Текст книги "Выбранное"

Автор книги: Митьки Митьки

Эти два выражения обязательно произносятся вместе, с максимально подлым выражением лица. Употребляются они при просьбе одолжить рубль, полиэтиленовый пакет, карандаш и т. д., причем ответ соответственно меняется на «полиэтиленовые пакетики счет любят» и др.

Так как каждый шаг м-ра Майера связан с тратой денег, ему предоставляется неограниченная возможность практиковаться в употреблении этих выражений.

Финансовый вопрос отражен и в следующем выражении:

РЕЗАНАЯ БУМАГА – cutten paper. Так обозначаются государственные казначейские билеты СССР достоинством от одного до ста рублей. Выражение это, впрочем, является не чисто митьковским, а почти официальным.

Я не буду удивлен, прочтя в «ЛЕНИНГРАДСКОЙ ПРАВДЕ» такую, например, заметку:

«Редкий по легкомысленности случай произошел сегодня в нашем городе на улице Остроумова. Двое неизвестных обратились к художнику Дмитрию Шагину с просьбой о продаже картины. Простодушный художник согласился, после чего неизвестные преступники вручили ему пачку резаной бумаги и, забрав картину, скрылись».

Разговоры, игры и манера держать себя не исчерпывают внешние формы митьковского поведения. Важным компонентом является героическая нелепость поведения митька наедине с самим собой; нелепость, нередко драматичная для самого митька, но относительно безвредная для окружающих, изящная бессмысленность, совершенная из нужды в постоянной карнавализации жизни.

Блестящие образцы такого поведения, называемого «геройским», можно найти у А. Флоренского.

Например. Нередко, вернувшись домой, что греха таить, навеселе, похвально чистоплотный Флоренский вместо того, чтобы сразу улечься спать, идет умыться и почистить зубы.

Звук льющейся воды убаюкивает его, его движения делаются все более медлительными. Случается, что он замечает ванну, полную грязного белья, которое подлежит стирке и замочено на ночь. Пузыри белья выступают из воды соблазнительной мягкой периной и влажно, как шелк, светятся.

Не в силах (а может быть, и не желая) преодолевать искушение, Александр Флоренский валится в ванну, погружается в пока еще теплую трясину и мгновенно засыпает там, часто в пальто и ботинках. (По митьковской терминологии – «делает в ванну рубанько».)

РУБАНЬКО – мгновенно уснуть в неподходящей для сна обстановке, т. е. отрубиться.

Рано встающая теща Флоренского, придя в ванную комнату, застает там вымачивающегося вместе с бельем зятя. Последний лязгает зубами и стонет от холода, пытаясь укутаться в белье.

Так как стирку белья теща устраивает периодически, Александр Флоренский из-за своего героизма и похвальной, но не всегда своевременной чистоплотности подвержен частым простудам.

И опять повторю: под митька подделываться – себе дороже встанет. Но если можешь быть митьком – ты им станешь.

1990

Дмитрий ШАГИН

Иллюстрации автора

МИТЬКОВСКИЙ МАРШ[01]Примечание 01
  Поется с чувством, на мотив «Прощание славянки»


[Закрыть]

 
Мы проснулись с тобой после праздничка,
Оттянулись вчера в полный рост.
Так бери, дорогой, балалаечку
И сыграй про митьковский улет.
 
 
Как же так мы на суше осталися,
Корабли все уплыли без нас.
И теперь мы митьки называемся,
Вместо пива в ларьках кислый квас.
 
 
Все ушли в заграничное плаванье,
Будут в барах теперь жировать.
А для нас опустевшие гавани,
Так пойдем же, браток, бомжевать!
 
 
Вставай, браток, вставай!
Рваный тельничек свой надевай!
Возьми в каптерке
Морской махорки,
Ведь завтра нам опять в поход!
 
 
Поглядим на кресты золотые,
Из котельной струящийся дым,
Мы сдадим все бутылки пустые
И поможем братушкам своим.
 
 
Этот смех для нас слезками выйдет,
Мы не будем, браток, больше пить.
Ну а если барыга обидит –
Мы сумеем себя защитить!
 
 
Пусть пока мы в говнище и мраке,
Но не падайте духом, братки,
Встанут смирно позорные хряки
И прикрутят свои фитильки!
 
 
Вставай, браток, вставай!
Рваный тельничек свой надевай!
Пришел из ставки
Приказ к отправке,
И значит, нам пора в поход!
 

КОРОБУШКА

 
Эх, полным-полна коробушка,
Есть в ней тельник-телогрей
Да пшеничный беломорушко
И мешочек сухарей.
 
 
Все дала мне власть Советская:
Два фугаса портвешка[02]Примечание 02
  Я лично был награжден комсоргом на выпускном вечере в школе большой бутылью «Южного красного (крепкого)», – прим, автора.


[Закрыть],
Веселись, душа митьковская,
Пей, геройская башка!
 

1983 ГОД[03]Примечание 03
  Или 1984.


[Закрыть]

 
О, как все было хорошо!
Как хорошо все было…
 

ИКАРУШКА

 
Все жируют спокойно с душой.
Хорошо им, и людям и птицам.
Только издали всплеск небольшой
Мужичок-землепашец услышал[04]Примечание 04
  Смотри известную картину Питера Брейгеля «Падение Икара».


[Закрыть].
 
 
Богоносцу плевать на Икарушки вой –
Он ведь занят важной работой.
Солнце дарит земле полуденный зной,
Кораблюшка плывет за деньгой.
 
 
А у Икарушки бедного,
Всеми братками забытого,
Одни только белые ножки торчат
Из холодной зеленой воды.
 

1984

СПАСЕНИЕ ИКАРУШКИ

 
Потерпевшие ножки Икарушки
Из говнища торчат одиноко.
Не горюй, дорогой мой братушка
Нас, митьков, пока еще много.
 
 
Отогрею печаль твою Сердцем своим горячим.
Здесь родился я и стою,
И не могу иначе!
 

ОДИНОКИЙ ВЕТЕРАНУШКА

 
Все стоят и ждут трамвая,
Мокрый дождик моросит.
Мокнут люди – нет трамвая,
Лишь костер вдали горит.
 
 
Но до всех донесся вдруг
Непонятный странный звук:
«Эу-эу-эу-у!» –
Что такое, не пойму.
 
 
Одинокий ветеранушка,
На груди его баянушка –
Пилит по проспекту Маклина
Отрешенно так, не матерно.
 
 
Глядя в небо запрокинуто,
Будто из души все вынуто,
Ковылял себе во тьму –
«Эу-эу-эу-у»…
 

ДАЙ, НАЧАЛЬНИК, МОЛОКА!

 
Трезвый, спокойно иду по дороге.
Снег, над каналом горят огоньки,
Что-то взгрустнулось –
Вспомнил былое:
Пьяные ночи,
Похмельные дни…
 
 
Как над нашею котельной
Низко ходят облака,
Не хотим мы больше водки –
Дай, начальник, молока!
 
 
Хватит пить, братушки, водку,
Дайте нам воды простой –
Мы от водки не пьянеем,
Только мучимся башкой.
 
 
Не по водке я скучаю.
И вина я не хочу –
А скучаю я по чаю
И еще по калачу!
 
 
Мы сегодня пить не будем,
Алкоголю не хотим.
Главное, не пить сегодня[05]Примечание 05
  Метод, с помощью которого многие митьки удерживаются от выпивки.


[Закрыть],
Ну а завтра – поглядим…
 

МАКСИМ, ФЕДОР И НИКОЛАЙ

 
Хорошо Максим играет,
Так, что крыша отъезжает.
Федор громко так поет,
Спать соседям не дает:
 
 
«Шла машина грузовая,
Придавила Николая…»
Заболело сердце – грудь,
И ни охнуть, ни вздохнуть.
 
 
На углу стоит[06]Примечание 06
  Вариант: «На углу кричит аптека».


[Закрыть] аптека,
Пожалейте человека,
Перестань болеть, сердечко,
Пересохни, Пряжка-речка…
 

БЕСКОЗЫРКА

 
Если матрос за борт упадет –
Только круги останутся,
И бескозырка в воду уйдет,
Рыбам она достанется.
 
 
И о митьке не вспомнит никто,
Забудут родного брательника.
Останется от него
Лишь полосатость тельника.[07]Примечание 07
  Перефраз из К. К. Кузьминского, «Стихи из Зинзибара»: «От его осталась полосатость тельника» (1964, неопубл.).


[Закрыть]
 

НА КАНАЛЕ

 
Проканаем по каналу!
Вот два друга –
Митя с Гудзей.
Мы канаем по каналу,
А вокруг сияет снег.
 
 
Там внизу канал чернеет,
Лодки всякие стоят,
Тихо снег ложится наземь,
И костер горит на стройке –
Искры по ветру летят.
 
 
Подошли к костру погреться,
Дымом мы насквозь пропахли.
Душу смаком[08]Примечание 08
  Жаргон «барачников"/"битников» 50-х. Приблизительные (позднейшие) синонимы – «кайф», «приход».


[Закрыть] очищая,
Митя с Гудзей на канале
В этот тихий снежный день.
 

ПЕСНЯ О РОДИНЕ

 
Летят перелетные птицы
Далекое счастье искать,
Летят за моря-океаны,
А я не хочу улетать.
 
 
А я остаюся с тобою,
Васильевская сторона –
Не нужен мне берег заречный,
И Африка мне не нужна…
 

* * *

«Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

 
В ленинградском дворе я родился,
В детский сад беззаботно ходил,
А в три года без бати остался
И в тюрьму передачи носил.
 
 
С юных лет в КГБ на учете,
На допросы таскали меня.
Ах, зачем я на свет появился,
Ах, зачем меня мать родила…
 
 
В комсомол я вступить отказался,
Не предав православный обет,
И за это начальники школы
Мне вручили свой[09]Примечание 09
  (Мой?)


[Закрыть] волчий билет.
 
 
А потом на котельных мантулил,
Лет пятнадцать травился газком.
Как старик, уходил я со смены,
Отпивался сырым молоком.
 
 
Но зато я художником вырос
И дурилкой картонной не стал.
Так спасибо за все, дорогая
Моя Родина-Мать-СэСэСэР!
 

1994

* * *

 
БУДЕМ СМЕЯТЬСЯ,
НЕФИГ ГРУСТИТЬ!
МИТЬКИ НИКОГО
НЕ ХОТЯТ ПОБЕДИТЬ!
 

МИТЯ И ГУДЗЯ
ДЕТСКИЕ ИСТОРИИ

В первый раз Митя и Гудзя встретились, когда были маленькими. Они пришли в дом пионеров на Новогоднюю Елку. Видят: все кругом празднуют – в игрушечный хоккей играют. Потом все стали смотреть кино «Белеет парус одинокий», а Митя с Гудзей стали разговаривать. Вот Митя и спрашивает: «Ты на сколько учишься?» «На тройки, а ты?» – говорит Гудзя. «А я – на пятерки!» – с гордостью отвечает Митя. И Гудзя зауважал Митю. Но когда Митя подрос и поступил в СХШ, то понял, что на пятерки учатся только дураки,– и стал троечником. Через два года вдруг на урок физкультуры приходит Гудзя. «Ух ты, кто к нам пришел!» – закричал Митя. А Гудзя очень удивился, потому что не узнал Митю. И стал у своего палы спрашивать: «Что это за Митя такой?». А Гудзя-старший спросил: «Митя очень толстый?» «Да нет, не очень», – ответил Гудзя. «Ну тогда это не тот Митя, потому что Арех рассказывал, что Митя очень страшно толстый!»

Почему Митя стал толстый? А вот почему. Митина бабушка Галина Васильевна пережила блокаду. И она очень любила своего единственного внука. Бабушка постоянно говорила Мите: «Ешь, Митя, ешь – а ну как будет опять блокада и нечего кушать будет? «

Митя ходил в детский сад на Артиллерийском переулке. Каждый день там давали на полдник булку с черной икрой. «Робя, не ешьте: это козявки», – говорили детскосадовские дети – и счищали икру вилкой на пол. Но Митя, помня совет бабушки, всегда съедал свой бутерброд. А детсад этот был для офицерских детей. И все дети хвастались друг перед другом, у чьего папы на погонах звездочек больше. А Мите-то и нечего было им сказать: его-то папа в это время в тюрьме сидел.

В детском саду Митя полюбил девочку по имени Оленька. Когда наступал тихий час, Митя ложился в кроватку к Оленьке и рассказывал разные сказки. И они играли куколками и плюшевыми мишками. Но однажды Воспитательница застукала их. Она вытащила Митю из кровати Оленьки, сняла с него трусы и стала водить по всем группам детского сада, приговаривая: «Вот, дети, смотрите все на этого бесстыдника!»

Были два корифана – Митя и Гудзя. Как придут они в школу – давай праздновать встречу: Гудзя на голове ходит, а Митя вприсядку пляшет. А потом начинают громко песни петь.

Сначала ученики думали, что Митя и Гудзя просто шутят. Но, видя эту же картину через год, через два и через пять лет, подумали, что они сумасшедшие и их пора отправлять на Пряжку. Так решили и учителя, и Гудзя с Митей стали сушить сухари и складывать их в мешок. Они стали еще больше корифанить, гулять по вокзалам и мечтать, как бы уехать подальше в лес и зажить там припеваючи.

Митя и Гудзя не были комсомольцами. Поэтому они ни разу не были на комсомольских собраниях. Но вдруг начальство объявило: «Сегодня у нас в школе состоится открытое комсомольское собрание, посвященное войне во Вьетнаме!» Закрыли на замки все выходы из школы и выставили комсомольские патрули. Митя с Гудзей видят: замуровали их. И тут они приняли такое решение: выпрыгнуть из окна второго этажа. Так они и поступили. Но дело в том, что Гудзя был худенький и легкий, а Митя толстый и тяжелый. Поэтому Гудзя спрыгнул и побежал, а Митя спрыгнул и сломал ногу. Когда через две недели Митя пришел в СХШ на костылях, то все ученики очень его за-уважали и стали носить по всей школе на руках, распевая песни. С тех пор открытых комсомольских собраний в СХШ больше не проводили.

Митя и Гудзя решили поступать в Муху. Но Митю сразу не приняли, а Гудзя тоже не поступил и попал в Армию. Митя стал грузчиком, и от поднятия тяжестей у него на левой руке выскочила большая шишка. И врачи ему чуть было не отрезали на операции руку. Но ничего. Все обошлось. А потом врачи обнаружили у Мити неправильный обмен вещей в организме, и ему выдали в военкомате белый билет. А тут Гудзя попал на химию, и они с Митей опять стали корифанить, смаковать и мечтать.

Когда Гудзя стал дембелем, его спросили: «Ты уважаешь Митю?» Гудзя ответил: «Нет, я его просто люблю!»

Митя тоже очень любил Гудзю, вот за что: пошли они гулять по каналу, навстречу им идет собачка – шпиц – такая пушистая и круглая. Тут Гудзя и говорит: «Слушай, Митя, а представляешь, если бы у этой собачки были бы подковки и если бы мы пошли с ней гулять в Зимний дворец – как бы она шла там по паркету: цок, цок!»

Об этой прогулке они сложили даже стих:

ПРОКАНАЕМ ПО КАНАЛУ!

 
Вот два друга Митя с Гудзей,
Мы канаем по каналу –
Лодочки на нем стоят,
Тихо снег ложится наземь.
И костер горит на стройке –
Искры по ветру летят.
Подошли к огню погреться –
И насквозь костром пропахли.
Митя с Гудзей на канале
Души смаком очищали
В этот тихий снежный день.
 

КАК МИТЬКИ СНИМАЛИСЬ В ЗАГРАНИЧНОМ КИНО

Прошлой весной в Питер приезжал настоящий заграничный кинорежиссер. Снимать кино из прежней жизни. Дело было так: вызывают меня в ударном порядке на Ленфильм. Прихожу. Актеры в коридоре шушукаются: самая что ни на есть настоящая заморская знаменитость. Фамилия Герман, или вроде того. Главная начальница над актерами говорит строго: «Сниматься возьмут не всех, а только самых лучших. Сцена очень ответственная, в ресторане: Распутин придет и будет причинные места казать. А вы не реагируйте. Ешьте, пейте, веселитесь. Кормить будут из Метрополя, а платить – бешеные деньги – чуть ли не в валюте. Так что, – говорит, – бери, Митя, братков и сестренок и приходи одеваться-гримироваться». Ну, думаю, раз в жизни повезло! Наедимся до отвала и кучу денег по-легкому срубим! Кинулся братков созывать – Флореныч с Оленькой в Англии, Шинкарев в больнице. Позвал Горяева, Кузю и Тихомирова. На женские роли – Машку Зорину и жену Танюшу. Главное, Машка очень обрадовалась: стипендия-то у нее – кот наплакал.

Нарядили нас во фраки и жилетки, а сестренок в длинные платья с перьями и украшениями, привозят в Юсуповский дворец. Смотрим: действительно, – кругом иностранцы. Сам режиссер подходит – дамам ручки целует – «Гофман, – говорит, – моя фамилия». Первый день только свет настраивали да столики двигали. На другой стали снимать, как Никита Михалков за соседним столиком икру наворачивает. А ему цыгане песни поют. За другим столиком офицеры белогвардейские водку пьют и котлетами по-киевски закусывают. А нам воды из-под крана в графин налили и хлеба корку – мол, на заднем плане пейте и веселитесь. Никите, смотрю, вторую миску икры волокут, офицеры уже пьяные в жопу – рожи красные.

На следующий день все-таки стали митьков крупным планом снимать. Сам Гофман приказал: «Художников накормить!» Тут официанты забегали – принесли салатов, котлет по полной – мне цыпленка-табака. Но, говорят, делайте вид, что вам есть не охота, а разговаривайте на свои богемные темы – по сценарию. Жена моя Танюша, бледнея, говорит: «Ах, боже мой! – у меня все нервы поверху: завтра премьера!» А я на это что-то из Достоевского ввернуть должен. В общем, пока репетировали, все что могли – умяли. Господин Гофман приказывает: несите им еще жратвы, а то кадр получается ненасыщенный. Вдруг Распутин приходит – мы даже сначала испугались, а потом смотрим: шуба-то на нем из нашего фильма «Город» с Алевтинки снята. Видно, у них на студии одна шуба на всех. Тут Распутин начинает на баб кидаться и заставляет их шампанское из горла пить. Из-за соседнего столика вскакивает иностранный артист, переодетый под офицера, и говорит, обращаясь к Распутину: «Пан есть мразь и быдло!» Тут мне как-то обидно стало за Распутина. Что ж это иностранцы наших так обзывают? Хотел я было за русских вступиться, да меня Потемкин отвлек: расскажи, говорит, нашим телезрителям, почему Митьки у Гофмана снимаются? Тихомиров от лица Митьков отвечает, мол, славы нам, конечно, этот фильм не прибавит, а вот деньжат, конечно, хочется по-легкому срубить! И действительно – целые мешки денег волокут и отдают их цыганам и Михалкову. А Митькам, говорят, и другим артистам из Питера после праздничков выдадут на студии. Но вот прошли празднички, и другие празднички, и третьи, а нам отвечают: звоните после. И вот после Нового Года Кузя специально смотался на Ленфильм – спрашивает: «Дык, сколько ж можно ждать?» Ему отвечают: «А нечего сюда ходить – не будет вам ничего». Заплакал тогда Кузя и пошел куда глаза глядят.

Да, действительно, как сказал поэт, – Митьков только ленивый не обидит.

И в конце этой истории процитирую «Место встречи изменить нельзя».

Подполковник Панков:

– Поверьте, кто-то ответит за все это!

Мадам Желтовская:

– Только, пожалуйста, не надо из-за нас никого наказывать!

ЖАЖДА

Жаркий пыльный вечер. Морские пехотинцы измаялись в окопах. Запасы питья закончились. Жара. Хочется пить нестерпимо. А где же взять? Перед окопом – большой пустырь. Он простреливается врагом. В середине пустыря из земли торчит обломок ржавой трубы. Оттуда сочится вода. Холодная вода. Но как доползти до нее? Пули так и свистят. Да и пустырь заминирован… Кто осмелится рискнуть своей жизнью ради спасения братков от жажды? А раненый командир стонет: пить, пить! И жара, жара… Тут поднимается один молодой боец – жалко стало ему командира, жаль братков своих. «Я пойду за водой!» Все бросились его обнимать. Вручили ему последнюю пайку хлеба, собрали оставшийся табачок – получилась небольшая самокрутка. Поел боец хлебушка, выкурил на дорожку самокрутку. Надел чистую тельняшку, взял походную фляжку. «Ну, с Богом!» Перевалился через бруствер и пополз по-пластунски. Враги заметили его – открыли ураганный огонь. Но и наши не растерялись: кинули дымовую шашку – весь пустырь дымом заволокло. Боец на ощупь нашел трубу с водой, набрал полную фляжку и назад пополз. А дым тем временем стал рассеиваться. Противник усилил стрельбу. Прицельно бьют гады снайперы. Пока дополз боец до окопа – фляжку в трех местах вражьи пули пробили. Вода почти вся вытекла. Лишь на донышке остался один глоточек воды… Поднес боец фляжку раненому командиру. Тот жадно припал губами и долго пил, запрокинув голову как горнист. Напившись, утер усы и передал фляжку старшине. Старшина благодарно принял ее, крякнул и сделал внушительный глоток. Отдышался и протянул фляжку браткам. Все пили и радовались, передавали ее по цепочке друг дружке. Когда же все утолили жажду – отдали фляжку молодому герою. Он взял ее в руки, заглянул внутрь… Там была чистая вода – ровно на один глоток…

1996

СПАСЕНИЕ СЕСТРЕНКИ

По морям – по волнам идет Митьковский корабль. Капитан глядит в подзорную трубу, Митек в кочегарке подбрасывает в топку уголек, пассажиры загорают на палубе. Вдруг капитан кричит в матюгальник: «Женщина за бортом! Кто спасет женщину?» На палубу дембельской походкой выходит Дэвид Бауи: «Я спасу!» Поигрывая загорелыми мускулами, надевает спасательный бронежилет, подходит к борту и ловко, не касаясь перил, прыгает в белоснежный катер, начиненный шмудаками-компутерами. Мигом заводит мощный мотор и, рассекая волны, плывет спасать женщину. Но, не доплыв пяти метров… мотор глохнет, шмудаки перегорают. Все в ужасе… Капитан в матюгальник: «Женщина за бортом! Кто спасет женщину?» Вдруг дверь кочегарки открывается – на палубу вылезает Митек: «Где сестренка! Кого спасать?» Оглядевшись, снимает промасленный бушлатик, широкие штаны, остается в тельничке и семейных трусах до колен. Кряхтя, хватается за перила, переваливается за борт и с криком «Оппаньки!» солдатиком прыгает в воду. Все ахают. Митек совсем не умеет плавать, но почему-то не тонет, а бежит по воде спасать сестренку. Подхватывает ее на руки и спокойно возвращается назад, по дороге взяв на буксир потерпевшего Дэвидушку Бауюшку.

По трапу Митек поднимается на корабль и бережно ставит сестренку на палубу. Тут все бросаются обнимать его и поздравлять, спрашивают: «Как удалось пройти по воде и не утонуть?» Митек смущенно топчется, пожимает плечами и говорит: «Не знаю, может, вода меня полюбила за то, что я в котельной ее грел, бережно к ней относился – зря не расходовал?» После этих слов капитан смахнул слезу и лично пожал Митьку руку, а вода за кормой зашумела. А Дэвид Бауи выбросил за борт свои шмудаки, так как неожиданно вспомнил народную мудрость, что «ангелы летают потому, что легко к себе относятся…»

1996

Александр ФЛОРЕНСКИЙ

Иллюстрации О. Флоренской

«ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН», НЕДОРОГОЙ И ВКУСНЫЙ

ЗАМЕТКИ О ВЛИЯНИИ ДЕРЕВНИ ФЕРАПОНТОВО ВОЛОГОДСКОЙ ГУБЕРНИИ НА ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО МИТЬКОВ

Мне позвонили из журнала «Огонек» и попросили написать текст о влиянии деревни Ферапонтово на жизнь и творчество митьков и их друзей. Попробую… Действительно, в восьмидесятых годах несколько художников из группы «Митьки» провели некоторое время в деревне Ферапонтово Вологодской губернии (а также соседних деревнях Щелково и Лещево) не без удовольствия и не без пользы. Считается, что мы ездили туда рисовать всякие пейзажи с натуры и как бы наслаждаться тихим совершенством деревенской архитектуры и неброской красотой фресок работы Дионисия. Фрески, кстати, на всем протяжении отчетного периода были упорно заперты – так что, увы, если не считать росписи портала, доступной хоть ежедневно, побывать в церкви Рождества Богородицы митькам удалось только пару раз – минут по пять. Однако невероятно красивое озеро, монастырь, как его можно видеть с мыса деревни Щелково, факт наличия удивительных фресок где-то неподалеку, вино «Вечерний звон», увлеченное рисование пресловутых пейзажей и молодые московские художники «по совокупности» создали ощущение, что деревня Ферапонтово Вологодской губернии – самое прекрасное место в России. Да мне и сейчас так кажется…

ПОЕЗДКА № 1

Август 1983 года. Андрей Кузнецов (Кузярушка), Оля Флоренская и я. Живем в соседней деревне Щелково в доме у Коли Чехина (гостиницу еще только строят). Алкоголь еще продают целый день в неограниченном количестве. Вот мы и употребляем этот алкоголь, рисуем всякие пейзажи, дружим с молодыми московскими художницами Машей Козаровецкой и Олей Кундиной. Оля теперь живет в Иерусалиме (А Маша? Маша, где ты?). Сочиняем частушки:

 
Где вы, девки, где вы, сладки,
Ягодки-малины?
У нас с Кузей до чего
Большие мастихины[10]Примечание 10
  Мастихин – такой специальный ножик для соскабливания масляной краски с холста.


[Закрыть].
 
 
Не ходите вдоль реки –
Там купаются митьки[11]Примечание 11
  Впрочем, эта частушка, видимо, придумана позже. В восемьдесят третьем еще не было слова «митьки».


[Закрыть].
Они творческие люди –
Девок лапают за груди.
 

* * *

Плыли как-то с Колей Чехиным на лодке из Щелково в Ферапонтово пить пиво в столовую. Заходим, а там пьет пиво Белла Ахмадулина. Ну мы тоже попили пиво и поплыли обратно.

* * *

А пока мы плыли туда и обратно, собака Коли Чехина по кличке Шнырь должна была бежать пешком кругом озера. Она и бежала, а Коля монотонно повторял: «Для хорошей собаки семь верст не круг».

* * *

В Ферапонтовском музее видели деревянный велосипед, созданный местным жителем в 1912, кажется, году, то есть тогда, когда сотня английских моделей ВПХ на дутых шинах ВТШШР были широко доступны… Думаю, в дальнейшем велосипед этот оказал значительное влияние на творчество Ольги и Александра Флоренских.

ПОЕЗДКА № 2

Август 1985 года. Андрей Филиппов (Фил), Андрей Кузнецов (Кузярушка), Игорь Чурилов, я. Алкоголь уже продают с двух до семи, но его пока много. В продаже недорогой и вкусный «Вечерний звон». Гостиницу уже достроили, поэтому мы живем там. (Правда, не все из нас платят. Некоторые лазают через балкон первого этажа и остаются ночевать на полу, а сэкономленные таким образом деньги пропивают.) В гостинице есть туалет, душ и постельное белье. Надо сказать, что это сильно контрастирует с обычными Ферапонтовскими представлениями о комфорте и гигиене.

* * *

Знакомимся с москвичами Мариной Союзовой и Петей Бастрикиным (сейчас они уже развелись). Еще хорошо помню Егора (тоже из Москвы). Егор потом как-то приезжал в Ленинград, с девушкой по имени Рита Гелина (где ты, Рита?). Почти знакомимся с молодыми художницами Зитой Курбатовой и Юлией Зарецкой (Юля! Где же ты?).

* * *

Проводим вдвоем с Филом важный эксперимент «О непосредственном влиянии алкоголя на повышение качества живописи». Для этого мы покупаем по две бутылки «Вечернего звона» (по рубль восемьдесят) на рыло и, разложив краски, выпиваем все вино. А потом рисуем по картине. Эксперимент полностью удался. То есть наконец-то стало окончательно ясно, что чудес не бывает и алкоголь не улучшает качество живописи…

ПОЕЗДКА № 3

Август 1986 года. Андрей Филиппов (Фил), я. Алкоголь продают с двух до семи, вернее, его совсем не продают. Если повезет, можно ухватить шампанское или коньяк, но очень дорого. Видели, как мужики в кустах у магазина, слив несколько бутылок шампанского в не очень чистое ведро, внимательно размешивают его палкой, чтобы газ вышел… Одеколон и лосьон для бритья в сельпо продают тоже с двух до семи.

* * *

Сообразительные Митьки звонят Андрею Кузнецову (Кузярушке) в Ленинград, где с алкоголем несколько лучше. Сердобольный Кузя идет в магазин на Пушкинскую, покупает за рубль очередь, берет рюкзак портвейна и разливает его по пластиковым флягам от проявителя KODAK (Кузя работает в Русском музее фотографом). Потом Кузя кладет фляги в посылку и отсылает ее в Ферапонтово. На несколько дней нашим с Филом единственным занятием становится ожидание посылки и строительство гипотез относительно количества и качества его содержимого. Посылка, на удивление, благополучно доходит. «Все братки рады…»

* * *

Знакомимся с молодой московской художницей Таней Гончаровой (Где ты, Танька?).

* * *

Потом «друг юности», как метко назвал портвейн Тимур Юрьевич Кибиров, кончается. Тем временем в магазине кончается коньяк и шампанское, а также лосьон для бритья и советский одеколон. Есть одеколон французский – но очень дорогой…

* * *

Появляется альтернатива. Коля Чехии зовет воровать брагу у деда Ильи. Я сначала отказываюсь – воровать нехорошо. Тогда Коля Чехии прямо спрашивает: «А пить ее потом будешь?» Не могу произнести «нет», поэтому застенчиво участвую в краже браги (она в молочном бидоне находится на чердаке дедильевской бани). Воровать брагу ходили раза четыре с оцинкованным ведром. С каждым разом конспирация соблюдалась все меньше… Брага была очень хороша.

* * *

Еще пили другую брагу у деда Ферапонтыча (!) в деревне Лещево. Но она стояла всего пару дней, была еще не готова. Ум понимал это, а сердце отказывалось верить, поэтому, давясь, мы помногу пили мутную, теплую, мерзкую жидкость. Увы, безрезультатно.

* * *

Когда кончилась брага и мужики сказали, что алкоголя нет в продаже не только в Кириллове, но и в Вологде, стало ясно, что придется ехать домой.

ПОЕЗДКА № 4

Июнь 1988 года. Вася Голубев, Оля Флоренская, я. Алкоголь продают с двух до семи – но по талонам. Эта новость – сильный удар для нас: в Ленинграде о талонах еще не слышали. Хорошо, что у нас с собой есть медицинский спирт – довольно много, хотя и не так много, как хотелось бы…

* * *

Живем в гостинице. Пьем спирт. Рисуем что-то. Видим как-то раз такую картину: лужа, а из лужи торчат четыре колеса. Оказалось, что это не лужа, а очень глубокая яма, в которой вверх ногами утонул трактор.

* * *

По радио передают материалы девятнадцатой партконференции, по телевизору в вестибюле гостиницы идет передача «Прожектор перестройки». Оля сочинила частушку:

 
Трахну милку, спрыгну с койки,
X… в солярку окуну.
Пусть «прожектор перестройки»
Освещает всю страну.
 

* * *

Тогда же появились теле– и радиопередачи, из которых следовало, что в отличие от порнографии и извращений здоровый эротизм – явление глубоко положительное. Оля сочинила частушки:

 
Как в колхозе «Коммунизм»
Лектор агитировал
И здоровый эротизм
Девкам демонстрировал.
 
 
На дороге на грунтовой
Я здоровье повредил –
Я эротикой здоровой
Вставший трактор заводил.
 
 
Хоть я с виду неказист
И пиджак в навозе,
Мой здоровый эротизм
Больше всех в колхозе.
 

* * *

Познакомились с рыжей Мариной, художницей из Москвы, и ее мужем Ренатом. У них хороший автомобиль, но водки, к сожалению, не оказалось. Еще запомнился ответ Марины на вопрос, чем занимается ее муж. Вернее, две версии этого ответа. Мне послышалось: «Мошенничает!», а Васе Голубеву: «Машины чинит». Так до сих пор и не знаем…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вот уже десять лет хочется снова поехать в деревню Ферапонтово, снять лучший номер в гостинице (там есть один номер люкс, я сам видел!) и погулять пару дней, может быть, даже посмотреть на фрески… Как говорил Набоков, «наверное, это можно было бы сделать». Но в этом году уже не получится. В следующем, похоже, тоже… Наверное, в новом тысячелетии, прости Господи… Как говорил Толстой, «е. б. ж.»[12]Примечание 12
  е. б. ж. («если буду жив») – сокращение, постоянно встречающееся в записях Л. Н. Толстого, касающихся планов на будущее.


[Закрыть].