает ее. Но она не чувствует страха.
«Он собирается поцеловать меня». Она затаила дыхание, понимая, что не сможет отказать ему.
Но в последний миг он, видимо, передумал и, склонившись к ее уху, шепнул:
– Вы не любите его. Вы хотите меня.
Будь проклят этот самодовольный негодяй! Он даже сам не знает, насколько прав.
Но она не могла смолчать, не ответить колкостью:
– А вы, Патрик? Собираетесь снова жениться? Кого-нибудь уже подыскали?
Он впился в нее взглядом. За ее словами что-то стоит, подумал он.
– Что вы хотите этим сказать?
В ее глазах светилась злость и обида, которые она слишком долго скрывала.
– Ваши походы в деревню не остались незамеченными.
Тень смущения легла на его лицо.
– Какое отношение имеют мои походы в деревню к нам?
– Я знаю, там есть женщины. Вполне доступные… Он схватил ее за руку, рывком прижав к своей груди.
– Кто вбил вам в голову такую чепуху?
Она ничего не сказала, горло перехватило от жгучих слез.
– Финли, – догадался он. Она удивленно взглянула на него. – Не секрет, он меня терпеть не может, но меня удивляет, как вы могли слушать его злобную болтовню.
– В нее нетрудно поверить. Вы мужчина.
– Да, – тихо сказал он. – Но у меня не было другой женщины, Элизабет. К чему она мне?
Сердце у нее затрепетало. Она быстро взглянула ему в глаза, не отваживаясь поверить… Он нежно положил свою большую руку на ее щеку.
– Как я мог за кем-то волочиться, если я хочу другую? И вы ее знаете…
Он провел пальцем по ее щеке, их губы оказались совсем близко. Ее тело затрепетало в предвкушении ласки. Но внезапно он резко отстранился. Потом взял ее за подбородок, запрокинул ее голову так, чтобы она видела его холодные строгие глаза.
– Но этого не может быть, разве не так, Элизабет?
– Я… – Она задохнулась от волнения. Он долго смотрел на нее.
– Дай мне знать, когда решишь.
Лиззи ненавидела его за то, что он оставил ее в таком состоянии – с бешено бьющимся сердцем, с ослабевшим телом, пронизанным желанием.
Но даже когда забылось его прикосновение, этот вопрос продолжал еще долго мучить.
Разве может она пренебречь своим долгом перед семьей ради личного счастья?
Возвращаясь в большой зал, Лиззи раздумывала над брошенным ей вызовом.
Конечно, на первый взгляд Патрик Мюррей – простой охранник без земли, состояния или положения – неподходящий муж для нее. Но, с другой стороны, что важнее, в нем есть все, о чем можно мечтать, – он сильный, красивый, честный. Отважный воин и настоящий вожак, которому преданы его люди. Возможно, он грубоват, но это, похоже, не уменьшает его обаяние.
Она принимала его открытую, прямую манеру общения. Ему можно доверять, он не будет скрывать правду. Она поверила тому, что он сказал. Он не искал другой женщины. Удивительно, как много это значит для нее. Теперь ее чувствам не мешают сомнения и обида.
И он, кажется, действительно неравнодушен к ней.
С самого начала он выделил ее, заставил почувствовать себя особенной, желанной. Он никогда не заставлял ее стесняться своего заикания или других недостатков. А раньше никто о ней не беспокоился. Его защита приятна – не угнетает, не подавляет. Она может и привыкнуть к ней.
Когда она вошла в зал, ее внимание привлек шум снаружи. Она встретила управляющего, с которым обычно вела все дела в отсутствие брата.
– Что там такое, Дональд?
– О, вот и вы, миледи. Прибыл ваш брат, лэрд Охинбрек, со своими людьми.
Колин? Что ему тут делать? Она направилась к двери, но тяжелые шаги на лестнице, ведущей со двора, подсказали ей, что в этом нет необходимости. Колин и полдюжины его людей вошли в зал, и Лиззи оставалось только гадать, почему ее брат явился так неожиданно.
