Текст книги "Открытые сны Раскаяние (СИ)"

Автор книги: Мира Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Павел Федорович открыл толстую тетрадь и принялся перелистывать. Он по старинке вел записи на бумаге. Пока рука выводила каждую букву, мысли упорядочивались.

– Где-то здесь. В самом начале…А, вот и он.

Одним из первых прошедших через прибор «Купол» был гастарбайтер Руслан. Когда в НИИ зашел неопрятный мужичок в грязном комбинезоне, Лида хотела выпроводить его. Но Руслан на ломаном русском языке смог объяснить, зачем пришел.

– Я слышать, вы ищете. Как это по-русски…Не такой как все.

– Правильно, – поддакнул профессор и пригласил в свой кабинет.

– Я видеть через бумагу. Я могу видеть, что в коробке, – он показал на картонную коробку, стоящую на шкафу.

У Павла Федоровича перехватило дыхание от предвкушения.

– И что же в коробке?

– Там такая штука, – он показывал руками. – Квадрат, а от нее трубка и хомут.

Профессор открыл коробку и достал из нее автоматический тонометр.

– Вот-вот. Квадрат, трубка и хомут, – закивал Руслан, тыча пальцем. – Я видел.

Профессор бросился к шкафу и вытащил еще одну коробку, поменьше. Затем трясущимися от нетерпения руками протянул Руслану.

– А здесь что?

Мужчина задумчиво повертел ее в руках, пожал плечами и ответил:

– Жук. Большой такой жук с рогами.

Павел Федорович улыбнулся и открыл крышку. Высушенный жук-олень лежал на подушке из ваты.

– Да-да. Жук, – подтвердил Руслан.

– А можешь увидеть то, что лежит в шкафу или в соседней комнате?

– Нет. Не могу. Я видеть только через бумагу, – замотал головой мужчина. – Могу читать буквы через бумагу.

Профессор открыл ящик стола, достал конверты и протянул Руслану.

– Вот здесь картина, – показал он пальцем. – Здесь цифры, буквы. Вот это опять картина.

Ошеломленный Павел Федорович открывал конверты и вытаскивал то поздравительную открытку, то счет на оплату.

Через два дня Руслан успешно прошел процедуру, а профессор получил возможность «видеть» сквозь бумагу. На самом деле глаза были ни при чем. Он видел конверт, но тут же в мозгу возникала картинка того, что внутри. Правда, сквозь картонные коробки он видеть не мог, в отличие от Руслана.

Павел Федорович вознамерился найти Руслана и выяснить, не исчезла ли его способность «видения» после проведения процедуры. Номер телефона и место временного проживания были аккуратно обведены красным карандашом.

– Алло, Ванюша. Мне нужен один человек. Привези его ко мне. Сейчас адрес отправлю.

Он сфотографировал тетрадный лист и отправил Ивану. Затем оделся, вышел и запер за собой толстую железную дверь. На черном небе звезды перемигивались с разноцветными огнями самолетов. Городской шум звучал вдали, за территорией завода. Профессор с наслаждением втянул носом морозный воздух, натянул шапку поглубже и зашагал к заждавшейся Лиде.

– Лидочка, я пришел. Был в лаборатории, – елейным голосом произнес он и протянул шубу. Лида открыла шкаф, достала вешалку и пробурчала:

– Могли бы предупредить, чтобы я не волновалась

– Вы, женщины, такие тревожные. Я бы даже не заметил, что тебя нет, – бросил он через плечо и направился в сторону кабинета.

– Ага, то-то набросились на меня, когда я за обедом ходила, – съязвила она и улыбнулась.

Профессор не успел ответить, в кармане зазвонил телефон.

– Уехал на родину, – сказал Иван. – Номер телефона актуальный.

– Хорошо, спасибо.

Павел Федорович набрал номер Руслана и замер посреди кабинета, ожидая ответа.

– Алло, – послышался знакомый голос с южным акцентом.

– Руслан, здравствуй. Это Павел Федорович. Помнишь?

– Конечно, помню, – обрадовался он.

– Как живешь?

– Очень хорошо. Магазин у меня. Молоко, мясо, лаваш продаю, – похвастался он.

– Ты стал лучше по-русски говорить. Молодец! – похвалил профессор, судорожно придумывая, как приступить к делу. Помог сам Руслан.

