Текст книги "Не отпускай мою руку"

Автор книги: Мишель Бюсси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

31
Greetings from Maurice[34]34
  Привет с Маврикия (англ.).


[Закрыть]

10 ч. 32 мин.

Все улетели…

Кристос остался один сторожить стены полицейского участка в Сен-Жиле, глупее не придумаешь, он чувствует себя котом, которого хозяева оставили в августе полным хозяином большого дома и сада, а сами уехали в отпуск.

Да нет, он все-таки не один.

С ним осталась Имельда. Негритянка сидит в его кабинете и изучает подшивку «Реюньонского жандарма», ежемесячного издания, которое выпускает управление полиции: несколько страничек, заполненных сочинениями вдохновенных стажеров, прославляющих республику, жандармерию заморского департамента и ее офицеров… Кристос в него почти никогда и не заглядывает. На острове выходит столько журналов с полуголыми девушками на обложке… Кому же захочется читать желто-зеленый журнальчик, в котором если и мелькнет юбчонка, так от полицейской формы…

Кристоса сегодня с утра одолевают грязные мысли. Та стюардессочка его возбудила… Он смотрит на гамак и старается вообразить какое-нибудь гравитационное чудо, благодаря которому он смог бы закинуть туда Имельду, а потом другое чудо – забраться туда вместе с ней… Просто так, для развлечения.

Он не стал упрашивать Айю найти и ему местечко в вертолете этого самого Жипе, упустил возможность поиграть в туриста, полетать над островом, посмотреть сверху на каньон, на Маидо, на Мафат и Салази…

Уникальный опыт встречи с дикой природой.

И задаром!

Но кто-то же должен сторожить лавку… На самом-то деле у Кристоса не было ни малейшего желания любоваться слаженными действиями Ларошевых снайперов. Тридцать вооруженных охотников спустятся с небес, подобно ангелам смерти.

А против них – несчастный мужик и шестилетняя девочка…

Маловато для сафари, на его взгляд.

Кристос идет к холодильнику – настоящему, кухонному – за бутылкой пива, оттуда – в кабинет, который делит с Айей и где оставил Имельду. Негритянка отложила подшивку «Реюньонского жандарма» и переключилась на труды по криминалистике. Совершенно ими поглощена.

– Можно?

– Не стесняйся. Сегодня – день открытых дверей, библиотекой могут пользоваться все.

Да Имельда и не стесняется! Кристос немного заскучал. Ему приходится признать очевидное: его планам поиграть в миссионера, забравшись в гамак, осуществиться не суждено. И все же более скромные планы он еще строит. Наручники в правом верхнем ящике, прутья решетки в камере – как выйдешь из кабинета, первая дверь налево… Можно не просто по-быстрому перепихнуться, как сегодня с утра, а добавить к этому несколько пикантных деталей.

– О чем ты думаешь, Кристос?

– Ни о чем.

Имельда откладывает потрепанную книгу и жадно косится на папки, сваленные на Айином столе. Кристос допивает пиво и со скучающим видом произносит:

– Валяй, поройся в них, если хочется. Сегодня все в открытом доступе.

10 ч. 45 мин.

Имельда устраивается в Айином кожаном кресле. Перед ней, справа, в прямоугольной рамке хохочут две девчушки. Тут и гадать нечего – капитанские дочки. Очень похожи на ее собственных, отличие только одно, но весьма существенное: у этих веселых малышек есть папа, который на снимке обнимает обеих разом.

Она внимательно изучает все, что собрали полицейские из местной бригады. Протоколы допросов постояльцев и служащих отеля «Аламанда». Показания свидетелей, хотя бы как-то связанных с Марсьялем Бельоном. Анализы ДНК. Фотографии помещений, где предположительно произошло убийство: номер 38 в «Аламанде», дом Шанталь Летелье. Другие снимки, любительские: гостиничная парковка в день исчезновения Лианы Бельон, порт Сен-Жиля примерно в то время, когда был убит Роден, ботанический сад, где Бельон и его дочь, скорее всего, скрывались в течение нескольких часов…

Имельда старается все запомнить. Что бы ни думал на этот счет Кристос, сама она никогда не считала, будто у нее хоть сколько-то развито дедуктивное мышление. Она просто ничего не забывает. Она собирает, распределяет, раскладывает по полочкам – и очень быстро находит, когда понадобится.

Кристос клюет носом, сидя рядом с ней. Раскрытый на середине – там, где на развороте гордо позируют немногочисленные женщины из морской бригады, – «Реюньонский жандарм» падает у него из рук. Кристос трезво все обдумал и смирился. Да, Имельда чувственная и ненасытная любовница… но она придерживается традиций. И думать нечего трахнуть ее где-нибудь, кроме ее постели…

А если говорить о работе, так телефон в участке молчит уже больше двадцати минут. Все разбежались. Всем на все…

10 ч. 51 мин.

Вот тут он как раз и вошел. Кристос с первого взгляда его даже не узнал в этих темных очках, белом льняном костюме и с каплями пота, повисшими на черной с проседью бородке.

– Я бы хотел поговорить с капитаном Айей Пюрви.

Зато его голос младший лейтенант узнал сразу. Арман Зюттор, управляющий отелем «Аламанда».

– К сожалению, ей пришлось отлучиться…

Кристос пытается жестом изобразить взлетающий вертолет, но понять, что именно он показывает, кроме него самого, не способен никто.

Зюттор чертыхается.

– А что случилось? Еще кого-то из постояльцев недосчитались?

Управляющий вытирает бородку ладонью.

– Двоих!

Кристос падает на ближайший стул.

– Только этого не хватало… Я их знаю?

– В общем, да. Это Жак и Марго Журден.

Младший лейтенант стискивает обеими руками глянцевые страницы «Реюньонского жандарма». Растерянно смотрит на Имельду – а вот Зюттор, кажется, даже и не заметил ее присутствия.

– Журдены пропали? – тупо повторяет Кристос.

Зюттор, похоже, по этому поводу в панику не впадает. Он садится, не спеша снимает темные очки, вытаскивает бежевый шелковый платок, утирает пот с висков.

– Да нет, лейтенант, не то чтобы пропали. На самом деле они просто уехали из «Аламанды». Сказали мне, что решили остаток отпуска провести на Маврикии.

Кристос поднимает глаза к небу, держа скрученный журнал словно полицейскую дубинку.

– Их можно понять, – все тем же скучным тоном продолжает управляющий. – План «Папанг» не входит в число развлечений для туристов, перечисленных в путеводителе.

– Вот сволочи, – не выдержав, вставляет Кристос.

Арман Зюттор улыбается, а Кристос, вспомнив любимое занятие Жака Журдена – рассматривать весьма откровенные фотографии встречающихся на его пути девушек, в том числе и Лианы Бельон, – разом вскакивает.

– Хоть он и адвокат, а свой отпуск на Маврикии может засунуть себе сами знаете куда, и его женушка – тоже. Они главные свидетели, и, пока Бельон в бегах, они никуда с острова не уедут.

Управляющий отелем покачивает головой с таким видом, словно испытывает одновременно замешательство и облегчение.

– Танги Дижу, наш садовник, сегодня рано утром отвез их в аэропорт.

Он делает паузу, чтобы посмотреть на часы.

– Сейчас они уже в самолете. Им не в чем себя упрек…

– Подонок! – Кристос не дает ему договорить.

Довольная улыбка, застывшая на лице Армана Зюттора, не исчезает, но в каждой морщине снова блестят капли пота – словно вода в оврагах после короткого ливня.

Младший лейтенант продолжает:

– И сколько же они вам заплатили, чтобы вы придержали эту информацию до тех пор, пока самолет не взлетит?

Тонкий бежевый платок, которым Зюттор утирает серебристые виски и бородку, превратился в мокрую тряпку. Младший лейтенант, который выше управляющего на голову, наклоняется к нему.

– Да, я понимаю, за ваши бабки любой каприз, и не надо мне тут петь про кризис. Не беспокойтесь, Зюттор, их встретят в аэропорту имени сэра Сивусагура – как его там.[35]35
  Международный аэропорт имени сэра Сивусагура Рамгулама – единственный международный аэропорт на Маврикии. – Примеч. автора. Назван в честь первого премьер-министра Маврикия.


[Закрыть] Адвокату и его красотке лучше бы согласиться с нами сотрудничать, если они не хотят маврикийской версии плана «Папанг» на свою задницу.

Зюттор опять смотрит на часы.

– Вам придется поторопиться, лейтенант. Самолет приземлится через десять минут.

Кристос присвистывает и изображает аплодисменты.

– Ничего не скажешь, Зюттор, все спланировали отлично. Остров Маврикий – независимая республика, склонная скорее защищать богатых иностранцев.

Кристос метко запускает «Реюньонского жандарма», будто дротик, в стальную корзину для мусора, и та отзывается звоном.

Затем он снова поворачивается к управляющему отелем «Аламанда».

– Вот только Маврикий – это все же не Каймановы острова. И со всеми островами архипелага[36]36
  Речь идет о Маскаренских островах – архипелаге в Индийском океане, в него, кроме Реюньона, представляющего собой заморский департамент Франции, входят острова Маврикий и Родригес, которые составляют Государство Маврикий.


[Закрыть] у нас заключены соглашения о борьбе с нелегальной иммиграцией, следователи и полицейские друг с другом сотрудничают. Так что пусть ваша парочка не обольщается, у нас завтра же утром будут все разрешения, какие надо, чтобы подать им кофе в постель. Вам известно, где они поселятся на Маврикии?

Зюттор хмурится, крутит в руках темные очки.

– Отель «Голубая лагуна». Я сам им его и посоветовал.

– Почему именно этот?

– «Голубая лагуна» – это полсотни хижин на сваях, прямо на воде. Мои клиенты долго раздумывать не стали.

– И что, в понедельник после Пасхи там нашлись места?

– Управляющие друг друга всегда выручают…

Кристосу нестерпимо хочется на несколько часов засунуть управляющего в холодильник, а потом ради собственного удовольствия допросить с пристрастием, но есть дела более срочные…

– Хорошо. Дайте мне адрес и телефон «Голубой лагуны» и валите отсюда.

Зюттор встает и медленно надевает темные очки. Только теперь он замечает Имельду.

– А она кто такая? – спрашивает управляющий, уставившись на сидящую за письменным столом негритянку.

Тон этого вопроса Кристосу не нравится. Должно быть, управляющие отелями на берегу лагуны больше внимания уделяют кокосовым пальмам, шезлонгам и зонтам, чем кафрам, мальгашам и прочим туземцам, которые работают в этих отелях, скользят невидимыми тенями, наводя порядок. И Кристос решает ответить так, чтобы Зюттору мало не показалось.

– Стажер Имельда Каджее. То, что она все время молчит, ничего не значит, она самая умная в нашей бригаде.

Зюттор бросает на нее подозрительный взгляд и выходит.

11 ч. 09 мин.

– Это гостиница «Голубая лагуна»? Вы говорите по-французски?

Собеседник на том конце провода отвечает с акцентом британского студента, затерявшегося в Латинском квартале.

– Да, мсье. Чуть-чуть говорю. Я к вашим услугам. Чем могу помочь?

– Соедините меня с управляющим!

Голос на мгновение замолкает, затем осведомляется:

– Не могли бы вы сообщить мне, по какому вопросу…

– Полицейский участок Сен-Жиля, остров Реюньон! Вопрос жизни и смерти. У нас тут беглый убийца, приведен в действие план «Папанг», до вас, наверное, дошли слухи?

На маврикийского администратора это не производит ровно никакого впечатления.

– Хорошо, мсье, сейчас узнаю, может ли она подойти к телефону.

Кристоса бесит этот флегматик, который, не отходя от телефона, спрашивает у какого-то Майка, похоже, не более энергичного, чем он сам, на месте ли «мисс Доре».

Кто?!

– Грациелла Доре? – орет в трубку Кристос. – Это она управляет «Голубой лагуной»?

– Да, мистер, но…

– Черт, позовите ее уже!

На этот раз в трубке слышны торопливые шаги. Шаги удаляются. Кристос смотрит в окно. Этого проныры Зюттора и след простыл.

Ждать не пришлось и минуты.

Снова послышались шаги, более легкие и неспешные, и на этот раз они приближаются. Высокие каблуки простучали по плитке, может быть, мраморной, остановились. Секундная пауза – и внезапно раздается резкое:

– Да?

– Грациелла Доре?

– Да, я слушаю.

– Младший лейтенант Кристос Константинов. Мне поручено расследование по делу вашего бывшего мужа, Марсьяля Бельона.

Прежде чем ответить, Грациелла Доре вздыхает с явным раздражением.

– Я вчера уже все рассказала тому типу из консульства, который приезжал в отель меня допрашивать. Он меня заверил, что работает в сотрудничестве с полицейским управлением Реюньона.

Кристос знаком просит Имельду дать ему папку с делом Бельона. Одной рукой перебирает бумажки. И почти сразу натыкается на три скрепленных листка. Показания Грациеллы Доре, которую допрашивал в воскресенье 31 марта, в 21 час 17 минут, в отеле «Голубая лагуна» на острове Маврикий, Даниэль Колансон. Даниэль Колансон… Кристос смутно его помнит – бывший полицейский, раньше работал в Сен-Дени, после беспорядков в Шодроне[37]37
  Весной 2009 года беспорядки происходили одновременно в метрополии и в заморских департаментах Франции, в том числе и на Реюньоне. Во время этих беспорядков в Шодроне – квартале Сен-Дени – был обстрелян патруль, один из жандармов был ранен.


[Закрыть] впал в депрессию и в конце концов перешел работать в службу безопасности консульства на Маврикии. Им передали эти показания по факсу из центрального управления сегодня утром, перед тем как они рванули к Шанталь Летелье. Он сунул их в папку не читая. Некогда было… И никого они не интересовали. Бельон – преступник. Кроме облавы, ничто не имело значения.

– Вы еще здесь, лейтенант?

Кристос оторвался от показаний. Некогда ему сейчас копаться в этих бумажках, он должен выиграть время.

– С чего вдруг Журдены к вам завалились?

Снова вздох, на этот раз в нем слышится удивление.

– Какие вы там, в жандармерии, оказывается, непосредственные и прямые!

– Да нет, просто время поджимает.

– Журдены – это парижский адвокат и его жена? Мне недавно звонил Арман Зюттор, он мой старый друг, и по его просьбе я освободила для них номер. Услуга за услугу. А что, не надо было этого делать?

– Почему же? Просто совпадение показалось мне странным.

Он думает о том, что Арман Зюттор, скорее всего, уже был управляющим «Аламандой» в те времена, когда Грациелла Доре держала бар-ресторан на пляже Букан-Кано. Один круг…

Кристос ведет пальцем по лежащей перед ним бумаге. Строчки прыгают у него перед глазами.

– Мадам Доре, вы можете кратко изложить мне то, что рассказали вчера Колансону?

– Это радует. Вы вообще в полиции между собой общаетесь?

– К сожалению, в последние два дня мы заняты по горло. Так какая у вас версия?

– Простите?

– Я предполагаю, что вы следили по телерепортажам за побегом вашего бывшего мужа. Сейчас у нас уже три трупа.

– Вы хотите услышать мое мнение? Я правильно поняла?

– Правильно.

– Я вчера сказала этому типу из консульства, что я думаю. Вы ошибаетесь. Во всем, от начала до конца. Марсьяль не имеет никакого отношения к этим убийствам, он и мухи не обидит.

Марсьяль Бельон?

И мухи не обидит?

Кристос чертыхается. Ему надо было не пожалеть времени и прочитать показания Грациеллы Доре. Этот Даниэль Колансон, насколько он помнит, хоть и тяжел на подъем, зато, когда допрашивает свидетелей, проявляет немалую сообразительность.

– Ваш бывший муж был осужден за причинение смерти в результате случайного стечения обстоятельств. Он виновен в гибели вашего сына.

Спокойный до тех пор голос Грациеллы Доре впервые поднимается до визга – это напоминает эффект Ларсена в плохо отлаженном микрофоне.

– Что вы там читали? Отчет следователя Мартен-Гайяра? Газеты того времени? Что вы знаете о случившемся той ночью? На какие свидетельства опираетесь?

Кристос не торопится отвечать. У него появилось странное ощущение, будто ход расследования вот-вот круто повернется. Он взвешивает слова.

– Марсьяль Бельон невиновен в гибели вашего сына Алекса? Я правильно понял ваши слова?

– Я уже вчера так и сказала вашему коллеге. Марсьяль здесь ни при чем. Он взял вину на себя. Поскольку надо было найти виновного…

Кристос пытается соображать как можно быстрее. А что, если они с самого начала рассуждали неверно, шли не в том направлении? Если Марсьяль невиновен в гибели сына, если он, напротив, стремится отомстить, – нечто в духе графа Монте-Кристо? Если он именно для того и вернулся на Реюньон? Было бы у Кристоса сейчас время посоветоваться с Имельдой…

– На пляже Букан-Кано был… был кто-то еще?

