Текст книги "Ледяной огонь"

Автор книги: Мишель Селмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Большинство женщин почему-то уверены, что их мужья будут заботиться о них до конца жизни. Какое-то время это действительно так. Затем, вплоть до развода, это правило уже не действует

(из книги Айви Мэдисон «Развод: путеводитель современной женщины. Счастливые мгновения одиночества»).

Айви бесстыдно флиртовала. И с кем! С юношей, который прямо-таки млел от ее внимания и который едва-едва закончил школу. Если еще не учится.

Дилан фыркнул, не желая признаваться себе, что ревнует ее почти что к мальчишке. Он не сводил с нее глаз почти с той секунды, как яхта вышла в море и Айви, совершенно очевидно избегая оставаться с ним наедине, приклеилась к этому молодому мексиканцу.

Стояла жара. На Айви был надет топ, который с легкостью мог сойти за бюстгальтер: слишком уж мал и совсем не оставлял места воображению. Как и коротенькие шорты, в которых ее безупречные ноги казались особенно длинными. За ее спиной развевались волосы, золотым ореолом окутывая плечи. Загар почти не тронул ее нежной бледной кожи, и это особенно бросалось в глаза на фоне мужских загорелых лиц членов команды, задубевших от ветра и соленой воды.

Дилан сильнее сжал поручни, вспомнив, что предшествовало этому дню. Сцена в бассейне, ее расширенные от страха и полные слез глаза. Поцелуи, при воспоминании о которых его пульс учащался вдвое. И наконец, ее спальня, куда он проник, чтобы соблазнить Айви, пока ее губы еще горели от его поцелуев, а в результате все закончилось разговором, от которого в душе остался неприятный осадок.

Ему было совершенно непонятно, почему он отступил от своего первоначального плана. Вместо того чтобы своими поцелуями и ласками заставить бывшую жену признать, что ее влечение – не плод его фантазии, он позволил ей втянуть себя в выяснение отношений, которое, совершенно предсказуемо, ни к чему не привело. Каждый из них остался при своем. Их прежняя супружеская жизнь и без этого разговора напоминала спутанный клубок, в котором присутствовали начало и конец, но середина была до того запутана, что нечего и думать размотать его даже спустя столько лет. По крайней мере, пока кто-нибудь не возьмет на себя вину за то, что их брак распался.

Дилан, впрочем, был готов взять на себя часть вины, особенно за то, что сделали его родители. Но валить на него все? Почему она так уверена в своей непогрешимости? Жизнь рядом с ней напоминала ею же самой заданную программу: шаг влево, два шага вправо, три вперед. Если она могла и хотела жить так, это не значит, что другие обязаны были этому следовать. С него достаточно той программы, которую написали для него его родители. Конечно, он подчинился им и даже полюбил свою работу, но иногда задумывался о том, как бы сложилась его жизнь, сложился их брак, если бы он был обычным парнем, не обремененным таким наследством. Тогда его смыслом жизни была бы не нефть и не процветание семейного бизнеса, а математика, которая поразила его воображение еще в школе и которая теперь превратилась просто в хобби.

Когда яхта входила в гавань, Дилан заметил, как что-то, подозрительно напоминающее кредитную карточку, перекочевало из рук Айви в руки ее нового дружка. Он покачал головой. Неужели она не понимает, как нелепо и смешно выглядит, назначая свидания безусому, незрелому юнцу? Это совсем на нее не похоже. Насколько он помнил и насколько мог судить сейчас, его бывшая жена не просто не умела кокетничать (хотя ей эти женские ужимки и не требовались), она никогда не делала первого шага. Что она опять задумала?

В порту их уже ждала машина. Выезжая с автостоянки, он как можно небрежнее спросил:

– Ну и как твой юный друг? Не хочу вмешиваться и, более того, не имею права, но тебе не кажется, что вы находитесь с ним в несколько разных возрастных категориях?

– Он мне понравился, – глядя в окно, сказала Айви.

– Смотри, как бы не пришлось потом плакать.

– Ты что, ревнуешь? – Она соизволила посмотреть на него.

