Текст книги "Училка и хулиган (СИ)"
Автор книги: Мия Шугар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Есть еще желающие разрешить спор? – зычный голос альфы перекрыл шумные разговоры оборотней и мои мысли.
– Пойдем, Жень. – Макс осторожно помог мне подняться и повел к арене, придерживая за талию. Я так устала, что безропотно перебирала ногами и не сразу догадалась поинтересоваться, что, собственно, происходит. Только, когда мы вплотную подошли к оборотням, окружившим арену, решила спросить.
– Куда это мы идем? – я попыталась заглянуть Максу в глаза, но он сделал вид, что занят исключительно прокладыванием дороги для нас в толпе сородичей.
– Сейчас, Жень. Это быстро, не волнуйся. Голова не кружится?
– Макс!
Очень, знаете ли, возмутило его нежелание отвечать на вопрос, и я приготовилась выразить все мысли, посетившие меня по этому поводу. Но оборотневообразный буксир внезапно остановился и пришлось повременить с оглашением списка претензий.
– Постой тут. Я буквально на секундочку.
И оставил меня возле кресла Виктора Эдуардовича, а сам вышел в центр арены.
– Что происходит? – как можно тише прошептала на ухо Игнатову, но оборотни, стоящие в радиусе как минимум пяти метров, разом повернулись и с интересом посмотрели на мнущуюся меня и невозмутимого альфу.
– Так нужно, Евгения. Смотри сама.
Виктор Эдуардович кивнул на Макса. А тот уже стянул рубаху, демонстрируя умопомрачительное тело, щедро украшенное укусами и царапинами, и неторопливо прохаживался в свете костров, оглядывая зрителей. Без труда выхватил мой взгляд и остановился. Я, как привороженный кролик, замерла, не в силах оторваться от его полыхающих глаз. За время нашего знакомства, видела уже достаточное количество выражений его лица. Он представал передо мной злым, растерянным, недовольным, возбужденным, наконец. Но таким, как сейчас, я видела его впервые. Абсолютно уверенный в себе и в своих поступках. Спокойный и умиротворенный. Короче, какой-то новый для меня Макс. И я интуитивно чувствовала, что его состояние напрямую касалось меня. Даже немного застеснялась под таким ясным и прямым взглядом. Да еще и оборотни постоянно оборачивались и что-то негромко говорили друг другу.
– Я, Максим, сын Эдуарда из Волжской стаи, вызываю на бой чести Кирилла, сына Александра из Волжской стаи.
– Основание? – громко спросил Виктор Эдуардович.
Макс с неприкрытым восторгом посмотрел на меня и вибрирующим голосом заявил:
– Оспариваю право на пару!
Толпа ахнула и заволновалась, порождая многоголосый гул.
– Тишина! – прервал гомон строгий альфа. – Кирилл, ты принимаешь вызов?
– Принимаю.
Кирилл прошел мимо меня, наградив извиняющимся взглядом и кривой улыбкой, и остановился напротив Макса. Мужчины неторопливо сняли одежду и обернулись в волков.
Я наблюдала за животными, кружащими по арене и порыкивающими друг на друга, и боялась сделать вдох. Как же страшно..
– Женя, расслабься и отпусти меня, пожалуйста.
Непонимающе посмотрела на Игнатова и обнаружила, что изо всех сил вцепилась ему в плечо и изрядно помяла рубаху.
– Ой, извините, Виктор Эдуардович.
– Ничего. – Игнатов ободряюще улыбнулся и вернулся к наблюдению за волками.
А те совершенно не торопились начинать бой и продолжали кружить, держа одинаковую дистанцию. И, вообще, я бы сказала, что вид у них был не воинственный. Так, порыкивают что-то. Видно, выясняют кто больший дурак, как пацаны в песочнице.
Зрители уже начали волноваться и выражать недовольство, выкрикивая кто подбадривающие фразы, а кто и обидные. И тут волк Макса метнулся в броске к Кириллу, сбил его с лап и прижал мощным телом к земле, не сильно прикусив шею. Кирилл, к всеобщему удивлению, и не подумал сопротивляться, лишь вяло огрызнулся и затих.
– Это что сейчас было? – недовольно протянул кто-то из зрителей.
