Текст книги "Самый лучший брат (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7. Случайная

Вот так всегда: так хотел в Коноху, а пожил пару дней, уже хочу, чтобы дали миссию и услали подальше…

То о-миай, то Саске устраивает разборки с Наруто, то, значит, Фуу вдруг встречается и сдаёт Гаару… которую теперь решил «возлюбить» наш неугомонный джинчуурики. Не знаю, правда, как он это хочет провернуть, но отчего-то зреет во мне стойкое убеждение, что этот «Конан-варвар» расшибётся, но будет с Гаарой. Тем более, что, как мне лично кажется, сама Гаара была бы не против. По крайней мере, точно нет никого конкретного, по кому бы она сохла, а если и есть, то это стопудово Узумаки. Слишком многое их связывает и такая самоотверженная дружба на расстоянии, когда ни тебе переписки, ни скайпа, ни встреч особо… Мы с Шикару хотя бы общаемся и дружим с Академии…

Я покосился на свою невесту, которая сосредоточенно исцеляла мой ожог. Мы с Наруто встретили мелкую Нара, когда шли к нам домой выяснить, что ж там случилось на поле боя и когда «загрохотали танки». Поболтали с Шикару немного, она заметила перевязку Итачи и предложила свою медицинскую помощь. А я что, отказываться, что ли, буду?

– Всё, – выдохнула Шикару, оторвав слегка светящуюся руку от моего плеча.

– Как новенький, – я поднял локоть, никакого неудобства или боли не было. – Здорово, спасибо!

– Ага, обращайся, – подмигнула мне мелкая. – А ещё лучше не подставляйся.

– Постараюсь, – хмыкнул я, подавив желание погладить её по блестящим и слегка растрёпанным волосам, в которых застрял листик. Впрочем, листик я вынул. – Ты тоже с тренировки?

– Ну почти, – загадочно хихикнула она, стрельнув взглядом в Наруто.

Думал, что после о-миай и наших «свадебных торгов» мне будет неудобно с мелкой Нара общаться, но нет. Даже наоборот: раньше, когда наши отношения и вся ситуация были неясной, я порой не знал, что сказать, что сделать, чтобы это не посчитали чем-то другим, что я не имел в виду. А теперь, когда всё понято, нам проще. Соответственно, и все вокруг нас воспринимают по-другому. Видимо, разница примерно в том же, когда дети только переглядываются, их дразнят «тили-тили-тесто – жених и невеста», это смущает и когда реально жених и невеста, то и дразнить никому и в голову не придёт.

– Ты братьев моих видела?

– Они домой к вам пошли вместе с Харуно-сенпай, – ответила Шикару.

– Саске сильно ранен? – вздрогнул Наруто.

– Не знаю… – пожала плечами Шикару, и я только махнул рукой, попрощавшись, так как Узумаки потащил меня к нам.

Мне тоже было любопытно, что там произошло, за Саске я особо не волновался: во-первых, братец крепкий, во-вторых, Сакура – боевой ирьёнин А-ранга, если голову совсем не оторвало, то поставит на ноги. Я больше склонялся к тому, что Итачи позвал будущую невесту брата на разговор или типа такого. Тем более, что Сакура не клановая, там чуть попроще со свадебными заморочками вроде как. К тому же, в отличие от моей малолетки, Харуно – уже девушка взрослая, ей шестнадцать месяц назад стукнуло, им с Саске уже можно «познакомиться поближе».

Тут, вообще-то, нет как таковых понятий о «возрасте согласия», то есть этот возраст никакой конкретной цифрой не определён законодательно или я о таком не слышал. Знаю, что многие шиноби начинают жить половой жизнью с четырнадцати лет, по крайней мере, такой возрастной пропуск для парней в публичных домах Отакуку. Не то чтобы я пользовался, но было интересно, вот и узнал, когда мимо проходил. А у девчонок, как я понял, всё зависит от полового созревания, а ещё от порядков, установленных в каждом из кланов или общин. То есть кто-то считает «есть грудь – это уже женщина», кто-то ждёт «первой крови», кто-то ограничивает своих девчонок званиями или возрастом, какие-то кланы даже специализируются на сексуальных практиках, и чуть ли не с тринадцати у них можно. Короче, если с парнями более-менее понятно, то у девчонок всё индивидуально. Но, в общем и «в среднем по Конохе» в шестнадцать девушка уже может сразу выйти замуж, а значит, уже точно достигла возраста согласия на секс. С этим и я был согласен: видимо, у меня где-то с прошлой жизни вбито, что «до шестнадцати ни-ни».

