Текст книги "И тогда случится чудо"
Автор книги: Мира Моисеева
Жанры:
Психология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я говорила это моей юной мамочке, говорила и плакала. И это не были слезы горя или обиды. О, нет! Это было освобождение. Я просто чувствовала, будто во мне, как в старом, заброшенном доме, открываются окна, которые были заколочены долгие годы. Отодвигаются ставни, и все помещения заполняются теплом и светом чудесного летнего дня. Я представляла себе, как мы с ней сидим, обнявшись, на ступеньках дома, залитые солнечными лучами, и нам было хорошо и спокойно. Мы объединились на словах: «Я тебя прощаю, и ты меня прости, и я тебя отпускаю с миром». Мы как будто бы друг у друга просили прощения и прощали друг друга.
...
И вдруг сама собой возникла эта чудесная «Формула прощения» – ПРОСТИПРОЩАЮОТПУСКАЮ. Она звучала тихо, на одной струне, как звенящая цикада. И было такое ощущение, что эта монотонная струна, которую все больше и больше натягивал колок, вытаскивала из меня последний след боли. Она как будто приятным холодком овевала ссадину и давала тихий и желанный отдых. Внутри меня воцарились покой и безмятежность. И я вспомнила слова своего Мастера: «Если работа сделана честно и скрупулезно, ты почувствуешь результат». Я, и правда, его почувствовала.
Когда я завершила этот этап работы, я поняла, что он был даже не столько сложным, сколько ответственным. Во-первых, потому что он был первым. Начинать всегда тяжело. Во-вторых, от результата многое зависело: он получился хорошим – и хочется продолжать работать. Это теперь я понимаю, что если бы я плохо работала, то и результата могло бы и не быть. Ну и, наконец, в-третьих, и это, вероятно, самый главный итог – появилась уверенность, что ВСЁ СМОГУ! Вспомнила слова:
«Ты работай каждый день,
Лень тебе или не лень!»
Но я вроде бы уже хорошо поняла, что только пойди на поводу у этой коварной барышни, Лени, не успеешь оглянуться, как опять окажешься в болоте.
* * *
Да, корень-то я вынула, но, Боже мой, сколько же на этом корне всего выросло за тридцать пять-то годиков!
Я уже говорила, что от этой работы у меня создалось впечатление, что окна открылись и внутри все заполнилось светом. И вот это-то внутреннее освещение вдруг показало, сколько же там беспорядка, пыли, паутины и мусора. Я вдруг поняла, сколько же мое плохое настроение причинило боли и беспокойства моим близким. Как, вероятно, должна была страдать моя светлая и радостная мама, видя всегда рядом с собой мою хмурую и вечно недовольную физиономию. Да, естественно, никому из моих близких не могло тогда прийти в голову, что они сами весь этот негатив сформировали. Даже если бы кто-нибудь им тогда и сказал об этом, то, скорее всего, этого человека посчитали бы сумасшедшим.
...
Понятно, что Учитель приходит только тогда, когда Ученик готов ко встрече с ним, и какое же счастье, что я созрела и теперь могу эту информацию принять, осознать и отработать.
Итак, следующий этап: анализ всех отношений с мамой. Конечно, впереди будут все остальные, но мой Учитель предостерегал меня от создания кавардака.
...
Работа, говорила Мира, должна быть скрупулезной, поэтапной, подробной, не надо создавать группировок, партий, компаний, «весь товар – штучный!» Поэтому работай с каждым персонажем отдельно и отдельно по каждой ситуации!
Ну что ж, начинаем археологические раскопки на поле, называемом «Мама». Я как бы перелистывала книгу моей жизни, и тут стали происходить удивительные вещи: стали «вылезать», как из нор, события, о которых давным-давно и не вспоминала, или которые, как мне казалось, давно забыла или вообще не придавала им значения. Создавалось впечатление, что я была просто «локатором» обид, буквально искала, на что бы еще обидеться, из-за чего бы еще расстроиться. Не дали одеть то, что хотелось – обида. Не пустили гулять за двойки – злоба. Не приехала мама тогда, когда обещала, а только на следующий день – драма. И так далее, и тому подобное.
