Текст книги "Певец Преданий"

Автор книги: Миллер Лау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Миллер Лау
Певец Преданий

ПРОЛОГ

Он был высоким и голубоглазым, как феины из южных земель, – Дункан Талискер, коего сиды нарекли Странником между Мирами. Вслед за ним пришел сеаннах, именуемый Алессандро Чаплин. Они сражались за правое дело и поселили надежду в сердцах людей, охваченных страхом и порабощенных Тьмой.

Черной волной катились коранниды по землям Сутры. Как тати в ночи, они пробирались в наши святыни, убивая всех смертных, кто встречался им на пути, так что мертвые тела заполонили лес Ор Койл. Черные тени, способные проникнуть в тела своих жертв и разорвать их на части изнутри.

То были суровые времена, когда даже боги покинули феинов, лишив их своего благоволения. Корвус, Король-Ворон, призвал из глубин ада армию демонов, и его черная злоба довлела над Сутрой, едва не разрушив самые основы мира.

Далее легенда повествует о том, что на стороне Талискера сражался некий его друг или союзник, который в ходе сражения якобы сделался вторым воплощением сущности героя и оказал ему помощь в битве. Большинство исследователей склоняется к мысли, что это «воплощение» – тень самого Талискера, отделившаяся от него на время боя и ставшая своего рода телохранителем героя. До сих пор остается неразрешенным вопрос, откуда явилась эта неожиданная помощь, но ни феины, ни сиды не подвергают сомнению тот факт, что именно Талискер и его сподвижники спасли Сутру от черных орд Корвуса. И также именно Талискер помешал небезызвестному Джалу стать темным богом и разрушить основы нашего мира.

Никому доподлинно не известно, куда исчез Талискер после того, как в Сутре воцарился мир. И впрямь: куда уходят герои, когда в них больше нет нужды?.. Возможно, Талискер мирно состарился и окончил свои дни, а может быть – он до сих пор странствует по мирам, сражаясь со злом и несправедливостью... Нам не дано это знать. Среди феинов бытует легенда, что, если Сутра вновь подвергнется опасности, Дункан Талискер и его сподвижники – где бы они ни были – явятся на помощь и спасут наш мир от гибели...

Выдержка из «Преданий и легенд феинов» Лэхлена «Белого змея» Доналла

ГЛАВА 1

Звезды здесь выглядели так же, как и везде. А собственно, почему бы и нет?

Йиска неотрывно смотрел в ночное небо, но звезды перестали радовать глаз. Они помутнели. Поблекли. Темные тучи, тяжелые от снега, затягивали небо сплошной пеленой. Белые хлопья сыпались из облаков и таяли на щеках. Холодало. Ночь выдалась морозной. Мало-помалу цепенели пальцы. Йиска как можно плотнее обернул плед вокруг плеч и бросил досадливый взгляд в сторону шоссе, где осталась его машина.

«А что, если я не стану этого делать? Никто никогда ни о чем не узнает...»

Крамольная мысль закралась лишь на миг – и тут же исчезла. Как бы он тогда сумел посмотреть в глаза Родни? Солгать ему? Нет. Невозможно...

Йиска и сам не заметил, как начал пританцовывать на месте. Губы его шевелились, невольные слова падали в тишину, будто теплые капли. Ноги тоже двигались, словно помимо его желания – казалось, невидимый кукловод дергает за ниточки, вынуждая Йиску исполнять древний танец его предков. Он вращался и притопывал, продавливая снежный наст.

Негоже выполнять ритуал таким образом – неохотно, по необходимости, без души. Йиска бросил взгляд по сторонам, дабы увериться, что он один на этом белом пустом поле. Он запел громче. Голос уплывал, исчезая вдали и будто бы тая среди пушистых снежных хлопьев.

Йиска приступил к ритуалу, и тут же пришла уверенность, что он поступает правильно. Ничего дурного не случится. Пляска Духов – не более чем символ, а дядюшка будет доволен. Он уверится, что тревожащие его тени отступили, – и успокоится. Йиске не придется врать. Он скажет, что выполнил ритуал, и это будет правдой... Вот почему он пел и танцевал на заснеженном поле, в Шотландии, в этот мертвый час ночи...

