Текст книги "В руках у психопата (СИ)"

Автор книги: Миша Дрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Поиски информации

Ольга Николаевна

В первую очередь нужно было придумать, как вытащить коллегу из лечебного учреждения. Конечно, с любым другим пациентом в этом проблем не возникло бы. От сеанса до сеанса наблюдая прогресс в динамике, врач, тем более, главврач, может спокойно выписать больного, в зависимости от тяжести заболевания, под свою ответственность, или в свободное плавание, периодически встречаясь для анализа его психологического состояния. Но, я не считаю себя глупой женщиной, и совершенно точно осознаю, что Виктор Степанович так легко отсюда не выберется. Даже с моей помощью. Раз с ним провернули такое… Это определенно было нужно какой-то важной птице! Более того, птице нашей среды обитания. Все тонкости дела знали. Давали нужные препараты. Подделали не только документы! Всю жизнь человеку переиначили! И подобрали идеальный диагноз…

С ужасом осознаю, что на моем месте мог быть другой доктор. Или… А если бы меня не заинтересовал случай этого пациента, и я стала бы работать сугубо по протоколу? Никто бы возможно даже не узнал истины… Что-то подсказывает, что ввязалась я в опасную историю. И сейчас на грани того, чтобы переступить черту, за которой не будет возврата. Тем не менее, голос внутри твердил – "однажды, ты шла на психологический факультет, лишь бы помогать людям. Значит, выбора у тебя нет."

Прежде всего, решила вернуться домой, и провести вечер с семьёй. С Виктором Степановичем мы условились начать решительные действия с завтрашнего дня. Утром я подам документы, в которых значится, что мой пациент предположительно пошел на поправку, и теперь имеет право, под мою ответственность, жить за пределами клиники. Конечно, эта справка будет иметь силу ровно до того момента, как ее увидит некто вышестоящий. Однако, времени, которое уйдет на это, должно быть достаточно, чтобы уехать.

Сбор информации начнем с дома Артема. Возможно, там будет что-то важное, что укажет, в каком направлении продвигаться. Сейчас же… Я максимально пыталась отстраниться от загадочной истории, и посвятить себя близким людям… Однако, выглядело это нелепо. Спектакль провален. Актеры ужасны. Ведь мысли мои далеко… Они ищут ключ от дверей, которые прежде не доводилось видеть.

Еле дождалась рассвета. Буквально, глаз не могла сомкнуть. Я верю, что вскоре покой снова будет частью моей жизни. Но, не сейчас. Привычный образ непоколебимого профессионала своего дела пошатнулся. И тело бил озноб. Я впервые за многие годы не знала, каким будет следующий день. И не была уверена в правильности своих действий. И все из-за двух пациентов одного слишком доброго профессора.

Подсознательно, пыталась ничем себя не выдать. Это сказывалось даже на походке. Размеренно цокая каблуками о плитку, устеленную в коридоре, невольно окидывала подозрительным взглядом всех, начиная с уборщицы, старушки Зины, и заканчивая собственной секретаршей. Так и до паранойи недолго… Дошла до аспирантуры, и окликнула первого студента, что подвернулся под руку. Тот сразу замешкался, и покорно выслушал указания. Я отдала ему указ о подконтрольной свободе господина Брусникина, и велела отнести в регистратуру. Потом резвым шагом пошла за своим горе-пациентом. Застала его полусонного, за поеданием утренней молочной каши.

– Утро доброе. – Прошла внутрь палаты, первым делом задернув шторы. Коллега кивнул, и стал быстрее работать ложкой. Судя по всему, он ждал меня немного позже. – Некогда прохлаждаться, Виктор Степанович. Некогда. Нас ждут великие дела! На сборы вам пять минут… И, выдвигаемся.

Виктор Степанович Брусникин

Я не знаю, как Ольга Николаевна смогла провернуть такое, но я был бесконечно благодарен ей за доверие. Понимая, чем для нее может обернуться эта самодеятельность, я старался взвесить все за и против. Первое, надо найти информацию, кому нужны эти дети и зачем. Кто мог осмелиться лишить меня всего и похитить ребят прямо из моего кабинета? Кто обладает такими безграничными возможностями? Где их держат? Они только только прошли реабилитацию! Только восстановили душевное равновесие, и на тебе! Снова, с ними происходит настоящее безумие! Кто бы мог ожидать такого?!