– Да, у меня жена русская. Вы мне много заплатили, и я смог открыть магазин в своем селе. А я спасибо так и не сказал. Спа-си-бо! – громко сказал он и рассмеялся.

– Пожалуйста, Руслан. Кстати, ты все еще видишь то, что лежит в коробке?

– Нет, не вижу. Но мне и без этого хорошо.

Павел Федорович задумался и забыл, что говорит по телефону, пока Руслан не подал голос:

– Вы молчите или связь прервалась?

– Я здесь. А когда ты перестал видеть?

– Примерно через месяц после того, как у вас побывал. Вы, наверное, меня вылечили, – усмехнулся он.

– Наверное. Всего хорошего тебе, Руслан.

«Купол» отбирает у них сверхспособности. Отлично! Значит, у меня не будет конкурентов», – профессор потер ладоши и крикнул в сторону двери:

– Лида, налей мне сладкий чай! И шоколадку принеси! И орехи!

Затем развалился в кресле и добавил:

– Мозгу нужна энергия. А такому, как мой, в три раза больше.

* * *

– Мы только начали встречаться, – Константин говорил сбивчиво и старательно избегал встретиться взглядом с Ярославой. – Разругались из-за ерунды и расстались. Она позвонила через две недели и сказала, что беременна. Я велел идти на аборт. Хотя, если честно, надеялся, что она меня не послушает.

Он замолчал и посмотрел вдаль, на плоские верхушки скал. Ярослава ждала. Она знала, что это оно – последнее и самое сложное испытание. Тугой узел в груди ослаб, и она с облегчением выдохнула.

– Наташа обиделась. Поэтому пошла и сделала это, – еле слышно выдавил он, и в тот же миг каньон заклубился, превращаясь в разноцветный вихрь.

Они очутились в полутемном зале театра. Несколько десятков человек расположились на первых рядах и словно завороженные смотрели на сцену, освещенную прожекторами. Стройный юноша с копной русых кудрявых волос с упоением играл на скрипке. Смычок в его руке то летал неистово, то замирал в оцепенении.

Ярослава повернулась к Константину. Он неотрывно смотрел на виртуозного музыканта. Вскоре скрипка замолчала, и раздались аплодисменты.

– Спасибо за то, что пришли на мой первый концерт. Это очень важно для меня, – сказал музыкант и слегка поклонился. – Я еще не так известен, чтобы собирать полные залы, но все впереди.

Послышались редкие хлопки.

– Я бы хотел сыграть вам свое произведение, которое назвал «Икар». В честь отважного молодого человека, который летел ввысь, несмотря ни на что.

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и заиграл. Сначала мелодия была медленная и печальная, затем ускорилась и вскоре превратилась в громогласный величественный поток, который перекатывался по залу, вызывая у зрителей мурашки. На лице юноши отражалась буря эмоций, подвластных необыкновенно волшебной музыке. Константин подался вперед и, затаив дыхание, пристально наблюдал за каждым его движением.

Когда музыкант опустил смычок, в зале наступила непривычная тишина. Застывшие зрители встряхнулись, словно сбросили наваждение, и принялись рукоплескать. Некоторые вскочили с мест и начали скандировать «браво». К сцене потянулась вереница восторженных зрителей. Они благодарили, дарили цветы и обнимали смущенного юношу.

– Какой молодец, – сказал Константин Ярославе. – Я даже забыл, что нахожусь не на реальном концерте. Кстати, почему мы здесь?

– Подойдите и поблагодарите музыканта. Он очень старался, – Ярослава подтолкнула его с сцене, проигнорировав вопрос. Константин не стал сопротивляться и встал в конец очереди тянущихся с поздравлениями и благодарностями людей.

Ярослава пересела на первый ряд и с замиранием сердца смотрела, как Константин протягивает руку юноше.

– Ты так здорово играешь! Мне очень понравилось.

– Спасибо. Я старался, – он наклонился и начал собирать цветы со сцены. Константин принялся ему помогать.

– Меня Костя зовут. А тебя?

– Я не знаю своего имени.

– Как это – не знаешь? – удивился Константин. – Как же к тебе обращаются?

– Ко мне не обращаются. Меня убили раньше, чем дали имя, – спокойно ответил он и посмотрел на Константина. Ярослава прижала руку к груди, с трудом сдерживая рыдания. Она видела, как Константин сдвинул брови и внимательно вгляделся в лицо юноши. Тот улыбнулся, схватил свободной рукой скрипку и направился к выходу.