– Женя, отпусти меня.
Ну елки! Опять я вцепилась в бедного Игнатова.
– Извините, – смущенно пробормотала и поправила на Викторе Эдуардовиче скомканную рубаху.
Он кивнул мне, величественно поднялся с кресла и вышел в центр арены.
– Победа засчитана Максиму. По праву сильнейшего, пара переходит ему.
Волки вскочили, отряхнулись и обернулись в мужчин. Натянули штаны и, к моему удивлению, обменялись рукопожатием. Кирилл с самым озорным видом подмигнул недоумевающей мне и смешался со зрителями. Зато Макс, светясь рождественской елкой и только что не пританцовывая, подошел, подхватил на руки и закружил по поляне среди купальских костров.
– Отпусти, сумасшедший! – я смеялась и краснела, ловя взгляды оборотней.
Кто-то наблюдал за нами с явным неодобрением, кто-то снисходительно усмехался. Парни свистели и кричали Максу напутствия, девушки хихикали и шептались. Виктор Эдуардович стоял в центре этого бедлама и, сложив руки на груди, с доброй и немного грустной улыбкой, смотрел на своего младшего брата.
Закружив до легкой потери ориентации, Макс остановился и крепко прижал меня, практически впечатывая в свою каменную грудь. Поправил растрепавшиеся волосы, медленно провел рукой по плечу, опустил ладонь на талию и ощутимо сжал пальцы. Некоторое время молча обнимал, облизывая голодным огненным взглядом, и лишь подрагивающими руками выдавал нервное напряжение. Насмотревшись вдоволь и доведя меня до мурашек своим непонятным поведением, медленно наклонился и прошептал, мурлыкая, на ухо:
– Ну что, сладкая, пробежимся?
Глава 21
– А что, бои уже закончились? – спросила я неуверенно, не зная куда деться от обжигающего взгляда.
– Закончились.
Пальцы Макса медленно вычерчивали невидимые узоры на ключице и это его занятие заставляло меня дрожать и ежиться. Я нервно сглотнула и повернула голову, разыскивая взглядом Виктора Эдуардовича. Обнаружила его неподалеку, но толка от этого никакого, потому как он занят беседой с недовольным Лисовцом. И, не трудно догадаться, что причиной недовольства Романа были мы с Максом. Во всяком случае, взгляды, которыми хмурый оборотень щедро награждал нас, говорили именно об этом.
– Я думала, ты еще с кем-нибудь драться будешь, – задумчиво протянула, намекая, конечно, на Лисовца.
– Да ты у меня кровожадная, – усмехнулся Макс и прижался теснее, хотя куда уж ближе. – На сегодня бои закончены. Если и остались невысказанные претензии, то их можно предъявить на следующем большом празднике.
Макс насмешливо посмотрел на Романа, а тот в ответ так скривился, словно хлебнул прокисшего борща.
Неожиданно подскочила Леа и выдернула меня из объятий жадного до тактильных ощущений оборотня.
– Жень, пора. Забег сейчас начнется. – торопливо объясняла она и уверенно тащила за собой.
– Постой. – Я спотыкалась на каждом шагу и явно проигрывала оборотнице в скорости. – Куда я побегу? Я же не волчица. Леа! Да подожди ты! Я ничего не вижу… Убьюсь в этом вашем лесу, будете знать, как заставлять шататься по темноте.
– Хорошо, что напомнила. Держи фонарик.
Леа выудила из кармана небольшой фонарик и всучила его мне. Так, споря и препираясь, мы добрались до края поляны и теперь стояли у самой кромки леса в окружении женской половины стаи. Девушки и молодые женщины оживленно переговаривались, смеялись и снимали с себя одежду, складывая ее прямо на траву. Некоторые уже успели обернуться в волчиц и нетерпеливо перебирали лапами, норовя сорваться на бег. Чи тай на К ни го ед . нет
На противоположном краю поляны шумной толпой собрались мужчины. Они разминались и прохаживались, поглядывая в нашу сторону и шуточно перекрикиваясь со смелыми оборотницами. Я плохо слышала, что именно кричали веселые парни, так как все мое внимание было приковано к Максу. Он стоял, вытянувшись в струну, и не отрываясь смотрел на меня невероятными желтыми глазами. Под его пронзительным взглядом мне внезапно стало жарко и немного страшно.
