Текст книги "Самый лучший брат (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9. Параноидальная

После слегка внезапных для меня выкладок и откровений Итачи мне захотелось немного прогуляться, всё обдумать, утрясти мысли, понять, что вообще дальше делать и как жить с новой для меня информацией.

Знал ли всё это Итачи, когда я рассказал ему про Обито? Вряд ли. Он сказал Саске, что тот был совсем маленьким, но сам-то Итачи тоже не был слишком-то большим, ему года три-четыре было, когда Обито официально погиб, а Учиха Тэнджи вместе с моей матерью «затерялись» на фронте. Сомневаюсь, что таким маленьким детям взрослые рассказывали о своих проблемах или он вообще в такое вникал. Итачи только раз упоминал, что их дед был главой клана довольно долго и передал бразды правления их отцу перед рождением Саске. Как раз в то время, когда всё так вышло с моей настоящей роднёй.

Пожалуй, всей этой мутной историей можно было объяснить и маниакальное стремление Учиха Фугаку воспитать достойного старшего сына, и то давление, которое было оказано на Итачи, да и, получается, на его брата-дядю – Учиха Шисуи. Может, если бы не было всего этого, кто знает, как бы всё повернулось?

Скорее всего, Итачи всё это «нарыл», пока мы были в деревне: не зря же он столько времени торчал в клановых архивах. Кто-кто, а Итачи умеет анализировать информацию…

С его слов получалось, что мой отец вообще мог быть жив. Мать-то в итоге оказалась вполне дееспособная, пусть и тронулась умом, но в этом виновата техника пророчеств. Если Тэнджи был из главной ветви и вообще мог стать главой клана, то неудивительно, что он знал про эту технику, Итачи вот тоже знал… После объединения с Учиха Сенджу могли поделиться клановыми секретами, или, что логичней, наши красноглазики сами эти секреты раздобыли. Тут же шпион на шпионе и шпионом погоняет.

Тэнджи и Томи числились погибшими, так как пропали без вести в районе боевых действий. Хм… Наконец имя матери узнал. Странно так.

В любом случае Итачи прав: там вообще всё нечисто, а гендзюцу может многое. Что я знал о тех событиях с Обито? По сути, это крохи обрывочной и разрозненной информации. Если допустить, что моя мать была под техникой, то что видел я? Уже исправленный вариант будущего или как? Так и запутаться недолго. Но в любом случае очень странно, что всё это произошло именно с Обито… В смысле, так всё чётко совпало: их куда-то привёл и оставил будущий Четвёртый Хокаге, дал какое-то задание, они напоролись на чужих шиноби вроде бы из Камня, которые отчего-то захватили только Рин. Девочка была слабостью Обито и его страстью. Как много людей об этом знали? Знал ли Тэнджи?

Если разобраться, то получается, что на момент «смерти» Обито я уже месяца три как родился, а значит, технику на моей матери применили до этого, пока я был в её утробе. Думаю, что на совсем ранних сроках у неё бы случился выкидыш, а на более поздних я бы родился раньше и вряд ли выжил, тем более, что деревенские говорили о том, что нашли её или она сама пришла в деревню и была беременной. Что-то крутится…

В Академии на уроках начального ирьёдзюцу нам говорили, что после первого триместра куноичи временно теряют способность к управлению чакрой. Там вроде как раз кейракукей у ребёнка начинает образовываться и они как-то конфликтуют, так что мать должны были комиссовать с фронта примерно за полгода до моего рождения, то есть где-то в январе, я же родился в конце июня. Наверное, пропала она как раз в дороге, так как до Конохи явно не дошла, а осталась в Стране Травы. Надо бы всё же почитать то дело, которое принесла Итачи Цунаде-сама.

В любом случае из-за своей беременности мать бы не смогла сопротивляться, если бы кто-то насильно применил к ней технику пророчеств. Может, тот, кто использовал Акихиро Томи, понял, как можно использовать Обито и из-за техники всё и завертелось для моего старшего индийского братца? Кажется, у меня началась паранойя, но, чёрт, как взрослых шиноби на войне смогли выследить генины? Что за беспечность? Они там воевать или погулять вышли? Ну ладно, Какаши был уже дзёнином, но ему тринадцать всего было! Тем более он вроде позже присоединился к Обито, я уже точно не помню.

