Текст книги "Беременна от отца подруги (СИ)"
Автор книги: Мила Дали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Руслан.
Наш мир настолько жесток, что мы боимся испытать тех, давно забытых чувств, от которых когда-то сносило голову.
Эмма являлась моей первой и единственной любовью, я был готов положить весь мир к ее ногам. У нас имелись совместные планы, мечты, не хватало только одного – денег.
Нет, наши семьи далеко не бедствовали, однако были категорически против такого союза, даже не смотря на то, когда узнали, что Эмма беременна. Мой упертый, горделивый отец, ее чопорные надутые аристократы – родственники с дворянскими корнями. Помесь кровей, что может быть еще унизительней?
Эмме дали возможность родить, но спустя три года, семейство Браун уже собирало чемоданы для возвращения в Берлин, и тогда, мы с Эммой, придумали один единственный способ, наживу, легкие деньги и финансовую свободу.
Это была самая страшная ошибка, которая впоследствии уничтожила Эмму и меня, в каком-то смысле. Самый тяжкий грех, навсегда останется в моем сердце. И даже кровь Эммы не смогла смыть его до конца.
Сейчас, мне необходимо наладить дела в Греции, чтобы потом забрать с собой туда дочь. Я искренне хочу для Алины лучшей жизни, здесь нет тех перспектив, которые откроются у девочки за границей.
Когда она еще была младенцем, у меня не было возможности увидеть дочь, сначала запрещало семейство Браун, после, пришлось отдалиться, чтобы уберечь от нависшей беды. Однако я, в глубине души надеялся, Алина – унаследует мои решительные черты характера, тогда было бы все гораздо проще. Но нет, передо мной стояла чуткая, ранимая Эмма, кардинально отличающаяся от своей подруги.
Подруги. Яны.
В жизни каждого мужчины рано или поздно появляется женщина, которая эту самую жизнь переворачивает с ног на голову, оставляет свой отпечаток. И абсолютно не важно, была ли она, есть, или придет к тебе в скором будущем, главное одно – такие женщины и правда меняют жизнь, да и самих мужчин тоже.
До последнего момента, точно полагал, это была Эмма. Но повстречав ту, бесстрашную, с душой на распашку, понял обратное. Яна, словно маленький волчонок, одна против всего мира. Она слишком молода, чтобы осознать, какой ценный бриллиант хранится в ее душе. Слишком молода для меня.
Такими женщинами болеют, их помнят всегда, сравнивая со всеми остальными. Бешеная харизма, страсть, на фоне которой, меркнут ранее сиявшие звезды. Таких как Яна, либо носят на руках, либо берегут, скрепя зубами останавливают себя, чтобы не позвонить, не понимая, что скоро наступит тот день, когда она будет стоять на пороге твоего дома.
***
Я слышу громкий крик, визг подобный сирене, оповещающей нас о скорой катастрофе. Нехотя открываю глаза. Утро. Эльвира не унимается. Встаю с постели, сонно шаркаю по полу ногами, иду в прихожую.
– Как ты посмела?! Пошла отсюда, дворняжка! – ругается благоверная.
Показываюсь из-за угла. Яна. Сама пришла, первая. Девчонка сразу меня замечает. Я замираю, превращаюсь в ледяную недвижимую глыбу, она тоже.
– Эльвир, проводи девушку в кабинет, – оттаиваю первый.
– Но, Руслан?! – искренне удивляется, широко распахивает глаза.
– Не спорь, – отсекаю все возможные недовольства.
Иду в ванну, одеваюсь, не обращаю внимания на истошные вздохи Эльвиры, открываю дверь кабинета.
Степанова расположилась за моим рабочим столом, вальяжно откинулась на кресло, смотрит на меня так пристально, исподлобья. Я потираю руки, сажусь на место для гостей.
– Юсупов, – первая заводит разговор Яна, – ни для кого не секрет, что за свои тридцать девять лет, десяток, ты посвятил боям без правил. Верно?
– Хм…да.
– А скажи, “фляга” у тебя после этого не свистела? Ни разу? – цедит сквозь зубы, тянется к бумажному листку договора, лежащему на столе.
Я уже привык к подобному сленгу со стороны Яны, меня даже забавляет он, в какой-то степени. Молчу, клоню голову на бок.
– Почему умерла Эмма? – прямой вопрос. – Только говори правду, клянусь Святыми, если ты сейчас соврешь, мало тебе не покажется! – сгибает краешек договора.
