Текст книги "Чёрный кот"

Автор книги: Мина Уэно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5. Хозяин и его Тень

Воздух, нагретый солнцем за день, остыл и сделался холодным, изо рта вырывался пар. Ольга растерянно оглянулась. Не может быть, чтобы она заблудилась в этом районе, ведь последний месяц она бывала тут почти каждый день. Вот парковка, детская площадка, универмаг и мусорные баки – всё знакомое. Но где же тогда дом, в котором живёт Дима? Дом на том месте и впрямь был, но вот только недостроенный и заброшенный.

Ольга присмотрелась к остальным домам, надеясь хоть где‐нибудь обнаружить знакомую табличку, но так и не нашла её. Она отыскала все номера, кроме того, что с нужной литерой. Могла ли она перепутать дворы? Спальные районы все как один похожи друг на друга. Но она точно помнила это граффити на стене универмага – в виде большого цветного мотылька.

У одного из подъездов на скамейке сидела добродушного вида старушка в пёстром платочке: мирно сложив руки на животе, она наблюдала за детьми, играющими на площадке.

– Извините, – обратилась к ней Ольга, – вы не подскажете, где находится дом сто девятнадцать, корпус второй?

– Сто девятнадцатый? – переспросила старушка, осматривая соседние дома. – Так вот он стоит, – указала она на первый корпус.

– Нет, – возразила Ольга, злясь, что её не понимают. – Мне нужен второй корпус.

– Да нет никакого второго корпуса, – миролюбиво заметила та. – Есть только сто девятнадцатый и еще рядом с ним вот этот, недостроенный… Может быть, он и есть второй корпус. Я не знаю, – старушка пожала плечами.

Ольга окинула взглядом двор, и её сердце, всё это время бившееся ровно, начало отбивать барабанную дробь. Мир вокруг сделался далёким, а она словно рухнула в глубокий колодец.

– А какой сейчас год? – поинтересовалась она у старушки, уже не надеясь сойти за нормальную.

Та как-то нехорошо молчала, и было непонятно, то ли она просто не собирается отвечать, то ли вспоминает, какой же в действительности год на дворе.

Ольга побрела к заброшенному зданию, к тому самому подъезду, по ступенькам которого так часто поднималась. Дом казался и знакомым и чужим одновременно. Он выглядел так, словно с тех пор, как они с Димой сидели на каменных ступеньках лестницы у входа в подъезд два дня назад, отсюда успели выселить всех жильцов и прошло уже десять несчастливых лет. Хотя, судя по виду, в этом доме никогда и не было жильцов.

Она поднялась по пыльным, грязным ступенькам на второй этаж. У квартир не было входных дверей, и Ольга прошла в одну из них, в ту самую, в которой, ей казалось, она бывала так часто в последнее время. Пустое помещение, голый бетон, строительный мусор, а больше ничего.

В проёмах окон темнело небо. Ей стало страшно.

Она всё это придумала. Она просто сошла с ума. Ведь все эти их разговоры, прогулки, встречи, фокусы…

Фокусы.

Ольга грустно усмехнулась. Ведь она должна была заметить и понять. Так ловко творить все эти необъяснимые чудеса ни один живой человек не мог. Разве можно было представить, что она, такая нескладная, со своей бледной, невзрачной кожей и невыразительными глазами, в своих старых джинсах и футболке, может кому-то приглянуться! И не просто приглянуться. Чтобы кто-то так искал встреч с ней и постоянно радовал её, заставлял улыбаться, говорил о невероятных и захватывающих вещах и предлагал помечтать вместе.

Такой яркий и живой. Такой ненастоящий. Самого лучшего своего друга она сама себе придумала.

Страх расползся по телу, холодя его лучше ветра, продувающего не прикрытое ничем помещение. Как могло сознание так её обмануть? Все равно что обнаружить, что в доме, в котором ты столькие годы считал себя единственным обитателем, на протяжении всего этого времени жил кто-то ещё. Кто-то чужой и незнакомый в этом пустом, заброшенном доме.