– Леа, я что-то боюсь, – прошептала я взбудораженной волчице.
– Жень, ну чего ты? Никто тебя не обидит. Макс не будет оборачиваться волком, не волнуйся. Просто беги и ни о чем не думай.
Я с сомнением посмотрела на окружающих меня волчиц, оглянулась, чтобы удостовериться, что Макс даже не думает отводить горящий взгляд, и тяжело вздохнула.
Внезапный громкий вой перекрыл нетерпеливое поскуливание волчиц и гомон мужчин. Этот протяжный и тревожный звук послужил сигналом к началу ночного забега и все самки стаи ринулись в лес, оставив меня на опушке в одиночестве.
Я в панике развернулась к мужчинам и оказалась под прицелом доброй сотни желтых глаз.
– Беги, Женя! – крик Макса буквально сочился животным восторгом и предвкушением погони.
От столпившихся мужчин пошла такая мощная волна силы и азарта, что я отбросила все сомнения, включила фонарик и побежала в лес.
Как же здесь темно. Даже с фонариком я еле продираюсь через густой подлесок. Кое-как протиснулась между кустами дикой смородины, основательно оцарапав руки и лишившись пучка волос, и с облегчением поняла, что противная поросль, валежник и колючие кусты остались позади. Передо мной теперь обычный сосновый бор, вполне комфортный если не для бега, то для быстрого шага – точно. Я и пошагала бодро, подсвечивая себе дорогу фонариком и пугливо прислушиваясь к лесным шорохам и ночным звукам.
Волчиц уже давно след простыл, а я, похоже, заблудилась.
– Черте что придумали с этим забегом, – бухтела я и продолжала упорно двигаться вперед.
Раздавшийся позади волчий вой зарядил адреналином и придал дополнительной резвости и, соответственно, скорости. Я шустро перебирала ногами по пружинистой подстилке из опавшей хвои. Передвигаться получалось быстро, но, к сожалению, не долго.
Тихой, но ощутимой волной, накрыл шорох многочисленных лап, хриплое дыхание и разноголосое порыкивание. Сильные и быстрые волки легко догнали трясущуюся от страха меня и теперь, огибая, разбегались по одним им известным путям, ведомые запахами и инстинктами.
Я металась среди деревьев под серебряным светом луны и не могла найти безопасное место. Казалось, желтые хищные глаза окружают и наступают со всех сторон. Сколько же здесь оборотней? Я прекрасно помнила слова Леи о том, что меня никто не тронет, но первобытный страх перед дикими зверями, не давал мыслить здраво и заставлял паниковать.
В какой-то момент прямо на меня выскочила мелкая волчица, а за ней сразу два волка. Волки столкнулись, ударившись друг о друга, и покатились по земле, собираясь смести меня со своего пути. Я взвизгнула и отпрыгнула, но, видимо, не достаточно далеко. Один из мощных зверей зацепил меня задней лапой и от толчка я полетела вниз головой, мысленно составляя завещание.
Свободный полет прервали сильные и ловкие руки Макса. Он успел подхватить мое неуклюжее тело в нескольких сантиметрах от земли, чем спас от новых царапин и ссадин. Но обрадовалась я его появлению рано. Вместо того, чтобы поднять на ноги и увести из этого опасного места, оборотень нетерпеливо уложил меня на мягкую хвою, накрыл своим горячим твердым телом и подозрительно хриплым голосом прошептал на ухо:
– Поймал…
– Макс..
Я задыхаюсь под тяжестью его тела и пытаюсь отвоевать себе хоть пару сантиметров свободного пространства. Бестолково ерзаю и упираюсь руками в каменные плечи, понимая, что не могу ничего поделать с разгоряченным мужчиной, но и не желая вот так сразу сдаваться.
Он в ответ что-то проурчал, уткнулся носом в ухо и слегка прикусил чувствительную мочку, вызвав у меня изумленный вскрик. От укуса по телу прошла теплая волна дрожи и задержалась внизу живота, формируя тяжелый сладкий ком.
Макс немного отстраняется и смотрит пронзительным сияющим взглядом, кажется, в самую душу. Он необыкновенно серьезен и очень красив в серебряном свете луны. Медленно, словно не желая давить и пугать, склоняется к моему лицу и наши дыхания смешиваются. Мое – поверхностное, частое, прерывистое и его – глубокое, уверенное и немного хриплое.
Теплое, мягкое прикосновение к губам срывает очередной слабый стон. Я словно прошу пощады и нежности, молю о защите и заботе. Вся дрожу от необыкновенных ощущений и постепенно уступаю уверенному напору.
Мужские губы полностью захватили власть над моими. Поцелуи становятся глубже и жаднее, дыхание Макса сбивается и все чаще слышится животное порыкивание. Руки тоже не отстают и вовсю хозяйничают на дрожащем теле. Я даже не заметила, в какой момент осталась без одежды. Краем сознания отметила, что груди касается ночная прохлада, но в следующий миг аккуратный холмик накрыла горячая ладонь, слегка сжав бусинку вершины между пальцами и сразу стало так жарко, что впору под холодный душ лезть.
Я хнычу от переполняющих ощущений. Мне жарко и тесно, голова кружится от учащенного дыхания. А мужские руки и губы продолжают терзать прикосновениями и поцелуями измученное лаской тело. Ком внизу живота горит огнем, продолжает наливаться тяжестью и скручиваться тугой спиралью, вызывая почти болезненное ощущение. Парадокс – но мне одновременно и много и мало. Я одинаково хочу, чтобы это все прекратилось, и чтобы продолжало нарастать до сумасшедшего взрыва. И я с облегчением понимаю, что решать самой эту дилемму не придется, Макс взял все в свои руки. Причем, в прямом смысле.
Его нетерпеливые пальцы оказались в самом низу, вблизи от нестерпимо налившегося сладкой тяжестью узла. Он нежно и трепетно прикасается ко мне, невесомо поглаживая и ловя губами вздохи и стоны. Чувствует мою робость и дрожь и шепчет слова утешения, продолжая легко поглаживать и изучать тело. Его чуткий взгляд не оставляет без внимания ни одну деталь и он точно ловит момент, когда я не могу больше переносить ласки и чуть не падаю в пропасть бессознательности от остроты ощущений.
Он убирает руку и перехватывает мою ладонь, сплетая наши пальцы. И я чувствую внизу его напряженную, подрагивающую плоть. Кажется, я хотела что-то сказать, но не успела. Макс требовательно накрыл мои губы глубоким, чувственным поцелуем, а давление внизу усилилось. Тело напряглось, с трудом поддаваясь и впуская в себя горячее мужское естество. Мышцы ощутимо растягивались, болезненно подстраиваясь под размер, а с губ, закрытых поцелуем, срывались прерывистые стоны.
– Все, все уже… Сладкая… – шепчет Макс, сцеловывая слезинки с уголков глаз и осторожно шевелясь, продолжает растягивать и проникать еще глубже.
Его неторопливость и нежность делают свое дело и уже через пару минут неприятные ощущения начинают отступать, уступая место незамутненному восторгу. Теплые волны удовольствия растекаются по всему телу и я буквально захлебываюсь в них, но Макс меня спасает, вознося на вершину раз за разом.
Я не представляла, что может быть вот так. Горячо и душно, чуть болезненно, но очень сладко. То, что происходило между нами нельзя было назвать просто сексом. Это и борьба, где нет победителей и нет побежденных, и танец, в котором ведут души, а не тела. Это, в конце концов, полное единение и оглушающий по мощности и накалу страстей взрыв, закинувший меня на край вселенной и низвергнувший обратно на землю, в объятия торжествующего оборотня.
А выкинуло меня из нирваны знаете почему? Потому что, пока я парила в облаках, Макс удумал меня укусить и вцепился в шею, перекусывая метку Кирилла.
– Зараза! – взвизгнула я, стукнув смеющегося нахала по плечу. – Надо было тебе все испортить?
– Я не испортил. Я исправил, – промурчал Макс, сжимая меня в крепких объятиях и зализывая свежий укус.
Все мои подруги утверждают, что нет ничего приятнее, чем проснуться в крепких чувственных объятиях.
Ну не знаю… Я бы поспорила. Особенно, когда осознала себя прилипшей вспотевшей щекой и неудобно завернувшимся ухом к горячей, твердой груди Макса. Кое-как отлепилась, попискивая, причитая и потирая покрасневшую кожу, и попыталась сесть.
– Куда собралась? – довольный оборотень освещал белоснежной улыбкой окружающий пейзаж не хуже солнца. Оно, конечно, тоже уже трудилось вовсю, рассылая теплые лучи и высушивая ночную росу, но от взгляда Макса было несравненно жарче.
Я сконфужено улыбнулась и попыталась прикрыть грудь рукой.
– Ты не видел мою одежду?
Оборотень пошарил где-то у себя под задом и выудил невнятные тряпочки.
– Держи. – протянул мне добычу.
Я расстроенно покрутила в руках остатки наряда и задала самый резонный на данный момент вопрос:
– Макс, а как мы пойдем домой? У меня из одежды драные трусы и половина платья.
Покосилась на лоскут, еще вчера радовавший нежным молочно-персиковым цветом, и добавила:
– Даже четвертинка. А ты вообще штаны где-то посеял.
Макс задумчиво осмотрел нас и поднялся с земли, сверкнув белым задом с прилипшими сосновыми иголками.
– Посиди пока, я быстро.
Обернулся лесным зверем, влажно лизнул в нос и умчался, оставив меня дрожать под деревом от утренней прохлады и страха, что сейчас кто-нибудь появится и застанет меня в голом и весьма чумазом виде.
Пока Макс отсутствовал, я занималась весьма увлекательным делом – вытаскивала хвоинки, листья и прочий мусор из спутавшихся за ночь волос и других интересных мест.
– Вот и я. Надеюсь, ты соскучилась?
Появление Макса я, конечно же, прошляпила и испуганно вскинулась, прикрывая стратегические места руками. Мест оказалось больше, чем рук и у меня не особо получилось обезопасить их от жадного взгляда.
– Отдай одежду и отвернись! – возмущенно потребовала я, догадавшись спрятаться за стволом ближайшего дерева.
Оборотень грустно вздохнул и протянул пестрый сверток. Я схватила одежду, почти не глядя натянула на себя и облегченно перевела дух. Теперь, прикрыв зад и прочую наготу, можно спокойно проанализировать, что же, собственно, я на себя надела.
– Макс, а как у тебя так получилось? – изумленно спросила у озадаченного кутюрье.
– Что? – не понял он.
– Как что? Красная спортивная футболка, оранжевые атласные шорты для сна и зеленые пляжные сланцы тебя не смущают?
– Светофорчик ты мой! – расплылся довольной улыбкой Макс и ринулся навстречу, раскрыв руки для объятий.
Я взвизгнула и попыталась увернуться, но где моя ловкость и где его. Секунду спустя я висела на Максе, обхватив его ногами за талию и упиралась спиной в шершавый ствол дерева. Макс одной рукой придерживал меня за ягодицы, а другую запустил в волосы на затылке и оттягивал голову назад, открывая себе доступ к шее. Его горячие губы осторожно касались воспаленной кожи в месте укуса, а язык тщательно вылизывал рану. Я шипела и дергалась, даже собиралась заплакать, но так что-то и не собралась.
– Больно… – пожаловалась, устав трепыхаться и философски смирившись с бесполезностью сопротивления.
– Прости, маленькая. Так нужно. Заживет быстрее.
Макс, конечно, сделал виноватое вид, но я ему ни капельки не поверила. Готова поклясться – он наслаждался каждой секундой так называемого лечения.
– Давай, ты меня сейчас отпустишь и мы пойдем домой. Очень хочется в душ, – неуверенно попросила я, с тревогой вслушиваясь в потяжелевшее дыхание оборотня.
Он снова подпер меня к дереву и жадно покрывал болезненными поцелуями измученную шею. Просьбу мою либо не услышал вовсе, либо нагло проигнорировал и оттянул ворот футболки, добираясь до ключиц голодными губами.
Я осторожно прикоснулась к каменным подрагивающим плечам и попробовала отстранить от себя эту пиявку.
– Макс… Мне больно… Остановись..
Ответом мне послужил животный рык.
– Да чтоб тебе ежик под лапу попал, – в сердцах пожелала и с силой потянула зарвавшегося наглеца за волосы на затылке.