К тому же здесь точно не было заморочек насчёт девственности. В том смысле, что жених и невеста могли не ждать свадьбы, чтобы заняться сексом, особенно если они одного возраста, как Сакура и Саске. А если девушка не была ни с кем помолвлена, то она могла заняться сексом с тем, кто ей нравился, вполне свободно, и это, в принципе, не осуждалось. Тут были такие понятия, как «секс по дружбе», «секс на миссии», – видимо, чтобы сбросить напряжение. Порядки были достаточно свободные, пока у тебя нет конкретных обязательств перед кем-то.

Любопытно было и то, что, по крайней мере, в Конохе, практически не было детей, рождённых вне брака или совсем юными девушками. Но я объяснял это продвинутыми техниками ирьёдзюцу и лучшим контролем над своим организмом в целом. Серьёзно, если человек здесь может манипулировать чакрой, влиять на организм и полностью им управлять, то «осечки» вряд ли случаются. Да и ещё в пророческой технике я как-то слышал байки о том, что японские куртизанки типа были настолько круты, так владели тазовыми мышцами, что вроде как «выплёвывали» семя из себя, чтобы не забеременеть. К тому же, думаю, куноичи что-нибудь принимают типа чудо-чая или просто к беременности им надо подготовиться: всё же чрезмерные физические нагрузки, как я слышал, тоже на деторождение влияют. Так что тут, особенно если судить по самому последнему выпуску манги, рождение следующих поколений как по графику. Договорились и строганули детишек, чтобы и они «потом дружили, как мы».

Получалось, что, в принципе, можно заниматься сексом, ничего друг другу не обещать и не предлагать: подобные отношения не предполагали верность партнёров, причём обоих. Они были нормой здесь. В подобных отношениях предложение «стать кем-то большим друг для друга» обычно делалось только один раз и было очень важным шагом. А если кто-то отказывался, то к этому вопросу нельзя было возвращаться: плохой тон, ну и про позор забывать не стоило. Впрочем, после отказа, думаю, такие отношения сходили на нет. Но, если вы как бы официально пара или, тем более, жених и невеста, то предполагалась верность партнёру с небольшими вариациями или без них. Типа как у меня: «ты можешь когда-нибудь завести ещё двух жён». Ещё тут временами практиковалось получение от супруги разрешения на официальную любовницу. Впрочем, это скорее было не у шиноби, а у пар, которые не могли завести детей, или у тех, кто уже очень долго жил вместе.

В процессе подготовки к о-миай братья нашли множество всяких местных традиций, даже такую, как «жених, застуканный родственниками». То есть типа понравившиеся друг другу парень с девушкой могут «тайно встречаться», а потом быть нарочито «подкарауленными» родителями или братом после «бурной ночи» или утром после неё, тогда они просят разрешения пожениться. Иногда даже «кандидат в женихи» специально торчал у своей девушки, чтобы их связь была обнаружена. Это упрощало все заморочки со свадьбой. Кажется, даже в пророческой технике была какая-то подобная традиция «женихаться».

* * *

– Саске! – заскочил к нам Наруто.

На него оглянулись мои братья и Сакура. Харуно, похоже, проверяла с помощью ирьёдзюцу метку проклятой печати Орочимару. Саске сосредоточенно пялился в её лицо, словно что-то для себя решая. Итачи, походу, умилялся от младшего братика и мысленно подбадривал его на предложение. Это то, что я успел заметить до того, как Наруто выдал:

– Сразу договоримся: я ваш союз благословляю, претензий ни к кому не имею. Вы мои друзья, и я за вас счастлив. Особенно за Сакуру, она же так долго тебя ждала и всегда любила, Саске. Надеюсь, что вы меня тоже пригласите на свадьбу.

Лицо Сакуры вытянулось от удивления. Н-да… Саске скорчил жуткую гримасу, приправленную Ки, и дважды дёрнул бровью, пытаясь собрать всё это обратно в нормальную кирпичную физиономию.

– Что?.. – осёкся Наруто, покосившись на меня своими «синими озёрами».

