Текст книги "Смерть молчит"

Автор книги: Мишель Лебрюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Сердце Франсуа Малле забилось быстро и неровно, словно пытаясь вырваться из груди. Он не убил! Он не убийца!

– Сентену в госпитале оказали первую помощь и поместили в реанимацию. Определили перелом основания черепа, если не ошибаюсь.

Инспектор полистал блокнот в поисках нужных записей.

– Перелом основания черепа и кровоизлияние в мозг. Понадобилась трепанация. И как мне сообщили, после трепанации необходимо выждать не менее восьми дней, чтобы быть уверенным, удалась ли операция. В том случае, который нас интересует, операция прошла успешно и сегодня утром мы уже смогли произвести предварительный допрос.

Франсуа, дрожа всем телом, с трудом сдержал глубокий вздох облегчения. Инспектор спросил разрешения закурить, Шазель дрожащими руками последовал его примеру. Затылок его налился кирпично-красным цветом. Инспектор, выпустив клуб дыма от своих"галуа", заметил:

– Если мы утаили от журналистов этот случай и никого не информировали, что Сентен может выжить, то потому, что не видели в этом особого интереса. Не имея документов, идентифицировали его по отпечаткам пальцев. Это рецидивист, уже судившийся за шантаж, и несколько месяцев он в розыске, поскольку нарушил запрет на выезд. Сентен работал с сообщником, неким фотографом по фамилии Мартин. Эти имена ничего вам не говорят, мсье Шазель?

– Первый раз слышу.

– Мы не хотели разглашать эти сведения, чтобы не вспугнуть сообщника Сентена, и если удастся, задержать его.

Туссен поискал взглядом пепельницу. Видя, что хозяин не склонен её предоставить, стряхнул пепел на пол.

– Быть может, – продолжал он, – вы знаете правила, касающиеся запретов на выезд? Нет? Селиться в больших городах таким людям запрещено. Все осужденные условно должны оставаться в определенном округе, где на них ведутся регистрационные карты и с регулярными интервалами должно отмечаться их присутствие. Таким образом они постоянно под надзором. Когда Сентен перестал являться на регистрацию, мы узнали, что он добыл новое удостоверение личности и вернулся к своим занятиям. Вы, вероятно, знаете, как трудно определить местопребывание такого преступника, учитывая нежелание жертв шантажа подавать жалобы. А возвращаясь к интересующему нас делу, мы нашли его изувеченного и ограбленного. Его пытались убить. И этот человек, мсье Шазель, за несколько минут до нападения на него вышел от вас.

Шазель возразил возбужденным, но дрожащим голосом:

– Это бессовестная ложь! Вы подвергаете сомнению мои слова, но я не обязан этого слушать!

– Прошу меня все же выслушать. Мы разговаривали с консьержкой в вашем доме, которая к счастью ещё не спала, когда Сентен входил к вам. Вначале не вспомнила, но потом, как часто случается, память к ней вернулась. Сентен был в шляпе и плаще, весьма похожих на ваши. Видя его со спины, консьержка была убеждена, что это вы, и даже сказала: "-Добрый вечер!"Тут человек обернулся и она обнаружила свою ошибку.

Шазель решил отрицать все до конца.

– Это может свидетельствовать только об одном: человек пришел к кому-то, живущему в нашем доме, но почему обязательно ко мне?

– А билет метро в его кармане с номером телефона вашего агенства? Сегодня днем я провел небольшое расследование. Накануне этого... покушения вы сняли в банке крупную сумму денег. Ровно миллион.

– Это ничего не доказывает! – возмущенно воскликнул Шазель.

– Конечно, – подтвердил инспектор, – если бы это что-то доказывало, я приехал бы к вам на шесть часов раньше с ордером на арест. Но мы провели обстоятельные рассчеты, принимая во внимание все ваши расходы. И убедились, что этот миллион был снят с вашего дополнительного счета. В предыдущем месяце вы сняли восемьсот тысяч франков. Еще месяцем раньше-пятьсот тысяч, а до этого-двести тысяч. Двести: пятьсот, восемьсот, миллион-как росли аппетиты шантажистов!

– Вы к чему все это ведете? Предупреждаю, что ваши вопросы и заявления я считаю клеветой и мой адвокат...