Ольга села на грязный пол и, обхватив руками колени, стала смотреть на темнеющее небо и на первые редкие, еле видимые из-за зарева над городом звёзды. Она не пойдёт домой, она останется сидеть здесь. Прирастёт корнями к этому холодному камню, расстелется зелёным мхом по голым стенам и не будет так отчаянно цепляться за выдуманные истории.

Внезапно стены полыхнули расцветающими на них золотыми лилиями. Комната озарилась ярким светом. Ольга испуганно вскочила, боясь представить, какую ещё злую шутку сыграет с ней этот вечер.

Всё в комнате преобразилось: встали в проёмы окна и двери, покрылись бумажным рисунком стены, мебель расставилась по местам.

Яркий свет угас, и комнату уже освещала настольная лампа рядом с компьютером. В углу стоял вечно незаправленный диван. На стуле висела одежда. Стол, как всегда, был завален дисками и обрывками бумаги. Эксцентричный юноша с большими чёрными глазами и чувственными губами, держа в руках микрофон, смотрел на неё с плаката на стене. Его имени она так и не запомнила.

Дима тоже был в комнате. Он сидел на подоконнике у распахнутого окна и смотрел вдаль, словно и не замечая Ольгу. Босой, одетый в закатанные до колен джинсы и серую выгоревшую футболку, с распущенными волосами, чуть развевающимися от легкого ветра.

– Эй! – в отчаянье крикнула она ему, но Дима не обернулся. – Посмотри на меня!

Но он продолжал смотреть в окно, задумавшись о чем-то своем.

– Разве ты меня не слышишь?

– А кто сказал, что ты здесь есть? – заметил он, не глядя в её сторону.

– Но я ведь здесь! – Ольга, обезумев от происходящего, подбежала к нему. – Вот, – она схватила его руку, но он отнял её.

– Нет, – проговорил Дима бесцветным голосом. – Разве ты не знаешь, что это просто сон?

– Я не сплю. Я знаю, что я не сплю!

– А я и не о тебе говорю. Это я сплю, – он, словно сожалея о чём-то, покачал головой. – Видишь ли, я просто тебя придумал.

Давно уже потерявшая чувство реальности Ольга присела на компьютерный стул рядом с ним.

– Мне кажется, я сейчас сойду с ума, – тихо проговорила она.

– И немудрено, – кивнул Дима. Он не смотрел ей в глаза, а разглядывал свою комнату. – Мне очень жаль.

– Что происходит? Ты меня разыгрываешь?

– Нет, – Дима грустно улыбнулся, в его профиле проступило что-то незнакомое, но как только Ольга попыталась разглядеть – исчезло. – Мне будет нелегко с тобой проститься.

В её голове давно царил хаос. Ольга расплакалась.

– Ты не приходи больше, – сказал Дима, наконец-то посмотрев на неё. – В мой сон. Я знаю, что ты просто несчастная душа, которая бродит по этому городу. Так что лучше уйди.

Ольга послушно поднялась. У неё были вопросы. Миллион вопросов. Но ни одного из них она не задала, просто потому что потеряла чувство реальности.

Дима отвернулся и снова смотрел в окно.

– Забери меня к себе, – попросила она, рыдая.

– Не могу. Это ты меня оставляешь. Разве ты ещё не заметила, что ты исчезаешь? Просто я просыпаюсь.

Стены комнаты покрылись рябью, и как мираж развеялся тёплый уют. И свет, и книги, и диван, и тот юноша на плакате, и сам Дима – всё исчезло. Ольга была одна в пустом, продуваемом всеми ветрами помещении и смотрела на то место, где он сидел мгновенье назад, а ныне был лишь пустой оконный проём.