И если секунду назад я подозревал, что Узумаки просто затроллил Саске, то теперь был уверен, что он совершенно случайно. Кто ж виноват, что о том, что Сакура у нас теперь почти что невеста и девушка Саске, Узумаки раньше самой Сакуры узнал? Кажется, была бы воля нашего младшенького, так Харуно бы до самой их свадьбы ничего не прочухала. Саске справился с собой и пробубнил что-то похожее на «придурок».

Итачи сосредоточенно собрал лицо в кучку, явно пытаясь сохранить на нём серьёзное выражение. А вот я не выдержал и хихикнул. Всё у Учиха не как у людей.

– А?.. – очнулась Сакура, круглыми глазами посмотрев на Саске, а потом на Наруто.

Во взгляде читался гнев. Она покраснела, закусила губу и, кажется, решила, что над ней жестоко пошутили. Реакцию Саске, который больше внимания обратил на Узумаки, можно истолковать очень по-разному. Вот только Харуно не знала, что делать: гордо удалиться, врезать болтливому джинчуурики или спросить, что тут происходит. Ещё и я добавил смешков в эту непонятную для неё ситуацию. Вот мне смешно, а у Сакуры, можно сказать, жизнь кардинально меняется.

Она медленно поднялась, опустила голову, скрывая в тени лицо, прошла мимо нас с Наруто, сжав кулаки, и вышла, тихонько прикрыв за собой двери. Да, взрослеет девчонка…

– На твоём месте, отото, я бы последовал за Сакурой-сан, – после секундной паузы выдал Итачи. – Тебе следовало бы с ней объясниться.

– Согласен, – вздохнул я.

Саске хмыкнул, встал с независимым видом, но всё же вышел из дома. Рука чесалась придать этому гордому ёжику ускорение, но от Саске ещё можно было самому звездюлей выхватить, так что я воздержался от братских напутствий.

Наруто ломанулся к окну, занимая стратегическое место обзора, но разочарованно выдохнул и недовольно засопел.

– Ага, так он тебе и дал подглядеть, – позлорадствовал я, занимая тёплое насиженное место Саске на диване.

– Н-да, – потёр переносицу Итачи и потянулся за водой. Видать, в горле пересохло от переживаний за нашего младшенького.

– Не переживай, онии-сан, и до тебя очередь дойдёт, – доброжелательно предупредил я, дождавшись, пока он хлебнёт из кружки.

Но брат был крут, он даже почти не поперхнулся, только сглотнул громко, уставившись на меня.

– О, точно! – поддержал Наруто. – Бабулька Цунаде говорила, что вы все теперь Учиха и хотите клан снова восстанавливать. А ещё что тебе надо жениться. Она даже кого-то там присмотрела для тебя…

– Что, и она тоже? – радостно ухмыльнулся я, наблюдая, как бровь дёрнулась уже у старшего брата. – И мы с Саске подсуетились и кое-кого наметили для нашего онии-сана.

– Лучше расскажите, что произошло на полигоне, – сменил тему Итачи. – Саске сказал, что из Наруто полезла красная чакра и ему пришлось усмирять Кьюби.

Узумаки как-то сразу притих и погрустнел.

Глава 8. Признательная

Последние дни были наполнены обычной жизнью и семейными делами. Пока почти никого на миссии не отправляли и было объявлено о нижнем уровне тревоги: то есть держаться настороже, чуть что – гражданским бежать в убежище, бойцам быть готовыми к отражению атаки. Возможно, это было из-за «триумфального возвращения» Итачи и Орочимару в деревню, возможно, из-за преследования их «Акацуки», а может, Змеиный саннин принёс какую-то информацию, из-за которой Коноха затаилась и приготовилась к защите.

Впрочем, ничего особенного вроде бы не происходило. Вчера онии-сан смог выудить у Саске и Наруто всё, что случилось на полигоне, и прочистить Узумаки мозги по части заигрываний с чакрой биджуу без должной подготовки и защиты. Кстати, у Саске мы так и не смогли вытянуть, как всё прошло с Сакурой: младшенький отмалчивался и строил из себя загадочного мачо.

