Текст книги "Черные острова"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК С ОСТРОВА МБАУ

Следующая поездка, которую мне предстоит совершить, приведет меня с самого крупного острова архипелага, на котором расположена Сува, на островок, вероятно самый маленький, Мбау.

Мбау лежит недалеко от Вити-Леву. Живет здесь около тысячи человек. И тем не менее жители этого острова-лилипута, люди племени, носящего то же название, что и сам остров, когда-то господствовали на всем архипелаге. И не только господствовали, но и повели все соседние острова навстречу новой, современной жизни, навстречу нашему веку со всем, что он несет хорошего и, к сожалению, дурного. Для того чтобы познакомиться с маленькой родиной правителей Фиджи, я и отправился на Мбау.

Когда-то, около ста лет назад, Мбау был шумным центром, сердцем всего архипелага. Вернемся во времена, когда у островов Фиджи потерпела крушение шхуна «Арго». В те годы несколькими сотнями людей племени мбау правил энергичный вождь Мбануве. Он возводил в мелких прибрежных водах саманные плотины, ежегодно отнимая у океана частицу суши. Таким образом Мбануве соорудил порт для боевых лодок. Он увеличил население острова, привлекая, к себе ремесленников и других одаренных людей с соседних островов. Все это было для Фиджи и вообще для Меланезии тех лет явлением совершенно необычным.

После смерти Мбануве его место занял не менее талантливый правитель – вождь Науливоу, который значительно упрочил могущество и авторитет своего маленького островка. Если Мбануве, укрепляя положение острова, вел свое необычное строительство, то Науливоу сумел заручиться поддержкой первых европейцев. Это были: экипаж «Арго», экипаж «Элисы» и главным образом Чарлз Сэвидж, сыгравший выдающуюся роль в истории Мбау и всего архипелага. Все они были смельчаками и авантюристами, каких еще не знала Океания.

В то время, когда вождем на острове Мбау стал Науливоу, «Элиса», начавшая свое плавание в австралийском Порт-Джексоне, покинула портовый город Нукуалофу полинезийского архипелага Тонга. Во время короткой остановки на Тонга экипаж судна пополнился двумя моряками. Одного из них звали Джон Хаск, второго, о котором мне напоминает на Мбау многое, – Чарлз Сэвидж. Оба они раньше были членами экипажа пиратского корабля «Порт-о-Пренс». Английские пираты «Порт-о-Пренса» грабили испанские суда в южной части Тихого океана до тех пор, пока на их судно, в свою очередь, не напали жители Тонга и не перебили англичан. Однако двое – Хаск и Сэвидж – избежали смерти и остались на острове в качестве пленников.

Позже оба они были отпущены вождем острова, и когда к архипелагу подошла «Элиса», у пиратов появилась наконец возможность покинуть Тонга. Командир корабля капитан Кори приветствовал появление на борту новых членов экипажа. Англичане могли оказаться ему весьма полезными, так как корабль держал путь к берегам Фиджи. Но цели своей он не достиг, наскочив, как и «Арго», на страшный коралловый риф.

Бывший пират, Сэвидж благополучно пережил и эту катастрофу. С частью экипажа и сорока тысячами испанских долларов, которые ему удалось спасти, он добрался до острова Наираи. Захватили они с корабля и несколько ружей.

На острове Наираи, лежащем в стороне от мореходных путей, матросы с «Элисы» оказались первыми белыми людьми за всю его историю. Поэтому их раздели донага, так как всех наираиских мужчин и женщин заинтересовали странные пришельцы столь необычного цвета кожи. Обнаружив, что тела моряков не представляют собой ничего особенного, а один из них, Сэвидж, может даже говорить с ними на родном языке, островитяне решили отпустить чужеземцев. Белым дали длинное каноэ, и через несколько дней капитан Кори с большей частью своих моряков покинул Наираи.