Что ж, наверное, я понимаю суть визита милой леди. Прощупывает почву, переживает за подругу. А мне это на руку. Мысленно подбираю слова, эта тема слишком болезненна.
– Видишь ли, Яночка, – встаю, медленно начинаю ходить по кабинету, – существуют игры, для взрослых дяденек, серьезных и очень богатых…
– Юсупов! – перебивает, стучит кулаком по столу.
Ну ок.
– Я был примерно твоего возраста и хотел сбежать с Эммой за границу. Единственный вариант, быстро заработать достаточное количество денег – это ввязаться в опасный поединок с многомиллионными ставками. Подпольная контора.
– И? Не тяни кота… – волнуется, рвет краешек контракта.
– И я его проиграл. Да, проиграл! – тело пробивает дрожью от воспоминаний, хватаюсь за голову, – Проиграл! Проиграл! Слышишь?! Единственный бой, сука!
– Дальше, – краснеет, трясется не меньше моего.
– Они просрали бабки, количество которых тебе и снилось. Для меня – неделя истязаний и… грех, – прикусываю кулак, пытаюсь успокоить дыхание. – Они сказали, что вырежут тех, кого люблю больше жизни. Алину спасли.
– Но ведь теперь все позади?
– Да, после этого, я больше не женился и намеренно ждал совершеннолетия дочери. Половину из сказанного они выполнили.
Лицо Яны от чего багровеет. Еще, еще сильнее. Медленно встает из-за стола, не моргает, разрывает контракт.
– Падлюка… – самый первый тихий шепот, а дальше по нарастающей, – Падлюка, Юсупов. Я ненавижу тебя!
Резко срывается с места, толкает меня в плечо, бежит в сторону выхода. Хватаю девчонку за руку, возвращаю к себе.
– Я раскаялся в этом сотню раз, эта была моя первая и единственная ошибка, – холодно говорю, смотрю на Яну.
– Пусти! – вырывается, распахивает дверь.
Я иду следом. В коридоре Эльвира жмется к стене, пропуская девчонку беспрепятственно вон.
– Что это было, Руслан? – в изумлении шепчет Эля.
– Не знаю…
Я возвращаюсь в свой кабинет, пытаюсь переварить информацию и составить причинно-следственные связи. Эльвира охает, собирает бумажные обрывки контракта.
Не смотря на то, что уже долгое время не занимался “кровавым ремеслом”, старые травмы давали о себе знать. После обеда собираюсь в клинику.
– Руслан Тагирович, в целом картина не плохая, но следует пройти курс уколов, чтобы боль на время утихла, – говорит худощавый низенький доктор, протягивает листок с рецептом.
Благодарю врача, внимательно читаю печатный текст, иду вдоль белоснежного коридора.
– Простите, – на кого-то натыкаюсь.
– Ничего страшного, – я узнаю этот голос.
Быстро перевожу внимание. Мелочь. Тоже разглядывает бумажный листок, огибает меня, делает шаг вперед. Останавливаю Яну, кладу ладонь ей на плечо. Вздрагивает, оборачивается.
– Что там? – строго спрашиваю.
Девчонка вновь вспыхивает. Мне знакомо то выражение лица, с которым смотрит на меня Яна.
– То же самое, что и у тебя! – скороговоркой отвечает, прячет руку за спину.
– Да ну?
Тяну ее запястье, насильно разгибаю тонкие пальчики, забираю выписку. Что я испытал в первые три секунды? Не могу сказать, нет таких слов. Безумие. Сердце вырывается из груди, смотрю на Яну.
Глава 8.
***
Яна.
Собираю всю задницу в кулак, напрягаю волю. Нет, наоборот. Хотя это тоже бы подошло. Руслан стоит напротив, будто кол проглотил. Недвижим, а глаза бешеные, зрачки расширились, блестят, на лбу проявляется первая капелька пота.
– Это не твой ребенок, – выдавливаю из себя.
Рука совершенно не слушается, но я касаюсь выписки, и аккуратненько пытаюсь забрать обратно. Инвестор мертвой хваткой держит листок и мне кажется, что эта Смоль еще больше чернеет, в какой-то момент становится даже страшно. Он по привычке берет мою руку, сжимает, еще сильнее, теперь уже больно, но не настолько, чтобы я начала умолять его прекратить. Терплю, не отвожу от мужчины взгляда.
