355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Милена Коффи » Главное правило реальности – не запутаться в своих иллюзиях » Текст книги (страница 2)
Главное правило реальности – не запутаться в своих иллюзиях
  • Текст добавлен: 20 января 2022, 11:01

Текст книги "Главное правило реальности – не запутаться в своих иллюзиях"


Автор книги: Милена Коффи



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава III
В тот момент, когда гусеница решила, что жизнь окончена, она превратилась в бабочку[4]4
  Just when the caterpillar thought the world was over, it became a butterfly (англ. посл.).


[Закрыть]

Самые умные люди, как и самые сильные, находят счастье в том, где другие нашли бы только катастрофу: в лабиринте, в суровости по отношению к себе и другим, в трудностях. Они наслаждаются властью над собой: для них аскетизм становится второй натурой, необходимостью, инстинктом.

Ницше

Я проснулась раньше, нежели бы мне хотелось. Оттого, что в квартире было ужасно холодно, и к тому же Джулианна перетянула на себя все шерстяное одеяло. Зимнее холодное солнце освещало комнату тусклым светом. Его лучи не доходили до углов комнаты, оставляя их во мраке. Я выглянула в окно, солнце вставало где-то справа, на востоке, но его не было видно из-за снеговых белых туч. Большие хлопья вовсю засыпали тротуары и дороги, потому машин было немного, а те, что были, – ехали с включенными фарами. Ветер усиливался, и стекла дребезжали от резких порывов. Да и снега не убавлялось, что уже начинало представлять опасность как для водителей, так и для пешеходов. «И для жильцов наверняка», – подумала я, вспоминая, как часто обрывались электрические провода из-за метелей и нам по нескольку дней приходилось жить в доме со свечками и греться у старого, но верного камина. «Камин, точно», – вспомнила я и встала босыми ногами на мягкий ковер, бесшумно ступая в темный угол. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я разглядела длинные спички для поджигания газовой горелки. Как только загорелся огонь – повеяло теплом, я поднесла руки ближе, чтобы их отогреть, а потом и вовсе села в старое кресло, стоявшее поблизости, и укуталась пледом, которым укрывалась всю ночь. Я придвинулась максимально близко, и тепло постепенно стало убаюкивать, плавно погружая меня в беспокойные грезы.

* * *

За окном так выло, что становилось жутко.

– Электричества снова нет. Все провода оборвал этот ветер, – заходя со двора в дом, прокомментировала Джули, струшивая с себя снег и протягивая мне дрова для затопки камина.

– Как там Джек? – спросила я, бросая сухие поленья в костер, а принесенные сестрой сложила рядом, чтоб они успели просохнуть. Джулианна села рядом на деревянный стул, протягивая руки ближе к огню, из которого летели искры и слышалось потрескивание.

– Спрятался в своей конуре. Вьюга его с ума сведет, как и всех нас.

– Мне страшно, – тихо сказала я. Это был единственный раз, когда мы говорили то, что чувствовали, не уходя от переживаний и не пряча их в недрах души.

Мне тоже, – так же тихо ответила сестра и подогнула под себя ноги. По ее задумчивому лицу прыгали желтовато-рыжие блики от огня, на высоких скулах выступил легкий румянец от тепла, светлые брови нависли над самыми глазами, а губы сжались.

– Нам нужно уехать скорее отсюда хоть куда-нибудь, – сказала я, подбрасывая дрова в огонь. Столп искр поднялся вверх, сильнее освещая комнату.

– Мы уедем, как только получим деньги за дом, а это уже совсем скоро. Буквально пару дней. Хорошо, что у нас согласились купить за такой короткий срок, – в ответ на это я саркастически согласилась.

– Ага, только мы отдаем дом чуть ли не даром.

– За его настоящую цену мы бы не за три недели все успели, а куда больше.

– Это правда.

Наступила тишина, слышалось только тиканье часов, вой метели за окном и хруст поленьев в камине.

– Какое сегодня число? – спросила сестра, чем застала меня врасплох. Я сразу попыталась вспомнить что-то, от чего можно оттолкнуться и посчитать дни. Но не могла. Все эти дни были такие бесцветные и как один похожие друг на друга, что их скорее хочется забыть. Что мой мозг и сделал. Потом я вспомнила, как на Рождество нам соседи принесли праздничные угощения и просили поужинать с ними, от чего мы благодарно отказались, потому как нужно было приводить дом в порядок, разбираться с документами по продаже, а вчера нам сказали, что зайдут посмотреть дом послезавтра, то бишь после Нового года.

– Сегодня тридцать первое декабря, – умозаключила я.

– Значит, с Новым годом, – сказала Джулианна и извиняющимся взглядом посмотрела на меня. Я кивнула ей в ответ и улыбнулась.

– Извини меня, – почти неслышно проговорила сестра. Я непонимающе посмотрела на нее. – Это из-за меня в маму выстрелили, я привлекла его внимание.

Я помотала головой, не желая этого слышать.

– Хватит, никто в этом не виноват, кроме тех, кто ее убил. А если уж так разбираться, то из-за меня ты пошевелилась. Но это все ложь. Никто не виноват, кроме того, кто нажал на курок, никто, Джули, запомни это.

– У каждого в шкафу висит три костюма, – вспомнила Джулианна любимую присказку матери и внимательно посмотрела на меня, – костюм палача, костюм леди и костюм монашки. И только от нас зависит, какой костюм мы выберем. Никогда особо не понимала, что это значит.

– Точно не знаю, но, кажется, я начинаю понимать.

Мы снова замолчали, и со двора послышался протяжный вой Джека.

– Мелисса, нам нужно что-то делать с Джеком.

– Мы можем завести его в дом, – пожала плечами я, не понимая, зачем задавать мне такой элементарный вопрос.

– Нет, ты не поняла. Мы уедем меньше чем через неделю, я надеюсь, но взять с собой мы его не можем.

– Почему это? – мои брови сдвинулись, и лицо приняло хмурый вид от той задачи, которую озвучила старшая сестра.

– Мы сами точно не знаем, куда поедем, и у нас нет столько денег, чтобы оплатить его перевозку и содержание там. Мы безработные.

– Нет, погоди… Но мы не можем оставить его здесь, его здесь некому оставить. Он на всех бросается, кроме нас.

– Да и к тому же он старый, его никуда не захотят брать, – печально сказала Джули. Я сжала кулаки.

– Надо что-то придумать! Придумать, чтобы…

– Чтобы что? – спросила сестра. – Чтобы он не ел и умер от горя, он и так все время ждет, когда вернется наша мама. Нет, он будет очень мучаться.

– А что ты предлагаешь?! Застрелить его?!

Сестра кивнула. Я почувствовала прилив ярости.

– Черт! Черт! Нет! – я вскочила и швырнула деревянную табуретку в стену, она разломалась и с грохотом упала на пол. – Мы должны взять его с собой! Должны!

Уголки губ Джулианны опустились, нижняя челюсть дрогнула, но она не проронила ни слезинки. Я стояла, сжимая и разжимая кулаки, сердце колотилось. После сломанной табуретки мне стало немного легче, но внутри все бунтовало от той несправедливости, которая с нами происходила, от той безвыходной ситуации, в которую мы попали.

– Джулианна, послушай, – попробовала спокойно говорить я, но в голосе еще скользила та резкость и злость. – Я думаю, есть хоть какие-нибудь способы не делать этого. Придумать что-то другое.

– Я много думала, – ее голос дрожал, но не было никаких слез. – Ты думаешь, я предложила первую попавшуюся мне идею? Нет. Это обдуманно, но у нас нет других способов. Успокойся и подумай сама.

Я попробовала успокоиться и стала рассуждать вслух.

– Можно усыпить, – предложила я.

– Не получится, – помотала головой Джули, – местных ветеринаров нет, а из города сюда ради такого никто ехать не будет, тем более все дороги занесло и у нас их тут нескоро очистят.

– Может, крысиный яд… Или его все-таки кто-то возьмет себе? – практически без надежды спросила я.

– Он будет мучаться от яда. Нет, не тешь себя надеждами, Мелисса, посмотри на всю эту ситуацию реально. У нас нет больше способов, а этот способ будет быстрым.

Я принесла из кухни стул и, сев на него, стала массировать виски, потому как от эмоций сильно разболелась голова.

– И кто это сделает? – мой голос дрогнул.

– Не знаю, – сипло ответила сестра и глотнула комок слез, который не давал ей говорить.

– Я не смогу это сделать, нет. Не смогу, – я закусила губу так больно, что из нее пошла кровь. Я пыталась успокоиться.

– Хорошо, значит, сделаю я, – она посмотрела на меня затуманенными от слез глазами и кивнула, давая понять «не волнуйся, все нормально, я сделаю это».

– Давай бросим монетку, – предложила я.

– Нет, – она помотала головой. – Если выпадет твоя сторона монеты, ты все равно не сможешь это сделать, ты слишком эмоциональна, если ты промахнешься и не попадешь в голову, то будет только хуже. Надо сделать это быстро и наверняка, чтобы он не страдал.

Я кивнула, мне незачем было спорить. На следующий день, после встречи с будущим хозяином нашего дома, мы отправились к охотнику Райану, живущему в паре кварталов от нас. От него несло виски и жареным мясом. Мы объяснили ему всю ситуацию, он почесал заросшую бороду и сказал:

– Что ж тут скажешь – дерьмово. Я бы вам помог, будь то кабан или курица, в общем-то, что мы едим. А так это, если убить, – грех получается.

Я печально вздохнула.

– Не для вас грех, конечно, – оправдался он, – у вас обстоятельства.

– Так что, дашь оружие? – сухо спросила Джулианна.

– Да, конечно, – кивнул он и протянул нам пистолет в кобуре. – Будьте осторожны.

Когда мы уже хотели выходить на мороз, он нас остановил и протянул бутылку ирландского виски.

– Я хранил ее для особо трудных дней, но чувствую, вам она нужнее, – его карие маленькие глаза выражали сочувствие. Мы взяли бутылку с собой. И напоследок он крикнул:

– Если сделаешь два глотка, руки не так сильно дрожать будут. И не смотри в глаза.

Весь этот день мы копали яму, делать это было непросто из-за снега, но к вечеру другого дня мы закончили. Чем ближе было время, тем меньше нам хотелось есть, спать и тем больше мы молчали.

– Завтра утром нам нужно все собрать, купить билет и уехать, желательно в тот же день, – сказала Джули, я ответила кивком, мне не нужно было этого говорить, я и так это знала.

Когда темные сумерки практически все поглотили, я увидела, как сестра открутила крышку у виски, которое стояло на кухонном столе. И сделала куда больше двух глотков. В это время я зарядила пистолет и вышла попрощаться с Джеком. Я понимала, что ей нужно было побыть пару минут наедине с собой. Джек встретил меня радостным лаем. Я опустилась коленями на снег, чтобы быть на уровне его глаз. И прижала его к себе, в носу невольно защекотало. Нельзя давать волю слезам, это можно сделать потом, когда все закончится. Он радостно облизывал мне лицо и преданно смотрел в глаза, я чувствовала руками тепло, обнимая его. Потом встала и туго привязала его к будке, чтобы он не мог сильно дергаться. Потрепала его по голове и отошла. Из дома вышла Джулианна. Она остановилась недалеко от Джека, который извивался от радости из-за появления второй его хозяйки.

– Джек, сидеть! – как можно тверже скомандовала я. Терьер послушно сел, не переставая задорно вилять хвостом.

Джулианна сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, закрыла глаза, снова открыла и прицелилась. Джек гавкнул, не понимая нашей игры с ним. Руки слегла дрожали, но она напряглась, еще раз прицелилась, задержала дыхание и нажала на курок. Послышалось взвизгивание и эхо от выстрела. Джули медленно опустила руки и, шаркая ногами, поплелась в дом, как будто выстрел забрал все силы, какие в ней были. Я отвязала Джека от будки, замотала его в старую простыню и отнесла в яму, которую мы вырыли. Закапывая его, я позволила себе плакать, потому что, войдя в дом, я должна была стать опорой сестре. Горячие слезы обжигали мне щеки на морозе, оставляя заледенелые дорожки на щеках. Потом я скинула весь кровавый снег и насыпала сверху чистый, притоптывая все. «Вот и конец, – подумала я. – От Джека осталась лишь будка и еще свежие следы лап на снегу».

Я вытерла слезы и вошла в дом.

Джулианна сидела в кресле около камина и пила виски. Когда я подошла к ней, она протянула мне бутылку, я взяла ее. Виски огнем разлилось по моему горлу и желудку, я отдала бутылку ей обратно.

– Сегодня я впервые в жизни пожалела, что меня научили стрелять, – сипло сказала Джули. Я кивнула в ответ и посмотрела на ее заплаканное пьяное лицо. Это первый раз за двадцать лет моей жизни, когда я увидела ее такой.

– Джули, он прожил хорошую жизнь, и самое главное, он не мучился.

– Мда уж, вот это оправдание за убийство, – и она разрыдалась.

Она плакала взахлеб и, заикаясь, произнесла то, что мучило ее больше всего:

– Я такая же убийца, как и те, что убили маму, – я пододвинулась к ней ближе и обняла ее. Огонь из камина отражался янтарным пламенем в бутылке виски.

– Не хочу даже слушать это! Джули, нам пришлось это сделать – и это то, что отделяет тебя от тех, кто убил маму. Ты не хотела этого делать, и мы искали способы избежать этого, а они нет.

Сестра посмотрела на меня яркими от слез голубыми глазами.

– Ты не считаешь меня убийцей?

– Нет, и никогда не буду считать, – твердо ответила я, выпуская сестру из своих объятий. – Я считаю тебя самым сильным человеком из всех, что я знала.

* * *

Я проснулась оттого, что мне было очень жарко. Хлопковая кофта стала мокрой насквозь. Встав с кресла, я огляделась: сестры не было, постель заправлена, и яркое солнце уже вовсю светило в окно. Теперь комната выглядела куда уютней. Я прислушалась – было слышно, как льется вода в душе. В кухне уже лежало несколько купленных пицц. Взглянув на часы, я поняла, что сейчас начало первого. Практически обед. Я выключила газовый камин – в квартире было достаточно тепло. Сев в кухне, я сонно засмотрелась в окно, в голове мысли еще были спутаны и туманны, но что я знала точно – это то, что мы с сестрой уже просто ненавидим этот снег. Из-за него создавалось чувство, что все то, от чего мы так хотели уехать, будет преследовать нас и здесь.

Глава IV
Дорога в ад вымощена благими намерениями

Все в мире является энергией. Энергия лежит в основе всего. Если вы настроитесь на энергетическую частоту той реальности, которую хотите создать для себя, то вы получите именно то, на что настроена ваша частота. Это – не философия.

Это – физика. Альберт Эйнштейн

Я все думала о том, что нам пришлось пережить, и о том, что куда бы мы ни уехали – прошлое везде нагонит нас. И дело было даже не в снеге, который окутал всю набережную, все дома, весь город, а в нас. Мы не могли справиться с болью, а потому прошлое казалось неотступным. Даже не так… Дело было не настолько в боли, насколько в принятии. Да, мы не могли принять прошлое, и мы не понимали, чем заслужили это. Мои мысли оборвались, когда Джулианна вышла из душа с раскрасневшимися щеками от горячей воды. Сегодня она выглядела куда лучше, чем последние недели.

– Спасибо за пиццу, – поблагодарила я и обняла сестру, от которой пахло легким ароматом ванили.

От третьего лица

Мелисса отправилась в ванную комнату, чтобы освежиться после сна. Она умылась в раковине ледяной водой, привычки не отступали, даже после того, как казалось, что нужно начать все сначала. Она подняла лицо к зеркалу: по веснушчатым щекам стекали капли холодной воды. Серо-зеленые обычно глаза от воды и после сна казались сейчас совсем ясными и светлыми. Лицо с четкими линиями скул выглядело изможденным – щеки впали. Длинные светло-рыжие волосы рассыпались, когда Мелисса снова склонилась над раковиной. Девушка посмотрела на себя в зеркало: веснушки были рассыпаны по всему лицу, Мелисса их терпеть не могла. Они были даже на алых губах, которые сейчас были искусаны и покрылись коркой. Девушка постаралась улыбнуться себе, но не смогла – ей совершенно не нравилось, как она выглядит. То ли дело Джулианна, когда та улыбается, у нее выступает ямочка на щеке, лицо чистое, волосы с платиновым отливом. Единственное, что Мелиссе правда нравилось в своей внешности, – это небольшой вздернутый нос и аккуратный подбородок.

