Текст книги "Королевский шанс"

Автор книги: Мирна Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Это комплимент?

– Это факт. Прости, возможно, мне не следовало об этом говорить.

Но он сказал, подумала Делфайн, замерев посреди комнаты с тревожно бьющимся сердцем.

Глава пятая

Принцесса действует на него самым нежелательным образом. Сомнений быть не может, думал Оуэн. Лишь проехав полпути до Бигсбая, он сообразил, что тащит ее с собой, ни слова не сказав Николасу и Ферону.

– Обойдется, если мы не слишком долго, – улыбнулась Делфайн. – Я просила их меня не беспокоить, и они отлучились на пару часов. Не ехать же нам обедать толпой?

Значит... время пошло, подумал Оуэн, останавливаясь у ресторана.

К ним немедленно начали поворачиваться головы. Люди здоровались с ними.

– Давненько тебя не было в городе, – заметила владелица ресторана, Молли. – Вижу, ты с гостьей. Очень элегантная дама.

В ее словах отчетливо слышались невысказанные вопросы. Оуэн мысленно застонал. Краем глаза глянул на Делфайн.

– Элегантная? – переспросила девушка.

Молли смутилась:

– Я говорю о ваших туфлях.

Теперь на туфли уставились все. По мнению Оуэна – туфли как туфли. И еще тысяча человек сказали бы то же самое. Но Молли!.. Знаток он и есть знаток.

– А что с ними? – поинтересовалась Делфайн, и Оуэн понял – она тянет время.

Молли переводила недоуменный и подозрительный взгляд с Оуэна на принцессу.

– Ангел мой, здесь Монтана, а не Антарктида.

Такие туфли видно сразу. По моим меркам, элегантнее не бывает.

Делфайн всплеснула руками.

– Ах, это. Мне они достались от знакомой, у которой денег куры не клюют.

– Повезло вам, – хмыкнула Молли.

– Наверное. Между прочим, меня зовут Делфайн.

– Необычное имя. Красивое. Оуэн, не знала, что у тебя гостья. Я вообще-то не припомню, чтобы у тебя гостили женщины. Вечно скотоводы да биржевые маклеры – словом, одни мужчины.

Намек понят. Молли решила, что у них романтические отношения, и желает знать подробности.

– О, я не обычная гостья, – вдруг заявила Делфайн. – Я помогаю Лидии по хозяйству.

– Помогаешь?! Лидии?! Которая оторваться не может от «Второго шанса» и не брала свою законную неделю отпуска лет пять, с тех пор как умер ее муж?

Делфайн возмущенно повернулась к Оуэну.

– Одна неделя отпуска? Оуэн, это очень мало.

У него между бровей начала пульсировать болезненная точка. Делфайн понятия не имеет, какой царственный у нее сейчас вид. Он выдавил слабую улыбку:

– Дамы, я пытался убедить Лидию отдыхать больше. Поверьте.

– Да? Великолепно. – Делфайн выглядела так, словно только что получила подарок. – В таком случае забудь все, что я наговорила. Ты хороший работодатель.

Молли удивленно переводила взгляд с хозяина на девицу, только что прочитавшую ему мораль.

– Так вы, Делфайн, говорите, что помогаете Лидии? Простите за любопытство, но... почему? Зачем Оуэн вас нанял?

Ну вот, Молли завелась. И теперь даже королевское воспитание не поможет Делфайн от нее отвязаться.

– О, меня не наняли. Оуэн позволил мне пожить у него и немного поработать.

Молли нерешительно кивнула.

– Ясно. Приятно познакомиться, Делфайн. Как же вы... подцепили Оуэна?

Она никак не могла оторвать глаз от туфель девушки.

– Мой брат знает его по колледжу. – Делфайн укоризненно взглянула на хозяйку ресторана. – Вы полагаете, из меня помощница не очень? Но внешность бывает обманчива. Я, например, уборку делаю замечательно. Правда, с плитой проблемы. Знаете, я с завтрака ничего не ела – все утро убирала комнаты. А Лидии как раз нет...