Пираты не захватили с собой всех золотых долларов, так как большая часть монет была закопана сразу же после высадки на берег, еще до того как к потерпевшим кораблекрушение подоспели местные жители. Но один человек с «Элисы», Чарлз Сэвидж, на острове остался. Этот бездомный нищий, всеми отверженный бродяга впервые в жизни почувствовал, что он здесь что-то значит. Фиджийцы, по крайней мере на Наираи, никогда еще не видели ружья. И человек, который к тому же владел им с таким искусством, как этот повидавший виды авантюрист, был в глазах местных жителей полубогом.

Они сразу же привели ему самых прекрасных женщин племени, причем столько, сколько он пожелал, подарили много янггоны и отдали лучшую хижину на всем острове. Благодаря Сэвиджу на остров начался, как мы сказали бы сегодня, приток «туристов». Отовсюду на Наираи приезжали любопытные, чтобы взглянуть на необыкновенного человека, который стреляет из невиданного оружия.

Однажды приехал посмотреть на Сэвиджа и вождь острова Мбау хитрый Науливоу. Он сразу же понял, что человек, который для жителей Наираи является всего лишь привлекательной личностью, может помочь ему добиться того, что он задумал – укрепить и расширить могущество острова Мбау. Ведь Сэвидж обладает таким оружием, какого нет больше ни у кого, то есть для того времени непобедимым.

И «волшебный стрелок», прихватив боеприпасы, переселяется на остров Мбау. Он становится украшением двора Науливоу, его главной силой, «атомной бомбой» своего господина. Впервые Науливоу использовал Сэвиджа во время нападения на деревню Касаву, расположенную на берегах Ревы, на острове Вити-Леву. Воины с Мбау переправились через пролив, разделяющий острова, поднялись вверх против течения реки и остановились на расстоянии выстрела от деревни. Тогда Сэвидж начал стрелять по ее защитникам. Каждым выстрелом он убивал человека, хотя, сам оставался на таком расстоянии, что ни копья, ни метательные палицы до него не доставали. После нескольких выстрелов защитники сдались. Науливоу праздновал свой первый триумф.

Давним противником мбаусцев, – они воевали между собой десятки раз, – были жители деревни Верата на Вити-Леву. Было пролито много крови, но все схватки не давали ни одной из сторон решающего перевеса. И вот за несколько часов, жителей Вераты победил один-единственный человек – Чарлз Сэвидж.

Затем пират, жертва кораблекрушения и ныне непобедимый воин, завоевал для своего владыки деревню Накело. И с каждой неделей, с каждым месяцем возрастало могущество и значение карликового острова Мбау.

В течение пяти лет английский пират действительно жил, как бог. Никогда ни один человек не имел в своей хижине столько прекрасных островитянок, как он. И никто, говорят, не имел такого количества детей. В течение пяти лет бывший пират настолько укрепил могущество маленького острова, что в 1813 году мбаускому вождю платили дань десятки, далеких островов.

Однако в том же году фиджийский Буффало Билл [8]8
  Буффало Билл – прозвище ковбоя-охотника середины XIX века, прославившегося своими «подвигами» в истреблении бизонов.


[Закрыть]во время карательной экспедиции на остров Вануа-Леву был побежден воинами деревни Ваилеа и убит на глазах своих соратников. Из его костей победители изготовили рыболовные крючки.

Трагический конец великого авантюриста не означал еще упадка мощи острова Мбау. Вождь Науливоу к тому времени понял, что для расправы с врагами лучше всего подходят белые волонтеры. Он нашёл новых наемников, матросов с корабля, плывшего из Манилы, которые вблизи архипелага Фиджи взбунтовались, перебили офицеров и приняли предложение стать стрелками армии Науливоу.

Науливоу пожинал плоды своей политики до тех пор, пока белые не перестреляли друг друга. Но к этому времени, уже умер и сам воинственный вождь. Его преемником стал младший брат Таноа. При жизни Науливоу они не выносили друг друга. Свидетельством семейных распрей была страшная рана на голове Таноа, которую нанес ему палицей собственный брат, потерянный слух и перебитая переносица. С тех пор Таноа всегда тяжело дышал, поэтому английские наемники называли своего начальника старым храпуном.

