Текст книги "В руках у психопата (СИ)"

Автор книги: Миша Дрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Да, док? – Сергей постучал в дверь и сразу же вошёл.

– Как себя вели наши пленники ты мне рассказывал, а больше ничего за ними не замечал? Может слышал чего? – он глупо замотал своей тупенькой головкой. Ну, конечно, другого я и не ожидал! – А мне кажется, они что-то задумали! Они в душевой ведь, так?

– Да, пятнадцать минут как.

– Пойдем-ка потрем им спинку. – Я улыбнулся, представляя их лица. На девчонку мне плевать, а вот на парня я бы с удовольствием поглазел.

Пока шел по коридору, заметил, что неосознанно увеличиваю скорость. Что-то подгоняло, а моя интуиция редко подводила.

– Быстрее, Сергей! Беги, проверь их! – толкнул его в спину, прикрикнув. Он спеша исполнить приказ, умчался вперёд. Не успел я дойти до поворота к душевой, как он вернулся, покрывшись красными пятнами.

– Что?! – вымолвил я еле шевеля вмиг пересохшими губами.

– Их нет! Сбежали, суки! – заорал он.

– Куда ведёт эта шахта? – сразу оценил ситуацию, как только вошёл и увидел открытый люк. Меня сейчас интересует только конец их вылазки.

– Как куда?! На улицу. – Я в бешенстве повернулся к нему и отвесил пощёчину.

– Куда, именно, придурок?!

– Она ведёт за территорию клиники. Я знаю где.

– Бери напарника и пошли.

Мы торопливо вышли за ворота. Я боялся опоздать. Не дай Бог им удастся выбраться! Сколько же дел они наворотят! Они же мне дело всей моей жизни запорят! Ну, уж нет! Я их из-под земли достану! Думаю, так далеко мне лезть не придется, маленькие гаденыши ещё под моим контролем. Видя, как парень помогает своей сопливой девчонке спуститься, ухмыльнулся, когда она подняла на меня глаза и прикрыла рот рукой. Артем медленно повернулся.

– Не стоит пытаться ребятки! Не советую! – приказал я. Махнул своим парням и они, схватив обоих под руки, повели обратно. – Вы забыли попрощаться! Разве так поступают гости по отношению к гостиприимному хозяину? Разве так благодарят за хорошее отношение? Вам видно нравится, когда вас мучают, раз решились на побег? – засранцы продолжали идти молча. Правильно! Что они могут сказать?! – Сергей! Эвелину в палату, а парня в клетку и на солнцепёк. Пригласи кого-то, пусть поставят камеры. Значит так, ребятки. – Решил сразу ознакомить их с новыми условиями проживания. – В вашей комнате повесят камеры, разговоры отменяются. Услышу хоть звук, последует наказание. Днём, ты, Артем, будешь проводить время, загорая на солнышке. Ты, Эвелина, – повернулся к ней и пригрозил пальцем, как непослушному ребенку, – будешь помогать мне. И, никаких возражений! Иначе… Все верно. Вы правильно меня поняли. Последует наказание. – Сергей, как только справишься, зайди ко мне.

☆☆☆☆☆

Я провел ладонью по его теплой груди и плоскому животу. Этот поджарый охранник возбуждал меня. Прижался ближе так, что между нами не осталось пустого пространства. Моя рука, сжимавшая толстый член Сергея оказалась зажатой нашими телами. Его орган стоял колом и мощно пульсировал в руках. Движения стали быстрее и настойчивее. Член стал влажным от смазки. Голова уже кружилась от возбуждения. Принялись неистово целоваться, гладили друг друга руками, крепко сжимая за ягодицы и толкая на себя, чтобы получить больше удовольствия.