Кровь отхлынула от ее лица под дружелюбным взглядом синих глаз красивого светловолосого мужчины, возникшего перед ней. А рядом с ним стоял не кто иной, как Роберт Кэмпбелл.
– А вот и ты, Лиззи, – сказал Колин, неуклюже обнимая сестру. Ее брату всегда было несвойственно выказывать чувства. – Яудивился, что ты не вышла встретить нас.
Лиззи уловила укор в словах брата, к чему уже привыкла.
– Я была в восточном крыле и не услышала, как вы подъехали. – Вспомнив слова Патрика, она прибавила:
– Там идет стройка. Наш кузен оставил ее под мое наблюдение. Надо же кому-то заниматься делами замка.
При этих словах Роберт Кэмпбелл усмехнулся:
– Тут она тебя и поймала, Колин. – Он взял руку Лиззи и слегка пожал. – Мы просим прощения за неожиданное вторжение, миледи, но не было времени послать гонца.
– Да, – сказал Колин, приходя в себя после ее колкости. – Я встретил Кэмпбелла пару дней назад недалеко от гор Ломонд. Мы решили объединить наши силы, но проклятые преступники исчезли.
Лиззи с трудом сглотнула. Кажется, перспектива союза между двумя враждующими ветвями клана Кэмпбеллов уже дает свои плоды. Петля на ее шее затягивается. Почувствовав взгляды мужчин, Лиззи спросила:
– И что же, вы прекратили свои поиски?
– Нет, сестренка, я никогда не сдаюсь. – Взгляд Колика стал жестким. – Макгрегор заплатит за то, что они попытались сделать с тобой. Я увижу их головы на шестах – всех, до последнего.
У нее мурашки побежали по телу от его тона. Колин был человек жесткий, временами даже жестокий. Его трудно было полюбить, но поскольку он как-никак был ее братом, она пыталась.
Хоть Лиззи отнюдь не желала встретиться еще раз с головорезами Макгрегора, но и быть причиной кровопролития ей не хотелось. Однако она достаточно хорошо знала своего брата и понимала: он не передумает, что бы она ни возразила. Колин по-своему любил ее, но из всех братьев меньше всего считался с ее мнением.
– Мы решили скрыться на несколько дней и выманить их из укрытия, – объяснил Роберт Кэмпбелл. – Ваш брат был так любезен, что пригласил меня и моих людей воспользоваться гостеприимством замка Кэмпбелл, пока мы выжидаем.
– Хорошая возможность вам познакомиться поближе – так я подумал, – многозначительно добавил Колин.
Лиззи почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Мы рады вам и вашим людям, милорд, – сказала она, улыбаясь Роберту Кэмпбеллу.
Он ответил улыбкой, и тут из кухни появился Патрик Мюррей с яблоком в руке.
Он остановился, на лице мелькнуло ошеломленное выражение и что-то еще, но он быстро взял себя в руки.
– Простите, – сказал Патрик с небольшим поклоном, немедленно направляясь к двери.
Колин уставился на него со странным выражением лица.
– Кто этот человек? Он кажется мне знакомым.
– Патрик, подождите, – сказала Лиззи, останавливая его у самой двери. – Прибыл мой брат, лэрд Охинбрек.
– Я вижу, миледи. – Он перевел взгляд на Роберта Кэмпбелла.
– А это Роберт Кэмпбелл, – тихо сказала Лиззи, как бы извиняясь.
Взгляд его стал холодным. В груди у нее больно сжалось, и она отвела глаза.
– Это Патрик Мюррей, – объяснила она Колину, – человек, который спас нас от нападения бандитов. Он и его люди согласились остаться на некоторое время.
– Вот так? – Колин вздернул подбородок. – Похоже, мы должны благодарить тебя, Мюррей.
– Вы мне ничего не должны, милорд. Для меня честь оказать леди помощь. – Голос у Патрика был вежливый, но невыразительный. На Лиззи он посмотрел бесстрастным взглядом постороннего человека. – Прошу прощения, мне нужно вернуться к моим обязанностям.
