Текст книги "Прекрасная Джоан"

Автор книги: Молли Хейкрафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Как ни старалась я сохранить все произошедшее в тайне, это оказалось невозможно. Как только Беренгария увидела меня, она тотчас поняла: произошло что-то важное. Впервые за все время нашего знакомства она стала расспрашивать меня, и я, наконец, рассказала ей историю наших отношений с Раймондом с начала до конца. К моей радости, она одобрила все мои слова и поступки, в особенности то, что я отослала Раймонда в Тулузу.

– Когда вернется мой супруг, ты выйдешь за графа замуж, – сказала она.

– Я не оставлю Рика в покое, пока он не согласится на наш брак!

– Отлично. Не будь дурой и не упусти своего счастья, – грустно отвечала Беренгария.

Мне стало жаль ее. Что ждало впереди ее саму? Почему, спрашивала я себя, мне даровано так много, а Беренгарии – так мало? У меня были счастливые годы, проведенные с Уильямом, а сейчас – надежда провести остаток жизни с любимым человеком, в то время как они с Ричардом…

Я не знала, что ей сказать, и спросила о Бургинь.

– Она хочет поскорее выйти замуж за Балдуина и уехать с ним во Фландрию… Я обвенчала бы их уже сегодня. Мне не терпится поскорее избавиться от нее, но придется подождать несколько дней.

Уже на следующее утро мы начали готовиться к свадьбе, и в конце недели Бургинь и Балдуин были обвенчаны. Глядя на сияющее лицо Балдуина, я сомневалась в том, что он понимает, сколько трудностей ждет его впереди. Впрочем, если его любовь выдержала подобное испытание, ведь Бургинь была замужем за Раймондом, то есть надежда, что любовь поможет ему обуздать испорченную и ленивую жену и приучить ее к размеренной жизни во Фландрии.

Проводив Бургинь, мы с Беренгарией остались ждать моего брата. Крестоносцы теперь прибывали в Рим каждый день, их становилось все больше, мы ожидали Ричарда со дня на день. Мы даже заказывали на ужин его любимые блюда и каждый вечер грели воду для ванны.

Вскоре, однако, мы начали волноваться. Наступило Рождество, а он не приехал; я боялась, что его корабль затонул. По всем нашим подсчетам, Ричарду давно уже пора было быть в Риме.

Придворные разделяли наши опасения. Роберт де Тернгам пытался утешать нас, но ему не удавалось скрыть свою обеспокоенность. Блондель, напротив, не стеснялся признаваться в своих страхах. Он каждый день с утра до вечера бродил по городу в надежде встретить крестоносца, который бы что-нибудь знал о местопребывании нашего государя.

Однажды он вернулся бледный и грустный и попросил меня принять его наедине. Как только мы оказались одни, я воскликнула:

– Признайся, Блондель, у тебя дурные вести!

– Возможно, ваше величество, – отвечал он. – А может быть, и нет, не знаю. Но я не могу скрыть их от вас, потому что у меня нет денег.

– Денег? На что? Матерь Божья, Блондель, зачем тебе деньги?

– Чтобы купить пояс и перчатки моего господина. – Голос его дрожал, в глазах стояли слезы. – Я увидел их в одной лавчонке, но владелец отказался говорить, откуда они у него. И я подумал, что, если куплю их, он, может быть, скажет, где их нашел.

– Ты уверен, что это перчатки и пояс короля?

Он кивнул:

– Конечно, миледи! Это перчатки, которые сшили для него вы и королева, а пояс был на нем в день свадьбы.

Я встала.

– Веди меня туда! Но не будем тревожить королеву. Возможно, Ричард сам продал свои вещи по какой то причине. Если он путешествует тайно, ему нужны деньги, а способа добыть их открыто нет.

Лавка оказалась недалеко; как только я увидела перчатки и пояс, сразу узнала жемчуг, который сама нашивала. На перчатках были мои стежки. Я обратилась к лавочнику и, сказав, что покупаю то и другое, спросила, откуда у него эти вещи. Видя, что он колеблется, я потребовала от него ответа.

– Я королева Джоан Сицилийская, сестра Ричарда, короля Англии, а это его вещи, – сказала я.

Видимо, лавочник поверил мне, так как тут же упал на колени и лицо его стало таким же белым, как жемчуг на перчатках Рика.

– Я честный человек, ваше величество, – дрожащим голосом произнес он. – Я купил пояс и перчатки у одного еврея, который ездит по стране и скупает ценные вещи, – ручаюсь вам, он тоже человек честный.

– Откуда они у него?

– Не знаю.