Несмотря на свою физическую убогость, Таноа сумел постепенно обзавестись восемью исключительно красивыми женами. Все они были дочерьми известных вождей различных деревень и островов Фиджи. Мбануве усиливал могущество Мбау с помощью строительства, Науливоу – военных побед, Таноа – дипломатических браков. От каждого брака появлялся по крайней мере один сын, который должен был укреплять отцовскую власть на данной территории. Вскоре выяснилось, что политика «браков по расчету» оказалась более чем успешной.

И все же на Мбау произошел дворцовый переворот. Таноа пришлось бежать. Он нашел прибежище у родственников одной из своих жен в деревне Сомосомо на острове Тавеуни. Однако восставшие решили во что бы то ни стало схватить сбежавшего короля. Они обратились за помощью к белым. В водах Фиджи уже несколько месяцев плавала французская шхуна «Прекрасная Жозефина», капитан которой де Бюро за приличное вознаграждение помогал местным вождям захватывать вражеские деревни. Это «богоугодное занятие» приносило де Бюро весьма приличный доход.

Мбауские мятежники наняли «Прекрасную Жозефину» и, решив, что она действительно прекрасна, в первую очередь убили ее капитана, а потом продолжили плавание уже в качестве полноправных владельцев первого европейского корабля, принадлежащего островитянам. Из-за неумелого обращения шхуна вскоре налетела на рифы, так что в конце концов никто не потревожил Таноа в его ссылке.

В то время как враги «законного короля» плыли на корабле де Бюро, на политической сцене, ко всеобщему удивлению, появился один из сыновей Таноа, которого никто не принимал в расчет. Звали его Серу. Это был единственный из сыновей Таноа, оставшийся на Мбау. Враги Таноа не считали Серу серьезным соперником и поэтому даже не взяли его под стражу. Дело в том, что, по мнению фиджийцев, характер ребенка зависит от пищи, которую он получает в первые месяцы жизни. Если его вскармливает смелая женщина, то и мальчик будет смелым, если мать правдива, то таким же станет и сын. Но Серу потерял мать через несколько недель после своего рождения, и его кормили соком сахарного тростника. Все знали и были убеждены, что мальчик окажется слаб, как стебель тростника, который клонится к земле при любом дуновений ветерка, а жизнь его будет такой же сладкой, как сладок сок сахарного тростника.

Казалось, что Серу полностью оправдывает эти предположения. Подрастая, он не принимал участия в военных походах, предпочитая проводить время с мбаускими женщинами. Но однажды Серу тайно собрал приверженцев отца и напал на самозваных правителей Мбау. Нападение было столь неожиданным, что в течение одной ночи сын вернул власть в руки отца.

Отец наградил Серу, изменив его имя. С этого дня Серу стали называть Такомбау, что означает «Победитель Мбау». Такомбау был провозглашен наследным принцем могущественного острова и многочисленных его вассалов и еще при жизни отца постепенно сосредоточил в своих руках огромную власть. Его страна брала подати с самых далеких островов архипелага, с каждым днем богатела и становилась все сильнее. И Такомбау стал добиваться цели, которая еще тридцать лет назад казалась неосуществимой, – объединить под владычеством Мбау весь архипелаг. Он хотел стать первым, единственным и всемогущим Туи Вити – «верховным вождем всего Фиджи».

Однако судьбой острова Мбау и всего Фиджи начинает к этому времени распоряжаться новая значительная сила – христианство. Как это ни странно, но первыми распространителями веры белых людей на Фиджи оказались не европейцы, а жители другого острова Океании – Таити. На архипелаг их послало известное Лондонское миссионерское общество. Выполнять свою «апостольскую миссию» Атеа и Ханаи, так звали этих таитян, начали на востоке архипелага, в группе островов Лау, потом они переместились на север, но затем покинули Фиджи, не добившись ощутимых результатов.

