Текст книги "Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма"

Автор книги: Мирослава Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

На службу к немцам…

По требованию абвера УВО перенесла центр своей деятельности на западноукраинские земли. Коновалец определил текущие задачи организации следующим образом: «Теперь, когда Польша подписала мирный договор с Советской Украиной, ситуация заставляет нас поднять знамя борьбы против Польши. В противном случае мы потеряли бы влияние не только на Родине, но и в лагерях военнопленных, где каждый наш солдат горит огнем мщения за оккупацию пилсудчиками Восточной Галиции и Волыни. Однако нашим смертельным врагом остается большевизм. Борьбу с поляками мы будем вести постольку, поскольку они сами будут вынуждать к этому».

Итак, вчерашние покровители стали врагами… Уже в 1922 году УВО развернула в Галиции террористическую и диверсионно-подрывную деятельность. На одном только железнодорожном транспорте было совершено 38 диверсионных актов. Также были сожжены воинские складские помещения и магазины возле города Перемышляны, на станции Львов-Бибрка была испорчена система телеграфно-телефонной связи, повреждены железнодорожные станции в Сопотове, возле Кут и Городка. Было предпринято восемь попыток взрыва железнодорожных путей, сожжены помещения полиции в Яворове, Городке, Угневе и Судовой Вишне. В том же году предпринято 20 покушений на тех, кого УВО назвало предателями и польскими пособниками. Было совершено 10 покушений на полицейских и их агентов, семь – на польских военнослужащих. Летом-осенью 1922 года, как уже было сказано, УВО осуществила 2300 поджогов польских помещичьих усадеб, фольварков, других польских объектов. Широкий резонанс вызвал рейд группы боевиков в Тернопольскую область с целью уничтожения и разрушения хозяйств польских колонистов. Следует отметить, что крайних антипольских позиций не разделяли украинцы из умеренных националистических организаций в Польше (их насчитывалось около 90). В некоторых случаях «умеренные» становились жертвами терактов со стороны боевиков УВО. Так, 16 октября последние убили в Каменце известного украинского поэта и общественного деятеля, кандидата в депутаты сейма Сидора Твердохлеба, выступавшего за мирное сосуществование с польским режимом.

Польские власти отвечали адекватно и с террористами не церемонились. Боевиков вешали, приговаривали к пожизненному заключению, бросали в тюрьмы и концлагеря. Особой «популярностью» пользовался польский концлагерь в Картуз-Березе, где содержались представители всех оппозиционных партий. В конце 1922 года, при проведении акций так называемой пацификации, польская полиция задержала около 20 тысяч манифестантов, оказавшихся украинцами. По утверждению В. Мартынца (одного из приближенных Коновальца), поляки арестовали всех активистов УВО, не успевших выехать за границу или перейти на нелегальное положение. От нанесенного удара УВО не могла опомниться долгое время. Спад активности этой организации отмечали и немецкие источники. В частности, подчеркивалось, что в 1923 году постоянные аресты и разгромы ее звеньев, систематически осуществляемые поляками против украинцев, парализовали всю ее работу. Только единственное подразделение УВО еще подавало признаки жизни – это ее разведывательная служба.

Кроме того, после принятия Антантой 14 марта 1923 года решения о праве Польши на владение западными областями Украины в рядах УВО началась изрядная растерянность. В одном из конфиденциальных отчетов руководству организации сообщалось: «Из всех областей приходят отчеты о расширении деятельности коммунистов… В некоторых центрах самые лучшие члены ВО перешли в коммунистический лагерь».

В связи с угрозой распада УВО в западных областях Украины, с потерей ее разведывательных возможностей, летом 1923 года Коновалец собрал в Праге совещание руководящего состава своей организации. Об этом событии один из сподвижников Коновальца, подполковник М. С. Курах, отозвался следующим образом: «Коновалец… сделал доклад о создавшейся ситуации на международной арене. Существо доклада сводилось к тому, что ориентация на Польшу окончательно провалилась и необходимо искать более реальные силы, на которые могло бы опереться украинское националистическое подполье в борьбе против СССР…

Коновалец сказал, что, находясь в Берлине, он заключил соглашение с германскими правительственными кругами и генеральным штабом германской армии о помощи украинским националистам в осуществлении ими планов по созданию самостоятельного украинского государства. Его информировал генерал Гренер о том, что Германия готовится к предстоящей войне с целью сбросить с себя тяжесть Версальского договора и планирует в недалеком будущем агрессию против СССР и Польши. Коновалец поставил вопрос о необходимости ориентироваться на Германию, как на единственную страну, которая осуществит агрессию против СССР и Польши. Правительственные круги Германии, завершил Коновалец, согласны оказать помощь украинским националистам, если они примут активное участие на стороне Германии в борьбе с ее врагами».

В докладе Коновальца говорилось также о том, что «УВО полностью подпадает под влияние германской разведки и представляет в ее распоряжение свой разведывательный аппарат, средства пропаганды, кадры террористов и боевые силы, находящиеся в Польше, Советской Украине и в других странах».

Непосредственная связь УВО в Галиции с германской разведкой осуществлялась через проживающего во Львове полковника абвера Альфреда Бизанца и часто приезжавшего во Львов Ганса Коха, также являвшегося сотрудником абвера. Со стороны УВО за связь с немцами отвечал Михаил Матчак, который концентрировал у себя собранные членами УВО материалы и передавал их Бизанцу.

Как следует из пояснений Кураха, Коновалец поставил перед участниками совещания задачи: учесть всех украинских националистов, которых можно будет использовать для вооруженного нападения на СССР, сконцентрировать кадры УВО таким образом, чтобы их можно было быстро привести в состояние боевой готовности и использовать в военных целях; реорганизовать разведывательную службу применительно к условиям военного положения, для работы под руководством германского генштаба. «После совещания в Праге, – продолжает Курах, – Коновалец вызвал меня к себе в гостиницу «Бараник» и предложил подписать обязательство о сотрудничестве с немецкой разведкой. Я спросил, чем вызвана необходимость такого шага, и не является ли это недоверием к моей работе в УВО. Коновалец ответил, что он лично дал такое же обязательство… и того же требует от своих ближайших сотрудников, т. е. руководящего состава УВО. В доказательство сказанному Коновалец показал отобранные им аналогичные обязательства от Иосифа Навроцкого, Михаила Матчака, Ярослава Барановского, Петра Баковича, Богдана Билинкевича…».

Из всего этого следует, что Коновалец пользовался полным доверием абвера и выполнял в нем функции резидента, ибо вербовать агентуру германская разведка поручала только своим официальным сотрудникам или резидентам. В этом качестве Коновалец руководил агентурной сетью абвера из числа украинских националистов на территории Польши, Чехословакии, Румынии и других стран.

Далее Курах рассказал, как он действовал после вербовки. Вернувшись во Львов, он через Михаила Матчака связался с Альфредом Бизанцем, проживавшим там под видом арендатора имения. Тот познакомил его с агентом немецкой разведки Францем Миллером, агрономом Малопольского крестьянского общества во Львове. «Узнав, что я уже дал подписку о сотрудничестве с абвером, Миллер… дал мне новый псевдоним – «Сичовер Шидер-1895» – для связи с абвером». Этим псевдонимом Курах подписывал добытые им данные о политических настроениях населения, о деятельности различных политических партий и культурно-просветительных обществ, о поведении и деятельности отдельных лиц, – в общем, обо всем, что поручали немцы.

Евгений Коновалец – Мата Хари в мужском варианте

Вообще, создается впечатление, что Евгений Коновалец был этакой «украинской Матой Хари», разведчиком-профи, готовым за деньги служить кому угодно. В 1922 году он вступает в отношения с немецким рейхсвером, в то время сильно заинтересованным в контактах с УВО для ведения военного шпионажа, саботажа и диверсионных актов на территории восточной Галиции. B это же самое время, по данным немецкой полиции, Петрушевич и Коновалец провели совместные переговоры… с представителями советского полпредства в Берлине, во время которых якобы заявили о своей готовности признать власть большевиков на Украине и встретиться с их представителями в Галиции в обмен на денежную субсидию в размере 5000 американских долларов! Это подтверждает протокол Политбюро ЦК КП(б)У, где сохранилась запись от 7 апреля 1924 года: «Предложение Коновальца и других (гр. Петрушевича) об их субсидировании отклонить». В Российской Федерации был недавно снят гриф секретности с документа, подтверждающего попытки УВО завязать отношения с советской разведкой, или вернее, сказать, с ее деньгами…

«В ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б)

О галицкой группе

2 февраля 1923 г.

5342/с

В связи с переговорами НКИД с находящимися в настоящее время в Москве представителями галицкой группы Петрушевича ГПУ считает необходимым указать на нижеследующее:

1) В свое время в конце декабря п. г. по представлению ГПУ ЦК РКП разрешил вопрос о финансировании группы Петрушевича отрицательно, исходя из соответственной оценки этой группы как возможного орудия английской политики.

2) По имеющимся в ГПУ агентурным сведениям Коновалец, являющийся агентом польской дефензивы, продолжает находиться в тесных сношениях с группой Петрушевича.

Учитывая сложность и остроту международной обстановки и исходя из оценки группы Петрушевича как возможной агентуры Антанты (связь Петрушевича с Англией, а по линии Коновальца связь со II отделом польского Генштаба), ГПУ, считая отношения НКИД с указанными выше представителями этой группы таящими в себе опасность неизбежного разоблачения этих сношений и, следовательно, возможность создания для Советской республики если не катастрофического, то, во всяком случае, чрезвычайно затруднительного положения, решительно высказывается против каких-либо официальных соглашений с группой Петрушевича в лице присланных им своих агентов гр. Брейтера и Ивана Коссака.

Зам. пред. ГПУ Уншлихт».

В обзоре деятельности ОУН, составленном в свое время министерством национальной обороны ПНР на основании подлинных документов, находящихся в Польше, приводятся такие данные о нашем герое. В 1923 году, находясь в Берлине, Коновалец установил связь с германским штабом через бывшего офицера сечевых стрельцов «Карпата» (он же – Рико Ярый). С этого времени сотрудничество УВО с немецкой разведкой только расширялось. Уже с 1925 года резидентура УВО действовала в Данциге. Начальник тайной полиции Дильс в том же году поручил Коновальцу расширить число своих людей на Балканах, в государствах Малой Антанты, в Швейцарии, Польше и Прибалтике. Коновалец это задание выполнил. Взамен организация получила от немцев вознаграждение приблизительно в 80 000 рейхсмарок.

Кроме того, что украинскими националистами была создана разведывательно-диверсионная сеть на территориях УССР и Польши, с 1923 года ими была установлена связь со спецслужбами Литвы, которая имела территориальные притязания к Польше, т. к. в 1920 году к последней отошла часть литовской территории. В Каунасе находилась база боевиков УВО, действовавших под прикрытием литовских документов. В 1926 году люди Коновальца передали литовцам военные планы Польши по оккупации Литвы и содействовали переброске в Литву двух подлодок, купленных литовцами в Германии. Представителем Коновальца в Литве был Осип Ревюк (псевдоним «Бартович»). Ежеквартально он получал от литовского правительства около 2000 американских долларов. Ревюк находился в непосредственном контакте с МИД Литвы. С 1925 года в Ковно (Каунасе) под руководством «Бартовича» действовала резидентура УВО, субсидировавшаяся литовской разведкой. Он также заведовал в Ковно головным издательством ОУН «Сурма», выпускавшим в основном статьи и брошюры антипольского и антисоветского содержания.

Литовские власти снабжали УВО фальшивыми документами (паспорта, визы и пр.) и забрасывали разведчиков этих организаций в другие страны. Роттердамской полицией при Коновальце после его гибели был обнаружен чехословацкий паспорт на имя Йозефа Новака.

По агентурным сведениям за 1936 год, Коновалец пытался создать базу для подрывной антисоветской деятельности и на территории Буковины, оккупированной Румынией. В случае войны УВО (в дальнейшем ОУН) должна была поднять восстание украинского населения на территории всех европейских стран, в первую очередь – СССР и Польши.

Примечательно, что с целью организации шпионско-диверсионной деятельности на землях Советской Украины боевики УВО активно использовали в качестве прикрытия Коммунистическую партию Западной Украины. Именно под видом курьеров КПЗУ они пересекали польско-советскую или румынско-советскую границу, а затем, установив контакты с местными националистами, проводили акции саботажа, диверсий, убийств и расширяли сеть своих референтур. С таким же успехом для проведения разведмероприятий и диверсий в самой Польше, а также в Венгрии и Румынии, оуновцы использовали документы и каналы связи компартии Закарпатской Руси (КПЗР). КПЗР, возглавляемая Иваном Мондоком, Иваном Туряницей и Олексой Борканюком, выступала за полную автономию Закарпатской Руси, находившейся тогда в составе Чехословакии.

Первые шаги ОУН

К концу двадцатых годов в украинских националистических кругах, благодаря инициативе «шефов», наметилась тенденция к объединению сил. Тем более, что теперь военный характер УВО становился препятствием и возникла необходимость изменить его путем расширения структуры организации. Главную роль отныне собирались отдавать не террору, а психологической обработке населения (впрочем, не отказываясь, при необходимости, и от террора).

В ноябре 1927 года в Берлине прошла первая конференция украинских националистов, на которой было принято решение о слиянии различных групп в одну организацию. Для этой цели был избран единый координационный орган – провод украинских националистов (ПУН), главой которого стал Евгений Коновалец. Окончательное объединение произошло на первом конгрессе националистов, проходившем с 28 января по 3 февраля 1929 года в Вене. Впоследствии официальные документы ОУН – УПА именовали этот конгресс «Первым Великим Сбором». Здесь проголосовали за создание единой Организации украинских националистов (ОУН). На конгрессе была разработана структура новой организации и выдвинут лозунг, которым оуновцы руководствовались последующие десятилетия, – «За Українську Самостійну Соборну Державу!» (сокращенно УССД).

Из 30 делегатов 10 представляли «Легию украинских националистов» из Подебрада во главе с Николаем Сциборским, 5 – УВО во главе с Евгением Коновальцем, 3 – Группу украинской национальной молодежи (из Праги) и 2 – Союз украинской националистической молодежи (из Львова). Съезд принял постановления о создании и устройстве ОУН, ее целях и задачах, избрал руководящие органы. Возглавил провод ОУН сам Коновалец, его заместителем стал Николай Сциборский, секретарем – В. Мартынец. Членами ПУН были избраны: Д. Андриевский, Д. Демчук, Ю. Вассиян, М. Капустянский, П. Кожевников, Л. Костарив. Главным судьей ОУН стал Я. Дуб (М. Кушнир), а главным контролером – Я. Моралевич. В составе провода были созданы рефентуры: организационная, политическая, связи, финансов, секретариат.

Коновалец оказался во главе ОУН, несмотря на то, что УВО представляла меньшинство на Сборе, потому что решения последнего были заранее подготовлены соратниками Коновальца, а сам «проводник» восседал в президиуме в председательском кресле и задавал тон всему собранию. Соратники звали его «вождем» и отзывались о нем, как о самом заслуженном борце за «незалежну Україну». Руководил ОУН он до своей смерти в 1938 году.

ОУН должна была играть роль гораздо более значительную, чем УВО. В решениях съезда подчеркивалось, что организация не будет ограничивать свою деятельность какой бы то ни было конкретной территорией, а станет стремиться овладеть всеми украинскими землями, также и теми, где проживают украинцы. ОУН заявила, что будет проводить «политику всеукраинского державництва» и противостоять всем партийным и классовым группировкам украинства. В постановлениях Первого Великого Сбора ОУН украинский национализм охарактеризован, как «духовное и политическое движение», а украинская нация как «исходная основа каждого действия и целевого предназначения каждого направления украинского национализма».

В сфере военной политики ОУН исходила из постулата: «Лишь военная сила, которая опирается на вооруженный народ, готовый настойчиво и энергично бороться за свои права, может освободить Украину от захватчиков и сделать возможным создание украинского государства».

Формы и методы деятельности ОУН более четко выписаны во второй программе, принятой в 1939 году, т. е. уже после утверждения в Германии фашистского строя. «Основная цель в программе ОУН, – говорится в этом документе, – это борьба за возрождение УССД и обеспечение ей – путем конструктивной работы, ее внутреннего устройства и огромных потенциальных сил – имперских позиций на Востоке Европы». Кроме того, акцентировалось, что «устройство и социальную жизнь государства украинский национализм будет строить на здоровых принципах «провідництва». Началом и воплощением этого принципа будет Глава Государства – Вождь Нации как носитель ее суверенитета, символ ее духовного и политического единства, как ее наивысший авторитет и руководитель».

Дмитрий Донцов, чью доктрину интегрального национализма взяла на вооружение ОУН, назвал ее «орденом», говоря: «Будучи своего рода «штурмовой бригадой», отрядом избранников, орден должен лепить своих членов из особого теста. Он фильтрует их более тщательно, нежели это делают со своими членами партии, в которые можно вступить и выйти, как из кабака, когда кто вздумает, даже не заплатив по счёту».

К Дмитрию Донцову и его детищу, идеологии интегрального украинского национализма, мы чуть позже вернемся. ОУН не только декларировала «вождизм», но и воплотила этот принцип в жизнь. Решениями Первого Великого Сбора ОУН глава ПУН наделялся такими же полномочиями, как и фюрер нацистской партии. Ему предоставлялась неограниченная власть в отношении руководства ОУН и ее членов. Она распространялась на все стороны жизни ОУН и позволяла «вождю» нещадно карать за провинности. В частности, уже Первый Великий Сбор определил, что глава ПУН или, в случае его отсутствия, заместитель принимают все решения от имени ПУН. Члены ПУН были лишь «советниками главы».

Позднее, в августе 1939 года на Втором Великом Сборе ОУН был принят новый «Устрій ОУН». В нем подчеркивалось, что «глава ПУНа обладает всей полнотой власти по руководству украинским националистическим движением». Далее указывалось: «За свою деятельность и решения глава ПУН отвечает перед Богом, нацией и собственной совестью». Широкие полномочия предоставлялись и нижестоящим «провідникам». На своем уровне они также имели неограниченное право «окончательного и безотлагательного решения».

К чему привел принцип вождизма, показали последующие события, когда после гибели Коновальца внутри ОУН началась борьба за власти между Мельником и Бандерой, и каждая из фракций ОУН сводила кровавые счеты не только с членами другой фракции, но и со своими «однопартийцами», заподозренными в предательстве. Указания «провідника» было достаточно, чтобы уничтожить любого «врага» или даже заподозренного.

Создание новой объединенной и разветвленной структуры, естественно, увеличило и разведывательно-диверсионные возможности организации. Польская резидентура сообщала, что в случае войны ОУН должна поднять восстание украинского населения на территории всех европейских стран, в первую очередь – СССР и Польши.

В донесении от 12 декабря 1936 года резидентуры польской разведки «Капри», действовавшей в Риме, высказывается предположение, что болгарская фашистская партия также поддерживала Коновальца деньгами.

В ряде донесений других польских резидентур отмечается, что, ввиду временного ослабления помощи немецкой разведки, Коновалец выезжал в 1935–1936 гг. в Австрию, Францию, Бельгию, Чехословакию и Японию для установления контактов с официальными кругами этих стран. Он стремился создать украинское государство при поддержке чужих стран, в ущерб территориальной целостности Польши и СССР.

В нескольких донесениях резидентуры «Капри» за 1937 год упоминается проживавший в Женеве деятель ОУН Макогон, он же – Махонин, гражданин Великобритании украинского происхождения, женатый на богатой американке. Макогон подозревался польской резидентурой в сотрудничестве с английской разведкой СИС. Во время Первой мировой войны он служил офицером в ВМС США. Макогон называл себя потомком гетмана Мазепы и поэтому часто выступал под именем Мазепы-Розумского, а также – под именами Махонин, Мак-Огон, Мак-Оган и другими. Основал целую сеть информационных пресс-бюро в Европе, с центром в Лондоне. Известно, что руководство и агентура ОУН снабжала пресс-службу Махонина обильными материалами, которые позднее служили основой для различных спекуляций и скандалов. «Капри» считала Макогона близким сотрудником Коновальца, финансировавшим организацию последнего. Именно Макогон прибыл, как английский разведчик, в 1943 году в Западную Украину с целью изучить деятельность оуновцев на оккупированной немцами территории. В это время он неоднократно встречался с предстоятелем УГКЦ Андреем Шептицким и информировал его о заинтересованности западных стран в создании «самостийной Украины» под их протекторатом.

По картотекам французской контрразведки и полиции Евгений Коновалец проходил как официальный агент-пропагандист рейхсвера по украинским вопросам.

В берлинском фонде имперского комиссара по наблюдению за общественным порядком имеется агентурное донесение от 20.VIII.1928 года, озаглавленное «К польско-украинскому движению». В донесении указывается Коновалец, бывший комендант украинского легиона, «зачисленный в чине полковника в германскую армию», который, «вероятнее всего, будет командовать украинскими вооруженными силами».

Далее, в этом же фонде есть ряд сообщений некоего Гуманского. Александр Гуманский, бывший офицер царской армии, поддерживал тесные контакты с украинской политической эмиграцией, при этом являясь секретным агентом отдела А1 германской политической полиции и параллельно – сотрудником берлинского разведцентра.

Так вот, Гуманский сообщает, что во время пребывания английского лорда Биркенхеда в Берлине произошла его встреча с Коновальцем. Биркенхед был членом английского парламента, праворадикалом, активным антикоммунистом, а также агентом СИС; владельцем влиятельной газеты «Морнинг пост», членом правления военно-химического концерна «ИКИ» («Импириэл кемикл индастрис»). Лорд являлся также деловым партнером и идейным сподвижником главы крупнейшего англо-голландского нефтяного треста «Ройял дач шелл», сэра Генри Детердинга, и не раз предоставлял ему страницы своей газеты для скандальных антисоветских заявлений провокационного характера. В 1927 году Биркенхед, как и Детердинг, принял активное участие в подготовке налета агентов Скотланд Ярда на советскую внешнеторговую организацию в Лондоне «Аркос» и последующего разрыва англо-советских отношений. С такими политиками завязывал контакты Коновалец.

В 1933 году канадская газета «Ди Бордер Сити Стар» сообщила, что русские и украинские эмигранты в Германии приступили к созданию «легиона», который должен будет выступить на стороне Гитлера в случае его интервенции в СССР. В газете указывалось, что записавшиеся 12 тыс. человек были помещены в специальный лагерь, а для штаба было выделено помещение гостиницы «Виктория» в Берлине. Финансировать «легион» обязался все тот же нефтяной магнат Детердинг, тесно связанный с гитлеровцами и владевший до революции бакинскими нефтепромыслами.

Сегодняшние «украиноцентричные» историки пишут (бумага стерпит): мол, украинцы рассчитывали, что при поддержке немцев освободят Украину и будут вести диалог с Германией на равных. Однако уже тогда ни для кого не были секретом «восточные планы» Гитлера вообще и в отношении Украины в частности. О намерениях Германии вторгнуться в Советский Союз писала мировая пресса. Широко освещался визит Геринга 13 февраля 1933 года к французскому послу Франсуа-Понсе со следующим предложением: если Франция окажет Германии помощь в вопросе «польского коридора», то Германия «поделится» с Францией «кусочком» захваченной в результате интервенции Украины. 5 мая 1933 года в английской газете «Дейли телеграф» вышло интервью с Гитлером, который говорил, что Германия будет целиком занята поиском «жизненного пространства» на Востоке. Планы захвата Украины так громко обсуждались на европейской политической кухне и на страницах немецкой прессы, что 26 сентября 1933 года Советский Союз обратился к Германии с нотой протеста.

В июне 1933 года в Лондоне была созвана международная конференция, посвященная экономическим и финансовым вопросам. Во главе германской делегации был министр хозяйства гитлеровского правительства Гугенберг. Там он от имени правительства зачитал меморандум. В меморандуме содержались призыв общими усилиями добиться ликвидации «революции и внутренней разрухи, которые нашли свою исходную точку в России» и претензия на захват русских территорий для расселения на них немцев. В частности, Гугенберг потребовал передать нацистам Украину «для более рационального использования этих плодородных земель».

Столь наглое публичное требование на Лондонской конференции вызвало сдержанную реакцию западных кругов. Зато восторг от речи Гугенберга высказала… оуновская газета «Наш клич». В номере за 25 июня 1933 года она написала: «Одним із важливих питань, що вимагають для добра Німеччини негайної розв’язки, є справа колоній». А газета «Діло», комментируя речь Гитлера на нацистском съезде в Нюрнберге в 1936 году, где снова прозвучали претензии на превращение европейской части СССР, включая и Украину, в колонию, в редакционной статье под названием «Підсумки Нюрнбергу» открыто солидаризировалась с требованием Гитлера о колонизации советских (и украинских!) земель.

В начале 1930-х годов уже была окончательно выработана схема и порядок действия боевок ОУН-УВО на землях Западной Украины, входивших тогда в состав нескольких государств. Руководством ОУН принимается решение о разделении этих земель на военные округа, во главе каждого из которых был поставлен «головний старшина». Тогда же при берлинском центре УВО-ОУН был создан «Союз украинских старшин» под личным председательством Коновальца.

В 1932 году создается военный штаб ОУН во главе с генералом Виктором Курмановичем. В том же году под эгидой ОУН возникает европейское объединение украинских заграничных организаций. Оно называлось «Європейська федерація українців за кордоном» и располагалось в Брюсселе. Под контролем этой оуновской организации находился Украинский Красный Крест, а также собранные им благотворительные средства. Так, к примеру, именно «Федерация» была инициатором создания по всему миру «комитетов спасения Украины» от голода 1932—33 годов. В одном из тогдашних документов рассказывается, на что именно были направлен собранные средства: «Собранные деньги должны в первую очередь идти на пропагандистскую деятельность, на издание соответствующей пропагандистской литературы, а также на пропагандистские поездки соответствующих деятелей за границу». Как видим, не на хлеб для голодных…

После 1929 года ОУН, приняв эстафету от УВО, работала на германскую разведку на территории Польши, Румынии и Чехословакии. В Чехословакии ОУН имела мощную поддержку со стороны властей, поскольку у президента Бенеша с Коновальцем были личные отношения еще со времен Первой мировой войны. После прихода к власти Гитлера сотрудничество ОУН с немецкой разведкой еще более усилилось. В начале 1930-х гг. Коновалец дважды лично встречался с фюрером, который предложил, чтобы несколько сторонников Коновальца прошли курс обучения в нацистской партийной школе в Лейпциге. А из секретной информации польской резидентуры в Швейцарии следует, что первая встреча «вождя» с Гитлером произошла еще до прихода последнего к власти – в сентябре 1932 года.

Именно по заданию немецкого штаба ОУН организует разведывательные центры на территории балканских и прибалтийских стран, а также стран Малой Антанты, в Швейцарии и США. Боевики ОУН во многих странах получают от немцев конкретные разведзадания.

Правда, такая «взаимная любовь» со спецслужбами Германии не помешала ветреному Коновальцу послать в Лондон своего резидента Евгения Ляховича. В архивах СБУ хранится так называемая «Записка Ляховича», копию которой иностранный отдел ОГПУ сумел достать в 1935 году. В ней, в частности, есть такие предложения англичанам: «Отделение Украины будет иметь положительное влияние на европейские дела, потому что она как в духовном, так и в природном отношении вполне подходит к тому, чтобы быть потребителем европейских товаров. Кроме того, существование такого государства имело бы громадное значение для развития связи между Европой и Азией, потому что Украина является ключом к обеим сторонам. Она, наконец, будет играть, немаловажную роль в прогрессе европейской цивилизации».

Начиная с июня 1934 года, ОУН регулярно получала ежемесячно от заграничного отдела НСДАП (нацистской партии) по 40 000 рейхсмарок (помимо выплат от германского генштаба и гестапо). С этого же времени при оперативном штабе УВО постоянно находился офицер связи из немецкого генштаба – майор Кнауэр, начальник отдела военной разведки во Вроцлаве.