Текст книги "Певец Преданий"

Автор книги: Миллер Лау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 13

– Туланн, я хочу кое-то у тебя спросить... – Эффи осеклась, пристально вглядевшись в лицо молодого императора. Туланн был бледен; очевидно, ночью ему не пришлось спать. Обыкновенно аккуратно одетый и гладко причесанный Туланн сегодня казался встрепанным. Его волосы торчали под разными углами, как иглы морского ежа.

– Ты видела прошлой ночью?..

– Что? – Эффи нахмурилась. – Нет, я ничего не видела, Туланн. А что случилось?

– В небе появлялись какие-то странные огни и слышались звуки взрывов...

«Салют? – подумала Эффи. – У них здесь есть фейерверки?»

– Мы полагаем, что это происходило где-то неподалеку от Дурганти, хотя не уверены до конца. Я отправил нескольких солдат выяснить, что там произошло, но уйдет несколько дней... Ты голодна? Пожалуйста, поешь. А мне кусок в горло не лезет.

Эффи не могла понять, почему Туланн так взбудоражен. Он ведь все равно ничего не сможет поделать, пока не выяснит, что произошло. «Возможно, шореты суеверны, – подумала она, – и сочли эти огни каким-то предзнаменованием».

В шатер вошел Алмасей в сопровождении женщины, одетой в военную форму. Та одарила Эффи нелюбезным взглядом, с ходу давая понять, что думает о ее статусе при императоре.

– Итак, сир, – радостно возвестил Алмасей, – похоже, боги за нас. Сегодня все должно решиться.

– Да, Алмасей. Я посылаю гонца к воротам, чтобы пригласить тана Сигрида на совет в полдень.

– Сир, – воительница склонила голову, когда заговорила, – мне кажется очевидным, что феины до сих пор не устрашены в достаточной степени.

– Как не устрашены, Элен? Я расположился лагерем перед их городом с восемью тысячами людей! – разбушевался Туланн.

– Да, но мы не придумали способа проникнуть в Руаннох Вер, сир. – Она бросила взгляд на Алмасея, ища поддержки. – Ситуация патовая, и это может продолжаться неопределенно долгое время.

– Элен. – Туланн подошел к женщине-командиру, глядя ей прямо в глаза. Эффи внимательно наблюдала за ними. Элен пыталась выдержать взгляд императора, но щека ее нервно подергивались. Она боялась Туланна. – Ты что же, считаешь меня полным идиотом?

– Н-нет, сир. Разумеется, нет. Я уверена, что у вас есть план, в который я просто не посвящена, с-сир...

– Вот именно. – На несколько долгих секунд повисла тишина. Туланн отвел глаза и отступил к своему стулу, напомнив Эффи большую хищную кошку. Он уселся и посмотрел на советников лучистым взглядом. – У меня действительно есть план. – Впрочем, если они ожидали объяснений, то тщетно. – Как там погода, Алмасей?

– Пасмурно, сир. Люди мерзнут, и настроение у них падает. Мы подозреваем, что дождь скоро превратится в снег. Сир?..

– Да, Алмасей?

У старика сдали нервы. Он бросил взгляд на Эффи, словно припоминая ее предложение говорить прямо.

– Ничего, сир. Если не возражаете, я найду людям занятие – более долгие тренировки, а может, стоит соорудить новые бараки, если мы задержимся здесь на продолжительное время...

Туланн не заглотил приманку.

– Как хочешь, Алмасей. Я не возражаю.

– Хорошо, сир. – Советники покинули шатер ни с чем.

Эффи сердито вздохнула.

– Выкладывай, леди Морган.

– Ты ведь и сам знаешь, что он собирался сказать, верно? Не будет ли лучше начать осаду весной? Если продолжатся дожди, лес превратится в трясину. – На лице Туланна появилась злая ухмылка, несколько напугавшая Эффи. – Постой, у тебя и правда есть план?

– О да. И очень простой...

Она не сумела сдержаться.

– Ну? И что же это за план? Боже, как ты меня временами бесишь, Туланн!

Он рассмеялся.

– Ладно-ладно. Раз уж ты спрашиваешь в такой милой манере, придется ответить. Когда они явятся на встречу, я возьму тана в заложники.

– О! И каковы будут условия его возвращения?