* * *

... Неожиданно ему стало ясно, отчего люди называют эту фазу ночи «мертвый час». Земля отдает последние остатки тепла, воздух становится неподвижным и ледяным, исчезают все звуки. Пройдет еще немало времени, прежде чем животворящие солнечные лучи коснутся низких склонов гор Чуска на западе. Будет новый день. Будут тепло и свет. Однако сейчас миром властвует тьма, и отдаленные горы кажутся черной иззубренной линией на фоне ночного неба. И лишь равнодушные холодные звезды сияют над головой подобно драгоценным алмазам...

В крошечном поселке было тихо. Лишь кое-где в домах тарахтели переносные генераторы, да вдалеке лаяли койоты.

– Сичей, – позвал он, увидев темный силуэт на фоне неба. Окликая Родни, Майкл использовал ласковое обращение «дедушка» из наречия навахо.

– Что ты делаешь на улице? Замерзнешь. Ты б хоть одеяло прихватил!

– Успокойся, Майк. Я стар. Кровь холодеет...

– Вот именно. Значит, тебе нужно быть в тепле, сичей. А не на морозе. – Он поднялся на холмик, куда взобрался дядюшка, дабы полюбоваться живописным видом. Майкл закурил сигарету. Оранжевая вспышка зажигалки на миг высветила острые, резкие черты лица деда. Глубоко затянувшись, Майкл протянул ему пачку, но Родни резко качнул головой.

– А я-то думал, что в медицинском колледже тебя отучили курить! – фыркнул дед.

Воцарилось молчание. Долгое время оба смотрели во тьму. В пустоте виднелось лишь несколько огоньков. Далеко на северо-западе тусклое оранжевое мерцание у подножия горы отмечало расположение мельницы... Самым же замечательным зрелищем было небо.

– Посмотри, – пробормотал Майкл. – Вон там Флейта... Плеяды...

– Белые называют ее Плугом. Знаешь?

– Да, знаю. Так что ты здесь делаешь, сичей?

Родни вздохнул.

– Мне снились сны, Майк. Очень странные сны. Когда я был моложе, я всегда запоминал свои ночные грезы – как учили старшие. Но с годами все это ушло. Я старик, и то, что мне снится, забывается на рассвете. Однако с недавних пор мои сны изменились...

Родни присел на валун, и Майк устроился рядом с ним.

– Изменились?

– Да. Они похожи на те, что я видел в молодости. Необычайно яркие. Ясные. Живые. Я вижу события, не связанные с нашим народом. И я ломаю голову: зачем же духи посылают мне эти грезы? Я никогда не бывал в Шотландии и нечего не знаю о тамошней жизни. Так почему мне снятся битвы, мечи, горские воины? Что это должно означать?

– Ух ты! Надо же! Шотландские воины? – Майк недоверчиво усмехнулся. – Ты и в Европе-то ни разу не бывал. Что ты можешь знать о Шотландии?

Родни пожал плечами.

– Теперь я знаю не так уж и мало. Эти сны не забываются поутру. Они остаются в моей памяти... Представь, тамошние воины сражаются длинными копьями – вроде тех, что используют апачи. Но они бьются не в конном строю. Копейщики дерутся пешими. Интересная тактика. Их войны совсем не похожи на наши.

Майкл покачал головой. Он не мог поверить, что дед увидел все это во сне. Скорей уж – выдумал. С другой стороны...

– Было и еще кое-что, – проговорил Родни. – Я видел, как один из воинов вдруг превратился в огромного орла. Сперва он воевал наряду со всеми, а затем стал птицей и взмыл в облака...

Несомненно, дед был очень взволнован этими снами. Что бы ни думал Майкл, Родни придавал своим ночным видениям большое значение. Майкл принял серьезный вид.

– Послушай, сичей, – тихо проговорил он, – у снов не обязательно должен быть скрытый смысл. Возможно, твое воображение...

– Нет, Майк. – Родни не дал ему договорить. – Смысл есть – и вполне определенный. Мне снился Перевертыш, и, стало быть, я скоро умру...

... Вот так оно все и случилось: его привели сюда сны. Сны старика... Теперь у него было новое – «нареченное» – имя и ритуальная рубаха для Пляски Духов. Рубаха некогда принадлежала матери, происходившей из народа шошонов. Сам Родни не мог посоветовать ему ничего определенного: навахо никогда не практиковали Пляску Духов, но это был единственный мыслимый способ узнать волю призраков. Предполагалось, что духи ответят тому, кто выполнил ритуал. Сколько было в этом правды – бог весть. Йиска точно не знал, верит ли сам дед в эту мистику, и все же одно не подлежало сомнению: Родни не желал оказаться в сумасшедшем доме. Он предпочел отправить внучатого племянника в Шотландию. Йиска не возражал. Он любил деда. А вдобавок поездка в Европу сулила большие перспективы...

Заснеженное поле было пустым и голым. Ничто не отличало его от всех прочих полей – за исключением разве что темного, вертикально стоящего камня. Отполированная гранитная плита, наполовину занесенная снегом. Единственное слово было выбито на ней – «Маклеод». Йиска не знал, что обозначает эта надпись. Быть может, гранит скрывает под собой могилу? Последний приют человека по имени Маклеод. А может быть, все что угодно... Кто их разберет – этих шотландцев?

Йиска наклонился над гранитной плитой и смахнул с нее снег.

Маклеод? Маклеод.

Маклеод...

Время шло. Темные тучи, разбухшие от снега, лениво плыли по ночному небу, то скрывая, то вновь являя взгляду мерцающие холодные звезды. Йиска танцевал. Ритуал завладел его сознанием, ноги и руки двигались помимо воли. Танец стал им – а он стал танцем. Губы шевелились, выпевая слова. Йиска устал и страшно замерз – замерз, несмотря на то, что тело находилось в постоянном движении. Пар вырывался изо рта и оседал на лице холодными каплями влаги. Губы потрескались от постоянной смены температур. Снежинки оседали на бровях и ресницах, таяли на коже. Когда первые лучи зари окрасили небо бледно-розовым цветом, Йиска все еще танцевал...

Внезапно он понял, что не может остановиться. Ноги одеревенели, пар клубами вырывался изо рта, растворяясь в морозном воздухе. Йиска чувствовал, что еще миг – и он рухнет в снег, но шли минуты, а он по-прежнему двигался. Двигался помимо своей воли... Он вскинул руки ладонями вверх – приветствуя рассвет. Это тоже был элемент танца. Да, часть ритуала... Хотя сколько же можно? Кажется, пора бы и остановиться – ведь есть предел человеческим силам. Не так ли? Довольно. Хватит!

«Пора заканчивать, – подумал Йиска. – Я разумный человек, в конце концов, а тело повинуется мозгу. И, стало быть, я могу перестать. Я могу остановиться...»

Но нет. Его губы по-прежнему шевелились. Пение превратилось в бессвязный набор слов и звуков, а танец – в неуклюжие судорожные движения. И все же он не мог остановиться: Может быть, тело само поймет, где кончаются танец и песня? Родни не предупреждал о подобных эффектах... Да что же это такое? Гипноз? Самовнушение?

Йиска больше не чувствовал холода. И почти не чувствовал своего тела...

«Чушь! Какая чушь! Ты что, и впрямь ждешь ответа от духов? Это же просто смешно!»

Так, споря сам с собой, Йиска наконец сумел совладать с собственным телом – и рухнул в снег. Несколько минут он просто бездумно лежал, уткнувшись лицом в сугроб, и лишь затем осознал, что этого не следовало делать. Нужно возвращаться, пока еще оставались силы.

И тут Йиска понял, что его позиция теперь более опасна, чем когда он стоял на ногах, танцуя.

– Эй! Эй, ты!..

Голос раздался из-за спины. Тихо постанывая, Йиска приподнялся на локтях и повернул голову.

– Парень, ты живой?

Йиска не был готов объяснять свое присутствие местным жителям. И что прикажете теперь делать?

– Да. Я... – Он попытался сесть, но ничего не вышло – тело отказывалось повиноваться. Йиска все же ухитрился перекатиться на бок, а затем на спину. Он вгляделся во мрак и ошарашенно уставился на неожиданного собеседника. В нескольких футах поодаль стоял... как их там называл Родни?.. Горец? Шотландский воин времен средневековья. Йиска представлял их себе исключительно по голливудским фильмам и до сих пор полагал, что они должны выглядеть... ну... немного опрятнее. На горце был килт болотно-зеленого цвета – без каких-либо клеток, присущих тартану. С пояса свисали многочисленные не слишком чистые мешочки. В длинных рыжих волосах, определенно не знакомых с расческой, запутались веточки и комья грязи. Но более всего изумило Йиску совсем другое. Человек был полупрозрачным, и снежные хлопья пролетали прямо сквозь его тело, не встречая препятствия.

– А я погляжу, ты здорово удивлен, – проговорил мужчина с жутким шотландским акцентом. – Интересно, с чего бы – после того, как ты так старательно призывал меня последние часов пять?

Йиска захлопал глазами. Призрак подошел поближе, навис над ним и проговорил почти дружелюбно:

– Я бы на твоем месте не сидел в снегу, парень. Отморозишь задницу... и остальное. – Он ухмыльнулся. – Итак, чего ты хотел от меня? Предупреждаю заранее: я не могу исполнить три желания или построить дворец.

Йиска с трудом поднялся, не отводя взгляда от горца. Ритуальный танец не предполагал подобного исхода. Станцуй, развей по ветру травы и иди домой. Только-то и всего. Он молчал и во все глаза смотрел на призрака: тот нахмурился и отступил на пару шагов.

– Ты вообще-то умеешь разговаривать? – недовольно спросил он.

– Да... Я... – Йиска собрался с мыслями. – Меня зовут Йиска Таллоак, я происхожу из народа навахо, из Аризоны...

– Аризоны? – непонимающе переспросил призрак.

– Это в Америке.

– А, Новый Свет.

– Да, точно... Слушай, может, мы поговорим в машине? Иначе я тут просто сдохну от холода. Ты не против?

– В машине? – Призрак, казалось, задумался. Затем согласно кивнул. – Ах да. Я помню машины.

На сей раз растерялся Йиска.

– Помнишь?

– Ну да. Я уже бывал в этом мире, знаешь ли. – Он целенаправленно затопал в сторону шоссе. Йиска ошеломленно наблюдал за ним. Призрак не оставлял ни малейших следов на белом покрывале снега. – Ну? Ты идешь или как?

Вернувшись в машину, Йиска почувствовал себя совсем худо, закружилась голова. Он взял с заднего сиденья клетчатый плед и завернулся в него, пытаясь унять дрожь. Призрак устроился радом, на пассажирском сиденье. Он благодушно оглядывался по сторонам с почти детским любопытством на грубоватом лице. Йиска принюхался. От его нового знакомца исходил легкий, но вполне уловимый запах тлена, и Йиска невольно задумался: не превратится ли этот душок в зловоние, когда воздух в салоне как следует нагреется? Впрочем, выбора не было. Йиска завел мотор и включил зажигание.

– Так ты расскажешь, зачем меня вызвал?

– Видишь ли, я не ожидал такого эффекта, – признался Йиска. – Тут все дело в моем дяде... вернее, двоюродном дедушке – Родни. Ему снились странные сны, они его беспокоили. В одном из снов он увидел это поле и этот камень. Тогда Родни попросил меня... – Йиска пересказал призраку свою историю от начала и до конца, словно разговаривал с самым обыкновенным человеком. В машине становилось все теплее, а снаружи снегопад продолжал усиливаться...

К тому времени как Йиска окончил свое повествование, призрак приобрел необычайно взволнованный вид. Но Йиска был слишком измотан, чтобы обратить на это внимание. Тяжелой волной навалилась усталость, и Йиска внезапно понял, что призрак – не более чем плод его воспаленного воображения. Должно быть, он переутомился. Теперь, когда Йиска оказался в машине – в тепле и безопасности, – он отдался во власть дремоты. Уже уплывая в сон, Йиска услышал, как призрак сказал:

– Надо что-то с этим делать. Да, серьезная проблема... А потом:

– Да, кстати: мое имя Малколм Маклеод. Хотя друзья зовут меня Малки.

24-й день трина, 1265 года

Что я могу сказать? Сейчас, когда я пишу этот дневник, у меня неудержимо дрожат руки, и мне действительно страшно. Я всегда считал себя разумным человеком, и мне достало мудрости понять, что события сегодняшней ночи принесут неисчислимые беды множеству людей. А в первую очередь – мне самому. И все же... Все же... Невзирая на смятение, я не могу отказаться от столь великолепных перспектив. Я взойду к самым вершинам власти, какие бы испытания ни готовила мне судьба...

Впрочем, я забегаю вперед. Для начала следует описать по порядку прошедшую ночь.

Итак, я сидел в своих покоях, расположенных в южной башне Дурганти. Мы до сих пор не успели сменить обстановку, поэтому большая часть мебели в моей комнате осталась от феинов, и выглядит она довольно вульгарно. Однако я должен признать, что в моих покоях весьма уютно. В ту ночь в камине горел огонь, и щеки мои пылали не то от тепла, не то от вина. А может быть – от того и другого вместе. Примешивалась сюда и немалая доля усталости. В то время мы уже знали от наших шпионов, что феины готовят восстание, и я провел большую часть дня с императором, пытаясь убедить старого дурня в необходимости превентивного удара по Руаннох Веру. Надо отметить, мне это так и не удалось.

В конце концов я смирился. Император повел себя как глупец, да ладно. Я не сомневался в том, что восстание все равно удастся подавить. Превосходство шоретов в воинской силе не подлежало сомнению. Так что я выкинул из головы дневной разговор и решил посвятить вечер чтению. От предыдущего владельца комнаты осталось множество самых разнообразных книг – от маленьких томиков до массивных фолиантов. Большая их часть пребывала в негодном состоянии – страницы разорваны, разлохмачены, разъедены влагой и червями. Но некоторые из книг были вполне читабельны. Одна из них особенно привлекла мой интерес: это была история феинов. Правда, «история» – это, положим, сильно сказано. Книга содержала слишком много вещей, которые с трудом можно назвать фактами. К примеру сказать, боги феинов в этой книге описаны так, будто они на самом деле существовали. Герои феинов возникали из ниоткуда, меняли судьбы стран и народов, а затем снова исчезали – в никуда. А что забавней всего: кажется, феины и сами не имеют понятия, кто возвел величайшие из их городов – Сулис Мор и Руаннох Вер. Те города, которые нам удалось захватить – Дурганти и Кармала Сью, – возведены феинами, но предыдущие два остаются загадкой. Сулис Мор лежит далеко на севере и считается неприступной крепостью. Разумеется, рано или поздно мы доберемся и до него, развеяв миф о неприступности града. Сам я никогда не видел Сулис Мора, но Руаннох Вер – воистину жемчужина архитектуры и инженерной мысли. Начать с того, что он возведен над озером, которое...

... нет, я отвлекся. Итак, я сильно устал за прошедший день, и потому вино ударило мне в голову. Кажется, я даже задремал, сидя в кресле. Здесь я до конца неуверен, но, так или иначе, я выронил книгу, и этот звук привел меня в чувство. Подняв фолиант, я увидел, что корешок разломился и несколько страниц выпало. А еще из-под переплета вывалился лист бумаги. Возможно, конечно, он просто служил кому-то закладкой, однако я ни на миг не усомнился в том, что лист этот целенаправленно спрятали в книге.

Я совершил глупость и не стесняюсь это признать. С другой стороны, я воин, а не жрец и не чародей. Я прекрасно разбираюсь в тактике и стратегии и далек от всякого рода мистики и магии. Лист был исписан золотыми чернилами, а по краям украшен причудливым витым узором. Я поднес его поближе к свету и принялся читать вслух, водя пальцем по строчкам, поскольку так было проще разобрать написанное.

Глупо, глупо, я знаю. Да вот сделанного не воротишь. Как выяснилось, узоры представляли собой стилизованных змей. Они невероятно извивались, переплетаясь между собой, и каждая держала во рту собственный хвост. Мне показалось, что я видел подобные символы раньше, но хоть убейте, не помню, где и когда. Вроде бы они обозначают вечность... Едва лишь я закончил чтение, как текст начал светиться. Сперва я решил, что золотые чернила попросту отразили пламя свечей, и в этот момент бумага вспыхнула у меня в руках. От неожиданности я выронил листок, вскочил и принялся топтать его, стремясь погасить пламя, прежде чем оно перекинется на ковер. Прекратив безумные прыжки, я увидел, что бумага исчезла. Нет, не сгорела, определенно не сгорела. На ковре не осталось ни пепла, ни обугленных кусочков – только темный контур листа.

Должен признаться, в первый момент я не ощущал ничего, кроме досады. Было безумно жаль ковер. Ведь мне подарил его сам император после взятия Кармалы Сью – до тех пор этот ковер украшал тамошний Зал Совета... Под рукой у меня не оказалось воды, так что я выплеснул на дымящийся ковер остатки вина из своего бокала.

Вот тогда-то я и услышал смех – жестокий, насмешливый, отрывистый. Смех человека очень многое говорит о его характере. По смеху можно понять, добр человек или зол, простодушен или коварен. Я не великий знаток людской природы, но звук этого смеха даже меня заставил насторожиться. Я протянул руку к ножнам, висящим на спинке кресла, и вытащил меч.

Смех не прекращался. Казалось, мое судорожное движение, мое намерение достать оружие еще больше развеселило насмешника. Я обвел взглядом комнату и увидел... впервые увидел это создание. Я застыл, ошеломленный, не в силах пошевелиться. Жаль... Ах как жаль! Надо было бы сразу разделаться с ним; возможно, это решило бы многие проблемы.

Моим глазам предстала... тварь. Да, именно так – никаким иным словом нельзя было описать это существо. Маленькое – не более двух футов ростом, – оно было покрыто сморщенной кожей странного зеленовато-коричневого оттенка. Две крошечные ручки, две ножки и голова. Только тем существо и напоминало человека. Морщинистое личико, искривленное ехидной усмешкой, являло собой самое отвратительное зрелище, когда-либо встречавшееся мне в жизни. Рот существа был полон крошечных острых как иглы зубов. Нос – вздернутый вверх и запавший, как у летучей мыши, но во стократ более мерзкий. Глаза – черные бусины – горели ненавистью и злобой. Жуткое зловоние заполонило комнату в единый миг: тяжелый запах гниющей плоти, от которого слезились глаза и тошнота подступала к горлу...

– Что это? Кто ты, тварь?

Глупый вопрос. Так мог выглядеть только демон или какой-нибудь бес из Преисподней.

Существо не ответило. Опустив голову, оно принялось разглядывать собственное тело – так, словно видело его впервые. Вытянув вперед руку, тварь долго ее разглядывала, сжимая и расслабляя маленькие пальчики. И, кажется, увиденное ей не понравилось.

Минуло несколько долгих минут, прежде чем демон заговорил.

– Ну наконец-то, – проскрипел он. – Ладно. Ничего... Лучше уж так, чем никак вообще...

В тот момент я не понял его. Голос демона был не менее омерзителен, чем его вид, – хриплый, скрежещущий шепот... Тварь обратила свой взгляд на меня и проговорила:

– Ты не... – Она помедлила, словно бы силясь что-то припомнить. – Ты не похож на феина... да... Что это за мир?

– Сутра, – отвечал я. – А я шорет. Мы захватили большинство феинских городов.

– Захыв... За-ахватили ? – Демон вновь рассмеялся. Он говорил с трудом – с запинками и расстановками, – будто на малознакомом или давно забытом языке. Но мало-помалу его речь становилась все более связной. – Захватили... Значит, завоевали... Много убили?

– Да, много, – машинально подтвердил я. – В смысле – многих...

– А еще больше осталось?

– Да. Феины пока владеют двумя городами... – Не знаю, зачем я начал рассказывать об этом демону.

Запах делался все более резким. Он был уже почти невыносим. Бесенок молчал и пристально разглядывал меня своими маленькими глазками.

– Убийца, – вдруг промолвил он.

– Да, я убивал. И как же иначе? Я воин. Я убивал в бою...

– Не-ет. Не только в бою. У тебя кровь на руках. – Он указал подбородком на мои руки, и я опустил глаза. И впрямь: кровь! Кровь на пальцах, кровь на ладонях... Откуда она взялась? Бес все подстроил! Подстроил нарочно! Иного объяснения быть не могло.

– Эда, – сказал он. Это слово вылетело из его вонючего рта и повисло в воздухе. Тварь смотрела мне прямо в глаза, не отводя взгляда.

– Да. – Кажется, демон и впрямь знал обо мне все. Не было смысла отрицать очевидное. И тем не менее... У меня пересохло в горле, и рот словно наполнился пеплом. Неудержимо дрожали руки. – Эда? – проговорил я. – Ах, Эда... Да, разумеется. Ну и что с того?..

... Это был брак по расчету. Эда вышла за меня замуж, понадеявшись на открывающиеся перспективы. Она была столь же амбициозна, сколь и красива. Наш недолгий союз был бурным и отвратительным. Эда презирала меня за то, что я стремился сделать карьеру на поприще войны, презирая политику. Она-то думала, что я стану советником императора – или кем-нибудь в подобном роде. Она ошибалась... В тот самый миг, когда Эда поняла, что я не удовлетворяю ее требованиям, она прониклась ко мне ненавистью и презрением. А ведь я по-своему любил ее – но что толку теперь об этом говорить? Я пытался завоевать ее благосклонность. Тщетно...

Бес ухмылялся. Все мои мысли и воспоминания становились его достоянием. Он не гадал и не предполагал. Он знал...

Я осмелился посмотреть ему в лицо – и встретился со взором маленьких насмешливых темных глазок. Зубастый рот растянулся в усмешке.

– Да, я убил ее, – сказал я. – Что ж... Каждый сам в ответе за свою душу. Смерть может прийти к любому из нас – ив любой момент. Надо быть готовым.

– Иногда души... – демон помедлил, будто силясь подобрать нужное слово, – извращаются... Искажаются.

Прежде чем я успел придумать достойный ответ, бесенок вдруг принялся совершать странные манипуляции. Он вскинул руки перед собой и забормотал что-то на непонятном языке. От звуков его голоса волосы зашевелились у меня на голове, и по спине пробежал холодок. Всем своим существом я почуял угрозу, и во мне возобладали инстинкты воина. Похоже, время разговоров прошло. Да и по правде сказать, я не понимал, зачем мне вообще понадобилось дискутировать с этой тварью. Покрепче стиснув рукоятку меча, я сделал выпад и пронзил демона насквозь, метя в сердце.

Бес удивленно посмотрел на меня... а я – на него, не понимая, отчего мой удар не стал смертельным. Я поднял меч – и тварь вместе с ним, точно поросенка на вертеле. Он соскользнул вниз по лезвию, издавая странное невнятное бормотание. Не похоже было, чтобы демон собирался умирать. Держа меч перед собой, я приямком направился к камину, намереваясь швырнуть эту гадость в огонь.

– Стой, стой! Заррус, погоди. Не делай этого. Я могу дать тебе силу. И власть. Много власти.

Я остановился. Должен признаться, более всего смутило меня то, что демон знает мое имя. Понимаю: это может показаться странным и нелогичным. Такая мелочь, учитывая то, что бес был осведомлен об убийстве Эды. И все-таки звук моего имени, произнесенного демоном, неожиданно лишил меня присутствия духа. Вместо того чтобы кинуть тварь в огонь, я поставил ее на сундук возле стула.

– Говори!

Он недовольно посмотрел на меч, еще торчавший из его груди, и я отступил, выдернув клинок. На теле демона не было никаких признаков раны, ни капли крови...

– Нам нужно действовать заодно. У нас будет сила, могущество. Мы сможем убить еще многих, очень многих. Ты станешь правителем, императором... Богом.

– Что-о? Да понимаешь ли ты, что предлагаешь? Это же государственная измена! – воскликнул я в праведном гневе. И лишь потом до меня дошел весь смысл сказанного. – Богом ?.

– Хм... Ну да.

– Н-но как это возможно?

– Для начала нам понадобится армия. Особая армия, необычная. Только ты не волнуйся. Доверься мне. Помоги мне. – Последнее слово вышло у него каким-то длинным, плаксивым: «Мнеееее».

– Но как? – повторил я.

– Скажи «да». – Бесенок необычайно оживился. Он запрыгал по сундуку; его уши, которые я раньше не приметил, задвигались вверх-вниз. Выглядело это преотвратно.

– Э?

– Скажи «да»!

– Да.

Издав вопль радости, демон встал на своих палочках-ножках, вытянувшись во весь рост. Нутром я чувствовал грозящую мне опасность, однако ничего не мог поделать: оружие уже доказало свою бесполезность. А демон ринулся на меня. До конца дней мне не забыть этого жуткого зрелища: тщедушное, чешуйчатое, хлипкое тельце и оскаленная пасть, полная острых сверкающих зубов... Я рефлекторно вскинул руки, готовясь отразить атаку, но ничего не произошло. Удара не последовало. Только что демон был здесь, прямо передо мной, а затем...

Раздался звук, который я не берусь описать, – нечто, похожее на влажное причмокивание, и наступила тишина. Несколько секунд я оторопело оглядывал комнату – совершенно пустую, если не считать меня. Разумнее всего было бы счесть моего маленького гостя галлюцинацией, вызванной усталостью и опьянением. Я снова опустился на стул, и в этот момент моя ночная сорочка распахнулась на груди. Опустив глаза, я – не стыжусь в этом признаться – издал вопль ужаса.

Я увидел кончик чешуйчатого заостренного бурого хвоста, исчезающий в моем животе.

С тех пор я узнал его лучше. Много лучше. Я почувствовал его силу, его жгучую ненависть и непомерные амбиции. Он во мне.

К сумеркам битва закончилась. Более семи сотен феинов лежали мертвыми на поле. Дым медленно и лениво затягивал долину, смешивался с запахом гари, висящим в неподвижном воздухе. Было безветренно, и дым скапливался в низинах и у подножий холмов, приникая к земле, словно желал укутать мертвых и умирающих белесым одеялом.

Генерал бесстрастно оглядывал поле боя. Победа далась сравнительно легко. Сопротивление противника было слабым и плохо организованным. Сам генерал потерял убитыми не то двести, не то триста человек. Феины – дурные солдаты. В бою шореты дают им сто очков вперед. И все же феины сражались с такой страстью и яростью, что наступил момент, когда шореты растерялись. В бою генерал видел, как пешие бойцы набрасывались на конников, атакуя их длинными пиками. Само собой, феинам следовало знать, что едва лишь деревянное древко сломается – пеший воин окажется беспомощным перед верховым. Да, феинам следовало это знать... но генерал отнюдь не был уверен, что они и впрямь знают. Мятеж должен быть подавлен, подумал генерал. Повернув коня, он направился назад, к лагерю. Генерал Везул предвкушал, как выпьет теплого вина и, может быть, немного перекусит, прежде чем отправиться обратно на позиции... Вдоль дороги, ведущей к Дурганти, шореты распинали на крестах убитых и умирающих. Только так Онрир согласится принять их души в загробном мире. Да и то еще неизвестно, согласится ли... Насколько мог судить Везул, все эти люди были безбожниками. Он отдал своим людям распоряжение освобождать лишь души командиров и предводителей феинов, но выполнить приказ было непросто. Феины не носили никаких знаков различия и ранга, и было непросто отделить командиров от рядовых воинов.

Со стороны одного из крестов донеслась ругань, быстро сменившаяся криком боли. Везул рассеянно глянул на распятого человека, которого солдаты прибивали к крестовине. Генерал недовольно поморщился: «Дурень, невежда. Он не понимает, какую честь я ему оказываю».

За спиной генерала закатные лучи окрашивали дым алым цветом, и мало-помалу на поле битвы нисходила тишина. Везул знал такую тишину, всегда сменявшую звуки битвы. Позже начнутся пиры и празднества, но сейчас выжившие ощущали лишь печаль и душевную пустоту... Пусть генерал Везул и не принимал личного участия в битве, однако вымотался и устал не менее своих солдат. К счастью, теперь есть время передохнуть. Он подумал о своих роскошных покоях в Дурганти, но это не принесло облегчения. Вместо того чтобы предвкушать долгожданный отдых, Везул размышлял о феинах и о том, как далеко они продвинулись, стремясь отвоевать свой утраченный город...