Макс что-то невнятно прошипел и, наконец, соизволил оторваться от облизывания и покусывания моего бедного тела.
– Ты чего дерешься? – гневно полыхнул огненными глазюками.
– У лора давно был?
– Что?
– Слух проверить бы тебе, болезному, – присоветовала я и решительно оттолкнула Казанову местечкового розлива.
– Жень, да что случилось-то? Объясни. – продолжал недоумевать оборотень.
– Ты случился. Раз десять сказала, что мне больно, а тебе все равно. Вошел в раж – вилами не остановить, – злобно пропыхтела я, обогнула смущенно потирающего шею Макса, и, демонстрируя целеустремленность и самостоятельность, потопала прочь.
Через несколько шагов Макс догнал меня и пристроился рядом.
– Жень, а ты куда? – заискивающе спросил он.
– Как куда? В поселок.
– В наш? – уточнил приставала.
– В ваш, конечно! – раздраженно повела плечом я, словно сгоняя надоедливую муху.
– Так он в другой стороне.
Вот и настала моя очередь смущенно чесать затылок и невнятно бубнить, что некоторые совсем заморочили разнесчастную девичью голову. Покрутилась на месте, пытаясь сообразить, в какую сторону идти и пришла к выводу, что все сосны тут какие-то одинаковые.
– Ладно уж, веди.
Не знаю как вы, а я вот никогда не считала зазорным признавать свои ошибки. Хотя и ошибка так себе. Подумаешь – прогулялась немного по лесу. Еще никому не повредил лишний глоток воздуха с целебными хвойными фитонцидами.
Макс тут же сгреб мою ладошку в свою и уверенно повел в противоположную сторону. У меня были большие сомнения в правильности выбранного им направления, но, не смотря на это, минут через 20 приятной прогулки, мы вышли к поселению оборотней.
Я изо всех сил делала вид, что ничего странного в моем облике нет и невозмутимо здоровалась в ответ на приветствия встреченных по пути к дому Игнатовых жителей поселка.
Наконец, добрались до цели, но обрадовалась я рано. Когда мы поднимались на террасу, дверь дома распахнулась и навстречу вышли Виктор Эдуардович, Роман и Илья. Все, как назло, в строгих костюмах и начищенных классических туфлях. Свежие и бодрые мужчины являли собой образец делового стиля. И тут я – растрепанная, поцарапанная, со свежими и явно видимыми засосами. Про одежду промолчу, но из Макса хорошего стилиста не выйдет, это я сразу поняла.
Виктор Эдуардович кремень. И бровью не повел при виде жмущейся к стеночке меня.
– Доброе утро, Евгения, – слегка кивнул головой, бросил непонятный взгляд на Макса и невозмутимо пошел дальше, словно каждый день видит всклокоченных девиц у себя на пороге.
Митрофанов позволил себе больше вольности, и с многозначительной улыбкой успел за считанные секунды подметить все детали моего неповторимого утреннего образа.
А Роман повел носом, скривился и, наградив нас с Максом холодным презрением, быстро пересек террасу и спустился на подъездную дорожку к припаркованному автомобилю.
– Что это с Романом? – недоуменно спросила я, когда за нами захлопнулась дверь Игнатовского дома.
– Не обращай внимания. К тебе его плохое настроение не имеет никакого отношения. Это наши с ним дела.
Макс хмыкнул и очень странно посмотрел. Такой тяжелеющий взгляд я у него уже видела и примерно представляла, что у слегка озабоченного волчары на уме.
– Мне нужно в ванную, – выпалила я и метнулась к лестнице на второй этаж.
– Я с тобой! – Полный энтузиазма голос и бодрый топот за спиной придали ускорения и я влетела в комнату ракетой.
Попыталась закрыть дверь, но Макс не позволил, упираясь в деревянное полотно с другой стороны.
– Макс, – пропыхтела я, налегая всем телом на дверь, – ну будь человеком! Дай помыться спокойно.
– Ты неправильно поняла… Я же помочь хочу.
– Знаю я твою помощь! После такой помощи и трусов не найдешь!