Не хочется сейчас все эти глупости повторять, хотя я понимаю, что глупостями-то это выглядит сейчас, а тогда (в пять, в семь или даже в пятнадцать лет) это были просто фундаментальные жизненные события. Но я не отмахнулась ни от одного, даже самого мелкого (как мне теперь казалось), незначительного эпизода. Это, кстати, тоже было непременным условием работы, выдвинутым моим Учителем. «Очень подробно, – не уставала повторять она, – не оценивая: над этим стоит работать, а над этим – нет…»
Но у вас не должно создаться впечатления, будто всё, что я «раскопала», состояло из одних смешных разбитых черепков. Нет, конечно, были и серьезные разногласия по поводу моей личной жизни, выбора профессии, а также выбора спутника жизни, Естественно, мама, помня свой печальный опыт, хотела, как ей казалось, уберечь меня от ошибок. Но она забывала, что каждый человек имеет право на свои промахи, на свои потери и на свои выводы.
Итак, я брала в работу всё, что появлялось в памяти. Каждый эпизод рассматривался мной ситуативно, и убирался с помощью «формулы прощения». Повторяю, КАЖДЫЙ эпизод. Бывало, что я совершала ту ошибку, от которой предостерегала Мира, и давала оценку какому-то событию: мол-де «да чего я буду на это время тратить, не так это важно». И что вы думаете, через некоторое время этот эпизод возвращался ко мне, как будто напоминая мне о себе. Но как только я переставала халтурить – все уходило безвозвратно, и с каждым отработанным эпизодом приходило ощущение сброшенного камня.
* * *
Но однажды работа застопорилась. Я, конечно же, сейчас расскажу, почему это произошло, и как я вышла из этого «клинча». Но я хочу, чтобы вы поняли, что сам факт того, что я уже могу об этом говорить – есть результат моей работы. Итак, работа застопорилась оттого, что я споткнулась об одну болезненную для меня тему. Я долго «ходила» вокруг да около, мне было страшно ее тронуть, мне очень не хотелось ее ворошить, но, видно, Мира крепко вбила в меня фразу Фрейда о том, что «надо быть чистоплотной, мужественной и жёсткой , по отношению к себе» (жёсткой в том смысле, что себя надо любить, но не жалеть). И вот я набралась мужества. Я как будто открыла «сундук», где было спрятано мое отношение к отцу (к биологическому отцу) и к его родителям. Я даже не могу однозначно определить это отношение: с одной стороны – обида за маму, за то, что он отвернулся тогда, когда был нужнее всего. С другой стороны – обида за себя: ведь ни разу не проявил (вернее, не проявили) никакого интереса, как будто меня и не было вовсе.
И вы знаете, решение пришло как всегда неожиданно. Опять же сработала схема: когда ученик готов, приходит учитель . И Мастер мне сказала: «Посмотри на него как на учителя, и пойми, чему учил прежде и сейчас». И вот когда я посмотрела на эту историю с точки зрения урока, я вдруг вспомнила, что несколько лет назад читала мамин дневник, в котором «красной нитью» проходила тема: «я его так сильно и беззаветно люблю, что если придется разлучиться – я умру». Интересно то, что тогда, несколько лет назад, эта фраза оценивалась мной так: «Боже мой! Какая любовь! И этот мерзавец растоптал такое чувство!» Но сейчас-то, сейчас эта история увиделась совсем по-другому. Я вдруг поняла, что, во-первых, чего боялась, то и получила: боялась разлучиться – рассталась. А во-вторых: налицо нарушение первых двух заповедей:
Я – Господь Бог твой и не будет у тебя других богов.
Не сотвори себе кумира и всякого подобия его.
