Текст книги "Открытые сны Раскаяние (СИ)"
Автор книги: Мира Львова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Мира Львова
Открытые сны
Раскаяние
Глава 1
Ярославе хотелось ярких красок, но она еще не отошла от предыдущего погружения и просто блуждала в кромешной тьме. Назойливое жужжание вырвало из липкого тягучего сна. Она прищурила глаза и посмотрела на экран телефона, лежащего на тумбочке. «Валерий Борисович? Неужели опять?» – ужаснулась она и схватила телефон.
– Алло. Слушаю.
– Ярослава, прости, что разбудил, – услышала она виноватый голос.
– Валерий Борисович, вы же должны были улететь?
– Мы только что приземлились. Звонила Тамара Ивановна. У нас новенький. После операции не проснулся.
– А как же я без вас? – удивилась она.
– У меня есть толковый врач, Дмитрий Сергеевич. Я ему кратко объяснил, что делать.
– Валерий Борисович! – возмущенно воскликнула Ярослава и резко села в кровати. – Вы рассказали про меня?
– Очень кратко, – поспешно ответил он. – Остальное сделает Евгений. Ему тоже позвонил.
Ярослава тяжело вздохнула, опустила ноги на холодный пол и взглянула на часы. Без четверти семь.
– В восемь. Пусть ждет внизу.
– Хорошо, передам…Спасибо тебе.
Ярослава ничего не ответила и сбросила звонок. «Этого не хватало! Какой-то Дмитрий Сергеевич тоже будет знать обо мне. А вдруг он ненадежный и всё разболтает?» – она надела махровый халат, засунула ноги в тапочки и зашаркала на кухню.
На улице было темно, только уличный фонарь светил в окно тусклым желтым светом. Ярослава включила маленький телевизор, висящий на стене, и принялась готовить завтрак. Женщина средних лет учила, как правильно пересаживать домашние растения. Кодиум успешно переселился в новый горшок, и на экране появилось лицо ведущего:
– Аномально низкие температуры продолжают торжествовать в регионе. Сегодня температура опустилась до минус тридцати семи градусов. Предупреждаем: без необходимости не выходите на улицу, одевайтесь многослойно и пейте горячий чай «Индийский лист» с лимоном.
Он расплылся в ослепительной улыбке и показал на корзину, полную разнообразных чаев с крупной надписью «Индийский лист». Ярослава насыпала в кружку две ложки растворимого кофе, залила кипятком и подошла к окну. Дом, в котором она жила, находился на возвышенности, поэтому даже со второго этажа открывался изумительный вид на город. Огни: белые, желтые, мчащиеся по шоссе и застывшие в окнах, придавали городу волшебный вид.
Ярослава нехотя съела бутерброд с сыром и запила горьким кофе. Она любила сладкий кофе, но сахар закончился, как и сгущенное молоко. На экране телевизора замелькала реклама кошачьего корма, затем детских подгузников и мужского дезодоранта. У нее не было кота, детей и мужчины, поэтому реклама не нашла своего потребителя. Ярослава выключила телевизор и взяла в руки телефон. Тринадцать пропущенных и пять сообщений.
– Как мне это надоело, – раздражено сказал она и стерла все сообщения, не читая. В телефонной книге нашла номер таксиста и нажала на кнопку вызова.
– Алло, привет. Заберешь меня?
– Привет, Ярик. Конечно. Во сколько?
– В семь тридцать буду ждать.
Она бросила телефон на кровать, открыла дверцы шкафа и задумалась. «Может, дождаться Женю? Подпишут договор, вот тогда и поеду…А если не успею?» Сама мысль о том, что она может не успеть, напугала настолько, что похолодели руки и ослабли ноги. Ярослава встряхнула головой, отметая нехорошую мысль подальше, и схватила с полки теплый сиреневый костюм. «Не буду ничего объяснять. В конце концов, Тамара Ивановна выручит». Она оделась и подошла к окну. Солнечно-желтое такси стояло у подъезда.
* * *
Илья Рогов проснулся с жуткой головной болью. Во рту пересохло, и язык прилип к небу. В коридоре слышалась возня, затем громко хлопнула входная дверь, отдаваясь в голове пульсирующей болью. Илья зажмурил глаза и сжал руками виски. Теперь он жалел, что смешал разные напитки.