Оуэн мысленно застонал. История у них получалась нелепейшая – трудно представить, что Молли поверит. Помимо дорогих туфель и одежды, осанка Делфайн, легкий акцент, манера выделять слова и оглядывать комнату, словно озирая свои владения, целиком и полностью выдавали ее. По мнению Оуэна. Однако, хотя мужчины исподтишка бросали на Делфайн оценивающие взгляды, а женщины изучали ее так, словно видели в ней соперницу, никто вроде бы не заметил ничего особенного, кроме выдающейся красоты.

Только Молли не давали покоя туфли.

– Конечно, вам надо перекусить. Оуэн привел вас в нужное место. Но эти туфли... они... грандиозны.

– Молли, ты слушаешь? Нам нужна еда, а не туфли. И побыстрее.

Оуэн правильно выбрал уязвимое место Молли. В первую очередь человека следует накормить. Хоть так можно оторвать ее от созерцания шикарной обувки.

– Да, вы правы. Вы только посмотрите на нее, бедняжку. – Молли указала на Делфайн. – Красива невероятно, конечно, и высокая, но уж очень хрупкая. У Оуэна на ранчо прорва тяжелой работы. Столько комнат! Неудивительно, что он решил, будто Лидии нужна помощь. Она уже не так молода, пусть и не желает это признавать. Мы все понемногу стареем и в свое время должны будем уступить молодым. Подождите, я мигом принесу вам поесть.

Они сели за столик. Оуэн, понизив голос, сказал:

– Простите меня. Не следовало вас сюда приводить.

На лице у Делфайн выразилось недоумение.

– Вы шутите? Тут чудесно! Молли решила, что я – настоящая.

– Вы и есть настоящая.

– Да, знаю. Но она считает, что я ничем не отличаюсь от обычных посетителей.

Оуэн сильно в этом сомневался, однако Делфайн лучилась таким восторгом, что он не мог отравить ей радость.

Рядом, кто-то покашлял, привлекая внимание: – Оуэн, мы терпеливо ждали своей очереди. А теперь давай, представляй нас своей даме.

Оуэн повернул голову. Группа стариков, знакомых ему с самого детства. Друзья отца, ставшие теперь его друзьями. Они улыбались и прихорашивались, как стая павлинов. Среди них затесался Дейв Оллингтон, молодой и красивый парень. У него просто слюна текла.

Оуэн передвинулся, загораживая Дейву обзор.

– Дама... – начал Оуэн.

– Я Делфайн, гостья и горничная на ранчо, – радостно опередила его принцесса.

– Горничная? – изумился один из пожилых людей. – Не означает ли это, что у Лидии теперь появится свободное время?

Оуэн обратил внимание на громадный интерес, прозвучавший в вопросе Бена Вичклифа. Лидия – вдова. Для Оуэна она практически стала членом семьи, но он никогда не задумывался о ее личной жизни, не связанной с ранчо. Встречается ли она с кем-нибудь? И хочет ли встречаться?

– Да, конечно, Лидия теперь будет больше отдыхать, – ответила Бену Делфайн. – По крайней мере я намерена немного ее освободить. Оуэн со мной согласен, верно?

Оуэн подавил усмешку. У Делфайн, похоже, и мысли не возникло, что большинство горничных не обращаются к хозяину по имени и не ведут себя с ним как со старым другом. Возможно, ей кажется, что в маленьких городках другие правила.

– Я прослежу, чтобы у Лидии появилось достаточно времени для отдыха, когда ей захочется, – заверил он.

– Я буду усиленно работать, чтобы ей помочь, – добавила Делфайн. – Вот будет здорово!

Дейв крякнул от восхищения:

– Делфайн, вы просто очаровательны.

Она мило улыбнулась Дейву, и у Оуэна возникло неодолимое желание врезать тому локтем в живот. Как следует.

– Спасибо, – сказала Делфайн.

– Лидию ты никогда не водил обедать, – заметил Харлан Боннет.

Делфайн открыла рот, и Оуэн заранее понял: она собирается объявить, что с этого дня он будет регулярно выводить Лидию в свет. Страсть к распоряжениям у принцессы неистребима.

– Делфайн – новичок в нашем городе, – начал Оуэн, пытаясь избежать беды. – Ей иногда придется выполнять поручения Лидии. Надо же показать ей, где что у нас находится.

В этот момент официантка принесла еду, и окружившая их группа стариков начала рассасываться.

– Итак... откуда же вы прибыли к нам, лапочка? – спросил Дейв.

Делфайн обернулась. Улыбка сошла с ее лица, сейчас она выглядела встревоженной.

– Ее зовут не лапочка, – осадил его Оуэн. – И она здесь со мной. Запомни. Я жду уважения к моей...

Моей... кому? – подумал он. Гостье? Прислуге?

В нем закипал гнев.

Дейв отпрянул.

– Какие обиды, Оуэн? Я просто спросил. Все знают, что женщины тебя не интересуют, тебе нечего им предложить. Но другим-то – есть.

Ха-ха! По сведениям Оуэна, все любовные истории Дейва длились не дольше пяти месяцев. Но выяснять отношения с ним он был не намерен. Они с Делфайн и так привлекли к себе излишнее внимание. Оуэн просто игнорировал Дейва, пока тот не отошел.

В молчании они с Делфайн принялись за еду. Выйдя из ресторана, девушка спросила, нельзя ли на минутку зайти в магазин купить туфли.

Глаза Оуэна широко раскрылись.

– Туфли? Ты хочешь купить туфли в Бигсбае? – Здесь определенно нет магазинов, торгующих эксклюзивной обувью.

– Не смотри на меня так.

– Как?

– Андреас так иногда смотрит. Когда я собираюсь сделать что-нибудь глупое. А я вовсе не собираюсь. Я же не прошу о чем-то несусветном. Эти туфли явно не годятся. Привлекают внимание. Я быстро, обещаю. Минут пятнадцать мне хватит.

Ну что он за человек? Держит ее на коротком поводке. Но и измениться не может. Вот и жене не удалось его перевоспитать. Она ненавидела ранчо и даже маленький соседний городок. Потому они и разошлись.

– Я бы рад предоставить тебе большую свободу, – начал Оуэн, – но...

– Ты думаешь, какие-нибудь люди вроде того гнусного типа будут ко мне приставать?

– Сомневаюсь, что местные дамы считают Дейва гнусным типом. – Хотя, те женщины – не принцессы, ждущие своих принцев. Делфайн привыкла к более элегантным и воспитанным ухажерам, нежели бедняга Дейв. – Кстати, я не думаю, что Дейв способен совершить нечто непристойное при всем честном народе. Просто боюсь, как бы кто-нибудь тебя не изловил и не забросал тысячью некорректных вопросов. Слухи быстро распространяются. Ты слишком выделяешься. Она прикусила губу.

– Я пытаюсь выглядеть как все.

Нет, это смешно. Оуэну захотелось потрепать ее по щеке и сказать, что она никогда не будет выглядеть как все, при всем ее старании.

– Просто будь собой, – посоветовал Оуэн. – Ладно, пошли покупать туфли. Выберем путь подлиннее – надо же тебе посмотреть город.

Ее глаза просияли. Проходя мимо магазинов, которые Оуэн видел миллион раз, девушка разглядывала их с детским восторгом.

– Тут что? – спрашивала она.

– Тысяча мелочей. Уверен, ты в жизни такого не видела.

Делфайн рассмеялась.

– Я и обедать в ресторан никогда в жизни не ходила. Было весело, Молли такая милая, но... – Неожиданно ее легкие пальчики легли на его руку. Тело Оуэна мгновенно среагировало. – Мне жаль, что тебе пришлось лгать из-за меня. Печально, что нельзя быть честной.

Да, правда. Как бы они выглядели с парочкой телохранителей, следующих по пятам?

– Маленькая ложь в безвыходной ситуации – ерунда, – заметил он. – Я бы не простил себе, случись что с тобой. Правда могла бы тебе повредить.

Сейчас, ощущая соприкосновение ее кожи со своей, Оуэн понимал: есть другие опасности, о которых даже думать не хочется.

– Лучше нам поскорее добраться до магазина и вернуться на ранчо. Лидия будет волноваться. – Еще одна маленькая ложь. Лидия уверена – с ним Делфайн в безопасности. Мысли его могут забегать туда, куда не надо, но тело под контролем. Хотя и не слишком уверенным.

Упоминание о Лидии немного омрачило счастье Делфайн. Через полчаса она выбрала туфли, пару ботинок, джинсы и несколько блузок, Оуэн заметил расстроенный взгляд девушки. Он сразу понял, в чем дело. Она не знала, как расплатиться. Вероятно, принцессы денег с собой не носят.

– Запишите на счет «Второго шанса», – велел он продавцу.

– Спасибо. Тебе, конечно, возместят сумму в полном объеме. – Делфайн выразила свою благодарность как истинная принцесса.

Глаза Оуэна и продавца встретились. Если бы парню не запретили приставать к клиентам с посторонними вопросами, Делфайн пришлось бы туго. Пока же Оуэн задавал себе вопрос: что он, Оуэн Майкле, творит? Лжет, ввязывается в глупые авантюры из-за женщины. Опять. Сумасшествие следует пресечь. Не так он глуп, чтобы влюбляться в ту, которая заведомо недоступна. Нет и нет!

Глава шестая

На следующее утро Делфайн ворвалась к Оуэну в полном восторге.

– Ну, как я выгляжу? Теперь-то меня никто за принцессу не примет.

На ней были простенькая белая блузка с распахнутым воротом и туго обтягивающие ее бедра синие джинсы.

Жар бросился ему в голову, но он себя одернул. Принцессе не интересно, что ее фигурка творит с его температурой.

– Ты выглядишь как женщина, намеренная заняться делом.

– Точно. Сегодня Лидия пустит меня в кухню. Мы собираемся печь печенье. Когда будет готово, я тебе принесу. А потом Морган обещал мне показать, как доить корову. Здорово, да? У нас в Ксеноре тоже есть коровы, но никто не предлагал мне попробовать их подоить.

– Уверен, что не предлагал, – хмыкнул Оуэн. Делфайн сморщила носик.

– Можешь смеяться, сколько хочешь, но тебе-то не приходилось всю жизнь сидеть в золоченой клетке.

Она права. Оуэн жил, как хотел, и делал, что хотел.

– В золоченой клетке так плохо?

Задумчивые глаза остановились на его лице.

– Ну, не совсем. Я понимаю, какие у меня есть привилегии, но... Иногда мне становится душно. Хочется бежать, а не идти. Не ехать степенно рысью, а мчаться галопом. Иногда я поступаю импульсивно, а мои родные ужасаются.

Раньше ему уже приходилось слышать подобные слова. Оуэн шагнул ближе:

– Не чувствуешь ли ты себя здесь, во, «Втором шансе», в ловушке?

Делфайн проницательно взглянула на него, и он понял – она слышала про его жену. Неудивительно, хотя Андреас вряд ли много рассказывал о нем своим домашним. Файя плакалась каждому, кто согласен был ее слушать. Слова «в ловушке» были одними из ее любимых.

– Ты очень гостеприимен, – сказала Делфайн. – Как я могу чувствовать себя в ловушке? Быть такой неблагодарной?

Его пронзило разочарование.

– Ты не обязана быть благодарной. Я отлично знаю, поездка сюда не входила в твои планы.

– Я тоже знаю, что хлопоты с принцессой не входили в твои планы. Андреасу пришлось долго тебя уговаривать.

– Андреас мог просить меня о чем угодно, и я бы согласился.

– Как сестре мне очень приятно это слышать. Ты и Андреас хорошие друзья, но такая преданность... все что угодно...

– Не надо относить это к разряду особенного благородства. Я обязан Андреасу.

– Чем?

Поняв, что сказал слишком много, Оуэн отвернулся. Несмотря на дружбу с ее братом, точнее, именно из-за их дружбы, он не мог обсуждать с Делфайн столь личные проблемы. В противном случае есть риск оказаться чересчур откровенным, в то время как разделяющие их барьеры слишком прочны... Дураком надо быть...

– Мне пора работать, – пробурчал он. Ему не хотелось обсуждать неразрывные узы, существующие между ним и Андреасом. Не хотелось вспоминать, видеть жалость в ее глазах.

Он ринулся к двери, словно от проблем можно сбежать, если двигаться достаточно быстро.

– Снова ты, дуреха, ведешь себя глупо, – пробормотала Делфайн, когда Оуэн исчез. – Ломишься напролом, не подумав.

Оуэн открыл для нее свой дом. Создал себе неудобства, позволил завлечь в паутину лжи. Да, он не идеальный хозяин, так ведь и она – не идеальная гостья. Да уж, барышня, вы проявили праздное любопытство, зашли за запретную черту. Не то чтобы ей не приходилось делать этого раньше, но сейчас повод уж больно неблаговидный.

–Оуэн поражал ее. При его силе, явных замашках лидера, привыкшего поступать по-своему, он позволил ей разгромить кухню. Соглашался с ее причудами, притворством..

Такие противоречия просто требовали выяснить их причину. Ей хотелось знать о нем больше, хотя излишнее сближение неблагоразумно. Оуэн тоже не собирается устранять разделяющие их преграды. Пожалуй, все же следует извиниться за попытку проникнуть за них.

Но скоро стало понятно – извиниться не удастся. Весь день Оуэна нигде не было видно. Он и к ночи не вернулся.

Ворочаясь в темноте, Делфайн отчаянно ругала себя за назойливость, попытку надавить на Оуэна. Задолго до зари она встала, натянула одежду и стала его ждать. Услышав, что он поднялся, Делфайн подошла к его двери и постучала.

Он открыл дверь в одних джинсах, без рубашки. Должно быть, торопился ответить на стук. Выглядел он взволнованным. Делфайн виновато подумала, что, должно быть, никто не беспокоит его в такую рань без достаточно веской причины.

– Ничего не случилось, – поспешила заверить она. – Просто я хотела извиниться. Мне стыдно за вчерашнюю попытку выведать информацию о ваших отношениях с моим братом и... об остальном. Понимаю, вам было очень неприятно. Вы – замечательный хозяин. Я очень вам благодарна и никогда больше не буду такой навязчивой.

Ее сильно беспокоила его обнаженная грудь, то, как он смотрел сверху вниз своими ярко-синими глазами, видящими все: ее страх и неуверенность, которые она пыталась скрыть.

– Вы не сделали ничего дурного, – ответил он глубоким голосом. Девушка задрожала.

– Я выведывала у вас то, о чем вы не собирались говорить. Это нарушение тайны. Кому, как не мне, знать, насколько важно сохранение неприкосновенности личной жизни. Тем не менее я сунулась туда, куда не следует.

Оуэн чертыхнулся, подхватил рубашку, надел ее и взял Делфайн за руку.

– Пойдем.

– Куда?

– Куда-нибудь, где нам не помешают, – хмуро сообщил он.

– Вы до сих пор сердитесь, – заметила она печально. – Мы, принцессы, многое воспринимаем не так, как должно. Это нехорошо. Вероятно, я извинилась не слишком удачно.

– Не говори больше ничего. – Оуэн продолжал идти, его большая рука крепко держала ее руку.

Выйдя из дома, он направился к деревьям, росшим у ручья. У воды лежал громадный валун с углублением посередине. – Садись.

Девушка послушно села. И ждала. Он посмотрел ей в лицо.

– Это я должен был извиниться.

– Нет, я...

– Делфайн, – голос его звучал устало, – позволь мне закончить. Ты права, я сержусь, но не на тебя. Множество вещей меня огорчают, но твоей вины тут нет.

– Моя вина – моя настырность. У него вырвался короткий смешок.

– Что я такого сказала? – Его смех ее удивил.

– Ничего, Принцесса, но вот твой тон... Ты говоришь царственно и надменно, словно не допускаешь, чтобы решающее слово осталось не за тобой.

– Ну, – жалко улыбнулась девушка, – у меня так часто случается.

– Я знаю. Я всегда помню о твоем титуле. Всегда.

– Титул не может оправдать дурные манеры и настырность.

Оуэн простер вперед руку.

– Андреас прислал тебя сюда, потому что доверяет мне. Ты должна знать, откуда такое доверие.

– Вы друзья. Близкие друзья.

– И даже более того. У него действительно есть право просить у меня что угодно. Твое пребывание здесь для меня своего рода экстрим. Уверен, тебе, Андреасу, другим членам вашей семьи привычно предпринимать меры собственной безопасности, но я-то в этом ничего не понимаю. Тем не менее я согласился, потому что Андреас настоял. Я обязан поддерживать его безоговорочно. Был период в моей жизни, достаточно мрачный... вспоминать не хочется. Андреас тогда бросился мне на помощь, прилетел сюда, возился со мной, пока я не выкарабкался. Без преувеличений, он спас меня от саморазрушения. Вот почему твой брат может просить все, что пожелает.

Оуэн говорил обыденно, но во взгляде его сквозила боль – вспоминать ему было тяжело. Делфайн ощутила, как сжимается у нее горло.

– Ты не обязан мне все рассказывать.

– Но расскажу, Андреас, вероятно, и сам хотел, но потом решил уважить мое право на неприкосновенность личной жизни. Однако ты должна знать правду. Готова слушать? – (Делфайн проглотила комок в горле. Кивнула.) – Хорошо. Скажи, что ты уже знаешь, а я дополню. – Он сел рядом с ней и стал ждать.

Их разделяло некоторое пространство, но Оуэн немедленно ощутил ее близость и понял свою оплошность – ему вообще не следовало садиться. Тело было охвачено напряжением, но вставать теперь было неудобно.

Кроме того, его слишком влечет к Делфайн. Возможно, если он объяснит, что с ним произошло, между ними возникнет новый барьер. А барьеры ему нужны. Чем больше – тем лучше.

– Я знаю мало, – начала она. – Совсем мало. У тебя была жена, которая не хотела жить на ранчо. Ваш ребенок умер. И еще ты был против моего приезда.

– Потому что таким женщинам, как ты, это место не подходит.

– Чем оно плохо?

Оуэн помотал головой.

– Ничем. Мне оно нравится, для меня оно единственное, но такие, как ты, тут не приживаются.

Делфайн смотрела на него во все глаза.

– Такие, как я? Потому, что я принцесса?

– Даже если б не была принцессой. Тут прекрасная земля, но подчас она сурова и требовательна. Холодные зимы... Ранчо, пожалуй, подобно любовнице, забирающей у человека все время. Независимо от того, сколько у него денег.

– Ты проводил с женой мало времени?

– Я слишком часто оставлял ее одну.

– Это плохо.

В других условиях ее простодушное замечание вызвало бы у него улыбку. Но не теперь.

– Плохо. Файя была женщиной, требующей многого: развлечений, веселых компаний, обожания.

– И все-таки вышла замуж за тебя.

– Наверное, она надеялась, что мы найдем компромисс. Я и сам так думал. И еще она сочла наш брак беспроигрышным, поскольку у меня есть деньги.

– Но ты возил ее куда-нибудь?

– Да, мы выезжали, но поездки были короткими. И не частыми. Надо отдать ей должное, она пыталась меня изменить, и я почти сдался, лишь бы жена была счастлива. А потом умер Джеймс. Мы похоронили его здесь, и она поняла – я никогда отсюда не уеду. Думала, я виню ее.

Делфайн смотрела на него огромными потемневшими глазами:

– А ты винил?

– Да. Я был в деловой поездке, и она злилась – я отсутствую, а она прикована к месту, ей ненавистному. Файя уложила Джеймса спать и позвонила приятелю, бывшему своему любовнику. Флиртовать с ним дома, рядом со спящим ребенком, ей было неловко, и потому они отправились гулять. Мой сын умер в одиночестве... Врач потом говорил, что помочь мы все равно бы не смогли, однако я обвинял ее. Но и себя винил не меньше. Я проклинал Бога и все вокруг. Мой малыш умер один, в темноте, я похоронил его рядом со своим отцом и дедом и поклялся, что никогда больше не оставлю его. После случившегося жене стало совсем невыносимо здесь жить. А я наотрез отказался уехать... Думаю, я сошел бы с ума, допился до смерти, не отложи Андреас свои дела и не явись он выручать меня. Твой брат нянчился со мной, пока я сам не смог о себе заботиться. Поэтому... поэтому ты сюда и приехала.

– Печальная история, – грустно протянула Делфайн.

– Я стараюсь ее никому не рассказывать.

Она торжественно кивнула.

– Спасибо за объяснения. Теперь я лучше все понимаю. Понимаю, почему Андреас выбрал тебя и здешние места.

– Потому что я его должник.

– Нет. Ты живешь с грузом вины, считая, что не сумел защитить дорогого тебе человека. И не допустишь такого еще раз. Ты защитишь меня.

Она встала и поцеловала его в щеку. Его бросило в жар.

– Не делай этого больше. Возможно, ты права относительно моего стремления защитить, но я не безупречен. А ты... Ты – такая, какая есть.

Девушка подняла на него грустные глаза, и Оуэн понял – сейчас она опять огорчится, что вспомнили о ее титуле. Он поспешил приложить палец к ее губам, призывая к молчанию.

– Ты – такая, какая есть, – повторил он. – Желанная женщина. Поэтому я становлюсь опасным для тебя.

А потом Оуэн убрал палец, заменив его своими губами, на секунду ощутив ее совершенные губы. Пусть это станет предостережением... для них обоих. И ничем другим. Затем он отодвинулся.

– Я не принадлежу к тем мужчинам, которые извиняются за то, что поцеловали желанную женщину. Будет лучше, если мы станем видеться пореже.

Вид у девушки был ошеломленный. Оуэн уходил с ощущением, что пнул котенка. Хотя нет, неверно. Ощущение было иное – словно он поцеловал женщину, которую хотел бы поцеловать еще. И еще...

Делфайн стояла, прижав пальцы к губам, и боролась с желанием догнать Оуэна. Потому что он до сих пор страдает, пыталась она убедить себя. Но знала – истинная причина не в том, вернее, не только в том. Ей хотелось, чтобы он опять ее поцеловал. Когда очень сильно хочешь чего-либо, ради этого можно убедить себя в чем угодно. Например, что черное – белое, а ложь – истина.

– Прекрати выдумывать то, чего не существует, – шепотом приказала она себе. – Впрочем, даже если и существует, это лето – один быстротечный миг и скоро придет к концу.

Лучший способ спасения от зловредных мыслей – заняться делом. Делфайн направилась в сторону кухни и в коридоре натолкнулась на своих телохранителей. Ферон недовольно оглядел ее наряд.

– Низкое качество, – проворчал он. – Ваша семья знает, что вы изображаете служанку?

Делфайн вздернула подбородок.

– Моя семья знает, что я в безопасности.

– Они так думают.

– Что вы хотите сказать? – Ферон махнул рукой вслед удаляющемуся Оуэну. Делфайн нахмурилась. – Оуэн – ближайший друг моего брата.

– Да, но...

– Что?

– Судя по его виду, он вас желает.

Делфайн приняла самый высокомерный вид, на который была способна.

– Ферон, вы опекаете меня длительное время и стали скорее другом, чем телохранителем. Но Оуэн – порядочный человек. Могли бы сами это понять.

– Он выглядит, порядочным, его рекомендовали как порядочного, но он остается мужчиной. А вы...

– Я – такая, какая есть, и знаю, какие у меня планы на будущее. Не вам мне напоминать. И... мне бы не хотелось, чтобы вы вечно торчали рядом. Это ни к чему.

– Вы уже раз ездили в город без нас.