– К этому птенцу? – Дилан фыркнул, кинув на нее мимолетный взгляд. – Я просто не хочу, чтобы ты страдала, глупышка.

– Ты не забыл? – нарочито ласково спросила Айви, велев своему сердцу не биться так часто от этого глупого обращения. – Я ведь лучше всего умею заботиться о себе.

– Это я помню. Поэтому не лучше ли, а главное, честнее признаться, что тебе нужен не он, а я?

– Нет, не честнее, – отрезала она, снова повернувшись к окну. – Потому что мне не в чем признаваться. Тем более тебе.

– Чем я хуже других? – не отставал Дилан, криво усмехнувшись. – Вчера, если бы не наш разговор, ты бы уже лежала в моих объятьях, а если бы не твое глупое упрямство, ты бы уже призналась, что была кое в чем не права… Я имею в виду то, почему распался наш брак.

– Я готова признаться в последнем утверждении прямо сейчас. – Айви оторвалась от преувеличенно внимательного созерцания кактусов, растущих вдоль дороги. – Может, я действительно была кое в чем не права, но первое заявление не лезет ни в какие рамки. К твоему сведению, этому «мальчику» двадцать два года, он будущий психолог и, по-моему, неплохо разбирается в психологии, читал мою книгу и обручен с чудесной девушкой. После свадьбы они хотят переехать в Техас. Я оставила ему свой телефон на случай, если ему понадобится чья-нибудь помощь или просто совет.

Дилан не сразу собрался с мыслями.

Она на самом деле призналась, что вина за распавшийся брак лежит не только на нем, или он перегрелся на солнышке?

Айви между тем продолжила:

– А свой дилетантский подход можешь засунуть куда подальше, потому что в действительности это тебя влечет ко мне и ты пытаешься оправдать собственные поступки, приписывая мне чувства, которых у меня к тебе нет и быть не может.

Не отрывая глаз от дороги, Дилан вскользь заметил:

– Я бы на твоем месте не был так самоуверен. И я могу тебе это доказать.

– Закрытые двери… – Она осеклась, вспомнив, как легко он проник в ее спальню.

– Закрытые двери не станут проблемой, – подхватил он, безошибочно распознав причину ее замешательства.

– Ты просто надутый ревнивый извращенец.

– Я готов подписаться под этими словами, если ты пригласишь меня к себе в спальню.

– Еще чего!

– Тогда приглашаю тебя в свою, – ничуть не смутившись, сказал Дилан.

– Дилан, не болтай ерунды. – С ее губ сорвался полусмех-полустон, когда перед ее глазами живо возник его образ без рубашки.

– Ну, как знаешь.

Он пожал плечами и до виллы не произнес больше ни слова. Однако то ли подействовала прогулка, то ли взаимная пикировка, но царившее между ними со вчерашнего вечера напряжение спало.

В доме никого не было, и Дилан предложил: умираем с голоду, дожидаясь остальных, или ужинаем?

Без малейших колебаний Айви выбрала второй вариант. Как ни странно, но за ужином она чувствовала себя так, словно все эти десять лет ела с Диланом за одним столом. Она зашла так далеко, что даже сказала:

– Ужин был просто великолепен.

После десерта Дилан посмотрел на нее:

– Пойду к себе в комнату. Если Блейк спросит, где я, передай ему, что ночь для меня уже наступила. Спокойной ночи, Айви.

– Спокойной ночи, – следя, чтобы ее голос звучал естественно, произнесла она. Айви опять охватило странное чувство досады. Или Дилан сказал это, чтобы усыпить ее бдительность? Время-то детское: всего восемь часов.

Дилан встал из-за стола и подошел к ней. Она подняла на него удивленные глаза, надеясь, что он не слышит, как громко забилось ее сердце.

Он молча протянул ей руку и ждал, выразительно подняв темные брови. В конце концов, Айви сдалась и осторожно подала ему свою руку, гадая, что он задумал.

Дилан обхватил ее запястье своими длинными сильными пальцами и нагнулся.

Кровь с бешеной силой застучала у нее в висках, но Айви не шелохнулась. К ее огромному разочарованию, он поднес ее ладонь к носу и сделал глубокий вдох.