Через несколько лет поборники веры христовой вновь оказались на архипелаге. К великому удивлению островитян, за их языческие души начали бороться две соперничающие христианские церкви – протестантская и католическая.

Первым миссионером, появившимся на Мбау, был преподобный Уильям Кросс. По стечению обстоятельств он попал на остров в тот момент, когда островитяне убили палицами четырех пленников из враждебного племени. «Во время войны музы молчат», – утверждали римляне. Такомбау это изречение дополнил назиданием, что и для религии, особенно новой, сейчас не время. Ведь Мбау опять ведет одну из своих войн. Может быть, в другой раз...

Однако Кросс не сдавался. Он решил заставить верховного вождя отречься от языческой веры самым сильным имеющимся в его запасе аргументом – рассказом об адских муках, которые ждут язычника после смерти. Такомбау внимательно выслушал описание ада и заметил:

– Что касается меня, то не так уж плохо погреться у огня, особенно в холодную погоду.

Так как ставка на страх перед адскими муками провалилась, то безрезультатной оказалась и вся миссия преподобного Кросса. Он покинул остров, а Такомбау остался жить там по-старому.

Воины Такомбау продолжали свой триумфальный марш. Они захватывали все новые и новые территории. В конце 40-х годов ни на одном из островов, а тем более на главном – Вити-Леву, уже не было ни одной деревни, ни одного племени, которые так или иначе не подчинялись бы Такомбау.

Однако Такомбау пришлось познать и обратную сторону медали. На архипелаг стали прибывать первые «послы» из Европы и Соединенных Штатов. И все эти «дипломаты», а в действительности торговцы, обращались к Такомбау как к единственному правителю всего Фиджи. Один из них, мистер Джон Уильямс, разместился в 1845 году на островке Нукулоу напротив Сувы. Здесь он основал торговую миссию и консульство Соединенных Штатов.

Одной из основных задач каждого дипломатического представителя является организация торжеств по случаю национального праздника своей страны. Поэтому и 4 июля 1849 года, когда, как известно, США отмечают День независимости, было задумано устроить праздник. Консул решил, что лучше всего отметить этот день фейерверком, которого никто из «высоких гостей» дипломатического торжества ранее никогда не видел. Одна из первых ракет, к несчастью, подожгла магазин самого консула; устроив настоящее «огненное зрелище». Гости разбежались, предварительно захватив из горящего магазина все, что им понравилось.

Пожар вскоре кончился, но пламя его бросило тень на всю последующую историю Фиджи. Уильямс заявил, что консульство Соединенных Штатов подверглось нападению и было разграблено «фиджийскими каннибалами», поэтому правитель островов Такомбау обязан возместить все, что его подданные расхитили и унесли. О неудачном фейерверке этот дипломат в рапорте умолчал. Уильямс определил при этом сумму нанесенного ущерба, – пять тысяч долларов. Но откуда мог их взять Такомбау? Денег он, конечно, не заплатил. Однако и Уильямс не торопился. «Посол» лишь приплюсовывал проценты к первоначально определенной им сумме, и «государственный долг» Фиджи все время возрастал.

Этим инцидентом осложнения с белыми не были исчерпаны. В начале 50-х годов Такомбау разрешил нескольким миссионерам обосноваться прямо на острове. Некоторое время верховный вождь не вмешивался в их дела, а они, в свою очередь, не беспокоили своего хозяина. В 1852 году умер старик Таноа, отец Такомбау, который последние годы жил в уединении, и сын решил задушить всех его жен, чтобы их души сопровождали своего господина по дороге к счастливой загробной жизни. Миссионеры обратились к Такомбау с просьбой отказаться от своего намерения. Один из них, Калверт, даже заявил, что он отрежет себе по пальцу на руках за каждую оставшуюся в живых жену Таноа. Другие миссионеры предложили за жизнь женщин десять зубов кашалота, столь ценимых островитянами. Но Такомбау не внял их просьбам и приказал задушить всех вдов.