– Я немедленно пойду к нему! – вмешался Блондель. – Как его зовут и где он живет?

Поскольку еврейский квартал находился далеко от нас, на берегу Тибра, я послала охрану за лошадьми и паланкином. Наш путь пролегал мимо Колизея, Форума и античного портика Октавии. Скоро мы нашли нужный дом. Дверь нам открыла маленькая толстенькая женщина, за ее юбку цеплялся малыш. Улыбаясь, я попросила ее позвать купца. Женщина ввела нас в плохо освещенную, полупустую комнату. С кресла, стоящего у камина, встал бородатый мужчина и пошел нам навстречу. Я протянула ему перчатки и пояс.

– Скажите, откуда у вас эти вещи? Где вы их нашли?

Купец вежливо отвечал, что вещи у него от брата Исаака, который несколько дней тому назад отплыл в Англию.

– В Англию?!

– В город Йорк, где живут – или жили – его родители, Исаак собирался узнать, удалось ли им спастись во время резни, учиненной два года назад над нашими людьми.

Столько горечи было в его голосе, что я не нашлась с ответом. Видя, что я молчу, заговорил Блондель:

– Возможно, вы сумеете нам помочь. Не знаете ли, у кого ваш родственник купил эти вещи?

Еврей снова покачал головой.

– Он показал мне тюк с красивыми вещами и сказал, что за них можно выручить много золота; на полученные деньги он и собирался отправиться в Йорк и помочь тем из наших, кто остался в живых.

Я поблагодарила его, и мы вернулись на улицу.

– Неудачная поездка, – печально сказал Блондель, подсаживая меня в носилки.

– Не думаю. – И я улыбнулась ему. – Не совсем. Я поеду за Исааком в Йорк, а затем передам то, что он мне сообщит, нашей матушке, королеве Элинор.

Глава 24

Впоследствии я часто вспоминала свое путешествие в Йорк и удивлялась, как удалось мне добраться туда за столь короткое время.

Беренгария поддержала меня в моем намерении найти еврейского купца и объявила, что покидает Рим вместе со мной.

– Я поеду в Пуатье, – сказала она. – Может быть, на обратном пути ты приедешь ко мне туда. Мне кажется, я не должна впервые ступать на английскую землю без своего супруга, короля.

Роберт де Тернгам сначала убеждал нас, что зима – неподходящее время для путешествий, но в конце концов перестал ворчать и делал все возможное, чтобы ускорить наш отъезд. Он, как и мы, волновался за Ричарда и хотел как можно скорее разыскать и допросить купца Исаака. К тому же я напомнила ему, что мой сводный брат Жоффруа, или Джеффри, как мы его называли, архиепископ Йоркский, лучше других поможет нам в наших поисках. Я знала, что его распри с Ричардом давно забыты. Ричард сам говорил мне об этом.

Успокоила Роберта и беседа с папой; его святейшество не только поддержал нас, но предложил, чтобы мы ехали с кардиналом Мелларом, который направлялся по поручению папы в Марсель. В Марселе кардинал либо найдет нам подходящий эскорт, либо сам проводит нас дальше.

Мы немедленно упаковали вещи и разделили слуг. Несколько наших людей, в том числе Блондель, остались в Риме – на тот случай, если Ричард все же приедет туда; самые молодые и сильные приготовились ехать в Англию с Робертом и со мной, а остальные должны были сопровождать Беренгарию в Пуатье.

На следующий день мы поднялись на борт корабля и встретились с кардиналом Мелларом; он очень удивился скромности нашего окружения и багажа. Я объяснила, что мы должны как можно скорее добраться до Йорка и помочь матушке искать Ричарда, поэтому передвигаться будем стремительно, как гонцы, не думая о своем положении и даже о том, что мы женщины.

Кардинал поддержал нас и посоветовал отправить из Марселя гонца с письмами к королеве Элинор. Если гонец первым доберется до матушки, она сама начнет поиски.

Как только мы бросили якорь в порту Марселя, кардинал Меллар поспешил на берег, чтобы выполнить собственное поручение и подыскать для нас подходящий эскорт, который будет сопровождать нас далее.

Помня, что графство Сен-Жиль совсем недалеко отсюда, я всматривалась в даль, размышляя, нельзя ли мне встретиться с Раймондом. Вскоре ко мне присоединилась Беренгария. Мы вместе наслаждались свежим воздухом, когда, к нашему удивлению, увидели, что к кораблю плывет баркас с кардиналом Мелларом на борту. Увидев его лицо, мы сразу поняли, что он несет нам добрые вести.

Он подтвердил мою догадку.

