Текст книги "Страсть Волка (СИ)"
Автор книги: Мирослава Адьяр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Халлтор хмыкает, прижимает меня теснее и целует так яростно, будто хочет этим изменить мое решение. Раскаленный язык врывается мне в рот, и я со стыдом чувствую, что все тело отвечает на грубую ласку, рязмякает, как масло на жарком солнце, и я тянусь следом за размашистыми движениями широких ладоней.
– Отзывчивая девочка, – шепчет Халлтор, ведя рукой по моему бедру, подбираясь к тому месту, где раньше меня не касался ни один мужчина. Он уверенно скользит пальцами по чувствительной коже и чуть проникает внутрь, заставляя меня громко вскрикнуть.
– Помоги мне, – шепчу в его приоткрытые губы. – Я сделаю все, что захочешь.
– Только один шанс, сладкая, – он прикусывает нежную кожу на моей шее, и это так приятно, что поджимаются пальцы на ногах. – Большего я не могу дать.
– Один шанс, – повторяю я. – Этого достаточно.
Волк широко улыбается и подхватывает меня на руки, стаскивая с кровати.
– Договорились! А теперь давай насладимся горячей водой.
К концу этого самого странного в моей жизни купания я уже совершенно ничего не соображаю. Халлтор выносит меня из ванной, тщательно обтирает грубым полотном и, завернув в покрывало, кладет на кровать, что-то тихо нашептывая. Я улавливаю только отдельные слова, но низкий голос мужчины успокаивает. Кажется, что я в полной безопасности, что не может случиться ничего плохого рядом с этим странным человеком-волком.
Его сила защитит меня.
Мне искренне хочется довериться его слову, верить, что он непременно спасет мою семью, поможет вытащить их из лап Альгира.
Короткое теплое прикосновение к щеке – и я приоткрываю глаза, из последних сил пытаясь удержать себя на самом краешке между сном и явью. Комната расплывается мутным маревом, и напротив я вижу глаза Халлтора, наполненные золотыми искрами и отблесками свечей.
– У тебя есть время поспать, – говорит он, – я скоро вернусь, ягодка.
Сонно зевнув, я прикрываю веки.
– «Ягодка»?..
Халлтор усмехается и бережно касается моего лица шершавыми пальцами, скользит вниз, туда, где под ключицами пульсирует жаркий комок метки.
Урвав у меня быстрый поцелуй, мужчина отстраняется и идет к табурету, где оставил свою одежду.
– Ты на вкус как ежевика. И такая же колючая.
Слышу только шуршание ткани и звяканье ремня; легкие, едва различимые шаги. Мужчина даже в тяжелых сапогах двигается почти бесшумно. Щелчок замка подсказывает, что в комнате я теперь одна; делаю глубокий вдох – и кромешный теплый мрак проглатывает меня с головой, утягивая в сон без сновидений.
Кажется, что проходит всего несколько секунд, как что-то теплое касается шеи, щекочет кожу и движется вниз, оглаживая каждый позвонок.
– Просыпайся, Нанна.
Поворачиваюсь и сонно пытаюсь натянуть покрывало, но сильная рука не дает этого сделать, властно проходит по моему боку, рассыпая на коже колючки уличного холода.
Резко поднимаюсь – и мы с волком чуть не сталкиваемся лбами, отчего Халлтор тихо смеется. Заливаюсь густым румянцем и пытаюсь снова натянуть покрывало, но мужчина просто отбрасывает его в сторону и окидывает меня таким голодным взглядом, что воздух встает поперек горла, а во рту становится совершенно сухо.
Я все могу отдать за глоток воды.
– Думаю, что с размером я угадал, – хрипло рычит Халлтор и бросает мне плотный тяжелый сверток. Мне некуда скрыться от пронзительного взгляда синих глаз, невозможно сбежать от растекающегося по телу жара, невозможно хоть как-то описать странные ощущения тяжести и жжения в груди, и в голове все путается.
Это жутко пугает меня, потому что тяга к совершенно незнакомому мужчине не может закончиться ничем хорошим. Невозможно вот так вот запросто проникнуться подобными чувствами к чужаку, который был только гостем из снов, туманной грезой.