– Пока наша беседа неофициальна, мсье Шазель. Если желаете провести её в следственном отделе и в присутствии свидетелей, пожалуйста. Я полагал, вы скорее будете довольны, что...

– Ну ладно. Значит, тот человек сказал,,, что собирался зайти ко мне?

– Ничего подобного я не говорил. Напротив, он утверждал, что спокойно прогуливался, и не хотел отвечать ни на какие вопросы. Но у меня есть своя версия нападения.

Туссен откашлялся, казалось он несколько смущен. Франсуа в своем укрытии облегченно вздохнул, совершенно успокоившись.

– "Я не убил его, а что касается Мартина-это всего лишь несчастный случай. Эти двое-преступники, так что ни к чему угрызения совести. Я спасен, меня никто не подозревает. Дело нужно считать законченным... Остается, правда, та чертова труба, но раз человек жив, меня не в чем обвинить. Господи Боже, спасибо тебе! Спасибо, что освободил мою душу от такого бремени!"

– Вот как я представляю себе происшествие, – начал инспектор. Разумеется, все это только предположения с моей стороны, это понятно. Сентен – по какой-то несомненно важной причине-шантажировал вас уже несколько месяцев. Причину эту пока оставим в стороне, но, разумеется, ее тоже придется выяснить. Вначале в игре участвовали суммы поменьше, потом они постепенно возросли до миллиона. Вы заплатили этот миллион, хотя прекрасно понимали, что конца этому не будет. И вы решили раз навсегда убрать шантажиста с вашего пути. В тот вечер он явился к вам, получил то, что требовал, и ушел. Вы же последовали за ним и с подходящий момент, оказавшись на пустынном месте, ударили его по голове свинцовой трубой, намереваясь убить.

Франсуа почувствовал, как кольнуло в сердце. Нервы напряглись до предела, весь он обратился в слух.

Шазель потрясенно воскликнул:

– Свинцовой трубой? Это безумие!

– Нет. Наши специалисты обнаружили следы свинца на черепе Сентена. Остались они там, скорее всего, от свинцовой водопроводной трубы. И установлено, что в тот самый день утром сантехники меняли трубы в доме, где размещается ваше рекламное агенство. Мы это проверили. Рабочие, разумеется, не обратили внимания, что куска трубы недостает. Подчеркиваю, это только гипотеза.

– Ну что же, продолжайте, по крайней мере я смогу посмеяться.

Туссен развел руками, неожиданно улыбнулся и заявил:

– Даже если бы вы не избавились от этой трубы, мсье Шазель, она не могла бы послужить уликой, поскольку на свинце не остается отпечатков пальцев.

– "Спасен! Я окончательно спасен! Ничем больше не рискую! Даже если труба уже находится в руках полиции, на ней нет моих отпечатков! Ах, почему я не знал об этом раньше! Отпечатки остаются только на гладких поверхностях и полированных металлах!"

Держась обеими руками за сердце, Франсуа отодвинулся от щели в дверях. Ему ни к чему уже было видеть дальнейшее. Ощущал огромное облегчение, его распирала безграничная радость. После многих ночей и дней адских мук нависавшая опасность исчезла навсегда. И уже спокойнее слышал он голос инспектора Туссена:

– На счастье у Сентена на голове была шляпа, которая несколько ослабила удар и спасла вашу жертву. Шляпа свалилась у него с головы и вы от неё избавились, выбросив на кладбище, где её и нашли. Вы забрали из кармана Сентена свои деньги, его бумажник и документы, чтобы затруднить опознание трупа, после чего вернулись к себе. Никто не видел, ни как вы вышли, ни как вошли. И вам осталось только избавиться от бумажника и импровизированного орудия преступления, ну и на случай следствия упорно отрицать, что вы знакомы с Сентеном. К несчастью, консьержка видела его выходящим от вас.

– У вас нет никаких доказательств в подтверждение столь абсурдной теории, – взвизгнул Шазель, припертый к стене.

– Мы их найдем, мсье Шазель, – спокойно заявил Туссен.

Инспектор вырвал из блокнота листок и торопливо заполнил какой-то бланк.

– Вот вам повестка на завтра, на десять часов, в следственном отделе комиссариата полиции мы устроим вам ставку с Генрихом Сентеном. И поверьте мне, Сентен стопроцентно уверен, что это вы хотели его убить. Возможно, он расскажет все, даже объяснит нам, что же за причина позволяла ему держать вас за горло.