– Ах! – воскликнул он и зажал рот рукой. Догадка пригвоздила его к месту. Ярослава вскочила и подбежала к сцене.

– У него глаза моей жены, – еле слышно выдавил ошеломленный Константин.

– Идите за ним! Слышите? Иди за своим ребенком! – сквозь слезы крикнула она и показала на выход. Константин спрыгнул со сцены и, спотыкаясь, бросился к медленно закрывающейся двери. Ярослава побежала следом.

Яркий солнечный свет ослепил ее.

– Сынок! – услышала голос Константина, приставила руку ко лбу и прищурилась. – Прости меня, сынок! Прости. Я виноват.

Он обнимал и целовал своего нерожденного сына, горько рыдая. Юноша отстранился, грустно улыбнулся и пропал в разноцветном вихре.

* * *

Дмитрий Сергеевич проверил давление и пульс Ярославы. Затем поменял пакет с физраствором в капельнице и устало опустился на стул. Наталья тем временем рассказывала мужу о своих планах на летний отпуск.

– Поедем на машине по «Золотому кольцу». В каждом городе будем останавливаться на пару дней. Можно велосипеды с собой взять, чтобы аренду не искать.

– Я не сплю. Просто посижу, – зачем-то сказал Дмитрий Сергеевич и закрыл глаза. Тихое жужжание приборов и голос Натальи начали отдаляться, пока совсем не пропали.

– Вставай! – грубо потрясли за плечо, и он с неимоверными усилиями заставил себя проснуться. Тамара Ивановна суетилась возле кровати пациента и что-то кричала. Наталья держала мужа за руку плакала.

– Повторите, я не расслышал, – пробубнил он и потянулся.

– Они проснулись! Слава Богу, проснулись!

Сонливость вмиг пропала, и Дмитрий Сергеевич вскочил на ноги. Константин лежал с открытыми глазами и пытался поднять руку.

– Я справлюсь с ним. Подойди к Ярославе, – велела медсестра и кивнула на соседнюю кровать. Ярослава смотрела на Константина и улыбалась.

– Ярослава, как вы? – Дмитрий Сергеевич потрогал ее лоб и принялся натягивать манжету тонометра на руку.

– Не надо, – запротестовала она слабым голосом. – Горячий сладкий чай принесите. Пожалуйста.

Он кивнул и побежал в ординаторскую. Два друга, Лавров и Васечкин, смотрели юмористическую программу на телефоне и громко смеялись.

– Пожар? – испуганно спросил Лавров, когда Дмитрий Сергеевич схватил чайник и бросился к крану.

– Нет, нужен чай.

– Ничего себе, ты проголодался, – усмехнулся Васечкин.

Дмитрий Сергеевич ничего не ответил. Он включил чайник и вновь помчался в палату. Тамара Ивановна стояла возле Ярославы.

– Я уже начала тревожиться. Задержалась ты на этот раз.

– Было сложно. Но мы справились, – хрипло ответила она и закашляла.

Константин крепко сжимал руку жены и с благодарностью смотрел на Ярославу. Из его глаз слезы стекали к вискам и исчезали в седых волосах.

– Перевези Ярославу на кровати в первую палату. Надо катетер вытащить и дать ей отдохнуть, – велела Тамара Ивановна Дмитрию Сергеевичу. Тот кивнул и снова задался вопросом, с каких пор он стал подчиненным медсестры. Однако решил промолчать и занялся делом: снял стопор с колесиков и взялся за спинку кровати.

– Подождите, – Наталья обняла Ярославу и поцеловала в щеку. – Я не знаю, как вас отблагодарить. Спасибо вам! Спасибо от всех нас. Мы сделаем все, что вы попросите.

Ярослава погладила женщину по плечу и ответила:

– Никому не рассказывайте обо мне. Больше ничего не надо. Желаю вам счастья.

– Конечно-конечно. Об этом не может быть и речи, – уверила она. – Вы самый прекрасный человек, которого я встречала. Спасибо вам от всего сердца.

Дмитрий Сергеевич покатил кровать к двери, а Наталья вернулась к мужу. В коридоре ему встретился Васечкин.

– Димон, развлекаешься? – хохотнул он и подмигнул Ярославе.

