Текст книги "Отец-миллионер под прикрытием (СИ)"

Автор книги: Мила Дали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7.

Я нахожусь в реальности, но видится все как во сне, как сквозь мутные линзы. Не чувствую под собой пола, двигаюсь механически. За стенами отеля солнечно, жарко. Обнимаю себя, смотрю на улицу. Вижу серый асфальт и трамвайные линии. Ближе к входу разномастные тачки. В черной и бежевой занято. Мужчины на меня пялятся. Они здесь не просто так, а на охоте. В засаде на разгоряченных девушек. Или отвергнутых. У хитреньких мачо нет денег на кутеж в отеле, но есть намерение познакомиться. Таких можно встретить не только у “Плазы”, но и у любого развлекательного заведения. Ночного – в особенности. Сейчас будут свистеть или предлагать покататься. Предсказуемо, банально.

Ноги подкашиваются, чувствую себя неуютно. Я наряжалась для Райнера, рядом с ним было бы уютно. Разгуливать в одиночку в таком виде по городу – слишком вызывающе.

Решаю отойти в сторону, подальше от надоедливых взглядов. Пожирающих. Металлические набойки стучат по асфальту, еще больше привлекают внимание прохожих, одетых в спортивные костюмы и джинсы. Рубашки, футболки, юбки. А у меня короткое платье в обтяжку. Красное. Как тряпка для быков на корриде. Бесит. Задирается. Снова и снова стягиваю подол вниз, а по телу разливается нехорошая дрожь.

Сворачиваю в первый двор после “Плазы”, читаю адрес с таблички. Старушки на лавочке косятся. Мамки с детской площадки тоже. Или я себя накручиваю?

Скрещиваю ноги, жмусь к углу кирпичного дома. Вообще-то у нас равноправие, но кажется, будто нежданным гостем влезла на чужую вечеринку. Ладошки вспотели. Я собиралась вернуться на ярмарку, однако телефон в руках загорается. Лизка.

– Марусь, вы где там потерялись? Не дождусь вас, наверное. Уморилась. Уже и салют нафиг не нужен.

– Марат не с тобой?

– Нет. А вы поругались? И мне интересны подробности. Втихушку влюбились, меня в известность не поставили.

– Я… я домой поеду. Завтра заскочу в гости, – невнятно бормочу.

Сорока-Лизка не отстанет, но сейчас разговаривать бессмысленно.

И снова пошарканная пятиэтажка, кошачья вонь в подъезде, испорченные обои в прихожей. Принципиальный Касьян не хочет слушаться. У него есть когтеточка и плюшевый домик. Мной лично купленные вместо осенних сапог, но коту больше нравится спать на коврике, где я разуваюсь.

Шлепаю по линолеуму пятками. Замираю. Душно в квартире, но меня будто в прорубь бросили. Мурашки приподнимают волоски на руках, пошатываюсь. Подобно Касьяну, скребусь ногтями по стенке, задницей падаю на пол.

Простой таксист Райнер. Да? Как мираж: то появляется, то резко исчезает. На две страны живет – факт. Швыряется деньгами, не жалея их. Вон сколько подарков купил на ярмарке. И вату купил. И телефон у него новый.

Хватаюсь руками за голову.

Отморозок Глеб испугался Марата. А он вообще никого не боится, выглядывая из-за папкиного крыла. Я вспоминаю черную машину. Страшную. И это не совпадение – за мной следят.

– Ужасно! – вскрикиваю и тут же затыкаю рот ладошкой.

По щекам рекой текут слезы. У Райнера две души – он сам признался. Вторую мы с Лизкой не знали. А я теперь знаю. Откуда у простого парня деньги на все эти финты? Марат – криминальный авторитет в бегах! У него есть невеста в Испании. Дочка главаря банды – точно. И куда же я вляпалась?

И этот самый Марат плевать на меня хотел. Он получил свое. Два раза. Красивый до одури мужчина. Добренький и галантный. Казалось.

У Кошкиной хобби разгуливать не по парку, а по граблям.

Я снова ползу на четвереньках в кухню, ощущая дежавю. Еще эти орхидеи… Выкину. Как и Марата-обманщика. Да, вруна. Три смс, четыре вызова так и остались без ответа. Бог отвел, наверное.

