Текст книги "Желание близости (СИ)"
Автор книги: Мила Бонди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
– Оу!
– Больше тебе нечего сказать?
– Я так понимаю, помимо всего прочего, наша еда сгорела?
– Это было единственное пригодное в пищу в моём холодильнике, – пробубнил Марк.
– В таком случае, может нам по пути зайти на рынок и купить что-нибудь из чего я смогу приготовить сытный ужин?
– А может, просто зайдём в китайский ресторанчик и закажем еду на вынос?
– Я умею готовить! – воскликнула Серинда.
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – словно оправдываясь, сказал он.
– Вот и славно! – подытожила она.
– В таком случае, может нам стоит поторопиться? – предложил Марк. – Боюсь, длительная эрекция пагубно сказывается на моём настроении.
– Чур, я первая принимаю душ!
Марк улыбнулся. Эта девушка сведёт его с ума!
Если не хуже…
milorka 14.04.2014 21:54 » ГЛАВА 23
ГЛАВА 23
Они зашли в лифт, словно влюблённая парочка подростков. На лицах – улыбки, в глазах – счастье. Между ними проскакивали искры, которые были буквально осязаемы. Все, кто видел эту парочку, завидовали. Их зависть была направлена не на них самих, а на то состояние, в котором пребывали эти двое.
Влюблённость…
Не зря это слово созвучно с другим: окрылённость!
Когда двое влюблены друг в друга, они пребывают в некотором подвешенном состоянии. Они парят над землёй… над остальными людьми…
Их мир сконцентрирован друг на друге.
Замкнутый круг…
Они счастливы лишь от того, что держат друг друга за руку.
Их поглощает печаль, когда они вынуждены расстаться на время.
Они радуются сообщению от возлюбленного в разгар рабочего дня.
По-идиотски улыбаются. С гордостью перехватывают завистливые взгляды окружающих.
Им не понять… Они не знают… забыли, что значит любить и быть любимым! Их поглотил карьерный рост и домашний быт. Обыденность!
Серинде хотелось парить! Она отбросила все свои страхи и переживания! Её не волновало, что будет завтра, потому что ей хотелось прожить каждую минуту сегодня… с ним! С Марком! В его объятиях! Наслаждаться его тембром голоса. Ощущать своей кожей его дыхание. Чувствовать его руки на своей пояснице.
Быть рядом с ним… Просто держать его за руку…
– Этот старик как-то странно смотрит на меня, – привстав на цыпочки, Серинда постаралась как можно тише прошептать свои слова Марку на ухо.
Он прижал её к себе ближе, запустив руку под раскрытое пальто.
– Он не на тебя вовсе смотрит, – промурчал ей прямо в губы.
– А на кого тогда?
В лифте их было трое: они в самом углу и старик с длинными усами у дверей.
– Он смотрит на меня, – последнее слово Марк постарался выделить другой интонацией.
– Смотрел бы лучше в своё отражение, – пробурчала Серинда.
– Наверное, он сейчас размышляет, как бы ему незаметно достать свой телефон и набрать 911, – Марк едва усмехнулся.
– Что? Зачем? – Серинда опешила, чем насмешила Марка.
– Ты бы лучше сама посмотрела на своё отражение, – он кивнул ей в сторону зеркальной стены лифта. – Тебе не дать больше пятнадцати. Все, наверняка, думают, что я извращенец, соблазнивший малолетку.
Серинда растерянно осмотрела себя в зеркале. Джинсы «бойфренд» – удобные и милые на вид – сидели на ней свободно, можно сказать, на самых «косточках». На ногах – простые и удобные белые конверсы. Короткий свитшот с спринтом «попкорн» открывал взгляду небольшую полоску живота. Поверх Серинда накинула укороченное коричневое пальто, в мужском стиле. В качестве головного убора Серинда выбрала жёлто-неонового цвета шапку-носок. Ко всему прочему, она распустила волосы по плечам. Макияж был нейтральным: лёгкий тон, немного подкрашенные ресницы и едва заметный бальзам на губах. Румяна даже не понадобились – её щёки сами по себе алели от одного лишь краткого воспоминания об их близости (она просто ни о чём другом думать не могла!).
