Текст книги "Выбранное"
Автор книги: Митьки Митьки
Жанр:
Философия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ МИФА-КАТАСТРОФЫ У МИТЬКОВ
Трудно было предугадать, что именно миф-катастрофа (типа двух вариантов «Невесты Фила») займет ведущее место в мифологии митьков. Но случилось именно так, ибо жизнеутверждающий оптимизм митьков – не пустая, бессмысленная веселость. Через тьму – к свету, через распятие – к воскресению.
(Отметим все же, что митек действительно обладает талантом всегда действовать самым неоптимальным и дурацким образом, отчего жизнь его и кажется нелегким испытанием.
Вот представим: митек желает поправиться с лютого похмелья. Кто-то в это время ищет его с сеткой «Ркацители». Ждет его очаровательная особа в ажурных чулочках с бутылкой шампанского. Где-то стол накрыт и ломится от вина, водки, пива и макарон по-флотски, верные друзья и обаятельные девушки не начинают: ждут его. На выставке корреспондент Си-Би-Эс нервно потягивает пиво «Туборг», жаждет взять у него интервью с оплатой наличными и баночным пивом. А где же митек? А митек в это время томится в многочасовой очереди к пивному ларьку, чтобы взять на последние тринадцать копеек склянку непрозрачного, отвратительного пойла и, тяжко икая, уйти куда-то в жару и пыль.)
Следует предупредить, что разительно от митьковского мифа-катастрофы отличаются митьковские сказки (параллельный термин: «непридуманные истории»). Сказка рассказывается не от чьего-либо лица, как миф, а анонимно, безлично, все дышит благополучием и верой в победу дела митьков. Сказка приближена к действительности, иногда даже являясь ею. Только один краткий пример:
РОК-МУЗЫКА
Сказка
(Непридуманная история)
7 июля Дмитрий Шагин пошел в гости к Виктору Цою, взял у него все пустые бутылки и сдал их, выручив 11 рублей.
8 июля Шагин пошел в гости к Борису Гребенщикову и, сдав гребенщиковские пустые бутылки, выручил 13 рублей (потом еще братки четыре рубля добавили).
9 июля Дмитрий Шагин хотел пойти к Константину Кинчеву, да его отговорили: Кинчев, говорят, в Москве.
«А может, к Полу Маккартни?» – призадумался Дмитрий Шагин.
«Да ну в жопу, у него такие бутылки, что и не примут…»
Перейдем к мифам. Я умышленно привел здесь мифы, страдательными героями которых являются сравнительно балуемые судьбой лица, как, например, Д. Шагин, Б. Гребенщиков или П. Маккартни, потому что мифы про не столь благоустроенных людей (типа В. Шинкарева и А. Горяева) представляют собой кромешный, непрекращающийся кошмар, в результате которого герои погружаются в пучину нечеловеческого ужаса и пропадают там без вести.
Однако основа всех мифов одинакова настолько, что можно сказать: это один и тот же миф, миф о глумящейся и рычащей толпе и одиноко страдающем добре. Прежде чем приступить к разбору канонических текстов мифов, следует отметить, что мифы рассчитаны на устный пересказ с характерной митьковской жестикуляцией, мимикой и произношением. Важная особенность заключается в тембре голоса при передаче речи положительных и отрицательных персонажей.
Обычно люди при рассказе речь отрицательного персонажа передают писклявым, капризным голосом, речь положительного (как правило, самого себя) – звучным и низким, даже если на самом деле соотношение обратное.
Положительный герой митьковского мифа-катастрофы говорит тихим, слабым, изнемогающим и испуганным голосом; отрицательный – гораздо более низким, хриплым, рыкающим, напористым и агрессивным. Это соотношение не воспринимается как условность даже тогда, когда отрицательным персонажем является трехлетний ребенок.
Итак, приведем тексты некоторых мифов.
СЕКСУАЛЬНАЯ ТРАВМА
Рассказывается от лица
Д. Шагина
Просыпаюсь я утром в детской кроватке (разворотил ее всю ногами за ночь, стенки отвалились), под одеяльцем махоньким – в ватнике, ватные штаны наглухо на все пуговицы застегнуты полностью! Ну, в валенках, конечно. Рожа так опухла, что глаза не раскрыть, – но чувствую, стоит кто-то. Раскрыл глаз пальцами, гляжу – бабушка стоит.