Как же я раньше блуждала впотьмах и не видела очевидного ! Конечно, никто не может и не должен занимать Божественного первейшего места, ни на кого нельзя молиться, как на икону, ни из кого нельзя делать кумира, ведь кумиры падают и бьют больно. Так вот, оказывается, какой урок был преподан той двадцатилетней девочке, да и мне заодно. Потому что, поняв это, я также поняла, почему и у меня не складывалась личная жизнь: я, оказывается, тоже по семейной традиции творила себе кумиров, а когда они же меня учили этого не делать, обижалась, страдала и обвиняла всех вокруг (кроме себя, разумеется!). А когда я поняла все это, то и вопрос встал по-другому. На смену обиде и глухому неприятию пришло понимание и благодарность за урок. Да-да, не возмущайтесь и не подозревайте меня в неискренности – именно это я и почувствовала: благодарность за урок вместо обвинения в предательстве. Еще я вспомнила фразу Виктора Гюго – «Есть сердца, где любовь не растет», и тогда я поняла, что всех действующих лиц этой драмы надо простить и отпустить, потому что в какой-то степени каждое сердце было «заасфальтировано», и вместо Любви кто-то излучал гнев, кто-то – гордыню, но уже все вместе – неблагодарность и уныние.
Как же я была счастлива, когда в моей душе воцарился порядок! А главное, я почувствовала, что мое отношение к маме освободилось от «накипи». Ушло непонятное мне подчас мелочное раздражение, и теперь я чувствовала к ней только бесконечную нежность и радостное единство, то есть я действительно ощущала ее теперь как свой «корень».
С годами, став взpослее, в чувствах стpоже,
Вдpуг сеpдцем начинаешь понимать:
Hет человека ближе и доpоже,
Чем женщина, котоpой имя – Мать.
Она с тобой и в pадости, и в гоpе,
Она с тобой, пускай далеко ты, —
И сколько же в ее таится взоpе
Сеpдечной матеpинской теплоты!
Спешите к ней сквозь годы и pазлуки,
Чтобы ее утешить и обнять,
С благоговеньем поцелуйте pуки
Той женщине, котоpой имя – Мать.
* * *
Но я не могла дать себе долго «почивать на лаврах», так как у меня было еще несколько очень «больных» моментов. И один из них – моя сестра. Нет, внешне, конечно же, всё было очень хорошо. Все считали, что мы очень дружны. Но, слава Богу, я уже научилась себе не врать и потому решилась (именно так – решилась!) честно посмотреть на всю историю взаимоотношений с моей сестренкой, а этой истории ни много, ни мало, ТРИДЦАТЬ лет! Представляете, какое поле деятельности?
Начнем с начала. Мама вышла замуж, когда мне было четыре года. Мне сразу понравился этот большой, очень добрый и веселый человек. Я с первых дней стала звать его папой и по сей день считаю, что Звание Отца должен носить не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал ребенка. И мой отец действительно достоин этого высокого звания. Я, правда, сейчас много работала с собой на эту тему, потому что я поняла, как виновата перед ним за те страдания, которые причинила ему своим мрачным характером и замкнутым поведением, и за тот дефицит любви, который имел место с моей стороны. Эта работа очень многое сделала. Папы уже, к сожалению, нет, он умер несколько лет назад, и я поняла, как тяготило меня чувство вины. Но вот эта чудесная работа и волшебная «формула прощения» сделали свое дело: я теперь вспоминаю и говорю о папе без слез, но с очень большой теплотой и лаской. Прав был В. А. Жуковский, когда сказал:
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.
Ну, так вот, вернемся к моим четырем годам: веселая, счастливая мама, заботливый и какой-то очень надежный папа, и все это принадлежит МНЕ ОДНОЙ ! Но все это счастье длилось всего-то год! Потому что за месяц до моего пятилетия дома появилось нечто, орущее днем, и что особенно неприятно, ночью. Это существо, которое мне представили как мою сестру, мигом стало главным в нашей семье, оно оттянуло на себя внимание, время и силы всех!
Здесь, я полагаю, имеет смысл пока остановить мой рассказ и проанализировать ситуацию. Я думаю, что вам очевидна ошибка родителей: ребенка не подготовили к появлению младенца. Почему? Да по причине того же ханжества: «с маленьким ребенком не надо говорить о проблемах деторождения, так как это вызовет нездоровый интерес к подробностям интимной жизни». Глупости это! Ребенка обязательно надо готовить к появлению нового члена семьи.
...
Беременность – это развитие и ожидание. И в этом смысле беременность должна вынашиваться всей семьей, а не только женщиной.
Я читала, что в какой-то стране есть обычай: при рождении младшего ребенка, старшему делают подарок от лица этого новорожденного. У меня же получилось с точностью до наоборот: мое пятилетие не отметили, так как «замотались» с маленькой. То есть его, конечно, отметили, но значительно позже, а вы же помните, что «ложка дорога к обеду», кроме того, ребенок всегда часы считает до дня рождения.
Но я все время помнила, что нахожусь в «археологической экспедиции», а раз так, то те находки, которые сделаны, – весьма полезны. Сначала корни, которые были заложены во время беременности. А теперь – те побеги, которые выросли на этих корнях, ибо программа «неприятия» и «нелюбви» теперь укрепилась и усилилась: «Конечно, – думала я, – теперь я им не нужна, теперь им нужна та, новенькая девочка». И ушла в глухое «диссидентство». Может быть, если бы это был активный бунт, то все бы и выяснилось. Но заниматься психологическими изысканиями взрослым было некогда, а я стала хорошей конформисткой и все больше и больше раздваивалась: снаружи был послушный, ну не очень жизнерадостный, даже, скажем, довольно сумрачный, но очень удобный ребенок, который хорошо знал, как надо быть хорошей, чтобы всем угодить. А внутри… О, внутри!.. Вот где бушевали страсти и сжигали все, превращая в пустыню. Я даже помню, как поймала себя как-то на мысли: «как хорошо, что лоб закрывает мои мысли, и никто не видит, о чем я думаю».
...
Бывает, что сейчас иногда приходит такая мысль: «как жаль, что эти знания, которыми я теперь обладаю, что это умение «вычленить» проблему, не пришли ко мне раньше. Почему я не встретила своего учителя тогда, когда все это только начиналось!» И опять, в который раз, я себе отвечаю, что, во-первых, история не имеет сослагательного наклонения и поэтому «если бы да кабы» невозможны. Во-вторых, раз все так случилось, значит, этот урок был мне нужен. В-третьих, учитель приходит только тогда, когда ученик готов, и по-другому быть не может. В-четвертых, какое счастье, что я сейчас нахожусь в состоянии «готовности» и что я не упустила свой шанс.
Все, хватит, «лирическое отступление» закончено, продолжаю работать. Естественно, часть работы сделана, проблема вытащена на поверхность. Но теперь ее надо отработать (помните, «три этапа» из первой книжки). Но «три этапа» – это тактика, методика работы. А нам надо еще определиться в стратегии, то есть – с чем работать. Сначала я взяла первоисточник, то есть родителей, которым объяснила их неправоту, а затем простила и отпустила эту боль, то есть стерла ее «формулой прощения».
Затем пришел мой черед. Вот уж было где «разгуляться». Первым делом я принялась, конечно же, за гордыню . Ну и досталось же этой даме! Я вспоминала все случаи, когда злилась, обижалась на невнимание или сама себя уговаривала, что я-то всего-навсего «вторая», что все лучшее – сестре, что все только для нее…
Я прощала себя за эти мысли, за то, что они разъедали меня, изъязвляли слизистую моего желудка. Я сначала отругала себя, но затем простила и отпустила за то, что, изображая «жертву», совсем забыла, что была старшей сестрой . То есть вместо помощницы была занудой-потребительницей. И, наконец, я простила себе то, что в своей гордыне я за всех решила, что они меня не любят. Этого не было в действительности! Но я, как режиссер, определила каждому свою роль и с упоением играла такой спектакль «Про нелюбовь»!
Когда закончила с гордыней, принялась за зависть . Ох, как же мы любим прикрывать эту барышню «фиговым листочком». Мол-де «нет, нет, у меня этого совершенно нет, ну разве что «белая зависть». Знаете, не бывает осетрины «второй свежести» и нельзя быть «немножко беременной». Вот и зависти не бывает цветной: она либо есть, либо ее нет. И надо помнить, что любое сравнение есть не что иное, как зависть.
И я призналась себе честно, что этого добра у меня было предостаточно. А, признавшись, стала трудиться. Опять, как меня учили, очень тщательно брала самые мелкие, и средние, и крупные события и работала «не покладая рук».
Простила себя максимально и даже простила свою повышенную кислотность, которая и повышалась-то из-за зависти, каждый раз сигналя мне изжогой. И результат сказался немедленно: прекратились боли, и изжога прошла. Кстати, я вообще забыла сказать, что вместе с эмоциональным облегчением я испытывала физическое освобождение от боли, от жжения, от тяжести и дискомфорта.
И хотя облегчение было колоссальным, я практически чувствовала себя здоровой, но я хорошо помнила слова Николая Заболоцкого, которые не уставала повторять Мира:
Не позволяй душе лениться,
Чтоб воду в ступе не толочь,
Душа обязана трудиться
И день, и ночь,
И день, и ночь. [3]
И я «гнала лентяйку вон из дома…», вновь и вновь перелопачивая свои подвалы.
Следующим на очереди был гнев . Сколько же этого «яда» было выплеснуто в мой организм! Бедный мой желчный пузырь, как же он выдерживал такой натиск! С гневом я поступила следующим образом: я представила себе здоровую кучу льда, состоящую из маленьких грязных льдинок. Каждая из этих колючих, грязных льдинок была какой-то ситуацией, которую я восприняла с гневом. И тут я вспомнила притчу:
...
«Один человек решил медитировать. Он сел в лодку, закрыл глаза, отдался мягкому покачиванию волн. Тишина ночи, наполненная шорохом камыша и звоном цикад, лунная дорожка и мерцающие звезды – всё располагало к углубленному философскому созерцанию своего внутреннего мира, но вдруг… Он очнулся от толчка – это его лодка столкнулась с другой! Он в ярости вскочил, обуреваемый желанием наказать нарушителя своего спокойствия! Но вдруг увидел, что та лодка – пустая… Вот так случилось, и что же теперь делать? Никто не виноват – лодка пустая.
С того дня каждый раз, начиная сердиться, он вспоминал, что ЛОДКА ПУСТАЯ.
Так вот, когда я брала в работу каждую из этих «льдинок», я тоже понимала, что «лодка пуста» и ни одна из рассматриваемых мною ситуаций не стоила таких эмоциональных затрат, после чего они легко отпускались.
В этой работе есть свой ритм, и ее только стоит начать, а дальше она, я бы сказала, сама просит продолжения. Кроме того, конечно, очень заманчиво физическое освобождение.
За гневом наступил черед лжи . Я надеюсь, что вы помните, что про то, что меня не любят, я придумала сама, то есть, сама себе врала . Вот за это-то и пришлось себя простить и отпустить в себе страх «что меня не любят», который меня буквально парализовывал в течение жизни много раз.
...
И, наконец, я поняла, что моя замкнутость, закрытость и патологическая стеснительность, есть не что иное, как страх «что меня не любят», что я не буду соответствовать каким-то стандартам, нормам, что я буду недостаточно хороша.
Я работала очень старательно, вспоминая все мельчайшие случаи, когда мне казалось, что ко мне плохо относятся, или мне не рады, или что я что-то делаю не так… Естественно, каждый раз не забывала все убирать «формулой прощения». Чем больше работаю, тем больше убеждаюсь в волшебстве этого чудесного «кода» – «ПРОСТИПРОЩАЮОТПУСКАЮ ».
...
Боль растворяется без следа (если не халтурить!).