– Хочешь сказать, ты после меня еще под одним валялась? – рычит инвестор.
Я вижу, как его глаза наливаются кровью, Руслан в бешенстве, как бы не старался этого скрыть.
– Именно, на тебе свет клином не сошелся… – невнятно бормочу.
Ну же, дави мою руку еще, до искр, можешь сломать, покажи, какой ты на самом деле, чтоб я потом не удивлялась! Рефлекторно дергаюсь, инвестор приходит в себя, освобождает мое запястье.
– Да я тебя насквозь вижу, – говорит сухо, почти не слышно.
Делаю шаг в сторону, бегу к лестнице, но мужчина срывается следом. На первом этаже возле регистратуры настигает, его большие лапищи обхватывают меня сзади.
– Я спала с другим, и все, что ты рассказывал про свою жизнь, меня не касается!
– То есть, ты поверила в эту чушь? – усмехается.
Сейчас, я была готова разодрать его наглую физиономию на лоскутки. Но дышу, глубоко, раз пять. В горле сохнет, вижу кулер, иду.
– Обманул, зараза, – жадно делаю первый глоток из пластикового стаканчика.
– Нет, просто в который раз убеждаюсь, что врать ты, совершенно не умеешь.
Мне нехорошо. Обмахиваюсь ладошкой, хочу кричать, возможно, материться. На секунду висну, рассматриваю тонкую вязку на джемпере Юсупова.
– Руслан, чертов племенной бык… – вроде шепотом, но в то же время громко ругаюсь. – И что теперь? Кого зарежут? Меня?
– Я тебя умоляю, дурочка, – подходит за спину, – прошло почти двадцать лет.
Его руки обнимают меня, ладони мягко касаются живота, дышит в затылок.
Признаться, ощущаю внутри смешанные чувства, вроде как приятно, волнительно, но в тоже время, щенячьего восторга и нет.
Кидаю стаканчик в мусорку, поправляю пиджак.
Мне совершенно не понятна реакция Юсупова, то ли рад, то ли искусно притворяется. Вообще если покопаться в душе, я бы очень хотела, чтобы рядом со мной был такой мужчина как Руслан, красив, богат, за ним чувствуешь себя спокойно, даже не смотря на то, что он высокомерный циник.
Кожа горит на месте прикосновения, сжимаю его ладонь, освобождаюсь и вновь смотрю ему в глаза.
– Никто. Слышишь? Никто об этом не узнает!
– И до какого момента ты намерена скрывать? Ммм?
Юсупов как всегда. Самый умный.
Никогда не боялась смерти, до этого момента, мне было совершенно наплевать сдохну ли я завтра или через пятьдесят лет. Даже если бы попала в ад, в самое пекло, то наверняка нашла бы много общего с самим Сатаной. Мне всегда хватало смелости быть самой собой, и я уже привыкла к насмешкам, агрессии со стороны людей. Обществу просто необходимы, такие как я.
А знаете почему? Чтобы тыкать в нас пальцем и говорить: Вот он, плохой!
На фоне “плохих” любое притворство кажется возвышенностью, осуждения – гнилостным приличием. Держитесь подальше от “низшего сорта”, ведь такие люди найдут в себе силы высказать все в лицо, то, что они действительно думают.
Сейчас же, все по-другому, моя жизнь ничего не стоит, однако под сердцем, я ношу дитя, совсем крохотное еще, чистое, не видевшего всю испорченность этого мира.
– До восемнадцати, можешь даже не сомневаться!
Быстро топаю к гардеробу, инвестор, как черная тень, за мной. Мы выходим на улицу. Сегодня морозно и ледяной ветер только прибавляет лихорадки. Меня буквально колбасит, пытаюсь открыть тачку, но никак не могу попасть пальцем на кнопку брелка.
– Ты собралась за руль?! – громко кричит Руслан, выхватывает ключи.
– А как по твоему? Пешком? – пытаюсь унять волнение.
– Я тебя подвезу. Садись, – указывает на большой внедорожник.
– Чтобы потом, я вновь, как собака, возвращалась сюда, забирала свою тачку и думала, куда ты опять пропал?
До скрежета в зубах стискиваю челюсть, давлю в себе слезы, ни один человек не увидит их. Никто. Руслан открывает мою малолитражку, берет меня за руку, усаживает на пассажирское место. С трудом проталкивается за руль, откинутое на всю кресло чуть облегчает его страдание.
– Все изменилось, Яна, – строго говорит, заводит мотор.
– Мне нужно в агентство.
Руслан холодно кивает, сворачивает на нужную улицу. Я просто смотрю на прохожих, на заснеженный грязный город и говорить-то вроде как не хочется. Семья-это хорошо, замечательно. Правда, я смутно еще представляю какого это.
– За мной не ходи, – говорю, открываю дверцу.
Не знаю, что в голове у Юсупова, но он не спорит, только покидает мое авто. Мы молча стоим друг напротив друга, не замечая ничего вокруг. Душа кричит, от тех чувств, которые испытываю к Руслану, однако отвожу взгляд первой, разворачиваюсь, иду в здание.
– Вообще-то Яна, ты, конечно, предупреждала, но опоздание еще на полчаса… – визжит секретарша Инга.
– Захлопнись, – спокойно отвечаю, отмахиваюсь от девицы.
Миную холл, иду в общий кабинет. И вновь коллеги. Несмотря на мое повышение, отдельного угла со всеми удобствами у меня не было. Но на это я даже не рассчитывала.
Примеряю дежурную улыбку, здороваюсь, сажусь за свой стол, включаю компьютер, пока грузится, достаю выписку и снова перечитываю вердикт. Гадство, кожа на руке синеет, тяну край пиджака, не хватало мне еще разговоров, о тиране-инвесторе.
– Яна, зайдите ко мне, – показывается на пороге шеф.
Вот же… Кладу бумажный листок в сторону, быстро переставляю ноги вслед за Сергеем Александровичем.
Нет, меня не ругают, просто шеф маринует около часа, подробно объясняя стиль новой фотосессии моделей. Еще бы, любовница инвестора здесь на особом почете. Теперь за моей спиной возрастает гора сплетен и предположений, каким образом, сам Руслан Тагирович, обратил внимание на такую, как я. Догадок много, начиная от приворота, заканчивая глубоким минетом.
– Вам все понятно? – высокомерно вздергивает бровь шеф. – Бледная какая-то вы сегодня.
Я отшучиваюсь, возвращаюсь в свой кабинет.
– Бумажка где? – замираю возле стола, с ужасом осознавая ее отсутствие. – Вас спрашиваю? – Мой женский коллектив, состоящий еще из трех человек, прячет глаза, игнорит. – Лучше по-хорошему говорите…
– Степанова, шары разуй, – чванливо тянет тюнингованная брюнетка, пальцем указывая вниз, – под столом валяется!
Уфф… Ком у горла рассасывается, выдыхаю. Нужно быть внимательней, но сдерживаться и думать холодной головой становится все сложнее.
Сегодня просто все из рук валится, еле досиживаю остаток дня. Телефон молчит, потенциальный отец тоже. Накидываю подачку Юсупова, выхожу из агентства. Ползу в пробках и только к восьми вечера оказываюсь дома. У подъезда вижу соседа и мысленно думаю, куда его послать в этот раз, чтобы не повторяться.
– Янка, там этот твой еб… ну в смысле, мужик приходил, – оповещает Толик.
– Руслан… – непроизвольно шепчу, трясущейся рукой тянусь в карман за ключами.
– Анатолий.
– Пошел ты, Анатолий, – не конкретизирую.
Бегу по ступеням вверх, бок колит, какая-то отдышка.
Неужели Басурманин все-таки решился выкрасть Алину?
Ну, давай, давай, стучу кулаком, параллельно пытаюсь попасть ключом в скважину.
– Ты чего? – растеряно выглядывает подруга.
Уфф… Перевожу дыхание, вхожу в квартиру.
– Руслан где? Где твой чертов папаша? – на взводе кричу и тут же закрываю рот.
– Вообще-то твой, – смеется Алина. – Вижу, гормоны в твоей голове уже начали танцевать твист?
Да, начали, наверное. Не знаю. Скидываю пальто на пол, разуваюсь, в кухне замечаю два больших пакета с продуктами.
– Он еще денег дал, много, – подкрадывается из-за спины Алина.
– Откупиться, решил, значит, – принимаю стойку а-ля руки в боки. – Ну ладно.
– Только не смей отказываться!
– Я что, на идиотку похожа?! – от чего-то срываюсь.
Вздыхаю, шагаю в комнату, чувствую себя немного Эльвирой. Таким людям как Юсупов, проще денег в рожу сунуть, чтоб не болтала лишнего. С его доходами, он может себе позволить иметь с десяток таких Эльвир и меня в том числе.
Пытаюсь отвлечься, душ, соцсети и этот бессонный вечер. Бью себя по рукам, чтобы не позвонить гаду. Запираюсь в комнате и строго на строго приказываю не заходить, но Алина, как незваный гость со своими розами, то есть с планшетом, все-таки нарывается.
– Ю… Юсупов, – мямлит трясущимися губами.
– Опять звонил? – равнодушно интересуюсь, не поднимая головы на девушку, продолжаю красить на ногах ногти.
Хмык, всхлип, подскакиваю, не выдерживаю, вырываю из рук девушки планшет.
Да чтоб мне провалиться!
Первое, что бросается в глаза – это говенный фотошоп, вот отвратный. Наш сайт, крупное фото на главной странице. Руслан, красавец, в новеньком брендовом костюме, с гордо поднятой головой, статно смотрит на меня по ту сторону экрана.
Рядом я, точнее обрезка из нашей рабочей фотосессии, не формальной, так сказать. Снимок был сделан внезапно, и у меня как всегда хмурый взгляд, полуоткрытые губы, ноль макияжа. А главное прилепили-то нас вместе.
Тело охватывает жаром, когда внимание спускается чуть ниже:
“ Радостная новость, наш главный инвестор, Юсупов Руслан Тагирович и его невеста, Степанова Яна…”
Бла…бла…бла… Дьявол!
“ Ждут пополнения”.
Ждут пополнения.
– Кто это написал?! – строго спрашиваю у Алины. Та уже, как и в любой непонятной ситуации, предпочитает реветь. – Замолчи! Прекрати истерику. Это всего лишь однофамилец.
– Не врешь?
Ничего не отвечаю, я обязательно расскажу ей правду, когда придет время, но явно не сейчас. Этот сайт очень популярен в городе и далеко за его пределами, вплоть до стран зарубежья. Какой кретин догадался поместить туда эту инфу?
Теперь меня пробирает холодом, если слухи дойдут до людей из прошлого Руслана, мне не поздоровится. Черт!
– Семенов, вы что творите? – не смотря поздний час, звоню нашему интернет-админу. – Быстро удаляй этот бред. Я не беременна!
– Ахах! Янк, ну хорош, отмазываться, пол отдела уже в курсе.
Каменею, неотрывно смотрю на Алину, она на меня. Один, два, три… Пуск!
– Ты бессмертный? Ответь? Я тебя в бараний рог скручу, Семенов! Сука!
Он обещает завтра к утру удалить. Я понимаю, кто те крысы, не зря, ой не зря, выписка валялась на полу. И ведь они даже представить себе не могут, какую услугу оказывают.
Встаю с кровати, хватаюсь за сигареты. Мне же нельзя. С криком кидаю пачку об стену. Топаю к шкафу, достаю спортивный костюм. В голове поселяется леденящий, отчаянный страх. Мысленно пытаюсь найти выход из положения.
– Ну чего ты так расстроилась? – тихо, вкрадчиво говорит Алина. – Здесь нечего стыдиться…
– Расстроилась? Стыдиться?
Она же не знает. Натягиваю шмотки и уже несусь в коридор.
– Куда собралась? – обхватывает меня сзади подруга.
Мы падаем, но она продолжает удерживать.
– К Семенову! Этот гавнюк прямо сейчас исправит ошибку!
– Успокойся, приди в себя, Руслану позвони, перестань вести себя как ненормальная! – кричит Алина, сильнее вдавливая мои плечи к полу.
Опять нехорошо, перед глазами все плывет, адреналин бьет в голову, начинаю задыхаться. Паника. Подруга отпускает захват, усаживает ближе к стене. Бедняга перепугалась еще больше, но жертвуя своей истерией, бежит на кухню, наливает мне воды.
Что бы не говорил Руслан, тогда, в клинике, я ему не верю, поэтому достаю из кармана телефон и набираю до боли знакомый номер.
Глава 9.
Слушаю монотонные гудки, ковыряю ногтем штанину. Басурманин не спешит отвечать, поэтому на секунду отвлекаюсь, тянусь рукой к стакану.
– На громкую поставь, – шепчет Алина.
Дулю, тебе, Алина.