Пока младшая сестра приводила себя в порядок – Джулианна заварила кофе в старой кофеварке, которую нашла в пыльной кухонной тумбе. Когда обе сестры уселись за стол, Джулианна заговорила первой:

– Я сегодня пойду искать работу.

Мелисса внимательно посмотрела на сестру:

– Ты думаешь, получится?

– Да, почему нет? Это же Нью-Йорк, а я имею диплом художественной школы и ко всему проходила практику преподавателя в начальной школе.

– Да, мне тоже стоит поискать место, – задумчиво произнесла Мелисса. Она относилась к тому типу людей, которым довольно сложно скрывать свои эмоции, а потому на ее лице отразилось волнение и горечь.

– У тебя получится найти работу, повторюсь, это Нью-Йорк, а не наш замшелый городишко.

– Да, – согласилась младшая, – потому здесь конкуренция больше.

– Как и возможностей. К тому же ты долгое время занималась спортом, может, тебя возьмут в какой-нибудь спортивный клуб или что-то вроде того.

– Очень я сомневаюсь… Может, я смогу попасть в редакцию газеты и договориться быть стажером на минимальный оклад.

– Или так, – согласилась Джулианна.

Девушка с рыжими волосами благодарно улыбнулась, ведь возможностей было и вправду больше, и это вселяло надежду.

От первого лица

Я смотрела на Джулианну и понимала, что вероятность найти мне работу здесь не так велика. После завтрака мы надели самое лучше, чем располагал наш гардероб, и, пожелав друг другу удачи, Джулианна ушла. Я осталась, допила черный кофе с молоком и от неожиданного звука вздрогнула. Это был звонок домашнего телефона, который стоял на тумбочке около входной двери.

– Слушаю, – я подняла трубку.

– Кхм, кхм, это Стив Гаррисон.

– Аааа, мистер Гаррисон, добрый день! – я была искренне рада его звонку.

– Я хотел узнать, как ваши дела и предупредить, что зайду к вам ближе к восьми вечера, если вы, разумеется, не будете против.

– Нет-нет, заходите, мы будем только рады! Дела в порядке, но мы вам обо всем расскажем вечером, – в ответ мистер Гаррисон засмеялся и пообещал точно зайти.

Я приняла этот звонок за добрый знак и, окрыленная надеждами, отправилась на улицу. Выйдя из подъезда, я свернула влево – в сторону набережной, которая находится на Эммонс-авеню. Вокруг дома было посажено много кустарников, выстриженных под квадратную форму, на удивление из-под слоя снега виднелись зеленые листочки. Снег скрипел под ногами. Когда я перешла дорогу и вышла к самому заливу, который образовывал своеобразный канал, я поняла, что совершенно не знаю, куда идти. Старинные фонарные столбы вдоль набережной уже стали освещать слабым желтоватым светом, а я все еще не представляла, куда можно пойти. Вдалеке я заметила кафешки и подумала о том, что хоть официанткой меня-то должны взять. Я стала подходить к ресторану «Стамбул», отделанному в голубых тонах и украшенному праздничными фонариками снаружи. Внутри все было сделано из темного дерева, висели с золотыми рамами зеркала, красивые цветные лампы, но впечатление от этого места создавалось тяжелое, очень уж много было желтого и темного.

– Девушка, вам помочь? – вежливо обратился ко мне один из работников этого заведения, в белой рубашке и черном галстуке. Я замешкалась.

– Эмм, нет, то есть, да. Я ищу работу, возможно, у вас есть места? – только произнеся все это, я поняла, насколько нелепо это прозвучало.

– Вы имеете опыт работы в сфере обслуживания? – вежливо поинтересовался мужчина. Я помотала головой.

– Увы, я думаю, нам нечего вам предложить, – он произнес это настолько надменно, что я покраснела от стыда и мне захотелось побыстрее убраться из этого места.

Выйдя из ресторана, меня обдало холодом, но это было лучше, я даже не заметила за эти пару минут, как пропотела. Мне хотелось все оставить и вернуться в квартирку, посидеть на диване, почитать книгу, но нужда толкала идти дальше. Совсем рядом стояло кафе с названием «Pizzeria & Restaurant», но и там для меня не нашлось места. В следующем месте я решила потребовать менеджера или администратора и биться за место до последнего. Я шла дальше по Эммонс-авеню, потом, свернув, я отправилась в противоположную сторону от набережной по Шипсхед-Бей-Роуд. Здесь по левую сторону был целый ряд баров, мелких магазинчиков и один ресторан, но везде я слышала одно и то же: «Нет, увы, рабочих мест нет. И поскольку сейчас начало года, то вы вряд ли что-то сможете найти, подойдите ближе к маю». Дальше, уже потеряв всякие силы и надежды, я перешла под надземными путями метро, по которым мы приехали еще вчера сюда с вокзала. И мне показалось, как будто уже несколько дней прошло с того момента. Мост наземного метро будто разделял жилую спокойную часть с набережной и суматошную рыночную часть. Вся улица была забита магазинами, стоявшими друг напротив друга, и припаркованными на обочинах машинами. Из-за утренней метели некоторые магазины были закрыты, и, побродив по этим магазинам, я ясно поняла, что сегодня всем не до того, чтобы брать кого-то на работу, все отвечали довольно нервно и совсем невежливо. Где-то барахлило электричество, где-то были проблемы с отоплением, и все занимались тем, чтобы исправить это, а я только мешала. Испытав изрядное унижение за сегодня, я подумала: «Хватит, хочу отдохнуть». В душе было пусто, руки и ноги замерзли, я ощущала себя ненужной в этом огромном городе, здесь всем было на всех все равно. Я стала медленно брести обратно, пока не поняла, что знакомая мне местность куда-то делась, здесь стало пустынно, напротив неприветливых домов стояли пустые, покрытые снегом машины. И только одна неоновая вывеска висела, у которой не горело пару букв, – это был бар. Я зашла внутрь, чтобы спросить дорогу. Внутри бар был слабо освещен и совершенно не украшен, в отличие от других заведений, в которых я уже успела побывать. О праздниках напоминал лишь еловый венок с красным бантом, висевший на главной двери. Все было деревянное и слегка потрепанное, в помещении было два или три мужчины, кто-то сидел за столиком, а кто-то играл в бильярд, попивая что-то вроде пива. Лишь за барной стойкой стояла девушка, протирающая от пыли стаканы. Она настороженно подняла на меня взгляд.

– Вы к Сэмюелю? – обратилась она ко мне. Я покачала головой, не понимая, о чем речь. Тут пахло алкоголем и деревом. Окна в баре были небольшие и с решетками, света попадало мало, и помещение плохо проветривалось.

– Я тут несколько заблудилась, думала, вдруг вы сможете подсказать мне дорогу, – твердо сказала я, потому как устала чувствовать себя везде виноватой и ненужной. Девушка посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– Трудный день? Садись, я налью тебе, – я хотела было отказаться от этого предложения, а потом поняла, что промерзла и согреться не помешало бы.

– Если можно, чай или кофе, – ответила я и села на высокий стул. Когда девушка принесла мне горячий ирландский кофе, объяснив это тем, что он лучше согреет, я смогла наконец-то ее рассмотреть. Ее темные волосы до лопаток отливали медным оттенком, косая челка закрывала крупный лоб. За всем внимательно наблюдавшие небольшие карие глаза остановились на мне, я сделала вид, что не замечаю этого, и продолжила дальше наблюдать за ее аккуратными движениями.

– Ну, как кофе? – спросила она, и при свете ламп, когда она подняла лицо, я заметила припудренное родимое пятно на правой скуле.

– Отлично, я почти согрелась, – ответила я, и она вновь принялась наблюдать за посетителями-мужчинами, что делала и раньше. Широкая челюсть барменши свидетельствовала о силе воли, а острый подбородок – о целеустремленности. Когда один из мужчин отправился в туалет, она перевела взгляд на меня и спросила о том, куда мне нужно.