– Мои новости особенно касаются вас, ваше величество, – обратился он к Беренгарии. – Ваш родич, король Арагона, в эту минуту находится в аббатстве Сен-Виктор. Он осматривает свои прованские владения. – Кардинал показал нам старое здание на южной стороне залива. – Я встретил его в аббатстве, – сияя, продолжал он. – Он удивился и обрадовался вашему приезду и будет счастлив заменить меня и плыть с вами.

Беренгария была вне себя от радости:

– Мой милый Альфонсо! Вы действительно порадовали меня. Я люблю короля Альфонсо с детства!

Я сразу поняла ее, когда король через несколько часов поднялся на борт. Король Арагона был вежлив, добр и внимателен, он сразу понял серьезность нашего положения. Так же как кардинал, он считал, что мы должны продвигаться как можно быстрее.

– Я не теряю надежды получить весточку от моего супруга по пути, – сказала Беренгария. – Может быть, нам стоит заехать в Сен-Жиль? Мы спросим графа Раймонда, не знает ли он, где сейчас Ричард. Я уверена в том, что на обратном пути из Рима в Тулузу граф встретил многих крестоносцев.

Я почувствовала, что краснею; Беренгария в это время объяснила своему родичу, что Раймонд, в отличие от своего отца, стал близким другом Ричарда – и нашим тоже.

– Если так, – отвечал король Альфонсо, – мы, разумеется, заедем туда и расспросим его.

Когда наш корабль вошел в рукав Роны, который вел нас в Сен-Жиль, я снова вышла на палубу и стала любоваться извилистой береговой линией. Мы шли близко от берега, так близко, что отсюда видны были церкви и дома Владычицы Морей, деревушки, построенной на острове, образованном морем и слиянием двух рукавов Роны. Сюда Ричард привез меня много лет назад, и я ждала в Сен-Жиле встречи с будущим мужем и отплытия на Сицилию.

– После распятия Христа, – рассказывала я своим попутчикам, – его последователей подвергли преследованиям; они вынуждены были сесть в лодку без весел и парусов и плыть по воле Провидения. С ними была святая Саломея, мать апостолов Иакова и Иоанна, а также Марфа, Мария Магдалина, Лазарь и святая Мария, мать Иосифа и Иакова. Говорят, здесь они жили, умерли и были похоронены.

Некоторое время мы молча любовались церковью на фоне неба.

– Я слышала, что сюда приезжают паломники, – сказала Беренгария. – Многие из пилигримов, которые проходили через Памплону на пути к гробнице Св. Иакова в Компостеле, начинали паломничество, поклонившись останкам его матери.

Как я была счастлива, когда мы прибыли к месту назначения и наш баркас, посланный на берег, скоро возвратился с Раймондом на борту! Не успела я перевести дыхание, как он уже поднялся по веревочной лестнице и бросился к моим ногам. Я протянула ему руку; наши взгляды встретились, и я поняла, что все, что было сказано между нами, остается в силе. Я спросила, узнал ли Раймонд что-нибудь о Ричарде.

– Увы, нет, хотя расспрашивал каждого встреченного по пути крестоносца. Я приехал просить вас о милости. Разрешите мне проводить вас через владения моего отца. У меня семейные дела в городе Тулузе, и я был бы рад повести вас кратчайшим путем и позаботиться о вашем благополучии.

Обернувшись, я увидела, что к нам приближаются Беренгария и король Альфонсо. После того как Раймонд приветствовал мою невестку и она представила его королю, он повторил свое приглашение. Король Альфонсо немедленно согласился. Кто лучше графа де Сен-Жиля, воскликнул он, благополучно доведет нас до Тулузы? Позже я поняла, что Беренгария рассказала ему о нашей дружбе с Раймондом.

Стефан также согласился с нами, однако напомнил графу, что мы не должны тратить понапрасну ни единого часа.

– Если король Ричард в опасности, я, так же как и их величества, хочу, чтобы они поскорее добрались до места своего назначения, – отвечал Раймонд. – Я распоряжусь, чтобы приготовили лошадей и носилки. Сообщите мне, сэр Стефан, когда вы будете готовы выезжать и сколько человек поедет с вами, остальное предоставьте мне.

Вскоре мы распрощались с королем Альфонсо, который отсюда последовал домой, в Арагон, и поплыли к берегу на баркасе. Оказалось, что Раймонду удалось завершить все приготовления к сухопутному путешествию с невероятной быстротой, и вот он уже шел к нам, чтобы перенести на берег.