– Что, бабуленька? – говорю. – Что ты стоишь?
– А скажи, – говорит, – как ты деткам-то своим в глаза глянешь? Ну, про жену я уж не говорю. Бог тебе судья, а детишкам-то? Детишкам-то как в глаза глянешь?
У меня дыхание перехватило:
– Да что? Что, бабуленька?
– Ведь их трое у тебя, детишек-то! Меньшенькой всего полтора годочка!
– Бабуленька, бабуленька! Что случилось?
– А это что такое?!! – И достает из-за спины комок какой-то белый и мне показывает.
– Бабуленька, что? Что это такое?
– А я вот сейчас жене твоей позвоню, и мы с ней обсудим, что это такое!!! – Распрямляет комок, а это женские белые трусы пустые! С кружевами!
– Бабушка, бабушка! Откуда это взялось?
– А я вот сейчас деткам твоим позвоню и спрошу: откуда у вашего папы трусы женские валяются!
– Бабушка, бабушка! Дык это, наверное, Танины трусы! Уезжали впопыхах, все разбросали…
– Нет! Не Танины это трусы!
– А чьи же это трусы?…
– А я вот сейчас деткам…
– Бабушка, бабушка! Не говори так… Где же ты их нашла?
– Захожу утром в комнату, ты спишь, в руках бутылка кагора недопитая, а рядом женские трусы пустые валяются!
– Бабушка, бабуленька!.. А где же бутылка?
– Да я ее уже маме отдала!
– Дык ты… попроси ее обратно?
– Да она уже выпила всю! .
* * *
Этот миф делает в завершающей стадии неожиданный изгиб в сторону, приобретая добавочный оттенок трагизма за счет увеличения числа отрицательных персонажей в лице матери положительного героя. Любопытно, что герой пытается вступить в борьбу со злом («…а где же бутылка?»), что редко в мифе-катастрофе, но зло с торжественным садизмом наносит последний удар.
НАЖРАЛСЯ С ГРЕБЕНЩИКОВЫМ – 88
Рассказывается от лица
Д. Шагина
Да, братки дорогие, уж беднее Гребешка никого нет. Он и выйти-то боится – так ведь надо! Семья: за молоком сбегай, ведро помойное вынеси… А попробуй через поклонников продерись с этим помойным ведром! Ведь никто не предложит: Борис, я очень люблю твою музыку, потому давай я тебе вынесу помойное ведро. Куда там! На тебе, скажут, стакан, пей со мной, а я всем похвастаюсь: нажрался с Гребенщиковым.
А у Гребенщикова рожа уже от коллекционного коньяка – хоть прикуривай, руки так дрожат, что гитару не удержать. Он эти стаканы видеть не может, выворачивает.
Вот подходит он к двери с помойным ведром, слушает: тихо. В щель смотрит: вроде нет никого.
Гребенщиков быстро шмыгает в дверь и только ступает на лестницу, как сзади его хватают за горло и заламывают назад. Помойное ведро высыпается, он падает, елозит ногами в помоях, не успел рот раскрыть, чтобы вскрикнуть, – а ему ножом зубы разжимают и вливают туда стакан самогона…
Лежит Боря, задыхается, полуослепший, разбившийся, – а поклонники зубоскалят, спускаются по лестнице довольные: выпили все-таки с Гребенщиковым!
* * *
Нижеследующий миф очень жесток, но хоть режьте – не могу удержаться, чтобы не привести его. Миф очень популярен в митьковской среде и часто разыгрывается в лицах, даже невзирая на присутствие женщин, детей и стариков.
ЯЩЕРИЦА И ЗАКОН
Рассказывается от лица
В. Шинкарева
Гребенщикову подарили ящерицу. Удивительно красивую, совершенно зеленую. Видимо, заграничную. Гребенщиков и Люда (жена Б. Г.) просто наглядеться на нее не могли – держат в ладонях и смотрят, какая она зеленая, светится, переливается искрами. Добрая очень, хорошая. И только Глеб (сын Б. Г.) люто невзлюбил ящерицу. Мы как раз в тот вечер отмечали отъезд Гребенщикова в Америку – и весь вечер из-за этой ящерицы грустно было. То Глеб ей на хвост наступит, а то взял и опустил под воду и руку пятнадцать минут под водой держал, не поленился. Ящерицу потом вытащили – а она уже еле дышит, сидит на одном месте, рот как раскрыла, так и не закрывает. Люда слезами плачет, взяла ящерицу в руки, стала гладить, отогревать, все дышит, дышит на нее. А ящерица совсем холодная. Не ест ничего. Засунули ящерицу в банку с тараканами – она на них ноль внимания.