– Эммонс-авеню, кажется, – я поняла, что не помню точного адреса. – Мне нужна набережная, дальше я найду.

Она улыбнулась и ответила, что это недалеко, и когда я допью, она покажет мне дорогу. Я принялась в задумчивости пить кофе с виски, все размышляя о том, что истрачу несколько долларов, не найдя работы, – и это становится особенно обидным. Думать мне дали недолго, из туалета появился тот тип, за которым так тщательно и настороженно наблюдала барменша. Он пьяным подошел к барной стойке и, пошло ухмыляясь, заговорил:

– Детка, налей мне еще, – что-то в его словах проскользнуло мерзкое и опасное, я взглянула на девушку, которая вся напряглась, ее худые аккуратные руки сжали бутылку так, что аж побелели. Я тоже напряглась.

– Я больше не имею права наливать вам бесплатно, – холодно ответила она. Он презрительно фыркнул.

– Детка, я все отдам, ты же знаешь, или я могу расплатиться с тобой прямо сейчас, – он облизнул губы. Я напряглась и легонько привстала со стула, чтобы не привлечь к себе внимания. Девушка помотала головой и сделала вид, что занимается своими делами. Он встал и посмотрел на меня:

– Твоя подружка? Хороооошенькая, – протянул он, отчего его комплимент показался особенно омерзительным, и направился к девушке за барную стойку, принимаясь ее уговаривать налить ему еще. После очередных отказов он остановился, и в его глазах промелькнула ярость. С явным намерением получить другое удовольствие от девушки он протянул к ней руки.

– Эй! – крикнула я, он повернулся, я подошла к нему ближе. От него пахло пивом и рвотой. В этот момент я поняла, что как бы давно я ни занималась боксом – тело будет всегда помнить, как бить и как уклоняться. Я сжала кулаки и нанесла несколько прямых ударов в туловище и в голову. Мой приоритет был в том, что он был пьян и не ожидал этого. Он упал, повалив вместе с собой несколько стаканов. Играющие в бильярд мужчины повернулись на звук разбитого стекла и грохота.

– Оттащите его отсюда! – крикнула барменша и удивленно взглянула на меня. Мужчины выволокли его на улицу, а что с ним было дальше, я не знаю.

– Он уснул, – входя, кинул один из мужиков.

Мое сердце колотилось, и я села допивать уже остывший, чуть горьковатый кофе.

– Я Аделина, – представилась девушка и сделала мне новый кофе. – Это тебе бесплатно.

– Мелисса, – ответила я, пожимая ее протянутую тонкую ручку, рядом с которой моя выглядела совсем не женственной.

– Так ты умеешь боксировать? – восхищенно поинтересовалась она. Я кивнула, дальше разговор состоял из того, что Аделина меня расспрашивала, как я сюда забрела, на что я ответила, что искала работу.

– Да, работу сейчас найти довольно сложно, особенно если ты не имеешь каких-нибудь связей или опыта. Много эмигрантов, понимаешь? Вся мелкая работа достается им, – пояснила Адель, протирая тряпкой барную стойку. – Слушай, мне кажется, я смогу помочь тебе, только подожди пару минут.

Аделина вышла из-за барной стойки и отправилась в дальний угол бара, в кабинет. В моей душе загорелся огонь надежды на работу, ведь это и не такое плохое место, особенно если платят, и за себя я смогу постоять. Спустя пару минут появилась Аделина вместе с мужчиной, по-видимому, директором бара. Он выглядел крупным и крайне недружелюбным, у него были негармоничные, грубые черты лица и, по-видимому, когда-то сломанный нос.

– Я Сэмюель, – представился мужчина на вид лет сорока и перешел сразу к делу: – На ринг выходила когда-нибудь? – Аделина не стала нас слушать и отошла заниматься своими делами.

– Да, были несерьезные бои, – я не понимала, к чему он клонит и какое отношение имеет к боксу. Но в голове промелькнула надежда на то, что он может знать людей, которые смогут взять меня куда-то подрабатывать помощником тренера, например, или кем-то еще, поэтому я добавила: – Но у меня достаточный опыт в спорте, мой папа был спортсмен, и я знаю всю теорию и практику.