Она выбежала на улицу, но рядом, как назло, не было ни души. Никто не сидел во дворе, не шёл из магазина с пакетом продуктов и не грел машину. И запропастились куда-то проклятые маленькие дети, которых она видела на площадке. Не помня себя от страха, Ольга побежала в сторону оживлённых улиц.

Вылетая из-за угла дома, она наткнулась на пожилого мужчину в очках и с седой бородкой. Но вместо извинений она схватила его за рукав и, почти крича, спросила:

– Вы меня видите?

Опешивший мужчина медлил с ответом и даже не пытался вырваться.

– Вы меня видите? Видите меня?! – не унималась Ольга.

– Да вижу, вижу… – просипел он, выдернув свою руку и назвав её на прощание идиоткой.

Она чуть-чуть постояла, подышала холодным воздухом, а потом побрела по городским улицам, не имея ни цели, ни направления, – и впрямь, просто несчастная душа.

Сама того не заметив, она вышла к центру города. Ярко горели фонари, освещая главные улицы, с их скверами и монументами, с величественными зданиями – архитектурным наследием минувших столетий. В выходной на улицах было оживлённо.

– Который час? – спросила Ольга у незнакомой женщины.

– Половина двенадцатого, – ответила та.

«Бал ещё даже не закончился», – подумала Ольга. Ей стало грустно, когда она вспомнила радостные лица одноклассников, – она-то почти и не повеселилась. И ещё хуже стало от мысли, что вот сейчас ей так плохо, и грустно, и одиноко, и она совершенно не понимает, что происходит вокруг, но это не делает абсолютно никакой погоды, и там всё равно продолжают веселиться. А единственный человек, с которым было весело ей, пропал.

Ольга шла долго, давно миновав оживлённый центр и дойдя до того района города, где бывала редко. Наконец события вечера стали казаться далёкими и нереальными, а холод становился всё более ощутимым. В голову пришла здравая мысль, что лучше отправиться домой, даром что отец всё равно её прибьёт.

Но тут Ольга вдруг поняла, как далеко ушла от дома. Денег на проезд у неё не было, да и общественный транспорт уже не ходил. Выбора не было, и, развернувшись, она зашагала в обратном направлении: как-нибудь дойдёт пешком. И, может быть, проснувшись утром, обнаружит, что всё как-то само собой объяснилось и встало на свои места.

Высокие фонари освещали жёлтым светом улицу, по левой стороне которой возвышались дома с магазинами и офисами, закрытыми наглухо, а по правой тянулась каменная изгородь, скрывающая за собой кладбище с макушкой церкви поверх деревьев. Проезжали частые машины, люди проходили мимо парами или компаниями. Ольга быстро шла своей дорогой, по привычке ссутулившись и спрятав в карманы руки, с самым недружелюбным видом, чтобы никто не вообразил, будто она нуждается в компании.

…Порыв ветра разбросал по дорогам сухие листья, уже сметённые в кучи, загудел в водосточных трубах и зашумел в кронах деревьев. Чей-то смех присоединился к этому шуму, и чьи-то чуткие пальцы выплетали из лунного света, теней и голых ветвей кружевные арки. Невидимый человек прошуршал мимо полами своего фрака, оставив после себя на земле лишь золотые сполохи, мгновенно исчезнувшие в тени. Он прошёл так близко, что Ольга могла бы почувствовать его дыхание, но она чувствовала лишь холод…

Бросив взгляд на разрисованную чёрной краской и покрытую объявлениями стену, Ольга сбавила шаг. Что-то показалось ей странным, что заставило присмотреться получше к очертаниям простого рисунка, изображающего небольшую, обведённую контуром фигуру в цилиндре. Фигура приподняла цилиндр и вежливо поклонилась. В этот момент Ольга перестала удивляться чему-либо вообще. Она просто наблюдала за тем, что происходило дальше.