Полицейский встал, надел свою смешную тирольскую шляпу и, заложив руки за спину, на чуть расставленных ногах покачивался перед библиотечными стеллажами с книгами. С видом знатока изучив роскошные переплеты, заметил:

– У вас прекрасная коллекция, мсье Шазель. Плутарх, Цицерон, Спиноза... Вы позволите?

Достал одну из книг, открыл её, перевернул несколько страниц и заметил:

– Ну-ну, какие иллюстрации! Немало есть любителей таких картинок, неправда ли, мсье Шазель? Ваша эротическая коллекция просто бесценна. Знаю, что вы каждый вечер любите захаживать в некое кафе, где знакомитесь с красивыми женщинами не лучшей репутации. Вы любите острые ощущения, мсье Шазель. А может быть вы слышали об убийстве одной проститутки, которое имело место шесть месяцев назад? Эта девица некоторое время состояла в интимных отношениях с Генрихом Сентеном и содержала его на свои доходы. Нет? Вы об этом не слышали? Ваша коллекция мне решительно нравится. Могли бы вы мне одолжить кое-какие книги?

Инспектор вернулся на средину гостиной, Франсуа в своем углу снова прилип глазом к щели. То, что он только что услышал, весьма его удивило. Хоть он и знал Шазеля, но ощутил ещё большее отвращение к человеку, чей неподвижный затылок видел перед собой. Так вот каков был Шазель? Он, директор агенства? !

– Да, чуть не забыл, – продолжал Туссен. – У Сентена был сообщник, некий Мартин, который мог заняться шантажом на свой страх и риск. Он не входил пока с вами в контакт? Вы будете возражать, поскольку никто не может заставить вас говорить. Собственно, это и не имеет большого значения. Его нет в живых. Несчастный случай-или самоубийство-в метро. Но подробнее поговорим обо всем этом утром. Простите, что отнял у вас столько времени.

– "Инспектор сейчас уйдет, а Шазель отправится в ресторан, где ждет его Улла. И я исчезну незамеченным. Впервые за Бог весть какой срок мне привалило невероятное счастье. Шазелю придется изрядно попотеть, чтобы избавиться от неприятностей, а я останусь в агенстве. Навсегда брошу пить. Счастье, что Мартин мертв и что я все рассказал Джульетте. Моей Джульетте..."

Инспектор, будучи уже у дверей, вдруг обернулся и сказал:

– Я вот о чем забыл. Настоятельно прошу вас отменить встречу с той молодой дамой, которая ушла отсюда. Я прибыл сюда с коллегой, который в это время стоит у вашей двери и будет сторожить вас до утра. Таким образом мы избавим вас от любых неприятностей перед завтрашней очной ставкой.

Шазель, подавшись вперед, медленно набрал номер телефона. Соединившись с рестораном, попросил подозвать Уллу Йенсен. После нескольких секунд ожидания надломленным голосом произнес:

– Дорогая, не жди меня. Я не смогу прийти... Нет, и не надо приходить ко мне, меня не будет дома. Да, я позвоню тебе завтра утром. Прости...

Повесил трубку. Туссен сказал:

– Не надо меня провожать, я сам. Спокойной ночи, мсье Шазель.

Хлопнула входная дверь. Шазель, остановившись перед столом в стиле Людовика XY, тяжело вздохнул.

Но не тяжелее, чем Франсуа Малле, запертый в своем укрытии.

– "Я загнан в угол, как крыса. Если соберусь избавиться от общества старика, нарвусь под дверьми на полицейского и начнутся неприятности. А Шазель сейчас меня обнаружит... Нет, я же могу перейти в ванную, а оттуда в прихожую... Но все равно не смогу покинуть квартиру! Я тут заблокирован до завтрашнего утра. Заблокирован до ухода полицейского..."

XY.

Рука Франсуа стиснула нож для бумаг. И тогда ему в голову пришла безумная мысль.

– "Когда Шазель войдет в спальню, я его оглушу. Потом наделаю шума и появится полицейский. Когда он войдет в квартиру, я смогу бежать. Это лучший способ. В любом случае единственный, ибо я никак не могу оставаться здесь до утра. И кто знает, не устроит ли полиция завтра после ухода Шазеля тут обыска... Что он сейчас делает?"