– Вот, значит, какие духи ты купила. Аромат бесподобен.

– Да, – наслаждаясь теплом и силой, исходящими от его тела, выдохнула она. – Я не могла устоять.

Его дыхание коснулось кожи, и ладошка Айви вспотела. Когда он легонько провел губами вдоль запястья и затем дальше, к впадинке между большим и указательным пальцем, Айви вся обмякла и закрыла глаза, чувствуя, что эта ласка нашла самый живой отклик в ее теле.

Проклятье! Если он собирается делать так каждый день, то она с радостью признает свое поражение и подчинится его силе.

Айви погрузилась в грезы, навеянные близостью и невинной лаской Дилана, и не сразу заметила, что находится в столовой одна.

Она открыла глаза, отодвинула тарелку и вышла на балкон. Оранжевый диск солнца почти пропал за горизонтом, но его лучи еще мерцали на ровной глади воды.

Спустя две минуты она ощутила за своей спиной чье-то присутствие. Губы сами собой раздвинулись в усмешке.

Значит, она не ошиблась. Дилан сказал, что поднимется к себе только затем, чтобы поддразнить ее. У нее было нехорошее предчувствие, что, несмотря на смелое заявление, которое она сделала в машине, убедить его в том, что ее ничуть к нему не влечет, ей так и не удалось. Если быть откровенной, он был прав, когда сказал вчера, что она была бы уже в его объятьях, если бы не это выяснение отношений.

Айви постаралась придать лицу спокойное выражение, спрятала усмешку и повернулась.

– Я думала, что ты сказал, что…

– Мадам?

Домоправительница, немолодая мексиканка, замерла в нескольких шагах и выжидающе смотрела на нее.

– Ничего, – смущенно сказала Айви. – Я думала, что это… в общем, вы – это не тот человек, который…

Она натянуто ей улыбнулась и быстро вышла из столовой, чувствуя на себе недоуменный взгляд домоправительницы.

Как странно! – в растерянности думала Айви, поднимаясь к себе. Неужели в первый раз за все это время Дилан оставил ее в покое? Как раз тогда, когда она уже привыкла к тому, что он всегда находится поблизости. Насмехается над ней, дразнит, изводит, но, как ни противно в этом признаться, не дает ей скучать. Не говоря уже о том, что в его глазах она читает откровенное мужское восхищение, от которого чувствует себя красавицей. Почему-то до того момента, когда судьба в лице Дейдре не свела ее с бывшим мужем, Айви ни капельки не трогало неподдельное восхищение и интерес, проявляемый к ней другими мужчинами. Неужели она снова влюбляется в Дилана?

Конечно же, нет, поспешила уверить себя Айви. Как ни крути, десять лет практически без мужского общества – слишком долгий срок, чтобы просто так встретиться с человеком, который раньше мог воспламенить ее одним своим взглядом. Она просто отвыкла с этим справляться, вот и все.

Скорее всего, в этом все и дело, окончательно успокоилась она.

Часы показывали восемь тридцать. Айви включила ноутбук, чтобы проверить почту. Среди обычных трех сотен писем, которые буквально заваливали ее электронный ящик, несмотря ни на его частую смену, ни на всевозможные антиспамовые средства защиты, в глаза ей бросилось письмо от ее редактора Миранды Рид с пометкой «срочно».

Айви открыла письмо и прочла только два слова «позвони мне!!!» во весь экран. Она сразу же набрала ее номер, но никто не отвечал. Когда Айви уже приготовилась положить трубку, Миранда наконец ответила.

– Да, – раздался ее сонный голос.

– Извини, если я тебя разбудила, но твое письмо… Что случилось?

– Айви? – Миранда моментально проснулась. – Кто он? – выпалила она.

– Что? – Айви озадаченно нахмурилась.

– Кто он? Ну, шафер? Я выиграла?

Только сейчас Айви вспомнила, что обещала позвонить Миранде сразу же, как только выяснит, на кого похож таинственный шафер. Миранда была уверена, что он похож на Антонио Бандераса, и предложила заключить пари. Айви ради смеха согласилась, сделав ставку на то, что он будет похож на Джонни Деппа. Как оказалось, они обе ошиблись…

– Ты там не уснула? – В голосе Миранды слышалось нетерпение. – Так я выиграла или нет?