А дальше фигура стала боком красться вдоль стены. Ольга оглянулась на прохожих, но никто и внимания не обратил на эти странности. Никто даже не смотрел в эту сторону. Фигура тем временем замерла в отдалении, потом поманила её рукой. Было в этом что-то жуткое. Бестелесный, плоский человечек зовёт её за собой туда, куда не проливается свет фонарей и не доходят случайные прохожие.

Надписи объявлений замигали. Ольга потрясла головой, сморгнула, но они продолжали мигать. Слова менялись, буквы переплавлялись и складывались в совершенно другие предложения. «Мы ищем талантливых актёров. Цена договорная», – гласили одни из них. Другие говорили: «Не упусти свой шанс прославиться!» Третьи изображали белые маски с чёрными каплями слез. И совершенно чётко на объявлении дешёвых ремонтов проступил Димин профиль с бабочками, срывающимися с его рук.

Человечек всё так же продолжал стоять и ждать её на углу. Ольга пошла вслед за ним, и везде, где они проходили, уличные граффити, расклеенные по стенам листовки и даже названия магазинов и кафе превращались в надписи, обращённые к ней. В конце улицы её провожатый повернул во двор, где не исчез благодаря фонарям, и остановился у лестницы, спускающейся в подвальное помещение, в котором, судя по всему, располагался то ли клуб, то ли бар. Горела красным вывеска: «Сцена». Человечек в цилиндре указал на спуск вниз, да так и замер.

Ольге не нравилось это место. Если это – увеселительное заведение, то где же тогда его шумные клиенты? Почему не звучит музыка и не доносятся пьяные выкрики? А здесь царила тишина. Но проснувшееся внезапно любопытство и безрассудное отчаяние заставили её спуститься по ступенькам и открыть тяжёлую металлическую дверь.

За дверью ступеньки узкой лестницы, выстланной зашарканным пыльным ковром, вели вниз, в небольшое полукруглое помещение, где при мягком, тёплом свете бра можно было разглядеть пышную, позолоченную обстановку с налётом старины. Звуки шагов из-за плотного узорчатого ковра звучали приглушённо.

На месте администратора за деревянной стойкой сидел странно одетый мужчина в цилиндре. Ольга могла поклясться, что однажды она его уже встречала, таким смутно знакомым показалось ей его лицо. Он что-то писал в большой тетради, скрипя пером и время от времени обмакивая его в чернильницу, а затем поднял на неё глаза и широко, но неестественно улыбнулся.

– Юная леди желает поучаствовать в нашем представлении? – с горящими глазами поинтересовался он, впиваясь взглядом в её лицо.

– Вы кто? – спросила Ольга, недоверчиво рассматривая незнакомца.

Как ни странно, ей не было страшно. Всё происходящее этим вечером так похоже было на сон, что Ольга в действительности начала думать, будто спит, а значит, ничего плохого с ней произойти не может.

– Я? – человек в цилиндре нашел её вопрос чрезвычайно смешным, а потому рассмеялся. – Юная леди меня совсем не помнит?

– Откуда мне Вас помнить, – недружелюбно заметила Ольга, а потом, вспомнив, что всё это ей только снится, добавила: – Знаете, Вы были бы симпатичней, если бы перестали улыбаться.

Человек улыбнулся ещё шире. Глаза его сделались безумными. Но он ничего не ответил.

«Прямиком из психбольницы», – подумала она, глядя, как тот заправляет перо за ухо и, подняв перевернутую вверх ногами тетрадь, начинает читать написанное. Кажется, он больше и не обращал на неё внимания. Это Ольгу вполне устраивало. Как и то, что её не прогоняли. Она стала прохаживаться по маленькому холлу и рассматривать картины на стенах. На них были изображены актёры и гимнасты. Все в красивых нарядах, некоторые в масках с перьями, их тела были освещены разноцветными огнями, а на лицах написаны мука и радость.

– Юной леди нравятся мои артисты? – поинтересовался её новый знакомый, не выглядывая из-за своей тетради.