Шазель был явно шокирован разговором с инспектором, потому что, казалось, не замечал, что ящики стола остались открытыми. Заглянув в них, достал какие-то документы, которые тут же сложил с другими бумагами.

Франсуа жалел, что не мог заглянуть в них: Шазель разорвал все на мелкие кусочки и бросил в корзину для мусора.

Колокола пробили девять. На улице было тихо, только время от времени проезжали машины.

Шазель, который все ещё сидел, вдруг резко встал, подошел к стеллажам и открыл панель, за которой спрятан был миниатюрный бар. Достал какую-то бутылку, бокал и вернулся на место.

– "Его размышления могут тянуться часами. А что, если попытаться выйти? Нет, может услышать и поднять крик. Хорошо же я буду выглядеть. Подожду, пока ляжет спать. Хотел бы я знать, что он может сказать полиции... Наверняка сейчас начнет звонить адвокату..."

Шазель поднял трубку, начал набирать какой-то номер, но остановился. Трубка с лязгом упала. Налил себе еще. Снова встал, сунув руки в карманы пиджака и повернулся к полкам с книгами.

– "Он совершенно спокоен, явно с легкостью нашел алиби на тот вечер, когда произошло покушение. Завтра сможет доказать, что был с друзьями."

От пронзительного звонка телефона оба мужчины вздрогнули. Шазель снял трубку, хотя не без колебаний.

– Алло? Да, это я. Кто у телефона? Мадам Малле? Добрый вечер. Нет, я его не видел. Нет, у меня его не было. Нет, ничего, спокойной ночи.

Положил трубку.

– "Это была Джульетта. Вернулась, беспокоится... Обзванивает всех, чтобы найти меня. Нужно поскорее возвращаться домой, пока она не сообщила в полицию о моем исчезновении. Чего же тянет Шазель, разве он спать не собирается?"

Шазель пил. Уже пятый бокал. Вдруг поднялся и исчез из поля зрения Франсуа.

– "Что делать? Не будет же он расхаживать по квартире всю ночь..."

Потом кое о чем вспомнил.

– "Я позабыл о деньгах. Не вернул его миллион. Положу его куда-нибудь, хотя бы под матрас."

Достав пачку банкнотов, тихонько подполз к кровати, поднял угол матраца и сунул туда пачку. Потом снова занял предыдущую позицию, держа нож для бумаг в правой руке. И тут ноги под ним подогнулись и кровь прихлынула к лицу.

Стоя посреди комнаты с закрытыми глазами, Виктор Шазель приставил револьвер к виску. Пальцы его нажали курок.

Франсуа вскочил, как безумный, забыв об осторожности и крича:

– Вы с ума сошли! Не делайте этого!

Шазель повернул к нему изумленное лицо, но было поздно. Франсуа замер, оглушенный грохотом выстрела и потрясенно уставился на черную дыру в виске Шазеля, который медленно падал вниз, казалось все ещё глядя перед собой гаснущим взором, отмеченным печатью смерти. Хлынул поток крови, револьвер упал на ковер, и его скрыло осевшее тело самоубийцы.

В двери позвонили, потом нетерпеливо застучали. Франсуа был не в состоянии сделать ни шагу, хотя прекрасно понимал, что должен спрятаться, исчезнуть. Не был способен ни на что. стоя над телом Шазеля, только повторял как заведенный:

– Сейчас войдут, меня арестуют и обвинят в его убийстве.

Звонки прекратились. Теперь в дверь грубо колотили. Франсуа вынул из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Температура поднялась снова.

С треском вылетели входные двери. В дверях гостиной остановился какой-то человек, окаменев при виде этой сцены. Франсуа ещё успел пробормотать:

– Было бы слишком...

И потерял сознание.

* * *

Инспектор Туссен сказал:

– Он здорово все рассчитал. Конечно, револьвер принадлежит ему. Застрелил Шазеля в упор, держа оружие платком. Потом успел ещё сжать пальцы жертвы на рукоятке револьвера до появления Дампьера.

– Ну а мотив? – спросил чей-то голос.