– Феинам придется присягнуть мне на верность и заплатить за свои прегрешения. – Туланн пожал плечами. – Не думаешь же ты, что мне нужен их вонючий город.

– И потом ты позволишь тану править феинами? Если они тебе заплатят контрибуцию или что-то в этом роде?

– Нет. – Туланн вынул кинжал и задумчиво понаблюдал, как холодный свет танцует на лезвии. – Надо преподать им урок. Я убью старого лиса.

Как выяснилось, встрече не суждено было состояться до следующего дня. Туланн выслушал новости о том, что тан занят, с нехарактерным для императора спокойствием. Эффи уже научилась видеть в подобном поведении признак беды.

– Очень хорошо. – Туланн одарил посланца тончайшей из своих улыбок. – Завтра на закате. Встречаемся на нейтральной территории, возле тракта. И передайте Сигриду, чтобы не заставлял ждать.

Эффи ощутила облегчение. Она понимала, что находится не в том лагере – как в переносном, так и в буквальном смысле. Вполне возможно, что Талискер и остальные пребывают как раз в Руаннох Вере. Она надеялась, что ей удастся убедить Туланна отпустить ее в город, хотя пока не придумала, как это сделать. Вдобавок, несмотря на дружеские отношения с императором, Эффи начинала чувствовать себя пленницей среди шоретов. Она подумывала взять лошадь и сбежать под покровом ночи, но понимала, что это бессмысленно, поскольку не знала, куда ехать.

Во всей этой истории была, правда, одна положительная сторона. За пять дней, проведенные в Сутре, ее ни разу не вырвало, и не приходилось принимать слабительное, которое она положила в карман, готовясь к путешествию с дядей Сандро. Нельзя сказать, что ее желудок полностью пришел в норму, однако Эффи чувствовала себя несравненно лучше. Язвочки на руках быстро подживали, и перестал мучить привкус желчи во рту. Впервые за два года она могла принимать пищу, зная, что не придется в скором времени отправлять ее «в обратный путь».

Готовясь к поездке на встречу с таном, Эффи причесалась, глядя в серебряное зеркало, и поздравила себя с тем, что на щеках появился румянец.

– Ты готова, леди Морган? – Нетерпеливый голос Туланна донесся из-за стены шатра, оторвав Эффи от раздумий.

– Да. Уже иду. – Она натянула серебристую рубашку и накинула плащ.

Туланн ожидал у выхода из шатра. Вместе с ним были Алмасей и человек двадцать солдат и офицеров. При виде вооруженного до зубов отряда Эффи ощутила сильное беспокойство. Ее не покидало дурное предчувствие. Она знала о готовящейся ловушке и все же не могла поверить, что император хладнокровно убьет старого тана, как обещал.

– Послушай, Туланн, зачем я тебе там?.. – начала она.

– Поехали, – велел Туланн угрюмо.

Без дальнейших препирательств Эффи забралась на лошадь. Снова заморосило, и все же солнце пыталось пробиться сквозь тучи, подсвечивая капли так, что падающий дождь казался золотистым.

В осажденном городе горели огни, и всадники отбрасывали на землю длинные серые тени. Сперва они ехали в тишине; Эффи чувствовала легкое бурчание в животе; руки, державшие уздечку, слегка дрожали. Белый флаг перемирия, который Алмасей вез впереди процессии, трепетал и хлопал под ветром, и эти звуки напоминали Эффи чей-то злой смех.

Когда они пересекли границу лагеря и приблизились к берегу озера, Эффи тихонько вскрикнула. Представшее глазам зрелище ошеломило и напугало ее, хотя ни один из членов отряда даже не повернул головы. Вдоль дороги стояли пять крестов с распятыми на них людьми – шоретами. Двое до сих пор были живы и тихо, хрипло постанывали. Девушка вздохнула от испуга, не в состоянии скрыть свою реакцию.

– Туланн! – выдохнула Эффи. Ее глаза наполнились слезами. – Чем они провинились, за что заслужили такое? Боже ты мой! – Она в ужасе смотрела на кресты, не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища.

– Дезертиры, – услышала Эффи голос императора. – Обычное наказание. Вообще-то мы распинаем погибших воинов, отдавая им последние почести. Но что касается этих... Таким способом мы показываем богам их позор. Не смотри туда, если это тебя так расстраивает.

Эффи резко обернулась к нему.

– А ты обычно так и поступаешь, да? Отворачиваешься? Ты хотя бы знаешь имена этих людей? Или то, почему они пытались дезертировать? Вот какова твоя справедливость, Туланн Третий! Это... это просто... Ладно! – Эффи хотела свернуть с тропы и уехать в лес, но лошадь отказалась повиноваться. Она чувствовала страх седока и не слушалась узды. Эффи видела, что многие члены отряда разинули рты от изумления, слушая столь дерзкие речи, однако это не волновало ее. Как же она заблуждалась насчет Туланна! Он был бессердечным существом – и не более того!

Туланн взял за уздечку кобылу Эффи и похлопал животное по шее, успокаивая его. Потом подъехал вплотную и заглянул девушке в глаза.

– Леди Морган... Эффи. Послушай меня. Я не отдаю приказы о казнях; таков воинский обычай. Да, это отвратительно, но офицеры все еще живут по законам, установленным моим отцом.

– Так сделай с этим что-нибудь! – прошипела Эффи. От ярости она позабыла о всякой осторожности. – Докажи, что умеешь принимать самостоятельные решения, Туланн!

За ее спиной раздался дружный вздох ужаса. Никто не произнес ни слова – слышалось лишь дыхание лошадей да щебет лесных птиц.

Туланн протянул руку и осторожно стер слезы со щеки девушки кончиками пальцев. Эффи удивлено взглянула на него. В первый раз за все время их знакомства она осознала, что Туланн мог видеть в ней отнюдь не только друга, – и испуганно отшатнулась. Император уронил руку, отвернул лошадь и отъехал от Эффи. Затем он обратился к всадникам:

– Снимите их оттуда. Отныне приказываю подвергать дезертиров порке, а затем обращать в рабство. – Туланн кивнул, словно поздравляя себя с удачным решением. – Это, – он указал на страдальцев, – неоправданный расход людского ресурса. Леди Морган совершенно права.

Всадники засуетились. Офицер из числа эскорта направился обратно к лагерю, дабы распорядиться насчет выполнения приказа. Туланн обернулся к Эффи:

– Ну что? Теперь мы можем ехать дальше?

Она просто кивнула, потому что слова застряли в горле. Отряд снова выстроился и продолжил путь к Руаннох Веру.

– Туланн, – прошептала Эффи едва слышно. – Спасибо... Он не ответил и даже не дал понять, что слова достигли его ушей.

Однако она была точно уверена, что Туланн услышал.

Как и было договорено, на закате ворота открылись, и тан Сигрид выехал наружу, сопровождаемый тремя всадниками. Он ехал неторопливо, словно наслаждаясь последним вечерним солнцем, пробивающимся сквозь серые тучи. Туланн невозмутимо наблюдал за ним.

– Он доверяет тебе, – прошептала Эффи.

Когда всадники приблизились, Эффи поняла, что воин, едущий следом за Сигридом, ей знаком. Как же забыть это лицо, виденное в «пустоте», когда она сражалась за возвращение к жизни!

– Рако, – прошептала она.

– Ты их знаешь?

– Только парня за Сигридом. Его зовут Рако.

– Рако?! Тот йект, который убил моего отца!

– Что?!

Туланн вынул кинжал, и Эффи увидела, как побелели костяшки его пальцев, блестящих от дождевых капель.

– Подожди, Туланн, – зашептала она. – Может быть, Сигрид собирается передать его тебе.

Туланн что-то недовольно проворчал, однако спрятал кинжал в ножны, прежде чем приближающиеся всадники заметили оружие.

– Приветствую, Туланн, – обратился тан Сигрид, приблизившись к процессии. – Прекрасный день для переговоров, как полагаешь?

– Не сказал бы, – буркнул Туланн.

Рако громко вздохнул, увидев, кто сидит рядом с императором.

– Эффи Морган! Как ты здесь оказалась?

– Нашла выход, – несчастным голосом пробормотала Эффи. Ей хотелось закричать: «Бегите! Бегите скорее! Ради всего святого! Это ловушка!» Увы, девушка не могла этого сделать. Фаворитка она или нет, ее тотчас зарубили бы.