Айви очнулась.

– Боюсь, что нет.

– Значит, я проиграла, – разочарованно протянула Миранда. – Ну что ж, пусть будет похож на Джонни Деппа.

– Вообще-то, – Айви кашлянула, – в нашем споре нет победителей, но нет и проигравших.

– То есть?

– То есть он не похож ни на Бандераса, ни на Деппа.

– И кто он? Нет, подожди! – Миранда, будучи женщиной азартной, сразу же загорелась. Ночное время не стало для нее помехой. – Давай ты его опишешь, а я попробую догадаться.

– Высокий и загорелый.

– Ну, этого мало, – протянула Миранда. – Он хотя бы молодой?

– Да.

В трубке повисла тишина.

– Нет, на ночь глядя не могу, – зевая, призналась Миранда. – Хотя бы еще одну подсказку.

– Дилан.

– Подожди-ка! Ты хочешь сказать, что он похож на Мэтта Дилана?

– Холодно.

– Боба Дилана?

– Холодно.

– Дилан, Дилан, – забормотала Миранда. – Кто же это может быть?

– Это не фамилия, а имя, – сжалилась над ней Айви.

– Имя? – задумчиво протянула Миранда. – Нет, в голову ничего не идет, – спустя еще одну паузу призналась она.

– Дилан Маршалл.

– Что? – Голос Миранды поднялся на октаву. – Ты хочешь сказать, что он похож на твоего бывшего мужа?

– Он не похож на него. Таинственный шафер – и есть мой бывший муж во плоти.

– Ты шутишь?

– Мне здесь не до шуток, – суховато сказала Айви.

– И ты не знала? – недоверчиво спросила Миранда.

– Разумеется, нет, если Дейдре заговорила об этом почти перед самым его приездом.

– Но с какой целью она скрывала от тебя, кто он?

Айви усмехнулась.

– Она по-прежнему верит, что мы созданы друг для друга, и хочет, чтобы я его простила.

– А ты, разумеется, отказываешься.

Айви тряхнула головой, подумав, что она ослышалась.

– Прости?

– Ты слышала меня, – заявила Миранда. – Хотя тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но иногда ты бываешь упряма до чертиков. Может, спустя столько-то лет его можно и выслушать?

– Если ты забыла, то напоминаю, что за умение слушать мне платят деньги, так что за столько лет я научилась делать это лучше всего. Вся проблема в том, что с ним невозможно разговаривать! Правда, вчера у нас состоялся один неприятный разговор… В общем, я поняла, что была не права, сваливая на него всю вину за то, что наш брак не сложился, – призналась Айви.

– Вот видишь!

– Пока ничего не вижу, – отрезала Айви. – Может, часть вины лежит на мне, но это – меньшая часть. Я никогда не смогу простить ему то, что меня вышибли из Гарварда по его вине, а он даже не извинился!

– Но ведь если бы этого не произошло, ты бы не стала известной писательницей и психологом, – возразила Миранда. – Иными словами, он тебе даже помог.

– Ты думаешь, я себе этого не говорила? Может, теперь ты скажешь, что я должна быть ему за это еще и благодарна? – негодуя, воскликнула Айви.

– Так далеко я бы не зашла, – дипломатично ответила Миранда. – Но если бы ты его простила, тогда ты была бы… – она замялась, – как бы это сказать… почувствовала себя более счастливой, что ли.

– И ты туда же, – вздохнула Айви. – Почему все так уверены, что я несчастлива? Если уж я не могу разобраться в себе, тогда какой из меня психолог?

– Замечательный, – искренне сказала Миранда. – Может, ты просто не хочешь признаться себе кое в чем?

– Ты предлагаешь мне самой обратиться к психологу? – осведомилась Айви.

– Я предлагаю тебе быть честной сама с собой, – поправила ее Миранда и громко зевнула. – Может, отложим этот разговор до твоего приезда? – виновато попросила она. – Ужасно спать хочется.

– Конечно. Спокойной ночи.

– Еще увидимся.

Айви медленно положила трубку. Значит, быть честной сама с собой? Отлично. Она займется этим.

Немедленно.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вашему самоуважению нанесен удар? Выдержите его и двигайтесь вперед. На свете столько всего замечательного и интересного! Можно заняться спортом, а то и просто начать пешие прогулки. Просто не забывайте каждое утро, глядя на себя в зеркало, говорить своему отражению: «Мне нравится, как выглядит эта женщина!»

(из книги Айви Мэдисон «Развод: путеводитель современной женщины. Счастливые мгновения одиночества».)

Находясь под влиянием телефонного разговора с Мирандой и не позволяя себе подумать, чем может закончиться то, что она задумала, Айви распахнула дверь и решительно направилась к противоположному крылу виллы. Она не знала, в какой комнате Дейдре поселила Дилана, но надеялась найти ее, ведь его балкон был напротив ее спальни.

Узкая полоска света, пробивавшаяся из-под одной двери, словно приглашала ее войти. Айви прислонилась к двери и прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука. Не колеблясь ни секунды, она толкнула дверь. В конце концов, если Дилан считает, что может заходить в ее комнату, когда ему заблагорассудится, игнорируя замки, то почему должна стучать она?

Переступив порог, Айви поняла, что не ошиблась комнатой. В следующий момент она разглядела ворох бумаг на кровати и перевела взгляд на Дилана, прислонившегося к подушке и читающего что-то очень похожее на деловой документ.

Он оторвался от листа бумаги и посмотрел на нее, высоко подняв брови.

– Ошиблась поворотом?

Айви сглотнула, но не смогла произнести ни звука, чувствуя себя одновременно обманутой, возбужденной и раздосадованной. Ее поступок абсолютно не соотносится со словами, высказанными ею в машине. Более того, он подтверждает правоту Дилана. Да, ее тянет к нему. И именно по этой причине она сейчас стоит перед ним и не знает, что сказать, потому что… В глубине души Айви надеялась увидеть его в своей спальне. Но он будет последним человеком, кто об этом узнает!

– У тебя что, отнялся язык? – участливо поинтересовался Дилан, откладывая бумагу в сторону.

Айви тряхнула головой, сбрасывая оцепенение.

– Нет. – Сделав шаг вперед, она опустилась на кровать. – И я не ошиблась поворотом. Я зашла к тебе потому, что поняла: такого отличного шанса нам может больше не представиться. – Она набрала в легкие побольше воздуха и продолжила: – Я много думала после нашего разговора и решила, что то, как мы расстались с тобой, это… неправильно.

– Ты что-то предлагаешь?

– Да. Несколько минут назад у меня состоялся один разговор.

– Хорошо, но при чем здесь я?

– Не хочу вдаваться в подробности, но ты очень даже при чем, поэтому я хочу окончательно расставить все точки над «i».

– Понятно, – ровным тоном сказал Дилан. – Кажется, я начинаю догадываться… Ты хочешь продолжить наш вчерашний разговор? Но, насколько я помню, он ни к чему нас не привел. Мы снова не пришли к единому мнению.

– Ты абсолютно прав, – согласилась Айви. – Поэтому я хочу, чтобы мы к нему все же пришли. Пусть даже спустя десять лет.

– Зачем? – Дилан пожал плечами и снова взял документ в руки. – Что это изменит?

– Я не знаю, – призналась она. – Но после того разговора я много думала. Может, теперь, когда мы оба повзрослели, нам удастся избавиться от взаимных упреков и раз и навсегда разобраться с нашим общим прошлым и забыть о нем? Тогда, если в будущем нам доведется встретиться еще раз, мы сможем нормально общаться…

После некоторого молчания Дилан кивнул.

– Ладно, попробуем. Хотя, на мой взгляд, это бесполезная трата времени, потому что прийти к общему мнению нам удастся только в том случае, если я закрою свой рот и просто молча соглашусь со всем, что ты скажешь.

– И вовсе нет, – запротестовала Айви.

– Вот видишь, – удовлетворенно сказал Дилан. – Мы еще не начали говорить, а ты уже споришь.

– Хорошо. – Она подняла обе руки, словно сдаваясь. – С чего начнем?