Положил руки на его плечи, надавливая. Сергей правильно понял намек и опустился на колени. Моя возбужденная головка блестела, а в следующий момент его губы сомкнулись на моем стволе. Член медленно погружался глубже и глубже. Открыв рот шире, проталкивал мое достоинство далеко в глотку. Быстро задвигался, упираясь до предела и вызывая на его глазах слезы. Я трахал его рот, страстно оттягивая за волосы. Мой член насильно расстягивал его губы, а горячая головка терлась о язык и небо. Приказав ему подняться начали целоваться, играя языками. Двигал тазом, терся влажным членом о его живот. Завел ствол Сергею между ног и скользнул по возбужденной ложбинке между ягодиц. Гладил накаченную грудь и любовался его рельефным торсом. Как же приятно оказаться в крепких мужских объятиях. Именно этого мне и не доставало в сексе с женщиной. Мне нравилось уступать партнеру, позволять ему сделать все самостоятельно.

Я лег на столешницу грудью и раздвинул ягодицы, предлагая охраннику доставить мне удовольствие. Его язык оказался на моем анусе, расслабляя. Горячий шершавый сгусток нервных окончаний творил чудеса, возбуждая еще сильнее. Поднявшись, Сергей просунул сначала головку и начал медленно двигаться. Я тек от удовольствия, наслаждаясь приятным трением. Протянув руку, Сергей взял со стола лубрикант, смазал свой член и увлажнил меня сзади. Я прогнулся, почувствовав, как его пальцы двигаются взад и вперед. Мой член пульсировал. Жадно схватив меня за ягодицы, Сергей раздвинул их в стороны и снова уперся головкой в анус.

Я сгорал от нетерпения, желая, чтобы он полностью заполнил меня. Наконец, головка проскользнула внутрь и толстый член проник глубже. Все внутри приятно засаднило. Охранник медленно задвигался. Каждый толчок заставлял стонать. Наслаждение пересекалось с болью. Небывалое блаженство. Притянув меня ближе, заставил прогнуться в спине. Мял мои ягодицы, ускоряясь. Смазка с моего члена стекала прямо на пол. Я возбуждался все сильнее и сильнее. Я чувствовал, что скоро кончу, ощущая, как конец Сергея двигается внутри. Наслаждался движениями охранника, с ожесточением надрачивая свой член. Извиваясь, не прекращал стонать. Усилив напор он быстро и глубоко трахал меня в зад, с громкими шлепками ударяясь своими яйцами о мои.

Вынув ствол, перевернул меня на спину и положил ноги на плечи. Его широкая грудь вздымалась, сильные руки придерживали, возбужденно обдавая меня своим дыханием. Я видел наслаждение в его глазах, когда он снова вонзил в меня конец и принялся трахать с удвоенной силой. Сергей ухватился за мой член, водя ладонью вверх вниз. Я готов был разрядиться в любую секунду. Ускоряя темп, охранник приближал нас обоих к оргазму. Долбил мой анус жестко, с размахом вгоняя член глубже. Мощно пульсируя в сильных руках охранника, мой конец наконец выстрелил, брызгая на грудь и лицо. Он затрясся от испытанного удовольствия, вынул ствол и спустил мне на живот.

☆☆☆☆☆

Я могу доверять только себе. Этим олухам ничего нельзя доверить, обязательно все испортят. Если бы не моя интуиция, возможно, ко мне бы уже пришли с проверкой. Да, я, лицо авторитетное, но и их слова со счетов не скинуть. Еще и эти врачи, которые неизвестно куда пропали. Тоже, что-то задумали, не иначе. Их разыскивает несколько человек, но пока никаких результатов. Мое сердце неспокойно, что-то от меня ускользает, не пойму что. И эксперименты не клеятся, формулы бывшего любовника мне просто необходимы.

На конференции, когда я представил свой новый доклад, меня неожиданно обогнал какой-то профессор. Правда, до меня ему далеко, его труды не отмечены наградами, но, то, что я не на первом месте и все лавры ему, здорово подпортило мне настроение. Ничего, вроде пока все неплохо: засранцы на месте, моя задница довольна, осталось установить систему видеонаблюдения и я могу быть спокоен.

Видеокамеры позволят мне осуществлять непрерывный контроль за пленниками, своевременно узнавать, если они что-то замыслят. Хотя… Не думаю, что они отважаться, я хорошенько их припугнул друг другом…

Мне понравилась сервисная задумка с поворотным и фиксированным креплением камер и помещение их в защитные кожухи, которые предохранят от неожиданностей. Установив несколько видеокамер с разных ракурсов, оборудовали специальный кабинет для серверов. Я в этом ничего не смыслил, но самолично проверил источники бесперебойного питания, роутеры, кронштейны. Все выглядело исправно.