Я знал адрес дома Артема, где он провел детство, но по его путанным описаниям, когда он рассказывал о том, как он показал Эви это место, я не мог точно указать дорогу. Мы плутали довольно долго, пока Ольга Викторовна не предложила пройтись пешком. Оставив машину на обочине, мы углубились в чащу леса, отыскивая тропинку, ведущую к домику. Затем, решили разделиться, чтобы поиски были более эффективными. Я прошел уже достаточное расстояние, когда на мобильный, который мне всучила коллега во временное пользование, поступил звонок.

– Я нашла его! Возвращайтесь, Виктор, я не смогу зайти сюда одна. – На одном дыхании проговорила она. – Жду вас на развилке.

☆☆☆☆☆

Дом стоял в такой глуши, что мы бы его никогда не нашли, если бы не знали точно, где искать. С дороги его не высмотреть. Со всех сторон двухэтажное здание окружали деревья, веранду оплетали вьющиеся растения. Я бы не сказал, что дом слишком запущен, создавалось впечатление, что за ним ухаживают до сих пор.

Войдя в дом, впечатление ухоженности испарилось. Слой пыли и паутина, а также спертый воздух, указывали на многолетнее запущение. Я не стал осматриваться, а сразу взобрался на второй этаж. Ольга Николаевна не отставала, нервно оглядываясь, словно боясь, что сейчас повыскакивают призраки прошлого. Конечно, мой рассказ о родителях Артема и о опытах, проводимых над людьми в этом здании, не способствовал к расположению. Даже мне было жутковато, а после всего, с чем мне пришлось столкнуться, я думал, меня уже ничем не проймешь. Даа, все-таки нервная система человека настолько слаба, насколько может быть тонка нить, натянутая до предела: резкий рывок, и все, ты на грани. И где эта самая грань!? Где кончается интерес и начинается ужас!? А я скажу, что все очень хрупко!

Мы в полном замешательстве смотрели на спальню родителей Артема. Да да, это была именно она: двухспальная кровать с деревянными столбцами, балдахин, изъеденный насекомыми, шкаф – купе во всю стену, с наклеенными фотографиями. Я не стал подходить ближе, мне и отсюда было видно, что на них: операции людей на различных участках тела с применением новейшей медицинской техникой. Врачи в белых халатах, инструменты в их руках и смиренные лица пациентов не вызывали желания познакомиться.

– Что это такое? – Коллега все-таки не смолчала. А я так надеялся… – Это же спальня, Господи, Боже! Как такое только можно было допустить!? Ужас какой-то!? И в таких условиях находился ребенок? – Я знал всю историю семьи, знал давно, когда мне привели напуганного до смерти мальчишку. Тогда мне пояснили, что ему пришлось пережить… Еще задолго до убийства родителей, психика Артема пошатнулась. Ольга Николаевна сколько угодно может причитать, но этого уже не изменить – ребенок видел ужасы, которые не предназначены для детских глаз и, именно это, вкупе с последующими событиями травмировали его душу.

– Давайте не будем придаваться не радужным воспоминаниям, а просто отыщем что-нибудь, что нам поможет, и уберемся отсюда поскорее.

– Согласна. Прямо мороз по коже от этого места. – Прошептала коллега. – Но, один вопрос все-же будоражит мое сознание, – она повернулась и указала на жуткие фото, – Почему их не убрали? Почему не привязали к делу, как вещественные доказательства? Это же улика! Мотив убийства! Разве нет? – С этой точки зрения, я ситуацию не рассматривал, а, ведь, действительно, почему? – Насколько я помню, из вашего рассказа, убийцу так и не нашли. – Продолжив свои умозаключения, Ольга Николаевна открыла шкаф и углубилась в осмотр содержимого. – Возможно, не очень то и хотели. Или не могли. – Я задумался… Я, конечно, не следователь, но теперь многое встало на свои места. И то, что Артема ни разу не навестила полиция, и то, как легко меня убрали с дороги, и многое другое… Этот человек вовсе не простой смертный, имеет связи и власть. И что же такое важное может скрывать этот дом, что он пошел на преступление, и не единожды, не боясь при этом все потерять?! А терять есть что, как выясняется…

– Ответ на ваш вопрос скрывается где-то здесь. Все началось в этом доме, тут и закончится. – Решительно произнес я. – Продолжайте искать, я осмотрю остальные комнаты. Время не ждет! Живы ли еще ребята, а, если живы, то только Богу известно, смогут ли они когда нибудь стать полноценными членами общества…

– Да, нам следует поторопиться. – Вытаскивая ворох пыльной одежды, Ольга Николаевна, осматривала карманы, ощупывала швы, стараясь разыскать хоть что-то. – Мы и так потеряли уйму времени. Еще неизвестно, может нас уже разыскивают. А если тот человек настолько влиятелен, как я думаю, ему не составит труда понять, где нас стоит искать в первую очередь. – Я молча кивнул и вышел из комнаты.

☆☆☆☆☆

Спустя несколько часов беспрерывных поисков, мы, уставшие и расстроенные, сидели на кровати в комнате моего подопечного. Сидели, не разговаривая, слов и не требовалось. Мы проиграли, даже, не успев сделать первый ход. Ни одной зацепки… Ни одной связующей ниточки… Ничего!

– Вы говорили про подвал – лабораторию. Осталось только это место, но, не думаю, что сегодня, я еще на что-то способна, да и стемнело уже. – Коллега виновато улыбнулась и резко встала с постели. Зацепившись каблуком за половицу с громким звуком шлепнулась на пятую точку. Я мигом подскочил, помогая женщине подняться, но она отмахнулась, уцепившись за железное кольцо, видневшееся из щели. Потянула его на себя, дощечка со скрипом поддалась, открывая нашему взору пакет, обмотанный скотчем. Мы, не сговариваясь потянулись к нему руками. Вытащив увесистое нечто, положили на пол и несколько минут смотрели на него, не решаясь открыть. Голову посетили сразу ворох мыслей… а вдруг?!… А вдруг, это не то, что мы ищем?! А вдруг, это нам не поможет!?… Или, всё-таки, поможет?…

Что им нужно?

Артем

Собственные глаза казались мне до странности тяжёлыми, а веки словно бы намертво к ним приклеились. Наконец сознание медленно вернулось, и я застыл в неподвижности, не открывая глаз, раздосадованный неким стремительно развевающимся ощущением. Как будто случилось что-то ужасное. Это что-то скрывалось где-то неподалёку, но не позволяло себя поймать, оставляя за собой лишь смутное настроение или невнятный намёк…

Внезапно я понял, что какая-то острая штуковина тычется мне в спину, и перевернулся на бок. Скрип пружин железной кровати известил меня, что я не в клинике.

Тут глаза сами собой широко распахнулись. И первым, что они в себя вобрали, стала комната с множеством таких же кроватей. Блять! Где я?! Сердце буквально подпрыгнуло. Где Эви?

Прежде чем я успел как следует обмозговать эту мысль, дикий крик обрушился на мои барабанные перепонки. Какую-то долю секунды я явственно слышал звуки борьбы – вопли, стоны, лихорадочные призывы на помощь. Слышал я и другие звуки, которых распознать не мог. На краткий миг я полностью потерял ориентацию: разум помутился, наотрез отказываясь воспринимать невразумительные сигналы, поступающие от органов чувств. Куда это я попал?

Затем я вспомнил про то, как нас с Эви похитили прямо из кабинета доктора Брусникина. И содрогнулся от воспоминаний. Затем бешеная скорость. Визг тормозов и темнота. Сглотнул, загнав желудок куда-то прямо в глотку.

С немалым трудом я сумел сесть, и острая пружина тут-же впилась в мягкую плоть ладони. Затем, не обращая внимания на боль, я неуверенно встал на ноги. Все тело казалось наполненным болью, скрипучим и потерявшим координацию. Да и разум, если уж на то пошло, тоже. От острого чувства неопределённости кружилась голова, как будто все существо балансировало на грани паники. А паниковать было от чего…

Удар в железную дверь, звук отворяемого засова и в комнату втолкнули Эви. Платье, которое совсем недавно она надела, было разорвано на груди, волосы в беспорядке, на скуле кровоподтек. Здоровенный детина протащил ее за волосы к кровати и бросив, удалился.

– Эви, детка, что с тобой сделали!? – Кое-как доковылял до нее и приобнял. Она тут-же вцепилась в меня, принялась целовать лицо, глаза, щеки. Взяла за руки и прижала к своему лицу.

– Слава Богу, ты в порядке. Я не знала где ты, что думать… – продолжая прижиматься к моей руке, бессвязно шептала. – Я просила, спрашивала, но никто ничего не говорил. Они игнорировали меня, пока не пришел какой-то мужик в медицинской маске и не приказал отправить меня в изолятор. Я испугалась и начала сопротивляться.

– Маленькая моя, ну, зачем!? Зачем давать им повод? Надо узнать что им нужно и попробовать договориться. – Я посадил Эви на кровать и стал медленно укачивать, словно ребенка. Она понемногу успокоилась, не прекращая крепко удерживать меня за руку, словно боясь, что я исчезну. – Я с тобой, родная. Мы что-нибудь придумаем.

☆☆☆☆☆

До вечера нас не беспокоили. Мы успели вздремнуть, хотя, мне казалось, что я лишь, прикрыл глаза, а сознание продолжало прислушиваться к малейшему шороху. Слышались шаги за дверью, разговоры, смех. Кому-то было весело… Гады, сволочи! Что им от нас нужно!?

Будто в ответ на мой вопрос, приоткрылось окошко, вделанное в дверь, и, тот же амбал протянул мне поднос с едой.

– Забирайте, живее! – Я встал и забрал из его рук поднос. Запах еды ударил в нос и я сглотнул, тошнота подкатывала, но, я понимал, что нам нужны силы.

– Эви, детка, просыпайся. Надо поесть, милая.

Она нехотя поднялась, но спорить не стала. Молча принялась за еду, медленно пережевывая. Пища оказалась неплохой, видно, мы нужны им живые. О том, что нас, возможно, готовят на убой, я старался не думать. Не стали бы они идти на такой риск, хотя, как я слышал, именно, таких, без родственников или, проживающих в подобных местах, откуда нас забрали, и похищают людей для этих целей.

– Артем, что с нами будет? – Озвучила Эви, отложив в сторону тарелку.

– Не знаю. У меня нет не единого предположения.

– Нас продадут на органы, да?

– Ну, что ты, глупенькая. Конечно нет. Прежде, чем похищать людей для этого, они должны удостовериться, что наши органы в порядке. – Попытался я успокоить любимую, но она не поддалась.

– Так в нашем случае, это очень легко сделать. Все наши данные есть в медицинской карте. Разве нет?

Иногда она была не в меру сообразительной. И это не в первый раз, когда она сбивает меня с толку своей логикой. Это все, конечно, так, но можно было поступить намного проще. Зачем такое представление: захват персонала, маски, шприцы и прочее? Могли оформить липовый перевод и все шито крыто.

– Не думаю, детка. Здесь что-то другое.

– А доктор Брусникин… он… он… – она так и не задала мучивший ее вопрос. Меня тоже посещала мысль о его участии, но я быстро отбросил ее – не такой он человек. Он мне как отец, которого, по сути, у меня никогда не было. И он настолько предан своему делу, настолько проникается каждым пациентом, что не вяжется у меня его образ с какой-либо подставой.

– Нет, Эви, не думай плохо о Викторе Степановиче. Он помог нам, тебе и мне! Не стал бы он с нами возиться целый год, чтобы потом передать в руки каких-то психов! И потом, вспомни, ему самому пришлось не сладко: его скрутили, как помеху и что-то вкололи.

– Да, ты прав, извини. – Эви подошла и присела ко мне на колени, обнимая за шею.

– Не стоит извиняться. Ты не знаешь, что думать, вот и лезет в голову всякое.

– Ну, что, голубки, пора пускать вас в расход. – Дверь с шумом распахнулась и двое быстрым шагом направились к нам. Я встал, загораживая Эви и, придерживая рукой, чтобы удержать ее от опрометчивого шага – защитить меня. – Кто первый?

– Что вам надо? Что вы от нас хотите? – Выкрикнула она из-за моей спины.

– Вот сейчас и узнаем. – Усмехнулся один, выдергивая Эви.

– Стойте! Стойте! Она ничего не знает, отпустите! – Я вцепился в любимую мертвой хваткой, готовый рвать зубами любого, кто сделает ей больно.

– Как интересно! А ты, значит, знаешь? – Они переглянулись и, швырнув Эви на железную кровать, потащили меня к выходу. Она кричала, не переставая. Пока мы шли по освещенным коридорам, напоминающим больничные, ее голос еще долго раздавался в ушах, пока не потонул в шуме работающей техники.

Меня привели в лабораторию. Это была, именно, лаборатория. Мне уже приходилось бывать в подобном месте, находясь в клинике доктора Брусникина, только было одно отличие: кроме медицинского персонала там я никого не наблюдал, здесь же, на кушетках лежали люди, перевязанные ремнями и, подключенные к аппаратам новейшей техники. Всюду журчали мониторы, слышались перестукивания датчиков, монотонное бормотание, находящихся в бреду пациентов. Меня бросило в холодный пот, когда я осознал, что нас ждет та-же участь.

– Ну, как, нравится? – Расхохотался один из провожатых. Второй, покачав головой, вышел за дверь. Я промолчал. – Иди за мной. – Он прошел между стоявшими по обе стороны рядами кушеток и открыл белоснежную дверь, находящуюся в неприметном углу за пластиковой ширмой.

Оставив меня в одиночестве, он удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Я осмотрелся: все ослепительно белое, словно хозяин кабинета боялся запачкаться. Белый стол с акуратными стопками бумаг на нем, такое же кресло, обитое белой натуральной кожей. Несколько этажерок с заставленными на ней папками разных цветов – это единственное нарушение в цвете, что выглядело ярким пятном, не свойственным этому помещению. Небольшой кожаный диван, стоящий в углу, также был из натуральной кожи, а миниатюрный журнальный столик из стекла сверкал чистотой. Сбоку от двери я заметил, висевший на стене шкафчик со стеклянными дверцами. За ними виднелись медицинские инструменты. Я резко подскочил и открыв дверцы, вытащил два острых предмета, похожих на скальпель и засунул в карманы штанов, возле колена. Пригодится, главное использовать в нужный момент.

Неожиданно распахнулась боковая дверь, на которую я даже не обратил внимания – она полностью сливалась с белоснежной стеной, скрывая от посторонних глаз.

– Ну, здравствуй, Артем! – Передо мной стоял пожилой мужчина в белоснежном халате и голубой маске, скрывающей лицо. Но, я все равно узнал его. Его голос, его манера склонять голову… Это тот мужчина из клиники доктора Брусникина, один из похитителей, но, что-то ускользало, что-то неуловимое мешало сосредоточиться. Где-то я уже слышал этот монотонный низкий голос с хрипотцой. Меня не покидало ощущение, что это не вторая наша встреча. – Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты в курсе того, что от тебя требуется. Похвально. Сообразительный парень. – Он прошел внутрь и уселся в кресло. – Присаживайся, поболтаем, как старые друзья. Мы, ведь, друзья, так?

Я как бы сам не совсем адекватен, прекрасно понимаю, что все, что я сделал с Эви накладывает определенный отпечаток, да и лечение в детском возрасте дает понять о моем психическом состоянии довольно многое, но он… Я не могу судить о его агрессивности или дать какой-либо анализ его действиям, потому как он себя особо и не проявил пока, но я жопой почувствовал исходящую от него угрозу… И это было не так, как, если бы ты увидел хулиганов и знал об их намерениях, и, даже, не так, когда ко мне в дом ворвались незнакомцы – это все было простым и очевидным. Здесь же, притаилась скрытая угроза, угроза, настолько первобытная, настолько дикая, что я на мгновение перестал дышать. Мое горло охватил спазм такой силы, будто, кто-то невидимый сжимал мою шею, перекрывая кислород.

– Ну ну, парень. Так у нас разговор не заладится. Вздохни глубже. Да, вот так… Еще вздох… молодец… – произносил он указания монотонным голосом, успокаивая, словно погружая в транс. Какое-то время, я пытался сфокусировать взгляд на его лице, затем, перестав сопротивляться, провалился в темноту.

– Артем! – Истошный вопль. – Артем! Любимый! Очнись! Что они с тобой сделали!? – Я медленно приходил в себя, обрывки воспоминаний из детства, похищение, посещение моего родного дома вместе с Эви, и встреча с… Встреча с кем? – Ты в порядке!? – Голос Эви доносился, будто издалека. – Милый, милый, посмотри на меня!

Глупая попытка

Эви

Господи! Господи! Господи! Да что же это такое!? Когда закончится? Уже третий день Артема куда-то отводят и приносят в полубессознательном состоянии. Видимых признаков избиения или пыток я не заметила, и от этого становилось еще страшнее. Спустя несколько часов после того, как его приводили, он немного приходил в себя и просил, чтобы я не лезла на рожон и ни о чем их не спрашивала. На мои вопросы он отвечал только одно – Я переживу. Какое там, переживет! Он еле держится на ногах! Что эти сволочи с ним делают?

– Эви, детка, иди ко мне, приляг. – Тихий шепот Артема я едва услышала. Только благодаря зловещей тишине я уловила изменившуюся вибрацию воздуха и повернула голову. За три дня он очень изменился внешне: лицо осунулось, резко обозначая скулы, глаза впали, и казались темным пятном на бледной коже. Волосы взъерошены, губы в мелких трещинах. Я чуть не разрыдалась от его жуткого вида, но вовремя сдержалась. Я должна быть сильной. Ради него. Ради себя. Ради нас.

– Конечно, любимый, – свернулась вокруг него клубочком, поджав под себя ноги. – Эви с тобой. Эви рядом.

Обнял меня ослабевшей рукой, едва касаясь, невесомо, практически, неощутимо, но мне это было нужно. Ему это было нужно. Так мы и уснули, пока громкий скрип двери не вырвал нас из беспокойного сна в не менее беспокойную реальность.

– Рота, подъем! – Издевательски заорал вошедший.

– Маловата рота, – рассмеялся второй, следовавший следом.

– Ничего, мне хватит. – Парировал первый. – Сегодня, малышня, у вас банный день. А затееем, – протянул он, – вас накормят и отведут на ковер к главному. Проштрафились вы ребятки. – Мерзко захохотал ублюдок.

По спине пробежал предательский холодок страха. За что нам все это? Чем мы провинились перед ними? Мы же ничего не сделали! Ничего не знаем! Хотелось орать до звона в ушах. До лопнувших перепонок, забыться, хоть на миг избавиться от ужаса, сжимавшего горло.

– Давайте, поднимайте задницы и на выход, блять. – Нетерпеливо зарычал мерзавец. Видно насмешки закончились и он решил побыстрее избавиться от нежелательной возни.

Нас вели по многочисленным коридорам целую вечность, пока не остановились перед двойными стеклянными дверьми. Один из сопровождающих толкнул ее и мы очутились в огромной душевой с множеством кабинок. На скамейке, сразу возле двери, была сложена одежда и полотенца, а также банные принадлежности.

– Вот пользуйтесь. Я сегодня добрый. На все про все у вас час. – Наш провожатый прошел внутрь и проверил окна на предмет надежности. Смешно! Неужели он думает, у нас хватит сил, чтобы выбраться в окно. Если, я бы еще и решилась на побег, то Артем сейчас точно не в том состоянии. – Ну! Что встала? Или хочешь, чтобы тебе потерли спинку? Это я могу. Это я с удовольствием. – Он подошел ближе и меня передернуло от отвращения. Еще секунда и меня стошнит прямо на его белые тапочки. И тогда, ничего хорошего не будет. А это нам ни к чему.

– Нет, спасибо, мы справимся сами. – Взяв Артема под руку мы пошли к душевым кабинкам.

Оставшись с Артемом наедине, я стала осторожно снимать с него одежду. Настроив воду, подвела его к кабинке. Он тяжело облокотился о стену, подставляя тело под теплый поток воды. Я быстро разделась и встала рядом, помогая ему.

– Эви, детка, прости меня. – Шептал Артем, лихорадочно обнимая меня. Целовал шею, губы, глаза. – Прости! Прости! Я во всем виноват!

– Ну, что ты, любимый?! Не смей даже думать об этом! Ни в чем ты не виноват! Ты же не знаешь, что им нужно. Кто мог предположить такое? – Успокаивающе поглаживая его по голове, старалась донести до него, что стечение обстоятельств и какой-то чокнутый профессор решили поиграться с нашими жизнями.

– Я… Я, кажется, знаю, что им нужно. – Артем присел на пол, обхватив голову руками. – Помнишь, я показывал тебе дом своего детства? – Я согласно кивнула. – Когда-то давно, еще до убийства родителей, играя, я обнаружил тайник в своей комнате. – Я нервно сглотнула, не понимая к чему он клонит. Как тайник в доме его родителей связан с нашим похищением? – Там были какие-то бумаги – ничего интересного, поэтому я, вскоре, забыл об этом. Но, спустя некоторое время, отец заставил меня запомнить, что это очень важные документы и их нужно беречь.

– Что за документы и как…

– Эви, детка, – тихо остановил меня Артем, – послушай. Не перебивай, пожалуйста. – Выключив воду, он взял полотенце и накинул на меня, а сам сел на лавку. – Отец занимался исследованиями, – продолжил он, – чем именно он занимался, я не знаю, но этот человек, каким-то образом связан с этими исследованиями. Все эти дни меня накачивали хрен знает чем, задавали вопросы… – Артем на мгновение прервался, восстанавливая дыхание. – Я отмалчивался, ведь я совсем забыл обо всем. Сколько лет прошло! И только сегодня, вспоминая тот день, когда я показал тебе свой дом и, где мы были так счастливы, я, наконец, понял, что от меня хотели. Они хотят исследования моего отца. Все разработки и формулы. Ведь, ему удалось, понимаешь! Отцу удалось совершить прорыв в в какой-то области и, именно, поэтому его убрали, а мать, просто оказалась не в том месте и не в то время.

– Я все равно не поняла, любимый! Как этот профессор узнал о его разработках?

– На этот вопрос у меня нет ответа. – Артем, не вытираясь, надевал на себя одежду. Я последовала его примеру. Ночная рубашка, похожая на смерительную, словно издевка, висела на мне, как мешок. Перетянув веревками себя за пояс, я придала этой бесформенной тряпке некое подобие халата. Ни белья, ни каких либо штанов не наблюдалось. Ладно, что есть, главное, свежее.

Артем облачился в белую футболку и полотняные штаны на резинке. После душа он выглядел более менее сносно, несмотря на темные круги под глазами. Под скамейкой стояли тапочки, такие же, как у наших охранников. Ощущение, что мы в сумасшедшем доме усилилось, не хватало лишь привязать нас к кроватям. Но, думаю, это еще впереди.

– Артем, – обратилась к любимому, все-таки желая озвучить свои мысли, – ты же скажешь о тайнике? Может быть нас отпустят, если ты будешь сговорчив?

– Детка, я и не собирался ничего скрывать, я же сказал – не помнил я об этом до сегодняшнего дня. Только не думаю, что нас так просто отпустят. – Покачав головой, притянул меня к себе. – Мы выберемся отсюда! Обещаю, мы выберемся. Пока не знаю как, но я найду выход. Верь мне.

– Я верю, любимый, верю! – Воскликнула я, перебираясь к нему на колени. – Люблю тебя очень! Не смогу без тебя! Главное, не бросай! Не бросай меня снова! – Его руки сомкнулись за моей спиной. Тепло разлилось по всему телу. Как же давно… Как давно я не чувствовала его прикосновений.

– Детка, ни за что! Не оставлю! Я сделаю все, чтобы ты выбралась отсюда.

– Мы выбрались, Артем, мы! – Зачем он так говорит? Зачем говорит так, будто, готов пойти на какую-то сделку с этими мерзавцами? Я не допущу этого! – Если ты думаешь, что я оставлю тебя здесь, то ты ошибаешься. Даже не думай, слышишь!?

– Детка, я… – его голос потонул в скрипе открываеиой двери и мы резко повернулись на звук.

– Я не вовремя? – Ехидно осведомился наш охранник. – Или, наоборот, опоздал? Как жаль, – прицокнул языком, гримасничая. – А я бы посмотрел сношение двух придурков. – Мерзко расхохотавшись, схватил Артема за шиворот и выволок в коридор. – Че встала, шалава, ждешь особого приглашения? Вперед, блять, я и так предоставил вам достаточно времени. А, если, – он облизнул свои толстые губы, – ты осталась неудовлетворена, то я согласен перепихнуться с тобой по-быстрому. – Артем неожиданно ловко налетел на него сзади и, обхватив за плечи, вцепился зубами ему в шею. И откуда только силы взялись?! Я не стала размышлять над этим и бросилась на помощь любимому. Вдвоем мы повалили его на пол и пока Артем, не размыкая зубов, удерживал его руки, я вытащила веревку с его брюк и перетянула ему ноги. Он продолжал сопротивляться и тогда Артем ударил его головой об пол. Охранник затих.

– Он мертв? – Безразлично спросила я. Мне было плевать на него, я лишь не хотела, чтобы он помешал нам сбежать, ведь именно это сейчас и происходит.

– Не думаю. Давай убираться отсюда.

Кое-как затащив его в душевую, мы осторожно крались вдоль стенки по коридору. Стояла гробовая тишина и, мне казалось, резиновая подошва наших тапочек гулко раздавалась по всему зданию. Быстро пробежав оставшееся расстояние до конца коридора, мы наткнулись на второго охранника, который оказался более рассторопным – одним движением руки свалил Артема с ног, и принялся наносить один удар за другим.

– Не надо! – Орала я, как умалишенная. – Не трогай его, мерзкая тварь! – Оттаскивая его за ворот футболки, старалась, как можно сильнее перетянуть шею, чтобы он перестал избивать любимого.

– Что здесь происходит? – Охранник резво вскочил и виновато опустил голову.

– Я… э… Это самое, – почесывая затылок, мямлил этот ублюдок.

– Почему ты ослушался приказа? – Спокойно произнес профессор. Это был, именно, он, я узнала его. Маска на лице, глубоко посаженные глаза и копна густых волос с проседью на висках убедили меня в этом. Когда охранник продолжил невнятно мычать, профессор отвесил ему хлесткую пощечину. Несмотря на то, что он был намного ниже и слабее своего подчиненного, это выглядело внушающе. – Я спрошу по другому – как так вышло, что парень, о котором я велел позаботиться, лежит сейчас в луже собственной крови?

– Извините, босс. Мне пришлось, они пытались сбежать. – Охранник попытался оправдаться, но профессор остановил его порыв.

– Не важно. Приведи его в порядок. – Повернувшись ко мне, добавил: – После того, как вас накормят, я ожидаю вас в своем кабинете…

– Сука долбаная! – Шипел охранник. – Вы ещё пожалеете! Я вам устрою! Я тебя поимею во все щели на глазах твоего любимого. А затем и его дырку разработаю. Как тебе такое, а? – Ужас, отразившийся в моих глазах, заставил его довольно улыбнуться. Я даже представить не могу такой исход событий. Все что угодно, только не это!

– Если ты хоть пальцем нас тронешь, не думаю, что твоему боссу, – сделала я ударение на последнем слове, – это понравится. – Я постаралась взять себя в руки и сыграть на его уважении к профессору или же на страхе перед ним. Не знаю точно, что он испытывает, но что это возымело действие, я заметила.

– Поживем – увидим. – Забросив Артема на плечо, он направился по коридору. Я последовала за ним.

Разговор

Артем

Я смутно помню эти несколько дней, когда меня пичкали различными препаратами, кололи всякую дрянь и подключали датчики. Зачем это было нужно, мне не объясняли, а спросить не было возможности – во рту все это время был кляп. Иногда, мне давали глоток воздуха, а также, выпить воды. Создавалось впечатление, что за мной ухаживали, чтобы я не окочурился раньше времени.