Он опустил руку на пол и принялся шарить, выискивая телефон. Нашел, поднес к глазам и, приоткрыв один глаз, посмотрел на экран. Ни звонка, ни сообщения. Опять не ответила. Кряхтя, встал с кровати и поплелся в ванную. Пока чистил зубы, вспомнил о посиделках в баре.
– Забудь ты ее! – прокричал в ухо Никита. Его голос тонул в беспощадно гремящей музыке. Вибрация колонок передавалась всему живому и неживому, заставляя подрагивать и приплясывать. Илья замотал головой, в очередной раз набирая знакомый номер телефона. Гудки сменяли друг друга, пока автоответчик не сообщил, что абонент не отвечает. Он со злостью стукнул бутылкой пива по столу.
– Нет, так легко от меня не избавиться. Она думает, что меня так просто кинуть? Раз и нет меня, да? Не-ет, она еще пожалеет.
Он взял стаканчик с зубочистками и принялся ломать их по одной.
– Тебе надо переключиться. Сходи к Верке. Она тебе не откажет, – предложил Никита, когда музыка немного стихла, чтобы загреметь с новой силой.
– После Ярославы на таких как Верка, смотреть не могу. Противно.
Он скривил рот, наклонился и сплюнул под барную стойку. Бармен обслуживал компанию веселящихся мужчин и не увидел столь неподобающее поведение. Никита пожал плечами и повернулся к девицам, призывно танцующим на сцене. Илья принялся набирать очередное сообщение.
* * *
Сонный таксист медленно пил из термокружки горячий чай, когда Ярослава заскочила в машину и захлопнула дверь.
– Хорошо, что ты сегодня работаешь. Мне надо в районную больницу. Думаю, из-за мороза большой ажиотаж на такси, – сказала она, выбивая зубами мелкую дрожь.
– Да, поэтому и выехал. Всё ради тебя.
– О, прости, не хотела тебя тревожить, – виновато улыбнулась она.
– Ты меня не тревожишь. Мне в радость тебе помогать, – ответил он, выруливая со двора на дорогу. – Врачей уважаю.
Ярослава хотела возразить, что к медицине не имеет отношения, только к больным, но вовремя прикусила язык. Пусть думает, что врач.
Путь до больницы занял двадцать минут вместо сорока. На пути им попадались редкие машины и автобусы, покрытые инеем. Пешеходные переходы пустовали. Ярослава расплатилась и забежала в больницу.
У входа стояли двое. Одного она знала – пожилой охранник. Он приветливо улыбнулся и поздоровался.
– Ярослава? – уточнил второй, молодой человек в белом халате. Ярослава окинула его взглядом. Невысокого роста, полный, небритый.
– Да, это я. А вы Дмитрий Сергеевич?
– Да, это я, – усмехнулся он и протянул руку. Они обменялись рукопожатием и направились к лифту.
– Что вам Валерий Борисович про меня рассказал? – равнодушно спросила. Однако внутренне напряглась и заготовила речь, которую продумала по пути в больницу.
– Велел встретить и проводить к больному. Еще я должен с каким-то Евгением увидеться. Если честно, то не совсем понимаю, что происходит и хотелось бы услышать от кого-нибудь объяснения.
Он многозначительно посмотрел на Ярославу, но тут подъехал лифт и двери со скрипом распахнулись. Она первой вошла в кабинку, аккуратно перешагнув дыру в линолеуме на полу лифта. Дмитрий Сергеевич зашел следом и втянул живот.
– Вот Евгений и объяснит, – улыбнулась она и нажала на кнопку. Лифт дернулся и пополз вверх. Нос защекотал запах хлорки, и Ярослава уткнулась в шарф, исподтишка рассматривая молодого врача. Волнистые светло-русые волосы торчали в беспорядке. Под круглыми карими глазами пролегли темные тени.
– Вы с дежурства?
– Да. Ночь выдалась тяжелой. Люди с обморожением поступают. Быстрее бы морозы закончились, – он подавил зевоту и уставился на свои ботинки.
Они вышли на четвертом этаже и повернула направо, в отделение реанимации и интенсивной терапии. Медсестра издали приветственно махнула рукой Ярославе и бесшумно прошла в одну из палат.