– По необходимости. В вашем присутствии слишком очевидно становится, кто я такая. А я не хочу, чтобы все знали об этом. – Николас открыл рот, наверняка собираясь возразить, поэтому Делфайн поспешила его опередить: – Николас, пожалуйста. Ни одна принцесса не может похвастать лучшими телохранителями, но раз в жизни мне требуется чуть больше свободы. Никто тут не знает, кто я. И не узнает, если я не начну появляться везде с двумя сопровождающими. А пока сохраняется мое инкогнито, ничто мне не грозит.

Кроме ее глупого желания вновь ощутить губы Оуэна на своих губах.

Николас переступил с ноги на ногу.

– Тогда что нам делать? Она пожала плечами.

– Что делают работники на ранчо. Найдите Оуэна или кого-то из его людей и спросите, чем помочь.

Мужчины некоторое время стояли, глядя на нее с таким изумлением, словно им предложили совершить кругосветное путешествие, прыгая на одной ножке.

– Стать работниками на ранчо? – Переглянувшись, они снова обернулись к Делфайн. – Андреасу это может не понравиться.

Она мотнула головой.

– Андреас за тысячи миль отсюда. Он даже не представляет, что такое целыми днями бездельничать, когда кругом все работают. Я – ваша принцесса. Вы обязаны выполнять мои повеления. Вот и идите, работайте. На ранчо. Я вам повелеваю. Вы собираетесь проигнорировать мой приказ?

Телохранителей как ветром сдуло. Делфайн отправилась в кухню, где надеялась забыть вкус поцелуя Оуэна, занявшись тестом для печенья.

* * *

Печенье подгорает невероятно быстро, глазом не успеешь моргнуть. Только четвертый противень вышел удачным. Тут зазвонил телефон. Лидия повернулась к Делфайн:

– Обойдешься недолго без меня?

Делфайн вспыхнула от негодования, хотя и знала – у Лидии есть основательные причины задавать такой вопрос.

– Обойдусь, – успокоила она Лидию. – Отправляйтесь.

Та заметно удивилась, и Делфайн осознала – взятый тон был самым что ни на есть королевским.

– Пожалуйста, – добавила она как можно мягче. Экономка вышла, а Делфайн повернулась к плите, осторожно открыла ее и вынула противень, как учили.

Теперь лопаточкой начинаем снимать печенья. Отлично.

Осталось три. Великолепно.

Одно.

– Как вкусно пахнет.

Делфайн взвизгнула, печенье шлепнулось на пол. Девушка бросилась поднимать его, затрясла обожженной рукой.

– Проклятие.– Оуэн шагнул вперед, взял ее руку.

– Ничего, не больно, – соврала она, пытаясь спрятать руку за спину.

– Дай мне посмотреть.

– Нет.

Оуэн выпрямился, взглянул ей в лицо.

– Ты боишься меня? Потому что я тебя поцеловал?

Нет, она боялась себя. Но нельзя же это говорить, нельзя даже позволить ему догадаться.

Делфайн медленно извлекла руку из-за спины и показала ему.

Оуэн нежно взял ее запястье большим и указательным пальцами, отчего у нее задрожали колени и вообще все внутри. Делфайн с силой выдохнула. Позволила ему отвести ее к раковине и послушно подставила руку под струю холодной воды.

Взяв чистое полотенце, Оуэн осторожно промокнул ожог. Кожу еще немного саднило, но куда большую опасность представляли прикосновения Оуэна.

– Не самое лучшее время для новостей, но, с другой стороны, будет ли такое время вообще? Только что звонил мэр. Сказал, что из Чикаго прибывают представители деревообрабатывающей компании «Ламберт». Гостиницы в городе нет. Раньше я всегда соглашался принимать постояльцев, но сейчас мне не хотелось бы заставлять тебя общаться с массой людей. Возможно, их лучше устроить где-нибудь еще?

Опять из-за нее ему приходится менять привычную жизнь.

– А мэру не покажется это странным?

– Да, но...

– Тогда пусть приезжают. Никаких проблем не возникнет. Я так хочу.

Однако хотела Делфайн совсем не этого. Она продолжала ощущать прикосновения пальцев Оуэна. Но такие желания выходят за рамки разумного.