Текст книги "Моё тело — тюрьма (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24. Возвращения-расставания

Официально сессия начиналась с четвёртого и заканчивалась двадцать девятым июня. Из соображений сложности предмета и чтобы у людей в случае провала было время на пересдачу, Домнин поставил первой высшую математику, второй – физику, потом геодезию и в конце – культурологию. Снова всё раз в неделю, по понедельникам. Только культурологию двадцать второго – в пятницу.

Кира решила, что дёргаться домой во время экзаменов нет смысла. Тем более двенадцатого был день города, по выходным «семья» решила продолжить собираться. А ещё руководитель «Фабрики Танца» оставил через вахту ей записку о том, что будут какие-то репетиции и нужно приехать вечером во вторник в ДК чтобы их обсудить на собрании клуба.

Практика по геодезии начиналась в июле, так что после восемнадцатого можно было спокойно уехать на целых две недели и уже не дёргаться по четыре часа в автобусе туда-сюда да ещё и по жаре.

Так что свободное от подготовки к экзаменам время Кира решила почитать книги, погулять по городу, хотя бы сходить в музей и посмотреть достопримечательности, а то во время учебного года на это просто не было времени. Прожила в городе почти год, а знала лишь окрестности главного корпуса на пару остановок вдоль центральной улицы, как доехать до ДК Ленина, до ДК Дзержинского, до автовокзала и до тёти.

Лёшка из клуба психологии как-то упомянул, что тоже не местный, но чтобы узнать город пару недель просто катался на городском транспорте, выходил на остановках и гулял, изучая местность. А ещё в квартире, которую он снимал – они однажды были у него на встрече «семьи» – висела огромная – почти на пол стены – карта города со всеми улицами и номерами домов.

Так что Кира хотела попробовать такой метод хотя бы в пределах нескольких остановок.

* * *

– О, да у вас уже два экзамена автоматом было! – удивлённо посмотрел Владимир Викторович, принимая зачётку на экзамене. – Надо было мне об этом сказать.

– Что? Зачем? – рассеянно удивилась такому заявлению Кира, рассматривая перевёрнутые билеты и решая, какой же взять, когда преподаватель «даст отмашку».

– Тогда я бы не стал предлагать вам «хорошо», а поставил бы сразу «отлично» за компанию, – ответил Владимир Викторович. – Ну, придётся сейчас…

– А?.. – только и успела сказать Кира, как преподаватель высшей математики быстро сделал запись в третьей графе.

– Вот. Держите.

Кира забрала зачётку с третьим «отлично» и, слегка ошарашенная, развернулась на сто восемьдесят градусов и вышла из аудитории, в которой проходил экзамен.

– Что случилось? – подбежал к ней Домнин и парочка других студентов. – Ты за минуту экзамен сдала?

– Получается так, – моргнула Кира.

– И что поставили? – спросил кто-то.

– Что глупости спрашиваешь? – огрызнулся Домнин. – «Пять» конечно. Пять же, да?

– Да, – отмерла Кира. – Он сказал, что если бы знал, что у меня уже два «отлично», то тоже автомат бы поставил. И… поставил.

– Блин, везёт же! – фыркнул кто-то.

– Дело не в везении, дубина, – снова защитил Киру Домнин. – Давай, жми руку.

– А? А… Ага, – Кира протянула руку, её по очереди начали пожимать.

– Это… Кира, а ты может, задержишься? – спросил Миша Рыбьяков из четвёрки Щебнякова. – Объяснишь, как вот тут задачу решать? Я что-то совсем запутался…

– Хорошо, объясню, – согласилась Кира.

* * *

С экзаменов Кира вернулась почти к обеду, оказалось, что она хорошо объясняла и народ жаждал консультаций и пояснений. Рыбьяков вышел с четвёркой и сказал, что в билете ему ровно та задача, объяснённая Кирой, и попалась.

– Она мне прям приснилась сегодня, – сказал сияющий Миша, – я вообще ни на что больше тройки не рассчитывал, а тут четвёрка. Слушай, Кира, а ты уезжаешь? Ну когда у нас физика будет? У тебя ж автоматом, да?

– М… Да, автомат. Нет, не уезжаю, – ответила она и народ возбудился.

– А приходи на экзамен, пожалуйста! – попросил Миша, переглянувшись с товарищами.