Отчего-то в памяти всплывают его слова о ребенке, что должен снять проклятие с оборотня.
Рождение ребенка от избранного человека.
У мужчины не может быть искренних чувств, разве нет? Страсть, желание и потребность обрести себя как человека, избавиться от проклятия. Это имеет отношение к чему угодно, но только не к искреннему чувству.
Не к любви.
Вот только разве смогу я сказать “нет”? И если смогу, то как долго буду сопротивляться? Точнее, как долго волк мне это позволит?
Моя догадка о “добровольности” оказалась верна, но…
Только через минуту я понимаю, что просто сижу на кровати, совершенно голая, и сжимаю в руках сверток, так и не развернув его. Смущение и стыд отступают на второй план рядом с мыслями о том, что меня ждет в итоге.
– Нанна. – Поднимаю голову и вижу, что волк рассматривает меня со странным волнением во взгляде. Будто все мои мысли для него – открытая книга.
– Почему ты сказал, что Альгира просто так нельзя убить?
Волк забирает у меня сверток и разматывает его сам. Раскладывает на кровати плотные штаны, кофту из плотной ткани с длинным рукавом, больше похожую на какую-то гибкую броню, и свободный темно-серый свитер грубой вязки.
Замечаю пару комплектов белья и краснею еще сильнее, но мужчина остается совершенно невозмутимым, продолжая раскладывать все это добро на кровати.
Он опускается передо мной на колени и тянет за щиколотки к краю, отчего я сдавленно охаю и пытаюсь вырваться, но из капкана крепких пальцев вывернуться просто невозможно.
Он не сделает мне ничего плохого, правда?
Халлтор подхватывает трусики и одевает меня, как маленького ребенка, только командуя, когда встать, повернуться, поднять руки или ноги. Грубые пальцы словно вычерчивают на коже огненные метки и завитки, отчего я дрожу, как в лихорадке, но всем видом пытаюсь показать, что все нормально.
В глаза волка не смотрю, потому что он сразу все поймет.
– Что ты знаешь о королевстве Эронгара, Нанна?
– Когда-то в него входило семь великих островов, – отвечаю я. – Двести лет назад Эронгара перестала существовать. Сейчас его называют Кидонией.
– Что такого случилось, знаешь? – Халлтор делает вид, что ему на самом деле интересно, но я прекрасно вижу, что все это – игра и желание подразнить меня, не более того.
– Не знаю, – передразниваю волка и замолкаю, не собираясь отвечать на странные вопросы, которые, как мне кажется, не имеют никакого отношения к Альгиру. Это какая-то попытка меня запутать.
– У Эронгары было семь правителей, – Халлтор не обращает внимания на мое недовольство и жестом приказывает поднять руки, чтобы натянуть через голову плотную рубаху, которую я приняла за броню. – Каждый отвечал за свой великий остров, и вместе они управляли самой большой из существовавших империй. До определенного момента.
Волк затягивает на моей талии несколько тонких поясков и окидывает пристальным взглядом дело рук своих.
– Семь правителей были магами, и они всегда прекрасно относились к людям силы, к тем, кто способен творить чары. Их почитали, награждали и уповали на их могущество. “Магия” – это то, что сохраняет острова в том виде, в каком они есть сейчас. И все это тоже так работало до определенного момента.
Халлтор поднимается и указывает на стол у стены, где стоит поднос.
Я совсем забыла, что попросила принести горячий ужин, а купание совершенно меня отключило.
Мужчина упирается в край стола и скрещивает руки на груди.
– Семь правителей не знали, откуда взялась болезнь, начавшая косить магов направо и налево. – Синие глаза темнеют почти до черноты. – Их приходилось изолировать и запирать, отстраивать целые поселения для чародеев, пораженных недугом. Правителям приходилось выбирать между преданными им магами и обычными людьми, которые так же нуждались в защите, – что не могло не вызвать недовольство. И именно в одном из таких поселений родилась колдунья Арвана, которая спустя двадцать лет поднимет восстание против правителей Эронгары…
Халлтор прикрывает глаза и тяжело вздыхает.
– …и уничтожит нас, превратив в то, что есть сейчас.