Как только Сигрид и его эскорт подъехали к шоретам, Туланн развернул коня и направился прочь. Предполагалось, что Эффи последует за ним, однако она стояла словно пригвожденная к месту.

– В чем дело, Туланн? – загремел Сигрид, когда шоретские всадники начали окружать феинов, обнажая оружие. – Меня предупреждали, что ты готовишь ловушку, и все-таки я сказал: нет. Твой отец был человеком чести. Какая жалость, что его сын – трусливый подонок!

Туланн придержал коня и обернулся.

– Бросьте оружие, – велел он.

– У нас нет оружия. Мы знаем, что такое честь. Не суди о других по себе.

– Если уж речь зашла о презренных трусах – спроси своего человека. Он зарезал моего отца в его собственной постели. И это, по-твоему, честь? – ответил Туланн, багровея от гнева. – Связать их! – приказал он. – Я поговорю с ними позже. А этот будет отвечать инквизитору.

Тан Сигрид и его спутники были безоружны и беззащитны. Никто из них даже не пытался сопротивляться, понимая, что это заведомо безнадежное дело. Проезжая мимо Эффи, Рако бросил на нее короткий взгляд.

– Я... Мне жаль, Рако, – тихо сказала она. – Я попробую что-нибудь сделать для. вас.

Он ничего не ответил – лишь гордо вскинул голову и смотрел прямо перед собой, хотя его молчание было красноречивее любых слов.

После того, как все уехали, Эффи продолжала стоять у кромки воды, слушая плеск волн. Становилось темнее и холоднее, и все же девушка не могла заставить себя вернуться к Туланну. Со стены Руаннох Вера то и дело взмывали в небо горящие стрелы, волоча за собой хвост пламени, точно маленькие кометы. Разумеется, лагерь был недостижим для выстрелов, но Эффи понимала желание феинов выказать гнев и презрение к шоретам и их императору. «Мы знали, – говорили огни. – Мы предупреждали его, что у тебя нет чести».

Тяжко вздохнув, Эффи повернула коня и направилась к лагерю.

– Не может быть! Я не верю, что ты говоришь всерьез, – сердилась Эффи. – Нельзя просто так взять и убить тана. Страсти только накалятся. Он же старик, Туланн! Ради всего святого...

Туланн наклонился к ней, перегнувшись через стол.

– Очаровательно, – пробормотал он.

– Что?

– Ну, когда в тебе кипят страсти, ты краснеешь. Великолепный индикатор твоих чувств. А когда ты смеешься, ты румянее, чем когда плачешь. – Туланн неопределенно помахал рукой в воздухе. Его глаза сузились. – Ты не пьешь свое вино, леди Морган.

«Что, он уже устал от меня? Неужели так скоро?»

– Туланн, я должна тебя спросить кое о чем. Только не злись, ладно?

– Спрашивай. – Он побарабанил пальцами по столу. Несколько нервно, как показалось Эффи.

– Я слышала о тебе... разные вещи... – Она решила пойти ва-банк. – И мне они не понравились. Если хочешь, чтобы мы остались друзьями, ты должен быть честным со мной.

– Ясно. Что же ты слышала?

– Что ты... – она помедлила, – Принц-Отравитель. Что ты убиваешь людей, если они тебе не нравятся или раздражают.

Как и любой принц, кому предстояло однажды стать монархом, Туланн долгие годы практиковался в искусстве сохранять на лице невозмутимое выражение в любой ситуации. Вот и теперь Эффи не сумела прочесть его эмоций, однако было ясно, что Туланна поразили ее слова. Никто и никогда прежде не осмеливался произносить это нелицеприятное прозвище в его присутствии.

– Боишься оказаться следующей? – тихо спросил он.

– Нет, – соврала Эффи. Схватив кубок, она сделала огромный глоток, точно намеревалась выхлебать все вино единым духом. Она поспешила: часть вина выплеснулась, залив ей лицо и одежду. Эффи поставила кубок на стол и утерла губы тыльной стороной ладони. Глупый и опрометчивый поступок! Возможно, она умрет прежде, чем успеет пожалеть о нем. Туланн рассмеялся.

– Впечатляет! – Он злорадно улыбнулся. – И как ты себя чувствуешь?

Эффи ошеломленно взглянула на него.