– Дмитрий Сергеевич, мне надо переодеться. Где я это могу сделать?
– В ординаторской никого. Идите туда, – махнул он рукой.
– Хорошо. Подождите меня, – сказала она и скрылась в ординаторской.
Дмитрий Сергеевич кивнул и, зевая, поплелся к посту медсестры. Ярослава надела белоснежный медицинский костюм и убрала волосы в хвост. Из потайного кармашка рюкзака вытащила иконку Ангела– хранителя, поцеловала и спрятала в карман.
«Мама, работаю. Проснусь – позвоню», – написала сообщение и выключила телефон. Затем опустилась в мягкое кресло и крепко обняла себя. Страх, сдерживаемый волей и загнанный в угол смелостью, начал просачиваться, обволакивая противными щупальцами.
– Я справлюсь. Мы справимся. Выход есть всегда, – несколько раз, словно мантру, прошептала она и дышать стало легче. Она вышла из ординаторской и зашагала к Дмитрию Сергеевичу, перелистывающему историю болезни.
– Я готова. Куда идти?
Он скользнул по ней взглядом.
– Форма вам к лицу. Палата справа, в конце коридора.
Ярослава замерла, прислушиваясь к знакомой тяжести в сердце. Дмитрий Сергеевич вопросительно приподнял бровь. Она мотнула головой и решительно зашагала по коридору, освещенному несмелым зимним солнцем.
Звуки приборов, запах лекарств, антисептика и кварцевой лампы – всё было знакомо. Реанимационная палата стала для нее обыденным местом.
В палате стояли две кровати. Кровать у окна пустовала. На второй лежал мужчина лет пятидесяти. Его опутывали провода и трубки.
– Бирро Константин Львович. Пятьдесят три года, – прошептал Дмитрий Сергеевич.
– Почему шепчете? Боитесь разбудить? – усмехнулась она.
– Привык беречь сон больных, – сконфужено ответил он и почесал затылок.
Ярослава приблизилась. Крепкий, широкоплечий, с редкой сединой в темных волосах.
– Почему впал в кому?
– Мы точно не знаем. Возможно, дело в анестезии. После операции на сердце не смогли разбудить. Хотя операция прошла успешно: сердце работает, ткани заживают, воспалений нет.
Ярослава дотронулась до теплой руки Константина.
– Заграницей отдыхал?
– Не знаю. А что?
– Ничего. Загар.
В палату зашла пожилая медсестра и обняла Ярославу.
– Здравствуйте, Тамара Ивановна.
– Здравствуй, моя дорогая. Снова мученье для тебя. Я там всё приготовила.
Она кивнула в сторону пустующей кровати. На тумбочке у окна стояли бутылка с водой и стакан. В пластиковом контейнере лежали две таблетки.
– Со сном проблем не будет. Полночи проворочалась, – пожаловалась Ярослава.
– С прошлого раза еще не отошла? – Тамара Ивановна с сочувствием смотрела на нее. – Удачи. Надеюсь, сегодня всё пройдет быстро, и мне не придется ставить тебе катетер и капельницу.
Ярослава кивнула и тяжело вздохнула. Медсестра погладила ее по плечу, вышла и прикрыла за собой дверь.
– Что вы собираетесь делать? – спросил озадаченный Дмитрий Сергеевич.
– Спать, – она взяла с тумбочки таблетки и проглотила.
– Не понял. В смысле, спать? – не отступал он.
– Вам все объяснят. Если не возражаете, я бы хотела остаться одна. Мне надо настроиться.
Дмитрий Сергеевич кивнул, но уходить не спешил. Поправил одеяло на пациенте, посмотрел показатели на приборах, пощупал пульс и нехотя направился к выходу.
– Напомните, как его зовут? – окликнула Ярослава.
– Бирро Константин Львович, – с готовностью ответил он и остановился, но Ярослава замахала рукой и, пришлось выйти.
Сквозь белые металлические жалюзи просачивалось солнце. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Вдали клубился дым из трубы котельной, по дороге сновали редкие машины, покрытые инеем прохожие, спешили по делам.
Снотворное начинало действовать. Веки отяжелели, дыхание стало глубоким и спокойным. Ярослава легла на кровать, вытянула руку и положила на ладонь Константина.