Он откидывает голову назад, и мне кажется, что мужчина искренне жалеет, что вообще начал этот разговор.
– Я не буду погружать тебя во всю эту историю с подробностями, Нанна, – холодно бросает Халлтор. – Скажу только, что сын этой самой колдуньи сейчас сидит на троне Кидонии и его капитаны-регенты – далеко не простые люди. Альгир в том числе. Куда делась сама Арвана после своего триумфального проклятия меня и моих братьев – не могу знать. Она исчезла – и мрак с ней.
– Так ты хочешь снять проклятие не просто ради свободы? Хочешь отвоевать свою землю?
– Люди никогда не примут своих бывших правителей! – рявкает мужчина и стискивает зубы, будто мой вопрос причиняет ему физическую боль. – И маги никогда не примут – слишком сильна прошлая обида, слишком глубоки ее корни. Времена принцев Эронгары прошло.
– Значит, Альгир – бессмертное чудовище, жившее…еще в то время?
– Радует, что ты такая догадливая, – хмыкает волк и отворачивается. Кажется, что он вообще не хочет продолжать разговор. Будто раны прошлого еще не зажили, не затянулись и вовсю кровоточат, отравляя его душу. – Если ты желаешь спасти свою семью, то нужно достать оружие, способное хотя бы ранить капитана. Это нелегко. Это смертельно опасно. И я могу сказать, что твоя семья, скорее всего, уже мертва.
– Я не отступлю, пока не увижу все своими глазами!
Халлтор замирает. Он не оборачивается, не смотрит на меня и ничего не отвечает. Думает о чем-то своем?
Мне нужна его помощь.
Очень сильно нужна.
Я пообещала ему себя, если волк сделает то, что я прошу, – но достаточно ли этого? Что, если он передумает?
Поднимаюсь с кровати и осторожно подхожу к мужчине. Он такой высокий и настолько широк в плечах, что я могу с легкостью укрыться за его спиной. Литые мышцы перекатываются под плотной тканью рубашки, руки напряжены до предела.
Стоит только коснуться волка ладонями, как он весь каменеет. Хоть я и не могу обхватить его руками за грудь, но обнимаю так крепко, как только получается, и утыкаюсь носом в спину между лопатками.
– Мне нужна помощь.
Халлтор тяжело вздыхает.
– Я знаю. И это только все усложняет.
Глава 4
Волк заставляет меня поесть, хотя кусок в горло не лезет, и все, что хочется сделать, – двинуться в путь, не тратить время попусту и действовать; но Халлтор неумолим и пригрозил с места не сдвинуться, если я не проглочу все, до последней крошки.
Пока я занимаюсь едой, волк аккуратно заплетает мои волосы, и это кажется мне настолько странным и непривычным, что я невольно ежусь от каждого легкого прикосновения. Мужчина будто приучает меня к собственным рукам, к своему присутствию, к физическому контакту и сам получает от этого удовольствие.
Горизонт алеет, скоро должно взойти солнце – и Халлтор касается моего плеча и указывает на окно.
Я вопросительно изгибаю бровь и пытаюсь понять, почему нельзя просто выйти через дверь.
– Пусть люди думают, что мы еще здесь, – Халлтор распахивает тяжелые створки – и в комнату врывается ледяной ветер улицы, бросает в лицо пригоршню колких снежинок. Натягиваю подбитый мехом плащ и смотрю вниз. Второй этаж – не шутки, но волку будто все по плечу. Он перескакивает через подоконник в одно движение и приземляется, взметая вокруг себя белое облако снега.
Задрав голову, он машет мне рукой.
Высоковато для прыжка, нет?
Как наяву слышу треск собственных костей при неудачном приземлении.
Хватит трусить, Нанна!
Не так уж тут и высоко. Всего-то второй этаж…
Усевшись на подоконнике, я свешиваю ноги вниз и, глубоко вздохнув, соскальзываю прямо в руки мужчины, едва сдерживая испуганный крик.
– Ну вот, не так уж и страшно, правда?
Под сапогами хрустит снег, а холод только чуть касается щеки, зарывается в волосы на затылке и жалит кончики пальцев. Одежка не позволяет ледяной стуже коснуться кожи.
Небо над нами медленно светлеет, гаснут гвоздики звезд, а красная полоса у горизонта ширится, и вот-вот покажется огненный край солнца.
– Как мы пройдем мимо стражников? – изо рта вырывается облачко белого пара, а язык пощипывает морозной стужей.
– Нет нужды, – качает головой Халлтор и достает из нагрудного кармана крохотный камешек ярко-красного цвета.
Как застывшая кровь.
Он крутит его перед моим носом так и эдак, показывая вспыхивающие внутри искры и вихри.
– Давай представим, что я к магии не имею никакого отношения, – говорю тихо и осматриваюсь по сторонам – только бы не заметил никто двух истуканов, замерших под окнами трактира.
– Это карманный портал. Врата в миниатюре.
Я удивленно хлопаю глазами и перевожу взгляд с Халлтора на камень.
– Так мы могли переместиться куда угодно, но вместо этого бежали по лесу, притворялись не пойми кем, рискуя попасть в лапы стражи?! И ты этой штукой мог бы забросить меня домой!
– Штучка эта одноразовая и не работает так, как тебе хочется. Она открывает двери только в определенные места, – рычит Халлтор в ответ. – Я собирался сохранить ее до лучших времен, но раз тебе так приспичило спасти семью…
От волка веет таким пренебрежением, что я не могу удержать язык за зубами:
– Можно подумать, для своей семьи ты бы не сделал то же самое!
Халлтор усмехается, сверкая внушительными клыками.
– А ты забавная, ягодка.
Хмурюсь и отступаю назад, краем глаза замечаю какую-то тень, но стоит только попытаться ее рассмотреть, как темнота растворяется без следа.
Показалось, наверное…
– И куда мы направляемся?
– В Нерех.
– Это же другой остров!
Я готова препираться до последнего – как мы потом вернемся, если камешек одноразовый? Что, если вообще застрянем там? И зачем Нерех?! Это так далеко от дома, а матушка не сможет ждать! Неужели необходимое оружие можно отыскать только там?
Но Халлтор прикладывает палец к губам и тянет меня в сторону соседних домов, петляет в узких улочках и постоянно осматривается, будто боится преследования. Мы крадемся так несколько минут, выискиваем что-то, а мужчина пристально рассматривает каждое жилище и закуток, пытаясь найти невидимые моему глазу знаки.
Когда уже кажется, что поиски не увенчаются успехом, Халлтор останавливается в крохотном тупике, где дома стоят так плотно, что между ними может проскользнуть разве что мышь. И то не очень большая.
– Мой брат нам поможет, Нанна, тебе нужно мне довериться.
– Твой брат вообще в курсе, что мы ему вот-вот свалимся как снег на голову?
– Не переживай, Виго знает, что я могу заявиться в любое время.
Что-то трещит за спиной, но, резко обернувшись, я не вижу ничего, кроме обшарпанных боков домов и наших следов на снегу.
Чувство, что кто-то постоянно крутится поблизости, следит и высматривает, никуда не пропадает – оно только растет, как катящийся с горы снежный ком, но Халлтор ничего не замечает, занятый своими мыслями.
Он подходит к одной из стен, чертит что-то в воздухе и приговаривает слова на неизвестном мне языке. Камень в его ладони вспыхивает крохотным солнцем – и весь тупичок, где мы стоим, заливает золотистой вспышкой.
Проморгавшись и вытерев набежавшие слезы, я во все глаза рассматриваю самую настоящую дверь, появившуюся там, где до этого была лишь голая каменная кладка.
Толкнув створки, Халлтор подзывает меня и указывает вперед, через дверной проем, откуда веет теплом и нос щекочут запахи незнакомых специй, жгучего перца и разогретого солнцем песка. По ту сторону тоже брезжит рассвет, но нестерпимый жар песков еще не вошел в полную силу.
Тени вьются под ногами, цепляются за одежду и скользят по рукам, а в спину упирается крепкая ладонь волка и подталкивает вперед, вынуждая шагнуть в портал.
Песок под подошвами сапог расходится в разные стороны, кажется зыбким, как жидкое тесто, – и я кубарем качусь вниз, когда ноги цепляются друг за друга и подкашиваются от того, что опора просто исчезает, будто ее и нет вовсе.
Растянувшись на песке, я слышу, как хлопает дверь и тихие, шуршащие шаги волка.
– Устала? – хмыкает Халлтор и протягивает мне руку.
– Как здесь вообще можно стоять? – ворчу недовольно и цепляюсь за мужчину мертвой хваткой.
– Ты привыкнешь, – он осматривается и указывает на дым в нескольких милях от того места, где мы находимся. – Идем. Познакомишься с моим братом.
Рядом скользит какая-то тень, и я резко поворачиваюсь, потому что кажется, что нечто пристально за нами наблюдает.
Ведь у обычных теней не бывает ярко-желтых глаз, сверкнувших в рассветных лучах совсем рядом, в нескольких шагах от Халлтора.
Волк напрягается и сжимает мою руку в широкой ладони, но среди бесконечных песчаных волн растекаются сотни, тысячи теней и ни одной – подозрительной.
– Я тебя в обиду не дам, – говорит мужчина, а я невольно вздрагиваю.
Это просто мое воображение, вот и все.
Нет здесь никаких опасностей. Правда?
Когда мы подходим к импровизированной стоянке, где весело потрескивает костер и во всю что-то жарится, насаженное на вертел, я застываю и во все глаза рассматриваю массивный корпус летающего корабля. Блестящее черное дерево, покрытое замысловатой резьбой, отполированное долгими годами скольжения по бескрайним пескам Нереха.
Чуть подрагивают золотистые паруса, почти прозрачные, похожие на паутину или пчелиные соты с массивными “ячейками”, где солнечный свет путается, вязнет, как в смоле; носовая фигура в виде попугая раскинула огромные крылья, обняла ими корабль почти до середины и гордо смотрит вперед, туда, где с минуты на минуту должно подняться раскаленное солнце. Каждое перышко экзотической птицы любовно раскрашено в разные цвета, отчего кажется, что попугай вот-вот оторвется от парусника и рванет в бледно-синее небо.
Вначале я не замечаю, но присмотревшись понимаю, что корабль висит над песком. Пестрый красавец поднят всего на пять-шесть дюймов, но совершенно точно не касается шуршащих под ним барханов.
Халлтор окончательно расслабляется, и я впервые вижу на его лице широкую улыбку. Настоящую, открытую, как у человека, вернувшегося домой после долгого изматывающего путешествия.
Я невольно любуюсь этими изменениями, заглядываю в синие глаза и замечаю там только радость и золотистые искры.
Мужчина крепко обнимает меня за плечи, прижимает к боку и целует в макушку, глубоко вдыхает травяной запах волос и трется носом о щеку, будто мы уже тысячу лет вместе и все совсем не так страшно, как кажется.
И все проблемы обязательно решатся и отойдут на второй план.
Нежность Халлтора удивляет меня. Я теряюсь в мягких прикосновениях, поднимаю голову – и мы с волком сталкиваемся взглядами, почти соприкасаемся носами.
Слишком близко…
Отойти бы в сторону, но ноги не держат, а рука сама тянется к лицу мужчины – напряженному и бледному – застывшему в ожидании ласки.
Поглаживая кончиками пальцев колючую щеку, стараюсь не отводить взгляд. Это кажется мне очень важным – смотреть в его глаза без сомнений, показать, что совсем это не страшно – ласкать волка. Смелею и дотрагиваюсь до чувственных губ, а Халлтор неожиданно открывает рот и касается пальцев языком – горячим, как угольки костра.
Волк прикусывает кожу до легкой боли и позволяет почувствовать клыки.
Острые. Будет больно, если он меня по-настоящему укусит.
– Нанна. – Не могу отрицать – мне нравится, как он произносит мое имя. На выдохе, перекатывая слово на языке, как шарик застывшей карамели. Смакует его, пробует на вкус.
Ветер оглаживает лицо, и я чувствую пряный запах можжевельника и дикого меда. И чем сильнее волк прижимает меня к груди, тем глубже под кожу проникает эта горько-терпкая сладость.
Именно в этот момент, в это короткое мгновение покоя и открытости, ничто не имеет значения.
В стороне раздается шуршание ткани, и из небольшого цветастого шатра нам навстречу выходит высокий мужчина. Он под стать своему кораблю – такой же “разноцветный”, пестрый, как тот раскрашенный попугай, и я бы сказала “воздушный”, если бы не внушительное телосложение, почти такое же, как у волка. Впрочем, незнакомец двигается легко и быстро, как и Халлтор. Широкий разворот мускулистых плеч и высокий рост совершенно его не сковывают.
Ветер дергает его за огненно-рыжие волосы и зарывается невидимыми пальцами в короткий хвост, стянутый на затылке кожаным ремешком. Из-под широких рыжих бровей вразлет меня рассматривают совершенно нечеловеческие янтарные глаза – и в них куда больше насмешливости и веселости, чем какого-то интереса.
Мужчина будто всем своим видом говорит: “Я знаю, кто ты”.
Незнакомец крепко обнимает волка и хлопает его по мощному плечу. Оба мужчины обмениваются репликами на языке, которого я совершенно не понимаю, и даже не могу предположить, что это за наречие.
– Жизнь тебя хорошо потрепала, Виго! – хохочет Халлтор. – Щетиной зарос, в пустыне живешь. Чем тебя городские стены так обидели?
– Мерай ненавидит города, – голос у Виго низкий, но в нем нет той скрытой, затаенной агрессии, как у волка. Он будто не говорит, а напевает, слова даются ему легко, вообще не задерживаются на языке. – Я не могу ей отказать.
– Дядя Халлтор! – раздается со стороны второй цветастой палатки, и на песок выкатывается девчонка лет двенадцати, с растрепанной копной черных кудряшек. Она недовольно сопит, поднимается на ноги и смотрит на меня так настороженно, будто перед ней хищник какой-нибудь.
Отряхнув темно-синие шаровары от песка, она радостно смеется и бежит навстречу волку, совершенно без страха бросается в раскрытые объятья и обвивает шею мужчины руками.
Дочка Виго? Значит ли это, что свое проклятие он снял?
Хотя они совсем не похожи.
Девчонка светлокожая, черноволосая, курносая, почти невесомая в этих своих цветастых штанах и свободной рубахе. Фея из далеких земель, не иначе. И лицо у нее чистое, сияющее, а не как у отца – обсыпанное золотистыми веснушками.
– Я давно ждал от тебя вестей, Халлтор, – Виго подталкивает девочку к шатру, не обращая внимания на ее недовольное ворчание, а сам идет к кораблю. Малышка дует губы и скрывается за пологом разноцветной палатки, но я вижу, что она наблюдает за происходящим через небольшую щель.
Любопытная какая.
– Но совершенно не ожидал, что ты будешь не один, – мужчина бросает на меня красноречивый взгляд, осматривает так пристально, что становится не по себе. – И не думал, что боги одарят и тебя.
– Тут больше наказали, чем одарили, – ворчит волк, а мне становится смешно.
Совершенно неожиданно, совсем чуть-чуть.
Кто-то определенно точно мнит себя невероятным подарком.
Заметив слабую улыбку, Халлтор только раздраженно фыркает и продолжает разговор с братом.
Я внимательно прислушиваюсь к беседе, собираю по крупицам все, что можно урвать. Судя по всему, волк поддерживает какие-никакие отношения с другими братьями. Отправляет им весточки, знает о них последние новости, следит, наблюдает, пусть даже из-за угла, не вмешиваясь в ход вещей.
Не назвала бы девчонка его “дядей Халлтором”, если бы видела впервые, не бросилась бы обнимать, если бы знала – перед ней чужак, который тащит за собой целый хвост проблем.
Для нее он родной и близкий человек, а уж дети, как никто другой, чувствуют острее. Они всегда больше полагаются на чутье.
– Можно подумать, для своей семьи ты бы не сделал то же самое!
– А ты забавная, ягодка.
И кто из нас теперь “забавный”, волк? Ведь я вижу, что ты бы ради них прыгнул даже в объятья кромешного мрака.
– Так зачем ты здесь, брат? – Виго останавливается у корабля и похлопывает его по гладкому боку.
– Мне нужно добраться до старого схрона нашей семьи.
Мужчина удивленно вскидывает брови и смотрит на Халлтора так, будто вообще видит впервые.
– Ты с ума сошел?
– Сейчас оружие из огневика не достать, а у меня нет времени искать мастера, чтобы изготовить его.
Виго скрещивает руки на груди и переводит взгляд на меня. Халлтор, уловив его настроение, хочет вмешаться, но брат останавливает его взмахом руки.
– Ничего не хочешь мне рассказать, м?
Я запинаюсь на полуслове, потому что вижу в глубине янтарных радужек самые настоящие бури, что вот-вот обрушатся на мою голову.
– Моя семья попала в беду из-за меня, – слова даются с трудом, будто я выталкиваю из горла колючки. – Они могут оказаться в заложниках у капитана-регента Таселау, – понижаю голос до шепота и утыкаюсь взглядом под ноги, где песчинки, гонимые ветром, вертятся в причудливом танце. – Я попросила помощи у Халлтора.
– Очень удобно, учитывая, что он не может отказать!
– Виго, не надо…
– Что “не надо”? – мужчина опирается спиной на борт корабля и закидывает руки за голову. – Она ведь про Альгира говорит, очнись! Я даже не думал, что ты в Таселау за женщиной идешь, а теперь все на места встало. Это самоубийство – он только и ждет, когда ты попадешь в его сети! Этот сукин выродок охотится за тобой слишком давно.
– Я пообещал, – отрезал волк. – И сдержу слово.
Виго сплевывает на землю, и кажется, что сейчас он испепелит меня на месте.
– Чтоб тебя, Халл, – мужчина ведет плечами и тяжело вздыхает. – Я дам ей оружие. Не спорь! Раз уж ты не обеспокоился ее снаряжением, то я сам это сделаю. Нечего за нашими спинами отсиживаться, раз это ее семья.
Он шагает к своему шатру, и я слышу, как тихие злые слова срываются с его губ:
– Слава Галакто, что она бережет меня от таких суженых.
Залившись краской стыда, я отворачиваюсь и стараюсь не смотреть на волка. Не хочу видеть в его взгляде согласие с братом.
Я просто хочу спасти семью. Я не могу справиться с этим одна.
Крепкие пальцы сдавливают мои плечи, и теплое дыхание волка оглаживает шею.
– Прости ему горячность. Виго пережил много потерь.
– Он ведь прав! Я воспользовалась ситуацией, – на глаза наворачиваются непрошеные слезы, которые я поспешно смахиваю. Не хватает еще тут позорно разреветься. – Я трусливо сбежала из замка, не подумав о том, что будет дальше. Мне было так страшно и тоскливо, что в голове осталась только одна мысль – спастись.
Халлтор подошел ближе, почти прижался к моей спине и положил подбородок на мою макушку.
– Даже самая последняя букашка хочет жить. Муравей по доброй воле не полезет в костер.
– И еще я… боюсь тебя. Мне страшно, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты думал, будто я хладнокровная манипуляторша какая-то. Просто все закрутилось слишком быстро, а я понимаю так мало, и все такое странное, незнакомое и жуткое. Альгир казался мне самым обычным мужчиной – и вот… Наверное, я несправедлива к тебе, ведь ты спас меня в том лесу.
Я зажмуриваюсь, ожидая его реакции, и прижимаю руки к груди. Туда, где под одеждой пульсирует волчий знак.
Мужчина же только тяжело вздыхает.
– Сражение с одним из самых опасных людей в этом мире – самый странный способ потянуть время, с каким я сталкивался.
– Все не так…
– Я дразню тебя, Нанна, вот и все, – он склоняется ниже и прихватывает острыми зубами мое ухо, отчего сердце чуть не выскакивает из груди. – Мы все уладим. Разберемся с твоей семьей, а потом… придется напомнить тебе все то, что ты говорила мне во сне.
“Снаряжение”, что выдает мне Виго, – чуть изогнутый клинок, расширяющийся к низу, с перемотанной черной кожей рукоятью и витиеватым узором на лезвии. Оружие точно не новое – кожа в некоторых местах потерта, а на навершии – массивной голове морского конька, загнутой вниз и частично закрывающей пальцы, – видны крохотные царапинки. У клинка нет гарды, и выглядит он совсем не так, как привычный меч отца.
Правда, оружие ложится в ладонь как влитое.
– Это мой старый клинок, – поясняет стоящая рядом Мерай. Она переступает с пятки на носок и рассматривает меня исподлобья, серые глазищи поблескивают, а губы то и дело растягиваются в улыбке. – Виго сказал, что он как раз для женской руки.
– Сто лет не держала клинок, – бормочу смущенно. – Отец когда-то учил меня обращаться с оружием, но матушка эти занятия быстро пресекла.
Мерай аккуратно складывает цветастые теплые покрывала и отдает их мне, указывая на корабль, у которого возятся мужчины, – мол, вон туда отнеси.
– Почему?
– Не женское это дело, – усмехаюсь, понимая, как глупо это теперь звучит, особенно здесь. Передо мной стоит совсем еще девчонка, а она точно знает, как обращаться с мечом.
– Ничего страшного, – Мерай беззаботно пожимает плечами. – Жить захочешь – быстро все уроки вспомнятся.
С губ срывается нервный смешок.
Шутница. Хорошо если малышка окажется права.
Иначе придется кормить местных тварей собственным телом. Здесь же наверняка водится какая-нибудь опасная живность.
Я несу покрывала и пытаюсь удержать равновесие на песке, что совсем не так просто, как кажется. Помня о своем позорном падении при переходе через портал, я стараюсь ставить ноги аккуратно и не торопиться, потому что меньше всего мне хочется опозориться еще и перед Виго. Брат волка и так невысокого обо мне мнения – не хотелось бы, чтобы он подумал, что я – обуза, достойная только быстрой милосердной смерти среди дюн.
Ха-ха, ты смешная, Нанна. Он и так уже думает, что от тебя – одни только беды.
Это несправедливо, но что я могу сделать? Ведь Халлтор – его брат, а мы всегда на стороне тех, кто нам ближе.
Волк забирает у меня покрывала, а Мерай перекидывается парой фраз с отцом на все том же, незнакомом мне, языке. Виго кивает в сторону двух плотных сумок, стоящих прямо на песке, и окидывает меня знакомым испепеляющим взглядом. Кажется, мужчина только и ждет, чтобы вскинуть руки и закричать: “Ага! Я же тебе говорил!”
Стоит нам отойти, как я решаюсь задать мучающий меня вопрос:
– А Виго, он… – мнусь, потому что это как бы совсем не мое дело, но отчего-то хочется подружиться с этой милой девчушкой. Она кажется мне каким-то островком умиротворения в океане бесконечных проблем. Крохотным лучиком света в череде марширующих мимо меня теней и сомнений.
– Он мне не отец, – девочка пожимает плечами и смеется, поймав мой удивленный взгляд. – Да ладно, я же вижу о чем спросить хочется! И заметила, как ты нас сравниваешь.
– А где твоя семья?
Мерай морщится, как от колкой боли под ребрами.
– Пустыня забрала их, – она пожимает плечами, совсем буднично, будто разговор идет о гнилых яблоках на рынке. – Так иногда случается.
Она смотрит в сторону Халлтора и Виго, которые возятся у корабля, загружая на него собранные палатки и дорожную утварь.
– Они теперь моя семья. Виго пообещал маме, что присмотрит за мной – что он и делает уже, кажется… пять лет.
– Виго выглядит… довольно опасным.
И рассерженным.
– Не обижайся на него, – девочка мягко сжимает мою руку и ободряюще гладит по плечу. – Он просто… как это сказать? Ну, защитник он, понимаешь? И вечно рвется всех оберегать, огораживать высокими заборами. Если кто-то мешает ему “оберегать”, то он сразу записывает его во враги.
– Я понимаю.
Девчонка тихо смеется.
– Дядя Халлтор тебя в обиду не даст.
– Пора выдвигаться! – рявкает Виго. – Буря приближается, тут укрыться негде – придется лететь. Может, успеем добраться до ближайшего убежища.
Он указывает на небо, и я поднимаю голову, чтобы рассмотреть, что же там такого происходит.