– Почти, дай проехать, – устало ответил Дмитрий Сергеевич.

– Езжай, конечно. Кстати, там чайник вскипел.

Дмитрий Сергеевич кивнул и покатил кровать дальше.

– Он знает про вас? – спросил он шепотом, когда дверь палаты номер один закрылась за ними.

– Нет. Но любопытствует, – усмехнулась Ярослава. – Вообще, Юра Васечкин – хороший человек.

– Вы с ним знакомы?

– Да, я здесь частый гость, – она приподнялась на локтях и посмотрела в окно. – Уже темно. Сколько времени?

Он полез за телефоном, который тут же зазвенел в руках.

– Алло, – настороженно ответил он на незнакомый номер.

– Алло, Дмитрий Сергеевич, это мама Ярославы, – послышался встревоженный голос. – Что с ней?

Он протянул телефон улыбающейся Ярославе.

– Мамочка, все хорошо. Мы проснулись.

Дмитрий Сергеевич вышел из палаты и поплелся в ординаторскую. Он налил в чашку чай и вернулся в палату. Возле Ярославы хлопотала Тамара Ивановна. Катетера и капельницы уже не было.

– Может, тебе из еды что-нибудь поискать? – предложила медсестра. Но Ярослава помотала головой и отпила горячий сладкий чай.

– Как хорошо, – она спустила ноги с кровати и протянула ему телефон. – Спасибо вам, Дмитрий Сергеевич. Вы позаботились обо мне. Тамара Ивановна все рассказала.

Он махнул рукой и сел рядом. Они молчали. Каждый думал о своем.

– А как же Бирро? – встрепенулся Дмитрий Сергеевич. – Вы его одного оставили?

Тамара Ивановна положила ему руку на плечо.

– Сиди, с ним доктор. Твоя смена давно закончилась. Ты здесь только ради Ярославы.

Ярослава поставила чашку на тумбочку, встала на ноги и медленно прошла до окна.

– Думала, будет хуже, – призналась она. – Чувствую слабость, будто пробежала марафон. А в остальном – все хорошо. Поеду домой.

– Родители не будут забирать?

– Нет. И так еле успокоила маму. Пусть думает, что я бодра и весела, – грустно улыбнулась она. – Вызову такси.

Тамара Ивановна пихнула локтем сонного Дмитрия Сергеевича и многозначительно посмотрела на него.

– Я могу вас отвезти, – встрепенулся он.

Ярослава кивнула.

– Мне надо переодеться.

Дмитрий Сергеевич поспешно вышел. А Тамара Ивановна принесла с ординаторской ее сумку.

– Спасибо тебе, дорогая. Еще одного спасла. Трудно было?

– Да, – призналась она. – Я даже начала думать, что больше не проснусь. Хорошо, что вы позвали его жену. Она помогла.

– Знаешь, я согласна с твоей мамой. Это очень опасно и когда-нибудь может плохо закончиться. Подумай об этом. Тебе еще детей рожать.

Тамара Ивановна исчезла за дверью. Ярослава вытащила телефон и включила. Сообщения о пропущенных звонках посыпались нескончаемым потоком. Кроме мамы и Ильи высветились два незнакомых номера. Кто-то очень хотел с ней поговорить, и Ярославе это не понравилось.

«Неужели Дмитрий проболтался? – с раздражением подумала она, натягивая спортивные штаны. – Надеюсь, это не журналисты».

Она оделась, вышла из палаты и чуть не столкнулась с Натальей.

– А я вас искала. Хорошо, что вы еще не ушли. Костя хочет с вами поговорить.

Ярослава хотела отказаться, потому что от бессилия с трудом держалась на ногах. Но Наталья молитвенно сложила руки.

– Пожалуйста. Он очень просил вас найти.

Ярослава кивнула и, держась за стену, засеменила за запыхавшейся женщиной.

– Костя, мы пришли, – тоном победительницы сказала она и кивнула в сторону двери. Через секунду в проеме появилась Ярослава и приветливо улыбнулась. У Константина опустились уголки губ.

– Не надо плакать, – она присела рядом с ним на кровати. – Вы молодец, справились.

Он взял ее руку и крепко сжал.

– Спасибо. Спасибо, – язык его не слушался, поэтому слова давались с трудом. – Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь. Я вам жизнью обязан.