– Они очень красивые, – согласилась с ним Ольга. Особенно ей нравились девушки. С сильными, гибкими телами, в живописных костюмах. Она ненавидела свою тощую фигуру и болезненно бледную кожу за то, что так ей никогда не выглядеть. «Ни кожи ни рожи», – сказали ей однажды. И впрямь, ни того, ни другого.

Но если это сон, вдруг подумалось Ольге, почему бы ей не захотеть сделаться красивее? Она на миг закрыла глаза, представив, какой могла бы стать. Но ничего не произошло.

– Быть может, юная леди хочет чашечку чая? – над тетрадью показались любопытные горящие глаза под чёрными, красивыми бровями.

После долгой прогулки по холодному городу Ольга действительно хотела чаю. И лучше с сахаром. И вообще было бы замечательно, если с печеньем. Она кивнула.

Человек позвонил в маленький золотой колокольчик, стоявший рядом с ним на столе. Где-то забренчала посуда, и через мгновение пурпурный бархат штор сам собой разъехался в стороны, открывая нишу, где стояли на кофейном резном столике поднос с заварочным чайником, чашка с блюдцем, сахарница и даже корзинка с печеньем, покрытым шоколадной глазурью.

Ольга поспешила подойти и налить себе чаю и, даже не пытаясь скрыть голода, набросилась на угощение.

Отхлёбывая горячий чай вприкуску с печеньем, она мельком поглядывала на картину, висевшую поблизости, а потом, разглядев изображённого на ней человека, поперхнулась.

– Кто это? – спросила она у хозяина заведения.

Над тетрадью снова показались хитрые глаза.

– Юная леди интересуется нашим иллюзионистом?

– Это ведь Дима! – взволнованно сказала Ольга. – Его ведь так зовут?

Человек в цилиндре медленно опустил тетрадь на стол и осторожно спросил:

– А что за интерес до него у юной леди?

– Где он сейчас? Я могу его увидеть? – спросила Ольга, от волнения пропустив обращённый к ней вопрос.

– Безусловно.

Человек встал из-за стола и подскочил к Ольге с прытью, немало её испугавшей. Он остановился совсем близко, предлагая ей свою руку в чёрной атласной перчатке. На нём был какой-то помпезный костюм из красного атласа или шёлка, вроде бы и старинный, но уж слишком чудаковатый.

– Юная леди позволит проводить её?

– Куда? – недоверчиво поинтересовалась она.

– Чудеса сами к вам не выбегут, к ним нужно прийти.

– Это очень странный сон, – сказала Ольга, вкладывая свою руку в руку хозяина.

Человек был чем-то страшно доволен.

– Вы не представляете себе, насколько…

Он повёл её за собой через холл, за бархатные портьеры и дальше – по коридору, напоминавшему о гостиницах. Пройдя его, они повернули и оказались в ещё одном помещении, больше всего похожем на зал какого-нибудь клуба, где на тесной сцене выступают малоизвестные группы. Ольга бывала на подобных концертах.

Всё здесь выглядело старым и обшарпанным, начиная с протёртого паркетного пола, заканчивая стенами с облупившейся тёмной краской. Освещение было тусклым. За редкими столиками никто не сидел, и не было посетителей у барной стойки. Как и самого бармена. Зато несколько человек находились у сцены. Некоторые из них сидели на стульях, устало опустив плечи, другие снимали декорации. Все они были в костюмах и гриме, но выглядели при этом очень грустными. Не было ни шуток, ни разговоров. Всё делалось молча.

И тут Ольга обратила внимание на одного из них. Дима стоял к ней боком, укладывая странные предметы в большой чемодан. Весь в черном с серебром, в высоких кожаных сапогах, в плаще, ниспадающем до самого пола, и с забранными в хвост волосами. Он тоже был в гриме: лицо выбелено, брови, нос и губы очерчены, глаза подведены. Но даже так Ольга его узнавала.