– Скоро увидимся, – сказала она и закрыла глаза.
* * *
Илья набрал в ладони холодную воду и со звуком выпил. Желудок неприятно сжался, грозясь всё выплеснуть наружу. Он громко рыгнул и, шлепая босыми ногами, направился в родительскую спальню за аптечкой. Упаковка с аспирином оказалась пуста, поэтому сжевал семь таблеток активированного угля, опустошил чайник и решил сходить до аптеки.
Он натянул отцовскую ушанку, надел дубленку, обмотался шарфом и вышел на улицу. Под ногами хрустел снег, глаза слезились от солнечного света. Свежий морозный воздух отрезвлял. Илья снял варежку и снова набрал номер Ярославы. Телефон был выключен. Зло выругавшись, он забежал в аптеку.
В аптеке никого не было. Женщина– фармацевт расставляла препараты на полках.
– Дайте обезболивающее. Голова болит, – выпалил он в окошко.
Женщина отпрянула от терпкого запаха перегара, затем положила перед ним красную упаковку и назвала цену. Илья расплатился и сразу же разжевал горькую таблетку. Так она подействует быстрее. В магазинчике на первом этаже своего дома купил две бутылки минеральной воды и поднялся в квартиру.
Через час головная боль отступила, и в животе громко заурчало. Илья вылез из-под одеяла и побрел на кухню. Он выложил на поднос съестное из холодильника, вернулся в комнату и устроился на кровати. Набивая полный рот и с трудом разжевывая хлеб с сырокопченой колбасой, он прокручивал в голове ночное возвращение домой.
В дверях стоял отец. Голубая майка обтягивала толстый живот, синее поношенное трико топорщилось на коленях, в руках пульт от телевизора. Илья силился встать прямо, но неведомая сила упорно толкала его вправо.
– Ты на кого похож? – спросил отец. Его голос, казался оглушительным в ночной тишине панельного дома.
Илья осмотрел себя: старая дубленка застегнута на все пуговицы, ботинки в снегу, но с утра намазаны кремом, вязаная шапка на голове. Он пожал плечами и пьяным голосом ответил:
– На себя. А что?
Отец бережно положил пульт на полку с ключами и схватил Илью за ворот дубленки.
– Ты где был, скотина? Опять влипнешь, отмазывать не буду, так и знай. Тебе мало двух условных, реальный срок хочешь? – зло прошипел он и резко отпустил. Илья не удержался и упал на этажерку с обувью. На грохот из комнаты выбежала мама. Она с опаской посмотрела на мужа и бросилась поднимать сына.
– Не надо. Я сам, – запротестовал Илья и оттолкнул руку матери. Он пытался встать, опираясь о стену, но запутывался в обуви и снова падал.
– Уйди от него, – велел отец и обратился к Илье. – А ты бегом в кровать. Завтра поговорим.
Завтра наступило. И хотя Илья давно вырос, и отец его больше не бил, страх, живущий глубоко в груди, проснулся и выпустил острые колючки. Много раз он представлял себе, как отомстит отцу за побои в детстве. Как отвезет его на заброшенный завод и изобьет куском арматуры. Или привяжет к дереву зимой и оставит замерзать. Или зальет ему пьяному в горло семидесятипроцентный уксус. Картины мести успокаивали и придавали силы. «Придет время, и он пожалеет. За каждый шлепок, за каждый подзатыльник, за каждый удар ремнем и кулаком. Он заплатит за боль и унижение».
Мысли об отце сменились воспоминаниями о Ярославе. Высокая, стройная, с длинными русыми волосами она стояла на набережной и смотрела на проплывающие мимо катера и лодки. Желая покрасоваться перед друзьями, Илья подбежал, поднял ее на руки и сделал вид, будто собирается бросить в реку.
– Русалкам на земле не место, – пошутил он и подмигнул перепуганной девушке. Возмущенная наглой выходкой, Ярослава влепила пощечину, спрыгнула с рук и быстро зашагала по дороге. Илья стоял и смотрел ей вслед, не обращая внимания на развеселившихся друзей. С того момента, как он встретился с ней глазами, мир сузился до удаляющейся фигуры в бежевом плаще.
