Текст книги "Sin (СИ)"

Автор книги: Mila Moon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Мы встретили вместе рассвет, наблюдая, как менялись оттенки неба, как просыпалось солнце. Я видел, как она хотела спать и незаметно зевала, счастливо улыбаясь…

Да что со мной?!

Закрываю со стуком створку окна и смотрю на акустическую гитару, одиноко стоящую возле стены. Беру в руки, делаю пару знакомых аккордов и шепчу:

– Спой со мной, спой, чтобы все осталось в веках, спой, чтобы все смеялись и плакали… Спой со мной, хотя бы сегодня, ведь завтра Господь может забрать тебя…[9]

[Закрыть]

Замираю, пораженный внезапным порывом, и убираю нервно инструмент в сторону, проводя ладонями по лицу. Странная девчонка…

Глава 9

Когда я прикасаюсь к тебе, я чувствую себя счастливым. Это такое чувство, что, любовь моя… Я не могу прятаться, я не могу прятаться, я не могу прятаться. Да, в тебе есть что-то особенное. Я хочу держать тебя за руку. Я хочу держать тебя за руку.

The Beatles – I Want to Hold Your Hand (Across The Universe)Cover by Mason Grace

Джи

Если бы существовала такая возможность и заветная кнопка «повторить этот момент», я, не задумываясь, поставила «на репит» вчерашний день и ночь.

Закрываю глаза и снова сижу на берегу Норт-Саскачевана на холодном песке. Ночной воздух пробирается под тонкую ткань курточки, но я не замечаю ледяных рук и мурашек, покрывающих кожу. Рядом Син и сизый дым от сигареты в его пальцах. Мне безумно нравится наблюдать, как он не спеша выдыхает, будто наслаждается никотином, убивающим легкие; как он окутывает его, словно пелена, отделяющая от реального мира; задумчивый взгляд почти что черных глаз – я готова тонуть в них все время. Меня не надо спасать от сильных чувств, я не жду чьей-то помощи, потому что рядом с ним хочу становиться другой . Меняться. Быть не той наивной забитой девчонкой, которая только краснеет, запинается и не знает, что сказать. Син Эванс из тех, кого хочется разгадывать, только все равно до конца не узнаешь всех тайн. Что в его голове? О чем он думает? О чем мечтает? Почему все считают его плохим? Почему я не могу сломать стереотипы и попробовать…

Настойчивый звонок телефона вырывает из мыслей. Я так задумалась, даже не слыша, как он почти под носом разрывается. Провожу по экрану пальцем и слышу радостный бас отца:

– Привет, Джинни!

Как же я не люблю это «Джинни». Вздыхаю и удобнее устраиваюсь на подушках.

– Привет, па.

С отцом мы разговариваем и видимся еще реже, чем с матерью. Он решил, что не готов к семейной жизни и просто благополучно свалил гастролировать по миру с группой, в которой играет. Живет в свое удовольствие, ни о чем не задумывается, по-прежнему холостяк, и я его единственная «дочурка Джинни». Руперт Браун юморист по натуре, всегда привозит разные подарки и балует меня, но… Они с Тришей стоят друг друга: ни один из них не участвует в моей жизни. Школьные собрания, праздники… Родительские обязанности? Кажется, они не знают о таких простых обыденных вещах. Я привыкла к самостоятельной жизни, и когда один из них звонит, интересуясь делами в школе и успеваемостью, хочется задать в лоб вопрос: «Вам оно надо?».

– Как дела у моей любимой дочурки?

Переворачиваюсь и смотрю в окно, за которым собрались серые тучи, предвещая дождь.

– Все хорошо, а у тебя? В каком городе на этот раз?

Слышу какой-то шум на заднем плане, мужской смех, маты и отстраняю телефон, закатывая глаза.

– О, мы в Мюнхене, крошка, – бормочет папа, и шум остается где-то позади. Наверное, он вышел.

– Круто.

– Слушай, Джинни… – заходит издалека отец и делает неоднозначную паузу. Подозрительно. – Через неделю тур закончится, и я вернусь в Эдмонтон, как насчет уик-энда?

Нога, которой я покачивала в воздухе до этого, замирает.

– Э-э-э… ладно, хорошо, – неуверенно бормочу в телефон, хмурясь.

– Триша…

– Она на Багамах, – перебиваю его и слышу смешок.