– Это давняя история, лейтенант. И мы довольно долго залечивали свои раны.

– Вы должны рассказать мне больше, мадам Доре.

– А что это изменит? Что изменится, если вы узнаете, как на самом деле умер Алекс? Какое это имеет значение для вашего плана «Папанг»?

– Искать и находить связи между прошлым и настоящим – наша забота, мадам Доре. Вы мне не ответили. Был на пляже Букан-Кано еще кто-то?

– Я вчера уже все сказала этому типу из консульства.

Кристос закрывает папку с делом Бельона. Если бы в показаниях Грациеллы Доре было хоть что-то интересное, центральное управление им на это указало бы.

– Ничего вы ему не сказали! Ни слова о тех, кто работал в вашем баре. Ни слова о возможных свидетелях гибели Алекса. Ни слова о том, что заставило вас закрыть свое заведение через два месяца после трагедии и почему еще несколько недель спустя вы покинули остров.

– Психологией увлекаетесь?

Кристос заговорщически улыбается Имельде.

– Пробую разобраться. Посещаю вечерние курсы.

– Отлично, лейтенант, так и продолжайте. Все, что я могу вам сказать, и повторяю это уже в третий раз: вы заблуждаетесь. Марсьяль никого не убивал. Он на это неспособен.

– Мадам Доре, чтобы признать вашего бывшего мужа невиновным, этого недостаточно. Прямо сейчас за ним охотятся одиннадцать вертолетов и больше тридцати полицейских.

– С сачком? Ваши люди гоняются за человеком, опасным не более чем какая-нибудь бабочка.

– С ружьями, мадам Доре. Они не станут рисковать. Они его застрелят.

Кажется, Грациелла Доре впервые заколебалась. Кристос понимает, что он должен подсказать ей выход. Он припоминает несколько причудливых версий, которые обсуждал с Айей.

– Мадам Доре, вы можете просто назвать мне имена служащих вашего бара, тех, кто был на месте, когда утонул Алекс?

– Это было так давно… Их было много.

– Мы все равно так или иначе узнаем их имена, мадам Доре.

– Вы быстро действуете, лейтенант. Очень быстро.

– Теперь ваша очередь. Вашего прелестного мотылька в ближайшие минуты насадят на булавку.

– Я подумаю. Оставьте мне ваши координаты.

– Их было семь, мадам Доре. Я хочу услышать семь имен.

– Совершенно верно, лейтенант. Семь креолов. Вы осведомлены лучше, чем вчерашний полицейский.

– Такая у нас работа. Ищем, роем, продвигаемся. Теперь о другом. Есть ли какие-то известия от Журденов?

– Нет. Они пока не объявлялись. На стеклянном столе в номере их ждут два стакана ванильного пунша и букет антуриумов.

– Райский уголок! Как только Журдены до вас доберутся, свяжитесь с Колансоном, полицейским из консульства. Или ваши хижины вполне могут остаться без крыш – их снесут вертолеты наших суровых парней…

Грациелла Доре снова заговорила холодным и нейтральным тоном, как и положено управляющей роскошным отелем.

– Я подумаю, лейтенант.

11 ч. 11 мин.

– Что скажешь, дорогуша?

Кристос только что положил трубку и теперь с нетерпением ждет заключения Имельды, которая слушала весь разговор по громкой связи.

– Миленько…

Младший лейтенант в недоумении таращит глаза:

– Ты о чем?

– О «Голубой лагуне»! Хижины на сваях, букет антуриумов – все это очень миленько. Свозил бы ты меня…

– На Маврикий?

Кристос пристраивается на краю стола, за которым сидит негритянка.

– По-моему, это место для юных влюбленных парочек…

Имельда хватает ластик и запускает им в Кристоса, тот со смехом пригибается.

– И без выводка!

Пока Имельда ищет другой снаряд, Кристос любуется ее эбеновым телом в широком вырезе платья. Он знает способ умилостивить свою чернокожую мисс Марпл.