– Мне ничего не надо. Если очень хотите помочь, то свяжитесь с фондом «К свету». Еще они помогают матерям-одиночкам.

Константин кивнул и отпустил ее руку.

– Можно я буду иногда вам звонить? Просто так.

– Конечно, звоните, – она встала. – Выздоравливайте. Вам понадобится крепкое здоровье, чтобы все исправить.

– Но, – он запнулся и бросил взгляд на жену. – Сын. Как мне исправить?

– Никак. Вы осознали свою ошибку, думаю, этого достаточно.

Она попрощалась с Натальей, вышла из палаты и побрела по коридору.

* * *

Павел Федорович отправил Лиду домой и принялся слоняться по кабинету, пытаясь навести порядок. Он перекладывал вещи с одного места на другое, периодически поглядывая на экран телефона. Время тянулось медленно.

– Алло, Ванюш, не появилась? – наконец не выдержал он.

– Нет. Олег бы позвонил.

– Может, спит уже твой Олег! – вспылил профессор.

Иван устало выдохнул в трубку и принялся терпеливо объяснять:

– Олег – опытный человек. Мимо него и муха не проскочит. Если он почувствует, что устал, то вызовет себе замену. Никуда она от нас не денется.

– А вдруг она уехала или улетела куда-нибудь, и мы зря ее ждем? – настаивал он.

– Если только на машине. Уже давно проверил, не было билетов на ее имя. Успокойтесь.

Павел Федорович сбросил звонок и провел рукой по волосам. Он вспомнил, как в детстве с таким же нетерпением ждал своего дня рождения. Ему обещали подарить микроскоп. Он перебирал сушеных жуков и бабочек в жестяной банке из-под чая и мечтал, как будет изучать под микроскопом каждую лапку и перышко и перерисовывать в альбом. В обед папа заявился с большим свертком и подозвал его.

– Принес! – воскликнул он и стремглав помчался в прихожую. Но, увидев сверток, остановился. На микроскоп не было похоже.

– Ну что же ты? Открывай, – подтолкнула его в спину бабушка. Папино лицо сияло от гордости. Осторожно, словно сверток был горячим, маленький Паша ухватился за край плотной бумаги и потянул. Из образовавшейся щели показалась черная шерсть.

– Что это? – он испугано отпрянул. Папа усмехнулся, развернул сверток и поднял шубу.

– Это тебе на зиму. Теплая.

Бабушка принялась хвалить подарок и заставляла Пашу отблагодарить папу. Но тот, ссутулившись, развернулся и вернулся в комнату. Ночью, когда все легли спать, и в квартире наступила тишина, он на цыпочках подошел к папиному чемодану с бумагами, и вылил внутрь пузырек чернил. Наутро ему, конечно же, попало, но и папа уяснил, что Паша мстителен, и надо быть с ним повнимательнее.

Телефон громко звякнул. На экране высветилось сообщение: «Абонент появился в сети». Павел Федорович удовлетворено произнес:

– Наконец-то.

Он нажал на кнопку вызова и поднес телефон к уху. Гудки шли, но на звонок она не ответила. Профессор набрал снова. На этот раз звонок был сброшен.

– Я терпеливый, – усмехнулся он и нажал на кнопку вызова.

Глава 9

Дмитрий Сергеевич стоял у лифта в сером пуховике и меховой ушанке.

– Вам так и не удалось отдохнуть, – с сочувствием сказала Ярослава, обматываясь длинным шерстяным шарфом.

– Ничего страшного. Впереди два дня выходных. Вы себя как чувствуете?

– Гораздо лучше.

Двери лифта разъехались, и они зашли в кабинку, следом забежал Васечкин.

– Вы домой? Везет, – он улыбнулся Ярославе и пожурил пальцем. – Так мне никто и не сказал, что ты здесь делаешь. Может, сама признаешься?

Ярослава схватила его за палец, крепко сжала и зашептала:

– Информация в обмен на палец. Согласен?

– Не-ет. Палец мне еще пригодится, – усмехнулся он. – Вообще-то я догадываюсь, в чем дело.

– И в чем же? – с деланным равнодушием спросила она.

– Ты – гипнотизер или типа того.

– Да, Васечкин, ты раскусил меня. Молодец, – усмехнулась Ярослава.

Они вышли из лифта, попрощались с Васечкиным и пошли к дверям. В кармане завибрировал телефон.