В третий раз оказалась я в его крепких объятиях, когда он нес меня на берег. Только на этот раз, если он и обнимал меня крепче, чем это было необходимо, я не возражала. Очутившись на земле, я встретилась взглядом с Беренгарией; ее улыбка сказала мне, что она разделяет мою радость.

– Жаль, что вы, оказавшись в Сен-Жиле, не можете посетить мой замок, – заметил Раймонд, ведя нас к лошадям и помогая мне сесть на крепкую, выносливую кобылку.

– Ничего, – тихо ответила я. – Может быть, в другой раз…

Вспыхнув, он передал мне поводья. Я огляделась вокруг: повсюду кипела работа. Если мы поженимся, этот город станет моим домом… Я невольно замедлила бег лошади, когда мы проезжали мимо аббатства. Я помнила его фасад удивительной, невероятной красоты. Когда я впервые увидела его, в 1176 году, здание было еще не окончено, и теперь, семнадцать лет спустя, каменщики и скульпторы все еще трудятся над ним.

– Вам следует гордиться, – сказала я, когда мы проехали мимо. – Мы с королем Уильямом возвели много прекрасных сооружений, но ни одно из них не может сравниться по красоте с этим аббатством!

– Наши лучшие люди посвятили ему жизнь, – отвечал Раймонд. – Мы доставили их из Арля и Тулузы; мы хорошо им платим. Если повезет, мы с вами будем здесь вместе, когда они в последний раз сложат свои инструменты.

Скоро мы повернули в глубь материка и направились в сторону Каркассона; иногда наш путь проходил мимо голых холмов и скал, напоминавших мне горы, окружающие Иерусалим.

Поскольку целый день мы проводили в седле, а на ночь останавливались на скромных постоялых дворах, мы очень обрадовались, завидев впереди, на высоком, крутом холме, стены и башни Каркассона. Мы выслали вперед гонца, чтобы объявить о своем прибытии. Раймонд повел нас по мосту на другой берег реки Од.

Мы прошли через каменные ворота, которые открыли при нашем приближении, и оказались во дворе замка. Перед нами высились две башни и внутренняя крепостная стена, охраняемая еще одним мостом и еще одними мощными каменными воротами. Нам навстречу с громким криком выбежал подросток лет тринадцати. Раймонд соскочил с коня и радостно обнял мальчика. Сначала Раймонд подвел его к Беренгарии, а потом ко мне. Это был стройный мальчик с темными волосами и глазами, очень похожий на Раймонда.

– Ваше величество, позвольте представить вам моего кузена и крестника, – с гордостью сказал он, – Раймона-Роже Тренкаваля. Однажды он будет виконтом Каркассонским и владыкой всего, что вы здесь видите!

– Приветствую вас, миледи, в отсутствие моего отца, – обратился к нам мальчик. – Отец сейчас находится в Альби… Но проходите, проходите в замок, ступайте к моей матушке!

Виконтессу, мать Раймона-Роже, мы нашли в огромном зале, в обществе придворных. Она тепло поприветствовала нас и проводила в предназначенные нам апартаменты, где еще суетились служанки. Они поспешно стелили постели, взбивали подушки и ставили возле кроватей серебряные кувшины с водой. Виконтесса извинилась за суматоху – у них почти не было времени подготовиться к нашей встрече. Понимая, что мы устали с дороги и хотим отдохнуть, она обещала завтра разместить нас с большим удобством.

Опустившись на ближайшую скамью, Беренгария устало вздохнула:

– Здесь нам будет более чем удобно, миледи! А завтра, с рассветом, мы снова отправимся в путь.

– Но как! – воскликнула виконтесса. – Неужели вы не останетесь у нас на день-другой?

Я поспешила объяснить, что это невозможно. Раймонд посоветовал мне как можно меньше распространяться об истинной цели нашего путешествия, поэтому я ничего не сказала о Ричарде.

– По семейным делам мне необходимо как можно скорее увидеться с матушкой, к тому же скоро зима. До сих пор нам везло с погодой…

Виконтесса кивнула.

– Иногда зимой у нас идет снег. Тогда в Каркассоне очень красиво, но все вынуждены сидеть по домам, пока снег не растает… что ж, отдыхайте, дорогие дамы, а потом спускайтесь ко мне в зал.

Пока фрейлины расправляли складки на извлеченных из сундуков нарядных платьях – мы очень устали путешествовать в тяжелых плащах и накидках, – я подошла к окну. Отсюда было все видно на много миль вокруг. Подойдя ко мне, Беренгария снова устало вздохнула.

– Может быть, отдохнем здесь несколько дней? – предложила я.

– Нет, Джоан! Что ты? – Казалось, ее испугала сама мысль об отдыхе. – Мы не будем отдыхать, пока не приблизимся к владениям моего супруга!

Мы задумались – каждая о своем. Я считала дни, оставшиеся до расставания с Раймондом, но меня утешало то, что с каждым часом, проведенным вместе, мы становились ближе друг другу.

Стараясь не думать о скором расставании, я стала готовиться к предстоящему ужину. Впервые после отплытия из Италии мы снова будем выглядеть по-королевски. Мы так долго путешествовали, ночевали в скромных приютах и на постоялых дворах, дорога так утомляла нас, что по вечерам мы не могли думать ни и чем, кроме ужина и постели.

Похоже, мои усилия были не напрасны: когда я воа в зал, вспыхнули не только глаза Раймонда. Раймон-Роже, которому выпала честь вести к столу мою невестку, не сводил с меня восхищенного взгляда.

– Кажется, у нас с крестником одинаковые вкусы, – прошептал Раймонд, когда мы закончили ужинать. – Он тоже питает слабость к рыжим волосам и голубым глазам. Не удивлюсь, если он споет для вас; впрочем, боюсь, у него сейчас ломается голос.

Наверное, так и было, потому что юноша не пел, а только сыграл на лютне – и с таким искусством, что мы все восхитились и просили его играть снова и снова. Когда, наконец, мы отпустили его, он подошел ко мне.

– Матушка предложила проводить вас и королеву на смотровую площадку своей любимой башни, – сказал он. – Сейчас полнолуние, и оттуда открывается особенно красивый вид.

Раймонд настоял, чтобы мы надели теплые плащи. Ожидая, пока их принесут, я рассматривала фрески на стенах зала. На некоторых были изображены сцены битвы французов с сарацинами. Тот, кто создал эти фрески, был необыкновенно талантлив, фигуры казались почти живыми.

Виконтесса была польщена моей похвалой.

– Жаль, что вас не слышит мой муж, – сказала она. – Фрески были написаны придворным художником короля Филиппа; он останавливался здесь, возвращаясь из Крестового похода – вскоре после падения Акры. Как давно это было!

Мне и самой казалось, что это было очень давно. Для меня с тех пор прошла целая жизнь. Столько всего случилось с лета 1191 года!

Принесли плащи, и мы поднялись на вершину башни. Над площадкой была устроена крыша, а в стенах прорублены восемь больших смотровых окон. Переходя от одного к другому, мы могли любоваться чудесными видами, открывавшимися перед нами. У нас захватило дух от восторга. Серебристая луна сияла высоко в небе и мерцала бликами, отражаясь в водах реки Од, протекавшей под стенами замка. Тем временем юный Раймон-Роже о чем-то просил мать, но она, видимо, не соглашалась, так как вскоре он, надувшись, подошел пожелать нам спокойной ночи.

– Прошу вас, сэр, – обратился он к Раймонду, – поговорите с матушкой! Они с отцом обещали, что теперь, когда Крестовый поход закончен, я могу поступить к вам на службу, но мне не удается убедить матушку в том, что сейчас самый подходящий для этого момент. Я хочу выехать с вами завтра.

Раймонд покачал головой:

– Извини, друг мой, я не могу увозить тебя так далеко от дома. Но обещаю прислать за тобой, как только вернусь в Сен-Жиль.

После того как мальчик очень неохотно ушел, виконтесса спросила, не хотим ли мы тоже отдохнуть.

– Я хочу, – немедленно ответила Беренгария. И прежде чем я успела вымолвить хоть слово, добавила: – Джоан, прошу тебя, обсуди с графом Раймондом наш завтрашний маршрут! Я так устала, что забыла, о чем мы хотели его расспросить.

– С радостью, – ответила я. – Вы не останетесь еще на минуту, граф? Долго я вас не задержу.

Не успели остальные спуститься по лестнице, как я очутилась в его объятиях.

– Как добра ее величество королева! – прошептал Раймонд между поцелуями.

– Да… но вот о чем я хотела тебя спросить. Кажется, отсюда очень недалеко до Тулузы?

– Да.

– Значит, ты собираешься проводить нас до Бордо. Мы расстанемся там?

– Нет.

– Но, Раймонд, ты говорил Раймону-Роже, что не можешь увозить его далеко от дома. А Тулуза довольно близко отсюда.

– Моя дорогая, – нежно проговорил он, – я не расстанусь с тобой ни в Тулузе, ни в Бордо. Я еду с тобой в Англию, глупенькая! Если ты забыла, исчезновение Ричарда дало мне весьма важную причину искать встречи с твоей матушкой, королевой Элинор.