Это ритуальное убийство использовал Джон Уильямс, с самого начала стремившийся превратить острова Фиджи в колонию Соединенных Штатов Америки для развязывания кампании против Такомбау и его острова.

Такомбау вынужден был защищаться. Его друг, верховный вождь Тонга, советовал ему принять христианство, чтобы умилостивить белых людей. Такомбау долго колебался. 30 апреля 1854 года он принял наконец крещение, уничтожил «языческих идолов» и запретил в своей империи, удушение вдов.

Но белые не оставили Такомбау в покое. На следующий год к островам Фиджи подошел американский военный корабль «Джон Адаме», капитан которого Э. Б. Баутвелл должен был разрешить спор между консулом своей страны и фиджийским верховным вождем о возмещении ущерба, причиненного неудачным фейерверком. Баутвелл приплюсовал сюда еще один пожар, а также проценты. «Государственный долг Фиджи» возрос с пяти до сорока четырех тысяч долларов. Во время этого беспрецедентного судебного разбирательства «король Фиджи» даже не присутствовал. Лишь по завершении суда Такомбау пригласили на борт корабля и предложили выбор – либо он скрепит договор своей подписью, либо его увезут на борту «Джона Адамса» в США.

Такомбау поставил свою подпись. Он знал, конечно, что не в состоянии заплатить долг. Но ему не хотелось терять всего, и он сделал то, что тогда делалось довольно часто, – предложил свою страну на откуп другой державе, с тем чтобы в его руках осталось внутреннее управление на Фиджи. Именно этого добивался Уильямс.

Но далеко идущие интриги Уильямса в конце концов пошли на пользу третьему лицу. Как только первый британский консул на Фиджи Уильям Притчард приступил к своим обязанностям, Такомбау сразу же предложил свои острова Англии. Притчард сумел добиться поддержки подготовляемого им договора у многих фиджийских вождей, в том числе вождя острова Лау, расположенного в восточной части архипелага и находящегося под сильным влиянием Тонга.

Однако прошло еще около двадцати лет, прежде чем Англия официально аннексировала Фиджи. К тому времени Притчард уже покинул острова, но уехал он не в Англию, а на американский Запад, где был убит индейцами.

Так как Британия долго колебалась, приобретать ли ей острова или нет, Такомбау решил, что он сам установит в своей стране европейские порядки. Его английские советники выработали конституцию, которая превращала Фиджи в монархию. Таким образом Такомбау стал «конституционным» королем своего архипелага. Был поднят королевский флаг – красное солнце на синем поле, над солнцем – королевская корона. В конце концов Такомбау создал и парламент, большинство депутатов в котором были белыми. Они пользовались на Фиджи и другой привилегией – не платили податей. А так как занимались торговлей и, следовательно, имели деньги только белые, то экономически новое «королевство» никак не процветало. Кроме того, в водах Фиджи стали появляться американские военные корабли. Так что Такомбау с огромной радостью отдал недавно созданное «королевство» в руки Великобритании, руководимой в то время одним из наиболее хитрых ее политиков – Бенджамином Дизраэли.

Такомбау прожил еще несколько лет. Он наверняка был одним из самых замечательных подданных ее величества королевы Виктории. Отважный воин, Такомбау строго соблюдал лояльность по отношению к своим новым государям. Он, вероятно, думал, что таким образом лучше всего поможет своей стране. И все же по иронии судьбы именно он в конце жизни навлек на нее страшную катастрофу. По приглашению английских властей Такомбау вместе с двумя сыновьями отправился в Австралию. Там он заболел корью, которая до этого на Фиджи была совершенно неизвестна. И хотя он поднялся на ноги, но окончательно не вылечился и, вернувшись на родину, заразил своих советников и членов личной охраны. Те, в свою очередь, заразили свои семьи. Страшная эпидемия охватила весь архипелаг.

От кори за короткое время погибло около пятидесяти тысяч человек – четверть всего населения. И лишь после этого умер Такомбау.

ЗА ЗОЛОТОМ ЦАРЯ СОЛОМОНА

Экономически Соломоновы острова – это самая отсталая и притом наименее известная часть Меланезии. Я почувствовал некоторую гордость оттого, что я первый чех, посетивший эти богом и людьми забытые острова.

Однако позже я узнал, что несколько поторопился со своими выводами. Оказывается, еще в 1896 году в состав первой научно-исследовательской экспедиции, побывавшей на Соломоновых островах, входил чех. Эта австро-венгерская экспедиция высадилась в северной части одного из Соломоновых островов – Гуадалканала около Тетеры. Для того, чтобы проникнуть в глубь, острова, здесь же наняли проводников. Ближайшей целью экспедиции была вершина горы Татуве. Но ее-то участники так и не достигли: на них напали воины одного из местных племен, и ни огнестрельное, ни холодное оружие не спасло экспедицию. Среди убитых оказался и мой земляк. Имени его мне так и не удалось обнаружить в архивах протектората. Правда, в Хониаре, если речь заходит о погибших в этой первой научно-исследовательской экспедиции, вспоминают и об одном богемце [9]9
  Богемия – официальное название Чехии в период вхождения ее в империю Габсбургов.


[Закрыть].

Что же привело моего соотечественника и всех членов этой незадачливой экспедиции на незнакомые острова? Золото. Так же как оно влекло людей во многие другие части света.

Но действительно ли на Гуадалканале, на горе Татуве, есть золото? Местный житель Гордон, человек осведомленный, на мой вопрос ответил утвердительно:

– Стоит посмотреть из окна моего дома в Хониаре, как перед глазами встает картина возвышающегося над городом величественного и враждебного Голлей ридж (Золотого гребня), покрытого облаками. Название его оправдано – говорят, что в этих диких, покрытых джунглями горах столько золота, что было бы целесообразно начать промышленную разработку. Но трудности любого такого начинания и непроходимые джунгли, которые пришлось бы вырубить на территории нескольких квадратных миль, – все это пока сдерживает предпринимателей.

Итак, заверяет Гордон, золото на Гуадалканале есть, так же как и на Фиджи, и на Новой Гвинее. Оно-то и дало название этим островам. Первооткрыватель их был уверен, что попал в легендарную страну Офир, где находились сказочно богатые копи царя Соломона и откуда отплывали корабли, нагруженные золотом для Большого Иерусалимского храма [10]10
  Большой Иерусалимский храм – святилище в честь бога Ягве, воздвигнутое царем Соломоном в X в. до н. э. В 70 г. н. э. был разрушен римлянами.


[Закрыть].

Таким образом, имя царя Соломона, поэта и строителя Иерусалима, вошло в историю Меланезии. Случилось это так. Когда испанцы в поисках золота добрались до берегов Америки, то они нашли в Мексике, стране ацтеков, и Перу, империи инков, столь сказочные богатства, что им показалось, будто все, о чем могли лишь мечтать искатели сокровищ, действительно сбывается.

В Перу, которое захватил Писарро, новым властителям индейской империи не давали покоя две не найденные еще страны. В одной из них якобы жил «золотой» царь (по-испански «Эльдорадо»). Страна, где царь носил золотые одежды, была действительно обнаружена на севере Южной Америки. Там оказались и желтый металл, о котором так мечтали испанцы, и множество изумрудов.

Легенда о «золотом» царе имела реальную основу – каждого нового повелителя сильного колумбийского княжества чибча «короновали» так: на золотых носилках несли его к озеру Гуатавита. Там, на берегу, будущий повелитель сбрасывал с себя все, одежды; тело его натирали благовонной смолой, а затем покрывали густыми слоями золотой пыли. Царя буквально осыпали золотом. Сверкающий повелитель входил в озеро и в его священных водах смывал с себя драгоценный металл, а участники «коронования» бросали туда сотни золотых изделий.