Поднимаюсь, делаю себе коктейль из воды и валерьянки. Касьян выпрашивает капельку. Слоняюсь по квартире. Затеваю уборку. Со скрипом зубов расставляю глиняные фигурки на полочку. Вспоминаю довольную морду Райнера.

Не испаряйся! Белоснежка! Позволь мне сделать это первым! Ну…

Я должна предупредить Лизку – она не догадывается о бандите-Райнере.

– Подруга, не отвлекаю?

– Ох… ай… нет, говори.

Задыхается, шепчет. Выдувает в динамик помехи.

– Лиз?

– Ну что? Я с Санькой помирилась. Ох…

– И сейчас миришься?

– Да, но ты говори, говори…

Сбрасываю звонок. Это для меня слишком. А Лизка как всегда. Без комплексов.

Переключаюсь снова на уборку. Вытираю полы насухо, краники в ванной бумажной салфеткой уже отполировала. Сейчас вот до люстры добралась.

Пластиковая, сделанная под хрусталь. Ценитель сказал бы – винтаж. Я говорю – такие были в моде в годы молодости моей бабушки. Пятьдесят восемь звеньев были сняты, искупаны в тазике. На часах за полночь. Я возвращаю на место последние три.

Хотя бы вечер скоротала, почти не думая о Райнере. Аппетита особо нет, выпиваю йогурт, чтоб желудок не заболел, расправляю постель, иду чистить зубы.

Кот снова полюса попутал. Вообще, он благодарный, ласковый. И знает, что такое лоток.

– Касьян! Гадить нужно к двери передом, в наполнитель задом. Понимаешь ты меня или нет? Не быть тебе снайпером! – кричу в надежде хоть на слабый проблеск понимания кота.

К часу ночи наконец-то падаю на диван. Долго ворочаюсь. Слишком много нестыковок в поведении Райнера. Слишком много мыслей в моей голове.

Засыпаю под утро.

* * *

Торговый центр открывается в десять, но персонал приезжает на тридцать минут раньше. Дарья румяная, как персик. Я пытаюсь воскресить себя кофе.

После вчерашнего сообщения – восьмого по счету – решила больше не навязываться Марату. Он появлялся в мессенджере, однако специально не открывал наш чат.

– Марусь, коллекцию из Италии новую привезли.

– Отлично, я ей займусь. Отпарю, развешу…

– Какая-то ты замученная. Не заболела? Твои синяки под глазами даже через тоналку видно, – хмыкает коллега.

А мне бы снова отвлечься. На двенадцать рабочих часов отвлечься – работу терять нельзя, но если попадется покупатель, надменный как Райнер, будет послан бранью.

Сворачиваю сорочку аккуратненько. А под сердцем ноет тоска. Зашел бы хоть Райнер за костюмчиком, я бы его обслужила… пощечиной.

В принципе, больше ничего интересного. Тот же обед, отдел и Дашка. Сегодня она получила хороший процент – втюхала двум клиентам комплекты. Она закрывает люксовый отдел, а я убегаю на пять минут раньше.

По эскалатору спускаюсь вниз, прощаюсь с охранником.

В воздухе дымно. Кострами пахнет. Каждую весну так. Я уже наученная и перед тем, как ступить на переход, смотрю по сторонам. Мафии вроде нет. Или я не улавливаю? Один из последних маршрутов едет долго. Сажусь на десятку, предупреждаю Лизку о приезде в мессенджере. Нужно поговорить с ней о Марате.

Топаю в темный двор подруги. Магазинчик с пирожными уже закрыт. Ничего, фигура стройнее будет. Пальцами жму четыре кнопки на домофоне. Поднимаюсь по лестнице.

– Лиз, а ты чего? – вместо приветствия таращусь на подругу, захожу внутрь.

Она немного потрепана. В черном балахоне до щиколоток. Смотрит в ответ огненными глазами. У подруги между бровей красуется нарисованная точка алого цвета..

– Пиститту помнишь? Ну, мою личную хранительницу?

Во взгляде Лизки заметна абсолютная непоколебимость. Есть разные религии. Божества разные. На выбор. Но Лизка почитает Пиститту. Сама придумала, сама поверила. Кто ж ей запретит?

– Так вот, Марусь, на ярмарке она снова помогла. Понимаешь? Я шиш сосала до зарплаты, а тут руку в карман – а там десять тысяч! Из ниоткуда!

– Может, забыла про них?

– Ага, в куртке, которую каждый день таскаю.

Не могу утверждать, но бывают сказочные моменты. Фантастика, не поддающаяся нашей с подругой логике. Может, волшебство действительно существует?

– А воняет чем?

Чую резкий запах. Жженый. Очень сложно описать… как ладан, только слаще.

– Благовония Тутанхамона. Вытравляю энергетику Саньки. Не мой человек, и шестнадцатая попытка была точно последняя!

Верится с трудом….

– Ну что, ставь чайник. Мне надо срочно поговорить о Райнере.

* * *

Марат

И только Кошкина за дверь, как мой телефон содрогается. Ну что еще?! Недовольно тянусь к смартфону.

Грэсия.

– Хóла, дон Марсело! – говорит по-испански.

Я знаю его как родной.

– Привет.

– Ты не прилетел в срок. Мы с отцом волновались.

Грэсия преувеличивает, как всегда. Дон Лоренсео никогда не переживал обо мне. Лишь бы единственная доченька была счастлива. Нужно лететь к ним, обязательно. Расставаться вот так по телефону не собираюсь. Испанка – видная девушка, приятная. С приданным. У нее не возникнет проблем с личной жизнью.

Может, и сам Дон перекрестится. У нас общение не заладилось с самого начала. Он слишком авторитарный, да не на того нарвался. Прикрывается своими винодельнями, а из-под полы закон нарушает. Прячется за наемниками, а сам по головам ходит. И сносит. Там целая иерархия, но и я не таксист, как думает Кошкина.

– Завтра возвращаюсь.

– Нет-нет, Марсело! Я сама прилетела. Сейчас в аэропорту, мне страшно. Русские люди такие дерзкие.

Не то слово. Ты еще в государственной поликлинике в очереди не стояла. Там бы заплакала. А вообще не смешно.

Примерно через час должна вернуться Маруся. У меня на сегодня были планы пригласить ее в ресторан и во всем признаться.

Рассеянным взглядом вожу по стенам номера. Бросить Грэсию одну в России – слишком жестоко. До первых бомжей или гопников, а дальше ее драгоценное сердце точно не выдержит.

– Марсело, аллоу?

– Найди внутри здания кафе. Подожди меня там, скоро буду.

Ай, как не вовремя. Спешно поднимаюсь с кровати.

Сам наворотил, сам виноват. Не отрицаю. Но кто же мог знать, что обычная вылазка на Родину закончится Белоснежкой? Сладкой нежной девочкой. Пушистой и искренней. Не испорченной, в отличие от меня.

Натягиваю шмотки, собираю чемоданы. Перевезу их пока в квартиру родителей в соседнем доме с Лизкой. Почти комфортная двушка, и обставлена так же, как двадцать лет назад. Тамара Валентиновна из квартиры напротив за “вторую пенсию” присматривает за жилплощадью. В эту квартиру я никого не вожу, она не приспособлена для женщин, поэтому приглашаю всех в отель. Грэсии тоже сниму номер… Объяснюсь цивилизованно, посажу в самолет и отправлю обратно. Дон разозлится, собак своих спустит. Однако и его у власти есть пределы.

Пока спускаюсь на лифте, вызываю такси, сдаю ключ на ресепшене.

– Октябрьская, 69, – хлопаю багажником подержанной тачки.

Усаживаюсь в авто, достаю из кармана телефон. Нужно предупредить Марусю. Много всего нужно. Голова идет кругом. На дисплее десять процентов зарядки – успею.

Не успел.

Грэсия снова долбит мне мозг жалобами на русский менталитет. Никто не предложил донне оттащить чемоданы к кафе. И она разгневана. Кричит мне в ухо, во второе ухо кричит водитель – он недоволен ценой на бензин. Потею в душном салоне под вонь выхлопов.

По другой линии звонит Маруся. Маленький вулкан с ангельскими глазами. Надеюсь, геранью больше кидаться не будет. Она у меня такая.

Спустя пятнадцать минут дороги испанка так и не замолкает.

– Приехали! – хрипит водитель.

Грэсия повизгивает в динамик, вызов не сбрасываю, но прячу телефон в карман. Она все равно не заметит. Расплачиваюсь с мужиком, забираю багаж. Говорю, чтоб подождал и увез в аэропорт.

На лавочке возле подъезда сидит Тамара Валентиновна. Мамина подруга. Все такая же приветливая, разговорчивая. Сразу меня узнает.

– Маратик, сынок, вернулся! Ох и подрос-то как! Богатырь наш! Софья Андреевна как? Отец как?

– Хорошо, я тороплюсь очень. Можно мне ключи от квартиры? А завтра с утра я к вам зайду.

Медленно Тамара Валентиновна разворачивается к своему ридикюлю. Ставит на колени. А у меня нутро полыхает, аж зубы сводит. Расстегивает молнию, копошится внутри. За это время я успел пересчитать все почки на двух ветках сирени и выучить наизусть номер сантехника из самопального объявления на подъезде.

– Дома оставила.

Напрягаю челюсть и шею. Подаю руку пожилой даме. Почтенные годы не придают скорости, но нагнетают любопытство. Кем работаешь? Сколько получаешь? Дети есть? Женат? А почему не женат?

Одной рукой тащу Тамару Валентиновну к лифту, второй чемодан. Через карман джинсов вижу, что Грэсия еще не закончила разговаривать. Исписанные бранью дверцы лифта со скрипом закрываются. Внутри воняет мочой и хлоркой. Этот запах отлично характеризует борьбу между недобросовестными жильцами и порядочной уборщицей..

Лифт, пошатываясь, поднимает нас на девятый этаж. Внутри квартиры соседки по-прежнему запах выпечки и обои в мелкий розовый цветочек. Рядом с косяком прибит ржавый гвоздик, а на нем болтаются ключи. Сам хватаю связку и вихрем лечу к двери напротив. Распахиваю ее, швыряю чемодан и тороплюсь на выход.

– Грэси, послушай…

– Нет, это ты послушай! Я хочу пить, а они не принимают евро. Или меня не понимают. Варварство! Мне это не нравится! Я подам на них в суд! Реши эту проблему!

Райнер всегда решал ваши проблемы. И твои капризы. И черные делишки дона Лоренсео. Да что-то надоело. Но я не подонок, надо поступить по совести.

Раздраженный, запрыгиваю обратно в такси.

– Все, еду! – повышаю тон, сбрасываю вызов.

На дисплее сообщения от Маруси, успеваю прочитать “Второй шанс был последним, обманщик!” до того, как телефон окончательно тухнет.

Дикая Кошкина снова злая. Прям уфф! В грудине жжет от ее страсти, и не только в грудине. Но она отходчивая. Я увезу свою Кошкину в Испанию. Или перееду во Францию. Куда Маруся захочет, туда и увезу. И женюсь. Наверное, у меня мания.

– …Нет, ну ты представляешь, парень? Бензин на рубь пятьдесят подняли! Гады! А сами жрут икру ложками! Тут смотрел на сайте новенькую немецкую машину, так, ради интереса. Цену ломят – мама не горюй! Оборзели!

Спасибо за мнение. Про мой автосалон говорит. Даже смешно стало, но поддакиваю.

– Возьми, полный бак заправишь, – щедро расплачиваюсь за поездку.

Выхожу на асфальтовую парковку возле аэропорта. Маневрирую между серебристых тачек и людей в разноцветных одеждах. Внутри здания прохладней. Останавливаюсь на мгновение, присматриваюсь к огромному залу. Расстегиваю кофту, быстрым шагом иду налево. Случайно чуть не сшибаю сотрудницу.

– Молодой человек, осторожней! Не на пожар бежите!

– Простите, женщина.

На пожар. Внутри Маруси уже, наверное, вовсю бушует пламя.

Во второй по счету кафешке терпят строптивую Грэсию. Я узнаю ее по жгучим черным локонам, большим серьгам с изумрудами и яркому платью. Откровенному. Грэсия обмахивается веером.

– Ну наконец-то, Марсело! Уже устала находиться в сомнительном обществе!

– Дон отпустил тебя одну?

– Нет, тайком прилетела. Сказала ему, что отправилась на кемпинг с Розой.

Дон Лоренсео не оценит. Но дочери он позволяет вить из себя веревки. Доверяет ей полностью. А оно вон как выходит.

Покупаю Грэсии воду.

– Я пью без газа.

– Греси!

– Ладно, замолкла…

Открываю бутылку, подаю девушке.

– Марсело, нужно вернуться в Мадрид как можно скорее, мне не нравится твой город.

Усмехаюсь:

– Просто тебя здесь никто не знает. Ты права, я куплю билет. Идем, отвезу тебя в отель.

Помогаю испанке подняться. Стоит признать, что она капризная, но красивая. В тех кругах, где я вращался до встречи с Марусей, все такие. Обертки разные, а начинка внутри та же. С горьким ликером. Кому-то по вкусу. А я барбариску попробовал. И подсел.

Я вывожу Грэсию из аэропорта. Девушка тисками сжимает мое плечо, ластится. Не то чтобы мне неприятно, просто теперь ее руки стали чужими. И запах терпкий, тяжелый. И голос ниже – не птичий, как у Маруси. Договариваюсь с бомбилой, укладываю огромный чемодан Грэсии.

– Ну ни фига у тебя цыпочка. Откуда привез? – удивленно спрашивает таксист.

– Из Испании.

– Горячая, да? А чё говорит?

– Стереотипы. Неважно.

Слишком интимно для ушей бомбилы. Хлопаю себя по карманам. Черт. Этот день не мог пройти идеально. Где-то выронил телефон, и подозреваю, что у первого таксиста.

Я впереди, Грэси на сиденье сзади вновь достает свой веер. Вслух рассуждает о свадьбе. До моего зубовного скрежета. Перед глазами снова “Плаза”.

– Марсело, хоть что-то достойное есть в твоем городе.

– Конечно, донна.

Снимаю ей номер на сутки. Вместе с портье провожаю на нужный этаж. И когда портье исчезает за дверью, на меня выплескивается вся страсть истосковавшейся женщины.

– Подожди, Грэсия. Я не могу. И не хочу. Выбирай себе любой подарок в качестве извинений, но свадьбы не будет.

– Как это?.. Шутишь?..

Донна хмурится, скрещивает руки на груди.

– Мы поторопились.

– Хочешь опозорить меня на весь Мадрид? Марсело, я всем уже рассказала, и мне завидуют!

– Понимаю, но у тебя достаточно поклонников.

– Ты самый красивый, богатый. И статуснее человека в Испании нет. Лишь президент. Ну и папа. Причина? – Топает каблучком.

– Самая предсказуемая.

– Марсело, дон заболел. Он не встает с постели. Отец слишком слаб, чтобы приструнить конкурентов Лати́нусов. Ты должен помочь.

– А что с доном?

Какого черта? Этот мужик со своими винодельнями меня переживет. Всегда следил за здоровьем. Щурюсь, внимательно смотрю в темные глаза Грэсии. И бровью не ведет, только слезу пускает.

– Не говорит, не хочет расстраивать. И что с нами будет, если Педро, начальник Лати́нусов, вновь явится? А что мне говорить наемникам папы?

* * *

Мария

Лизка пятится в кухню, размахивая руками крест-накрест.

– Ты заявилась на ночь глядя для разговорчиков о Марате? Мое любопытство не знает пределов, я должна знать все!

Громко хлопает навесными шкафчиками.

Стаскиваю с себя туфли, волочусь следом, падаю на стул с металлической спинкой.

– Мне кажется, Райнер не таксист. Он вообще не тот, за кого себя выдает. Он снова исчез, а я звонила, писала. Так ведут себя нечестные люди, преступники.

Подруга давится водой из фильтра и смотрит на меня, как на сумасшедшую. А я что? Пиститте, в отличие от нее, не поклоняюсь. Облокотившись на стол, стискиваю пальцы в замок.

– Скажи еще – маньяк. И с чего ты решила, что Марат таксист? Он переводчик с испанского. Вот и мотается туда-сюда. Наверное, что-то случилось, Райнер просто так не уехал бы. Тем более – не попрощавшись со мной.

А мне рассказывал другое. Ладно. Дергаю бровью, не комментирую информацию.

– У нас все было, Лиз. Не уточняй, говорю – ВСЕ. Мной просто попользовались! – Последнее слово пищу.

Развожу руки в стороны. И да, я плачу. Как восьмого марта Лизка. Сейчас мы поменялись местами. Но если подругин Санька просто кретин, то Марат…

– Спокойно! – со всей строгостью приказывает Лизка, ставит перед моим носом чай из трав, состав которого известен лишь ей. – Я Марата знаю с детства. Пусть мы не родные, но Райнер однолюб. Точно тебе заявляю. Глаз у него на тебя горит и сердце.

И лучше бы молчала подруга. Всхлипываю, второй срывается хрипом. Размазываю тушь, глаза щиплет. Доверчивая Кошкина. Надо было целиться Райнеру геранью в голову, а я пожалела. Меня вот он не пожалел.

Я говорю про слишком сомнительный доход парня и деньги на номер в “Плазе” – Лизка отвечает, что Марату двадцать восемь лет, и он не обязан в этом возрасте картошку на помойке перебирать. Я признаюсь, что за мной следит черная мафия Маратовских бандитов – Лизка крутит пальцем у виска. Я едва ли не кричу, что Марат вернулся к невесте – Лизка со вздохом достает телефон из кармана балахона.

– Брата нет в соцсетях, а вот его Скунсита есть. Сейчас сама удостоверишься. У них все кончено. Иначе Райнер бы не лазил ради тебя на столб!

– Грэсия.

– Да, всегда путаю. Марусь, надо было сразу мне обо всем рассказать. Я бы успела одолеть Райнера расспросиками, и он бы не отвертелся. А так… – стучит кулаком по столу Лизка.

Хмурит нарисованную красную точку между бровей. Раздраженно листает новостную интернет-ленту.

– Восьмое марта. Твоя ванная комната. Пока ты ходила за тортом, – шепчу тихо.

А Лизка глаза округляет свои карие:

– Кошкина, ты львица. По натуре победительница, но…

– Дай сюда!

Выхватываю телефон из скользких ладошек подруги.

Конечно. Я вижу селфи и раздуваю ноздри. И слезы куда-то пропали моментально. В глаза как песок насыпали – линзы, остатки туши. Щурюсь. Марат не смотрит в кадр, зато рядом брюнетка. Улыбается зубами своими крупными. Скунсита. И дата вчерашняя. День, когда я прыгала у стойки администрации проклятого отеля “Плаза”.

– Марусь, да ты в сто раз лучше. У нее даже брови не выщипанные, и прыщики на лбу зафотошоплены.

– Обманщик. Селфи сделано в аэропорту, Лиз. Нашем!

– Значит, невеста сама явилась, местом мягким почувствовала, что Райнер от нее скоро смоется. Ты же видишь, на фотке он недоволен. И не обнимает ее.

Вообще-то плевать я на них хотела, но захожу в аккаунт Грэсии. Я не знакома с этой женщиной, но она уже мне не нравится, выглядит как Матрешка без гармошки. И пахнет, наверное, ей же!

Это вот как? Публикаций много, все та же девица, и, как сказала Лизка, я в сто раз лучше. Инстинктивно поправляю волосы, выпрямляю спину.

Селфи перед зеркалом в нарядах, таких, как на обложках модных журналов. У нее не дом, а огромный особняк с цветочным садом и бассейном. Сидит вон в белом купальнике, ножки свесила в голубую воду. А я вспоминаю съемную однушку с драными обоями – куда уж мне. У испанки личное авто с дверцами, поднимающимися наверх. Спортивное. И подруги все на одно лицо: узкий нос, пухлые губы, длинные отутюженные волосы. Только Грэсия естественная. Но с ее деньгами даже ноги можно не брить.

Мой радар ревности настроен исключительно на Марата. Пропускаю пестрые снимки.

Глупенькие мужчины не догадываются, что лайки, отражение в солнцезащитных очках и ничтожные миллиметры случайно попавшей в кадр рубашки становятся тонкими звеньями цепочки расследования, подвластного целеустремленной женщине, не обделённой сверхспособностью сопоставления фактов.

Публикации с Райнером в самом конце. Не скажу, что откровенные, романтические, но где-то все же касается руками испанки. Поцелуев нет. Неудивительно, что Грэсия явилась в Россию. Рядом с Маратом всегда комфортно, уютно. Этот человек умеет поднять настроение и имеет такт. Почти всегда.

Лизка отхлебывает чай и морщится:

– Зря полынь положила. Если честно, мне всегда было пофиг на шашни Марата, у нас другие интересы, но теперь! Кошкина, нельзя допустить, чтобы нашего русича испанка какая-то прикарманила. Пусть вон с Хуанами романы крутит. Гляди-ка, пришла в чужой огород со своими помидорами!