* * *
В работе прошло несколько месяцев. Да, это очень трудоемкая работа. Следует (особенно в начале) принуждать себя заниматься. Но если этого не делать, значит, вы идете на поводу у своей лени . Но я уже поняла: где одно нарушение, там присутствуют все семь
Сами посудите, если мне Лень посмотреть в себя и убрать свои же погрешности, значит я Лгу себе, что мне плохо потому, что «съела что-нибудь» или вообще кто-нибудь виноват в моей проблеме, а значит, я тут же попадаю в плен к Унынию , где выбора и выхода нет и быть не может, а раз так, то ни о какой Благодарности речи быть не может, ибо кому и за что я должна быть благодарна, если мне так плохо? Придумаете тоже… Стоп-стоп-стоп, это ведь Гордыня ! Ну, естественно, я такая классная, а вы тут со своими глупостями: кого-то простить, что-то убрать, за что-то благодарить, – слушать противно! Вон, сосед живет прекрасно и здоров, как бык, и пять квартир имеет, и… Прошу прощения, но это чистой воды Зависть , а основанием, или, если хотите, стержнем, для этой компании является Гнев ! Но я об этом ничего не знаю и знать не хочу, потому что мне Лень подумать и посмотреть в себя… Круг замкнулся.
...
Так вот, я очень благодарна своей болезни, потому что она не оставила мне выбора: мне нужно было либо прислушаться к тому, чему меня учили, и делать то, чему меня научили, либо мучительно болеть и еще более мучительно умирать. Я выбрала первый вариант и в течение всех этих месяцев каждый день все больше понимала, что я СЧАСТЛИВА.
Перескажу любимую притчу моего Учителя:
...
Один человек повстречал трех мужчин, каждый из которых тащил тяжелую тачку с камнями. Он спросил у первого:
– Что ты делаешь?
– Тащу тяжелую тачку, – был ответ.
Тогда этот же вопрос человек задал второму мужчине. Тот ответил:
– Зарабатываю деньги, семью кормить надо, вот и таскаю тяжелые камни.
Человек задал этот же вопрос и третьему мужчине:
– А ты что делаешь? – спросил он.
– Я, – сказал тот, – возвожу прекрасный храм.
Поверьте мне, что я занималась этими археологическими раскопками именно потому, что чувствовала, что я возвожу прекрасный храм . Честно скажу – трудно было заставлять себя заниматься, но как только я почувствовала и увидела первые результаты, уже не то что «заставлять», а просто с нетерпением ждала, когда наступит время, которое я смогу посвятить занятиям, то есть ждала свидания с собой .
А разве признаваться себе в своих же «изобретениях» и понимать, что сама с собой столько лет «играла в прятки», легко? Да, тяжело, но как сладостно от этого освобождаться! Мне даже казалось, что я стала легче без этого рюкзака обид и кандалов гнева.
Но самым трудным делом оказалось простить себя . Прямо скажу, занятие непривычное для человека, то и дело «вытиравшего об себя ноги». Но вдруг понимаешь, что уже хватит быть виноватой во всем и за всё. Ведь это ты взяла на себя чувство вины, просто подобрала его, и несешь! А зачем? Также вдруг понимаешь – хватит играть роль жертвы и ковырять свои же болячки.
...
И всё это вместе приводит к пониманию того, что в тебе должен жить не строгий цензор или суровый оценщик, а верный и добрый друг, с которым тебя связывают взаимопонимание и доброжелательность. И вот к обретению такого друга и ведет эта работа. И не надо ждать скорых результатов – это путь, притом довольно каменистый и тернистый. И здесь я очень рекомендую полюбить слово «чуть»
Моя работа стала значительно результативнее, когда я стала замечать, что «чуть меньше болит», или «чуть меньше мучает изжога», или «чуть меньше устала », или «чуть легче встала» и т. д. И тогда эти «чуть» стали как будто складываться и уже вышли из категории «чуть», а стали ощутимыми улучшениями. Федор Иванович Шаляпин говорил, что в искусстве слово «чуть» решает всё: «чуть быстрее или чуть медленнее, чуть громче или чуть тише – и уже по-другому звучит произведение».
...
Но ведь и создание себя – это тоже искусство, значит, и здесь работают те же законы; творчество, любовь, терпение и благодарность.
* * *
Работая несколько месяцев, я поняла, что конца этой работе не будет. (Утешительный вывод, не правда ли?). Мало того, я поняла также, что конца этой работе просто не может быть , потому что мы взаимодействуем, реагируем, и реакции бывают самые разнообразные. Следовательно, если не убирать свое пространство и не стараться все время держать его в чистоте, ты опять будешь работать «складом», а значит, скоро соберешь корзину (и не одну) этого же добра. Я говорю: «Я поняла…» Думаете, что поняла, потому что такая умница? К сожалению, нет… Скорее, пришлось понять. Конечно, Мира мне это внушала и не один раз, помните:
Ты работай каждый день,
Лень тебе или не лень…
Увы, сбывались и следующие строчки:
...
Лада слушала, внимала,
Все как надо принимала,
Отмечала ряд побед,
И… спускала всё на нет…
А когда «спускала всё на нет», возвращались болезни. Вот так вот!
Но когда усвоила чёткую связь: работаю – здорова, бездельничаю или халтурю – болит (ну прямо-таки «собака Павлова»), вот тогда и пришлось понять, что «без труда не вынешь и рыбку из пруда», и «что посеешь, то и пожнешь». И «посеешь ветер (гнев) – пожнешь бурю (приступ боли)». И «как аукнется (раздражение), так и откликнется (изжога и тяжесть)». (Диву даешься, до чего мудрый народ!). А, поняв эту зависимость физического состояния от мыслей и эмоций, – поверила в эту связку.
В фильме «Лох Несс» есть любопытнейший диалог между девочкой и Ученым; они обсуждают, есть ли в озере чудовище. Ученый говорит:
– Мне надо увидеть, и тогда я поверю.
А девочка говорит:
...
– Нет, надо поверить – тогда увидишь.
* * *
Между тем, пришли неожиданные результаты. Исследования показали, что я практически здорова и можно было радостно позволять себе все более смелые отступления от диеты. Но, как говорил Христос: «Не думай, что входит в рот, а думай, что выходит изо рта». Я уверена, что самым главным моим достижением (и одновременно основой исцеления) было именно понимание этого постулата и проникновение в его смысл.
Во-первых, я действительно стала очень внимательной к тому, что говорю, и постепенно избавилась от тех безответственных глупостей («терпеть не могу», «ноги не идут», «спина отваливается», «глаза бы не глядели» и пр.), которые работают как программы. (Мира это называет «ментальной диетой»). Следовательно, отказавшись от безответственных формулировок, я избавилась от негативных программ, а это – существенный шаг вперед.
Во-вторых, эта работа научила меня думать, идти вглубь, к корню, вычленять причинно-следственные связи и смотреть на каждую ситуацию, как на урок. А любой учитель достоин благодарности. И в свете последнего вывода я решилась (но уже не так болезненно, безо всякого страха, просто решилась и всё!) посмотреть на свою личную жизнь, которая явно не складывалась.
Для начала я поняла, что она не была реализована по одной простой причине: идея была другая . Мы говорим:
личная жизнь
а была идея:
личная болезнь
Понимаете, занятие было такое: болеть и страдать. Работа такая – болеть, лечиться, лежать в больнице. И невдомек было, что в больнице не выздоравливают, в больнице болеют!
А теперь, когда подвалы были вычищены, тяжелые мешки выкинуты и солнечный свет наполнил дом, захотелось ЖИТЬ . Можно было бы, конечно, пойти к какой-нибудь гадалке, услышать про «венец безбрачия» и отдать солидную пачку «зеленых», чтобы этот «венец» сняли. Но я все-таки считала себя слишком хорошей ученицей своего Мастера, чтобы заниматься такими глупостями и так бесславно завершить ту гигантскую работу, которую мы проделали.
...
Я понимала, что причина моих неудач лежит где-то глубоко во мне, в моем поведении с мужчинами, в моем мировосприятии. Мне предстояло опять заняться анализом семейных связей и раскопками межличностных отношений.