Заметив их приближение, люди засуетились: они тревожно посматривали в их сторону, а делать всё стали в два раза быстрее. Ольга не понимала, она или её спутник заставляют их вести себя так странно. А потом их заметил Дима.

Он только успел ошарашенно посмотреть на Ольгу, сделать шаг вперед, но она уже бросилась его обнимать.

– Как ты сюда попала? – спросил Дима, пытаясь отнять её от себя.

– Я тебя нашла, – от счастья у Ольги слёзы навернулись на глаза.

Дима высвободился из её объятий. Он выглядел скорее мрачным, чем счастливым.

– Иди домой, – сказал он ей.

Ольга на мгновение опешила.

– Я никуда не пойду, – твёрдо заявила она. – Ты не сможешь меня прогнать.

– Ты хоть знаешь, что это за место?

– Нет, но мне оно кажется вполне милым.

– Иди домой, – повторил Дима раздражённо.

Ольга, недоумевая, глядела на него. Пока они разговаривали, хозяин заведения и артисты собрались вокруг, наблюдая за ними.

– Ты не хочешь, чтобы я с тобой осталась? – дрожащим голосом спросила Ольга.

Дима зло смотрел на неё, но внезапно его лицо разгладилось и посветлело. Он улыбнулся.

– Конечно, хочу, – он подошёл и взял Ольгу за руки. – Но для тебя будет лучше уйти домой.

– Ой, да перестань! – воскликнула она, не намереваясь слушать эту ерунду.

– Если мне будет позволено вмешаться, – заговорил хозяин, подойдя к ним ближе. – Я хотел бы заметить юной леди, что только мне решать, кому здесь оставаться. Но никак не Вам и не нашему молодому энтузиасту.

– А мне всё равно, – возразила Ольга, крепко сжимая Димины руки в своих, словно надеясь, что за них она сможет здесь удержаться. – Это мой сон. Домой я больше не вернусь.

Человек в цилиндре стал в раздумье расхаживать взад-вперед. Улыбаться он при этом не переставал. На полу за ним скользила тень, но делала она это странно, отставая от его движений на секунду-другую.

Дима весело ей улыбнулся и подмигнул. Ольга была рада, что хоть он изменил своё решение. Может быть, он убедит этого чудака, и она останется в этом странном, но, в общем-то, неплохом месте, и не придётся больше возвращаться домой.

– Юная леди могла бы остаться, – вдруг радостно возвестил хозяин. – Но если только у неё есть какие-нибудь таланты.

Радужные надежды, так внезапно вспыхнувшие внутри, мигом развеялись. Никаких талантов у неё и в помине не было. Она не пела, не танцевала, не рисовала, не была умницей или спортсменкой. Ольга сокрушённо покачала головой.

– Неужели ничего? – искренне расстроился хозяин. Даже улыбка на его лице подсдулась.

– Но я могу здесь убираться… – неуверенно предложила она.

Человек в цилиндре рассмеялся над её словами. Ольга в отчаянье посмотрела на Диму, как на спасательный круг, но тот выглядел очень расстроенным и, кажется, ничего не мог придумать, хоть и видно было, что он пытается подобрать слова убеждения. Потом она бросила взгляд на людей, столпившихся позади Димы. Её внимание привлек высокий конопатый юноша, должно быть, её ровесник. Он смотрел на неё, но его взгляд при этом казался незрячим. Юноша что-то нашёптывал губами и качал головой из стороны в сторону. Глаза остальных были точно такими же.

– Это ясно как день! – внезапно воскликнул в затянувшейся тишине хозяин, заставив Ольгу вздрогнуть. – Юной леди нужен костюм, и тогда всё решится!

Хозяин щёлкнул пальцами. Все вокруг, кроме Димы, засуетились.

Ольга в недоумении наблюдала за происходящим. Кто-то прикатил ширму и зеркало, а конопатый юноша вытолкал из-за барной стойки большой деревянный ларь. Остальные мгновенно отодвинули столы и стулья вокруг.