– Они тебе больше не понадобятся, – "успокоил" Макс и легко распахнул дверь, чуть не уронив меня. Вот так некоторые безобразники бережно относятся к своей паре. Не верьте, мужикам, девочки. Врут они все…
– Ну ты и нахал! – сокрушалась я минутой позже, когда оборотень уже настроил воду в душе и пытался стянуть с меня футболку.
– Я знаю, – многозначительно поиграл бровями коварный тип.
Вы уже знаете, что я девушка приличная и стеснительная, но почему-то Максу это оказалось невозможно объяснить. На мое слабое сопротивление, сопровождаемое попытками разъяснить, что у женщин должно быть свое личное пространство, он только ухмылялся. Тут дернул, там потянул и вот я уже стою голая и румяная от стыда под теплыми струями воды.
Оборотень одним движением избавился от спортивных штанов и шагнул следом, прикрыв за собой дверцу просторной душевой кабины. Специально что-ли такие большие кабинки сделали? Знают волчары свои сексуальные аппетиты и привычки.
Макс оказался знатным банщиком. Так тщательно меня еще никогда не мыли. Ни одного местечка не пропустил, бесстыжий. И мой возмущенный писк его нисколечко не образумил. Наоборот, раззадорил. Чем больше я кряхтела и пыталась вывернуться из скользких наглых рук, тем настойчивей он намывал дрожащее тело.
Я уже устала ругаться и даже почти не сопротивлялась, разомлев от размеренных мягких поглаживаний, когда Макс, наконец, ополоснул меня чистой водой и неожиданно толкнул, оттесняя к мозаичной стене. И сам прижался всем телом, распластывая по холодной плитке.
– Ну ты издеваешься что-ли? До кровати никак не дотерпеть? – заныла я, цепляясь за мощные плечи, когда твердые губы захватили в плен съежившийся сосок.
Вместо ответа, оборотень оттянул нежную вершинку и несильно сжал, вызвав потрясенный всхлип.
– Что ты….? – Я не смогла сформулировать и закончить мысль, когда мужчина неожиданно опустился на колени, рывком притянул за бедра ближе и закинул одну ногу себе на плечо, раскрывая меня.
– Ты же не собираешься….? – ошеломленно спросила, глядя в полыхающие огнем глаза.
– Очень даже собираюсь.
Плотоядная улыбка на его довольном лице сменилась трепетной сосредоточенностью и Макс осторожно прикоснулся губами к моему телу, сорвав первый протяжный стон.
Из своей комнаты я выбралась не скоро. Сначала Макс долго полировал мною плитку в ванной, потом проверял на прочность кровать, комод и даже стул. Отстал только после угрозы сломать этот стул об голову. Работа над выстраиванием личных границ обещала быть трудоемкой и, не факт, что плодотворной.
– Угомонись, – прошипела я, спускаясь по лестнице на первый этаж и вытаскивая наглую лапу из-под юбки.
Не хватало еще, чтобы Леа увидела это безобразие. Хотя… Она же волчица и вряд ли удивится.
– И убери эту дурацкую ухмылку с лица. Все сразу догадаются, чем мы занимались.
– Милая, не переживай из-за этого. Все и так в курсе, что у нас был потрясающий секс.
Я резко остановилась и несносный Макс налетел сзади, чуть не сбив меня с ног. Сразу воспользовался ситуацией и сгреб в цепкие объятия.
– Да что ж это такое! – пожаловалась я неизвестно кому. – Отпусти! Ты так и будешь липнуть постоянно?
– Угу, – муркнул оборотень куда-то в макушку и шумно втянул воздух, быстро и нагло распуская руки.
– Макс, я пытаюсь серьезно поговорить с тобой. Что ты имел в виду, говоря, что все и так в курсе нашего недавнего занятия?
– Жень, ну мы же оборотни. У нас и слух отличный и нюх бесподобный.
– Ага-ага, и скромность запредельная, – поддакнула я. – И что вы делаете со своими высокоразвитыми органами чувств? Подслушиваете под дверью?
– Никто специально не подслушивает, – обиделся Макс. – Это само получается. Я вот сейчас слышу, как по соседней улице едет машина.
– Ничего себе, – впечатлилась я и сделала мысленную пометку вести себя тише. – А с обонянием что? Как вы по запаху узнаете, что у кого-то был секс?