– Сколько побед? – не отрывая от меня взгляда, спросил он, видимо, сомневаясь в моих словах.

– Эмм, не так много, наверное, как хотелось бы, я бросила бокс, – уже нервничая, пояснила я.

– Назови число, – это был тот человек, который никогда не шел на уступки и не желал слышать того, что ему было неинтересно.

– Пятнадцать, – выпалила я, хотя это было преувеличено, я бросила ринг практически сразу, как начались серьезные бои, и занималась боксом для себя, отрабатывая удары в свободное время, а после того как с деньгами стало туго, я совсем забросила бокс.

– Ты готова к большим деньгам и к кровавым боям? – Я кивнула, хотя и ощущала, как у мня засосало под ложечкой.

– Девочка, если ты только вылезла из-под маминой юбки и не готова к жизни, то нам с тобой не о чем говорить, – он сказал это, заметив сомнения на моем лице.

– Нет, я готова работать, мне нужны деньги, – своей твердости удивилась даже я.

– Слышала когда-нибудь о подпольных боях? – В ответ я помотала головой, и он продолжил: – Подпольные бои – это жестокий бизнес, если ты не готова выходить на ринг и побеждать, то тебе здесь делать нечего, но те, кто остается, получают все лавры. За победу ты сможешь получить до четырехсот долларов, а то и больше, в зависимости от того, сколько людей на тебя поставили, за проигрыш – минимум от ставки на тебя. Как видишь, решает все публика и твоя победа.

Я молча его слушала, в душе метались сомнения и страх. Страх, что мне нужно все решить сейчас. Мужчина терпеливо ждал моего ответа.

– Я должна сейчас ответить? – спросила я, и Сэмюель удивленно приподнял бровь.

– Мы редко каким посетителям делаем такое предложение, если нет, то нет. Здесь тебе не компания с предложениями о работе. Ты либо готова, либо не готова – все просто.

– У меня будет тренер? – Я решила расспросить о деталях, пока мой мозг скоропостижно пытался решить, соглашаться или нет.

– Естественно, только он будет не твой личный. Он будет направлять тебя, но вся основная работа на тебе.

– Как мне будут выбирать соперника?

– Хороший вопрос, я рад, что ты умеешь думать, – ухмыльнулся хозяин бара. – Основной способ – это по весовой категории, но бои, на которых ты можешь получить максимально большую сумму, – это бои, где соперника тебе выбирает публика.

– То есть, если публика захочет меня убить, она найдет мне непобедимого соперника?

– И да, и нет. Нам невыгодно, чтобы ты больше не вышла на ринг, поэтому мы остановим бой, когда это понадобится.

– Почему невыгодно? Вы же можете с легкостью найти мне замену? – Сэмюелю явно нравились мои вопросы.

– Да, замену найти легко, но только не молодой белой девушке, потому ты так мне интересна.

Время шло, и я согласилась. Он дал мне свою визитку с номером и сказал приходить завтра на тренировку, в здание рядом, которое выглядело заброшенным. Потом подошла Адель и подсказала, как выйти к набережной.

Когда я вышла к набережной, было уже совсем темно, я шла, появляясь то в одном круге света от фонаря, то в следующем, то вновь пропадая в темноте. Меня трясло от нервного перевозбуждения, с одной стороны – я нашла работу, но с другой – это не совсем то, что я искала. Я не знала, как на это отреагирует сестра, да я и сама толком не знала, как на это реагировать.

Придя домой – я была счастливее, чем когда уходила. Меня встретила Джулианна и похвасталась аглаонемой[5]5
  Травянистое растение с широкими ланцетовидной формы листьями, которые имеют не только зеленые, белые и серебристые тона, но и яркие розовые, пурпурные краски.


[Закрыть]
, которую она купила для большего уюта, и свечами, которые теперь везде были расставлены.

– Ты что-нибудь нашла? – спросила я, включая газовый камин.

– Да, я нашла одну школу в парах кварталов отсюда, они сказали, что я им очень понравилась, но, увы, свободных вакансий нет, и как только освободится – они мне позвонят, – в голосе Джулианны послышалась горечь. – Но расстраиваться глупо. Я купила газеты, там можно поискать работу и обзвонить подходящие вакансии.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю