Текст книги "Училка и хулиган (СИ)"

Автор книги: Мия Шугар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

– Не вздумай отказываться, Жень. Обижусь! – строго выговаривала в трубке Галка Селезнева. – И не надо заливать про дела и отсутствие времени! Я знаю, что ты в отпуске и никуда не уехала! Все, пока! Завтра в 10 выезжаем, не проспи.

Я бросила телефон рядом с собой на диван, где валялась, почти не вставая, уже третий день. Как раз столько времени прошло с тех пор, как у меня в незваных гостях побывали Роман и Илья. Закрыла за ними дверь и свалилась плашмя орошать слезами подушку.

Роман мне все рассказал.

Подставила меня Машка, подруга заклятая. Придумала жалостливую историю про любовь, зная, что не смогу отказать. А сама, пока я обеспечивала ей алиби, обворовала Виктора Эдуардовича – стащила важные данные с его рабочего компьютера. Роман сказал, что Машка не одна это провернула. Кто-то, хорошо разбирающийся в компьютерах, помогал ей.

И у подлючки Любимовой все бы получилось, если бы Игнатов каким-то образом не понял, что я – это не Машка. Как он узнал, что я – не она, Роман объяснить отказался. А я и не настаивала, чувствуя себя кругом виноватой. Хорошо еще, что мне сразу поверили, выслушав всю дребедень, что Машка надула в уши. С содроганием подумала о методах допроса Ильи. Мне бы они жутко не понравились. И так шея до сих пор болит.

Вот и разлеживаюсь на диване, поедая конфеты и мучаясь угрызениями совести. Иногда плАчу, иногда развлекаюсь, выискивая новые ругательства в адрес Машки. Но большую часть времени просто таращусь в потолок и размышляю о несправедливости жизни. Заделалась диванным философом, в общем.

Из минорного настроения вырвал телефонный звонок от бывшей сокурсницы Галки. Мы с ней хорошо сдружились за время учебы в институте и продолжили общение после выпуска. Галка – всегда позитивная рыжая хохотушка и вечный двигатель всевозможных тусовок. Завтра она собирается отмечать очередной день рождения и всенепременно желает меня видеть среди гостей. Гулять собралась два дня и сняла под это дело пару домиков на турбазе "Вишневые горки".

Выходить из дома и трястись в машине 1,5 часа хотелось примерно так же, как коту на прием к ветеринару, но деваться некуда – обидеть Галю отказом не могу. Кряхтя и сетуя на обстоятельства, разлучающие меня с любимым диваном и пижамой, начала собираться.

– Купальник не забыла?

– Взяла…

– А спрей от комаров? Если что – у меня есть.

– Взяла и спрей и фумигатор.

– Молодца!

Галя фонтанировала оптимизмом на переднем сидении Нивы. За рулем тихо материл дорожные ямы и правительство Галкин муж – Сергей.

Я же скромно устроилась в уголочке на заднем сиденье и с интересом разглядывала слегка пожухлый от жары пейзаж.

– Что-то ты сегодня сама на себя не похожа, – заметила Галя, разворачиваясь в пол оборота. – Что-то случилось?

– Не выспалась. Голова побаливает. – соврала я.

– Это ничего, – встрял в разговор Сергей. – Сейчас приедем, погуляешь по берегу, воздухом подышишь и все пройдет.

Я вздохнула, но промолчала. Что-то мне подсказывало, что прогулка меня не взбодрит сама по себе. Добавить бы к променаду два раза по 100 грамм коньячка и маааааленькую шоколадку – тогда другое дело.

До турбазы добрались без приключений, но под монотонный Серегин бубнеж. Если делить людей по типажам, то Сереге достанется класс зануд обыкновенных. Все ему не так, и не то. Как только Галка с ним живет?

Споро выгрузились из машины и отправились заселяться. Дотошная Галка проверила все домики и тут же ввязалась в спор с администратором по бытовым вопросам. Я же безучастно сидела на садовых качелях и ждала распоряжений четы Селезневых.

Тем временем, начали подтягиваться и остальные гости. Кое-кого я знала, кого-то видела впервые. Кроме меня, Селезневы пригласили еще семь человек – трех девушек и четверых мужчин.

Я хмыкнула. Галя решила поиграть в сводню или гости случайно так подобрались?

Наконец, разобрались с заселением. Девочкам и мальчикам выделили по отдельному домику на пятерых. Поделили спальные места и полки в шкафу, разложили вещи и начался он – отдых.

Сама не ожидала, но мне понравилось. Компания собралась приятная, погода отличная, места красивые. Запасливые Селезневы привезли с собой несколько мячей и бадминтон. Галка быстро организовала две команды для игры в пляжный волейбол, и пару часов наша компания провела очень даже активно.

Ближе к вечеру парни занялись приготовлением шашлыка, а мы решили сходить на пляж, искупаться и позагорать.

– Жень, а Жень! – завела Галка, пробираясь по тропинке сквозь густые заросли тальника и молодой поросли тополей. – Ты видела, как на тебя Костя посматривал? Ты ему понравилась, точно говорю.

– Да ладно? Не заметила.

– У окулиста давно была? Зрение бы тебе проверить.

Девчонки захихикали.

– Насть, Юль, ну подтвердите. Правда же смотрел?

– Правда, мы тоже заметили.

– А где Оксана? – Галка оглянулась и зычно прокричала, – Ксюха! Ау!

– Да здесь я, чего горланишь! – вынырнула из кустов Оксана.

Минут через пять песчаная тропинка вывела нас к большому пляжу. Глубокое лазурное небо, какое бывает только летом, белоснежные "ватные" облака, желтый песочек и синь воды. Волшебная картина.

– Красота-то какая, девочки! – подытожила общее впечатление Оксана.

Я расстелила полотенце на теплом песке, скинула легкий оранжевый сарафан и улеглась под ласкающие лучи солнца. Блаженство… Сама не заметила, как задремала, убаюканная тихим плеском волн.

Разбудил меня громкий смех и улюлюканье. Из кустов, не далеко от нас, с шумом выкатилась целая ватага парней-подростков. Все, как один, спортивные, тренированные и очень, как оказалось, наглые. Увидев наше лежбище, парни тут же принялись фонтанировать гормонами.

– Эй, детка, пойдем грибы поищем!

Свист, смех, причмокивания. Придурки, короче.

– Рыжая, айда покатаю, – прокричал один из парней, недвусмысленно покачивая бедрами.

– Нет, ну это кошмар какой-то, – пожаловалась Галка. – Пойдемте, девочки, на базу.

Парни, увидев наши сборы, засвистели и заорали в два раза активнее. Мы с девочками нервно переглядывались и торопливо одевались, мечтая поскорее убраться с открытого пространства.

Я подхватила полотенце и пошла на выход с пляжа, когда почувствовала рывок. Меня крепко схватили за запястье и дернули с разворотом назад, впечатав в обнаженную мужскую грудь.

Я взвизгнула и трепыхнулась, пытаясь вывернуться и отстраниться, но результата это не принесло. Наглец самоуверенно рассматривал добычу и по его довольной улыбке было ясно, что добыча, то есть я, ему очень понравилась.

– А ну отпустил ее, козел! – Это Галка спешит на помощь, размахивая пляжной сумкой.

Глазищи сверкают праведным гневом, рыжие кудри растрепались на бегу. Фурия, а не девка.

– Жди меня, красивая, – шепнул в самое ухо парень, скользящим движением провел по руке и отскочил в сторону, удирая от Галки под хохот своих дружков.

*

– Нет, ну вы видели, а? – возмущалась Селезнева, продираясь сквозь кусты с грацией носорога. – Недоумки малолетние. Соберутся стаей и начинают выделываться, сами в восторге от своей смелости и взрослости.

Я согласно угукала и кивала, сосредоточившись на том, чтобы не получить гибкой веткой по лицу. Наконец, выбрались из зарослей талы на дорогу и зашагали бодрее, обсуждая нравы современной молодежи не хуже бабок у подъезда.

На повороте к домикам пришлось наклониться, чтобы вытряхнуть острый камешек из обуви.

– Ни фига себе экземпляры! – с восхищением выдохнула Галка.

Я выпрямилась, да так и застыла столбом, прижимая тапок к груди.

На небольшой поляне, где отдыхающие устроили импровизированную парковку, появились три новые большие черные машины. Я в автомобилях не очень разбираюсь, но соседский шестилетний пацан Леха такие называет джипами. И от этих самых джипов в данный момент шла целая процессия мужчин во главе с Виктором Эдуардовичем. Мужчины очень контрастировали своими офисными костюмами на фоне полураздетых гостей базы. Подойдя ближе, Игнатов смерил мою застывшую фигуру нечитаемым безэмоциональным взглядом и прошагал дальше со своей свитой. Прямо в кусты, откуда мы только что с девчонками вылезли.

Длинный летний вечер неуклонно катился к своему завершению и вот-вот собирался перейти в ночь. Я уже дважды объелась шашлыками и теперь, пользуясь темнотой, бесстыже вывалила плотно набитое брюшко. Покачиваюсь на качелях и сыто жмурюсь. Ночная букашечная живность стрекочет в траве, звезды загадочно перемаргиваются, а от костра доносятся спокойные гитарные переборы.

– Не помешаю?

Не дождавшись ответа, на качели рядом со мной приземляется Костя.

– Хорошо здесь..

– Ага..

Разговаривать совсем не хочется. И так за день надоел. То подмигнет, то вина подольет, то за плечи возьмет, типа подвинуть меня с дороги хочет. А я девушка приличная. По крайней мере, с ним – точно. Не понравился он мне, хотя девки достали уже многозначительно закатывать глаза и понимающе улыбаться. Тоже мне, нашлись сводни.

Тяжко вздыхаю и думаю, куда бы спрятаться от назойливого кавалера. Ничего умного в голову не пришло, но и сидеть с ним наедине не собираюсь. Поднимаюсь с качелей и потягиваюсь, разминая и растягивая затекшие мышцы. Старею что ли? Посидела всего ничего, а уже скриплю, как несмазанная телега.

– Пойдем к костру?

– Женя… Женечка… – что-то в голосе Кости мне не понравилось.

Или интонация, или дрожащая хрипотца. Еще больше насторожили его большие ладони, вдруг, материализовавшиеся на моей талии. И точно расставило все точки над И напряженное тело, неожиданно прижавшееся сзади.

– Жень, а пошли на берег. Погуляем. Смотри, какая ночь волшебная.

– Звали уже, – буркнула я, отлепляя от себя цепкие ладони.

– Не понял..

– Тебе и не надо. Не напрягайся.

– Женя.. – Опять эта дурацкая хрипотца.

Да что ты будешь делать! Не мужик, а репейник. Уже и губешки вон сложил, того и гляди слюнявить кинется. Вот что ни говорите, а алкоголь – это зло. Сидел себе парень, глазки строил, подмигивал. А как выпил, так сразу в бой полез. Завоеватель фигов.

Кое-как вывернулась и честь свою нецелованную спасла. Пригнулась и в кусты нырнула. Неудачливый горе-любовник бродил рядом, пытаясь найти свою пропажу. Стоит ли говорить, что пропажа совсем не хотела находиться и, потому, все дальше уползала, где вприсядку, а где и на четвереньках. Выползла на какую-то тропинку и только там уже встала в полный рост. Костя заунывно страдал, не теряя надежды на приятное завершение вечера.

– Женя! Ну, Жень!

Пошел бы ты, Костя, в деревню к бабушке картошку окучивать. Там твоя энергия точно пригодится.

Побрела, не спеша, по тропинке. А быстро тут и не получится. Либо убьюсь, либо в гадость наступлю. Ни того, ни другого не хотелось, потому и изображала черепаху на прогулке. Нужно хоть немного пройти вперед, а потом уж свернуть к домикам. Иначе, повторной встречи с разгоряченным мужчиной не избежать.

– Меня ищешь, красавица? – раздалось над самым ухом.

Я вскинулась, хотелось бы думать, что перепуганной ланью, но скорее всего, это было похоже на взбрыкнувшую от испуга лошадь, так как сзади охнули и сдавленно выругались. А вот нечего подкрадываться со спины, да еще и в темноте. За руку кто-то схватил, развернул и впечатал в твердую грудь. Что-то мне это напоминает. Такое сегодня со мной уже было. Да и грудь, вроде, та же самая.

– Дерешься, сладкая?

– Отпустите немедленно!

– А если нет?

– Закричу!

– Ну покричи. Я люблю, когда кричат.

– Отпусти, придурок, – забилась я пойманной рыбкой.