– Понятно, значит, мне не придется с ней сталкиваться.

Как они могли сойтись, создать семью и в итоге так ненавидеть друг друга? Не понимаю логики взрослых.

– Можно выбраться в Шервуд Парк, или куда ты захочешь, – продолжает отец.

– Да, что-нибудь придумаем.

Его кто-то зовет, и мы прощаемся. Выдыхаю и бегу открывать дверь, в которую настойчиво тарабанит… Тинки. Конечно, только он может так нахально себя вести. У друга несколько пачек чипсов, одну из них он сразу же открывает и заваливается на диван в гостиной, включает плазму и подключает Xbox.

– Чего застыла? Давай выбирай тачку, погоняем, – друг щелкает джойстиком, выбирая гоночную машину. Устраиваюсь рядом и беру второй.

Какое-то время мы полностью поглощены гонками, но Чемптон вскользь спрашивает про вчерашнюю тусовку. Отвечаю, что все прошло круто, умалчивая про…Поездку на байке, мои ледяные руки в теплых ладонях Сина, разговор в кафешке и умопомрачительный рассвет, который мы вместе встретили. Вместе. Я и Син.

– Судя по всему, спасательный круг не понадобился, Браун, – бубнит, поддразнивая, Тинки, я только хмыкаю. Да, со мной оказался «спасатель» получше, чем какой-то там неодушевленный предмет.

Чемптон уходит после девяти, а я плетусь в душ, размышляя о завтрашнем дне. Появится ли Син на занятиях? Если да, поздоровается и заговорит со мной? И как вести себя?

Но Эванс не появился ни в понедельник, ни во вторник – он отсутствовал всю неделю, отчего возникало множество вопросов, на которые я не знала ответов.

Зато в один из дней, я встретила Черелин. Девушка вела себя непринужденно, будто неприятный разговор в туалете субботнем вечером лишь мой вымысел. Хотелось узнать о Сине, но я прикусывала вовремя язык и молчала. Боялась повторения за вновь проявленный интерес. Черелин совсем не касалась темы брата. Она вообще выглядела с виду веселой, но в то же время ее что-то тревожило. Я не знала, имею ли право лезть с вопросами. Мы еще не в таких близких дружеских отношениях, чтобы копаться друг у друга в душе.

– Пойдешь со мной на репетицию «Потерянного поколения»?

От неожиданности я даже подавилась пончиком, который жевала. Девушка протянула сок и кинула вопросительный взгляд.

– Так пойдешь? Син не любит… – она откашливается и опускает глаза на пальцы, сжимающие светлую ткань юбки, – если я приду не одна, а с тобой, он не станет меня сразу выгонять.

Брови удивленно взлетают верх, а глаза округляются после ее слов.

– Что? Почему ты так решила?

Черелин невозмутимо пожимает плечами и молчит, заставляя моих тараканов усердно шуршать в голове, наводя на сотню различных мыслей.

– Поедем сразу после занятий, согласна? – спрашивает нетерпеливо она через несколько минут.

– Не знаю… Мы не помешаем им? – неуверенно бормочу, думаю только об одном – я увижу Сина.

Черелин фыркает и сверкает большими синими глазами.

– Мы просто посмотрим и послушаем, вот и все.

Хмурюсь и чешу нос. Конечно, я бы не раздумывая ответила «Да», но что-то заставляет сомневаться в таком решении. Какое-то дурацкое чувство, будто не стоит ехать. Либо это мои тараканы в голове что-то напридумывали.

– Хорошо, – все-таки соглашаюсь, а девушка удовлетворенно кивает.

– Вот и отлично.

После занятий черный внедорожник едет по Девяносто первой стрит в сторону Юго-Восточного Эдмонтона, где репетирует группа. Машина останавливается возле двухэтажного коттеджа кофейного оттенка с панорамными окнами и открытой верандой, на которой стоит парочка лежаков. Для этого района коттедж даже слишком шикарен, потому что в основном тут одноэтажные небольшие аккуратные домики. Черелин постукивает наманикюренным ногтем по рулю и заглушает мотор. Смотрит придирчиво в зеркало, поправляет темные волосы и красит губы малиновым блеском, протягивая затем мне.

– У тебя слишком бледные губы, к тому же покусанные – это некрасиво.

Пару секунд настороженно смотрю на ярко-малиновый тюбик, но согласно киваю.

– Чересчур… броско, – бормочу, рассматривая себя в зеркало. Черелин забирает блеск и выгибает бровь.

– Тебе бы не помешал макияж, поверь. Особенно яркие губы, на них надо делать акцент и на глазах тоже.

– Э-э-э… ладно.

Спорить насчет этого даже не хочу, так как совершенно не разбираюсь. Желудок сворачивает в узел, когда мы выбираемся из машины и подходим ближе к гаражу, откуда доносится громкая музыка и оживленный разговор. Замираю нерешительно в паре метров. Черелин поворачивается и удивленно смотрит.

– Что такое?

– Н-ничего, – тихо выдыхаю, набираясь смелости для встречи с ним.

Заходим в помещение, и взгляд сразу застывает на широкой спине Сина, увлеченного своей гитарой.

– Всем приве-е-ет, – громко здоровается Черелин и машет рукой. Я маячу сзади, надеясь, что никто не заметит, но девушка как будто специально выталкивает меня вперед и торжественно провозглашает:

– Мы с Джи ехали мимо и решили заскочить.

Шокировано таращусь на нее, краснея, как рак, а Черелин невозмутимо продолжает врать. Боже… Боже, я знала – это плохая идея! Чувствую, как все взгляды в помещении устремлены на нас, и становится дурно.

– Круто, пиво будете? – спрашивает Шем, расплываясь в доброжелательной улыбке, и кивает на небольшой холодильник в углу.

– Ага, – Черелин дефилирует за пивом, а драммер завороженно наблюдает за ней, открыв рот за ударной установкой. Зато Син смотрит недовольно на сестру, сощурив сапфировые глаза. Перевожу на него испуганный взгляд, но он словно не замечает меня.

– Джанис снова решила забить? – спрашивает девушка, протягивая мне холодную банку.

– Она скоро будет, – отвечает Райт.

– Как всегда обкуренная? – продолжает расспрос Черелин и открывает с шипящим звуком пиво.

Мы устраиваемся на темно-коричневом диване, но я постоянно смотрю либо на зеленую банку в руках, либо… на банку. Зря я согласилась. Он даже не поздоровался. Как неловко, зачем я повелась на провокацию Черелин?

– Посмотрим, – ржет Шем и бьет по тарелкам.

От неожиданности выплескиваю алкоголь на юбку.

– Черт! – тихо выругиваюсь и подскакиваю.

– Что-то тебе не везет, – сочувствующе качает головой Черелин. Сзади слышны смешки парней, кроме одного. Для него я будто пустое место. Хочется развернуться, уехать домой и не быть посмешищем. – Моя спортивная форма в машине, если что.

– Тут небольшое пятно, – нервно бормочу, присаживаюсь на диван и выпиваю сразу треть банки.

Парни что-то обсуждают, но я не понимаю ни слова. Черелин дергает ногой и пьет пиво, наблюдая за ними, только я чувствую себя здесь лишней.

– Вы уже составили сет на следующее выступление? – спрашивает девушка.

– А как ты думаешь, чем мы тут занимаемся? – скалится красноволосый. Он самый неприятный, скользкий тип. Совершенно не нравится мне, даже взгляд у него… пошлый.

Шем запускает в него палочкой, и между ними завязывается небольшая потасовка.

– Достали. Так и хотите остаться кучкой неудачников? – звучит холодный грубый голос. В помещении повисает тишина, и возня прекращается. Все смотрят на Сина, который наблюдает за происходящим с безразличным видом и качает головой. – Мы репетируем или как?

– Мужик, хватит вести себя, как дерьмо целую неделю, – протягивает мрачно Оззи, но сразу затыкается, встречая тяжелый взгляд синих глаз. – Окей, репетируем.

Парень поднимает руки, берет гитару и настраивает ее, подходя ближе к усилителю.

– С чего начинаем? – спрашивает бесцветным голосом Райт, взлохмачивая пепельно-русые волосы.

– Может, дождемся Джанис? – Шем задумчиво чешет каштановую шевелюру, и в этот момент, как по мановению волшебной палочки, в дверях появляется Холл. Ее золотистые глаза нехорошо блестят, когда она замечает нас с Черелин.

– А вот и наша птичка прилетела, – ехидничает Оззи и оглушает всех писком гитары. Райт дает ему затрещину, и они снова препираются, как малые дети.

– Да, всем приветик. У нас сегодня гостьи? – Джанис проходит мимо, скидывая короткую красную куртку и демонстрируя длинные ноги.

– Ты опоздала, – цедит Син, провожая девушку недовольным взглядом.

Ну и атмосфера, как в морозилке. Даже не замечаю, как банка с пивом пустеет. В руках появляется уже следующая, заботливо врученная Черелин. В голове совсем легко, а щеки раскраснелись от эмоций и алкоголя.

– Прости, милый, я заезжала домой, чтобы переодеться после тренировки, – пропевает виновато Джанис и касается губами щеки Сина, но тот отстраняется.

– Забыла, что сказал Купер?

Девушка равнодушно фыркает и отворачивается, скользя по мне ядовитым взглядом.

– Мне все равно на слова того тупорылого индюка.

– А мне нет, – резко обрывает ее речь Эванс. – Еще одно опоздание, или ты нетрезвая, и что хуже, обкуренная, нанюханная, – Син многозначительно поднимает правый уголок губ, на что-то намекая, а Холл замирает. – Сделай вывод сама. Надеюсь, до тебя дойдет.

– Чувак, да что ты начинаешь… – становится на защиту вокалистки красноволосый, но его игнорируют.

– Сегодня все на взводе, – бормочет рядом притихшая Черелин и откидывает черные блестящие пряди. – Братец так вообще не в духе после выходных.

– После выходных? – эхом отзываюсь на диване.

Она кивает и подозрительно косится на меня.

– Чем вы с ним занимались? Чем-то непристойным? – хихикает подвыпившая девушка.

– Ч-ч-что? – заикаюсь, чуть снова не проливая пиво. Щеки загораются, как красный светофор.

Черелин звонко смеется и толкает плечом.

– Ну и смешная ты, я шутила.

Нервно сглатываю и смотрю на банку в руках, которая превращается в размытое зеленое пятно. Мотаю головой и устремляю нетрезвый взгляд на Сина. Пересекаюсь с сапфировыми глазами, но он медленно отводит их и задевается струны гитары. Внутри все дрожит, будто он касается пальцами моей души. Не слышу, что поет Холл, не смотрю на других, сжимаю банку в руках и не отвожу от парня восхищенных глаз. Все его внимание обращено на пылающую гитару в языках пламени. Так завораживает, что…

– Хочешь испепелить моего брата взглядом? – шепчет на ухо Черелин и расплывается в насмешливой улыбке. – Можешь говорить что угодно, но на твоем лбу огромными буквами написано «Мне нравится Син Эванс. Он такой секси…». Слишком заметно, как… – она ухмыляется и поправляет черные локоны волос, – ты на него влюбленно смотришь.

Отвожу стыдливо глаза в сторону, но девушка продолжает дальше резать по живому:

– Помнишь мои слова? – она жалостливо вздыхает и кидает мельком взгляд на Сина. – Он не тот, кем ты его вообразила.

– Почему ты так говоришь? – хмурюсь и впиваюсь пристально в нее глазами. – Мы общались с Сином несколько раз. Возможно, я плохо его еще знаю, но он не бесчувственный монстр какой-то…

Черелин тихо смеется, опуская голову. Темные пряди скользят по ее белоснежной рубашке.

– Точно влюбленная идиотка, – она откидывается на спинку дивана, переводя на меня синие глаза, поддернутые пьяной пленкой. – Ты хорошая девчонка, поэтому я предупреждаю. Была бы на твоем месте другая, я не стала так упорствовать.

Девушка с жалостью и грустью смотрит на меня и отворачивается.

– Наверное, я лучше поеду домой, – бубню, запинаясь, встаю и немного пошатываюсь, как неваляшка. Неужели это из-за двух банок пива так развезло?

– Ого, давай отвезу, – Черелин тоже поднимается, но сразу же плюхается обратно и пьяно хихикает. – Прости, Джи, ничего не получится. Эй, братик, нужна твоя помощь! – вопит она, перекрикивая музыку.

Син перестает играть и сдвигает брови, оглядывая сначала нетрезвую Черелин, затем меня. По его ледяному выражению сразу понятно: он готов убить нас обеих.

– Ох, ну и взгляд, прямо серийного убийцы. Бу-у-у… – хохочет девушка, катаясь по дивану. Шем ржет за ударной установкой, и его поддерживает Оззи.

– Это последний раз, Черелин, – кидает холодно Син, проходя мимо притихшей сестры, и приказным тоном обращается ко мне: – Идем.

Ноги ужасно заплетаются, меня клонит в левую сторону, затем в правую, а сзади потешаются и хохочут. Эванс быстро подхватывает за талию, чтобы я не свалилась, как сноп сена, и цедит сквозь зубы:

– Чертова Черелин.

Утыкаюсь носом в черную рубашку и икаю.

– Блин, – шепчет Син и смотрит сверху вниз. – Тебе нельзя пить.

– Ты не м-можешь… ик… его мне запре…ик… тить…пить…

– Просто… молчи.

Син усаживает меня на заднее сиденье внедорожника, как маленькую, и смотрит в, словно боясь, что я его оттолкну. Не удержавшись я снова облизнула губы. Когда расстояние до нашего поцелуя оставалось всего пара сантиметров, мы услышали детский и весьма ехидный голосок.

– Ой, а чем это вы тут занимаетесь? – и это рыжее чудовище, ой тоесть чудо, развернулось и побежало в коридор. А уже от туда мы услышали его громкий голосок.

– Ма-а-а-ам, па-а-а-ап, а Вир со своей подружкой в комнате непотребством занимаются! Этим, как его там. А точно! Секасом, вот чем! – и это чудови… тоесть чудо побежало по своим делам.

Откуда-то сверху послышался стон Вира, и его тихий голос:

– И откуда у него, это в голове а?

– Дети двадцать первого века и интернета, с этим нечего не поделаешь! – сдерживая смех, ответила ему.

– Какого века? И чего они? – удивился Вир и переспросил меня.

А я не выдержала и закрыла лицо руками и расхохоталась. Нет, это только я со своим везением могла попасть в подобную ситуацию!

– И это вовсе не смешно! – сказал Вир, но при этом присоединился ко мне и начал хохотать.

Глава 4: Праздник

Отсмеявшись, я не удержалась от шутливой шпильки.

– А кому-то сейчас смотреть родителям в глаза, после заявления этого чуда.

Сначала Вир перестал посмеиваться, потом на мгновение задумался и осознал на что, я намекнула. Дальше он покраснел, нет побагровел!

Кажется я поняла одну вещь! Мне нравится то, что он так легко краснеет. И похоже, порой я намеренно вгоняю его в краску! Надеюсь он об этом не узнает! Он мне этого не простит, ой не простит, и мстя его будет страшна, я в этом даже не сомневаюсь!

Вир продолжал краснеть, но при этом вставать с меня, он не спешил…… А раз так, то можно еще над ним пошутить.

– Вир, солнышко, – сахарным голоском проворковала я – ты, что, решил воплотить в жизнь предположения своего брата? – и глазками, такая, хлоп, хлоп.

Сначала он покраснел еще больше, потом решился таки слезть с меня. Но потом, он понял, что я просто подшучиваю над ним. Прищурил свои синие глаза и как-то хищно ухмыльнулся. А дальше, дальше…. Я даже не успела сообразить, когда он завладел моим ртом в поцелуе.

Это, что-то невероятное, сначала я растерялась, потом, потом, я просто потеряла себя! Меня словно разобрали и собрали обратно. Никаких мыслей, подо мной словно провалилась кровать и я какое-то время находилась в свободном полете, а потом наступила невесомость и весь мир пропал!

Поцелуй прервался также внезапно, как начался. Вир одним плавным движение поднялся. Поправил свою и мою одежду и слегка охрипшим голосом сказал:

– Я на минуточку, скоро вернусь. Пойду-ка я поймаю одного рыжего паршивца! – Посмотрев на меня нечитаемым взглядом. Но я поняла, что он, такого эффекта и добивался! И он вышел из комнаты. А я продолжила лежать на кровати и пыталась прийти в чувства. До меня даже не сразу дошло, о чем он мне сказал!

– Так вот ты какя страшная мстя Вира! – сказала сама себе в тишину. Собрав остатки здравого смысла и поняла, если сейчас еще хоть кто-то зайдет и увидит меня в таком виде, лежа на кровати, то могут неправильно все понять. А зная мое везение! То обязательно кто-нибудь зайдет, например, мама Вира. То это будет как минимум скандал…

По этому я сначала села, потом встала, наступила на злосчастный ролик и навернулась обратно на кровать, но в этот раз еще и ударилась головой об спинку кровати!

– Да что-б вас всех, об стену три раза! Да, что-ж такое-то А? – зашипела словно разозленная гадюка– Почему чуть что, у меня страдает голова? – В этот мир попала: Головой об камень приложилась! – Похитить меня решили: Обласкали меня по голове так, что чуть все мозги не растеряла! – Так и теперь вот опять приложилась! Даже думать не хочу, что будет дальше!

Мое падение неплохо меня взбодрило. Поэтому из комнаты я вышла слегка взбешённая, но стоило мне наткнутся на зеркало, вся злость улетучилась и сменило чем-то непонятным. Смесь ощущений, там было и смущение, злость, растерянность, радость от того, что я узнала, как он целуется и даже есть сожаление. Потому что, я для себя решила, что с Виром мы будем друзьями и я не хочу портить эти отношения чувствами. Скоро я выйду замуж и не хочу мучать ни его, ни себя. Ни тем более Рэма и Сэма, они конечно не хорошо поступили со мной, но мне с ними тоже было хорошо и комфортно и было много хороших и приятных воспоминаний и перечеркивать все из за одного проступка, будет глупо!

С такими мыслями я привела в порядок растрёпанную с размазанной помадой и осоловевшим взглядом девицу и пошла на поиски бессовестного, синеглазого волка.

Он нашёлся в гостиной, заставшая мной картина, заставила меня перестать переживать насчет всей этой ситуации. В гостиной были Вир державший младшего брата за ухо, его отец и брат, которые смотрели на эту картину и старались не ржать в голос, Наили не было. Присмотревшись повнимательней, я начала тоже, стараться потише смеяться. А все дело было в том, что растрепанный Вир, с размазанной бордовой помадой на губах, воспитывает брата.

– Кто тебя учил врываться в чужую комнату без стука а? И где ты по нахватался подобный словечек? Мы с Мирой между прочим, просто разговаривали! – Ругался мой друг.

– Отпусти зар-р-раза! Ухо оторвешь! У-у-у-у-у-й больно!

– Кто зараза? Я зараза? Ну я тебе сейчас покажу!

– Ну па-а-а-п, скажи ты этому крашеному, чтобы он меня отпусти-и-и-и-л! – жалобно заканючило это чудо.

– И не подумаю, тебе мама сколько раз говорила, стучатся прежде чем входить в чужую комнату! Вот теперь и отвечай за свои поступки. Сдерживая рвущиеся смешки, ответил Тамерлас.

– Что значит крашенный? – удивился волк.

Все, лучше-бы он этого не спрашивал! Отец и старший брат Вира не сдержались и расхохотались в голос. Друг так растерялся, что выпустил ухо страдальца. Это рыжее нечто вырвалось, отбежал на безопасное расстояние и показал брату язык и с визгом умчался, судя по всему на улицу.

Я стараясь сохранить серьезный вид, подошла в Виру и подвела его к зеркалу.

О-о-о-о-о боже! Как же он покраснел! Ну оно и понятно, он тут так старательно всех убеждал, что мы всего-то навсего просто разговаривали, а тут такое. И мне бы тоже не мешало-бы смутится, но не могу я быть серьезной или смущенной, когда у Вира такое выражение лица! Да и вообще здесь такая атмосфера, не располагающая с неловкости. Или это по тому, что сейчас здесь нет Наили?

Когда веселье поутихло, мы отправились на праздник. Вир, как и его отец с братом на празднество оделись, просто и легко, это чёрные зауженные брюки, заправлены в сапоги и белые простые рубашки на крестьянский лад. Что заставило меня удивится, они что совсем не мёрзнут? О чем собственно я и спросила у Вира, на что он рассмеялся и ответил:

– Мира, мы же оборотни, у нас горячая, звериная кровь, можно так выразится. – ответив мне он начал меня заматывать в куртку, потому что к вечеру уже похолодало.

Выйдя на улицу, я застыла в удивлении, поселок оборотней просто не узнать! Сейчас здесь все сияло бумажными фонариками, золотого, жёлтого, оранжевого, красного цвета, местами встречались белые. Складывалось впечатление, что эти фонарики греют местных жителей и заставляет все улицы сиять! А спустя пару минут они сменяли свой цвет на, ярко синий, голубой, лазурный, серебряный, белый. Потом они становились разными оттенками зеленого, а вконец всех возможный цветов. Девушки-оборотни, здесь в свете сияния, казались разноцветными бабочками в ярких нарядах и цветами в волосах. А мужчины были все одеты схоже между собой, но при этом, все выглядели очень солидно и в тоже время просто, даже не знаю как этот образ описать точно. Могу сказать одно, мужчины сейчас выглядели очень эффектно.

Вир даже не стал спрашивать у меня, нравится мне или нет? Потому что все было написано на моей восторженном личике. Он улыбнувшись мне и молча взял за руку и куда-то потянул. Я как послушная девочка, пошла за ним и как малый ребенок вертела головой, словно я впервые попала в парк аттракционов, стараясь все рассмотреть и запомнить. Какой– же все таки этот мир удивительный и красивый!

Вир привел меня к какой-то невзрачной лавке, я удивленно посмотрела на Вира, но он также молча подтолкнул меня во внутрь.

Это оказалась вещевая лавка, хозяйкой была пожилая женщина оборотень. Её почтенный возраст виден сразу, но при этом, эта женщина сохранила свою красоту и стать!

– Здравствуй тетя Эльзия! – радостно поздоровался Вир и пошёл обнимать женщину.

Услышав знакомый голос, она повернулась и улыбнулась теплой солнечной улыбкой.

– Вирлой, дорогой племянник, как я рада тебя видеть! Давно тебя не было в наших краях. – Эльзия позволила себя обнять и поцеловать в щеку.

А я еще раз поразилась Виру. Просто тот Вир, которого я помню и которого я вижу, это словно небо и земля. Я вообще думала, что он угрюмый, мрачный, волк одиночка. Но похоже он со всеми, чужими такой, а с близкими это совершенно иной Вирлой, которого он не хочет демонстрировать лишний раз.

– Тётя ты не могла бы мне помочь? Помоги мне одеть вот эту очаровательную девушку.

Похоже у нее, Вир любимый племянник, потому, что ей ненужно что-то говорить дважды. Я даже мяукнуть ничего не успела, кроме слов приветствия! Как эта женщина затолкала меня в примерочную, раздела и одела!

Результат мне понравился и судя по под зависшему виду Вира, ему тоже понравился. Одели меня в белоснежные теплые чулки, белые сапожки, в длинную белую юбку в пол с рисунками, огромных ярко-бордовых бутонов, очень похожих на пионы. Юбка по фасону очень напоминала цыганскую. Еще была надета белая крестьянская блузка с бордовой вышивкой и бордовый мягкий корсет. Поскольку у меня темные волосы, их собрали в высокую прическу и вплели ромашки, только у местных ромашек красная сердцевина. Довершала весь образ коротенькая белая кофта, очень напоминающая кашемир, но она настолько теплая, что в помещении мне в ней стало жарко. Потом я засомневалась по поводу цвета одежды и сапог. На улице была небольшая слякоть, не хотелось бы все это угваздать! Но меня уверили что все вещи зачарованы и им теперь не страшны, ни грязь, ни вода, ни огонь и медные трубы!

Поправив помаду на губах, что бы образ стал завершённым, мы попрощались с Эльзией и пошли праздновать.

Вир мне рассказал о своей тёте. Просто я поинтересовалась у него, почему его тётя в такой ярких праздник работает а не отдыхает. Как оказалось у этой женщины тяжёлая судьба. Её мужья и сын, погибли при пожаре. Она в тот период была беременна и на нервной почве потеряла ребенка. После этого она не может больше иметь детей и из за этого больше никто не захотел на ней женится. Нет, как женщина она многих интересовала, да и сейчас есть желающие по словам Вира. Только эти желания недалеко идущие а в горизонтальной плоскости. По этому если она и появляется на подобных праздниках, то только в окружении родственников и то не всегда.

М-да, даже в мире где женщин не так уж и много, но если ты не можешь рожать…. То извините, вы нам не нужны. Печально, это очень печально!

Дальше у нас были танцы! Я в своей жизни столько не танцевала, сколько сегодня. Ноги гудели и я пожалела, что выбрала сапоги на каблуках! Был и вальс, танго и даже что-то очень похожее на посадобль! Были и простые медленные танцы. Но больше всего меня поразило то, что их традиционный танец кизомба! Это настольно чувственный, страстный танец, а еще очень тесный в своих движениях. Хорошо, что нас никто из моих близких, сейчас не видит, увидев такие тесные и в чем-то интимные движения, неправильно все поняли бы. Вир оказался умелым партнером по танцам. В его объятиях и направлениях, тело слушалось беспрекословно и хотелось еще и еще танцевать.

Думаю здесь все эти танцы называются по другом. Но по музыке и движениям я определила, что большая часть танцев, наши земные, некоторые изменены, но все равно напоминает, что-то наше. Ох, если бы я в свое время с Ритой не ходила на танцы, то боюсь половины не смогла сейчас станцевать! Нет, я не являюсь великой танцовщицей, но в ритм попасть, я в состоянии и хорошо чувствую партнера по танцу.

Потом был пир, потом снова танцы, конкурсы, соревнования. Вир в соревновании, метание кинжалов, мне выиграл птичку, очень похожую на колибри. Только эта птичка по цвету была сапфирового цвета. Когда она села мне на ладошку, то клюнула меня в палец, да так, что проступила капля крови!

– Ай! Ты чего это клюёшься?

Вир подошёл ко мне и заглянул через плечо.

– Мира, это же почтовая птичка рили. (Птица из серии почтовых голубей. Внешне очень схожа с колибри, но имеет сапфировые оттенки, окрасов перьев. В жизни неприхотлива, пропитание находит круглый год самостоятельно. Живет вместе с хозяином в доме. Она совершает привязку на крови, выпивая каплю крови своего хозяина. После привязки ей нужно дать имя. Письма доставляет в любую точку мира при помощи телепортации. Призвать рили очень просто, достаточно просто мысленно ее позвать.) Она так совершает привязку к тебе. Теперь она будет верна тебе до самой смерти! Ты только дай ей имя, а то привязка будет не завершена. И тогда где бы она не находилась, она услышит тебя и придет.

– Да? – удивленно посмотрела на эту кроху и пронаблюдав как выступившая капля крови пропадает, после того как она ее выпила. – И как же ее назвать? Знаешь я буду не оригинальна. – посмотрев на Вира сказала ему – В моем мире есть такой драгоценный камень, сапфир называется. И цвет у него точно такой-же как у нее. – повернувшись обратно к птичке продолжила. – Раз у тебя окрас перьев такого же цвета как цвет сапфира. Значит ты будешь Сапфирой! – птичка, что все время сидела у меня на ладони и внимательно слушала меня. После того как она услышала свое имя, ее черные глазки бусинки, полыхнули алым цветом и погасли. Дальше Сапфира взмахнула своими крылышками и улетела.

– Ну вот теперь тебе будет достаточно просто ее позвать и она прилетит. – Улыбнулся мне Вир, обхватил за талию и потащил обратно на площадку для танцев. Я не была против ни того, ни другого.

Потом уже когда не было сил танцевать и на улицу опустилась ночь, народ начал медленно передвигаться в сторону древа единства.

– Мира чем ты планируешь заняться после того как истечет эта неделя? – спустя какое-то время заговорил со мной Вир.

– А чем я могу заняться? Буду учится, работать, жить. – помолчав немного продолжила. – И выйду замуж.

– Ты так торопишься выйти за этих….. принцев? Ты их любишь? – Волку явно с трудом дались эти вопросы.

– Вир, а это уже не имеет никакого значения. – вздохнула я. – Мне и выбора-то не дали сделать! Я не буду отрицать, что с ними мне было хорошо. И то что я испытываю к ним тепло и симпатию. Только вот свадьбу мы все равно сыграем, хотим мы этого или нет. Ты же уже знаешь, что свадьбой занимается сам Правитель! И какой бы без башенной я не была, но даже я понимаю, правителям не отказывают! Думаю ты прекрасно понимаешь в случае отказа, что ждет мою семью? – все эти дни я гнала, мысли обо свадьбе. Вир затронул неприятную тему, от которой настроение резко упало и очарование праздника начало пропадать. Появилось желание уйти домой, ну или выпить.