– Может, с того, в чем мы едины?

– Дилан, мы спорили буквально обо всем!

– Разве? Насколько я помню, мы ни разу не спорили о деньгах. Ты постоянно меня пилила по поводу нескончаемых вечеринок и прогулянных занятий, но никогда о том, сколько денег я потратил. Денежный вопрос даже не встал во время бракоразводного процесса.

– Ты прав, – согласилась она. – Но это объясняется просто. Я знала, что ты богат, но я выходила замуж за тебя, а не за твои деньги, а после того как меня лишили гранта, посчитала унизительным принимать твою милостыню.

– На эту «милостыню» ты могла бы оплатить свою учебу и продолжить учиться, – заметил он. – Но ты не захотела, предпочитая устроиться на работу и сделать вид, что меня не существует.

– Ты не можешь винить меня за то, что у меня есть гордость.

– Гордыня, – поправил ее Дилан.

– Может быть, и так, – не стала спорить Айви, – но ты не вправе обвинять меня за то, что я не хотела повторения истории, которая постоянно стояла у меня перед глазами.

– Какой истории?

– Мы даже не говорили об этом, – усмехнулась она. – И еще удивляемся, что наш брак не удался. Знаешь, что мне сказала мама, когда я познакомила тебя с ней? Что ты очень похож на моего отца и у нас ничего не получится. Даже твои деньги не смогли изменить ее мнение.

– И что она сказала?

– Что ты слишком беспечен, легкомыслен и ненадежен. Что в один день ты просто уйдешь и не вернешься.

– Если твоя мать пилила отца так же, как ты меня, то нет ничего удивительного, что он не выдержал.

– Я бы не делала этого, если бы ты не давал мне повода, – возразила Айви. – Когда ты надел на меня обручальное кольцо, я окончательно осознала, что стала взрослой и, значит, должна действовать соответственно. На тебя же наш брак подействовал совершенно иначе. Тогда я впервые по-настоящему испугалась того, что совершила, поддавшись мимолетному импульсу.

– Возможно, тогда я понял, что кроме уздечки, которая была на мне с самого рождения, добровольно надел на себя еще и седло, которое еще больше ограничило мою свободу, – предположил Дилан. – А тут еще твое вечное недовольство и желание, чтобы все всегда было по-твоему. Это не могло мне понравиться, поэтому я, естественно, взбрыкнул.

– Наверное, я просто не учла одного обстоятельства… Ты был единственным ребенком богатых родителей, – продолжила Айви. – Это наложило свой отпечаток. Ты привык, что все всегда было по-твоему, и чем больше я хотела, чтобы ты изменился, тем сильнее начинал брыкаться.

– И кончилось это тем, что я просто закусил удила, – подхватил Дилан.

– Точно, – вздохнула Айви. – Да, наверное, именно тогда мои сомнения, которые я настойчиво гнала от себя, уже прочно засели в моей голове, и не так-то просто было от них избавиться.

– Какие сомнения?

Она слабо улыбнулась.

– А ты не догадываешься? Я все недоумевала, почему богатый, красивый, веселый молодой человек из всех девушек университета выбрал бедную, скучную простушку вроде меня?

– Вот, значит, почему мне потребовалось три месяца ухаживаний, чтобы заполучить тебя в свою постель, – задумчиво протянул Дилан. – Но дело того стоило. – (Айви покраснела от тона, которым это было сказано.) – К тому же будь ты такой, какой себя описала, я бы ни за что не увлекся тобой.

– А ты увлекся? – не удержалась Айви.

– Я кроме тебя ни о чем другом думать больше не мог. Девушка, не сознающая своей неброской красоты, целеустремленная, настойчивая и умная. Да, я был покорен не сразу, но мне потребовалось совсем немного времени, чтобы признать: я впервые влип по-настоящему, столь серьезного увлечения у меня еще не было. Но это продолжалось недолго… Вскоре ты решила сделать своего мужа похожим на себя и с упорством, достойным лучшего применения, стала наставлять меня, что я должен делать, а чего не должен. – Он хмыкнул. – Да, решительности тебе было не занимать.

Айви вздохнула.