– Опять этот неизвестный номер. Вы никому про меня не говорили?

– Нет, – ответил он, но, увидев недоверчивый взгляд, поспешно продолжил. – Честное слово! Я никому ничего не рассказывал.

Она пожала плечами и сбросила звонок.

На парковке у больницы их ждал старенький автомобиль, попыхивая выхлопной трубой.

– Дверь сильнее дергайте, а то клинит, – предупредил Дмитрий Сергеевич. Ярослава с наслаждением вдохнула морозный воздух и посмотрела наверх, на ночное небо. Находясь в мире Константина, она совсем забыла, что на улице зима.

В машине пахло цитрусовым освежителем воздуха и пылью. Дмитрий Сергеевич вырулил с парковки.

– Может, вас к родителям отвезти, чтобы были под наблюдением?

– Нет, хочу домой.

– Ну, домой так домой, – пожал он плечами. – Адрес говорите.

– Весенняя, десять.

– Это тот новый двухэтажный дом? – Дмитрий Сергеевич надавил на газ, выскочил на дорогу и влился в поток машин. – Я бы тоже хотел там жить. У вас окна на город выходят или на парк?

– На город. Вид – изумительный, особенно когда стемнеет.

– Представляю…Я хочу задать вопрос, но не настаиваю на ответе, – он мельком взглянул на нее. – Зачем все эти договоры? Почему вы скрываете то, чем нужно гордиться?

Ярослава повернула к нему голову.

– У меня есть встречный вопрос. Что бы вы делали, если бы не подписали договор с таким жестким штрафом?

– Написал бы о вас хвалебный пост на своей странице, – улыбнулся он.

– В том-то и дело. Городок у нас маленький, я бы быстро стала белой вороной. Мне такая слава ни к чему. Хочу жить спокойно.

Он понимающе кивнул и решил сменить тему:

– А вы где-нибудь работаете?

– Нет. Официально не работаю. Да и неофициально тоже. «Погружение» не считаю работой. Это часть моей жизни.

Светофор на перекрестке загорелся красным светом, и Дмитрий Сергеевич встал в очередь ожидающих машин.

– Что делаете в свободное время?

– Занимаюсь волонтерством в детском доме.

– М-м-м. Что конкретно делаете? – заинтересовался он

– Играем, гуляем, разговариваем. Они моя отдушина. Не видела детей несколько дней и очень соскучилась.

– Навестите завтра, – загорелся зеленый, и машина медленно тронулась.

– Нет, я очень устала. Сначала надо восстановиться. Дети все чувствуют.

Тепло, исходящее от кресла, расслабляло. Чтобы не уснуть в машине, она принялась изучать светящиеся витрины, мелькающие за окном. Телефон снова завибрировал.

– Алло.

– Это я, – послышался радостный голос Ильи. – Наконец-то ты на связи. Я жутко переволновался.

Ярослава не знала, что ответить, и просто молчала.

– Ты сейчас где?

– В машине.

– Куда едешь?

– Домой.

– У тебя уставший голос. Все хорошо?

– Да. Но мне названивают с незнакомых номеров, – пожаловалась она и тут же пожалела.

– Хочешь, я приеду к тебе? – с надеждой спросил он.

– Нет. У меня все хорошо. Пока.

Она засунула телефон в карман, но он вновь завибрировал. Незнакомый номер. Дмитрий Сергеевич остановил машину у ее дома и принялся отстегивать ремень безопасности.

– Провожу вас.

– Нет, не надо. Я дойду, – поспешно ответила она. – Спасибо.

Ярослава вышла из машины и направилась к двери, на ходу вытаскивая ключи. В подъезде было темно и неуютно. Появилось чувство тревоги, и она усилием воли заставила себя двигаться быстрее, хотя ноги, казалось, были налиты свинцом. Постоянно оглядываясь, она отперла квартиру и юркнула за дверь.

– Фух, – шумно выдохнула, провернула ключ несколько раз и выглянула в глазок. Никого. Своим ощущениям Ярослава доверяла, поэтому быстро разделась и прошлась по темной квартире, чтобы удостовериться, что никого нет. Затем подошла к окну и через узкую щель между шторами посмотрела на улицу. Несколько человек, нагруженных сумками и пакетами, шли по заснеженному тротуару. Машины сновали, слепя фарами. Ничего необычного.

Телефон завибрировал вновь.