Итак, легенда, связанная с «золотым» царем Эльдорадо, оказалась явью. Царь такой действительно существовал, и страна его – тоже. А ненайденной, но манящей осталась другая страна, богатства которой были так велики, что легенда о них попала даже на страницы Библии, каждое слово которой в то время принималось на веру. Но где же искать эту библейскую страну Офир? Кому удастся найти сказочные копи царя Соломона?

Один из властителей Перу, знаменитый Тупак Юпанки, лет за восемьдесят до прихода туда белых предпринял большую морскую экспедицию на плотах из бальсовых деревьев на острова Ниньячумби и Авачумби, расположенные в Тихом океане. Из этой экспедиции Тупак Юпанки привез много золота, серебра, бронзовый трон, десятки чернокожих пленников, а также шкуру доселе не виданного здесь животного – лошади. Вся экспедиция на острова Ниньячумби и Авачумби длилась менее года.

В наши дни рассказ об экспедиции могущественного инки может показаться неправдоподобным, в частности, например, несколько наивная история с лошадиной шкурой. Но в те времена, после того как подтвердились легенды о богатстве Мексики и Перу, сообщение о золотом острове звучало для испанцев как райская музыка. И вот четверть века спустя после того, как Писарро захватил империю инков, вице-королю в Лиме направляют просьбу о снаряжении экспедиции с целью «поиска тех островов в Южном океане, которые называются Соломоновыми».

Человеком, записавшим рассказ о плавании могущественного инки [11]11
  Инка, точнее, Верховный инка – название правителя государства Тауантинсуйу.


[Закрыть]на «золотые» острова и поставившим знак равенства между ними и библейской страной Офир с копями царя Соломона, стал Педро Сармиенто де Гамбоа. Он не был пустым мечтателем или чванливым, тупым конквистадором – явление обычное для испанской Америки. Сармиенто имел блестящее образование, кроме того, он приобрел богатейший опыт в мореплавании, так как объездил весь свет. Из Испании он отправился сначала в Мексику, там, однако, ему не повезло. Католическая инквизиция обвинила Педро в «колдовских чарах». Он был судим, и на площади в Гвадалахаре, где Педро тогда жил, его подвергли наказанию плетьми, а потом и вовсе изгнали с острова.

Из Новой Испании – Мексики – Сармиенто отправился в другой центр испанской колониальной империи в Америке – столицу Перу Лиму. Там история повторилась. И хотя он занимал высокий пост главного астролога при дворе вице-короля, инквизиция снова обвинила его в черной магии. У Педро произвели обыск и нашли несколько навигационных приборов, на которых были нанесены обычные ориентационные знаки. Несмотря на то что подобными приборами моряки пользовались уже много лет, инквизиторы объявили их магическими. Сармиенто снова признали виновным, арестовали и выслали из Лимы. Живя среди индейцев в одной из перуанских деревень, Сармиенто записал историю плавания инки Тупака Юпанки на неизвестные острова Тихого океана.

Очень правдивый на первый взгляд рассказ о путешествии властителя Перу побудил Сармиенто, после того как он был прощен, и ему разрешили вернуться в Лиму, написать прошение о подготовке экспедиции за золотом на «острова царя Соломона».

Астролог, язычник, мореплаватель и инженер предложил свой детально разработанный план тогдашнему испанскому наместнику Перу Лопе Гарсия де Кастро, который этим предложением весьма заинтересовался. Но так как он хотел, чтобы честь открытия или, точнее говоря, вторичного открытия копей царя Соломона принадлежала ему или по крайней мере кому-либо из членов его семьи, то назначил начальником экспедиции не ее идейного вдохновителя – Сармиенто, а своего племянника Альваро Менданью де Нейра.

Сармиенто принял участие в экспедиции, но лишь в качестве капитана одного из двух кораблей. Гарсия де Кастро снарядил корабли «Лос Рейес» водоизмещением двести пятьдесят тонн и «Тодос Сантос» водоизмещением сто десять тонн.

Педро Сармиенто де Гамбоа командовал флагманским кораблем, который члены экспедиции называли «Капитаной», на капитанском мостике другого корабля, прозванного «Альмирантой», стоял Педро де Ортега. Трассу в океане прокладывал «пилото майор» Эрнан Гальего. Начальником всей экспедиции, как мы уже говорили, был Альваро Менданья де Нейра.