Потом постепенно отогрелась, рот закрыла, стала хвостом вилять, тараканов наворачивает, уши торчком, шерсть распуши… да. В общем, видим – будет жить. Ну, все на радостях стали спокойно пить, и все вроде хорошо.
Просыпаюсь утром на диване, глаза разлепить еще не могу, только мычу тихонько, чтобы кто-нибудь помог. И слышу рядом такой разговор.
Боря тихо, с мукой спрашивает у Глеба:
– Глеб, ты трогал сегодня ящерицу?
– Нет, не трогал.
– А видел ее сегодня?
– Видел.
– Подходил к ней?
– Подходил. (Митек-рассказчик произносит эту реплику трехлетнего ангеловидного мальчугана неимоверно низким, рычащим, грубо агрессивным голосом, полным нескрываемого торжества и глумления над всем светлым, добрым и чистым. Реплика исполняется с ерническим завыванием, переходящим в неразборчивый мат и какое-то лающее хрюканье.)
– И что же ты с ней сделал?
– Застрелил!
Тут пауза. Я ничего не вижу еще, но слышно, как у Бори с похмелья чердак поехал; он совсем растерялся, не понимает еще:
– Как… чем застрелил?
– А вот пистолетом!
– Как пистолетом… разве он стреляет?.. Как ты ее застрелил?..
– А вот так! (Слышен резкий стук деревянного пистолета об стол.)
Тут очень долгая пауза, и потом Боря, совершенно изнемогшим голосом, даже без всякого выражения:
– Глеб, Глеб!.. Вспомни, как ящерица была живая, играла с тобой, и вот теперь она лежит раздавленная… Как же ты мог?
– Закон такой!!!
* * *
Чтобы снизить свинцовую тяжесть этого мифа, митек-рассказчик часто прибегает к барочной пышности украшений. Так, если в начале мифа Гребенщиков обращается к своему сыну просто: «Глеб», то в последних фразах он почтительно, испуганно именует его «Глебом Егорычем», сопровождая свои слова цитатами: «Глеб Егорыч, не стреляй!», «Глеб Егорыч, что с Груздевым делать будем?» и «Глеб Егорыч, да ведь это вещи с убийства Груздевой!»
Отношение же Глеба к отцу на всем протяжении мифа можно смело уподобить отношению старослужащего («деда») или вора в законе к надоедливому молодому салажонку.
На 90 процентов снимает напряжение такой конец мифа: после фразы Глеба «Закон такой!» (кстати, на исполнениях этой реплики Д. Шагин окончательно сорвал себе голос) Борис Гребенщиков падает в обморок, а Глеб, подождав, когда отец очнется, сообщает ему: «Ты не сознание, ты совесть свою потерял! Удостоверение и оружие на стол!» («Место встречи изменить нельзя», 3-я серия).
* * *
Вывод из вышеизложенного ясен: митьковский миф-катастрофа будет развиваться в самостоятельный литературно-пластический жанр искусства, постепенно отдаляясь, хотелось бы надеяться, от митьковской правды-катастрофы.
Чтобы не заканчивать эту часть на такой угрюмой ноте, напомню об антитезе – о митьковском мифе-подвиге, почти постоянном контрапункте, полифонии мифа-катастрофы.
Не думаю, чтобы тут понадобились какие-либо комментарии.
ДРАКОН И ЗАКОН
Миф-подвиг
со слов Д. Шагина
Нынче у нас на дворе стоит 1988 год, который можно обозначить по-разному. Мало кто помнит, годом чего именно считает этот год ЮНЕСКО, но два обозначения известны и малолетнему ребенку: это год тысячелетия Крещения Руси, а кое-кому важнее оказывается то, что это год Дракона.
Помнится, в начале года на каждом перекрестке стоял мордастый кооператор, торгующий свечами-драконами, серьгами-драконами, календарями-драконами; зловещий силуэт дракона оказался людям ближе, чем память о тысячелетии нашего Крещения.
А ведь дракон – это не лошадь, не кошка, не собака, не заюшка… Во всяком пресмыкающемся видно преобладание демонических черт, а в драконе – и подавно.
Не будем рассусоливать: давайте представим себе, какой страх и горечь испытал Глеб Гребенщиков, увидев в своем доме живого, настоящего дракона, ожившего антипода Крещения!
Трехлетний ребенок слишком мал, чтобы понять разницу между условным драконом и маленькой ящерицей, но достаточно чувствителен, чтобы увидеть расстановку сил. Он увидел, что его родители поддались наваждению и поклоняются дракону, а стало быть, всякие переговоры с ними, всякие увещевания бесполезны.
И Глеб Гребенщиков, чтобы спасти родителей от чар, на своем уровне повторил подвиг Георгия Победоносца.
1988
Часть седьмая.МИТЬКИ И ЭПОХА НТР
Как митьки относятся к прогрессу? Мне приятно констатировать, что митьки и в этом вопросе занимают самую мудрую позицию: они никак к нему не относятся.
Но нельзя же никак относиться к продукции эпохи НТР, в изобилии встречающейся там и сям. Опишем это отношение сжато и без лишних эмоций, неизбежных, впрочем, в описании столь трагических вещей.
Продукцию эпохи научно-технической революции можно условно разделить на два класса: продукция эпохи неразвитой НТР, окружающая нас в реальной действительности, и продукция эпохи развитой НТР, знакомая нам по зарубежным фильмам и выставкам достижений народного хозяйства.
К предметам неразвитой НТР митьки испытывают щемящее чувство, похожее на жалость к уродливому ребенку. Таково их отношение ко всяким землечерпалкам, бетономешалкам, говномолотилкам.
С нежностью относятся митьки к кирпичным заводским трубам (в известном митьковском гимне «Мы проснулись с тобой после праздничка» про трубы говорится уже прямо с любовью: «Погляди на поля золотые, на фабричный клубящийся дым…»).
Радует митьков и такой предмет, как американского происхождения танкер «Либерти», стоящий сейчас на приколе у моста Лейтенанта Шмидта (этот корабль был во время второй мировой войны за ветхостью списан из американского флота. Будучи подобран нами, он, утратив американское имя и подданство, верой и правдой служит уже больше сорока лет).
В общем, митьки терпимо относятся к продукции эпохи слаборазвитой НТР, они даже могут пользоваться предметами и средствами производства этой эпохи.
Хотя всякую техническую документацию митек воспринимает как филькину грамоту, он многое умеет. Митек может просчитать теодолитный ход, перевести подпитку котла с регулятора на байпас, раскурочить отбойным молотком мостовую – все это он сделать может.
Может, но не хочет (как, впрочем, и весь советский народ).
Совсем по-другому митьки относятся к продукции эпохи развитой НТР, и серьезность этого отношения доказывает наличие специально выработанной терминологии.
Для всестороннего описания достижений эпохи развитой НТР митьками выработано два термина:
ВИДАК – видеомагнитофон, лучше всего импортный.
ШМУДАК – почти любой, кроме видеомагнитофона, продукт, произведенный в развитых капстранах.
Первоначально в митьковской среде шмудаком называлась культурно-бытовая аппаратура, но затем этим термином стал обозначаться любой предмет, отвечающий по крайней мере одному из следующих признаков:
1. Качественно воспроизводит музыку и пение.
2. Выполнен из пластика или металла, в оформлении преобладают черный и серебристый цвета.
3. Покрыт шмудацкими знаками (текстами на языках развитых капстран).
Гражданин СССР, владеющий несколькими шмудаками, называется ШМУДИЛА.
Нередки и исключения, например: многие видели красивые серебристые банки, похожие на консервные, но с несколько оплывшими краями и треугольной дырочкой на верхней стороне. Банки эти сплошь покрыты шмудацкими знаками («Туборг», «Хайнекен» и т.д.) и являются ярко выраженными шмудаками. Попытки использовать эти шмудаки кроме как для громыхания в них камушками и сования пальца внутрь через дырочку – не приносят результата. Митька, владеющего несколькими такими шмудаками, шмудилой назвать нельзя, так как он не знает, что некогда шмудак содержал в себе баночное пиво, в чем и состояло единственное его назначение.
Вообще говоря, шмудак является предметом многократного пользования, но и тут есть исключения, например: ракета «Першинг», хотя она и является предметом однократного пользования, есть самый настоящий шмудак со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Шмудилы, как правило, знакомы не только с назначением своих шмудаков, но и с азами их использования, в то время как нормальным человеком это постигается с трудом. Так, однажды, увидев у одного знакомого шмудилы шмудак, Дмитрий Шагин попросил разрешения произнести в него несколько слов (для проверки качества последующего воспроизведения шмудаком этих слов). Повергнутый в недоумение шмудила согласился и с тревогой смотрел, как Дмитрий Шагин выкрикивает в шмудак угрожающие реплики. После этого Митя попросил включить шмудак, оказавшийся кофеваркой, в работу. К разочарованию Дмитрия Шагина, шмудак не смог качественно воспроизвести все его реплики.
Как следует относиться к шмудакам? Игнорировать их нельзя, более того, обсуждение их наличия и размножения является излюбленной темой разговора митьков.
Встречаются два митька. Первый: «Был в гостях у такого-то». Второй: «Ну как он там?» Первый: «Сидит, видаками-шмудаками обложился». Второй: «Ну подонок!» и т. д. (надо заметить, что эпитет «подонок» вовсе не доказывает неприязни к самим шмудакам. Например, можно восхищаться красотой и пластикой движения хорьков, но я никогда не пойду в дом, хозяин которого их содержит).
Шмудаки существуют, и отмахнуться от этого факта не удастся. К ним следует относиться без излишней боязни, строго, но справедливо.
* * *
Открыв дверь в свою мастерскую, я сразу почувствовал неладное и, оглянувшись, увидел: на столе лежал шмудак. Небольшой, квадратный, он несколько отполз от соседства стаканов и раздавленных в бумагу окурков, чуть выпростав себя из ядовито-синей, сплошь покрытой шмудацкими знаками обертки.
Я подошел, без боязни взял шмудак в руки и принялся разглядывать: черный пластиковый корпус содержал в себе рационально не объяснимую систему зажимов и плотно набитый серебряный пакетик. Картинки, украшающие шмудак там и сям, поясняли, что оптимальный температурный режим работы шмудака – от 55 до 95 градусов по Фаренгейту, что серебристую шмудовину внутри него нельзя резать ножницами, разрывать и поджигать спичками.
Потянувшись было за ножницами, я сразу преодолел искушение и, пораженный внезапной мыслью, быстро оглядел мастерскую: но нет, больше их не было. Но, во всяком случае, один шмудак уже заполз ко мне. Будучи чуть больше сантиметра в толщину, он свободно мог проползти в щель под дверью и, раздвинув пустые коробки спичек и окурки, хозяином развалиться на столе…
От тревожных мыслей меня отвлек приход Дмитрия Шагина: в гости он зашел с дочкой.
Я кратко описал обстановку и спросил совета: что теперь делать со шмудаком?
Дмитрий Шагин не задумываясь ответил, что шмудак следует разорвать, разрезать ножницами или, на худой конец, поджечь.
Подумав, мы с сожалением отказались от этой мысли и стали разбирать шмудацкие знаки. Некоторые тексты были на английском языке, но являлись бессмысленным набором слов, большинство же текстов было на незнакомом языке или же просто являлось набором букв – чисто декоративным элементом и без того эффектного внешнего вида шмудака.
Митя веселился и неподдельно радовался шмудаку. Он не понимал всей серьезности моего положения: один из шмудаков принял меня за шмудилу и приполз ко мне; где же гарантия, что через день-другой не повалят остальные?
Митя, однако, отвергал идею о возможности самостоятельного передвижения шмудаков и высказал предположение, что шмудак оставил какой-нибудь шмудила.
Я резонно возразил, что скорее шмудаки сами научатся ползать, чем шмудилы смогут с ними расстаться. Дмитрий Шагин был вынужден согласиться, и мы замолчали, размышляя.
Митина дочка заскучала от наших разговоров, бегала по мастерской и баловалась.
– Ну-ка, хватит баловаться! – сказал наконец Митя. – Хватит, а то вон шмудак лежит: возьмет и укусит тебя!
Дочка лукаво посмотрела на нас и кругом побежала по мастерской, чуть не опрокинув мольберт.
Неожиданно шмудак сорвался с места и, широко разинув пасть, бросился за ней. Митина дочка закричала и попыталась спрятаться, но шмудак, щелкая зубами и пуча глаза, лез напролом.
Хорошо, что в руках у меня были ножницы, а шмудак чуть замешкался – видно, температура по Фаренгейту оказалась для него не оптимальной.
7.10.1988
Часть восьмаяВ связи с экспансией митьковского движения на север, юг, запад и восток давно пора подготовиться к массовому паломничеству иностранных туристов в места скопления митьков.
Халатное, поверхностное знакомство с митьковской лексикой приводит к быстрому искажению и, в конечном итоге, вырождению смысла цитат и выражений.
Так, введя в группу немецких туристов сильное выражение «ах вот как!» (обозначает несогласие с окружающей действительностью), я через некоторое время с удивлением обнаружил, что оно трансформировалось в «ах, водка!», а вскоре и в «ах, шнапс!», причем гордая и саркастическая интонация фразы превратилась в мечтательную и заискивающую.
Отсюда видна необходимость дополнить список употребляемых выражений и адаптировать его до уровня разумения иностранца.
Попавшийся мне немецкий путеводитель по транссибирской магистрали составлен так: взят некий путешественник, господин Майер, и ему, господину Майеру, предложен лексикон с объяснением, когда и зачем следует употреблять то или иное выражение (насколько я помню, лексикон краток: где я – ваша профессия – меню – солянка – икра – красная рыба – масло – соль – здесь грязно – что это – невкусно).
Итак, что должен знать тот же мистер Майер, американский миллионер, если он является начинающим митьком? Все описанное в предыдущих частях «Митьков» остается актуальным, однако оформилась характерная черта, бывшая на заре движения под спудом и могущая ускользнуть от внимания зарубежного неофита: раздвоение личности митька на «ИКАРУШКУ» и «ДЕМБЕЛЯ». Митек может пребывать сравнительно долгое время в одном из этих состояний, но бывает, что переход из одного в другое и снова обратно осуществляется внутри одной фразы. Нередко оба состояния сосуществуют.
Понятие «Икарушка» знакомо читателю, помнящему предыдущие части «Митьков», но понятие «дембель» может быть неизвестным мистеру Майеру, а потому поясним: строго говоря, дембелем называется солдат срочной службы после выхода приказа министра обороны о демобилизации данного призыва.
Соответственно, в повседневной жизни дембелем называется разложившийся, безжалостный самодур.
Дембель опьянен осознанием себя дембелем, авторефлексия отсутствует начисто; однако его самодурство не лишено мрачноватого романтического юмора. Например, дембель любит лечь на койку и приказать: домой еду! Тотчас несколько солдат первого года службы должны схватить специально припасенные березовые или еловые ветки и что есть духу бежать вокруг койки, плавно качаемой двумя другими солдатами. Эта процедура вызывает в дембеле представление о деревьях, мелькающих в окне поезда, который везет дембеля домой.
Привлекательна ослепительная пошлость эстетики дембеля, находящая выражение в «дембельских альбомах», песнях, манере одеваться.
Дембелю причиняет глубокое страдание мысль, что его могут спутать с новобранцем, поэтому, во избежание сходства, он всячески трансформирует и корежит строгую армейскую униформу. Шапке он после мучительно долгих манипуляций придает квадратную форму; чтобы изменить цвет шапки, ее следует регулярно начищать гуталином. Подметки сапог дембель должен либо полностью срезать, либо непомерно нарастить. И т. д.
Дембельское поведение имеет тенденцию переходить в передембельское – уже совершенно осатанелое, без тени юмора. Например, чтобы зарубежному митьку было понятно: Арнольд Шварценеггер, выступая в роли положительного героя, является дембелем, в роли отрицательного – передембелем. Убедительный образец зрелого передембеля – акула из кинофильма «Челюсти».
М-ру Майеру перед поездкой не помешает обзавестись некоторыми аксессуарами дембеля. Своей соболиной шапке он должен придать квадратную форму, не следует забывать регулярно начищать ее гуталином. Необходим дембельский альбом в плюшевом, разрисованном карандашами переплете. В альбом нужно наклеивать черно-белые, некачественно выполненные фотографии общения м-ра Майера с митьками, красивые этикетки, туда же следует аккуратным почерком записывать митьковские и дембельские песни (из последних можно предложить «Тамбовские огни» и «В ресторане одном пьяный дембель сидел»).
Ниже приводятся новые митьковские слова, выражения и цитаты, которые м-ру Майеру необходимо выучить для полноценного общения с окружающими. В общении с согражданами м-р Майер может произносить большинство выражений по-английски. (А. Флоренский любезно сделал перевод на то, что он считает английским языком. Хотя этот перевод даже увеличивает примитивистскую мощь митьковских выражений, он заставил меня прибегать к обратному переводу.)
ПОЛНЕЕ НАЛИВАЙ! – рlease give me some more (Дайте, пожалуйста, еще немного) (В. Шинкарев. «Папуас из Гондураса»). Цитата произносится грубо повелительным тоном при получении м-ром Майером любого продукта.
АХ ВОТ КАК? – уоu аrе right (Вы правы). Фраза выражает недовольство окружающей действительностью, произносится удивленно-презрительным, саркастическим тоном.
ДА КУДА ТАМ… –уеs where there (Да. Куда. Там). Реакция на любое упоминание о материальной обеспеченности м-ра Майера.
А НЕ РАНОВАТО ЗАДЕМБЕЛЕВАЛ?! – it seems to me that you go on dembel too early (Мне кажется, что ты стал дембелем слишком рано). Фраза выражает недовольство самооценкой кого-либо из присутствующих.
ВО-ВО! – уеs-уеs (Да-да!) Эта фраза произносится в состоянии Икарушки, однако довольно грозным тоном. Выражает сарказм.
НЕ-НЕ, ФРАЕРОК, ПОЛНУЮ! – nо-nо, а man, who have never been in prison, full (Нет-нет, человек, который никогда не был в тюрьме, полную!) («Место встречи изменить нельзя»). Требование дать побольше какого-либо продукта.
ВИДАК – vidak.
ШМУДАК – shmudak.
Я БЫ ЛУЧШЕ ВОДОЧКИ ВЫПИЛ… – I want to drink vodka (Xочу пить водку) (М. Булгаков. «Собачье сердце»). Цитата произносится м-ром Майером в ответ на любое предложение: осмотреть Эрмитаж, совершить обзорную экскурсию по городу, оплатить счет в гостинице и т. д.
Желая практиковаться в правильном употреблении митьковского лексикона, м-р Майер должен провоцировать подходящие для этого ситуации. Так, зайдя в писчебумажный или, например, книжный магазин, он обводит тоскливым взглядом прилавки и грустно признается продавцу:
– Я бы лучше водочки выпил…
– Извините, но у нас не продается водка, – почтительно, как и при любом разговоре с иностранцем, отзывается продавец.
– Ах вот как? – саркастически вопрошает м-р Майер, лихо заламывая свою дембельскую шапку. – Нету? А не рановато задембелевали?! – и т. д.
ДА ПОШЕЛ ОН! – уеs, he is going (Да. он идет). Фраза употребляется при разговоре о персонаже, произведении искусства или предмете, не интересующем м-ра Майера.
ТРИ ДНЯ НЕ ЖРАМШИ, НЕ СПАМШИ, НЕ …МШИСЬ! – during last three days I have no food, no sleep, nether sexual contacts (В течение трех последних дней я не имел ни еды, ни сна, ни сексуальных контактов). Типовой ответ на вопрос о самочувствии.
Я В ДВУХ КОТЕЛЬНЫХ РАБОТАЮ, А В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ ВАГОНЫ РАЗГРУЖАЮ ПО ЧЕТЫРЕ РУБЛЯ ЗА НОЧЬ! – Это печальное высказыванье объясняется тем, что в недалеком прошлом многие митьки, в том числе автор этих строк и Д. Шагин, действительно работали в двух котельных, т. е. сутки через сутки. Если благосостояние митька чудом возрастает, он, уже вовсе не работая, в состоянии Икарушки продолжает считать себя работающим в двух котельных и даже берется в свободное время разгружать вагоны по самой низкой ставке. М-р Майер также должен употреблять это высказывание в вышеприведенном виде, несмотря на низкую вероятность того, что в развитой капстране оплата тяжелого, пусть и малоквалифицированного труда производится советскими рублями.
Реалии не мифологического, но действительного быта митьков отражены в другой фразе:
У МЕНЯ ДАЖЕ СТУЛА СВОЕГО НЕТ! – Эта фраза, как и предыдущие, произносится отнюдь не горестным, но гневным тоном. Еще более гневно произносится следующая фраза:
А МНЕ ЛЕГКО?! – ответ на чью-то жалобу.
М-р Майер, находясь в состоянии Икарушки, совершенно не выносит упоминания о чьих-либо чужих трудностях и лишениях, гневно перебивая:
Я, МЕЖДУ ПРОЧИМ, ТОЖЕ НЕ НА ПРОДУКТОВОЙ БАЗЕ ПОДЪЕДАЛСЯ! – («Место встречи изменить нельзя»).
В состоянии Икарушки м-ру Майеру еще легче осадить навязчивого собеседника, чем в состоянии дембеля. Например:
ИНТЕРВЬЮЕР: М-р Майер, как вам понравилось путешествие по СССР?
МАЙЕР: Три дня не жрамши, не спамши…
ИНТЕРВЬЮЕР (смущенно): М-р Майер, это весьма досадно, мне печально это слышать…
МАЙЕР (с ревом): А мне – легко?!
ИНТЕРВЬЮЕР (находчиво переменяет тему): М-р Майер, поговорим о вашем бизнесе, не поиски ли деловых контактов привели вас…
МАЙЕР (перебивает): Во-во! Бизнес, – в двух котельных работаю, а по ночам вагоны разгружаю по четыре рубля за ночь!
ИНТЕРВЬЮЕР: Как?! Вы производите впечатление такого обеспеченного человека, я видел фотографии вашей виллы на Багамах…
МАЙЕР (горько): Во-во! Вилла… Да у меня даже стула своего нет!
ИНТЕРВЬЮЕР: Но ведь вы владелец контрольного пакета…
МАЙЕР (перебивает): Да куда там…
ИНТЕРВЬЮЕР: Но ваши заводы в Руре…
МАЙЕР: Да пошли они!..
ИНТЕРВЬЮЕР (после некоторой паузы, не зная, о чем тут еще говорить): М-р Майер, что бы вы хотели пожелать нашим телезрителям?
МАЙЕР (хмуро): Чего там желать… Я бы лучше водочки выпил…
М-р Майер, однако, не должен всегда быть таким занудой. Для развлечения случайных попутчиков или тех же интервьюеров ему следует знать митьковские игры и забавы, например викторину «Хорошо ли вы знаете телефильм „Место встречи изменить нельзя“?».
Вот примеры вопросов этой викторины:
Где проводился матч, транслируемый по московскому радио во время убийства Ларисы Груздевой, между какими командами, с каким счетом закончился и в чем заключалась судейская ошибка, допущенная в нем? (Правильный ответ: Стадион «Динамо», «Динамо» –ЦДКА, 2:0, судья не назначил пенальти.)
Другой вопрос: Назовите по крайней мере одиннадцать видов животных, упоминаемых в телефильме «Место встречи изменить нельзя», в том числе три с обозначением подвида, к которому относится данное животное, два вида, выступающих в трех ипостасях – самец, самка и молодая особь, и два вида – с оценкой индивидуальных качеств упоминаемой особи. (Правильный ответ: Лось сохатый, собака легавая-пес-щенок, боров-свинья-кабанчик, гидра трехголовая, бобер, сокол ясный, кошка черная, орел, змея, теленок, волк позорный.)
Заратустра, как известно, избавлялся от духа тяжести танцуя. Митьки избавляются от пороков танцуя – они пародируют и утрируют пороки, доводя до абсурда. (Если читатель не понял этого до сих пор – митьки должны ему казаться просто чудовищами.)
Играя в жадность, митьки используют следующие выражения:
ДЕНЕЖКА СЧЕТ ЛЮБИТ! – money likes to be counted (Деньги любят быть сосчитанными).
СВОЙ ГЛАЗОК – СМОТРОК! – my own eye is looker (Мой собственный глаз является глядетелем).