Рядом с ней Марк выглядел намного респектабельнее: голубые немного потёртые джинсы, тёмно-синий кашемировый джемпер, чёрное пальто. Этот пижон даже шарф повязал на французский манер – узлом-петлёй на груди!
– Я словно вывел погулять свою маленькую сестрёнку, – пошутил Марк, при этом, вовсе не по-братски, ущипнув её за попку.
– Это были единственные чистые вещи в моём чемодане, – как бы в своё оправдание произнесла Серинда.
Эту одежду её заставил приобрести Алек. Он был в курсе всех трендов сезона, поэтому настоятельно посоветовал Серинде приобрести в свой гардероб парочку-другую ультрамодных вещей. Он обвинил её в консервативных взглядах. Подумав, Серинда решила, что ей не помешает парочка-другая вещей, чтобы выделиться из серой массы. Она даже умудрилась сэкономить, заказав одежду на китайском сайте.
Зря она послушалась Алека.
Смотря на их отражение в зеркале, Серинда вдруг ощутила, какая между ними огромная разница в возрасте, а также социальном статусе. Марк был старше её на одиннадцать лет. Он носил дизайнерские вещи, когда как её гардероб впервые за долгое время обновился дешёвыми китайскими подделками известных брендов. Каменная стена вновь по кирпичику стала выстраиваться между ними.
Серинда непроизвольно поморщила носик. Её пальчики сжались в кулаки. Она злилась и обижалась. Вот только не могла определиться на кого или на что…
– Эй! – Марк легонько ущипнул её за подбородок. – Выкинь из своей головы то, о чём только что подумала!
– Как ты?..
– Догадался? – усмехнулся Марк. – Между нами существует связь, которая наделяет меня способностью читать твои мысли, – он прижал свои губы к её губам. – Расслабься…
Как можно устоять перед таким натиском соблазнения? Она была готова отдаться Марку прямо в лифте даже при свидетеле!
Серинда по своей природе – очень скромная, хотя упрямство и решительность порой выделяются активнее на общем фоне её недостатков. Когда они переступили порог маленькой аптеки, располагавшейся буквально за углом дома Марка, Серинда вдруг вспомнила, собственно говоря, зачем именно они сюда пришли. Она себе все губы обкусала, нервничая и переживая. Девушка старалась держаться на расстоянии от Марка но так, чтобы не упускать его из виду. Старуха в белом халатике за стойкой с кассой к тому же так косо на неё посмотрела, словно рентгеновским взглядом по ней прошлась. Стало так неуютно. Серинда ощутила дискомфорт. Как назло в помещении кроме них находились ещё пять человек: пожилая пара, молодая мамочка с плачущим ребёнком, два подростка, зависшие в отделе по уходу за кожей.
Стоило Марку свернуть в раздел контрацепции, как Серинда пулей устремилась в противоположную сторону. Уж лучше изучать названия средств против диареи, чем стоять рядом с мужчиной пока он выбирает гондомы.
– Дорогая? – послышался ненавязчивый голос Марка.
Серинда проигнорировала его, сделав незаметный шаг в сторону выхода.
– Милая, ты не могла бы подойти ко мне, – чуть громче. – Важно знать твоё мнение!
Она готова была сквозь землю провалиться. Здесь и сейчас, особенно после его следующей фразы:
– Сладкая, какие лучше взять: ребристые или с усиками?
Этот случай в аптеке определённо занял верхушку в рейтинге самых стыдливых моментов в её жизни.
– Рыбонькая моя, я не слышу твоего ответа! Какие брать? Их тут так много, что я, признаться, слегка растерялся…
– Без разницы… – сквозь зубы процедила Серинда.
– Может, попробуем светящиеся в темноте? – в его голосе звучала искренняя заинтересованность. – Что скажешь? Нет? Тогда может быть… Ого! Музыкальный? Гениально!
Она не могла и минуты больше выдержать в этом помещении. Выбежала наружу, чуть не сбив с ног входящих. Марк вышел за ней следом. