Текст книги "Sin (СИ)"
Автор книги: Mila Moon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 7
У моей любви удвоенная сила, как у оружия. Скажи, что ты ей доверяешь, и я её освобожу. Направь её на меня. Так покажи мне ту сторону, которую никто больше не видит. Я обезоружена, я побеждена. И ты ломаешь стены одну за другой.
Digital Daggers «Heaven Or Hell»
Джи
Тинки со скучающим выражением наблюдает, как я ношусь по комнате, хаотично собираясь в «Yardbird Suite». Первый раз настолько тщательно отношусь к своему внешнему виду. Чемптон постоянно вздыхает и бросает разные шуточки, на которые я никак не реагирую.
– Ты же знаешь, что это рок-туса, Браун? Помнишь, чем закончились два похода на вечеринки? В этот раз тоже нырнешь в бассейн?
– Заткнись, – грублю и спотыкаюсь, ударяясь об открытый ящик комода.
– Вот видишь, Браун, нагрубила лучшему другу, и Бог наказал тебя, – протягивает с сарказмом Тинки, пока я потираю ушибленную коленку, на которой скоро расцветет синяк.
– Очень смешно. Юморист.
– Ты похожа на одну из тех чокнутых фанаток Эванса, которые ходят за ним и его нахлебниками по пятам, – продолжает свой стеб Чемптон. Вот бы кто из преподавателей сейчас послушал «речь» лучшего ученика школы Альберты.
В итоге, единственное, что я сделала: нашла старую тушь в комнате у Триши, подкрасила ресницы и нанесла немного блеска на бледно-розовые губы. Наверное, в моем мозгу отсутствует раздел, отвечающий за макияж и разные женские штучки. В этом деле я полный ноль, даже глаз чуть не выколола щеточкой. Чемптон, вдоволь поиздевавшись, смылся домой корпеть дальше над исследованием по физике и смотреть «сверхов», сказав на прощание:
– Захвати с собой спасательный круг, Браун. Кто знает, вдруг снова решишь где-то поплавать.
В назначенное время черный внедорожник Черелин просигналил возле дома. Я быстро сбежала по ступенькам, накинула просторную куртку, конверсы и посмотрела в зеркало, пожелав себе грузовик уверенности.
– Привет, – сверкнула девушка улыбкой, когда я забралась на переднее сиденье. – Готова к жаркой ночки?
– Не знаю. Д-да, – пробормотала я и более уверенно добавила: – Да.
– Поверь, тебя ждет незабываемое зрелище, – возбужденно говорила Черелин, ведя машину по полупустой трассе. – Даже от Джанис глаз не оторвать, хоть я и не перевариваю эту стерву. Ребятки настоящие зажигалки. Ты бывала на их выступлениях?
Пока автомобиль ехал в сторону Стратконы, где расположился бар и ночной клуб по совместительству, девушка рассказывала про «Потерянное поколение», с чего все начиналось и каких высот они достигли. Впервые узнала о том, что Син с раннего детства увлекался игрой на гитаре и даже когда-то пел, пока…
– Ты, наверное, слышала, что произошло с нашими родителями? – говорит непринужденно Черелин, как будто мы обсуждаем прогноз погоды, а не случившуюся в их семье трагедию.
– Слышала, – тихо отвечаю, рассматривая проезжающие мимо машины и здания.
– Я не помню событий того дня. Чистый лист, – вздыхает с грустью девушка, но продолжает, – зато Син… Знаю только то, что если бы не брат, я тоже… – ее голос надламывается, – тоже могла погибнуть, как родители.
Я сжимаю пальцы на коленках и молчу. Не могу выдавить хоть слово, но Черелин чуть громче произносит:
– Не будем портить настроение грустными историями. Не знаю, чего я разоткровенничалась. Правда, после того Син перестал петь. Ого, ну и народа.
Внедорожник тормозит недалеко от входа в бар, где уже собралась приличная очередь. Владелец «Yardbird Suite» удачно выбрал место: недалеко студ-городок, поэтому есть постоянный наплыв студентов.