– На случай если тебе приснится задачка по оптике? – хмыкнула Кира.

– Ну да.

– Ладно, приду, – кивнула Кира. – Всё равно я хотела для альбома хоть пару кадров с какого-нибудь экзамена сделать. Почему бы не с физики.

Парни радостно загомонили.

– Миша, ты же платно учишься? – спросила Кира Рыбьякова.

– Ну да…

– Я слышала, что благодаря такому сильному прореживанию первой группы на нашей специальности ещё несколько бесплатных мест осталось, – Кира пожала плечами. – Возможно, если сдашь эту сессию без троек, тебя переведут на бюджет.

Миша Рыбьяков ничего не ответил, но задумался.

Впрочем, всё радужное настроение испарилось, когда Кира обнаружила в дверях очередное послание, засунутое в щель.

Прошло буквально три дня с их расставания с Митей, а тот завалил её макулатурой со своими и чужими опусами. Открытки с признаниями в любви. Патетические выписки из Ричарда Баха, которого Кира терпеть не могла за глупый пафос. Слезливые записульки по две-три странички, вырванные из тетрадки, с кучей вопросов, сводящихся к «За что мне бедному-несчастному это?». Также записки с обещаниями измениться и просьбами вернуться к нему. Бездарные стихи, где рифмовалось «такой – тобой», «разбито – убито», с описаниями, какая она нехорошая и как ему больно. Даже коллажи с газетными вырезками и его фотографиями, которые больше напоминали письма с угрозами.

Кира забирала, читала и стойко игнорировала. За три дня Митиных опусов собрался пухлый файл. И избавляться от них Кира не спешила только потому, что когда-то мама сказала ей, что надо такие вещи оставлять, на память о юности. Так что она собирала в специальную коробку разные послания от парней со всякими признаниями и мелкими сувенирами. Был отдельный конверт с открытками и письмами Влада. Всеми четырьмя, которые тот ей написал. Были открытки от друга-Мити и партии «Красный Шалун».

Даже Васино письмо с дурацким неуместным признанием попало в «коллекцию». Но Митя за три дня переплюнул всех вместе взятых.

В этот раз квадратик записки был запакован в серую бумагу, перемотанную скотчем. Сверху была надпись, выведенная синей ручкой уже до боли знакомым почерком, – «Моему чуду, которое я потерял». Каждый раз, когда Кира читала эти послания, совесть внутри корчилась в муках. Она как-то не привыкла обижать людей, а Митя несмотря ни на что умел так всё выворачивать, что Кира чувствовала себя ужасно и как будто что-то должной.

Она прошла в комнату и со вздохом вскрыла самодельный конвертик.

Письмо была написано на клетчатых страничках, вырванных из тетради со спиралью. Расправив мохнатые «корешки», которые сама она всегда аккуратно обрезала, когда писала письма, Кира начала читать, разбирая каракули, в которых была куча помарок и перечёрканных слов.

«Кира. Привет. Не знаю, когда ты прочтёшь это письмо, не знаю, когда оно окажется у тебя в руках, но это письмо не потеряет своей значимости и через несколько дней/недель. Я всё же хочу передать его тебе лично в руки».

Кира вздохнула и порадовалась, что, видимо, Митя приходил тогда, когда она уже ушла на экзамен. И хорошо, что пришлось задержаться.

«Я очень хочу сказать тебе написанное, но на бумаге это я сделаю полнее. Я (как теперь ненавижу местоимение «я») хочу попросить у тебя прощения.

Извини меня, что я так часто делаю акцент на себе. Извини, что я такой эгоист и думаю лишь о себе.

Это трудно признать (в первую очередь для себя), но я эгоист. Ты обвинила меня, а я, выслушивая, говорил, что именно ты виновата в этом. Я эгоист. Все ошибки были лишь мои, только мои.

«…возможно, чтобы двое изменились вместе, росли вместе и обогащали друг друга, а не уменьшали. Один плюс один может равняться бесконечности, если первый и второй один правильные! Но как часто один тянет другого; один хочет взлететь, как воздушный шар, а другой для него только балласт. Мне всегда было интересно, что было бы, если бы они оба – и мужчина, и женщина – хотели бы взмыть, как воздушный шар!.. Я изменилась настолько, насколько хотела измениться. Если ты хочешь быть близким со мной, пришло время и тебе изменяться…» (Ричард Бах «Мост через вечность»). Я так хотел, чтобы ты думала так же, чтобы ты сказала мне эти слова.