– И к чему мы пришли? Оказывается, у нас с тобой было так мало общего…

– Еще был секс, – напомнил Дилан, – умопомрачительный, восхитительный и откровенный секс. Кроме денег, постель была единственным местом, где мы не спорили.

– Разве ты забыл? – тихо спросила Айви и посмотрела ему в глаза. – Да, спальня оставалась единственным местом, где нам было не до споров, пока однажды я не сказала тебе, что, возможно, у нас будет ребенок.

– Верно. – Дилан хмуро кивнул. – Не знаю, почему это вылетело у меня из головы, но когда ты мне об этом сказала, я потерял дар речи.

– Ты его довольно быстро нашел и обвинил меня, что это моя вина и я должна была предохраняться! – На Айви снова нахлынули воспоминания о состоянии беспомощности и потрясении того дня, когда она поняла, что скоро может стать матерью.

– Я был не прав. – Он опустил голову. – Конечно, если бы ты забеременела, это была бы и моя вина. Я просто испугался.

– А ты можешь представить себе, как испугалась я? Дни, когда ты был трезв, можно было пересчитать по пальцам!

– Теперь представляю, – негромко сказал Дилан. – Именно после этого я стал осторожен, впервые осознав, что секс приносит не только удовольствие.

– После этого и прервалась последняя нить, которая связывала нас вместе, – с горечью произнесла Айви.

– Да. А знаешь, почему твоя новость вызвала такую бурную реакцию с моей стороны?

Она устало покачала головой.

– Откуда я могла знать? Ты просто отдалился от меня и совсем перестал ко мне прикасаться, словно я заразная.

– Я просто боялся, что каждое занятие любовью могло привести к последствиям, к которым был не готов.

– Ты думаешь, я была готова? Знаешь, какое меня охватило облегчение, когда я поняла, что это была ложная тревога?

Словно не слушая ее, Дилан грустно признался:

– Я боялся, что стану плохим отцом.

– С чего ты это взял? – Айви недоуменно покачала головой. Она никак не думала, что именно это послужило причиной его охлаждения.

– Муж-то из меня вышел не ахти какой, – усмехнулся Дилан.

– Вовсе нет, – возразила она. – Если бы ты серьезнее относился к учебе и к нашему браку, о таком веселом, умном, обеспеченном муже можно было бы только мечтать.

– В самом деле? – Уголки его рта насмешливо дернулись вверх. – А кто постоянно твердил, что в качестве мужа я бесполезен?

– Я говорила такое? – поразилась Айви.

Дилан кивнул.

– Но я… но я вовсе не это имела в виду!

– Может, и не имела, но я воспринимал все буквально. Я ведь привык считать, что у меня просто не может быть недостатков, и за что бы я ни брался, все у меня получится на высшем уровне.

– Недостатки есть у всех, – развела руками Айви.

– Да, но для меня это тогда стало настоящим откровением. Черт возьми! – вдруг выругался Дилан. – К тому же положение мужа, женатого на мисс Само Совершенство, какой ты себя тогда считала, не прибавляло мне оптимизма.

– Разве я давала тебе повод думать о себе так? – не поверила Айви.

– Может, неосознанно, но давала, – подтвердил Дилан. – Ведь в глубине души я не мог не понимать, что твои так раздражающие меня серьезность и ответственность, с которыми ты подходила к любому вопросу, включая наш брак, предпочтительнее и более оправданы, нежели моя беспечность. Будучи твоим мужем, эти качества должен был проявить и я, а не только ты. Вот только перспектива в недалеком будущем возглавить корпорацию, заботиться о своей жене и, возможно, ребенке висела надо мной как дамоклов меч. Морально я к этому был еще не готов.

– Зачем же ты тогда сделал мне предложение?

Дилан невесело рассмеялся.

– Дорогая, я ведь уже сказал, что был от тебя без ума. – На его лице показалась какая-то грустная улыбка, и голосом, полным сожаления, он сказал: – К тому же тогда, еще до брака, иногда ты была другой…

– Другой?

– Да. Иногда вместо решительной, настойчивой и непреклонной девушки появлялась незнакомка, чьего появления я всегда ждал с нетерпением.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – призналась Айви.