– Я ничего не буду делать.

– А я говорю, что ты – расхитительница чужих сердец, Кошкина. И когти у тебя есть. Дай мне несколько монет, Пиститте положу, она поможет.

– Лучше домой поеду, перезвоню тебе завтра. Когда квартиру проветришь от благовоний Тутанхамона!

Нет, ну Лизка будто в пятом измерении живет. У нее все так просто. Божья роса.

– Уже слишком поздно, может, у меня заночуешь?

– Спасибо, откажусь, – шиплю, хлопаю ладошкой по столешнице.

Уверенным шагом топаю в коридор, маневрирую между коробками с хламом, вениками из сухоцветов и пустыми стеклянными банками. Лизка вздыхает в спину, а я просачиваюсь в подъезд. На ходу достаю телефончик из сумки, вызываю через приложение такси.

Толкаю железную дверь и каменею, дух перехватывает мгновенно – напротив подъезда стоит черный автомобиль. Страшный. Сияющий глянцем в свете ночных фонарей.

А я говорила Лизке – за мной следят.

Тело пробирает дрожью, пытаюсь сглотнуть тяжкий ком. Вскрикиваю, когда дверца махины медленно открывается. Срываюсь с места, огибаю многоэтажку подруги. Скидываю неудобные туфли, бегу прочь через темный двор, детскую площадку. У проезжей части озираюсь по сторонам. Протягиваю руку, надеюсь скорее поймать попутку. Третья по счету останавливается, не глядя запрыгиваю в нее. Лишь бы убраться подальше.

– Увезите меня скорее, я вам заплачу!

– Чем?

Слышу довольный ехидный тон. Пропускаю два выдоха, оборачиваюсь. На секунду замираю, тянусь к двери, но раздается щелчок замка. Громкий рев мотора и резкое движение заставляют откинуться назад. Цепляюсь в кожаное сиденье. На лобовом стекле маячит золотая подвеска с буквами VIP. Ноздри раздирает резкий аромат цитрусовых нот. Мой взгляд размывается от скорости, глаза слепят фары встречных машин. Мужская ладонь сжимает руль, на запястье болтаются часы с металлическим циферблатом. Чавканье жвачкой режет слух. Навеивает нехорошие воспоминания.

– Глеб, остановись, пожалуйста. Господи, нам горит красный! Что ты творишь?!

– Мне плевать на дорожные правила. Кто придумал, пусть и соблюдает. – Виляет по дороге вправо-влево. Меня нервирует и других водителей тоже. Показушник. – А я смотрю, ты далеко пошла, Машенька. Ну и как? Не стремаешься в моей тачке сидеть? Нищебродской, м?

Он расплывается в улыбке, светит винирами. Чавкает все сильнее и лишь прибавляет скорость роскошному автомобилю. Что он говорит? Снова издевается? Не знаю, что хуже. Общество безбашенного мажора или преследователей. Выбираю меньшее из зол. Взываю к остаткам человечности Глеба:

– Глеб, у меня беда. За мной гонится испанская мафия. Ее главарь ужасный человек. Может, как Крестный отец. Может, еще опаснее.

– Кошкина, а ну-ка дыхни? – смеется Абрамович. – Где же Марат Райнер? Мультимиллионер все-таки.

– Чего?

Не верю своим ушам. Зря я села в тачку Глеба. Он явно не в себе. И глаза какие-то слишком блестящие. И ухмылка поганая. Я помню ее прекрасно.

– У Райнера сеть автосалонов по стране. Бабла полные карманы. Виллы, яхты, все дела. А ты что, не знала, Машенька? Или он только на хлеб для голубей решил раскошелиться? Чума! С его-то властью…

– Знать ничего не хочу про Райнера.

– Расстались?

Глеб жмет педаль газа в пол, не щадит двигатель, вылетает с перекрестка. Подрезает два авто.

– Стой! Зачем ты везешь меня за город?!

Меня парализуют страх и холод. Могильный, пробирающий до костей. Отвергнутый ухажер слишком злопамятен. Он до сих пор не простил отказа.

– Кричать будешь, Машенька. Умолять. А я подумаю, что делать дальше.

На полном ходу пытаюсь открыть чертову дверцу, стучу ладошками по стеклу.