А он только смеется и нагло прижимает к стволу дерева. Ну почему я с Костей не осталась? Послюнявил бы чуток, по морде получил и отстал. А по этому типу сразу видно, что так просто не отстанет. Вон он какой решительный. Уже и без штанов парниша. Ой, мамочки!

Хоть и стояла я, зажатая между деревом и мужиком, но пылающе-желтые глаза увидела совершенно ясно. Что-то огромное и лохматое выпрыгнуло с рычанием из густых зарослей и кинулось на моего обидчика.

Знаете, я вообще-то очень громкий человек. Особенно, если меня напугать. Но тут я просто онемела и забыла, как дышать. Те несколько мгновений, что неведомый зверь летел в беззащитную спину парня, показались мне невыносимо долгими. И я могу поклясться, что огненные глаза чудища смотрели точно в мои.

То, что произошло дальше, навсегда разделило мою жизнь на до и после. Такого ужаса я не переживала никогда ранее и, надеюсь, больше не буду переживать.

Темная туша ударилась о парня и смела его с меня на землю. Но уже через секунду поверженный вскочил, зарычал и подпрыгнул высоко. Что-то неуловимое произошло в воздухе, я даже не успела понять, что именно. И на землю вместо человека опустилась точно такое же животное, чтобы тут же кинуться в драку.

Вот тут-то мой голос и прорезался. Завизжала я так, что у самой уши заложило. Ноги сами по себе понесли куда-то. Ну и правильно, ногам кроме себя больше надеяться было не на что. Глаза ничего не видят в темноте, а то, что видят, так лучше бы и не видели. Мозги вообще отказались работать в таких условиях. Вот и несли ноги по кустам, овражкам и кочкам, спасая задницу и все остальное имущество непутевой хозяйки.

Сколько бежала я по лесу – не помню. Показалось, что вечность. Но вечность – это слишком долго. Не такая я тренированная. Как только легкие начало жечь, а в боку колоть, поняла я, что набегалась. Оглянулась кругом и увидела, что очутилась на поляне, залитой серебряным лунным светом. Жуть какая. Стою тут, как на витрине.

Прихрамывая и всхлипывая, побрела к кустам неподалеку, чтобы свалиться кулем под них, подтянув коленки к животу и обхватив их руками. Так и лежала, то ли в бреду, то ли в беспамятстве, и пыталась осознать то, что видели глаза, но отказывался принимать мозг.

Время тянулось тягуче-медленно и казалось, что все вокруг вымерло. Даже ночные насекомые притихли. Тем неожиданней и громче разнеслись в тишине шаги. Кто-то шел, совершенно не скрываясь и громко хрустя ветками. Шаги приближались и раздавались все ближе, заставляя крепче зажмуривать веки и сжимать коленки руками. Наконец, тишина и явно ощущаемое чужое присутствие.

Пришлось собрать всю свою силу воли и остатки мужества, чтобы немного унять неконтролируемую дрожь и открыть глаза.

Глава 9

– А почему вы голый? – как всегда ляпнула первое, что пришло в мои перепуганные мозги.

Как-будто не возникло больше никаких вопросов. Например, что делает Виктор Эдуардович ночью в лесу, или как он меня нашел. Вышел прогуляться, звездами полюбоваться, а тут я сижу, куст охраняю?

А то, что без одежды… Ну подумаешь! Что я, ханжа какая? Может, он нудист. Или вообще из этих…, забыла, как называются. Ну, которые из кустов выпрыгивают, девушек пугают. Болеет, наверняка, человек. На учете у невролога и психиатра стоит, а я так бестактно спросила.

Устыдилась сама себя и опустила голову вниз.

Виктор постоял еще в немного и уселся рядышком. Прямо голой попой на землю. Я чуть было не прокомментировала это, но вовремя одернула себя, решив, что пусть сам разбирается со своим задом. Взрослый мужчина, как-никак. Имеет право сидеть, где захочет. Хоть в муравейник пусть залезет, вот ни словечка против не скажу.

Мы немного посидели в тишине. Чем занят был Игнатов не знаю, а лично я разглядывала пейзаж. Очень необычный, кстати, в серебряном свете луны. Тени там, полутени. Художники поймут.

– Сильно испугалась?

От неожиданного вопроса я вздрогнула. Почему он спросил про испуг? Не поинтересовался даже, что я делаю ночью под кустом, как-будто для него все совершенно ясно и он ожидал меня тут найти. Кстати, а как он меня нашел? Неужели, видел ту сцену в лесу?

Значит, и чудищ видел?

– Вы были там. – Не спросила, а, скорее, констатировала факт.

– Был.

Виктор поднял с земли небольшую веточку и сунул ее одним концом в рот. Помолчал немного и сказал задумчиво:

– Ну надо же, как судьба играет. Опять я тебя нашел.

Я шмыгнула носом и непонимающе уставилась на четкий профиль Игнатова.

– В смысле?

Он повернул голову в мою сторону, посмотрел внимательно и спросил с непонятной грустью:

– Ты совсем меня не помнишь?

Я закусила губу и прищурилась. Машка, конечно, регулярно обзывала меня дурой, но не до такой же степени, чтобы не запомнить Виктора.

– Да нет. Я бы точно вас не забыла!

Игнатов улыбнулся.

– Ты тогда совсем крохой была. Годика три, не больше.

Он продолжал смотреть с улыбкой, а мне что-то стало так жарко, прям хоть кофточку расстегивай и обмахивайся ладошками.

– Иди сюда. – Виктор ловко дернул меня и усадил себе на колени.

– Что вы…? Зачем это? – бормотала я, барахтаясь беспомощно и стараясь не думать, на чем сижу.

Но Виктор лишь крепче прижал к себе, устроив мою голову у себя на ключице. Носом я уткнулась ему в шею и тут же окунулась в атмосферу чарующего мужского аромата. Не знаю даже, чем именно пахло от Виктора, но нюхала бы его всю жизнь.

– Не ерзай, – тихо выдохнул Игнатов прямо в ухо, и я тут же затихла. – Вспоминай.

С минуту честно шевелила извилинами и пыталась воскресить в памяти незнамо что.

– Вспомнила! – радостно воскликнула и попыталась выпутаться из его рук.

– Что вспомнила? – тихо поинтересовался Игнатов, и не подумав отпускать.

– Утюг не выключила! Нужно срочно на базу возвращаться!

– Не то вспомнила. Думай дальше.

И еще крепче прижал. Эх, Виктор! Разве можно так с живой девушкой? У меня же инфаркт так приключится от вашего аромата и тепла.

Сердито засопела, закрыла глаза и устроила голову по-удобнее на игнатовском плече.

Виктор сидел спокойно и расслабленно. Его грудь размеренно вздымалась и опадала от глубокого дыхания. Где-то в глубине, под ребрами, ровно и мощно билось сердце. В теплых объятиях было так уютно и безопасно, что почувствовала себя ребенком под надежной защитой взрослого. И постепенно начала погружаться в состояние, подобное трансу. Что-то неуловимо знакомое было во всем этом. Какие-то картины начали всплывать из глубин памяти перед мысленным взором. По-началу, размытые и расплывчатые, но с каждой секундой все более четкие и различимые. Калейдоскоп видений постепенно упорядочивался, замедлялся и выстраивался в понятный визуальный ряд.

Осень. Маленькая девочка в малиновой куртке идет по лесной тропинке и собирает разноцветные листья. Ей весело и интересно среди пестрых кустарников и деревьев.

На следующей картине девочка плачет. Она очень голодна и напугана. Беспокойно озирается по сторонам, пряча озябшие ладошки подмышками.

От вида последней картины я жалобно всхлипнула и впилась пальцами в предплечье Виктора. К этому моменту стало ясно, что девочка в моих видениях – это я.

Малышка, чуть живая, лежит под пожелтевшим ежевичным кустом на блестящих мокрых листьях. Одежда насквозь сырая, одного сапожка нет. Тело так одеревенело от холода, что почти потеряло чувствительность. Плакать и кричать ребенок уже не может, нет сил; и только тонкий писк, походящий на мяуканье новорожденного котенка, дает понять, что жизнь еще теплится в маленьком, измученном тельце.

Мое сознание как-будто перемещается в девочку и я ее вижу уже не со стороны. Я сама эта девочка и ощущаю всю ее боль, страх и отчаяние. Смотрю широко открытыми глазами в безжалостную синь холодного неба и не могу ничего поделать. Только стоны иногда срываются с пересохших, обветренных губ.

Сознание почти уплывает, когда в замерзшую щеку тычется собачий нос, а лицо обдает волна горячего воздуха.

– Собачка, – шепчу и устало закрываю глаза.

Сил бороться и цепляться за жизнь больше не осталось.

– Нет-нет, малышка, посмотри на меня, – заботливый голос держит на плаву и не дает уснуть.

Тело окутывает тепло и приятный аромат. Тот же самый, что я чувствую сейчас.

В шоке распахиваю глаза и потрясенно смотрю на Виктора, заливаясь слезами.

– Вы?!!! Это вы меня нашли и спасли в лесу? Мама с бабушкой много раз рассказывали эту историю. Мне было около трех лет, когда я ушла с дачи в лес и заблудилась. Мама к соседке за козьим молоком пошла, а меня в песочнице оставила куличи лепить. Возвращается – нет ребенка. Искали почти трое суток и многие уже не верили, что найдут живой. Маме стало плохо, скорую ей вызвали и тут стук в дверь. Выглянули, а там я лежу без сознания на террасе. Неделю в реанимации провела. Простыла сильно, два месяца потом в больнице лежала, воспаление легких лечили.

Виктор вздохнул и слегка покачал меня на руках, как ребенка.

– Когда сообщили, что ребенок в лесу заблудился – все соседние поселки переполошились. Наше поселение было в стороне от остальных, дальше всех от места, где ты пропала. Потому и узнали о этом поздно, уже двое суток прошло. Но все свободные мужчины сразу же на поиски отправились. Мы лес хорошо знаем. За несколько часов прочесали большую территорию. И я тебя нашел.

Игнатов замолчал на несколько минут, думая о чем-то своем. А я сидела, прижимаясь к его груди и плакала горючими слезами от жалости к самой себе, такой недотепе непутевой. Вон оно когда началось, невезение мое. Еще в ясельном возрасте, оказывается.

– Я, когда увидел тебя, думал все, не успел. – продолжил Виктор. – Такая кроха. Одна в лесу двое суток… И в чем только жизнь держалась… Схватил на руки и побежал. И в голове одна мысль – только бы успеть.

Руки, обнимавшие меня, дрогнули.

– А почему вы оставили меня на крыльце, а не отдали маме лично в руки? Она так до сих пор и не знает, кого благодарить.

– Кхм. Как бы тебе объяснить… В общем, я был без одежды.

Я завозилась у Виктора на коленях и тихонечко отстранилась, намереваясь встать с него. Игнатов медленно, словно нехотя, разжал руки и позволил это сделать.

– Извините. Я не знала, что вы так давно болеете.

– Болею?

Я еще больше засмущалась. Ну что за дурость – тыкать человеку его недугом? Любит мужчина голышом гулять и что с того? Пусть гуляет. Неплохой же человек, по-сути. И спас меня, опять же. Мне бы спасибо ему сказать, а я за его нудисткие привычки цепляюсь.

Мои размышления, приправленные нешуточными муками совести, прервал внезапный шум. Ломая ветки, треща буреломом и рыча, на поляну выскочили три громадные собаки. Одна из них прыгала бодрым козликом и, уворачиваясь от двух других, неслась в нашу сторону. Я взвизгнула и ринулась за спину Виктора Эдуардовича в ставший родным куст.

Игнатов вскочил на ноги, оглянулся и я схватилась за сердце. Нет, ну точно инфаркта не избежать. Глаза мужчины светились желтым светом. Как-будто у него в черепушке пылал огонь и его отблески выплескивались наружу, пугая меня до нервной икоты.

Пока я массировала область сердца, Виктор прыгнул вперед, чтобы через мгновение превратиться в самую настоящую огромную собаку и кинуться на псину, мчащуюся к нашему кусту. А я подумала, что скорее всего сплю и вижу дурно срежиссированный кошмар. И если это так, то самое время проснуться, потому как шерстяной клубок переплетенных и рычащих тел катался в опасной близости от моего ненадежного убежища.

Если же я не сплю, то могу посоветовать себе упасть в обморок, лишь бы не видеть и не слышать этого всего. План был хорош, но в обморок никак не падалось. Стало совсем грустно, и даже Костя уже воспринимался, как лучшая компания.

Следующие несколько минут я занималась тем, что безостановочно шептала, убеждая себя:

– Это все не правда! Это не по-настоящему. Я сплю. Такого не бывает.

Аутотренинг не помогал и собаки продолжали потасовку. Через некоторое время я даже начала проявлять интерес к происходящему. Выражался он в том, что я пыталась определить которая из собак Виктор Эдуардович. В темноте получалось не очень, но Игнатов скоро сам объявился.

Один из псов тонко взвизгнул и повалился на спину, кверху пузом. Другой участник драки наклонился над поверженным. Этот, второй, на вид был крупнее остальных. Но я могу и ошибаться. Мне тут и темно, и страшно, и ветки обзору мешают. Так вот, крупный пес что-то грозно прорычал лежащему бедолаге. Наверное, строгое собачье внушение сделал или выговор объявил. Затем он выпрямился, рыкнул еще пару раз и повернулся ко мне. То есть к кусту, конечно, ну и ко мне, в нем сидящей. Я, на всякий случай, поглубже угнездилась и чуть было не вывалилась с другой стороны. Пришлось опять ползти в центр. А тут как раз и Виктор Эдуардович перед глазами показался. Как и был, налегке, безо всяких там условностей в виде одежды, Игнатов вышагивал бодро в нашем с кустом направлении.

Я протестующе пискнула и Виктор остановился в нескольких метрах.

– Что?

– Виктор Эдуардович, вы могли бы не подходить?

– Почему?

Я немного помялась, вытерла нос рукой и призналась:

– Я вас боюсь.

– Сильно? – хмыкнул Игнатов.

Я прислушалась к себе, определяя уровень страха, и с удивлением обнаружила, что неплохо держусь в предложенных обстоятельствах.

– Не очень. Но мне нужно привыкнуть!

– К чему?

– К тому, что вы собака! И давно вы так умеете, кстати?

Виктор Эдуардович, оказывается, умеет показывать свое недовольство массой разнообразных звуков. Я поочередно выслушала сдавленное покашливание, скрип зубов, негодующее пыхтение и, наконец, обидные слова насчет того, что биологию в школе я, видимо, нещадно прогуливала.

– Ничего я не прогуливала, – обиженно засопела я из куста.

– Если бы не прогуливала, то не перепутала бы волка с собакой!

– Ну знаете! – возмутилась я. – Мы оборотней не проходили на уроках. Я бы такое ни в жизни не забыла.

Виктор Эдуардович заложил руки за спину, сцепил их в замок и принялся неспеша прохаживаться взад и вперед. Смотрелось бы солиднее, если добавить к образу штаны. А так – смех один, да смущение. Впрочем, неловко было только мне. Игнатов – нудист со знатным стажем. Ходит себе спокойненько. Проветривается.

Наконец, остановился, посмотрел по сторонам, прислушался. И говорит мне:

– Жень, вылазь давай.

– Не хочу.

– Женя! Вылезай! Я тебя до базы провожу и поговорим по дороге. У тебя, наверняка, много вопросов.

Что до вопросов, то совсем я не уверенна, что хочу их задавать. И еще больше не уверенна, что готова получить ответы. Потому, скромно сложила руки на коленках и очень миролюбиво ответила:

– Виктор Эдуардович, вы идите. Я тут еще немножечко посижу, а как рассветет, так сама и вернусь. Честно-честно.

– Женя, я не хотел тебя пугать, но мы не всех волков переловили. Еще двое бегают тут неподалеку, я их периодически слышу. А со мной ты будешь в безопасности.

– Кстати, а что за волки? – заинтересовалась я, бодро выползая из родного куста. Перспектива встретиться с лохматыми желтоглазиками не прельщала. Лучше уж пройтись с голеньким Игнатовым.

– Да молодняк это, переярки. Бунтуют пацаны, взрослой вольной жизни захотели. Напугали тут рыбаков местных, пришлось вмешаться. Ничего, родители с ними разберутся, а я добавлю.

– А вы их родителей знаете?

Я отряхнулась, как могла, от листиков и травинок, забившихся буквально везде. Да-да, и туда тоже.

Игнатов сцапал мою руку и уверенно повел за собой. Надеюсь, что на базу.

– Я, Женя, всех местных оборотней знаю.

О как!

– А я вот нет. – вздохнула в ответ я.

Некоторое время мы шли молча. Виктор прекрасно ориентировался в темном лесу и целенаправленно тащил меня, время от времени одергивая, чтобы я никуда не свалилась. Я же, первое время мужественно топала рядом и старалась лишний раз не жаловаться, но настал такой момент, когда уж очень захотелось поныть и предъявить ряд претензий.

– Виктор Эдуардович!

– Что?

– Я не успеваю. У меня ноги короткие, наверное.

– Не выдумывай.

– Я не выдумываю. Давай пойдем медленнее. У меня еще и коленка болит. И спина немного. Половину ночи скрючившись просидела.

Игнатов вздохнул и чем-то скрипнул. Наверное, зубами. Но заметно замедлился, а я приободрилась и осмелела.

– Расскажете мне про оборотней?

Виктор как-то странно посмотрел, заставив стушеваться и промямлить:

– Если это не секрет, конечно…

– Для тебя уже не секрет. Но ты не должна никому рассказывать о том, что видела или еще увидишь. Понимаешь, почему?

– Конечно, понимаю. В психбольницу не хочу.

– Молодец. Я тоже не хочу видеть тебя в смирительной рубашке.

Игнатов легко перепрыгнул через поваленное дерево и помог преодолеть препятствие мне. Ну как помог… Вовремя подхватил совсем неграциозно рухнувшее тело и, кажется, демонстративно закатил глаза. А как вы хотели, уважаемый? Таскать девушку по ночному лесу как по бульвару не получится.

Мы вышли на более-менее ровный участок и Виктор заговорил.

– Ты спросила про оборотней. Я расскажу тебе немного, самую суть. Главное, что тебе стоить уяснить – мы не опасны для людей. Много веков живем бок о бок мирно. Мы, на самом деле, очень похожи. Так же любим, заводим семьи, воспитываем детей. Отличаемся только способностью обращаться в волков. Впервые это происходит в переходном возрасте, лет в 14–16, у кого как. Зависит от силы крови и еще нескольких факторов. Еще одно отличие – оборотни стараются держаться вместе и образуют стаю. Так легче выживать, держать в тайне наше существование, искать себе пару и совместно воспитывать детей. Бывают исключения, но они все же редки.

Игнатов вздохнул и задумался, а я споткнулась об очередную кочку, и решила поддержать разговор.

– Вот вы говорите, что почти не отличаетесь от людей. Но видите в темноте явно лучше! А я вот не уверенна, что выберусь целой из леса. Того и гляди шею сверну.

Виктор выслушал претензию с улыбкой.

– Может, тебя на закорках понести? Прыгай на спину.

– Нет, спасибо. Сама как-нибудь.

Не хватало мне еще по его голому заду елозить.

Игнатов меж тем продолжил:

– Ты права. Волчья кровь дает нам некоторые преимущества. Мы лучше видим, у нас отличное обоняние, развитая интуиция и ускоренная регенерация. Кстати, об обонянии. Помнишь банкет?

– Забудешь его, как же.

Игнатов засмеялся.

– Я тебя мгновенно узнал, как только ветер донес запах. И понять не мог, в чем подвох. Глаза говорят одно, а нюх – другое.

– Откуда вы мой запах-то знаете?

Виктор посерьезнел, развернул меня к себе и взял за обе руки. Стоим с ним на поляне под луной, как влюбленные из романтического фильма. Только главный герой без портков, а героиня на драную кошку больше похожа, а так – один в один.

– Я запомнил твой запах в день, когда нашел тебя в лесу. Он впечатался намертво в мою память, пока я нес крошечное тельце на руках и боялся одного – не успеть. Ты настолько врезалась в мою память, что я и после следил за твоей жизнью. Не пугайся, – успокаивающе сказал он, заметив, что я дернулась. – Я просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо. И знаешь, что? Мне нравится то, что я вижу. Еще бы подруг умела выбирать нормальных..

Я вскинулась.

– Что? Ааа… Вы про Машку?

– Про нее. Как вы вообще подружились?

– Мы в одном классе учились. А вы ее откуда знаете?

– Да так. – уклончиво ответил Игнатов. – Подходила ко мне с деловым предложением.