* * *
На сей раз я начала с бабушки и дедушки. Это была очень дружная пара. Они многое пережили, на их поколение вообще выпало немало испытаний – и сороковые-роковые, и война, и послевоенные годы с их репрессиями и коммуналками, и шестидесятые с их прозрениями. Несмотря на тяжелые периоды, было такое впечатление, что они своей жизнью реализовали девиз «Жить долго и счастливо и умереть в один день». По счастью, они оба живы и реализуют первую часть этого девиза, перевалив через «золотой юбилей».
Я как будто смотрела фильм об этой жизни (что-то я помнила, а что-то восстанавливалось по рассказам и семейным легендам). В этом дуэте бабушка была явным лидером. Дедушка всегда много работал, а она занималась домом, воспитывала и образовывала детей. И вот сейчас, восстанавливая портрет этой семьи, я вдруг поняла свою ошибку: я всегда воспринимала бабушку как командира, начальника, почти «цербера». Я принимала ее волю и целеустремленность за жёсткость и даже жестокость. Теперь-то я понимаю, что она была мозговым центром, генератором идей, хранительницей очага. И дедушка всегда был спокоен за свой «тыл». Они очень красиво делали каждый свою часть работы, и все это гармонично соединялось в единое целое. Бабушка любила рассказ Горького «Сердце матери», где героиня говорит о своем погибшем муже так: «Он был красив, как счастливый человек, это я поила его счастьем ». И она действительно «поила счастьем» дедушку, а он с радостью припадал к этой чаше. Их дочка, моя мама, довольно спокойно, а иногда и нехотя, попивала из этого источника, ну а уж внучек приходилось поить просто-таки насильно.
...
И сейчас, рассматривая эту историю как бы из зала кинотеатра, я с улыбкой смотрю и радостно прощаю, и отпускаю свою вредность и упёртость. А также прощаю и их, моих дорогих стариков, за их страстное желание «железной рукой загнать в счастье», за их непонимание того, что нельзя «напоить человека, не испытывающего жажду».
Но вот где бабушка реализовалась сполна, так это в роли тёщи . Сколько же об этом персонаже ходит анекдотов, над тёщей насмехаются и даже издеваются. В нашей же семье между папой и бабушкой был настоящий роман. Иначе как «тёщенька» и «зятюшка» они друг к другу не обращались. И дело дошло до того, что отец посвятил ей стихи:
Глазами нужно нам другими
Взглянуть на тёщу наших дней.
Не шутки плоские, а Гимны
Мы создавать должны о ней.
Не зря, трудясь почти полвека,
Один научный институт
Предположил, что человеком
Мужчину сделал тёщин труд.
С такой гипотезой согласен,
Кто хоть однажды был женат.
Ведь тёща – это микроясли
И даже микро-детский сад.
Для зятя – счетная палата,
Для дочки – повар и завхоз,
Для внуков – бабушка Марина,
А надо, то и Дед. Мороз.
И пусть порой щедра не слишком,
Но, окажись в прорыве Вы,
Безмолвно вытащит сберкнижку,
И безвозмездно даст взаймы.
Ее уму, ее таланту
Земля хвалу воздать должна.
Не на китах, не на Атлантах,
На Тёщах держится она!
Бабушка с дедушкой драматично восприняли тот мамин роман, вследствие которого я появилась на свет. Для них был нарушен привычный ход вещей, все случилось вопреки их представлениям, их правилам.
Не справилась с этой ситуацией и мама (и мы уже говорили об этом), потому что «насотворяла кумиров». В их числе была и идеальная семья, то есть муж должен был днем работать, вечером приходить домой, ужинать и так далее, по заведенному распорядку. А возлюбленный был свободный художник, человек, для которого брачные узы и семейный уклад изначально были неприемлемы. Иными словами, мамины идеалы были так сильны и занимали такое огромное и первостепенное место, а пьедестал был так высок, что это было обречено на крушение, ибо еще раз повторяю: « не сотвори себе кумира и всякого подобия его ».