– Алло. Кто это? – настороженно спросила она.

– А, – собеседник не ожидал ответа и замешкался.

Ярослава терпеливо ждала.

– Здравствуйте, Ярослава! – воскликнул мужской голос. – Наконец-то дозвонился до вас.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Я – Кулик.

– В смысле, кулик?

– Кулик Павел Федорович. Работаю в НИИ Варавина. Слышали? Но это и не важно. Я очень хочу с вами встретиться. Завтра в десять устроит?

Ярослава опешила от такой настойчивости и чуть не согласилась, но вовремя пришла в себя.

– Откуда вы меня знаете?

– Не важно. Один человек рассказал. Так как насчет завтра?

– Никак. Не звоните больше, – сухо ответила она и выключила телефон.

* * *

– Павел Федорович, Олег звонил, – послышался из телефона взволнованный голос Ивана. – Говорит, приехала домой. Что будем делать?

Профессор сидел в кресле и рисовал на клочке бумаги спиральку, чтобы успокоиться после разговора с Ярославой. Выдержка покинула его, когда она осмелилась грубо закончить разговор и выключить телефон.

– Надо брать, – тихо ответил он и принялся яростно зачеркивать спиральку.

– Не понял. Что будем делать? – повторил он.

– Ванюша, приезжай и всё обсудим. Не по телефону.

– Понял. Выезжаю.

Профессор аккуратно положил телефон на стопку книг и принялся рвать бумажку на клочки.

– Вот стерва! – выругался он и передразнил. – Не звоните больше. Тебя забыл спросить! Ну, ничего – ничего. Посмотрим, как ты запоешь, когда попадешься, птичка.

Он резко встал и охнул, болью отозвалась коленка.

– Мне бы еще здоровья.

Профессор, хромая, подошел к шкафу и достал из выдвижного ящика деревянную шкатулку. Смахнул рукавом пыль и открыл. В черный пенопласт был вложен пистолет, а рядом маленькие капсулы с транквилизатором.

Через несколько минут во входную дверь громко постучали. Павел Федорович заспешил открывать.

– Быстро ты, – похвалил он раскрасневшегося от мороза Ивана.

– Рядом был, – Иван скинул дубленку на стол Лиды и прошел за профессором в кабинет.

– Узнаешь? – Павел Федорович кивком показал на шкатулку, стоящую на компьютерном столике. Иван поднял резную крышку и аккуратно вытащил устройство, стреляющее дротиками, которое внешне напоминало боевой пистолет.

– Вы что задумали? – насторожено спросил он и вернул пистолет на место.

– Ты всё правильно понял, – равнодушно ответил профессор и плавно опустился в кресло. – По-хорошему с ней не получится.

Иван замотал головой.

– Нет, я на это не пойду. Это же уголовка! Я своё уже отсидел, обратно не хочу.

Профессор ухмыльнулся, обнажив ряд керамических зубов.

– Ну, Ванюша, короткая же у тебя память, – елейным голосом сказал он и потянулся к сигаре. – Тебе и так светит много лет провести за толстой стеной с маленьким окошком.

– Это за что? – с вызовом спросил Иван и упер руки в бока.

Павел Федорович прикурил сигару от позолоченной зажигалки и выпустил густой дым изо рта.

– Смотрю, ты про мальчика Кирилла уже забыл?

– Я не хотел. Это нечаянно вышло!

– Какая разница, нечаянно или нет. Человека убил – будь добр посидеть. Я не хочу на тебя давить, но годы меня не щадят. А по-человечески я еще не пожил.

Иван замахал рукой, отгоняя от себя густой дым.

– По-человечески – это на берегу моря с бокалом шампанского?

– Коньяка, Ванюша, коньяка, – нравоучительно сказал профессор и поднял палец вверх. – И лучше на берегу океана.

– Вам виднее, – пожал плечами Иван. – Что по делу?

Павел Федорович наклонился вперед и громко зашептал.

– Тянуть не будем. Сегодня же ночью приведи ее. Только тихо, без лишнего шума.

Иван нехотя достал пистолет, зарядил его транквилизаторами и засунул за пояс.

– Может, на деньги согласится? – еще раз попытался образумить он профессора, но тот яростно замотал головой.

– Во-первых, денег почти не осталось. Джон отказался дальше спонсировать, а сотрудникам платить надо, а то разбегутся. Во-вторых, если заключать договор, то надо будет прописать последствия. Мне бы этого не хотелось.

– А что там с последствиями?

Павел Федорович затушил сигару и раздраженно ответил:

– Оказывается, «Купол» забирает способности. Думаю, на это она не согласится.

Иван оставил попытки убедить его не нарушать закон. Если профессор что-то решил, спорить бесполезно.

– Во сколько?

– После полуночи, часа в два. Своих ребят позову.

Тут Иван, бывший сотрудник внутренних дел, не смог молчать и вспылил:

– Ага, давайте еще и телевидение позовем! А что? Пусть все видят, как мы похищаем человека и насильно проводим над ним эксперименты. То-то будет веселье! Нас потом не раз покажут: за решеткой на суде и после него.

Он резко махнул рукой и сбросил со стола стопку книг. Профессор принялся собирать книги и примирительно сказал:

– Ну, Ванюша, не злись. Не подумал. Но один я не справлюсь. Могу хотя бы Семена позвать? На него можно положиться.

Иван устало вздохнул, посмотрел на часы и кивнул.

– Сёму можно. Он такой же безумный, как и вы.

Когда Иван скрылся за дверью, Павел Федорович подошел к окну и вспомнил, как два с половиной года назад вышел из самолета и с восторженным благоговением ступил с трапа на бетонное поле. Наконец-то, он был там, где мечтал побывать – в Лондоне.

Два месяца он ходил к директорам крупных предприятий и, буквально вымаливал деньги на поездку.

– Это уникальный шанс для развития не только нашего НИИ, но и науки в целом, – с воодушевлением повторял он каждый раз. – Вы только представьте: на этой конференции будут лучшие умы всего мира. Там можно обзавестись нужными знакомствами, первыми увидеть и попробовать инновационные технологии и, в конце концов, себя показать. Мы же тоже не сидели сложа руки, и кое-чего смогли достичь.

Его «походы» не прошли даром и деньги на поездку он собрал. Международная конференция проходила в пятизвездочном гостиничном комплексе. В распоряжении участников конференции были все блага, включая ресторан, бассейн и спа. Все три дня, пока шла конференция, Павел Федорович спал всего по четыре часа. Он очень боялся пропустить что-нибудь важное и интересное. И, только вечером третьего дня, он позволил себе расслабиться и немного выпить яблочного сидра.

После ужина Павел Федорович почувствовал, как легкое опьянение мешает сосредоточиться, и вышел на улицу, чтобы освежить голову. Он медленно побрел вдоль серебристого здания гостиницы, вдыхая прохладный воздух. Вдруг его окликнули.

– Что, простите? Вы ко мне обращаетесь? – спросил он по-английски у высокого представительного мужчины в смокинге.

– Конечно, к вам. Если я правильно запомнил, то вас зовут Павал. Так?

«Павал? Придурок. Научись сначала правильно имя произносить», – подумал он, но растянул улыбку и кивнул.

– Все верно. Но правильнее будет: Павел.

– Хорошо, – кивнул мужчина. – Меня зовут Джон Кирби. Лорд Джон Кирби.

– О, лорд Кирби. Слышал о вас, – закивал профессор. Но это была ложь, он ничего о нем не знал.

Тем временем, Джон Кирби кивнул в сторону двери.

– Если вы не против, то нам лучше поговорить внутри. Здесь холодно.

Павел Федорович вновь натянул улыбку и последовал за ним. Они поднялись на прозрачном лифте на пятый этаж и очутились в необычном ресторане. Официанты сновали по узким проходам, посетителей не было видно, они сидели за ширмами.

– Мне здесь нравится, – сказал Джон и кивнул в дальний угол. – Моя кабинка там.

Звучала приятная музыка, официанты учтиво склоняли головы, проходя мимо. Профессор с удивлением рассматривал разноцветные ширмы с рисунками на восточный манер. Ширмы стояли таким образом, что все посетители были скрыты от любопытных глаз, а официанты, с нагруженными подносами без проблем сновали от кабинки к кабинке.

– Мы пришли, – Джон скрылся из глаз за ширмой с золотистым рисунком. Павел Федорович последовал за ним. Он обогнул угол и очутился в уютной комнате с обеденным столом, двумя креслами и мини-баром в углу.

Лорд Кирби аккуратно опустился в кресло и указал Павлу Федоровичу на второе.