Дилан слабо улыбнулся.

– Иногда ты была беспечной, дерзкой, чувственной и раскрепощенной. Я был горд: ведь именно мне удалось раскрыть эти грани твоего характера!

– В любом случае, даже если так и было, это не могло продолжаться вечно, – заметила Айви.

– Согласен. Но затем мой отец лишил тебя гранта, и другая Айви, моя Айви, исчезла, словно ее никогда и не существовало.

Айви не смогла удержаться от восклицания:

– Да, но под чьим влиянием он это сделал?

Несколько секунд они просто молча смотрели друг на друга.

– Я знаю, ты думаешь, что это из-за меня, но все было не так. Я узнал обо всем слишком поздно. Мои родители не могли поверить, что все тщательно выстроенные планы, которые они вынашивали насчет меня, смогла нарушить никому не известная девушка. Поэтому отец, с одобрения матери, воспользовался кое-какими связями, чтобы нас разлучить.

– Может, все было, как ты и говоришь… Но почему он питал такую уверенность, что это разрушит наш союз? Ведь часть твоих денег принадлежала мне, как твоей жене, и если бы я хотела продолжить учебу, я могла бы ими воспользоваться. Пусть я этого и не сделала…

Дилан усмехнулся.

– Мой отец все рассчитал верно. Этим ходом он хотел разрушить не наш брак. Он хотел окончательно подорвать твое пошатнувшееся ко мне доверие. Ведь в результате все произошло так, как он и задумал, верно?

Айви сосредоточенно обдумывала его слова.

– Ты прав, – наконец вынуждена была согласиться она. – Все именно так и произошло. Но… Почему ты объяснил мне все только сейчас?

Его лицо посерьезнело.

– А ты как думаешь? Если бы я сказал тебе об этом тогда, ты бы мне поверила?

Под его испытующим взглядом Айви не смогла солгать и медленно покачала головой.

Он прав. Невозможность продолжать учебу задело ее очень сильно. Айви еще долгое время не могла поверить, что Дилан мог совершить такую подлость, зная, как серьезно она относится к учебе.

Дилан пожал плечами.

– Что и требовалось доказать.

– Какие же молодые, упрямые и самонадеянные мы были! – вырвалось вдруг у нее.

– Это точно, – согласился Дилан. – Потребовалось ни много ни мало десять лет, чтобы понять, что мы вовсе не те, за кого себя выдаем. Не идеальные, не совершенные, а просто обычные люди, со своими слабостями и недостатками.

Айви почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.

– Что-то случилось? – спросил Дилан, заметив, как изменилось ее лицо.

– Ничего страшного, – сумела выдавить из себя она и сделала слабую попытку улыбнуться. – Кажется, я кое-что тебе задолжала.

– В самом деле? – Он изобразил на лице интерес.

– Мое извинение, – призналась Айви. – За то, что изобразила тебя в своей книге совсем не таким, какой ты есть на самом деле. Я ведь не думала печатать книгу, – с удивившей ее саму откровенностью продолжила она. – Иногда я советую своим пациентам записывать спорную ситуацию, а также чувства, которые они при этом испытали, и слова, которые были сказаны. А когда эмоции улягутся, перечитать эти записи снова. Когда голова холодная, можно надеяться, что человек будет более объективен и адекватно оценит свои поступки. Возможно, даже поймет, где он заблуждался. – Она покусала губы.

– Ты хочешь сказать, что сделала то же самое? – проницательно спросил Дилан.

– Да, – кратко ответила Айви.

Но не совсем.

Правда заключалась в том, что она выполнила только часть того, что советовала своим пациентам. Вместо того чтобы перечитать свои записи, она отправила рукопись в издательство, не особо надеясь на успех. Просто ей хотелось с кем-нибудь поделиться наболевшим. Совсем неожиданно ее книгу напечатали. Более того, она сразу стала бестселлером. Но это еще полбеды. Как теперь быть, если Айви уже получила аванс за продолжение к вышедшей книге или за новую книгу подобного рода? Сказать: «Извините, я заблуждалась. Вот ваши деньги. Не будет продолжения старой книги, и новую книгу писать я также не буду»?