– Шазель собирался вышвырнуть его с работы. Три дня назад вынудил Малле принести извинения в присутствии сотрудников за некий инцидент, после которого Шазель счел себя оскорбленным. Кроме того, старик, который был весьма сластолюбив, крутился вокруг его жены. Так что... так что все сходится. Выехал из дому около семи и прибыл к Шазелю четвертью часа позднее. Поставил машину на мосту Коленкур, где запрещена стоянка. Шазеля дома не было. Малле попал в его квартиру с помощью подделанных ключей, которые заказал одному слесарю с улицы Лафайет. Тот опознал его. Войдя в квартиру Шазеля, укрылся в комнате, ожидая его возвращения. Шазель вернулся, но не один. Малле пришлось вновь ждать подходящего момента. Потом явился я, и он слышал весь наш разговор. Решил, что появилась возможность свалить все на самоубийство. Ведь я пытался доказать, что Шазель пытался убить шантажиста, так почему ему не совершить эффектное самоубийство?

– Да, – заметил другой голос, – но он же слышал, как вы предупреждали Шазеля, что ваш человек стоит снаружи под дверью. Как же он собирался выбраться?

– После убийства Шазеля намеревался укрыться где-нибудь в коридоре, потом бежать, воспользовавшись суматохой. Только вот после убийства его подвели нервы. Разве не так, мсье Малле?

– Это неправда. Он застрелился сам.

– Что в таком случае вы делали в его квартире?

– Я... Он украл мой револьвер и я хотел забрать его.

Туссен с сочувственной улыбкой призвал коллег в свидетели столь абсурдного ответа.

– Вы хотите, чтобы мы поверили, что Шазель украл у вас этот револьвер? Зачем бы ему это делать?

– Не знаю. Может быть, ему нравилось иметь револьвер.

– А вам зачем так срочно он понадобился?

Франсуа с трехдневной щетиной выглядел весьма неважно. Он чувствовал, что не в силах выкручиваться, и неуверенно сказал:

– Думал, что жена изменяет мне с Шазелем. Может это вас удивит, но я собирался убить их обоих, а потом застрелиться.

– Вы много пьете, мсье Малле?

Франсуа не ответил. Все смотрели на него с отвращением. Жалобным тоном он спросил:

– Можно мне увидеться с женой?

– Позже. Она тоже хочет вас видеть, но нельзя, пока мы не получим вашего признания.

– "Значит, я погиб, и по собственной вине. И все из-за абсурдной ревности и любви к Джульетте. Не страдай я так каждый раз, когда она разговаривает с любым мужчиной, не начал бы пить и ничего бы не произошло. А ведь у меня не было причин утверждать, что она меня обманывала. Да, я заслужил то, что со мной произошло. Я последний дурак и должен за это заплатить. Но не за убийство, которого не совершал. Нет, не за него. В такой ситуации мой последний шанс-рассказать им все. Мне должны поверить." – Я хочу рассказать вам все.

Заметил легкий жест инспектора, следом за которым стенографист взял ручку.

– Все началось пятнадцать дней назад...

Как это было легко! Давно таимые слова сами приходили так быстро, что стенографист с трудом поспевал за ним. Франсуа говорил, говорил и говорил, не заботясь, звучит это убедительно или нет.

– Итак, – сказал Туссен, – вы хотите, чтобы я поверил, что вы убили Сентена, приняв его за Шазеля?

– Да, я убил его, взял его бумажник и тот миллион, который был в пакете. Шляпу выбросил на кладбище.

– Вы надо мной смеетесь. Я рассказал эту историю Шазелю, пока вы подслушивали, и теперь вы повторяете её мне, приписывая себе поступок Шазеля. На что вы рассчитываете?

Франсуа бессильно вздохнул, но упрямо повторил ещё раз свой рассказ о самоубийстве. Говорил о своем испуге, о присланном ему пакете со свинцовой трубой, и письме и рисунке, о встрече с Мартином, телефонном разговоре, наконец о встрече на станции метро и смерти Мартина.

– К чему вы клоните? Ваш рассказ довольно логичен, но нет никаких доказательств, его подтверждающих. У вас нет бумажника Сентена, как и того миллиона, который вы якобы забрали. У вас есть письма, которые вы якобы получили от Мартина, но могли их написать и сами.

Малле пришел в голову ещё один отчаянный аргумент.

– А свинцовая труба со следами крови Сентена, которую вы получили вместе с письмом Мартина, указывающим на меня, как на виновника?

Инспектор добродушно усмехнулся, ударил рукой по столу и сказал:

– Ничего подобного мы не получали.

Франсуа был убит. Полицейские не давали себя убедить, что он совершил покушение на Сентена, не хотели верить, что Мартин его шантажировал, зато любой ценой силились внушить ему, что он, Франсуа, этого не делал. В принципе это было даже забавно!

– "Значит не скажу ничего больше. Зачем защищаться, если они заранее уверены, что я лгу? Сдаюсь."

– Уведите его, – бросил инспектор. – Я хочу увидеться с его женой.

* * *

На счастье на него не надели наручников. Две ночи, проведенные в камере, в обществе грязных оборванцев и подозрительных типов, не прошли бесследно. Когда он вошел в кабинет инспектора Туссена, и когда увидел Джульетту в голубом платьице, на глазах навернулись слезы.

– Садитесь, – предложил инспектор.

Полицейский, сопровождавший Франсуа, удалился. Туссен закурил и начал разговор.

– Малле, вы влезли в такое болото, из которого бы никогда не выбрались, не займись вами жена. В результате моей встречи с ней я нашел на станции метро "Сталинград"шарик из оникса от ваших ключей. Лежал он на путях среди всякого мусора и нам очень повезло, что нашли. Это доказывает, что вся история была правдой: ошибка, шантаж Мартина, который не знал, что его сообщник жив, подорвал вашу нервную систему, и так ослабленную алкоголем. Это в известной мере поясняет и ваш тайный визит к Шазелю. Но ваша жена рассказала мне ещё о некоторых деталях, куда более важных, о которых вы видимо забыли, поскольку было это довольно давно. Небольшая деталь, которая с вами случилась в необычных обстоятельствах. Ничего не припоминаете?

Тут вмешалась Джульетта. Умоляющим тоном сказала:

– Но послушай, Франсуа! Разве ты не помнишь, как мы отвозили моего дядю в Рамбуйе. к врачу на консультацию?

Франсуа, совершенно растерявшись, старался что-то понять. припомнить, только память его подводила. А Джульетта настаивала:

– Ты наверняка помнишь. Дядюшка сидел рядом с тобой, и как-то достал револьвер из ящика для перчаток.

Франсуа напряг память. Его искаженное лицо вдруг прояснилось. Прошептал:

– И тогда ты, из опасения, как бы он себя не ранил, вынула из револьвера все патроны и выбросила их в ближайший пруд... И с тех пор револьвер не был заряжен.

– Совершенно верно, – подтвердил Туссен. – И когда ваша жена сообщила мне об этом происшествии, я велел проверить оружейников. Один из них хорошо помнил, что на той неделе продал коробку патронов калибра 6, 35 Шазелю. Вы забыли об этой мелочи, которая уже наполовину вас оправдывает, и к тому же лаборатория только что выдала мне результаты анализа, которые таковы: отпечатки пальцев Шазеля на револьвере подлинные. И на гильзах патронов тоже его отпечатки.

Это доказывает, что вы не убивали вашего шефа.

Франсуа облегченно вздохнул. Благодарно взглянул на Джульетту, глаза которой были полны слез.

Туссен продолжал:

– Остается дело о нападении на Сентена. Но по счастью удар не был смертелен, и к тому же у него на совести немало преступлений... Что касается смерти Мартина, вы за неё не в ответе. Из всего вместе взятого я вижу единственного виновника: Виктора Шазеля, которого нет в живых. Так что вы свободны.

Инспектор встал, старательно погасив в пепельнице окурок, и похлопал Франсуа по плечу.

– Вы должны благодарить свою жену, мсье Малле. И если позволите, дам вам дружеский совет: перестаньте пить. И вам нужно отдохнуть месяц-другой, сменить окружение, уехать куда-нибудь...

* * *

Весна все больше давала знать о себе. На бульварах появились пестрые лотки букинистов. Франсуа шагал медленно, словно выздоравливающий, держась за руку жены.

– Знаешь, Франсуа, то турне по Южной Америке... Я согласилась.

Он уставился на нее.

– Да, – продолжала она, – нашему импрессарио нужен был специалист по рекламе. Хороший шеф рекламы-это очень важно. Так что я предложила тебя и полагаю, ты подпишешь контракт. Твой оклад составит...

Поцелуем он заставил её умолкнуть.

Посыльный, проезжавший на велосипеде, бросил:

– Везет тем, кому не о чем беспокоиться!