Макс улыбнулся и прижал меня к себе, ласково поглаживая по затылку, плечам, спине, пояснице.
– Макс?!
Пришлось рявкнуть, а что поделать? Чуть отвлечешься, и оборотень тут же норовит залезть, куда не следует.
– Жень, да все просто, – вздохнул сластолюбец, нехотя выпуская меня из объятий и строя из себя незаслуженно обиженного. – От тебя сейчас пахнет мной. Очень сильно пахнет. И каждому оборотню в радиусе нескольких метров ясно – мы с тобой эээ… ну, в общем, пара мы.
Глядя на самодовольного Макса, больше всего хотелось треснуть его чем-нибудь, чтобы стереть эту дурацкую улыбку с лица. Но я молодец, сдержалась.
Фыркнула, наградила строгим взглядом, развернулась и пошла на кухню.
Возле окна, за маленьким столиком сидела печальная Леа. Перед ней стояла кружка с забытым и остывшим чаем. Оборотница коротко взглянула в мою сторону и я заметила покрасневшие глаза и припухшие веки. Леа явно недавно плакала.
Макс мгновенно оценил ситуацию и шепнул на ухо:
– Я буду во дворе.
Правильно, беги, пушистик. Девочкам легче разговаривать в отсутствии мужчин. А то, что Леа нуждается в дружеской беседе и поддержке, для меня было яснее ясного. Не хотела бы разговора – спряталась бы у себя в комнате, где ее никто не увидит и не потревожит.
– Доброе утро, Леа.
– Доброе… – прошелестело в ответ.
Я присела за столик напротив грустной женщины и некоторое время мы сидели молча. Леа смотрела в окно, а я ждала, когда она насмотрится, и разглядывала свой маникюр. Нужно бы переделать, а то отрастает уже, да и бег по пресеченной местности в условиях пониженной видимости отразился на внешнем виде гелевого покрытия.
– Почему он так со мной? – нарушила молчание оборотница.
– Кто? И как – так? – решила разом прояснить все вопросы я.
Леа оторвалась от созерцания пейзажа за окном и нервно сжала кружку с чаем в руках.
– Виктор.
– Где? – выглянула я в окно. – Вернулся уже?
Леа вздохнула.
– Нет, не вернулся. Я спрашиваю – почему он так со мной?
Я совсем запуталась, если честно.
– Как – так? Что он сделал?
– Да в том-то и дело, что ничего! – повысила голос Леа. – Я так надеялась, что он побежит за мной ночью в лесу. Догонит….
Я вытаращила глаза и приоткрыла рот от удивления. Дурацкая привычка, знаю, но не получается избавиться от нее. Слишком часто меня удивляют в последнее время.
– Оо, Леа…. Ты в этом смысле? Тебе нравится Виктор Эдуардович?
– Нравится. Только, что толку? Я у него уже второй год работаю, а он… даже не замечает.
Женщина опустила голову и снова заплакала. Я совсем растерялась и не знала, что сказать расстроенной оборотнице.
– Леа, ну ты чего? Ну не плачь, пожалуйста.
– Знаешь, что самое обидное? Я сегодня после забега сердитая была, даже обиженая, чего уж там. И сказала ему, что сестра пригласила погостить, у нее ребенок второй родился, помощь нужна. Так мол и так, говорю, уехать мне нужно. А он в ответ – да езжай, конечно, семья – это святое. Я ему – да как я вас оставлю, кто вам готовить, стирать и убирать будет. А он – не волнуйся, я новую помощницу найду.
Последние слова Леа произносила уже сквозь рыдания. Ее плечи сотрясала дрожь, а грудь сжималась в истерических конвульсиях.
– Леа….
Я не знала, что сказать и как выразить свое сожаление. Бедная волчица…
– Не могу больше! – Оборотница вскочила из-за стола и обвела кухню безумным взглядом. – Женя, веришь? Не могу!!!
И буквально выбежала, оставив меня одну. Я растерянно посмотрела на вошедшего Макса. Судя по его виду, он прекрасно слышал все, о чем мы говорили с Леей, но вид при этом имел непозволительно спокойный.
– Макс, что же теперь будет?
– Придется Виктору искать новую помощницу по хозяйству, наверное.