– Шучу. Послушай, Эффи, я расскажу тебе, как все было на самом деле. Это началось как шалость... впрочем, довольно трагическая. Я случайно отравил своего наставника. Он раздражал меня – ну, как все преподаватели временами раздражают учеников. Я всего лишь хотел обеспечить старому пердуну расстройство желудка, однако переборщил с дозой: он умер. Отец, узнав об этом, пришел в ярость. Мне здорово досталось. Чтобы наказать меня, отец отослал моего лучшего друга на вечное поселение в Кармалу Сью.

– Только раз? Только один случай? – Эффи не знала, верить Туланну или нет.

– Видишь ли, за много лет я ухитрился взять на себя ответственность за несколько других происшествий. Все эти люди умерли не по моей вине, но слухи распространяются быстро.

– Так ты сам их распространял?.. Ничего не понимаю!

– Страх, Эффи. Я исподволь внушаю людям опасение. Это моя характерная черта; я развивал ее, чтобы выжить. Знаешь, сколько у меня было шансов стать императором? Крайне мало. Я еще очень молод, а за моей спиной стоят старшие, более опытные люди, которые с радостью примерили бы корону – ради блага Шорета, само собой.

Эффи ошеломленно покачала головой.

– Не думаю, что мне хотелось бы жить при дворе, – пробормотала она.

Некоторое время они сидели в молчании. Эффи смотрела в свой кубок, пытаясь понять, хорошо ли она себя чувствует.

– Ты единственный человек, которому я это рассказывал, – задумчиво произнес Туланн. Он улыбнулся снова – своей злой улыбкой. – Разумеется, если ты кому-нибудь проболтаешься, я убью тебя.

– Можно мне повидать пленников?

– Зачем? Ты только снова расстроишься.

– Я знакома с кузеном Рако, – бойко соврала Эффи. Она надеялась, что это объяснение удовлетворит Туланна, который считал ее феином. – Возможно, Рако захочет передать ему что-нибудь. Свою последнюю волю или...

– Не понимаю, с какой стати мне оказывать ему милости! Этот человек убил моего отца.

Эффи вздохнула.

– Ладно. Послушай, я ищу своих друзей. Я думаю, Рако осведомлен, где они находятся. – Впервые за прошедшие дни Эффи ощутила, как живот начинает сводить судорогой, и ее охватила паника. В самом деле: она не так уж и хорошо знает Туланна. Он мог просто-напросто солгать ей. Возможно, сейчас император так мило беседует с ней и рассказывает сказочки, смакуя мысль, что она умирает.

– О! Друзья – это важно. Ну, вот что я тебе скажу: давай заключим сделку. Переспи со мной, а я позволю тебе повидаться с пленниками. Или даже отпущу одного из них.

Эффи уставилась на императора, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– Это не смешно, Туланн, – холодно сказала она.

– Как ты себя чувствуешь, Эффи? – Он наклонился и заглянул ей в глаза. На его лице было написано беспокойство, однако Эффи уже не взялась бы сказать, насколько оно было искренним. Она чувствовала, как по спине между лопаток стекают струйки пота.

– Хорошо... Нет. Плохо! Послушай, я... Я пойду, Туланн. – Эффи не стала дожидаться его позволения. Она сорвалась со стула и кинулась вон из шатра – в живительную прохладу ночи.

Оказавшись на улице, в тумане непрекращающейся мороси, Эффи понемногу успокоилась. Наверное, она просто слишком быстро выпила вино, и оно ударило ей в голову. А Туланн теперь подумает, что она полная дура. Он верил в нее, а Эффи отплатила ему черной неблагодарностью: идиотскими подозрениями и грубостью. Хотя и приглашение в постель напугало ее. Возможно, Туланну просто не случалось иметь друга и доверенное лицо, который одновременно был бы еще и женщиной... Эффи хотелось доверять ему. Видит Бог: хотелось.

Она сунула пальцы в рот, и ее вырвало. «Туланн и его вино тут ни при чем, – сказала себе Эффи. – Просто сила привычки».

Йиске снится сон. Не один из тех смутных скоротечных снов, которые он привык видеть по ночам. О нет! Этот сон совсем иной. Многоцветный, многозвучный. Йиска стоит, глядя вверх – на водопад. По крайней мере он полагает, что это водопад. Йиска не замечает, откуда льется вода, но она низвергается вниз по скалам бурным ревущим потоком. Водяная пыль висит в воздухе, и солнце переливается в ней тысячами маленьких радуг. Воздух наполнен звуками. Йиска стоит по щиколотку в воде; на нем ритуальная рубаха для Пляски Духов, подаренная дедушкой Родни. Стеклянные бусины, нашитые на рубаху, переливаются и сверкают, отражая солнечный свет и игру водяных капель. Если кто-нибудь взглянет на Йиску, он, пожалуй, не заметит его за этим буйством красок.

Йиска поет. Он знает не так уж много ритуальных песен навахо – только несколько фрагментов из церемонии освящения хогана. И теперь эти слова срываются с губ помимо его воли.

 
То будет хоган хрустальной воды,
То будет хоган, осыпанный цветочной пыльцой,
То будет хоган счастья длиною в жизнь,
То будет хоган, стоящий среди красоты,
То будет хоган, благословленный Красотой.
 

Йиска чувствует непреодолимое желание обернуться. Он поворачивает голову и видит перед собой красно-коричневую глиняную стену хогана. Добротное, красивое жилище, возведенное по всем правилам, стоит у самой кромки воды. Дверь хогана обращена на восток, чтобы восходящее солнце каждое утро могло сосчитать обитателей жилища, пребывающих в мире живых.

– Привет, – говорит он скорее про себя, нежели вслух. Странное дело: шум воды не становится тише, даже когда индеец входит внутрь. Йиска знает, что это сон, однако чувствует запах земли и прохладу. Это место излучает спокойствие. Ему хотелось бы задержаться здесь, и все же Йиска выходит наружу и возвращается к водопаду.

Едва его ступни встречаются с ледяными объятиями воды, как Йиска замечает движение наверху, среди мерцающих водяных струй.

– Что?..

Похоже, там человек. Кто-то ныряет в водопад, кувыркаясь среди пены, будто огромная серебристая рыба. У Йиски перехватывает дыхание. Разумом он понимает, что человек должен погибнуть в бурном потоке: слишком уж водопад быстр и жесток. Если отважный пловец и не захлебнется – ему неизбежно суждено разбиться об острые скалы внизу. Впрочем, сейчас Йиска не желает слышать голос рассудка; он просто наблюдает в немом восхищении. В конце концов, это всего лишь сон.

И, разумеется, она не захлебнулась в потоке и не разбилась. Да, она... Теперь Йиска ясно видит, что это женщина. Она раскидывает руки, чтобы замедлить полет, и легко приземляется на скалу.

Она – сид. Йиска еще не умеет различать кланы, но полагает, что женщина может быть рысью. В ее облике есть что-то кошачье. Изящное, гибкое, тонкое тело и огромные золотистые глаза. Водяные струи играют ее просторными серыми одеждами. Женщина выбирается на берег.

– Йи-иссска, – говорит она. – Да.

Женщина проходит мимо и направляется к хогану. Йиска чувствует запах ее кожи – она пахнет водой, землей и воздухом. Она...

Вдруг что-то происходит! Небо темнеет, будто над водопадом собрались грозовые тучи. В единый миг Йиска теряет прекрасную женщину из виду. Он бежит к хогану. Начинается дождь. Водяные струи барабанят по земле. Вокруг ничего не разглядеть, но Йиска видит, что внутри хогана горит свет. Должно быть, женщина развела огонь.

Йиска потрясен неземной красотой и невероятным совершенством сидской женщины. Она нужна ему – нужна как воздух. Они не знакомы, и тем не менее женщина знает его, знает его сны. Йиска тихо стонет, не просыпаясь.

Достигнув хогана, он вбегает внутрь. Здесь темно! Темно и пусто... Ее нигде нет! Что за мука! Йиске неожиданно приходит на ум, что это видение может быть тем самым сном. Тем, от которого не просыпаются. Возможно, женщина все еще здесь; возможно, она прячется в сумраке, поджидая его... поджидая, чтобы...

Звук за спиной! Йиска резко оборачивается.

– Что за...

Это Пес. Пес сидит на полу и лениво почесывается.

– П-пес?! – Йиска шагает вперед и протягивает руку, чтобы тронуть морду собаки. И в этот момент он видит – только на миг, и все же этого достаточно. Глаза собаки вспыхивают ярким, неземным золотистым светом.

Занимался рассвет. Пятый день после огней в небе и четвертый после пленения тана Сигрида и Рако. Эффи стояла на берегу озера у Руаннох Вера и смотрела, как туман расползается над водой. Она сняла сапоги, и влажная от росы трава холодила босые ступни. Было зябко, но Эффи не обращала внимания на холод. Ее мысли были далеко.

Она сделала все, что могла, однако Туланн жаждал крови, и Эффи в какой-то мере понимала его. Все знали, что императора убил Рако, хотя сам сид с негодованием отрицал это. Эффи удалось увидеться с ним, пусть и ненадолго, хотя Рако был не в настроении откровенничать.

– Передай Туланну, – сказал он, с трудом шевеля потрескавшимися, окровавленными губами, – что я не убивал его отца... А вот его самого прирезал бы с большим удовольствием. Шоретский ублюдок!

Эффи внутренне содрогнулась: сколько ненависти и презрения звучало в голосе сида! И уж конечно, она не собиралась передавать императору вторую часть послания. Рако и так порядком досталось, а эти слова явно не прибавят Туланну любви к нему. Впрочем, Рако уже было нечего терять. Сегодня утром и он, и тан Сигрид будут казнены на площади. Их пронзят горящими стрелами. Не самый приятный способ умереть – даже если шоретские лучники окажутся метки и милосердны.

Эффи спросила Туланна, почему он избрал такой способ казни.

– Традиция. История уподобит меня моему предку – Тараку Лучнику. – Туланн был немало озабочен тем, какой след он оставит в истории.

На стенах Руаннох Вера Эффи заметила движение. Там то и дело сверкали под солнцем доспехи и оружие. Видимо, обитателям города известно о том, что должно произойти. Туланн позаботился о том, чтобы место казни находилось в пределах видимости Руаннох Вера. И все же Эффи никак не могла поверить, что Туланн осмелится казнить тана на глазах у его людей.

– Леди Морган, отвратительное утро, вы не находите? – Рядом возник Алмасей. Эффи упорно казалось, что Туланн приказал старому советнику приглядывать за ней. Интересно только зачем?

– Пожалуй. Особенно если учитывать, что для некоторых оно будет последним.

– И то правда. Кстати, Туланн говорил с вами относительно дневных событий?

– Нет. А что?

– Он хочет, чтобы вы присутствовали на казни.

– Перехочет, – буркнула Эффи. – Я не буду смотреть на это кровавое варварство.

Алмасей испуганно взглянул на нее.

– Вы не понимаете, леди Морган! Он приказал мне проследить, чтобы вы пришли.

– Мне жаль, если это ставит вас в сложное положение, – холодно ответила Эффи. – Ладно, я сама с ним поговорю. Где он?

– На военном совете.

– Прекрасно. Побеседую с ним после совета. – Эффи отвернулась от Алмасея и побрела к лагерю.

По пути ей пришлось пересечь площадку, приготовленную для казни, и пройти буквально в десяти футах от столбов, к которым привяжут Рако и тана Сигрида.

– Это невыносимо, – простонала Эффи. – Это просто невыносимо!

Она побежала к шатру, оскальзываясь на влажной траве, и тут же остановилась, услышав свое имя.

– Эффи?

Шоретские солдаты вывели Рако на площадку – очевидно, затем, чтобы понаблюдать за приготовлениями к собственной казни. Сид был заперт в деревянной клетке – такой узкой, что он не мог даже сесть в ней. В бессчетный раз Эффи прокляла свою наивность и мягкосердечие. Она была не подготовлена к реальностям этого сурового и жестокого мира, где человеческая жизнь часто так неимоверно коротка...

– Рако! – Эффи попыталась ободряюще улыбнуться, но результат оказался более чем жалок. Впрочем, Рако улыбнулся в ответ. – Как ты? О Господи, что за идиотский вопрос!

– Все нормально. Я примирился со своими богами. Салкит сойдет с небес и заберет мою душу.

Кусая губы, чтобы не расплакаться, Эффи подошла ближе и взяла Рако за медвежью лапу; она была мягкой и теплой, и Рако осторожно свел когти вокруг запястья девушки. Одно короткое прикосновение – вот и все, чем она могла ему помочь.

– Мне жаль, – прошептала Эффи.

– Талискер говорил, что ты добрая девушка, – сказал Рако. – И я слышал, как солдаты говорили, будто ты имеешь большое влияние на Туланна. Может, уговоришь его отпустить Сигрида? Тан ни в чем не виноват. Он не заслужил такого...

– И ты тоже, Рако. Никто не заслужил... кроме разве что самого. Туланна.

– Да ладно. На самом деле ты так не думаешь.

Эффи посмотрела на Рако сквозь навернувшиеся слезы.

– Еще совсем недавно ты ненавидел его.

– Я не хочу тратить последние часы моей жизни на ненависть.

– Ради всего святого, Рако! Разозлись! Ты имеешь на это право. На гнев. На ярость! – Его тихое смирение показалось Эффи ужаснее, чем всепоглощающая ненависть. Ей хотелось усесться на землю и расплакаться – самозабвенно, как она поступала, когда была ребенком. Однако в следующую секунду Эффи вспомнила одну очень важную вещь.

– Рако! Ты встретился с Талискером?

– Да. Мы вместе пришли в город.

Эффи бросила взгляд в сторону Руаннох Вера, который сейчас был затянут плывущим над озером туманом.

– Он в городе? А Йиска? Малки?

– Нет. Йиска и Малки несколько дней назад ушли из Руаннох Вера.

– Ушли... Каким образом? И куда? – Она не могла скрыть своего страха.

– Они ищут Совет Темы. – Рако пропустил мимо ушей первый из ее вопросов. – Талискер полагает, что это важно...

– Леди Морган? – Алмасей незаметно подошел сзади и положил руку ей на плечо. – Не надо растравлять себе душу. Если уж Туланн уперся – ничего не попишешь. Мне действительно жаль.

– Черт побери! Зачем извиняться передо мной? – разъярилась Эффи. – Вы ему это скажите! – прибавила она, кивнув на Рако. Сбросив с плеча руку Алмасея, Эффи побежала к своему шатру. Она надеялась, что на сей раз Алмасею хватит ума не преследовать ее.

* * *

– Пожалуйста, Туланн, не заставляй меня идти туда, – умоляла Эффи.

– Все ждут только тебя, – сказал он с неизбывным терпением в голосе.

– Я никогда тебе этого не прощу!

Выражение лица Туланна сделалось задумчивым. Казалось, Эффи высказала новую, не вполне понятную для него мысль. До сих пор императору не случалось беспокоиться из-за того, что кто-то не готов его простить или затаил обиду. Что ж, Эффи права. Туланну еще многому предстоит научиться, дабы понять, что такое дружба.

Едва они вышли из шатра, как зазвучали фанфары и раздался барабанный бой. Эффи огляделась. Все было готово для казни. А меж тем девушка по-прежнему не могла поверить, что она состоится.

Лучники стояли, выстроившись в ровную линию, ветер развевал их волосы и играл короткими форменными плащами. Эффи вгляделась в лица солдат, пытаясь прочесть выражения, но трудно было понять, о чем они думают. Туланн и приближенные уселись за заграждением, украшенным императорским вензелем. Внутри заграждения стояли простые деревянные скамьи, принесенные из палаток. Только Туланн должен был восседать отдельно. Солдаты вытащили из шатра его походный трон, что потребовало усилий пяти человек.

Откуда-то раздалась резкая барабанная дробь, и желудок Эффи подскочил к горлу. Она почувствовала тошноту, сердце бешено застучало в груди. В тот миг, когда девушка уже готова была сорваться с места и бежать куда глаза глядят, на поле вывели Рако. Его руки были связаны за спиной, он шел, высоко подняв голову, и все же Эффи чувствовала страх и отчаяние сида, эхом отдававшиеся в ее сердце.

Дойдя до возвышения, Рако споткнулся. Солдаты быстро подняли его на ноги и привязали к столбу. Рако что-то сказал им; Эффи сидела слишком далеко, чтобы услышать. Да и в любом случае шореты не ответили. Их лица были такими же сосредоточенными и бесстрастными, как и у лучников. Рако поймал взгляд Эффи и слегка улыбнулся. Девушка беззвучно заплакала, не стирая слез, катившихся по щекам.