– Да! – слышится по ту сторону трубки.
Голос сбитый, шум учащенного дыхания отдается помехами. Не могу утверждать, но мне показалось, что кто-то оторван от важного дела, видимо. Очень важной миссии – натягивания Эльвиры на свой член. Теперь, где-то отдаленно я слышу женский смех и чувствую, как мои щеки наливаются жаром. Говорю же циник! Ну, уж нет, любишь кувыркаться, люби и дерьмо за собой разгребать.
– Руслан, быстро приезжай ко мне, вот прямо сейчас и не минутой позже!
– Что случилось? Плохо? Скорую вызывай! – волнуется циник.
– Ничего сейчас объяснять не буду! – закричала так, что Юсупов, наверняка отвел трубку подальше от уха.
Сбрасываю вызов, стучу кулаком по паркету.
– Да успокойся ты, – сует под нос воду Алина.
Пью, ставлю стакан на пол, подруга помогает мне встать.
Я понимаю, в моем положении нельзя волноваться. Но как? Вот как сохранять спокойствие, когда что ни день, то новости. Больше всего на свете, я бы сейчас хотела послать всех к чертовой матери и переехать жить куда-нибудь подальше. В тайгу. К медведям. Зарыться в землянке и забыть все как страшный сон.
Нарезаю круги по гостиной, Алина скрывается в ванной.
– Ну и где он?! – нервно машу руками, шагаю к окну.
Пальцы впиваются в белоснежную раму, касаюсь лбом холодного стекла. В моей душе буря, граничившая с безумием. Нутро огнем горит, а в легких будто пламя. Сейчас не тот момент, но я впервые ощущаю ревность. Да, ее самую.
Мне дико осознавать, что у Юсупова есть своя жизнь и была до нашей встречи. Мне дико осознавать, что Руслана могут ласкать чужие женские руки. Нужно быть реалисткой и понимать, такие люди не созданы для искренних чувств. Деньги, бизнес, секс – вот их главные интересы. Ни с одним из пунктов у инвестора явно проблем не возникает.
Я бы могла забыть его, наступить себе на горло, однако не могу, у нас появится общий ребенок и наследство, в виде кучи ненормальных отморозков, желающих отомстить за когда-то проигранный бой. Придется засунуть свое эго подальше, ведь в этой ситуации спасти нас может только Руслан.
– Десять минут только прошло, – показывается в дверном проеме Алина, двигается ко мне, протягивает ладонь, – ресницы хоть подкрась, а то вид у тебя не презентабельный.
Серьезно? Я опускаю глаза, вижу бутылек туши и крохотное зеркальце. Самое время, подруга. Хмурюсь, но делаю пару шагов в сторону и сажусь на свой велюровый диван. Крашусь. А время так предательски медленно тянется, сердце даже не думало сбавлять темп и я снова и снова провожу щеточкой по ресницам, пока Алина не выхватывает у меня тушь.
Дабы отвлечь, включает телевизор. Плазма вспыхивает, на экране появляется мерзкий человечек на велосипеде – триллер “Пила”, самое то. Напрягаюсь, подруга щелкает пультом. Средневековье, сожжение ведьмы на костре. Алина переключает снова, решая порадовать меня спортивным каналом, но натыкается на UFC, где на ринге уже в кровавое месиво превращают друг друга товарищи бойцы.
Не выдерживаю, срываюсь с дивана, хочу пройти на кухню, однако замираю в коридоре. Стук в дверь. Робко переставляю ногу, но подруга меня обгоняет.
– Стой! В глазок посмотри…
Девушка льнет к полотну, хихикает, открывает замок.
Чертов Руслан, как жопу жаленый, залетает в квартиру. Шальной, бешеный, смотрит то на меня, то на Алину. Торопился видимо, я впервые вижу инвестора одетым по спорту. Ему идет. Сразу такой, уютный, простой что ли.
– Ну, наконец-то ты приехал! – кидается ему на шею подруга.
Мужчина окончательно теряется и робко кладет свою ладонь на лопатки подруги. Я стою дальше, напротив, и мне прекрасно видно ту боль, которую сейчас испытывает Руслан. Он столько лет ждал этого, искренних объятий своей дочери. Даже боюсь предположить, что сейчас происходит в его душе. Впервые в жизни я не стесняюсь тех слез, которые градом хлынули из моих глаз, но закусываю губу и немым жестом показываю, что цель визита совершенно иная.
– Рус! Гляди, у Янки совсем нервы сдают! – отстраняется подруга, пальцем указывает в мою сторону.
Юсупов напряженно сдвигает брови, не разуваясь, идет ко мне. Я беру его за руку, веду в спальню, демонстративно закрываю перед носом любопытной подруги дверь. Тяжело дышу, стараюсь успокоиться, по привычке закатываю рукава кофты.
– Ян, прости, – тихо произносит Руслан.
Он становится за спиной, кладет руку мне на живот, второй обхватывает запястье и подносит к своим губам. Легкое касание – стыдливое раскаяние. На коже уже вовсю синеет гематома, оставленная инвестором еще в клинике. До сих пор больно, но сейчас не до этого.
Я разворачиваюсь к мужчине лицом, беру двумя пальцами его подбородок, тяну ближе.
– Ты даже представить себе не можешь, Юсупов, как я сейчас на тебя зла, – шепчу ему в губы.
Руслан криво улыбается, я вздрагиваю, чувствуя, как горячие ладони ложатся на мой зад. Невероятно, только выскочил из постели Блонды и снова в бой. Толкаю мужчину в грудь, вырываюсь, подхожу к кровати, хватаю планшет.
– Как тебе? Ммм? Ты и сейчас будешь утверждать, что все хорошо?
Его темно-карие глаза на миг округляются, однако физиономия как всегда невозмутима, он тяжело вздыхает, проходит дальше, садится на кровать, сминая атласное покрывало. Теперь Руслан тоже знает и мне от этого чуть легче, становлюсь дальше, подпираю спиной дверь.
– И кто это сделал? – глухо произносит мужчина.
– Крысы, Руслан, завистливые крысы из агентства! Но мне админ сказал, что удалит к утру.
Юсупов встает, трет глаза, кидает устройство на матрас.
– Поздно уже, – не меняя тона, произносит инвестор.
Мысленно прошу о помощи всех Святых, потом проклинаю Юсупова. И угораздило мне с тобой связаться.
– Что теперь делать? Отвечай! – кричу, топаю ногой. – Меня убьют?!
– Поживешь пока со мной.
Вот это спокойствие с его стороны раздражает до чертиков, как ногтями по стеклу. Корежит просто. Мне становится очень жарко, делаю вдох…
– Прекрасное предложение! Твоя Белобрысая Швабра будет тоже в восторге. Раскладушку для меня уже купил?
– Ну, ты можешь остаться здесь, с Алиной. В ней же все-таки моя кровь, она обязательно защитит тебя, – язвит Руслан.
Рожа. Самодовольна наглая рожа. Поставил в безвыходное положение. Я рассматривала все возможные варианты, только не этот.
Срываюсь, хочу ударить Юсупова, но тот объективно сильнее. Быстро нейтрализует мой умысел, крепко прижимает к себе. Утыкаюсь носом в его толстовку, в ноздри снова пробирается аромат того самого парфюма. Приятный, сука. Ухх! Ненавижу…
Инвестор целует меня в макушку, гладит растрепанные волосы.
– Тише, маленькая.
Я слышу, как бешено колотится его сердце, кожей чувствую жар, который исходит от тела Руслана. Он тоже на взводе, но контролирует свои эмоции, из нас двоих кто-то должен сохранять трезвый ум и это явно не я.
Скрип двери, синхронно разворачиваемся в сторону звука.
– А я вам чай принесла, – как ни в чем не бывало, произносит Алина.
Ага. Долго выдумывала причину чтобы “погреть уши”?
– Выйди, дочка, не до тебя сейчас! – раздраженно кричит Руслан и тут же напрягается.
Подруга бледнеет, шатается, роняет фарфоровые кружки на пол. Звон, лязг, горячий чай разливается по паркету.
***
Руслан.
Я не выдержал, очень сложно сохранить контроль, когда вокруг тебя происходит столько событий. До этого момента, она считала меня просто другом, называла по имени, искренне смеялась и тайком рассказывала истории из жизни Степановой. Мы виделись всего нечего, но сейчас, когда Алина услышала одно лишь слово – «Дочка», я все сильнее начал узнавать в ее милом лице себя. Где тот прежний смех и беззаботная легкость?
Нет, теперь передо мной стоит моя маленькая копия, и ее глаза все больше и больше наполняются разочарованием, ненавистью и безусловным призрением. Я вижу в них свою сущность и мне горько осознавать, что моя родная кровь, не испытывает ничего кроме ярости.
Больше всего на свете, мне хотелось уберечь Алину от грязи этого мира, обмана, зла и страшной участи, которая нависла над девушкой, по нашей с Эммой глупости. Я подарил дочке свободу, но пожертвовал своей любовью к ней.
Да, хорошим отцом назвать меня сложно и я очень хочу в эту минуту разорваться на части, чтобы только не видеть больше этой враждебности, не сгорать от мучительного позора, за свое разбитое прошлое.
– Повтори… – почти шепотом, произносит дочь.
– Спокойно, Алин, – подбираю слова для предстоящего разговора.
А он неизбежен, как бы нам больно не было, придется расставить все точки над “и”.
– Ничего не хочу слышать!
Совсем еще ребенок. Она громко кричит, краснеет, прыгает на месте, пальцами затыкает уши. На секунду теряюсь, совершенно не понимаю столь детскую и чересчур эмоциональную реакцию. Да, Руслан, ты совершенно не знаешь свою дочь.
В комнате становится слишком душно или просто я сильно разнервничался, невыносимо жарко. Дочь не унимается, у нее истерия, бедняжка заливается слезами, и просто визжит, визжит так, что уши закладывает. Глотку охватывает спазмом, не могу и слова выдавить, тело начинает трясти.
Яна громко охает, придерживается за живот, идет к Алине.
– Заткнись! Замолчи! – хватает девушку за плечи, – он меня тоже так называет! – Немая пауза. Степанова, медленно разворачивается ко мне, шипит, буквально вонзает в голову невидимые стрелы. – Руслан, бывший священник. Все мы для него как дети.
No comments.
– Правда? – всхлипывает дочь.
Яна снисходительно кивает головой, обнимает Алину, гладит по голове, потом посылает ее за совком и шваброй.
– Ну что ты на меня так смотришь? – шепчет, закрывая дверь, – Мы все ей обязательно расскажем, позже.
– Не в этом дело, просто… в какой-то момент, я испытал чувство стыда за свою дочь. Не то чтобы я расстроился, просто как, вот как можно поверить в эту муть?
– Твоей Алине, все божья роса, Юсупов, смирись уже. Пропал, исчез, а подруга воспитывалась безумной Агнет. Что ты хотел увидеть через двадцать лет? Плазму от телевизора?
Черт возьми, она права. Продолжаю стоять на месте, морально успокаиваюсь, чешу затылок.
Яна подходит к шкафу, достает чемодан и принимается поковать вещи. Суетливо, комком закидывает очередной свитер невнятной расцветки, и шумным выдохом оповещает о завершение сбора.
– Я так понимаю, ты согласна?
– Не знаю, что ты задумал, Юсупов, но жизнь моего ребенка дороже гордости и капризов.
В ее светлых глазах столько решительности, смелости. Не смотря юный возраст, Яна, не позволяет себе истерик, старается рассуждать здраво, обстоятельства не сломили ее. Минус один, и я сейчас не имею в виду острый язык Степановой.
Нет, она до сих пор верит людям, верит в их порядочность и совесть. Глупо. Глупо было оставлять справку о беременности в таком видном месте, надеясь на честность и такт коллег.
Деревянная створка за моей спиной вновь открывается, Алина шмыгает носом, начинает собирать осколки, и я опять не выдерживаю, выхватываю у нее совок, чтобы дочь не порезала руки.
– Руслан, – склоняется над ухом доченька, – Яна же правду сказала? Ведь ты не можешь быть тем Зверем, который убил мою матушку.
Ножом по сердцу, но я стискиваю челюсть, положительно киваю головой.
Обстоятельства изменились, и теперь я твердо решил, что через две недели девчонки обе поедут со мной Грецию. Обе. И уже за границей, в спокойной обстановке, мы сумеем достучаться до Алины, постараемся объяснить. О документах можно не беспокоиться, сейчас многие сроки решаются с помощью купюр. Яна тоже пока не в курсе, пусть это будет сюрпризом.
Прошло так много лет, но я больше чем уверен, что Коэн, и его подельники, не забыли того боя. Наглого мальчишку, который посмел очернить честь уважаемых людей высшего ранга. Такие как они не привыкли проигрывать, сейчас, я бы мог вернуть всю сумму и даже больше, однако принцип превыше всего.