– А как насчет дела Бельона, красавица моя? Ты нашла кончик нитки, за который надо потянуть, чтобы распутать все эти узлы?

Имельда прекращает обстрел и начинает рассуждать вслух.

– Не знаю, мне надо во всем этом разобраться. Журдены, Арман Зюттор, те, кто работал в баре десять лет назад, и те, кто сегодня работает в «Аламанде», отношения между Марсьялем Бельоном и его бывшей женой, и с его новой женой, и с Алексом, и с Софой…

Воспользовавшись тем, что Имельда увлеклась рассуждениями, Кристос тянется к ней. Ему нестерпимо хочется расстегнуть одну-две пуговицы на ее платье, просто чтобы порадовать глаз. Негритянка, полностью поглощенная своими соображениями, ничего не замечает.

– Все это как-то связано одно с другим, – продолжает она. – Насилие не вырастает на пустом месте, для него всегда есть подготовленная почва.

Младший лейтенант наклоняется и дует ей в шею.

– А удобрений здесь более чем достаточно. Несправедливо распределенные деньги. Общая безработица. И даже расизм, если копнуть поглубже.

– Вот уж чего нет, того нет. Тут вы ошибаетесь! Насилие на острове порождено совсем не этим.

Кристос отвечает ей машинально, почти уткнувшись лицом в грудь любовницы. Ему хочется добавить секс к длинному списку мотивов, побуждающих островитян убивать ближних.

– Ну так что же, красавица моя?

– Не знаю… Я каждый день просматриваю раздел происшествий в газете. Преступления на каждом шагу, куда ни глянь – брошенные дети, избитые жены, соседи, которые режут друг друга… Но истоки всего этого надо искать в другом месте… они скрыты…

Имельда продолжает рассуждать, она на мгновение вспоминает отцов своих детей. Обычная история, всегда одно и то же. Безделье. Нищета. Пьянство. Злоба. Пока островитянки получают и тратят детское пособие, отцы и свекры постепенно утрачивают всякое достоинство.

Она почти шепчет, словно открывает тайну:

– …в каждом человеке.

Кристос ее не слышит. Он тянется к ней уже обеими руками, его пальцы нацеливаются на верхнюю пуговицу у выреза, но тут его зад соскальзывает со стола, и ему удается сохранить равновесие, лишь ухватившись правой рукой за плечо Имельды, а левой – за ее грудь.

Имельда отшатывается.

– Убери лапы, распутник. Я и так уже здесь засиделась. Меня дети ждут, надо карри готовить…

11 ч. 23 мин.

Имельда оставила машину рядом с почтой, за поворотом на бульвар Ролана Гарроса, метрах в пятидесяти от полицейского участка. Она идет к стоянке, на ходу пересчитывая монетки в кошельке. Один старый креол почти каждый день ставит здесь свой грузовичок и торгует клубнями чайота по невероятно низким ценам. Туристы на это больше одного раза не попадаются… Как правило, чайот они ненавидят настолько же, насколько реюньонцы его обожают.

Имельда переходит улицу.

Прямо перед почтой стоят три машины. Грузовичок фермера. Синяя «Пикассо». И внедорожник «шевроле каптива». Черный.

Имельда не может оторвать взгляда от внедорожника: машины такого размера на острове редкость, а еще большая редкость – такие, как этот, с его двойным глушителем и хромированным кенгурятником, защищающим передний буфер, фары и капот.

Имельда дрожащей рукой закрывает сумку. В это невозможно поверить, однако ее зрительная память не позволяет ей усомниться.

Она уже видела этот автомобиль! И часа не прошло, как она видела его на фотографии в папке с делом Бельона, лежавшей на столе капитана Пюрви.

Она инстинктивно делает шаг в сторону, пытаясь спрятаться за стволом огненного дерева, укрывшего своей тенью улицу до самого угла. Торговец чайотом удивленно смотрит на нее из-под полей шляпы, беззубая улыбка застыла на его лице. Неумеренное чтение детективных романов приучило Имельду к тому, что в совпадения верить нельзя… Ей приходится признать очевидное.

Машина, которую она видит перед собой, машина, стоящая сейчас в двух шагах от полицейского участка, три дня назад была припаркована на стоянке отеля «Аламанда». Точнее, в пятницу, во второй половине дня, именно тогда, когда исчезло тело Лианы Бельон и когда был убит Роден.