Теперь, сидя на своей подростковой кровати в родительской квартире, ему нестерпимо захотелось уткнуться носом в ее волосы и крепко обнять, обхватив руками и ногами. Он взял подушку и с силой прижал к груди, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Добрая, милая, нежная, заботливая – идеальная. Илье было стыдно за свое поведение, за грубые слова и за тот поступок. Он схватил телефон и снова набрал номер телефона Ярославы. Вместо гудков послышался голос автоответчика:
– Телефон абонента выключен.
Глава 2
Дмитрий Сергеевич стоял за дверью палаты и прислушивался. Еле слышно скрипнула кровать, и наступила тишина. Затаив дыхание, он взялся за ручку двери.
– Идите и займитесь делом, – раздался голос за спиной, и он подпрыгнул от неожиданности. Медсестра стояла, уперев руки в бока, и строго смотрела на него. Дмитрий Сергеевич хотел возразить, но тут на посту зазвонил телефон.
– Алло, Дима, ты? – раздался хриплый голос охранника. – Здесь к тебе пришли. Спустись.
Дмитрий Сергеевич решил не дожидаться лифта и спуститься по лестнице. Вышел на лестничную площадку и втянул носом морозный воздух. На окнах, покрытых толстым слоем инея, сверкало солнце. Его передернуло от холода, и он, перепрыгивая через ступени, спустился на первый этаж и с силой захлопнул за собой дверь. Охранник взглядом показал на мужчину с чемоданом в руке, стоящего у стенда с информацией о туберкулезе. Мужчина внимательно изучал фотографии и читал описания к ним.
– Здравствуйте, – подал он голос, отдышавшись. – Вы Евгений?
Посетитель обернулся и, прежде чем ответить, с интересом рассмотрел невысокого грузного врача. Дмитрий Сергеевич невольно выпрямился и втянул живот.
– Здравствуйте, – поздоровался он и протянул руку. – Всё верно. Где мы можем поговорить?
– На скамейку? – он показал на длинную деревянную скамью вдоль стены, на которой сидели пожилая пара и молодой человек с перебинтованной рукой.
– Нет, не подходит. Это конфиденциальный разговор.
– Ну, тогда кабинет массажиста, – Дмитрий Сергеевич направился к охраннику. – Василий Палыч, дайте ключ от двенадцатого.
Он отпер дверь и пригласил гостя. Кабинет массажиста был разделен ширмой на две части. Сразу за дверью стоял белый массажный стол и тумбочка с различными флаконами. За ширмой были только два стула и вешалка.
Евгений прошел за ширму, поставил чемодан на пол, разделся и повесил пальто на вешалку. Дмитрий Сергеевич с завистью отметил стильный темно– синий пиджак, золотой браслет и обручальное кольцо. Евгений сел на стул и указал врачу на второй.
– Валерий Борисович отзывался о вас как о порядочном человеке и высококлассном специалисте. Посоветовавшись, мы решили ввести вас в курс дела. Сами знаете, больных нельзя запланировать. Валерий Борисович первый раз за три года уехал в отпуск, и, чтобы не выдергивать его из заслуженного отдыха, мы решили подготовить ему замену. Прежде чем, я изложу суть дела, вам необходимо прочитать и подписать договор.
Евгений открыл чемодан, вытащил документ, состоящий из нескольких листов, и протянул Дмитрию Сергеевичу. Тот бережно взял и прочел надпись сверху: «Договор о неразглашении конфиденциальной информации». Он пробежал глазами текст до пункта, выделенного жирным шрифтом.
– Что? Пять миллионов? – воскликнул он, тыча пальцем в договор. – С ума сойти! У меня нет таких денег.
Дмитрий Сергеевич, так живо представлявший себе, как взлетит количество просмотров и подписчиков, после того как он разместит пост о Ярославе, почувствовал себя обманутым. Словно посадили на цепь или заперли в клетке.
– Согласен, штраф большой. Поэтому в ваших интересах держать язык за зубами, – кивнул Евгений и протянул ручку.
– А если я не подпишу?
– Хорошо. Мы подыщем другую кандидатуру, – невозмутимо ответил он.
Дмитрий Сергеевич озадачено смотрел то на договор, то на Евгения, затем робко спросил:
– У меня есть время подумать?
– К сожалению, времени нет. Я так полагаю, Ярослава уже работает. Если вы не подпишете, то в палату вас больше не пустят. Тамара Ивановна справится сама. А мы займемся поисками.
«Что он так на меня давит?» – раздраженно подумал он и вытер потные ладони о халат. Затем вскочил и подошел к окну, пытаясь скрыть волнение.
«Пять миллионов. Но если я буду хранить тайну, то ничего платить не придется». Он перевернул страницу и обнаружил следующий выделенный пункт: «Фонд обязуется выплачивать ежемесячное вознаграждение в размере 50 000 (пятидесяти тысяч) рублей».
– Вознаграждение? – заинтересовался он.
– Конечно. За любой труд надо платить, – Евгений сидел нога на ногу и улыбался. – Думаю, никому не помешает такая надбавка к зарплате. В ваши обязанности будет входить лишь строжайшая конфиденциальность и медицинское сопровождение пациента и Ярославы. К тому же выплата – ежемесячная, а работать вы будете только в отсутствие Валерия Борисовича.
Настроение Дмитрия Сергеевича заметно улучшилось. Он снова сел на стул и бегло прочитал договор до конца. Затем достал из нагрудного кармана ручку, заполнил паспортные данные и поставил подпись.
– Отлично! – удовлетворенно произнес Евгений и спрятал договор в чемодан. – Как вы заметили, договор заключен между вами и фондом «К свету». Фонд основал миллионер Павловский. Вы, вероятно, слышали о нем.
– Это тот Павловский, который в гонках участвует?
– Да, только гонки уже в прошлом. После аварии Игорь Генрихович больше не увлекается гонками.
– Читал про аварию. Он вылетел с трассы и разбился о дерево. Говорили, что впал в кому.
– Да, он был в коме, пока не вмешалась Ярослава.
– Расскажите о ней подробнее, – воодушевился Дмитрий Сергеевич и попытался устроился поудобнее на жестком стуле.
– Орлова Ярослава Михайловна. В этом году ей исполнилось двадцать пять лет. Уроженка города Москва, – сухо начал Евгений, но затем мечтательно улыбнулся и продолжил. – Уникальный человек и потрясающая девушка. После того, как Игорь Генрихович вышел из комы и подлечился, дал указание своим юристам создать фонд, который будет обеспечивать Ярославу и сопровождать ее деятельность.
– Можно конкретнее о ее деятельности?
– Она проникает в сознание человека в коме. Через какое-то время человек просыпается, и вместе с ним Ярослава.
– Вы меня разыгрываете, – махнул рукой Дмитрий Сергеевич и улыбнулся.
– Нет, абсолютная правда, – возразил Евгений. – Я не зря сказал, что она уникальная. У нее есть способность или, если хотите, дар погружаться в сознание другого человека.
– Что значит – погружаться в сознание? Это невозможно, – раздраженно парировал Дмитрий Сергеевич и снова вскочил со стула. – И вообще, мне кажется, что это какая-то шутка. Про ваш фонд первый раз слышу. Про Ярославу в интернете – ни слова. Может, Валерий Борисович решил подшутить надо мной и нанял вас обоих?
– Успокойтесь. Это не шутка. Сознаюсь, я тоже первое время сомневался и думал, что она аферистка. Трудно поверить в необъяснимое. Но еще труднее, поверив, держать в тайне.
* * *
Ярослава лежала с закрытыми глазами и пыталась уловить момент перехода из реальной жизни в мир, в котором застрял Константин. Как всегда, перед погружением терзали вопросы и мешали сосредоточиться. Как ее примет Константин? Сколько обид, разочарований и боли накопилось в его душе за долгую жизнь? Сможет ли она помочь или останется в заточении в чужом мире?
Предыдущее погружение было самым быстрым и длилось около получаса. Восьмилетний Сережа сразу ей доверился и раскрылся. По опыту Ярослава понимала, что с пятидесятитрехлетним мужчиной будет намного сложнее и дольше. Ей придется вытащить наружу все то, что пряталось и забывалось годами. Заставить покаяться и повиниться в том, в чем даже себе признаться не мог.
Сон медленно опутывал. Чувства притупились, звуки исчезли. «Начинается» – подумала она и провалилась в черноту.
* * *
Илья сидел на диване и переключал каналы, не глядя на экран. Он прокручивал в голове их последнюю встречу.
В ту ночь он не мог уснуть. Мысли и воспоминания проносились в голове нескончаемым нудным фильмом. Он решил еще раз встретиться с Ярославой и все объяснить. Для смелости выпил два стакана водки из отцовских запасов и, чтобы отец не заметил, долил в бутылку воды. Затем вызвал такси и приехал к ее дому.
– Почему ты не хочешь выслушать? – заорал он дурным голосом, как только Ярослава распахнула дверь. Она окинула его холодным взглядом и принялась перечислять, загибая пальцы:
– Я не хочу тебя видеть. Не хочу слышать. Не хочу ничего про тебя знать. С меня хватит.
– Это ты виновата! Если бы ты не пропадала неизвестно где и неизвестно с кем, то ничего бы не было.
Спокойствие Ярославы еще больше разжигало в нем злость, смешанную с обидой и отчаянием. Соседская дверь приоткрылась, и выглянула Надя, домохозяйка с тремя детьми.
– Ярослава, полицию вызвать?
– Нет, сами разберемся, – сухо ответила она. Надя кивнула и исчезла за дверью.
– Слушай меня внимательно, – Ярослава подошла вплотную и понизила голос. – Ты избил моего двоюродного брата. Тебе очень повезло, что он не получил серьезных травм. Иначе мы бы обратились в полицию. А ты знаешь, что с тобой будет. Даже отец-подполковник больше не сможет прикрывать и просить условный срок.
Она развернулась и захлопнула дверь перед его носом. Растерянный Илья остался стоять в подъезде. Ярослава, его милая, добрая, чуткая девочка стала чужой. К тому же угрожала.
Из воспоминаний его выдернул голос ведущего программы «Ясное сознание».
– У нас в гостях профессор Кулик Павел Федорович. Выдающийся ученый, известный филантроп и общественный деятель. Павел Федорович несколько раз был приглашен в нашу студию как эксперт по психиатрии. Сегодня он пришел к нам за помощью.
Раздались аплодисменты, и на экране возник сухопарый старичок с копной вьющихся седых волос.
– Здравствуйте, господин ведущий, дорогие зрители и телезрители, – поздоровался он. Тембр голоса оказался на удивление высоким, а речь хорошо поставленной. – Многие знают, что я три десятка лет занимаюсь изучением человеческого мозга. Мы с командой сделали много открытий и получили несколько престижных наград. Я часто говорю и, кстати, свято в это верю, что возможности мозга безграничны. Мы исследовали мозг ребенка, который за три дня мог выучить любой язык. Проводили анализы деятельности мозга мужчины, который умножает в уме шестизначные числа. Даже наблюдали за 90-летней женщиной, помнящей каждый день своей жизни. Если ей дать задание описать 12 мая 1985 года, она расскажет, что ела на завтрак, с кем разговаривала, как была одета и что прочла перед сном. Мы работаем в исследовательском институте, оборудованном новейшими технологиями и сверхскоростными компьютерами. В моей команде умные, образованные и прогрессивные люди. Единственное, чего не хватает, материала для изучения. Поэтому, обращаюсь к вам, дорогие мои. Если вы считаете, что обладаете какими-то экстраординарными способностями, умеете читать мысли или предвидеть будущее, то звоните по телефону на экране. Когда мы научимся управлять своим мозгом, то станем сверхлюдьми!
Снова раздались аплодисменты, но Илья уже не смотрел на телевизор. Он судорожно искал ручку. Отчаявшись найти, схватил телефон и сфотографировал номер, пока он не исчез с экрана.
* * *
Ярослава прислушалась. Тишину нарушало лишь приглушенное жужжание приборов. Она пошевелилась и поняла, что уже не лежит, а стоит на чем-то твердом. Втянула носом воздух – сухой и горячий. Она задержала дыхание, будто намеревалась прыгнуть с трехметровой вышки, и открыла глаза. Тусклый белый свет проникал сквозь мутное небо и освещал безжизненную равнину с потрескавшейся кирпично-красной землей и редкой чахлой травой. Вдали, в голубой дымке, виднелисьраздробленные горы с плоскими верхушками и пролегающие между ними глубокие ущелья. В десяти метрах от нее стоял мужчина. Он запрокинул голову и смотрел наверх, будто что-то высматривал.