Со стороны наместника короля это было очень смелое решение. Он доверил более ста пятидесяти жизней юноше, которому едва исполнился двадцать один год и который свои самые опасные приключения до той поры пережил не среди океанских волн, а в постелях замужних перуанских красавиц. Вскоре, однако, стало ясно, что умный и тактичный Менданья умеет неплохо справляться с бывалыми морскими волками. Экипаж «Капитаны» и «Альмиранты» состоял из восьмидесяти матросов, семидесяти солдат, десяти чернокожих рабов, нескольких рудокопов и золотоискателей, умеющих промывать золото, и, наконец, четырех францисканских монахов.

17 ноября 1567 года «Альмиранта» и «Капитана» покинули наконец при попутном ветре Кальяо – главный порт испанского Перу. Это было первое плавание по Тихому океану из Южной Америки, и руководил экспедицией, повторяю, юноша, не имеющий никакого опыта.

Ни Сармиенто, ни Менданья не думали, что плавание на острова, которые они хотели отыскать, продлится слишком долго. Однако лишь на шестьдесят третий день, когда все запасы уже почти истощились, они увидели землю – маленький атолл, который Менданья назвал именем Иисуса.

7 февраля следующего года флотилия бросила якорь у сравнительно большого острова. А так как это плавание в неизвестное началось 17 ноября – в день св. Елизаветы, то Менданья первый большой остров из архипелага, на котором еще не побывал белый человек, назвал ее именем – по-испански Санта-Исабель.

В путевом дневнике Эрнана Гальего встречается первое сообщение о меланезийцах. Он описывает их следующим образом: «У них коричневая кожа, курчавые волосы, ходят они почти совсем голыми, надевая лишь коротенькие юбочки из пальмовых листьев». Испанцам продовольствие было необходимо. А другой пищи кроме ямса, таро и кокосовых орехов на Соломоновых островах не было. Местные жители, правда, выращивали свиней, но их им не хватало и для себя. И Менданья решил, что пищу, особенно свинину, он для своих людей добудет силой. Когда вождь Билебанарра отказался кормить незваных гостей, Сармиенто сошел на берег, чтобы схватить его и получить выкуп продовольствием. Но Билебанарра сумел вовремя скрыться в горах, и единственным членом семьи вождя, попавшим в руки белых, оказался его старый дед.

Испанцы захватывали пленных с помощью специально натренированных собак. Пойманных островитян Менданья вновь продавал в обмен ва продовольствие, в основном на свиней.

В то время как часть испанцев вела малопристойную торговлю с жителями Санта-Исабели, остальные члены экипажа усиленно строили небольшую бригантину водоизмещением тридцать тонн. Дон Альваро полагал, что для плавания среди Соломоновых островов, часть которых виднелась на горизонте, будет пригоднее судно меньших размеров, чем «Альмиранта» и «Капитана».

4 апреля бригантина, названная «Сантьяго», была спущена на воду. Она направилась вдоль северных берегов Санта-Исабели, пересекла пролив и бросила якорь у Большого острова. Ортега позже переименовал Большой остров в Гуадалканал по имени города, в котором когда-то жил в Испании.

С Гуадалканала бригантина вернулась в Звездный залив, а затем все три корабля направились на вновь открытый остров. Место, где они бросили якорь, я часто посещал во время своего пребывания в Хониаре. Здесь, где был когда-то первый укрепленный пункт испанцев на Соломоновых островах, находится Управление протектората. В наши дни это место в окрестностях Хониары называется Пойнт-Крус. Менданья называл его Пуэрто де ля Крус. Не прошло и недели с того момента, как испанцы бросили якоря, а в глубь острова уже направилась первая пешая экспедиция в поисках золота в горах и реках. Руководителем этой группы, состоящей из двадцати двух человек, был Андрее Нуньес.