– Он твой хозяин? – шёпотом спросила Ольга у Димы, пока на них никто не обращал внимания.

– Вроде того, – неопределённо и без особого желания что-либо пояснять сказал тот.

– А что это было, когда я пришла к тебе сегодня? Что произошло?

– Я не мог тебе всё объяснить, так ведь?..

– Итак! – произнёс человек в цилиндре, хлопнув в ладоши и прервав их разговор. Он подошёл к раскрытому ларю и картинным жестом вытащил из него белый наряд. Его он протянул Ольге. – Юная леди должна это примерить.

Ольга, не имея ни малейшего понятия, зачем она это делает, но в надежде, что у неё все-таки появился шанс, взяла костюм и пошла за ширму.

Пока она переодевалась, вокруг царила гробовая тишина. Одежда, которую ей дали, представляла собой белое креповое платье, расшитое рельефным узором из белых нитей и сверкающих камней, с такими длинными рукавами, что пришлось присборить их на запястьях. Платье было ей до колен и приталено у груди. Кто-то перевесил через ширму белые гольфы. Их Ольга тоже надела.

– Юная леди желает предстать перед нами? – поинтересовались из-за ширмы.

Ольга представляла, насколько, должно быть, нелепо она сейчас выглядит, но смело вышла на всеобщее обозрение.

Человек в цилиндре восхищённо всплеснул руками. Остальная публика повела себя иначе. Некоторые отводили от неё свои остекленевшие глаза, другие, как и тот юноша, качали головой, а одна темноглазая девочка сложила руки на груди, как в молитве, и опустила голову, тряхнув золотыми кудрями. Дима же стоял к ней ближе всех.

– Ты очень красивая, – соврал он как всегда. Улыбка заиграла на его губах.

Ольга мотнула головой, до того ей было стыдно за свой нелепый вид.

Хозяин взял её за руку и подвел к зеркалу.

– Посмотри на себя.

С той стороны зеркальной поверхности на Ольгу смотрел незнакомый человек. Очень похожий на неё, но всё равно незнакомый. Её лицо, оставаясь прежним, при этом сделалось по-настоящему прекрасным. Глаза и брови будто подведены, губы алеют, и румянец на щеках. Изменилось и тело: Ольга приосанилась и держалась теперь совершенно иначе. Похоже, её желание исполнилось.

Дима тенью стоял позади неё. Она обратила к нему счастливое лицо.

– Полагаю, теперь юная леди вполне может сойти за кого-нибудь на этой сцене, – произнёс хозяин.

– Но я ведь по-прежнему ничего не умею.

– В этом нет проблемы. Здесь можно научиться всему.

Ольга облегчённо выдохнула.

– Но, – продолжил хозяин, – предупреждаю, что возможности вернуться туда, откуда пришла юная леди, уже не будет.

– Больно надо! – Ольга смело усмехнулась.

– Что ж, – хозяин деловито потёр руки. – Тогда мне нужна будет от юной леди одна мелочь. Так, пустяк.

– Что Вы хотите? – напрямую спросила Ольга. Она и не заметила, как зал стал пустеть. Молчаливые артисты один за другим покидали помещение, крадясь вдоль стен или пятясь назад маленькими шажками.

– Сегодня мне говорят, что не хотят возвращаться обратно, а завтра так легко передумать.

– Что Вы хотите?

– Гарантию, что юная леди не вернётся привычной дорогой домой. У нас ведь здесь не приют для тех, кто хочет пересидеть худшие времена.

Ольга уверенно кивнула. Разве этим её можно напугать? Неважно, что здесь происходит и насколько всё реально. Важно, что обратно она не вернётся.

– Твои глаза.

– Что?

– Отдай мне свои глаза, и можешь остаться здесь на целую вечность.

– Вы с ума сошли? – крикнула она. Только сейчас Ольга заметила, что вокруг, кроме хозяина, Димы и конопатого юноши, прижавшегося к сцене и всё так же бормочущего что-то, никого нет.