Ярослава незамеченной подошла к нему и тронула за плечо. Мужчина от неожиданности резко обернулся, не удержался и упал.
– Ты кто? Ангел? – хриплым голосом спросил он, рассматривая девушку в белом. Реакция людей на появление Ярославы всегда была разная, кто-то считал ее галлюцинацией и старался делать вид, будто не видит. Некоторые в испуге убегали прочь. Кто-то радовался тому, что наступил конец. Еще были те, кто с облегчением выдыхал, ведь за ними пришла девушка ангельской внешности, а не чёрт с рогатиной.
– Если ангел, то пока еще земной. Давайте руку, помогу, – улыбаясь, ответила Ярослава и протянула руку. Константин недоверчиво посмотрел на нее, повернулся и бодро вскочил без помощи.
– Я узнал ваш голос. Вы разговаривали. Там, – он указал пальцем наверх. – Я слышу всех, кто приходит ко мне. Но как вы сюда попали?
– Пришла за вами. Хочу помочь выбраться отсюда, – ответила она и обвела взглядом безжизненное пространство.
– Правда? Но как? – оживился Константин.
– Хочу сразу предупредить – будет трудно. Это очень сложный путь. Вы должны быть искренны со мной и с собой. От этого зависят наши жизни. Я попала сюда по собственной воле, но выбраться смогу только вместе с вами.
– Говорите, что делать? – в нетерпении проговорил он. – Я кричал, но никто меня не слышал.
Ярослава порадовалась тому, что Константин всерьез воспринял ее слова и хочет вернуться в реальность.
– Великий китайский мыслитель Чжуан-Цзы сказал: случайности не случайны. То, что вы оказались запертым здесь, в вашем сознании – это не случайность, а, скорее, благо. Вам выпал шанс прожить остаток жизни по-другому. Стать лучше. Осознать и исправить ошибки, – Ярослава говорила тихо, но твердо и уверенно. – Другого выхода нет.
– Я готов! Что делать? – воскликнул он, схватил Ярославу за руки и прижал их к своей груди. – Я очень хочу вернуться. У меня семья, сын. Я им нужен.
Ярослава мягко высвободилась, выдохнула и всё тем же голосом сказала:
– Вы должны признаться в неблаговидных поступках. В православии называется: исповедаться.
– Исповедаться? – недоуменно произнес он.
– Да, – кивнула она. – Расскажите о тех словах и поступках, которые считаете неправильными. То, что вас угнетает или тревожит. Признайтесь в своих грехах.
Константин отпрянул, будто обжегся, и попятился. Ярослава разочаровано помотала головой. Опасения оказались не напрасными.
– Нет у меня грехов, – заявил он упрямо и сложил руки на груди. – Я прожил достойную жизнь. А если когда-то кого-то обидел, то непреднамеренно.
– Я понимаю, что это трудно, – примирительно сказала она. – Давайте познакомимся. Меня зовут Ярослава. А вас?
– Вы прекрасно знаете, как меня зовут. Я слышал ваш разговор с врачом, – огрызнулся Константин. – Лучше скажите, как сюда попали?
Ярослава улыбнулась. То, что Константин не убегает и не замыкается, а продолжает с ней общаться – хороший знак. Разговорить можно только разговорами.
– Сейчас лежу рядом с вами, на соседней кровати. Моя ладонь в вашей руке.
Константин удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал.
– Я проникла в ваше сознание, а выбраться смогу, только когда вы очнетесь. Для того, чтобы выйти из комы, вам надо переосмыслить свою жизнь. Это тяжело. Бывает стыдно и страшно. Иногда даже противно, но другого пути нет.
Она выжидательно посмотрела на растерянного Константина. Тишину нарушали лишь звуки приборов, доносившиеся с палаты. Он огляделся, будто искал кого-то. Затем махнул рукой и сказал:
– Допустим, вы говорите правду. Но как можно раскрыть душу перед посторонним человеком? Я не готов. К тому же надо подумать, вспомнить, взвесить. Дайте мне хотя бы пару дней.
