Текст книги "Ключи от лифта"

Автор книги: Мила Иванцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

8

В отделении милиции, куда доставили Игоря, царило веселое удивление: дежурный наряд все не мог успокоиться от странного факта – в чемоданчике, который находился в лифте вместе с задержанным, было обнаружено семь наспех обмотанных махровыми полотенцами бутылок виски, а еще в большом плоском кармане – акварельный рисунок в рамке под стеклом, который вряд ли представлял собой большую ценность в мире искусства.

– Чувак, ты что – придурок?! Ты с виду вроде нормальный, – допытывал Игоря через решетку его временного жилища дежурный, размахивая перед ним высокой бутылкой с жидкостью цвета разбавленного коньяка. – Наряд вызвала соседка, потому что двери рядом были открыты. А ты теперь жди – приедет хозяин, накатает заяву и сядешь, придурок! Пойдешь на зону за семь бутылок бухла!

Игорь молчал. Молчал, потому что уже вообще ничего не понимал, не мог сложить в голове картинку, где бы связались вместе девочка-провидица, волшебный блестящий ключик, спланированная с Левкой ради адреналина авантюра, застрявший лифт, безумно длинный и волнующий поцелуй с незнакомкой, которая только что ушла от мужа, ее чемодан на колесиках и какое-то ограбление, а к тому же – эти бутылки… Зачем женщина, уходя от мужа, забирает коньяк или виски? Чтобы допечь бывшего? А может… может, и правда нет никакого мужа, а она обычная воровка?! Красивая сучка, которая подставила его, спасая свой зад? Но… Но кто ж это выносит из чужого дома бутылки с алкоголем и махровые полотенца?! Абсурд… Полный нонсенс… Не по-женски это как-то. И вообще…

Игорю казалось, что все это происходит не с ним. Потому что с ним такого просто не могло случиться! Казалось, что это бред, дурной сон, из тех, что снятся, когда болеешь и бредишь от высокой температуры. Он молча смотрел на эмоционального дежурного, словно сквозь него, и ничего не понимал, будто контуженный взрывом.

Но резкий звук заставил его опомниться. Милиционер, размахивая руками, зацепил бутылкой прут решетки, в долю секунды отлетело ее донышко, и часть виски брызнула пленнику на лицо. Милиционер матернулся и ловко перевернул бутылку вверх дном, сохранив в разбитом сосуде остаток напитка.

– О! Петрущак угощает конфискатом! – издалека загоготали остальные коллеги, и на какое-то время все забыли о задержанном.

Временно оставленный в покое Игорь сел на лавку и снова замер, прокручивая в голове калейдоскоп последних необъяснимых событий. И вдруг в его сознании прозвучали слова юной провидицы: «Один ключ приведет к счастью, другой – наоборот».

9

Взволнованный, растерянный и переполненный впечатлениями Левушка побрел к своей студии. Открывая двери старым длинным ключом с «бородкой», он вздохнул, вспомнив, как еще вчера примеряли они здесь ключ Игоря, а сегодня еще и новый, изготовленный утром. И зачем им нужны были эти приключения?! Что все-таки случилось с другом? Что теперь с ним будет? И можно ли ему как-то помочь?

А еще не шла из головы Левушки странная девушка Оля и красивая малышка, которая в темноте на ощупь разоблачила его, несмотря на переодевание. Конечно, если девочка слепая, у нее должны быть очень развиты другие способы восприятия мира – тактильные ощущения, слух, обоняние – как-то же ей нужно ориентироваться в жизни… Жалость к ребенку, тревога за Игоря и жгучая грусть сдавили Левушке грудь. В полной растерянности, да еще ощущая свою вину за соучастие в авантюре, он подошел к старому подвесному шкафчику, где стояло полбутылки водки, недопитой на очередной «презентации», и полпачки крекера, который он любил есть с чаем, греясь в неспешной своей творческой жизни.

Выпив залпом рюмку, Левушка взял пакет с печеньем, сел на старую ободранную кушетку напротив своей незаконченной картины и уставился на нее.

«Что я рисую? Зачем? Кому все это вообще нужно? Не живу, а будто прячусь от жизни в своем подвале, будто какая-то донная рыбина или раковина, которую не задевают штормы. Да еще и жалуюсь, что жизнь скучна, что адреналина в ней мало! Кому вообще нужна моя жизнь? Гений местного масштаба! Вон у Алиски хоть дети, муж, семья, хомячок, работа на людях, правда, и хлопот со всем этим… А я и семьи пока не создал. Потому что трусло – молодых побаиваюсь, более зрелых с детьми – тоже. И прав был Игорь, упрекнув меня «вдовушкой» – это ж какая ответственность, войти в чужую жизнь, принять чужого человека таким, каким он уже есть, готовым – с его статусом, привычками, ребенком, в конце концов… Потому что мечтал о своем – выберу созвучную, похожую на меня, приглашу ее в свою жизнь, она согласится, а уж дальше будем что-то строить… – Левушка встал, опять подошел к шкафчику, выпил еще рюмку, зажевал печеньем и снова уселся на кушетке, разглядывая незавершенную картину-абстракцию. – А может, все это иллюзии? Идеальных вариантов не бывает. Я и сам тот еще подарок. Девушки теперь ищут бизнесменов, банкиров, телеведущих. Смелых, дерзких, решительных, богатых… Игорь хоть как-то похож на «девичий идеал», правда, не с таким размахом, но он еще молодой… Неплохо стоит в бизнесе, хоть и в чужом, машину купил, хоть уже и стукнул ее недавно. Не заморачивается сантиментами, может повести себя решительно и в работе, и с женщинами. А что пока не женат – так он просто не спешит, не нагулялся еще».

Мысли о товарище опять подняли тревожную волну в душе Левушки – что ж там случилось-то, в том втором подъезде?! Наверное, Игорь успел попасть в чужую квартиру, но зачем же он вынес с собой полный чемодан чужих вещей? Ведь как договаривались? Просто какую-то мелочь, как доказательство того, что ты там был. И несколько фоток интерьера на маленький любительский цифровик…

Тут Левушка вспомнил, что и у него в кармане лежит такой же маленький фотоаппарат – они с Игорем пару лет назад купили их по дешевке у какого-то продавца конфиската. Как ни странно – техника по сей день не подводила. На какое-то мгновение Левушка пожалел, что не сфотографировал Олю с девочкой, но неприятное воспоминание о ноже, блеснувшем в руке хрупкой блондинки, мигом приглушило его иллюзии. Но такими уж созданы художники – их глаз держит впечатления не хуже фотографий. И почему-то не шла из Левушкиной головы та Оля, и тянуло снова увидеть ее, и хотелось больше узнать о слепой девочке – что за родители у нее, кем ей приходится блондинка, готовая так ее защищать? Ему стало немного стыдно, что должен был в такую минуту думать, как спасать друга, а он бредит о случайной попутчице в лифте, которую, может, больше никогда и не увидит… Тепло разлилось по его телу, Левушка, разомлев, прилег на кушетку, подмостил под голову свой рабочий халат, вдохнул запах краски и провалился в сон. Последней мыслью его было размытое воспоминание о странных словах девочки: «Дядя пахнет, как мама…»

10

– Как я могу тебя осуждать, если ты для меня все?! А еще ты – мать, ты знаешь, ради кого и зачем так поступила. Но… Как-то оно это… Пусть бы уж бросила тот чемодан и сбежала, но ты же подставила невинного человека, хоть и мужчину… Ты знаешь – я не слишком верю мужчинам, но все-таки… И вообще – вся эта история… Хоть я и привыкла не задавать лишних вопросов…

– Да я и сама не рада, но что, по-твоему, надо было делать? Было бы лучше, если бы вместо него сейчас в кутузке сидела я? И что бы вы тогда без меня делали?!

– Не знаю. Конечно, хреново было бы… Нет, но какого черта ты с ним целовалась?!

– Так вышло, такая пошла игра. А что – думаешь, надо было дать ему пощечину или звать на помощь? Крики, конечно, самое то, что нужно было в тот момент.

– Ну… Можно было бы свести все на шутку или просто поговорить о чем-то нейтральном, не мне тебя учить с мужчинами обращаться. Ой, кажется, он был тебе совсем не противным…

– Может, и так. Может, и так… Мне показалось, что он потом и сам испугался своей решительности. Знаешь, нас будто кинуло друг к другу в тот момент. Или его кинуло ко мне, а меня уж потом ударило его током. При таких-то обстоятельствах – сама удивилась.

– Однако осталась в трезвом уме, раз сумела свалить, как только почувствовала опасность! Так что ж это за цирк такой был?! Ты меня удивляешь. Если это была часть трезвого плана на выживание – понимаю, но к чему тут эти сюси-пуси – «кинуло друг к другу», «ударило током»?! А потом подставила чувака ни за что. Или это ты так его наказала за наглость?

– Не знаю. Ничего не знаю! Сама удивляюсь, что так себя повела. С одной стороны, не теряла контроль и действовала, будто машина, запрограммированная на результат, с другой… мне правда было хорошо с ним… Не знаю… Смогу – непременно вытяну его.

– Ну ты даешь! Да, это не шутки. Давно никто из них не вызывал у тебя жалости, мой романтичный воин!

– Не вызывали. Но разделение моих симпатий идет совсем не по половому признаку. Одну сволочь я абсолютно трезво решила наказать. Потому что он – сволочь. И должен по-любому заплатить. Да, я не Бог. И не мне карать или миловать. Но моему ребенку нужны деньги на операцию. Ты это знаешь. И чем скорее, тем лучше. Ты бы нам дала, если б у тебя были?

– Ну, ты спрашиваешь!

– Вот. А эта сволочь должна. Должна тебе!

– Мне?!

– Да. Я не хотела говорить, чтобы не тревожить тебя, но… раз уж случился такой облом, да еще и с последствиями… Будем как-то раскручивать. Я неожиданно увидела его возле нашего дома две недели назад. И уже тогда знала, что заставлю его заплатить. Потому что за все надо платить! Я не знала, как это сделаю. Пока на днях не встретила одну странную провидицу возле метро.

– Так ты заранее знала, в чью квартиру идешь?!

– Да. Это был Серж… – и Лиза назвала фамилию.

Оля побледнела и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

11

На следующий день Лиза не бралась, как обычно, за работу. Она молча сидела в своей комнате за столом перед ноутбуком, сдвинув к окну незаконченный триптих.

Лиза не любила мольбертов, ей нравилось будто бы летать над своими картинами, словно спуская откуда-то сверху на ватман или на грунтованное полотно собственную реальность, забываясь и забывая. Она нигде и никогда не училась рисовать, не знала техник, не имела «школы». Но то, что выходило из-под ее рук, пульсировало особыми энергиями, поражало, зачаровывало и не отпускало. Героинями многих ее картин, которые последнее время охотно покупали для своих интерьеров рестораны, кофейни и клубы, были женщины. Загадочные, утонченные, неуловимые – они задерживали на себе взгляд, волновали, привлекали и… оставались непознанными, неразгаданными, таинственными.

Когда Лиза рисовала, в квартире царила тишина. Оля шла гулять с Ясей или просто шепталась с ней о чем-то в другой комнате, обложившись на диване подушками-«думочками» и мягкими игрушками. А иногда они тоже творили – Оля учила девочку лепить из пластилина. Это занятие малышке очень нравилось; не имея возможности видеть, она мяла материал пальчиками, время от времени нюхала свою работу и даже касалась ее губами, язычком. Лучше всего у нее получались горошинки и змеи-колбаски.

Этим утром Оля одела Ясю и вышла с ней гулять – солнечный майский день выманивал людей из квартир – почему бы и не выйти? Да и Лизу, очевидно, надо было оставить наедине с собой, дать возможность все взвесить, подумать. А она – голова. Непременно что-то придумает, выкрутит. Не впервой.

Свои собственные мысли и страшные воспоминания Оля передумала за эту ночь, когда и плакала, и вздыхала, и скрипела зубами, и читала единственную известную ей молитву «Отче наш». А утром девушка опять сказала себе: «Жизнь продолжается!» Она решила, что боль от воспоминаний не должна останавливать ее движение вперед или даже притормаживать его.

Последнее время их жизнь каким-то образом наладилась, но теперь наличие врага настолько близко, что девушка словно ощущала его присутствие кожей, ноздрями, нервами. И это не столько меняло ситуацию и их образ жизни, сколько обостряло внимание, подчиняло себе реакции, заставляло быть в тонусе, хотя… «Хотя – это еще неизвестно, кому теперь надо быть в тонусе!» – изогнула губы в недоброй улыбке Оля, держа одной рукой маленькую ручку Яси, а другой нажимая кнопку лифта.

Когда они вышли из подъезда, Оля надела темные очки и осторожно огляделась вокруг. Под очками напряженно дернулось веко – наверное, нервы. Меньше всего девушка хотела встретиться со своим врагом, который вопреки всем законам логики оказался их временным соседом в таком большом Киеве. Лиза знала об этом, но промолчала. Правильно ли поступила? Правда, дважды за последние дни она дала понять, что совсем скоро придется снова «подниматься на крыло» и менять место, вот только достанет денег на операцию для Яси. Вообще-то, Оля именно с этим и связывала перспективу переезда, потому что операцию такую делают только в Одессе. А теперь, оказывается, такое…

Вдруг девушка увидела, что от толстого дерева отошел мужчина, сделал несколько шагов в ее сторону и нерешительно замер. Оля узнала недавнего знакомца, сдержала улыбку, наклонилась, подняла Ясю на руки и пошла вперед.

– Оля, добрый день. Вы меня узнали? Мы вчера с вами…

– Потусовались в застрявшем лифте.

– Да. Глупая какая-то ситуация была…

– Не напрягайтесь. Лифты работают, все живы-здоровы, жизнь продолжается, – сказала Оля, еще раз внимательно осмотрев через очки двор.

– Оля, это опять Лев? – вдруг оживилась Яся.

– Да, это я, – отозвался на вопрос девочки Левушка и коснулся маленьких пальчиков ее руки, протянутой к нему.

Он заглянул в глаза девочке – они ничем не отличались от глаз других детей, разве что казалось, что смотрит ребенок не на него, а куда-то мимо, нефиксированно-далеко, словно задумавшись. Он сделал еще полшага навстречу, и Яся скользнула пальчиками от его виска к подбородку и удивилась, почувствовав не гладкую кожу, а небритую щетину. Она нахмурила брови, взяла Левушку обеими руками за щеки и задумалась.

– Оля, вы гулять вышли? Можно я немного пройду с вами? Я хотел что-то рассказать, поделиться. Не знаю, вряд ли вы чем-то поможете, просто так случилось, что вчера мы застряли в лифте… А еще я подумал, вдруг смогу вам быть чем-то полезен?

Левушка был не слишком убедительным и даже немного смешным в своей попытке объяснить, почему он сегодня поджидал их возле дома. Яся все еще держала его за щеки, а он все говорил, наклонив лицо к девочке и не глядя на Олю.

– Собственно, мы шли в парк, там есть детская площадка, качели и бювет с колонкой – Яся любит там мыть руки и умываться. Ну, пойдемте вместе, – пожала плечами Оля, сама удивившись, потому что никогда не заводила разговоров с посторонними людьми, тем более – с мужчинами, ведь она чувствовала себя не нянькой при Оле, а ее телохранителем. Но новый знакомый вызывал у нее скорее улыбку, чем тревогу.

Левушка хотел было предложить помощь – взять ребенка на руки, но опять вспомнил вчерашний блеск ножа и промолчал. По дороге он довольно путано рассказал историю о «волшебном» ключе, о том, как они с другом заказали с утра еще один, а потом решили подкачать себе адреналина. Поведал об их дурацком плане, напомнил, как он застрял в лифте с Олей, а потом, потрясенный Ясиной проблемой, решил, что их затея была полной ерундой, и пошел обратно. Рассказал также, что очень взволнован и не знает, что именно случилось с его другом в соседнем подъезде, потому что только успел увидеть, как менты заталкивали его в машину вместе с каким-то чемоданом. Левушка не скрывал отчаяния и удивления, потому что знал друга давно и никак не мог допустить мысли о том, что тот мог посягнуть на чужое и так по-глупому загреметь за решетку.

В это мгновение Оля остановилась, повернулась лицом к Левушке, и, несмотря на ее темные очки, он увидел, как внимательно и удивленно всматривается она в его лицо.

– Так это был твой друг?! – спросила девушка.

– То есть?

– Ну… я это… Я слышала, как рассказывали возле дома, что поймали вчера вора с украденным. Он… он тоже в лифте застрял, как и мы, потому что выключили свет во всем доме.

– В лифте застрял?! Да как же тогда… Как же это возможно? Если лифты остановились одновременно, то я только вверх ехал, а он, выходит, уже успел обчистить чью-то квартиру и с этим «попался»? Но ведь мы одновременно вошли в подъезды! Ты, может, даже видела его, когда зашла за мною следом, вспомни, видела?

– Нет, я не таращилась вокруг. – Оля резко отвернулась от Левушки и пошла дальше. Она вдруг сложила из маленьких осколков полученной информации цельную картину, осознала, кого засадила за решетку Лиза, а еще испугалась, что Левушка может попросить ее свидетельствовать перед представителями власти. Это в ее планы совсем не входило.

– Жаль, – растерянно сказал Левушка, поспешив следом за девушкой. – Я даже не представляю, что в этом случае делать! Мы же по условиям игры не брали с собой ни документов, ни мобилок, только те ключи да небольшие цифровые фотоаппараты, чтобы клацнуть интерьер квартиры в доказательство того, что ты там был…

– Игры у вас дурацкие, уж извини… Вроде бы взрослые люди, а такой дурью маетесь. Мне бы ваши проблемы, – вздохнула Оля и поправила панамку на голове у Яси.

– Да теперь уж вижу, чего натворили, словно бес попутал… Кому рассказать – не поверят! Я, конечно, могу пойти в отделение милиции, но кто ж это будет слушать – о провидице, о ключах… Еще скажут, что мы наркоманы и нам все это привиделось… А может… Может, пойти к хозяину той ограбленной квартиры и поговорить с ним? Объяснить, что Игорь не виноват, что он просто не мог успеть его обокрасть, а потом застрять в лифте? – казалось, Левушка разговаривает сам с собой и наличие рядом блондинки с ребенком – это только декорация, потому что ответов он не ожидал.

– Ты бы сначала похлопотал о свидании с другом и расспросил бы его самого, вряд ли он тебе станет врать, – произнесла Оля, остановившись возле бювета. – Правда, могут не пустить, ты ведь не близкий родственник. Придется денег дать.

– Ты думаешь? Да… наверное, так и сделаю, а то я как-то совершенно растерялся. – Левушка после вчерашнего уже не удивлялся молниеносности и конкретности Олиных реакций. – Но… если Игорь ничего не брал, кто же тогда обокрал ту квартиру и как у него оказался этот чемодан?!

Вдруг сзади мужской голос крикнул: «Лиля!»

Оля вздрогнула, замерла и прижала к себе Ясю. Левушка, взволнованный своей проблемой, заметил это, но продолжал думать о своем. За их спинами засмеялись и заговорили люди. Оля, чтобы скрыть волнение, отвернулась от нового знакомого, опустила Ясю на землю, крепко взяла ее одной рукой за запястье, а другой нажала рычаг колонки, из которой мигом вырвалась струя воды.

Яся радостно кинулась к воде, подставила под нее свободную руку, а потом протерла ею лицо и сказала, повернувшись ко взрослым:

– Оля, скажи Льву, пусть потрогает воду – какая она хорошая!

Оля, не отпуская рычага, молча перевела взгляд на Левушку. Тот снял темные очки, положил их в карман, наклонился к маленькому водопаду, набрал в сложенные лодочкой ладони воды и опустил в нее лицо.

12

Родиной виски считают Шотландию и Ирландию, которые никак не могут прийти к согласию, где именно впервые появился этот напиток и кто у кого украл рецепт его приготовления.

Шотландцы считают, что виски было завезено в их страну миссионерами, после чего оно получило распространение в монастырях. В те времена монахи использовали виски в медицинских целях.

Официальной датой появления шотландского виски считается 1494 год, которым датирована запись Королевского Казначейства о том, что некто Джон Кор закупил 500 килограммов солода для производства «aqua vitae».

Чтобы подчеркнуть свой приоритет в производстве этого напитка, шотландцы так и называют виски – скотч («шотландский»).

Но в Ирландии виски появился немного раньше – еще в VI веке. Считается, что его туда тоже завезли странствующие монахи, причем секрет приготовления самогона из злаков путем перегонки и дистилляции пришел из Северной Африки.

У исследователей не вызывает сомнений тот факт, что дистилляция ячменя – то есть процесс производства ячменного виски – возник именно в Ирландии, причем шотландские морские разбойники часто нападали на Ирландию именно с целью захватить побольше этого целебного напитка.

Сначала виски изготовляли в монастырях как лекарство. Монахи перегоняли спирт и годами держали его в дубовых бочках. Обычно виски делали из ячменя, реже изо ржи и овса. Постепенно его производство стало обычным делом среди фермеров: они перегоняли и продавали виски, превратив это еще в одну статью дохода.

Вокруг этого напитка в течение веков сложилось много легенд.

Ирландцы верят, что виски придумал сам святой Патрик, покровитель Ирландии, который изобрел этот напиток в числе других лекарственных средств.

А у шотландской вискокурни «Хайленд-Парк», которая выпускает виски с таким же названием, существует собственная история, уже похожая на легенду. Построенная в 1798 году невдалеке от столицы Оркнейских островов, она была самой северной вискокурней в Шотландии. Один местный житель, Магнус Эунсон, которого сегодня назвали бы предпринимателем, днем работал церковным сторожем, а ночью занимался нелегальным производством виски в своем домишке на холме, где сейчас и расположена всемирно известная вискокурня.

Не желая платить акциз сборщикам, которые время от времени наведывались в эти северные края, Магнус Эунсон прятал свой продукт даже в церкви. Однажды, ожидая проверки, он перенес все кеги (20-литровые бочки) из церкви к себе домой. Там он составил их посреди комнаты, накрыл белым полотном, а рядом поставил крышку от гроба. Когда представители власти, безрезультатно обыскав церковь, зашли в его дом, вокруг «гроба» в печали стояла вся большая семья Магнуса, а он сам, на коленях, читал Библию. Представители закона остановились в дверях, а кто-то шепнул: «Оспа!» Сборщики акциза ретировались и еще долго не беспокоили находчивого предпринимателя.

В наше время виски – продукт массового производства. Мелкие производители сначала противостояли этому, утверждая, что массовость портит продукт, но им пришлось смириться.

Современное название виски пишется как whisky – в шотландском варианте, и whiskey – во всех остальных. Если на бутылке написано «whisky», то напиток точно произведен в Шотландии, а если «whiskey» – где угодно, только не в Шотландии.

Слово «виски» не склоняется. «Виски» – слово с двойной грамматической нормой – может быть как среднего, так и мужского рода, но не женского.

Не исключено, что скоро виски может получить титул самого дорогого алкоголя в мире. Пока наиболее дорогой виски – Macallan 60-летней выдержки ($62 000 за бутылку, таких бутылок всего 40). Однако уже на продажу выставлена бутылка ирландского виски ХІХ века стоимостью 100 000 фунтов (что практически равно $200 000). Это единственная сохранившаяся бутылка из вискокурни Nun’s Island Distillery в графстве Galway.

Виски также неплохой объект для инвестиций. Бутылка 17-летнего виски Ardberg стоила в феврале 2005 года $75, а в ноябре 2007-го – уже $198. Таким образом, рост ее цены составил 250 % за 30 месяцев.

9 ноября 2007 года бывший министр финансов Голландии Gerrit Zalm основал биржу для торговли виски – World Whisky Index. На сегодняшний день портфель заказов WWI составляет $392 000. Покупая виски на WWI, получаешь сертификат, который подтверждает твое право на последующую продажу конкретно этой бутылки. Как и на любой товарной бирже, забирать бутылку не обязательно, можно оставить ее на хранение WWI. Инвестиции в виски очень популярны среди японцев, китайцев и россиян.

В мире ежесекундно покупается более 30 бутылок шотландского виски, и продается его почти вдвое больше, чем канадского, американского, японского и ирландского, вместе взятых.