Черелин здоровается с охранником, и мы без вопросов проходим в помещение, где отчетливо слышны басы и ударные. Одна часть отведена столикам, на которых стоят небольшие светильники с приглушенным светом, с другой – площадка, где толкается молодежь, поднимая руки со стаканами и бутылками вверх. Совершенно новые ощущения и атмосфера. От них по телу проносится дрожь, а рот открывается от восхищения. На сцене выступает неизвестная мне группа, исполняя хит Nirvana. Публика их поддерживает и одобрительно свистит. Черелин рядом тоже пританцовывает и весело улыбается.
– Будешь пиво? – кричит на ухо.
После положительного ответа, девушка растворяется в толпе, которая с каждой минутой густеет. Музыканты заканчивают выступление и прощаются.
– Вы знаете этих бесшабашных ребят. Поприветствуйте – «Потерянное поколение»! – громко объявляет парень с длинными волосами.
Меня оглушает шквал женского визга и мужского баса, а на сцене уже появляются участники: Оззи, Шем, Райт, Джанис и Син.
– Успела, – запыхавшись, говорит Черелин и протягивает холодную жестяную банку.
– Эй, народ, готовы оторваться сегодня? – кричит в микрофон Джанис. Толпа оглушительно ревет «Да». – Тогда поехали!
Группа начинает с неизвестной композиции, но я прыгаю и качаю руками, как остальные любители музыки. Глаза бегают от одного участника к другому, замирая на одном человеке – всем моим вниманием завладевает Син. Он не смотрит на орущих людей, отдавая всего себя музыке и инструменту. Гитара с языками пламени на черном корпусе, будто вот-вот загорится в умелых руках от потрясающей игры.
Я даже перестаю двигаться, пораженная до глубины души таким открытием. Никогда бы не подумала, что можно слиться с инструментом и стать одним целым. Песня заканчивается, но играет следующая, заводя публику еще сильнее. Синие волосы Джанис взлетают непослушной гривой от хедбэна[8]
[Закрыть]. Шем со всей дури лупит по тарелкам, красная шевелюра Оззи качается в такт музыке, а пальцы бегают по струнам гитары. Совершенно другой уровень по сравнению с группой, выступающей до них. Даже такой нуб, как я, понимаю: они невероятно крутые.
– Композиция известной и любимой группы In this moment «All for you», – хрипит Джанис и хватает бутылку, стоящую рядом на полу. После пары глотков, вокалистка «тушит» радостную публику. Взрывное соло гитары Сина и ударных поднимают новую волну гула и рук. К ним присоединяется меццо-сопрано Джанис.
– Времена года приходят и уходят; очередная ночь – очередное шоу, я делаю шаг в свет огней, зная, что у нас всё будет хорошо.
Я слышала эту композицию бесчисленное количество раз, но сейчас она звучит совершенно по-другому. Когда заканчивается ритмичная часть, и Холл поет «Ты знаешь, что ты смысл моей жизни, это всё для тебя», идет медленный переход. Вступает соло-партия Сина.
Он поднимает голову, прикрывая глаза, словно отключается от действительности. Черные перья оживают, «паря» на шее; бисеринки пота скатываются по мокрой коже, пропадая под черной рубашкой; пальцы двигаются по струнам так свободно и легко, будто нежно поглаживают, а мелодия проникает сквозь меня. Каждая нота, звук вызывают катарсис, я даже забываю, как дышать. Он задевает шестью струнами мою душу. Поразительно. Соло Сина на другой недосягаемой высоте, поэтому все взгляды прикованы к нему. Но затем вступают ударные, ритм и бас, а голос Джанис выводит из плена и пут Сина Эванса.
– Спасибо за такую поддержку, – выдыхает Холл в микрофон, широко улыбаясь ярко-красными губами. – Встретимся через тридцать минут.
– Ну как тебе? – спрашивает Черелин, когда мы заходим в туалет. Моя футболка промокла и липнет к телу, как и волосы на затылке.
– Даже не знаю, что сказать. Невероятно, – плескаю в раскрасневшееся лицо холодной водой и довольно улыбаюсь.
Девушка облокачивается о грязно-голубую плитку, усыпанную разными надписями, и серьезно смотрит на меня, вводя в ступор. Пару секунд назад она улыбалась, а сейчас пугает своим странным выражением.
– Даже не думай о нем, – произносит сухо Черелин, глядя прямо в глаза.
– Что? – непонимающе бубню, ощущая, как капли скатываются по лицу за ворот футболки.
– Я о Сине, – Черелин прищуривается, скрещивая руки на груди.
– Не понимаю… – говорю почти шепотом, слыша удары собственного сердца.
– Ты смотрела на него, открыв рот. В прямом смысле, – хмыкает девушка и тыкает в меня пальцем. – Влюбилась?
Нечленораздельно что-то мычу, краснея до кончиков ушей от стыда, но брюнетка машет рукой.
– Можешь не отвечать, у тебя на лбу все написано, – каждое слово Черелин напоминает огромный валун, падающий на мою голову. Даже его сестра заметила, какой позор. Неужели я так безнадежна? – Пойми, мой брат не благородный принц, – девушка отталкивается от стены и наклоняется ближе к зеркалу. Поправляет хвост и проводит пальцем по нижней губе. – Я его очень люблю, для меня он самый лучший человек, но не советую влюбляться и грезить о нем. Ты слишком хорошая девочка, Джи.
«Поздновато. Я давно в него влюбилась». Опускаю глаза на раковину и собираюсь с духом, ведь сейчас Джинет Браун будет врать. Я не могу так легко сдаваться и раскрывать секрет.
– Ты отчасти права – я восхищена им, как музыкантом. Син, действительно, произвел огромное впечатление своей игрой на гитаре. Думаю, не только на меня.
Прозвучало вроде бы убедительно, даже голос ни разу не дрогнул. Повисшая пауза тянется вечность, пока Черелин буравит своими синими глазами, а мое сердце по-прежнему рвется из груди.
– Прекрасно, – она закрывает кран и кладет ладонь мне на плечо, встречаясь взглядом. – Просто помни мои слова.
Я смотрю на вошедшую группку девушек и киваю, радуясь, что пытка закончилась.
Через тридцать минут «Потерянное поколения» появляется вновь на сцене, заводя публику известными песнями, но я уже потеряла знакомое состояние эйфории. Даже боюсь смотреть в его сторону. В голове звучат постоянно слова Черелин, а улыбка сползает с лица. «Я ведь с ним общалась уже пару раз. Син вытащил меня из бассейна на той тупой вечеринке. Почему все так упорно твердят, что он плохой? Сначала Тинки, теперь его родная сестра». Хочется доказать им, что Син – хороший парень, а не монстр, коим все его считают.
Группа прощается с разбушевавшимися фанатами, требующих песню на «бис», и скрывается за кулисами.
Черелин тянет меня за руку, но я отнекиваюсь и упираюсь конверсами в деревянный пол. Бесполезно, девушка напоминает маленький танк.
– Черелин, это не самая лучшая идея, – пытаюсь отцепить ее руку, но та держит мертвой хваткой.
– Это потрясающая идея! Как раз познакомишься с ребятами. Они классные. Ну, кроме Джанис, просто не обращай на нее внимания.
В полутемном узком коридоре нас останавливает парень с длинными волосами, который объявлял музыкантов.
– У них серьезная беседа, – кивает он на закрытую дверь. – Там агент.
– Хорошо, Фрей, – поднимает руки Черелин и показывает глазами на черный вход. – Подождем на улице, потом тусовка у Оззи.
– Я не уверена, что могу туда ехать, – невнятно мычу, поглядывая на темно-серую в подтеках дверь.
– Не будь занудой, – Черелин тащит в конец коридора, и мы выходим на улицу.
Прохладный воздух охлаждает пылающие щеки, пробираясь под легкую куртку. Засовываю руки в карманы и осматриваю кучку фанаток, разодетых в короткие не по сезону платья и юбки. От их вида становится зябко.
Черелин что-то рассказывает, но я теряю нить разговора и вздрагиваю от грохота. Дверь распахивается, ударяясь о кирпичную стенку, и выходит Син. Очень злой Син. Все об этом говорит: напряженное выражение на лице, резкие движения, исходящая волнами ярость. Поклонницы визжат, скопом подбегая к нему, но он усаживается на черный мотоцикл и проносится мимо, обдавая ледяным потоком воздуха. Волосы взлетают, и я судорожно их поправляю. «Что произошло? Из-за чего он так взбешен?», – думаю, глядя на удаляющийся мотоцикл. Байк резко останавливается в конце переулка и возвращается обратно, а фанатки бегут навстречу на своих «ходулях».
– Вот ненормальный, что на него нашло, – ворчит рядом Черелин.
– Малыш, да забей на того урода! – хрипло кричит непонятно откуда взявшаяся Джанис.
Ошарашенно перевожу взгляд с подъехавшего к нам мотоцикла на взбешенную Холл. Черелин в не меньшем шоке, но быстро берет себя в руки и спрашивает:
– Что случилось вообще? Что за кипишь?
– Тот сраный агент… – начинает Джанис, но Син перебивает ее.
– Привет, сестренка, – говорит он, немного кривляясь, потом смотрит в мою сторону и мягко улыбается. – Прокатимся?
Ноги прирастают к асфальту, как и язык. Он точно обращался ко мне… Поэтому все глаза устремлены на мою скромную персону. Прямо ощущаю над головой тучу проклятий. Да его поклонницы меня сожрут, а Джанис распотрошит тело и сожжет на костре!
– Малыш, ты о чем вообще? – протягивает недоверчиво Холл и сверлит меня взглядом полным ненависти.
– Да, хотелось бы знать, что происходит! – повышает голос Черелин и косо смотрит на нас с Сином.
От несуразности ситуации гудит голова, и сдают нервы. Уничтожающие взгляды и странное поведение Эванса еще больше подливают масла в огонь. Ничего не понимаю!
– Давай, Джи, тебе понравится, – игнорирует он все вопросы и кивает на сиденье позади себя.
– Но…
– Да что за хрень!? – орет, слетая с катушек, Джанис и впечатывает в меня гневный взгляд: – Ты кто вообще такая!?
– Эй, успокойся, – остужает ее пыл Черелин.
Я оказываюсь между двух огней и выбираю мотоцикл Сина. Все равно, что случится завтра. Пусть Холл разорвет меня, Черелин прочитает лекцию, но сейчас я сажусь позади Эванса и крепко обхватываю его руками. Мотоцикл ревет, передавая вибрацию по телу, в лицо ударяет поток воздуха, а на сухих губах расплывается улыбка чеширского кота.
Надо ловить момент.
Глава 8
Я не хочу жить напрасно, а хочу стать кем-то. Я и не подозревал, что мы можем быть не просто друзьями. Помоги мне подняться, ты меня сейчас слышишь? Дно океана, эмоции в воздухе.
Bad Wolves feat. DIAMANTE «Hear Me Now»
Син
– Ну и ка-а-айф… – удовлетворенно протягивает Оззи, распахивая дверь гримерки.
Мы заваливаемся в душное помещение и падаем, кто куда. Откидываю устало голову на спинку кресла, блаженно улыбаясь. Сегодняшний сет выше всяких похвал, да и публика не подвела.
Восторженный галдеж прерывает вошедший в комнату мужчина. Останавливаю на нем изучающий взгляд, догадываясь, кто это – агент, о котором упоминал Фрей. Парню, может, немного за тридцать: каштановые волосы подхвачены темным обручем, одет не слишком броско, в синие джинсы и коричневую толстовку. Сперва даже не скажешь, что он из крутой компании. Все замолкают и удивленно смотрят на него.
– Меня зовут Мэтью Купер, я менеджер RCA Records, – он делает эффектную паузу и обводит каждого в комнате взглядом, который замирает на мне. – Как вы понимаете, я ищу новых исполнителей, готовых трудиться и становиться известными.
– Ближе к делу, чувак, – бросает пофигистично Оззи, отхлебывая из банки пиво. – Там девчонки заждались…
Купер прищуривается и вежливо поднимает уголки губ, давая понять, что в любую минуту развернется и уйдет. Кидаю на «горячего» гитариста предупреждающий взгляд, чтобы тот заткнул длинный язык.
– Конечно, не смею задерживать столь занятых людей…
– Мы вас внимательно слушаем, – перебиваю агента, напряженно сглатывая. Впервые за столько лет нашу группу кто-нибудь заметил, давая шанс для продвижения.
– Если коротко: ничего особенного, не впечатлили. Вы типичная кавер-группа с разношерстным репертуаром для кабаков и пабов. Таких – тысячи, – вижу, как уже заводится Оззи, готовый ринуться в атаку, но качаю головой. Парень фыркает и отворачивается, сминая жестяную банку и отбрасывая в сторону. – Давайте по порядку. Вокалистка. Яркая внешность и плохие вокальные данные. Вы ведь не занимаетесь с педагогом? У вас не поставлен голос. Даже для любителя вы слабоваты. Недостаточно хорошо петь, надо этот навык совершенствовать, но перспективы не вижу. К концу сета вы первая, кто сдулся и сфальшивил… не раз, – Купер натянуто улыбается Джанис и смотрит на следующую «жертву». У Холл на лице написан шок, ведь ее давненько никто не унижал и не ставил на место, кроме меня. – Ударник. Неплохо, но ничего выдающегося. Если найдете свой уникальный стиль, музыка зазвучит по-новому. Навыки для этого есть. Басист, – агент переводит взгляд на Райта, но тот встречает его с полным равнодушием. – Аналогично. На вас неинтересно смотреть, игра скучная, звук вялый. Больше экспрессии, больше душевности… Ритм-гитара, – парень откашливается и потирает подбородок, глядя на оскалившегося Оззи. – Какой музыкант, такая игра на гитаре: необузданная, бешеная и… невпопад. Ты же слышал, как налажал?
– Слушай ты… – красноволосый вскакивает и делает угрожающе пару шагов в сторону Купера, но я быстро торможу его и шиплю:
– Заткнись и послушай, мать твою.
Друг скидывает грубо руку и падает на диван рядом с Шемом, который в отличие от него сосредоточен и серьезен. Хоть кто-то осознает важность этого разговора.
– Да. И-и-и… осталась только соло-гитара, – продолжает «расстрел» агент, встречая мой тяжелый взгляд. – Многие группы, услышав твою игру, согласились бы сотрудничать. Я имею в виду известных и популярных артистов, – выделяет каждое слово Купер, смотря исподлобья, – у которых мировые турне и многотысячные стадионы. Понимаешь, о чем я?
Конечно, понимаю, не тупой. Сжимаю челюсть и всего лишь киваю, сдерживая порыв агрессии, готовый выплеснуться в любой момент.
– Из вас пятерых, – он кивает на каждого, – в перспективе только соло-гитарист. Остальные…
– Вывод, – цежу сквозь зубы, прищуриваясь.
– Свой репертуар, в первую очередь, – парень облокачивается о дверь и складывает руки на груди. – Уделять больше времени репетициям, каждому совершенствоваться, не бояться что-то менять, экспериментировать, находить свое звучание. Подумайте над направлением, в котором хотите работать, и над составом группы.
– Эй, мудак, ты нихера не знаешь! Пришел и строишь хрен пойми кого! – взрывается Оззи, снова поднимаясь, и недобро смотрит на парня. Купер реагирует спокойно, только пожимая плечами, не удивленный такой реакцией.
– Я в этой сфере более десяти лет. Если вы знаете группы Three Days Grace, Bullet For My Valentine, Foo Fighters, как раз они являются исполнителями нашего лейбла.
– Что, решил выпендриться, петушара? Да катись давай, пока я не начистил тебе рожу! – язвит Оззи, действуя на нервы. Делаю шаг и поднимаю его за грудки, наклоняясь к уху.
– Да что с тобой? Совсем не догоняешь?
Никогда он еще так не выводил, как сейчас. Зная его характер, драка может начаться в любой момент. Чувствую, как Купер следит за нами, делает в голове пометки, наблюдает за поведением в коллективе. А мы ведем себя как кучка малолеток, строящая из себя звезд мирового масштаба.
Отталкиваю друга, и тот, насупившись, садится на диван, опускает голову и зарывается пальцами в красные волосы. Перевожу взгляд на агента и вопросительно поднимаю бровь. Тот ухмыляется и протягивает визитку.
– Огромный плюс – вы молодая группа, из вас можно лепить нужный материал. Единственное, надо найти свой уникальный стиль, который будет узнаваем, потому что… – он делает паузу и вздыхает, – у любой рок-группы, неважно какого направления, метал, инди, гранж, панк, есть то, что их выделяет среди тысяч других.
– Мы вас услышали, – засовываю визитку в карман, глядя пристально в темно-карие глаза. Как только Купер кивает и выходит из гримерки, Оззи кроет его и всех менеджеров лейблов трехэтажными матами, Джанис подхватывает, и они вдвоем бурно сидят и возмущаются. Шем постукивает задумчиво палочками по подлокотникам старого потертого дивана, а Райт… Он как всегда в своем индивидуальном мире. Хватаю кожаную куртку, надевая по пути, и иду по полутемному коридору.
– Эй, чувак, ты куда? Да забей на слова того придурка! Мы отправим пару демок на крутые лейблы и переплюнем всех! – орет вдогонку Оззи, но я не обращаю внимания и распахиваю дверь.
Кучка девчонок облепляет со всех сторон, постоянно прикасаясь. Они возбужденно щебечут, перебивая друг друга. Быстро залажу на кавасаки и жму по газам со всей дури, чтобы забыться в адреналине и скорости. Но перед глазами мелькает рыжий флёр волос, и я торможу, делая глубокий вдох. Она пришла?
Возвращаюсь на пару метров назад и встречаю ошарашенные бирюзовые глаза. Рядом с Джи возмущается сестренка, из дверей появляется взбешенная Джанис, а фанатки визжат, просят сфоткаться и взять их на квартирник. Только один человек стоит, потрясенно открыв рот, и молчит.
– Прокатимся?
По ушам ударяет раздражающий женский галдеж со всех сторон. Холл угрожает и орет, Черелин вообще непонимающе переводит взгляд с одного на другого. Округлившиеся глаза рыжеволосой испуганно сверкают в тусклом свете фонарей. Я слабо улыбаюсь и настойчиво добавляю:
– Давай, Джи, тебе понравится.
Не понимаю, что нашло на меня, но сейчас хочется, чтобы эта перепуганная девчонка с яркой огненной шевелюрой села на мотоцикл и почувствовала свободу вместе со мной.
– Но…
Ее заглушают крики Джанис, Черелин и поклонниц. На пару секунд она прикрывает глаза, будто над чем-то размышляя, и быстро садится сзади, крепко вцепляясь пальцами за кожаную куртку. Хватаю ее холодные маленькие ладошки и обвиваю вокруг торса:
– Держись, либо свалишься на пятую точку. Я не кусаюсь.
«Пока что».
Кавасаки «мурлыкает» и срывается с цепи, оставляя сзади ненормальных групи, свихнувшуюся Холл и разгневанную Черелин. Сестренка точно убьет меня, но позже. Сейчас на хрен мысли из головы.
Джи прижимается всем своим хрупким телом, и становится сложно дышать. Сильнее жму на газ, а мотоцикл несется по Семьдесят пятой стрит в сторону района Беверли, лавируя среди немногочисленных автомобилей. Снижаю сразу скорость, когда въезжаем в частный сектор, и оглядываю дома. Давненько я здесь не бывал, старался объезжать стороной этот кусочек. Он навсегда останется в памяти, как бельмо на глазу. Притормаживаю возле участка, где когда-то жил… Смеялся…Где мы были счастливы вчетвером.
Хватка на талии ослабевает, и я впускаю в легкие кислород. Поворачиваю немного голову, косясь через плечо на девушку. Думал, она испугается, но бирюзовые глаза наоборот ярко горят, а на губах светится сумасшедшая улыбка. Даже я невольно улыбаюсь.
Проезжаем еще пару кварталов, останавливаясь возле Парка Рандл. Джи без разговоров слезает с мотоцикла. Из нее готов выплеснуться поток слов, но она молчит. Шагаю по знакомым дорожкам и замираю недалеко от берега реки, в которой плавает желтый блин луны. Присаживаюсь на холодный песок и пропускаю его сквозь пальцы, рассматривая противоположный берег.
Без понятия, сколько проходит времени, но я, наконец, ощущаю внутреннее умиротворение, сидя в полной тишине. Молчание может сказать больше, чем слова. Поворачиваю голову и смотрю на Джи, обхватившую свои коленки.
– Мне очень понравилось, – тихо произносит она и откашливается, – наверное, я не смогу выразить всего восторга словами, но… – девушка поднимает горящий взгляд и еле заметно улыбается, – просто знай: это потрясающее выступление.
Уголки губ ползут верх от простых, но искренних слов. Заинтересованно оглядываю молочную кожу, растрепавшиеся от поездки рыжие пряди, к которым так и хочется (почему-то) прикоснуться.
– Но этого не достаточно для… большего, – выуживаю из кармана сигареты и прикуриваю, наполняя легкие никотином. – Обычная проходная группа.
Выдыхаю сизый дым, растворяющийся в ночной тишине, и смотрю отрешенно на противоположную сторону, где расположился Даунтаун, сверкающий в огнях.
– Это не правда! – громко возражает Джи и резко опускает руки, глядя на меня в упор. Ее брови сходятся от негодования на переносице, и девушка выглядит милой и злой одновременно.
– Я впервые на выступлении рок-группы…
– Впервые? – выпускаю дым через нос и криво улыбаюсь. Джи кивает и восторженно говорит:
– Да, я же видела, как вас поддерживала публика, а твое великолепное соло на гитаре? Ты ведь такой… – она открывает рот и чуть тише выдыхает, – от тебя глаз не оторвать. Я думаю, агент хотел дать вам толчок, совет, или он слепой и глухой.
Внимательно слушаю девушку, пока пепел опадает на белый песок.
– Как раз наоборот, он очень доступно и конкретно объяснил минусы каждого, – делаю затяжку и тушу окурок. – Я со всем согласен… – хмыкаю и вздыхаю, – только не думал, что так остро отреагирую на здоровую критику и сорвусь.
Телефон в кармане настойчиво вибрирует, но я отключаю его и перевожу изучающий взгляд на Джи.
– Значит, от меня не оторвать глаз? – подкалываю ее, а девушка забавно морщит нос.
– Я… я… имела в виду, что… – запинается она и робко пожимает худенькими плечами, – да, да… Мне всегда нравился медленный проигрыш в этой песне, но когда слышишь и видишь вживую… Совершенно другое.
Понимающе киваю и сталкиваюсь с ней глазами, но она свои сразу же отводит. Сдерживаю смех, видя такую милую и непосредственную реакцию, и провожу пальцем по подбородку. Прекрасно знаю, что смущаю ее, но… Это так ново и странно, видеть, как чьи-то щеки заливает румянец от слов, присутствия или взглядов. Когда просто сидишь и душевно разговариваешь, делишься чем-то личным… Никто не вешается, не тащит в постель развлечься и покувыркаться, ведь ты – рок-музыкант.
Джи, словно из другого неизведанного мира. Такая простодушная и естественная, чистая и непорочная. Хочется исследовать новый вид и узнать: может ли такая хорошая девочка становится плохой. Наверняка в ней есть та чертовщинка, только она еще спит, не до конца пробудилась. Вот бы вывести ее из летаргического сна и понаблюдать за результатом. Это довольно интересно.
– Первый раз пришла в бар на выступление рок-групп, а сейчас сидишь с малознакомым парнем в парке ночью… – сужаю хищно глаза и перевожу взгляд на бледные губы. Она волнительно прикусывает нижнюю. – Ты не похожа на любительницу тусовок.
– Да, – Джи подтверждает мои слова кивком и запускает тонкие пальцы в песок. – Но однотонная серая жизнь тоже иногда надоедает.
– Захотела перемен? Послушная домашняя девочка решила разбавить ее красками? – вытягиваю одну ногу и подпираю голову рукой, рассматривая ее обеспокоенное лицо.
– Возможно. Это плохо? – Джи смотрит прямо в глаза, но в этот раз выдерживает мой взгляд.
– Нет, Джи, если не переходить черту.
– А что, если я захочу ее перейти?
– Это не так весело, поверь, – насмешливо щурюсь, глядя в ее по-детски наивные глаза, в которых плескается лунный свет.
– Почему? – настороженно спрашивает девушка.
– Потому что потом сложно остановиться, – тихо отвечаю, поднимая уголок губ. – Тьма заманчива, она быстро затуманивает разум, и ты становишься марионеткой в ее руках.
Она озадачено смотрит на меня, водя бездумно пальцами по песку, сжимает руки в кулачки и шепчет, что я едва различаю произнесенные слова:
– Ты ведь не такой.
Непонимающе хмурюсь.
– О чем ты?
В ее блестящих глазах столько уверенности. На мгновение даже мерещится, будто рядом сидит другой человек. Чертовщинка просыпается?
– Это, наверное, прозвучит странно, но я не считаю тебя плохим, Син.
Как мне нравится этот глубокий насыщенный голос. Голос, цепляющий своей правдивостью. Она говорит так убедительно, но я только усмехаюсь.
– Зря, Джи.
– Людям свойственно меняться, – возражает девушка, поражая своей доверчивой натурой. От души смеюсь, рассматривая решительное бледное лицо и яркие рыжие пряди.
– Ты меня плохо знаешь.
«Пока что плохо». Поднимаюсь и разминаю ноги, поглядывая на задумчивое выражение рыжеволосой. Она молчит и смотрит куда-то вдаль на город, кусая губы, на которых сразу же замирает взгляд. Джи встает и потирает руки.
– Замерзла?
Неосознанно тянусь и беру маленькие ладошки в свои.
– Н-немного, – запинается девушка и пугливо убирает их в карманы просторной черной куртки.
Скрываю улыбку и направляюсь в сторону парковки, где оставил кавасаки.
– Как тебе поездка? Ты не поделилась впечатлениями, – нарушаю тишину, когда мы подходим к мотоциклу.
– Ох, сначала было страшно, но потом… – Джи восторженно касается ладонью черной поверхности, – такой адреналин.
Наблюдаю за ее изящными пальчиками и перевожу взгляд на лицо. У нее открытая и красивая улыбка, без грамма лицемерия. Я впервые общаюсь с девушкой на различные темы и чувствую некую необычную связь и заинтересованность мной, как личностью и музыкантом. Все ее смущенные взгляды, слова, мимику легко прочитать. Она ничего не скрывает и это привлекает внимание.
– Я люблю скорость. Встречать новый день, несясь по пустой трассе. Ощущать себя свободным, – делюсь одним из своих секретов и наркотиков.
Джи поднимает глаза и заправляет рыжие пряди, с которыми играет ночной ветер.
– Встречаешь всегда один?
– Да.
– Сегодня… сегодня я могу встретить с тобой рассвет?
Вопрос вводит на секунду в ступор, но больше умиляет, как бирюзовые глаза хаотично бегают от переживания по парковке, как девушка взволнованно кусает губы. Потаенные желания вырываются непроизвольно наружу.
– Да, но до рассвета еще несколько часов, – запускаю руки в карманы и кошусь на нее.
– Точно, – мелькают грустные нотки в тихом голосе.
Задумчиво вожу пальцами по подбородку, наблюдая, как Джи расстроенно поджимает губы. Знаю, как ей неловко, но… Встречать рассвет с девчонкой на своем кавасаки – попахивает романтикой, но из-за картинок в голове просыпается интерес. Черт с ним, почему бы не попробовать что-то новое?
– Есть неплохая круглосуточная кафешка неподалеку. Подождем там, поедим, согреемся, а затем прокатимся по Эдмонтону. Идет?
В глазах цвета бирюзы столько неподдельной радости, что я сам вдруг довольно улыбаюсь, но беру себя в руки и залажу на байк. В этот раз не приходится говорить о падении на пятую точку, потому что руки Джи крепко обвивают за пояс.
Что ж, попробуем что-то необычное и насладимся моментом.
***
– Неужели, где ты был? Почему выключен телефон? Ты знаешь, как я переживала? Что за дурацкая привычка отключать чертов смартфон! И где можно лазить до утра?
– Черри, давай потом? – устало отвечаю, зевая, и поднимаюсь по ступенькам. У сестры как всегда нескончаемый поток слов и сто вопросов.
– Ты… – она выдерживает небольшую паузу, – был с Джи?
– Да, – без раздумий отвечаю, заходя в комнату.
– Син…
– Потом, Черри, ладно? – закрываю за собой дверь, скидываю одежду и падаю на кровать, закрывая лицо рукой.
Лежу так десять минут, двадцать, тридцать… Но мысли не собираются останавливаться, заполняя каждую клеточку мозга и не давая ему, наконец, отключиться. Выругиваюсь и распахиваю окно, впуская свежий утренний воздух в комнату, и закуриваю.
У нее посредственная внешность. Я бы на нее точно не обратил внимание и проигнорировал, рыжие никогда не вызывали интереса. Ни капли женственности, растрепанные волосы, детское лицо, обветренные губы… Хотя голос особенный: невероятно глубокий, мелодичный… Он успокаивает и не надоедает. Им хочется наслаждаться. Почему я о ней думаю? Ну да, мы проговорили целую ночь, поели в нашей любимой с Черелин кафешки картошки фри и крылышки в соево-имбирном соусе. Черт, Джи так много ест, не заботясь о лишних килограммах, как многие девушки. Смеюсь, вспоминая круглые щеки, и проглатываю случайно дым, громко кашляя.