В итоге заварушка со спасением этой Рин, и раненый Обито провалился ровнёхонько в убежище Мадары, там была эта статуя, а Обито был на какую-то часть Сенджу, и с ним получилось то преобразование на половину тела, которое сразу дало ему кучу чакры и способностей. Самому Мадаре вроде как что-то пришлось вживлять в себя, чтобы иметь плюшки и взрастить риннеган.

Ну, а потом Обито начали объяснять «политику партии» и промывать мозги. Конечно, он был подростком, в такой «переломный момент» становления личности вообще всё сложно, но, насколько я понимаю, когда-то Обито был хорошим и добрым парнем типа Наруто, и он не злился на клан, в котором считался «позором». Или «позором» его считал лишь его… наш отец? Если Тэнджи был похож на своего младшего брата – Фугаку… М-дэ… Каким был Тэнджи? И спросить не у кого…

Но вроде как Обито даже таким раненым с восстановленным телом стремился к своим друзьям и той девочке. Но потом произошло то несчастье, которое исковеркало жизни как Обито, так и Какаши-сенсея. И я то ли помню, то ли просто уверен, что это всё было подстроено. Вопрос только – кем? Самим Мадарой или его сообщником? Мог ли это быть Тэнджи?

В любом случае всё это весьма дурно пахнет. С другой стороны, можно предположить, что я видел в технике уже версию «два точка ноль»: всё же мой пророческий сон длился там три с лишним десятка и пятнадцать лет по местному времени.

Ноги сами собой увели меня прочь из деревни.

Не все тела бойцов привозят домой, стараются, конечно, но далеко не всех. Война слишком жестока, люди пытаются выжить сами.

На территории Конохи, то есть внутри стены, был лишь мемориал с выбитыми именами погибших на задании, к которому ходили помолиться, возложить цветы или вспомнить былое. Само кладбище было вне деревни, в долине южнее Конохи, между нашим селением и Отакуку. Впрочем, в любом случае оно было укреплено почище некоторых городов. Сюда я и пришёл.

Перед входом в виде высокой тории располагалось несколько казарм, большой гарнизон, дом смотрителя кладбища, были даже дома резчиков, которые выбивали имена на плитах. Ещё с одной из сторон кладбище практически примыкало к Лесу Смерти, правда, из-за стены и посадок Леса не было видно.

За прошедшие годы я ни разу не был тут на похоронах, но всё же бывал на кладбище ещё с Академией: перед днями поминовений нас гоняли туда прибираться, чтобы почтить память предков. Надо было подравнять траву, помыть плиты надгробий и обновить этот огромный монумент Огня. В технике пророчеств он не выглядел настолько внушительным и огромным, каким был в жизни. Забираться на него, чтобы почистить от помёта птиц и потом заново покрасить, дозволялось только старшеклассникам, которые уже управляли чакрой. Так как я был пятнадцатилетним лбом и высоким, то тоже удостаивался этой чести.

Я постоял перед торией и повернул направо.

Когда-то я хотел найти могилу Тэнджи и Обито, но Шикару сказала, что захоронения клана Учиха в другом месте, и указала на старый храм Ниншуу с огромными статуями. Храм был частично вырублен прямо в скале. Коноха располагалась в горной лесной долине, и, кроме Леса Смерти с севера, с юга её защищал естественный рельеф. Наканогава, довольно лениво протекающая по самой Конохе, недалеко от этого храма образовывала почти пятидесятиметровый водопад. Полагаю, именно отсюда сиганул Учиха Шисуи, так как больше в этом районе водопадов не было.

Шикару говорила, что Учиха поддерживали религию своего предка – Рикудо-сэннина. В том числе огимон клана Учиха в виде веера для розжига показывал не только склонность их шиноби к стихии огня, они на самом деле были настоящими «огнепоклонниками», то есть предавали тела погибших огню, а не хоронили трупы, как все остальные. Как я понял, в храме Ниншуу как раз было что-то вроде крематория, который «раскочегаривали» преобразованием чакры и в котором сжигали тела.

Сенджу считали, что раз шиноби произошли из цветка Шинджу, то должны быть возвращены в землю, чтобы в мире была чакра, что-то типа такого. При объединении кланов в конгломерацию Конохи были сделаны уступки, чтобы не ссориться и каждый оставался при своём, выбирая удобную для них религию, так что рядом с кладбищем возвели этот храм. Кажется, в Рю я видел подобный.

В общем, со слов Шикару, Учиха сжигали других Учиха, ссыпали пепел в урны и ставили эти урны в специальные отсеки, которые были подписаны: имена и годы жизни.

После гибели клана в храм редко кто заходил, так как веру Ниншуу почти никто не разделял, разве что пара мелких кланов и семей шиноби. Молодежь предпочитала более пропагандируемую и понятную «волю Огня» и память предков. Ну и на кладбище, за которым постоянно ухаживали и всё было как по линеечке, наверное, как-то более «почётно» лежать, чем пылиться в урне в небольшом отсеке, не знаю. Тут много значений придают смерти и реально встречаются духи и призраки. По крайней мере, были свидетели, вполне серьёзные ребята, которые видели всякую чертовщину или получали советы от погибших товарищей. Да и сам факт возможности воскрешения и поедания душ богами Смерти…

– Сайто, – окликнул меня знакомый голос, и, обернувшись, я увидел Саске.

Почему-то был уверен, что если меня кто-то и побежит догонять, то это будет онии-сан. Так что уж от кого не ожидал душевной теплоты и поддержки, так это от Саске. Нет, он, конечно, парень хороший, его головных тараканов немного распугать, так вообще замечательный, да и брат, а братьев не выбирают, пусть я и сам на него согласился. Саске подошёл ко мне и сел рядом на ступеньку храма, прижимаясь плечом.

– Ты хотел… Ты хотел побывать внутри, аники? – тихо спросил Саске.

– Не знаю… – ответил я.

– Итачи сказал… Он сказал, что после гибели клана кто-то позаботился о том, чтобы всё было как положено, – кашлянул Саске. – Чтобы их похоронили, как принято у нас… В смысле, сожгли.

– Да, я знаю про такую традицию клана, – кивнул я. – Мне Шикару говорила.

Подозреваю, что насчёт похорон позаботился Обито, а может, это был Тэнджи… Он, должно быть, был силён. Всё же в пророческой технике у него точно была другая маска. Как сложно-то! Но исключать и такой вероятности нельзя, пока не доказано обратное.

Тот, кто помог Итачи с расправой, ещё должен был выковырять шаринганы у всех, кого можно. И он передал часть глаз Данзо. Возможно, что его «ценой» за это было соблюдение клановых традиций и того, чтобы Учиха похоронили, как должно, по их вере и традициям. Скорее всего, поэтому Кабуто не смог воскресить ни одного Учиха, кроме Мадары и Итачи. Иначе ход войны трудно было бы предсказать.

Вряд ли, если бы Данзо не получил подобную «взятку», он бы возился с «кланом предателей». Не знаю…

– Я думал, что ты мой дальний родственник, – сказал Саске. – А получается, что мы кузены…

– Ага…

– Когда ты ушёл, Хокаге-сама отдала распоряжение провести расследование по этому делу. Я просто хотел тебе это сказать, – снова подал голос он.

– Да? Ясно…

– Ну… Ты чего такой?.. – замялся Саске. – Ничего же не изменилось. Это же не будет стоять между нами? Мы же братья, помнишь, как ты сказал: «один за всех и все за одного»?

– Да… Было такое, – сквозь навалившуюся на меня апатию начало пробиваться удивление.

Итачи, конечно, говорил, что если Саске кого-то принимает, то он «ого-го»: горы свернёт, но всё равно такое небезразличие здорово подкупало.

– Сайто, а я знаю, чьи цурисё Цунаде-сама Итачи подсунуть хотела, – пихнул меня в плечо Саске, заговорщицки понизив голос. – Давай его уговорим тоже пригласить «невесту», чтобы пообщаться и познакомиться поближе? Всё равно ещё команду будут собирать, и в крайнем случае нас на миссию отправят только завтра. А сегодня фестиваль.

– Да… Я и забыл почти, – хмыкнул я, посмотрев в блестящие чёрные глаза Саске.

На самом деле как в зеркало смотришься. Найти бы фотку Обито, чтобы посмотреть, каким он был… Какаши благоволил ко мне, но вроде бы говорил, что со старшим братцем мы не слишком похожи.

– Не одним же нам страдать, – ухмыльнулся Саске, возвращая меня к реальности.

– Тоже мне страдалец, – повторил его ухмылку я. – Тебе, может, после фестиваля что-нибудь обломится.

Саске отвёл взгляд и шумно выдохнул.

– Не знаю… Сакура сейчас, конечно, вроде бы изменилась, но когда я смотрю на неё, то вижу ту надоедливую девчонку, которая бегала за мной в Академии. И эти волосы… Я поговорил с ней. Честно сказал, что… Э… Ну что для того, чтобы начать восстановление клана Учиха, мне нужно жениться после восемнадцати и мои братья выбрали её. И что я Наруто сказал раньше, чтобы этот придурок тоже себе нашёл кого-то, а не сох по ней ещё два года, ну и готов был, что мы с ней всё равно поженимся.

Н-да, вот такая она – забота от Саске.

– А она что?! – чуть не схватился за сердце я второй раз за утро.

– Она?.. Она сказала, что постарается заслужить мою любовь, – уныло пробормотал Саске. – Даже обрадовалась, что у неё есть шанс.

– М-дя… Можно я тоже буду называть тебя «мой глупый младший брат»?

Глава 10. Доверчивая

Похоже, что Саске сам чувствовал некоторую неуверенность в отношении Сакуры в том плане, что поступал с ней не слишком правильно. Всё же, если она его невеста и он сам так решил или согласился с мнением своей семьи, что, в принципе, одно и то же, то это обязывает. Так что за «обзывательства» мне не влетело, хотя младший недовольно посопел для порядка. Амаэ – наше всё. Потребность и зависимость от любви, прощение и принятие. До сих пор врубаюсь в это понятие…

Впрочем, это самое амаэ заставляло и меня поднапрячься и переживать за брата. Конечно, здесь, да и в Японии техники пророчеств, нередки браки по договору и есть своя вариация поговорки «стерпится – слюбится». Но, как по мне, такой вариант всё равно не слишком хороший. Саске столько пережил в своей короткой жизни, а ему ещё только шестнадцать будет через пару месяцев… Он заслуживал нормальной семьи. Не только таких замечательных братьев, как мы с Итачи, но и любви, взаимности с девушкой.

Просто вся ситуация заставила меня вспомнить несколько случаев из того времени, когда я по работе бывал в Японии и общался там с деловыми партнёрами. Другая страна, другие порядки, конечно, но некоторые вещи мне показались совсем уж дикими.

Японский мужчина «женат на работе» и видится с супругой и детьми лишь поздно вечером. По сути, они вроде соседей с общими отпрысками. Испытывают друг к другу симпатию и уважение, особенно, видимо, если женились не сами, а по договору. После свадьбы практически ни одна из японок не работает, они занимаются хозяйством и детьми: учат вместе уроки, даже ходят на занятия вместо ребёнка, если тот заболел. А ещё в ходу всякие вышивания-вязания и творчество, вроде даже какая-то ассоциация есть японских рукодельниц, которые за очень дорого свои поделки по миру продают.

В общем, у каждого супруга вроде как своя жизнь с редкими пересечениями. Помню, я был несколько удивлён, когда слышал всякие хохмы в офисе партнёров о женских трусиках, которые сорокалетний женатый мужик видел в метро у молоденькой девчонки. Я спросил об этом напрямую у японца, которого ко мне приставили, но тогда он мне не ответил. Точнее выдал что-то велеречивое, во что я вообще не врубился. Знание языка было не то, да и они, как никто, умеют так сказануть, что нифига непонятно. Впрочем, ответ я всё же получил через некоторое время, когда этот же японец приехал в наш Челябинск и я провёл его по всем «злачным местам», памятуя об их национальной озабоченности и какой-то неудовлетворённости. В итоге после трёх дней «обмена опытом» и энной выпитой рюмки он всё же разродился ответом на мои недопонимания. Пожаловался, что жена не даёт. В смысле, что браки у них заключаются типа для того, чтобы сделать детей, и в этом смысле после беременности и рождения нового винтика японской машины большинство японок считают, что свой супружеский долг отработали сполна.

Так что женатые мужики часто ходят там с квадратными яйцами, а так как по борделям ходить особо некогда, вот и приходят в экстаз оттого, что видят чьи-то там трусы или могут потереться об какую-нибудь тётку в метро. Кроме работы, там ещё за «сплочение», и после трудового дня сотрудники нередко тусят по барам и караоке, в общем, всё печально. Секс-заведений в Японии много, но ещё надо выкроить на это время и деньги из бюджета семьи. Сплошная засада.

Я не знаю, как там у Саске с Сакурой получилось в том витке реальности, который описал Кишимото, но мне совершенно не хотелось, чтобы они были просто соседями с общим ребёнком и виделись когда Саске выкраивал минутку после миссии. Или просто уходил в свою комнату, спал, ел, а после покидал дом. У брата и так всё огнём Аматэрасу было выжжено после гибели клана, и «привязываться» – это вроде как не слишком хорошо, но любовь, хотя бы влюблённость, банальное влечение испытывать – это правильно. Да, Сакура вроде как любит моего брата, но на сколько хватит такой «любви» без взаимности? Как мой отец говорил, женщина – двигатель семьи, она должна быть счастлива, чтобы в семье всё было хорошо. У них с матерью, кстати, всё нормально было: они любили друг друга.

Имея перед глазами подобный пример, я всё искал отношения, чтобы было похоже, как у родителей, но всё было не то… В этом смысле здесь с этим повезло больше. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Тебе надо с Сакурой сразиться, – выдал решение я.

– Я, вообще-то, с ней сражался, – покосился на меня Саске. – Когда в деревню вернулся. Помнишь? Ещё колокольчик они должны были отобрать у меня и Какаши…

– Ну так это когда было-то? И там она в команде была и тебя щадила, – поддразнил я. – Да вы вроде особо на полигоне не пересекались. Она за Какаши больше гонялась. Между прочим, она очень крутой медик. Личная Ученица Цунаде-сама. И Хокаге с ней призывом поделилась.

– Это я знаю…

– Она спасла Темари-чан, когда мы были на миссии в Песке. И Итачи спасла…

– Да, ты говорил… – вздохнул Саске.

– Ну так что, забьёшь ей спарринг? – пихнул я его в плечо. – Я договорюсь. Надо бы с ней поговорить насчёт тебя…

– И что ты собираешься ей сказать? – подозрительно поинтересовался Саске. Впрочем, в его голосе не было особого отторжения этой идеи.

– Ещё не знаю, но… Короче, я хочу, чтобы у вас всё нормально было. Чтобы у тебя всё было хорошо. Я не говорю сейчас о неземной любви, но…

– Не считай меня совсем бесчувственным. Она была в моей первой команде, мы делили вместе первые миссии. Это был один из самых хороших периодов в моём детстве, так что я всё равно… – Саске умолк, словно подбирал слова или застеснялся своих откровений, но потом всё же закончил: – Я доверяю ей.

– Это уже неплохо.

– Да… Если разбираться, то из всех моих сверстниц Сакура на самом деле лучшая кандидатура в супруги. Её геном не будет конфликтовать с нашим, она не из клана, то есть тут нет проблем. Она медик, это большой плюс. Это значит, будущие дети будут хороши в манипулировании чакрой и гендзюцу. И, как я уже сказал, ей я доверяю. Я полностью согласен, что она идеальный вариант и чуть ли не единственный на самом деле.

– Сплошной расчёт, и никаких чувств, – хмыкнул я. – Но… Я надеюсь, что сюда всё же добавится немного романтики.

– Орочимару и так говорил, что у меня слишком мягкое и доброе сердце, – непонятно к чему вспомнил Саске.

– Эм-м… Вот Наруто – он злой? У него жёсткое и жестокое сердце?

– Нет.

– И это мешает ему быть сильным?

– Когда-то… – закинул голову вверх Саске. – Когда-то был случай. Гаара… Который стал пятым Кадзекаге, не всегда был… адекватным. Мы сражались. Он спрашивал Наруто, почему он сражается за нас, пытается спасти нас с Сакурой, мы были здорово потрёпаны и не могли двигаться, а Гаара нападал и хотел нас убить. Наруто сказал, что сила в связях и в друзьях, которые в него верят или типа того, я плохо помню, я почти отключился.

– И Наруто победил?

– Да, потому что защищал то, что ему было дорого, – посмотрел вдаль Саске. – Он стал сильным ради нас.

– Знаешь… Итачи… Хм… Он был обеспокоен, что я слишком слаб. Он раскрыл мне секрет шарингана с той фишкой про убийства лучших друзей и родственников, чтобы эволюционировать, я сказал…

– Ты сказал, что семья и друзья важнее какой-то там силы, что лучше быть средненьким чуунином, чем супер-пупер дзёнином, у которого никого нет и от которого все шарахаются, – процитировал меня Саске. – Я запомнил.

– А, точно, тот разговор… – я вспомнил, что мы про это уже говорили. – В общем, быть самым крутым – это, конечно, здорово, но подчас подобная крутость сопровождается одиночеством.

Мне показалось, что Саске даже вздрогнул.

– Ты долгое время был один, не думаю, что это было хорошее время. Так что я желаю, чтобы и в личной жизни у тебя и у Итачи всё сложилось.

– Сайто, ты и мёртвого уговоришь, – делано закатил глаза Саске. – Так что ты предлагаешь?

– Для начала быть хорошим младшим братом и послушать онии-сана: пригласить Сакуру на фестиваль. Но мне надо с ней поговорить сначала. Не знаю, как тут положено приглашать. Лично или на словах, а может, записку передать? Давай, напиши что-нибудь!

– Что, например?

– Ладно, сейчас придумаем…

* * *

Когда я добрался до госпиталя и спросил про Харуно, то вспомнил, что так и не узнал, что там за невест подобрали Итачи: тут более актуальное закрутилось. Впрочем, времени было ещё навалом: до фестиваля, который начинался с темнотой, оставалось часа четыре. А основные гуляния ещё позже.

– Сас… Сайто-кун, привет… – поздоровалась со мной Сакура, видимо, на пару мгновений перепутав меня с Саске. И подтвердила мою догадку: – После того как вы сменили мон, стало сложнее вас различать, особенно в гражданской одежде.

– И как ты различаешь?

– По чакре, – ответила Сакура, – а ещё… Ты улыбнулся мне.

– О, понятно…

– Ты что-то хотел?

– Да, поговорить с тобой о своём брате. А ещё пригласить тебя от его имени на фестиваль. Вот, я сегодня посыльный, держи записку!

Сакура недоверчиво взяла и развернула кусок бумаги, который мы аккуратно отрезали от свитка, и прочитала, что там написано. Особо рассусоливать Саске не стал, просто написал, что будет ждать её в конце аллеи Яманака в начале часа Собаки, то есть в семь вечера. Саске меня ещё и просветил, что в подобных записках лучше пользоваться иносказательными цикличными названиями, чем обычным обозначением времени. К тому же «час Собаки» намекал на дружбу и взаимопонимание. Тогда как, если назначить встречу на «конец часа Петуха», это бы означало, что это формальность, так как Сакура пока не Семья.

Я даже решил потом как-нибудь более подробно всё разузнать об этих часах. Я раньше мельком об этом слышал, но все говорили нормальное время, так что почти забыл. Каждый такой «час» шёл, вообще-то, два и делил сутки на двенадцать «животных часов». Только начинался цикл не с двенадцати, а делил время по нечётным часам, так что и полночь, и полдень находились в середине часа Крысы и Лошади соответственно, а закат и восход всегда были в час Петуха и час Кота. Кстати, лучшим временем для шиноби считался «час Тигра», то есть промежуток между тремя и пятью утра – на это время часто назначали ночные операции, ну и ночные дежурства обычно тоже были по такому «часу»*.

Аллея Яманака, на которой были высажены вишни, сливы и множество азалий, была одним из самых красивых мест в Конохе. И все праздники проводили на территории между аллеей Яманака, Центральной улицей и кварталом Яманака, там был и парк, и большая почти идеально треугольная площадь, ставили всякие развлечения, фестивальные и конкурсные палатки. Украшали аллею и центр бумажными фонариками.

Место, где Сакуре предложил встретиться Саске, было недалеко от дома семьи Харуно и всего в квартале от госпиталя. Наш дом располагался куда дальше, ладно ещё из кланового квартала Нара на аллею Яманака было три выхода.

Сакура слегка зарумянилась, глаза у неё радостно заблестели.

– Слушай, мы же друзья, верно? Я могу быть с тобой откровенным? – я поспешил слегка спустить её с небес на землю.

Сакура моргнула, наверное, очнувшись от девичьих грёз, и, посерьёзнев, кивнула.

– Конечно, Сайто. У меня перерыв, можем выйти в парк перед госпиталем.

* * *

Для начала я рассказал Сакуре свою идею насчёт того, чтобы сразиться с Саске. Без поддавков. Показать, что она сильная. Потом я мялся, не зная, как сообщить девушке, что она не сильно привлекает внешне моего брата, и наконец выдал:

– Эм… Сакура, а ты никогда не думала… сменить имидж?

– Что? – удивилась Сакура, но всё же машинально потянулась к причёске.

– Видишь ли… Моего брата сильно смущают твои волосы. Их цвет… Они слишком розовые, и Саске не может воспринимать тебя серьёзно. Как-то так. Прости за такую прямоту.

– Да ничего, – чуть отвернулась Сакура. – Мои волосы… всегда были… проблемой.

– Знаешь, я тут вспомнил, как Шизуне-сан одному моему знакомому придала цвет волос другого человека, у него совсем их не было, а она приживила кусочек и вырастила новые волосы вообще другого цвета… Ты что-то об этом знаешь?

– Конечно, это сложно, но возможно, – кивнула Сакура. – Много чакры на это потребуется. Ей, наверное, кто-то помогал?

– Да, точно! Там были ещё медики, – согласился я, вспомнив тот случай с Хоичи. – Не знаю… Может, если бы ты хотя бы возле лица сделала себе другие пряди… потемнее, ты была бы вроде и собой, а вроде и другой, – выдал я неуклюжий совет. – Саске мог бы увидеть тебя другой. Пока твои волосы мешают ему это сделать. Все Учиха тёмненькие, его мать была брюнеткой, а мы, парни, знаешь, любим то, что нам привычно с малых лет.

– Спасибо, что сказал об этом, Сайто, – улыбнулась Сакура более уверенно и даже радостно, словно что-то решила. – Я в детстве слышала, что Саске нравятся девочки с длинными волосами…

– Так Микото-сан была с длинными волосами, – кивнул я. – Наверное, поэтому.

– Слушай… А у тебя есть её фотография? – спросила Сакура. – Времени мало, чтобы в архивах рыться, а я бы хотела… ну, сегодня уже…

– Нет, фотографии нет.

– А может, в квартале призраков… то есть в бывшем квартале Учиха есть? – с надеждой спросила Сакура.

– Мы там были и забрали фото их семьи, – ответил я, слегка прифигев. – Вообще-то… если судить по тому снимку, они с Нара Шикару очень похожи, так как Микото-сан была её родной тётей. Все Нара… ну… похожи. Так что…

– Прости, я, не подумав, спросила, – виновато улыбнулась мне Сакура. – Ладно, у меня перерыв уже закончился, я пойду.

Я проводил взглядом Сакуру, и меня посетила гениальная идея: мне надо было найти дом Тэнджи и Томи хотя бы фотки посмотреть, правда что. И, может, обнаружу что-нибудь, что поможет пролить свет на эту историю. Так появятся какие-то аргументы, если я вдруг снова встречусь с Обито.

Примечание:

* кому интересно схема циклических часов располагается в дополнительных материалах.