Я посадил туда человечка, наказав докладывать незамедлительно, если заметит что-нибудь подозрительное.

Проверил девчонку, послушал ее вопли о том, какой я мерзавец. Расхохотался ей в лицо, когда она попыталась дорваться до меня, но, один из охранников жестко приструнил ее, бросив на кровать.

– С завтрашнего дня, Эвелина, ты моя помощница. Будешь девочкой на побегушках.

– И не подумаю! – воскликнула она, сжимая кулачки. Вот, глупышка! Она еще не поняла, что от нее ничего не зависит.

– Дорогая моя, ты же не хочешь, чтобы твоему любимому Артему сделали больно? Я так и думал, – усмехнулся, видя ее напуганный взгляд. – Значит, ты будешь вести себя пристойно?

– Буду! Я сделаю все, но запомни, мерзкая тварь – ты сгоришь в аду!

– Жду не дождусь этого часа!

Неведение

Артем

Когда закончится это полоса неудач? Сколько можно разочаровываться? Какое-то невезение или злой рок преследуют меня с самого детства. Из детства и идет все это дерьмо и непонятно, где конец.

Опять же, если говорить о детстве и последующем лечении, то маленькому мальчику нельзя поставить в вину все, что происходило. Затем, когда я стал взрослым человеком и сам осмысленно принял решение похитить человека, пленить, мучать, то о каком снисхождении может идти речь? Я сам покалечил свою жизнь и жизнь Эви. И сейчас, она расплачивается за ошибки моих родителей. За что ей все это? Я лишил ее всего, что должно происходить с молоденькой девушкой. Лишил ее счастья, заставил полюбить. Конечно, я несказанно рад этому, но все было насильно, против ее воли.

Еще неизвестно, где ей было хуже: здесь или когда ее унижали и насиловали, держали на цепи и всячески измывались. Где та грань?

Мы год провели в клинике, пытаясь восстановиться и, когда счастье было уже у нас в руках, все накрылось медным тазом. Сказать, что я искупил свою вину перед ней, я не могу, нельзя полностью оправдаться. Но, решение быть со мной она приняла сама. Осознанно. И я не могу подвести ее. Я должен найти способ выбраться отсюда. Должен…

Сидя на цепи это проблематично, но дает время подумать и почувствовать себя в ее шкуре. Уже несколько дней с утра меня приводят на солнцепек, приковывают, выпуская на пару часов, – облегчиться и кинуть объедки с барского стола, чтобы не сдох преждевременно. Есть не очень хотелось, но я заталкивал в себя пищу насильно, чтобы иметь силы. А, вот, воду я пил взахлеб, не боясь подавиться.

Везде повесили камеры, даже в нашей палате, запретив разговаривать, иначе, одному из нас навредят. Ни я ни Эви не могли позволить этому случиться, поэтому, как только меня приводили, мы ложились на соседние кровати и долго смотрели друг на друга. Молча, без единого слова, пока сон не забирал нас в свои объятия. Обычно, Эви засыпала первой, а я еще долго поглядывал в потолок, думая, как же выбраться из этого кошмара.

Каждый день, сидя на заднем дворике клиники, я наблюдал любимую в кабинете профессора. Я понятия не имел, что она там делала и, что задумал этот псих. Спросить не мог, оставалось просто ждать и надеяться, что он специально выводит меня на эмоции, не причиняя ей вреда. Эви не выглядела измученной, поэтому, я успокаивал себя тем, что это его очередная игра.

Неудавшийся побег, немного подкосил меня. Мне казалось, что надежда потеряна. А, теперь, с видеокамерами и тем, что мы практически, не видимся, мечты о побеге становятся несбыточными. Я понимаю, что держать меня вечно здесь не будут, но от этого не становилось легче. Чокнутый профессор придумает что-нибудь похлеще. Наверняка сейчас раздумывает над очередным издевательством и способом отмщения.

На четвертый день меня посетил профессор. Настроение его было ни к черту. Он на повышенных тонах, – что было удивительным, он предпочитал спокойную самоуверенность, – озвучил мне, что некие докторишки ставят ему палки в колеса. Я сразу подумал о докторе Брусникине. Неужели он разыскивает нас и пытается помочь?! Это было просто невероятным… хотя, этот милый человек уже доказал, что ему не чуждо чужое горе. Всегда выручал. И меня спас. И Эви. Отзывчивый человек. Только сможет ли он что-то поставить в противовес этому психу, который стоял напротив меня и изрыгал проклятия в адрес всего человечества и в мой в том числе.

В голове мелькнула догадка: раз документы найдены не были, возможно ли, что доктор Брусникин взял на себя смелость разобраться в этом деле!? Если так, то для нас с Эви еще не все потеряно. И, учитывая, как плюется ядом профессор, ему удается неплохо поиграть на его нервах. На лице промелькнула еле заметная улыбка, но, этого оказалось достаточно, чтобы псих схватил меня за грудки и хорошенько встряхнул. Конечно, падла, силен! Удобно, когда тебе ответить не могут!? Герой, сука! Посмотрел бы я на него, когда бы он остался со мной наедине. Я молю Господа, чтобы мне предоставился шанс проявить себя на деле, показать, насколько сильна может быть человеческая ненависть. Я бы оторвался на славу, выместил на нем все накопившуюся злость. Подрехтовал бы его физиономию так, что ему не смог бы помочь ни один пластический хирург. Я уверен, такая возможность у меня будет! И, да поможет ему Бог!

Эви снова показалась в окне, но, что-то было в ее взгляде, какая-то искра сумасшествия. Детка, надеюсь, ты не сделала чего нибудь неосмотрительного? Если с ней что-то случится, я не переживу этого. Такого удара моя психика не перенесет.

Словно подтверждение моим мыслям, из дверей клиники выскочила Эви, оглядываясь. Глупенькая! Камеры же везде. Неужели она так захотела меня увидеть, что наплевала на собственную безопасность?!

– Любимый! – мимолетные поцелуи по всему лицу, вернули меня к жизни. Я безотчетно потянулся к ней в попытке обнять, но связанные руки не позволили. Тогда, она с коварной улыбкой искусительницы, вытащила из кармана ключ на золотой цепочке и отомкнула замок. Потер затекшие запястья и удивленно уставился на нее.

– Откуда? Как ты раздобыла ключ? Он ведь постоянно у него на шее! – Эви открыла рот, чтобы ответить и без чувств свалилась мне на руки.

И тут началось невообразимое: со всех щелей здания повысыпали люди. Они что-то кричали, матерились, суетливо бегали, расталкивая друг друга. Эви забрали и понесли в клинику. На мои вопросы никто не отвечал. Под охраной меня сопроводили в палату и до утра я промучился в неведении.

Наутро длинный охранник, всегда издевательски подшучивая, молча поставил передо мной завтрак и удалился. Меня не отвели на задний дворик, не приковали, обо мне просто забыли до самого вечера. Я сходил с ума от беспокойства за Эви. Что с ней? Где профессор? С чего такая паника?

К вечеру появился боров. Бросил мне буханку хлеба со словами:

– Жри, что есть, мразь. Если твоя сучка выживет, я сам отправлю ее на тот свет.

– Что значит выживет? – заорал я, вскакивая с кровати. – Что вы с ней сделали, сволочи?

– Мы? Она сделала это сама, добровольно?

– Что, это?! Что она сделала добровольно? Отвечай!

– Эй, эй! Потише! – стряхнул с себя мои руки и заторопился к выходу.

– Стой! Позови профессора! – беспомощно выкрикивал я в закрытую дверь.

Боже! Детка! Что ты натворила?! Не успел озвучить этот вопрос у себя в голове, как в ужасе дернулся к дальней койке – змеиного яда на месте не оказалось…

Пока профессор отсутствовал в клинике, мы с Эви принимали яд понемногу, следуя инструкции на этикетке. Таким образом, мы решили обезопасить себя, на случай, если что-то пойдет не так. Это был наш способ убийства.

Целый месяц мы продумывали до мелочей, как именно и когда можно будет совершить это преступление. Хоть он и исчадие Ада, само зло во плоти, но, факт остается фактом: мы собирались пойти на убийство, но детальная разработка побега спутала нам все карты. Эви, накануне, отговорила меня от мести. Сейчас я думаю, что зря поддался ей в таком важном вопросе. Не будь профессора, возможно, мы были бы уже на свободе.

Что же произошло? Зачем она приняла яд сама? Неужели подумала, после неудавшегося побега, что жизнь кончена?! Приняла яд, украла ключ… только, как ей это удалось?! Зная, что может не выжить, решила во чтобы ты не стало попытаться освободить меня!? Глупенькая! Ну, какая же глупышка! Разве ушел бы я без нее! Никогда! Она моя жизнь! Без нее и мне жить не зачем! Она показала мне, как умеет любить. Дала почувствовать, каково это, быть любимым. Научила любить! Я люблю ее всем своим сердцем!

Не понятно, почему чертов псих не появляется! Почему не злорадствует? Почему так ведут себя охранники! Это совсем на них не похоже: приходить и не отпускать свои язвительные шуточки. Куда делась вся их бравада?

Следующий день прошел подобно вчерашнему: мне кидали объедки, которые я с жадностью поедал, и молча, не отвечая на мои вопросы, удалялись.

Беспокойство за Эви достигло своего апогея, я разве, что на стены не кидался. Перевернул в палате все вверх дном, в клочья изорвал матрасы, отодрал с корнем раковину и швырнул о стену. Она разлетелась на крупные осколки. Это совершенно никого не заинтересовало и ко мне на шум никто не явился. Какого хрена происходит? С чего такая таинственность?

Вечером явился длинный. Посмотрел на беспорядок и забрал назад нехитрый ужин.

– Пока не приведешь все в надлежащий вид, жрачки не получишь. Можешь истерить сколько угодно. Этим ты ничего не добьешься. – Безразлично проговорил он, покидая палату.

Я улегся спать прямо на полу в ворохе разорванных матрасов. Проворочавшись до самого утра, я наконец, забылся крепким сном. Меня никто не разбудил, обо мне, словно, забыли. Известий об Эви, также, не было и я стал потихоньку сходить с ума, думая, как лишить себя жизни.

Она умерла. И мне не хотят говорить об этом. Они понимают, что с ее смертью возможности узнать о бумагах у них не будет, поэтому, как можно дольше, оттягивают этот момент, играя в молчанку.

Как только проснулся, решил для себя, что не дам им уйти, пока они не объяснят, как Эви и что происходит. Но, до самого вечера ко мне никто не заходил. Я терялся в догадках и сомнениях, не понимая, что происходит.

Уже было далеко за полночь, когда дверь в палату распахнулась и вошли оба охранника.

– Есть, я смотрю ты не хочешь, раз не соизволил прибраться в этом гадюшнике, – произнес длинный. Затем, озвучил новость, от которой меня прошиб холодный пот.

Отчаянный шаг

Эви

Меня определили в качестве прислуги или уборщицы. Я сама не до конца понимала свою роль. Шпыняя по любому поводу, заставляя готовить чай, кофе, приносить еду и убирать кабинет профессора – они будто испытывали моё терпение. Казалось, что меня специально провоцировали на какой-то шаг, действие, что послужит спусковым механизмом.

За мной следили, и я не могла понять почему, зачем все это! Зачем, этот непонятный спектакль!? То ли профессор боялся, что мы опять сбежим и придумаем новый план… Поэтому решил нас разделить. То ли, хотел насолить Артёму… сломать его, заставляя думать и мыслить о том, что профессор может сотворить или сделать со мной.

Я переживала за любимого. Понимала, что я должна быть послушной перед профессором, слушать его и выполнять все требования, иначе, гнев последнего выльется на одного нас. Он и так последнее время был нервным… дёрганным. Мне было очевидно, что не все в его жизни гладко.

Рутина убивала, монотонные занятия изо дня в день приводили меня в паническое недомогание. Я до ужаса боялась, что Артёму причинят вред. Я настолько любила его, что малейшие поползновения, толчки, избиения в его адрес, причиняли мне невероятно сильные душевные муки и терзания… Мне не хватало порой воздуха, чтобы вздохнуть. Я полностью растворилась в нем, и не представляла себе жизни без него… Я нуждалась в нем, в его заботе и внимании. В его объятиях… В его любви.

Мне нужен он, как никто другой. Очередной раз убеждаюсь, что он моё все! Неважно, что он сделал! Все неважно! Важно, только то, что я люблю его! Что он любит меня! И на что мы готовы ради друг друга!…

Нам запрещалось общаться, разговаривать. После целого дня в обществе профессора, где мне приходилось играть послушную куклу, вместо того, чтобы обнять любимого, приласкать, мы молча лежали, шепча губами слова любви.

Я сходила с ума от беспокойства. Артём сидел взаперти прикованный, а я должна была прислуживать этому психу. Его насмешки и непонятные слова злили меня, буквально, выбивали почву из-под ног. Тонкие намёки приводили в замешательство, заставляя мозг усиленно работать. Я не знала, что мне делать, как реагировать на сложившуюся ситуацию. Как помочь Артёму?

Я хотела отомстить доктору, очень хотела! Хотела причинить боль! И у нас даже был план, от которого мы отказались, ради побега. Сейчас, я, как никогда желаю его осуществления, но всегда был неподходящий момент. Он мне не доверял, постоянно проверял: то заставит съесть с его тарелки, то отпить с его кружки. Меня каждый раз обыскивали, едва я появлялась на пороге его кабинета. Кругом были подозрения. На каждом шагу ловила внимательные взгляды профессора.

Масляные шуточки охранников стали агрессивнее. Один из них постоянно норовил ухватить меня, ущипнуть или шлёпнуть. Несколько раз зажимал в коридоре, пока я выходила по каким-либо поручениям профессора. Мне приходилось отбиваться и угрожать. Обычно это срабатывало…

Но, если идиотов охранников я ещё могла стерпеть, то ухмылки профессора и его вера в то, что он сможет любым способом узнать у Артёма об этих злосчастных документах, заставляли меня ещё больше злиться и думать о его смерти.

И вот настал момент, когда у меня появился шанс… Сегодня был очень насыщенный и суматошный день: все суетились, спешили. А профессор был в очень хорошем настроении. Крутя на цепочке ключ от цепей Артёма он захотел поговорить по душам.

– Эвелина, а давай ты сделаешь нам чай, и мы с тобой поболтаем о том о сем!? Я хочу предложить тебе неплохой вариант, чтобы убраться отсюда. Ты же хочешь, чтобы я освободил вас с Артёмом?

– Что вы хотите?

– Я бы хотел выпить чаю, зеленого, без сахара, с долькой лимона. Сделай, естественно, и себе, а потом мы поговорим, обсудим условия.

Вот он, подходящий момент, чтобы совершить наказание! Я должна во чтобы то ни стало отомстить за нас с Артёмом. Никаких сделок! Никаких компромисов и уступок! Кара и возмездие должны настигнуть всех, рано или поздно, все получат по заслугам. Разберусь с профессором, освобожу любимого, а охрана свое получит, когда мы доберемся до полицейского участка.

Мы с Артёмом принимали яд малыми порциями, понемногу, в течение месяца в отсутствие профессора. Увеличивая дозу на всякий случай, чтобы организм привыкал. Благодаря ежедневным приемам вместе с пищей в малых дозах, при попадании в организм дозы, превышающей в разы, этот яд разрушался быстрее и выводился из организма в короткие сроки. Конечно, это не спасёт от интоксикации, но повысит шансы на жизнь. К змеиным же ядам, можно, вообще, выработать иммунитет, но, только посредством введения его в кровь. Такие яды разрушаются в желудке, как и любые белки природного происхождения.

Сегодня у меня появилась возможность избавится от профессора, и я должна ею воспользоваться. Заветный бутылёк я протащила несколько дней назад. Сейчас же он лежал у меня в кармашке свободных штанов, которыми меня снабдили на период службы у профессора. Охраны поблизости не наблюдалось. Все было мне на руку. Удача давно обходила нас стороной… Нельзя упускать ее, поймав за хвост…

Приготовив чай по его просьбе и для того, чтобы исключить все непредвиденные ситуации, я вылила весь бутылёк в заварник с чаем. Поставила на поднос две кружки, сахар и пошла к профессору. Мне сегодня, можно сказать, везло: по дороге никто так и не встретился, руки не тряслись, дыхание в норме. Я готова!…

Я знала, на что шла и осознавала, что может произойти. Но моя месть была превыше всего, важнее, чем моя собственная жизнь. Зайдя в кабинет профессора, и выставив на журнальный столик поднос, принялась ждать. Поигрывая ключом, будто, дразня, раззадоривая, к столику подошёл профессор. Этот ключ притягивал взгляд, манил меня. Но я старалась не показывать вида, что мне хочется его заполучить. В моем мозгу билась сейчас только одна мысль, если яд сработает, то я смогу выиграть время и мы предпримем новую попытку сбежать, ну…. или Артём сбежит один. По крайней мере у него появится шанс.

Профессор прищурился, как ищейка, почуяв что-то неладное. Внимательно посмотрев мне в глаза, он произнёс лишь одну фразу:

– Надеюсь, девочка, ты не наделала глупостей? – моей невозмутимости, наверное, можно было позавидовать. Я просто отрицательно покачала головой, опустив в смирении глаза.

В душе творилось нечто невообразимое, мгновенно раскидав невозмутимость: сердце стучало от волнения, казалось оно пробьёт грудную клетку и выскочит наруду. От нервного напряжения начал дёргаться глаз, а зубы, которые я сжимала с силой, готовы были раскрошиться на мелкие части. Разливая же по кружкам чай, я сама удивлялась своему контролю – даже рука не дрогнула. Но душу трепало так, будто, сейчас разорвётся последняя нить, соединяющая меня с этим миром. Я ждала, затаив дыхание. Ну, когда же он сделает первый глоток!? И опять профессор решил переиграть самого себя. Заменив мою кружку своей, медленно подносил к своему рту чай. Я смотрела в глаза доктору, не отрываясь и не моргая.

– Пей, Эви! Пей! – Поднесла чашку к губам, мелкими глотками отпивая остывший чай. А профессор говорил с таким видом, словно знал, что я что-то натворила. Повторив действия за мной, ухмыльнулся: наверняка думал, какой он молодец, что перехитрил меня. Затем, он неожиданно дёрнулся, расслабил на шее галстук. Его дыхание участилось, кожа вокруг губ приобрела синеватый оттенок, а лицо начало бледнеть. Профессор задыхался, воздух со свистом проходил через дыхательные пути. В секунду язык вывалился и стал отекать. Жуткое зрелище…

Пытаясь разодрать на себе рубашку, ногтями царапал шею. Желал пробиться хотя бы к глотку воздуха. Тело его не слушалось, трясущимися руками он попытался схватить со стола телефон, но руки ему не подчинялись. Судороги начали скручивать все тело, прокатываясь волнами. В глазах появился страх за свою жизнь, и последнее, прежде, чем упасть и потерять сознание, он видел мои глаза.

Кто же мог подумать, что на этот яд у профессора аллергия, но, все признаки на лицо. Я даже представить не могла, что все окажется настолько просто, но если его прихвостни придут к нему, возможно, они ещё успеют его спасти.

Подойдя к профессору, сорвала с цепочки ключ и, собирая все свои силы воедино, посмотрела в окно на любимого. Скоро, скоро, я иду…

Моё сознание путалось. Я еле переставляла ноги, тошнота и сумасшедшая слабость буквально сбивали меня с ног, но мне нужно было идти. Одышка не давала мне нормально вздохнуть, а учащённый пульс бил набатом в висках. Голова кружилась так, что мне приходилось идти буквально на ощупь, крепко зажмурив глаза. Я держалась из последних сил. Мне, во чтобы то ни стало, нужно спасти Артёма. И, вот она заветная дверь, ещё три шага и я освобожу его. Просто нужно протянуть руку и нам опять удастся убежать. Казалось, я иду целую вечность… Слышала в отдалении звуки голосов, крики. Охранник в серверной, явно не спит, но мне было плевать. Единственное, что меня волновало – как можно скорее освободить Артема. Выживет ли чокнутый профессор? Надеюсь, что нет…

Отворив дверь, прямиком направилась к клетке. На недоуменный вопрос о ключе, ответить не смогла. Последнее, что помню – это испуганный возглас Артёма и сумасшедший страх в его глазах…

А есть ли выбор?

☆☆☆☆☆

Когда нет надежды, когда нет спасенья

Когда сломлен дух и истерзано тело

В душе пустота, а в глазах лишь презренье

План мести вынашивать станешь несмело.

И будешь бороться, и будешь сильнее,

Срывая запреты, пройдя сквозь преграды,

Решив для себя, что в жизни важнее

Отдашься судьбе и вздохнешь от досады.

Когда дали выбор, но выбора нет

Когда понимаешь, что сдохнуть отрада

Приносишь любимой один только вред

Своим появлением. Нет нам пощады!

Добиться расплаты останется в мыслях

Возмездие, кара – все это дерьмо!

Ты света не видишь, теряешься в смыслах

Навеки посеяв сомнений зерно…

Добро не всегда побеждает злодея,

А зло, иногда, почивает на лаврах

И кровь стынет в жилах… душа леденеет,

Танцуя на наших прогнивших останках.

Тонешь в отчаянии, муки терзают,

Сдаешься, теряя надежды искру,

Но крик вдалеке, разгорается в пламя,

Ведь я обещал! За нее я умру!

☆☆☆☆☆

Артем

– Док при смерти! Твоя шавка отравила его! – длинный выплевывал слова, сжимая кулаки от злости. – Если он не придет в себя, я ей ноги вырву, но сначала выверну наизнанку все, что у нее между ног.

По началу меня бросило в пот от беспокойства за Эви, но, затем, я попытался взять себя в руки и определить главное – она жива! Несколько суток сходил с ума в неведении… Молчание охранников могло означать, что угодно! Выживет ли профессор мне было наплевать – с его смертью ничего не поменяется. В любом случае, нам это с рук не сойдет.

Длинный не уходил, ожидая реакции…. любого действия или слова, возможно, вопроса, но, он не ожидал моего полнейшего безразличия. Охранник, даже добавил, что, добьется разрешения на то, чтобы вдоволь насладиться мучениями любимой. С трудом проигнорировав его душещипательные идеи по этому поводу, улегся на койку.

И, снова, меня посетили не радужные мысли… Снова, я остался наедине со своими страхами…

Прошло много часов, казалось, время остановилось, прежде, чем скрипнула дверь и в комнату вошла любимая, озираясь по сторонам, в поисках меня. Когда же ее взгляд остановился на мне, она с криками радости подбежала ко мне и осыпала моё лицо поцелуями.

От слез защипало глаза, сердце замедлило темп… Недоверчиво оглядывая ее хрупкую фигурку, едва сдерживал себя – наши чувства не для посторонних глаз. Она жива… Она здесь, со мной, значит, у нас все еще есть шанс…

Охранник вышел, плотно прикрыв дверь, не забыв запереть нас на засов. Я молчал, не зная, запрет на общение все еще в силе или он уже не актуален… Эви тоже, как только поняла, что я в порядке, нерешительно встала возле кровати. Весь ее вид говорил о том, что она и не надеялась на встречу. Принялась ощупывать меня, проверяя, пытаясь убедиться…

Мы понимали, что за нами наблюдают, поэтому сдерживали свои порывы. А, единственное, что хотелось больше всего – это обнять, прижать к себе, и не отпускать…

Как же все опостылело! Не осталось никаких сил бороться! Конца и края нет этому кошмару. Остается ждать и надеяться…

Я прекрасно понимал, что выходка Эви не останется безнаказанной, вопрос в том, на что они готовы пойти ради мести. Убийство я исключаю, в нашей смерти никакой выгоды, а вот, вдоволь поиздеваться, это в их духе. Что они придумают на этот раз!? Профессор мастер на всякого рода истязания. В этом я уже убедился…

☆☆☆☆☆

В здании что-то происходило: раздавались громкие разговоры, шум, скрежет металла. Прямо над нами двигали мебель, во дворе гудели машины. Мат охранников смешался с какими-то стонами.