Я словно стоял на краю карниза, когда мы разговаривали с тобой в пятницу, когда расстались. Тогда я удержался от падения, но вчера я всё же сорвался. Я ещё не упал, хотя земля уже близка. Я лечу и знаю, что если ты протянешь мне руку, я останусь жив.

Пожалуйста, помоги мне! Я хочу измениться. Мы попробовали поступить по-моему, но ничего из этого не вышло. Давай попробуем по-твоему.

04.06.2001 Митя».

Холодный озноб прошёлся по её спине, перечитав место, где говорилось про карниз и падение, Кира глубоко задумалась.

Буквально несколько дней назад, в выходные, общежитие потрясла новость. Одна девушка спрыгнула с балкона седьмого этажа. Говорили, что от неразделённой любви. Самоубийца осталась жива, хотя обнаружили её только через несколько часов, утром в воскресенье, когда рассвело. Кира отогнала от себя жуткие видения, которые её посетили, и, оставив сумку и прихватив ключи, пошла в соседнее общежитие, в котором жил Митя. Однажды она к нему заходила.

Надо было удостовериться, что этот нытик ничего с собой по дурости не сделает.

Сама она к суициду относилась отрицательно. Ещё после девятого класса в математическом лагере воспитательница прочитала им одну психологическую сказочку про разрушенный мост и девушку. В той истории говорилось, что девушка договорилась с парнем из другой деревни через речку встретиться, но мост из-за грозы смыло, и парень ушёл с другой и полюбил эту другую. А девушка с горя и от любви покончила с собой, сбросившись в реку. Тогда воспитательница спросила у впечатлённых рассказом девчонок, кто виноват. Начались споры, винили всех, и парня, и погоду, и другую девушку. А воспитательница сказала им, что в смерти главной героини виновата только сама героиня*. И объяснила, что от этой смерти никому не легче, и все страдают. Особенно родители девушки. А парень… Если он её не любил, погрустил, возможно, пару дней, но дальше будет жить своей жизнью.

Сейчас, когда позади оказался целый учебный год занятий в клубе практической психологии, Кира понимала, почему им рассказали ту «сказочку». В лагере любовь вспыхивает на каждом шагу. Мальчики и девочки влюбляются, расстаются, влюбляются в кого-то другого, подростки несдержанны и весьма категоричны. Этим рассказом их заставили задуматься на тему как поступать и поступать ли необдуманно.

Было даже забавно, что спустя несколько лет, она пошла в клуб практической психологии, который работал на основе методик автора «сказки», которая тогда её так впечатлила.

В седьмое общежитие, несмотря на то, что Митя говорил, что у них всё очень строго и пройти практически невозможно, Кира прошла спокойно, улыбнувшись и поздоровавшись с вахтёршей. Решила, что, видимо, это какая-то её персональная «суперспособность».

Ну не Грима же всегда подозревать во всех «чудесах» или «грехах»?!

Митя открыл после первого же стука и воззрился на неё с радостной улыбкой до ушей.

– Привет, – поздоровалась Кира с парнем, подозрительно его оглядывая.

Судя по шкворчанию в углу и запахам в комнате, тот что-то готовил. По всей видимости, аппетит у Мити, который и так не был обладателем пресса, не отбился.

– Ты пришла! Я знал, что ты придёшь! Ты будешь есть? Я как раз готовлю, – сказал Митя.

– Я не голодна, – покосившись на сковородку, в которой было не так уж и много еды, ответила Кира. Есть ей действительно не хотелось, да и только подумалось о том, что Митя будет заглядывать ей в рот и считать сколько его продуктов она съела. Бр-р… Нет уж.

– Ну ладно тогда, – Митя вернулся к выделенному под кухню углу.

– Как сессия? – осторожно спросила Кира, замерев на пороге и чувствуя себя донельзя глупо. – Ты получил допуск?

– Нет, преподы все – козлы, не ставят зачёты! – Митя возмущённо ударил по сковороде ложкой, которой мешал рожки с курицей.

– А ты подходил? Просил? Учил? – спросила Кира, поморщившись.

– Конечно! У нас просто специальность очень сложная, – продолжил бухтеть Митя, выкладывая на тарелку свой поздний завтрак или ранний обед, а затем сел за стол.

– Правильно ли я тебя поняла, что в твоей группе никто не получил допуск к сессии? – хмыкнула Кира, воспользовавшись формулой «конструктивного диалога», методике которого их обучили в клубе психологии.

– Нет, большинство получило, – уткнувшись в тарелку, пробубнил Митя, накинувшийся на еду. – Но просто преподу я не понравился. Подумаешь, пару лекций прогулял.

– Значит, всё-таки есть конкретная причина: ты прогулял лекции, – подытожила Кира.

– Ну… Да… Но…

– Ты опять так делаешь, Митя, – грустно сказала Кира. – У тебя все вокруг виноваты, но только не ты.

– Извини, я постараюсь исправиться. Я же хочу. Я рад, что ты пришла ко мне.

– Перепиши те лекции, которые пропустил, покажи преподавателю, попроси без претензий и истерик допустить тебя к зачёту, – перечислила пути решения она. – Я вообще не понимаю, что ты тут в общаге делаешь, если у тебя проблемы с учёбой. Торчать должен возле кафедры, чтобы тебе поставили зачёты, и предмет учить. А ты тут глупостями страдаешь.

Митя состроил оскорблённое лицо.

– Ты важнее!

– Я? – чуть не задохнулась от возмущения Кира. – Не приплетай меня! Ах, я такой бедный-несчастный! Давайте я из-за девчонки похерю свою жизнь и будущее и буду страдать, так, что ли? – она бросила на Митю гневный взгляд. – Чтобы без допуска к сессии даже не думал ко мне приходить и тем более писать разный бред. Учись лучше, чем кропать свои вирши.

– Но у меня ведь есть шанс, ты же теперь будешь со мной? – оживился Митя. – Я всё сделаю, как скажешь.

– Получи допуск, – устало выдохнула Кира. Разговор очень сильно морально её напрягал, отчего-то было тяжело даже дышать одним воздухом. – Я домой. Я сегодня сдала экзамен.

– Что получила? – поинтересовался Митя.

– Отлично.

На лице Мити вновь появилось завистливое выражение, но, к счастью, он хотя бы смолчал.

– Погуляем вечером?

– Если получишь допуск к сессии, – через силу ответила Кира и выскочила прочь из комнаты.

* * *

– Ты снова будешь с ним? – с толикой удивления спросил Грим, когда она вышла и судорожно вдохнула свежий воздух улицы.

– Я не хочу быть причиной поломанной жизни, – хмуро ответила Кира, внутренне содрогаясь. – Или чьей-то смерти.

– Как у вас всё сложно, – хмыкнул Грим.

* * *

Дождь на улице льёт, так он льёт лишь во снах…

Разделить мой полёт ты хотел… на словах.

На карнизе стоял, угрожал в пустоту,

Чтоб была я твоя, явью сделав мечту…

Руку я протяну, подхвачу у земли…

Только этот обман скрыть глаза не смогли…

Дождь сильней и сильней. Дождь во всём виноват…

С каждым разом больней… Возвращаться назад…

Кира задумчиво поставила последнюю точку многоточия, а затем переписала стихотворение в блокнот-чистовик.

– Между прочим, дождь идёт из-за тебя, – ворчливо заметил Грим. – Ты впустую тратишь ману и влияешь на погоду. Над вашим Комплексом зависла туча. Непрерывный дождь уже седьмой день.

– Я не специально, – криво усмехнулась Кира. – Я вообще пока не понимаю, как мана копится и расходуется. А этот дождь, похоже, скрывает мои внутренние слёзы, – она вздохнула и перечитала стихотворение. Грусть всегда изливалась из неё стихами и, видимо, дождём. – Я хочу, чтобы всё изменилось. Чтобы он отстал от меня раз и навсегда… Он получил свой допуск, и теперь мы снова гуляем. Потому что я обещала, а я держу свои обещания. Но как же мне тяжело. Это словно пытка. Слушать его, чувствовать его руки, которые держат мои пальцы. Быть с ним рядом.

Она сходила на экзамен по физике, на «Фабрике Танца» предложили разучить танец для участия в параде на день города. Тренировки были бесплатными и Кира ездила на них почти каждый день, хотя они были разделены по группам. Сказала Владиславу Игоревичу, что хочет лучше запомнить, а то всего лишь новичок.

Но всего этого всё равно было очень мало, чтобы избежать встреч с Митей, который из-за дождя навострился дожидаться её прямо у дверей комнаты.

Сегодня у него тоже были экзамены и это были краткие часы свободы. Митя очередным сеансом нытья уговорил её погулять завтра на дне города вместе. После парада, который будет с утра. Кира уже «предвкушала» это действо и страдания над любыми тратами и воспоминаниями о «бесплатных маминых пирожках».

– Напиши новое стихотворение, – посоветовал Грим, вернув Киру из мрачных фантазий о предстоящем ужасе.

– Ты прав! – воодушевилась она.

Почти без правок за двадцать минут родилось ещё одно стихотворение, которое Кира назвала «Феникс».

Меня, как птицу, подстрелил.

И вот лежу без сил, в крови,

А ты сквозь слёзы говорил

О смерти мне и о любви.

«Не умирай» – меня просил.

Другие глупые слова…

Подбрасывал и вновь ловил,

Но я была уже мертва…

* * * * *

Костёр пылал, тревожа мрак.

А я в огне души горела.

Из пепла, сделав новый шаг,

Ввысь птицей-феникс улетела.

– Так оно лучше, – одобрительно сказал Грим.

– Я… У меня даже словно силы появились, – поняла Кира. – Я что-то изменила?

– Вроде того…

Внезапно в двери постучались, но совсем по-другому, и она могла точно сказать, что это не Митя. Открыв двери, она с удивлением посмотрела на мужчину, стоящего на пороге.

– Папа?! А… Привет… А ты что здесь делаешь?

– Ездил по работе. Решил заехать к тебе. Вдруг ты со мной поедешь домой. Как у тебя с экзаменами?

– Следующий только через неделю, – ответила Кира. – Ты можешь меня час или чуть меньше подождать? – спросила она. – Мне надо решить пару вопросов.

– Могу, – уверенно кивнул папа. – Решай вопросы и собирайся.

– Попей пока чай. Или если кушать хочешь, то есть суп грибной в холодильнике, – притормозила Кира на выходе из комнаты. – Эм… Разберёшься с плиткой? Тарелки у меня в шкафчике в углу, ложки там же. Сметаны только нет, лишь майонез.

– Разберусь, – кивнул её отец, и она, улыбнувшись, побежала на четвёртый этаж, где жила Катя.

Они с подругой буквально вчера обсуждали возможную поездку во время каникул на пару дней к ней. Кира хотела сбежать от Мити, а Катя была из совсем далёкого городка на севере области, куда добираться надо было почти восемь часов. У них даже автобус ходил в ночь: в десять вечера садишься и приезжаешь в шесть утра. У Кати следующий экзамен был лишь восемнадцатого, а по культурологии, которая была тринадцатого тоже стоял автомат. Их староста Марина, чтобы скататься домой, поставила первой группе первый экзамен только седьмого числа, но сами экзамены почаще – раз в пять дней. Так что они с Катей подумывали поехать к Кире после дня города.

– Катюха! Представляешь, за мной отец приехал! Есть возможность на машине до меня скататься! Давай, собирайся! – с порога объявила Кира.

– О, классно! – воодушевилась Катя. – А у тебя мама не будет против? Ты же хотела её предупредить по телефону, а она только вечером сегодня позвонить на вахту должна.

– Ты же с моей мамой знакома, как она может быть против? – улыбнулась Кира. – Давай собирайся. Через полчаса я за тобой зайду. Я сейчас пойду с Митей расставаться, чтобы ещё потом можно было быстро свалить из города при этом.

Катя хихикнула.

– Ну, давай, удачи!

Мити дома не оказалось, и Кира даже выдохнула от облегчения. Поразмыслив, она постучалась в соседнюю дверь. Ей открыл какой-то парень в шортах.

– Привет, – поздоровалась она.

– Ом… Привет, – широко улыбнулся парень.

– Дай, пожалуйста, ручку и листок, я записку напишу твоему соседу.

– Да-да, сейчас, – засуетился парень, выдавая ей письменные принадлежности и толстую тетрадь.

Она быстро начала писать.

«Митя. Я уезжаю домой к родителям. Пожалуйста, не приходи ко мне больше. Я устала от дождя и от тебя. Ты придумал себе любовь ко мне, но ты не любишь меня, я это чувствую и знаю. Не стоит доказывать мне обратное, правда, не стоит. Также я знаю, что не чувствую и не чувствовала ничего к тебе ни с первого взгляда, ни со второго. Сдай экзамены и живи своей жизнью. Забудь меня и будь счастлив.

11.06.2001, Кира».

Вернув ручку и тетрадь хозяину, она сложила записку и просунула в щель двери у замка.

– Если так любопытно, можешь прочесть, – повернувшись вполоборота, сказала она соседу Мити, который так и не уходил. – Но потом положи, как было.

Примечание: *Эту сказочку можно прочитать и найти в книге «Философские сказки» Николая Козлова.

Глава 25. Радости и огорченья

– Давай проходи, не стесняйся, Кать, – открыв двери своим ключом, сказала Кира. – Ма-ам!

В прихожую выскочила сестра. Мама вышла из кухни и ошарашено смотрела на неё.

– Привет, Нюха! Привет, мам! Мы тут с папой приехали, буквально на пару дней, – засмеялась Кира. – Папа ещё по делам поехал, нас только завёз.

– Я так рада! – отмерла мама, накинувшись на них с объятиями и поцелуями. – Какие вы молодцы, что приехали! И Катюша с тобой! Здорово, молодцы, девчонки. Люблю лёгких на подъём. Собрались да приехали!

– Так нам что… Только подпоясаться, – хмыкнула Кира, снимая обувь. – Пойдём, Кать, покажу тебе всё. Мам, есть что-то перекусить? А то мы резко рванули и вообще голодные студентки.

– Конечно, – слегка оскорблённо ответила её мама.

– Ну да, у нас даже если ничего нет, то можно за пять минут приготовить, – хихикая, громко шепнула Кира подруге.

* * *

Кира задумчиво водила пальцем по телефонной книге и слушала гудки в трубке.

Полгода назад, в первую же сессию, Диму – парня из её города – отчислили. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Кира пару раз заходила к нему, как к «земляку», познакомившись только в общежитии. Неглупый вроде бы парень, «вырвавшись» в большой город, вместо учёбы предпочёл ходить в клубы и на дискотеки, знакомиться и «отрываться» с девчонками, пить и прогуливать лекции. Сам Дима это объяснял тем, что без мамы, которая каждый день будила его в школу, чуть ли не провожала туда, контролировала, сделал ли он уроки, учиться попросту не может. Некому его заставлять.

Тогда, однажды поговорив с ним, Кира очень удивилась подобной «причине» его отсутствия на парах. Преподаватели не требуют, мамы над душой нет, а значит, можно гулять и делать, что угодно. Правда, всё это быстро закончилось, когда наступила зимняя сессия. Кажется, Дима не смог даже получить к ней допуск и вылетел из университета со свистом. Был отчислен вместе с третью таких же оболтусов из первой группы, которые сдали вступительные экзамены на высший балл по блату.

Дима в какой-то момент поделился с Кирой, как поступил. Они, как выяснилось, вместе сдавали совмещённые экзамены в седьмой школе, где учился парень, и, как оказалось, им всё решили и подсказали их учителя. А Кира тогда ещё удивлялась, что смогла единственная из своей школы поступить. Зато показатели седьмой школы взлетели до небес: двадцать абитуриентов из двадцати поступили! Стопроцентный результат и премия за прекрасно проделанную работу.

Было очень обидно. Особенно за Андрея, да и другие одноклассники тогда пролетели. После этого Кира с Димой не особо общалась, да и не видела его толком на парах и в общежитии.

А вот Катя, как выяснилось, была с Димой в дружеских отношениях, захотела его увидеть и попросила с ним связаться.

– Алло? – ответили на другом конце провода.

– Это Дима? – уточнила Кира.

– Да, а кто это?

– Привет, Дим. Это Кира Калинина. Мы учились вместе в Политехе, если ты ещё помнишь такой. Тут ко мне Катя Голева приехала, которая в твоей группе училась, так что мы хотим позвать тебя погулять и поболтать. Ты как, не против?

– О! Да! Кира?! Катя?! Офигеть неожиданно! – оживился голос Димы. – Конечно, я не против. Куда и во сколько подойти? Где ты живёшь?

– Знаешь «улыбчивый дом» недалеко от детского садика номер девятнадцать? Там такой рисунок на стене красным кирпичом, словно глазки и улыбочка.

– А… Да! Знаю! Я не очень далеко живу, возле десятого магазина.

– Тогда встретимся через полчасика. Мы во дворе с Катей будем, пока покажу ей округу немного.

– Замётано!

* * *

– О, вы вернулись уже! Ужинать будете? – спросила у Киры мама, когда они с Катей пришли с прогулки.

– Нет, мама, – покачала головой Кира, посмотрев на Катю, которая сделала большие глаза и замотала головой. – Мы же поели перед тем, как гулять пойти, а ещё по мороженке нам Дима купил.

– Ну ладно. Тогда пойдёмте попьём чай. Мы тут с Нюхликом по-быстрому хворост нажарили.

– Ты можешь просто посидеть с нами или чай попить, никто не заставляет есть или даже пробовать что-то, если не хочешь, – шепнула Кате Кира, увидев некоторое замешательство на лице подруги, которая вроде как хотела похудеть.

– Ну что, как погуляли? – спросила мама.

– Нормально, – пожала плечами Кира. – Встретились с Димой. Дошли до пруда. Посмотрели на шлюзы. Потом сходили до Синего моста. Церковь нашу показали. А потом в городском саду на лавочке посидели, как раз мороженое поели.

– А… это же тот самый Дима, который с вами учился, да? – хмыкнула мама.

– Да, его отчислили за неуспеваемость, – кивнула Катя. – Вроде мог учиться, а со всеми своими гулянками… Жалко парня.

Кира жалости к Диме не испытывала. Впрочем, она вообще не имела такой привычки: жалеть кого-то или ещё хуже – вызывать чью-то жалость. Её мама разделяла такое же мнение.

– Я знаю его мать, Зинаиду Сергеевну, она работает в банке. Я захожу туда к подруге временами, – сказала им мама. – Так Зинаида Сергеевна счастлива и довольна, что сына из вертепа, от алкоголиков и наркоманов вырвала. Его же, по его словам, постоянно обдирали, били, он там в общежитии, бедняжка, голодал и скитался. Все преподаватели только за взятки у вас работали, за каждую контрольную надо было по пятьсот рублей платить, а за курсовые – в три раза больше. Ему мама в месяц по семь-восемь тысяч давала, а всё не хватало на такую вот учёбу, то деньги у него, несчастного, отнимут старшекурсники, то преподавателям нужно взятки заплатить, – закончила мама историю наигранно-грустно.

– Ого, – только и смогла выдавить из себя Кира, переглянувшись с Катей, у которой от подробностей округлились глаза. – Круто…

– Да… И ведь ей все верят на работе, – мама вздохнула. – Я им говорю, что у меня дочь в том же общежитии живёт, на той же специальности учится, так мне сочувствуют: думают, что мне ребёнок просто всех ужасов не рассказывает, чтоб не расстраивать.

– М-да… – впечатлилась Кира суммами, на которые Дима гулял и тянул с матери. – Это ж как я, скромняжка, всего на тысячу в месяц и живу-то? На чёрном хлебе и воде практически… А экзамены мы с Катей, вестимо, через постель все получили, иначе как оно, по-другому учиться-то невозможно!

– У нас в группе я и Марина… Мы платно поступили. Не хватило по одному баллу до проходного, – тихо сказала Катя. – Нам сказали, или купите этот балл за двадцать тысяч и тогда можно на бюджет, или поступайте на платное и после первого семестра, если будут свободные бюджетные места, а вы хорошо сдадите сессию, то переведут на бесплатное. Марина со слезами выпросила у родителей денег оплатить первый семестр. Это был её шанс, больше у родителей денег не было, они и так, кажется, кредит под огромный процент взяли или у кого-то заняли. Мои согласились практически на тех же условиях. И я решила, что если не выйдет, на следующий год сдам экзамены заново, чтобы поступить бесплатно. Учиться вместе с сестрой, она на год меня младше… Но у нас из группы десять человек отчислили с бюджета. Нас с Мариной перевели на бесплатное.

– У меня из-за вот таких вот «блатников», не желающих учиться, которых, можно сказать, просто сунули в ВУЗ родители, несколько одноклассников не поступило, а ведь парни могли учиться, – сказала Кира.

– Не будем о грустном, – налила себе чай мама. – Давайте лучше запланируем завтрашний день!

* * *

– А всё-таки здорово, что я к тебе съездила. Классно отдохнула, – улыбнулась Катя, заплетая в длинную косу свои светло-русые волосы, чтобы было удобнее сидеть в автобусе.

– Давай ещё фотографии посмотрим? – предложила Кира, доставая из сумки пакет из фотопечати.

За прошедших два дня они много чего успели. В том числе сделать боди-арт и нафотографироваться, используя разные куски тканей, которые нашлись у них дома в качестве декораций. Разрисовывала Кира, фотографировала их мама, и Кате очень понравилось. Также они на целый день с родителями и её младшей сестрой поехали на садовый участок, поели там первую клубнику, искупались в речке, сходили в баню и даже пожарили шашлыки.

– У меня через четыре дня экзамен по геодезии, надо готовиться, сегодня ещё консультация в три часа, как раз около часа приедем, так что успею, – после того, как они снова посмотрели и похихикали над фотографиями, сказала Кира. Рейсовый автобус тронулся, направляясь к областному центру.

– А у нас геодезия только двадцать второго, последняя в сессии, – сказала Катя. – У меня восемнадцатого физика… Кстати, я хотела тебе рассказать кое-что…

– М?

– Помнишь Серёжу?

– Серёжу? – мысленно перебрала всех знакомых Серёж Кира. – Которого из?..

– Мы с ним на дискотеке в «Болиде» познакомились. Тёмненький такой. С которым до Комплекса шли, – уточнила подруга.

– Тьфу ты, конечно, помню! Ты так сказала, будто это какой-то уж очень давнишний Серёжа. Этот Серёжа самый свежий из всех Серёж, – захихикала Кира. – А что?

– Он ко мне два раза приходил, – сказала Катя. – Просто поболтали.

– Тебе он нравится? – сразу ухватилась за мысль Кира.

– Ну не то чтобы… – задумалась Катя. – Он… Какой-то никакой. Не очень-то умный…

– Ну и тогда не трать на него своё время, – хмыкнула Кира. – Я отделалась от Мити. Чувствую себя словно заново родившейся. Не тем грязным, кровавым и орущим младенцем, прошедшим бешеные перегрузки, пока его выдавили из матки, как на самом деле всё происходит, а именно в фигуральном значении этого выражения.

Они засмеялись.

* * *

В понедельник Кира вышла из комнаты на экзамен и нос к носу столкнулась с Митей.

– Кира… я хочу…

– Я спешу, и нам не о чем разговаривать, – строго и чётко сказала она, быстро выбегая из блока.

С некоторым опасением подумалось, что во время сессии в общежитии в принципе не так и много народа: многие, кто живут поближе, уезжают домой. Например, в её блоке сейчас жили только она и Катя с пятого курса из «сушилки». Да и сам блок находится в отдалении: в самом конце этажа. Физически ей с Митей не справиться, если вдруг тот вздумает например, напасть. Так что Кира на всякий случай не стала убирать свой полугаражный ключ в сумку, краем глаза увидев, что Митя последовал за ней.

Она быстро спустилась на восьмой этаж и перешла в крыло где работал лифт, всё же решив не спускаться на нём, а пойти по лестнице. Так хотя бы не окажешься в замкнутом пространстве с неприятным человеком.

Митя шёл за ней в отдалении до самого корпуса «В», в котором проходил экзамен. Небо быстро начало темнеть – явно к дождю. На Киру упали первые капли. И она поспешила войти в здание. Самое неприятное в этой ситуации было то, что сорок первый автобус ей так и не встретился. Обычно она специально выходила пораньше и шла медленно, чтобы наверняка увидеть свой счастливый автобус, а сейчас пробежала до корпуса меньше, чем за пять минут. Да ещё и, вероятно, кучу маны потратила на порчу погоды. Хотя тут Кира точно не была уверена, точно ли она в этом виновата.