Хозяин рассмеялся.

– Юная леди неправильно меня поняла. Прошу простить. Это моя ошибка. Юная леди наверняка уже заметила, что все происходящее с ней сегодня несколько выходит за рамки понимания. Глаза – это не более чем метафора к воспоминаниям о том, что должно быть забыто. А в данном случае это путь назад. К тому же взамен я дам юной леди другую пару глаз. Мои хрустальные глаза видят лучше, и мир предстанет перед ней более красочным.

– Если это всего лишь сон, то чего бояться? – обратился к ней Дима, произнеся вслух то, что вертелось у неё в голове.

– И впрямь, – Ольга пожала плечами. – Если это всё, с чем мне придётся расстаться, то забирайте. Мне не жалко.

– Храбрая юная леди, – произнёс хозяин, скалясь. – Может быть, тогда она сама и отдаст мне глаза?

Ольга, хоть и была в ужасе, решила, что бредовее стать уже не может. Она смело достала свой правый глаз. Боли не было. Она вообще ничего не чувствовала.

Держа его в руке и смотря вокруг левым, Ольга задала Диме внезапно пришедший ей на ум вопрос:

– А почему у тебя глаза обычные, а не такие, как у остальных, кто здесь есть?

– Потому что мне некуда возвращаться.

Ольга понятливо кивнула и вырвала свой левый глаз. Её накрыла темнота. А она протянула свои тёплые скользкие глаза вперёд на ладони. Рука в перчатке забрала их. Взамен в руку упали два тяжёлых холодных шарика. Ольга немедля вставила их на место.

Зрение вернулось. Смотреть новыми глазами было не хуже, чем старыми. Всё вокруг действительно сделалось красочнее, правда, и предметы и люди стали казаться не такими чёткими, но всё равно были узнаваемы. Первым Ольга увидела Диму. Он выглядел очень счастливым, как и она сама. Они обнялись.

Хозяин тоже улыбался. Ольге эта улыбка не понравилась. Так обычно улыбаются, когда сделали гадость.

– Теперь ты никогда не найдешь пути назад.

– Я знаю, – недружелюбно заметила Ольга, прижимаясь к Диме покрепче.

– «Я знаю», – передразнил человек в цилиндре и расхохотался.

Ольга посмотрела на Диму. Но и его улыбка отчего-то ей теперь не нравилась. Она стала такой же, как у безумного человека.

Дима выпустил её из объятий и пошёл к хозяину.

– Забавная вещь, – произнёс тот. – Я не представился юной леди.

Дима подошёл к нему вплотную, а затем шагнул навстречу, полностью слившись с его телом.

– Дмитрий. Всегда к Вашим услугам.

Ольга наблюдала, как прекрасные юношеские черты растворяются в очень похожем на них, но искажённом гримасой улыбки лице. Внутри у неё все замёрзло. Дмитрий, смеясь, покинул её, оставив наедине с бормочущим юношей.

Она стояла и глядела в зеркало на своё отражение. Там милая девушка в красивом платье смотрела на неё стеклянными глазами. Её лицо стало белым-белым, а скатившаяся по щеке слеза навсегда застыла чёрной каплей. Рукава платья распустились, свисая теперь ниже колен.

* * *

Выйдя на улицу, человек в цилиндре вдохнул свежий воздух. Это был не тот город, по которому шла к нему девчонка. Всё здесь было по-другому. Всё было, как он задумал.

Почти.

Чёрная фигура на крыше соседнего дома, пытавшаяся притвориться неподвижной и слиться с тенью, вдруг шелохнулась и дёрнула крылом. Мятежник. Он всегда был где-то рядом.

– Здесь всё будет по-моему! – крикнул он этой фигуре. Крылатая тень отвернулась от него. – Тебе лучше смириться!

Он знал, что Мятежник его не послушается. С порывом ветра фигура исчезла – будто пепел развеялся по ветру.