Если не считать насыщенного утра с драками, погонями и неожиданными встречами, то остаток вчерашнего дня выдался совершенно спокойным. Мы втроём с Итачи и Саске сходили в бани, объелись всякой всячиной в кафешках и почти не разговаривали, но было удивительно классное ощущение семьи и какого-то братского единства. Никто к нам не приставал, не дёргал, полагаю, потому, что народ готовился к сегодняшнему «мацури цуцудзи», то есть празднику цветения. Не знаю, есть ли в пророческой технике аналог этого растения, но цуцудзи представляла собой кусты, словно ковром покрытые довольно крупными цветами, которые были похожи на что-то среднее между пионами, лилиями и розами. Оттенки цуцудзи были самые разнообразные: белые, розовые, красные, бордовые, персиковые, жёлтые и сиреневые кусты украшали многие дворики и парки, да и цвели больше месяца, насколько я помню.

Обычно фестиваль цуцудзи был на последнюю половину луны, то есть двадцать четвёртого апреля, и начинался ближе к вечеру. В программе были гуляния, ярмарочные развлечения, фейерверки. Народ надевал красивую одежду, общался, а после фестиваля всегда был выходной день. Насчёт выходных я, кстати, очень долго не мог понять закономерность, так как они были какими-то «плавающими», прослеживалась лишь периодичность выходных каждые шесть дней. Вроде в месяце всегда тридцать один день, есть две недели, то есть четырнадцать дней до полнолуния и две недели после, само полнолуние – три дня, ещё есть половины луны – первая и последняя на восьмое и двадцать четвёртое. Но выходные вообще не зависели от луны или каких-то чисел. Сначала я об этом вообще не знал, потом только в Академии понял, что выходной не в условную «субботу» или «воскресенье», а как попало, но спрашивать было стрёмно из-за того, что это вроде все знать должны.

В итоге жил так, как жил, а выверт насчёт выходных узнал совершенно случайно у Итачи, когда они готовились к моему о-миай и заговорили о благоприятных датах.

Оказалось, что, кроме известного мне лунного, есть деление всех трёхсот семидесяти двух местных дней на шестидневные недели. Получалось, что в году их было шестьдесят две, и самое прикольное, что каждое число любого года выпадало всегда на один и тот же день. Сакральное число «шесть», было связано с путями Мудреца, которых, как известно, то же количество. То есть, первое января всегда начиналось с первого дня этой шестидневной недели – «сэнсё» – и так далее до тридцать первого декабря, которое выпадало на шестой день – «сяккоо».

Все эти дни имели свои названия и даже значение и символику, на которую люди обращали внимание. Первый день «сэнсё», например, буквально означал «удачный день утром», поэтому когда я слышал это, то даже не догадывался, что это местный «понедельник». Второй день, «томобики», буквально означающий «заберёт за другом», считался хорошим для всякого рода торговых сделок, но плохим для общения с друзьями и родственниками. Если товарищ погиб в томобики, это считалось очень плохой приметой: была велика вероятность, что следом за ним погибнет вся группа или лучший друг покойного. В этот день также не устраивали похорон. Наруто родился десятого октября, это был вечер сэнсё, но прорыв биджуу наступил уже в томобики и Коноха потеряла очень много шиноби и гражданских. Так что, то, что я для себя мысленно переводил как «Девятихвостый демон забрал у каждого друга», когда люди говорили о том случае, на самом деле было что-то вроде местной поговорки, которую следовало перевести скорее как «Девятихвостый не зря в томобики явился». День рождения Итачи, кстати, выпадал на томобики.

Третий день называли «сэмбу», и его перевод «до плохо» указывал на суть: до полудня – всё плохо, после полудня – лучше, чем до.

А вот четвёртый день «буцумэцу» и был тем самым выходным. Дословно название переводилось как «смерть просветлённого», и этот день считался днём смерти Рикудо Сэннина. Многие закрывали лавки, не работали и не учились, и день в целом считался несчастливым.

Пятый день назывался «тайан», и это был самый счастливый и хороший день из всей недели, благоприятный для свадеб и любых начинаний. В тайан родился Саске. Самыми благоприятными тайанами считались те, с которыми совпадали дни полнолуния. Поэтому и свадьбы было принято играть в январе, феврале и марте, а потом следующий цикл благоприятных тайанов выпадал на июль, август и сентябрь. Впрочем, было ещё несколько хороших дней в году для свадеб, кажется, в середине октября и середине апреля.

Последний день – «сяккоо» – переводился как «красный рот», это был день демона Акаситы, который, по местным мифам, имел огромный красный рот, способный истончить грань между нашим миром и миром Ёми. В общем, плохой день, в который велика вероятность встретить какого-нибудь призрака, духа или любую другую чертовщину. Итачи сказал, что сякко считался хорошим днём для операций АНБУ, так как они тоже вроде как «духи мщения» селения. Ну и в Новый год, тридцать первого, тут «гоняли чертей», и последний день в году считался самым опасным, и грань мира духов становилась очень тонкой.

– Вечером фестиваль, – сказал Итачи после завтрака.

– И что? – спросил Саске.

– Вам следует пригласить своих невест на гуляния, – безапелляционно заявил старший брат и хотел сказать что-то ещё, но его прервал стук в дверь.

К нам «в гости» заглянула Цунаде-сама. Хокаге еле сдерживала улыбку, и казалось, что она вот-вот начнёт хихикать, так что я сразу заподозрил, что пришла она не просто так, а с «рацпредложениями»: Узумаки же проговорился, что наша «Конохоправительница» тоже хотела обженить онии-сана. Саске я эту информацию слил, так что мы с братцем многозначительно переглянулись.

– Входите, Цунаде-сама, – вежливо пригласил Итачи главу деревни, при этом на лице у него был такой фирменный учиховский «кирпич», что ни за что не подумаешь, что он о чём-то догадывается.

– Я принесла то, что ты просил, Итачи-кун, – маслянисто улыбнулась Хокаге, и я порадовался, что у меня уже есть невеста.

– Спасибо, Хокаге-сама, – старший брат принял из её рук десяток папок с документами.

Я даже подумал сначала, что это какие-то «цурисё», то есть досье на невест, но потом увидел знакомые грифы обычных досье шиноби.

Пока Итачи эпично просматривал бумаги с помощью активированного шарингана, Цунаде прошла в гостиную и присела на кушетку, бросая на Саске заинтересованные взгляды.

– Что? – не выдержал младший братишка.

– Ничего, ничего, – коварно улыбнулась наша Хокаге, – я просто рада за свою ученицу.

Саске смутился и слегка покраснел. Я практически впервые такое чудо увидел.

– Цунаде-сама, вы очень любезны, но похоже, что вы нечаянно прихватили не те документы, – две папки, которые лежали второй и третьей в кипе, перекочевали обратно к Хокаге.

– Просто хотела, чтобы ты взглянул… – с досадой хмыкнула Цунаде-сама.

Всё же, видимо, сунула цурисё. Мы с Саске снова обменялись понимающими взглядами.

– Так я и думал, – хмыкнул Итачи, нарушая паузу. Он вытащил из папки фотографию и протянул мне.

– Узнаёшь, Сайто?

– Да… – я кивнул, пялясь на фотку молодой, но, определённо, моей матери. – Это…

– Акихиро Томи, – закончил за меня Итачи, не раскрывая секрет Дайкон-сан, – родилась в третьем цикле года змеи, через год началась первая мировая война.

– В тот год погиб Шодай, – откликнулась Цунаде. – Я помню Томи-чан, бесклановая куноичи, но довольно способная и, кажется, сирота. Она была одногодкой моего младшего брата, её определили в одну с ним команду. Из-за войны и потери Наваки я не слишком следила за её судьбой, но, кажется, она вышла замуж за кого-то из клана Учиха. Значит, она та, которую ты искал?

– Да, – кивнул Итачи. – Я начал расследование. Мне было интересно, откуда на границе со Страной Травы появилась сумасшедшая куноичи и её ребёнок, который носит додзюцу клана Учиха, причём довольно сильный. Цунаде-сама, в истории деревни и кланов Учиха и Сенджу несколько раз были прецеденты клановых союзов, верно?

– Да, это было необходимо для укрепления связей между кланами в конгломерации Конохи. Мне точно известно о тёте Име, которая вышла замуж за представителя главной ветви Учиха.

– Да, Има-сама была супругой Учиха Савады, который приходился нам прадедушкой, – подтвердил Итачи, лучше всех знающий историю клана.

– Савада-дзидзи-сан? – удивлённо спросил Саске. – Я всегда думал, что он наш дедушка.

– Нет, Саске, – ответил Итачи. – Нашим дедом был Учиха Кагами, он сын Учиха Савады.

– Но Шисуи-онии-сан…

– Он был сыном Кагами от второго брака, мать нашего отца умерла лет за пять до моего рождения. А Кагами-сан погиб в год твоего рождения, поэтому ты его совсем не помнишь.

– Цунаде-сама, вы знали, что у представителя клана Сенджу несколько иной рисунок кейракукей, видимый шаринганом?

– Нет…

– Я могу совершенно точно сказать, что Акихиро Томи является полукровкой Сенджу. Скорее всего, именно поэтому «бесклановую куноичи» выдали замуж за старшего сына Кагами – Учиха Тэнджи. Чтобы получить более сильный шаринган.

– Учиха Тэнджи? – в один голос с Саске воскликнули мы. Если имя матери Обито я не запомнил, а теперь у меня появились смутные догадки, то имя биологического отца хорошо знал.

– Постой, а разве не наш отец?.. – спросил Саске.

– Нет, наш отец, Учиха Фугаку, был вторым ребёнком. Они с Тэнджи родились с разницей в два года.

– Братья? – вырвалось у меня.

– Да. Тэнджи и Фугаку были братьями. Тэнджи женился на бастарде Сенджу, о которой, похоже, не знал сам клан Сенджу, в надежде, что его дети обретут ещё большую силу и могущество. Но его надежды не оправдались. Сын, который родился, – Обито – был слаб. Он стал позором клана. Представитель главной ветви, сильнейшая в клане кровь, был неудачником и слабаком. Это было видно сразу. Также у Обито не пробудился шаринган ни в шесть, ни в десять лет. Дед женился второй раз на тёте Кэйко, наш отец позже тоже взял в жёны Нара Микото, нашу мать. Сначала появился Шисуи, потом я. Мы были гениями клана, у которых рано пробудилось додзюцу, ещё больше оттеняя слабосильность Обито. В конце концов, дед Савада назначил нашего отца своим преемником и главой Учиха. Обито и его семья стали пятном позора в истории клана.

– Вот это поворот, – чуть не схватился за сердце я.

– Согласен, – хмыкнул Итачи. – Учиха Тэнджи и его жена исчезли во время третьей мировой войны где-то в районе западного фронта.

– То есть в Стране Травы? – посмотрел на меня Саске.

– Верно. Я видел мать Сайто. До своего сумасшествия она была куноичи, полагаю, что нашей деревни. Так что я попросил Цунаде-сама досье на всех погибших или пропавших куноичи, подходящих по возрасту. И почти не удивился, узнав Акихиро Томи – мать Учиха Обито, которая является и матерью нашего брата Сайто.

– То есть Сайто – наш двоюродный брат, если брать точное родство? – спросил Саске.

– Да. Более того, примерно через несколько месяцев, как родился Сайто, на том же западном фронте, недалеко от моста Каннаби, трагически погиб Учиха Обито, который, как известно, завещал своё додзюцу Хатаке Какаши.

– То есть… – хмыкнула Цунаде-сама. – Ты полагаешь, что всё это – звенья некой цепи?

– Свидетелей могли просто ввести в гендзюцу, чтобы убедить в том, чего не было, – медленно сказал Итачи. – Все события проходили совсем недалеко от места, в котором родился и жил Сайто. А ещё… получив то задание, восемь лет назад, я воспользовался помощью одного человека, который прекрасно знал, что где расположено в клане и как всё устроено. Который всей душой ненавидел клан Учиха и желал стереть его с лица земли. А потом пригласил меня в организацию «Акацуки», которую возглавлял из тени. Я более чем уверен, что за этим стоит не кто иной, как некий Учиха.

Похоже, что Итачи смог в какой-то мере решить проблему Обито, не закладывая меня. А то получалось, что я скрыл родство со своим единокровным, а теперь, похоже, совершенно точно родным индийским братцем и ни слова о его участии в дальнейшей судьбе всего мира не сообщил, куда следует. Но, чёрт побери, я отчего-то загрузился по самые редиски со всего этого! Мы с Саске в натуре как сиамские близнецы: у него старший брат клан порешил, и у меня нечто похожее… Я-то знаю, что старший брат, а Итачи изо всех сил на отца намекнул и все стрелки на Тэнджи перевёл.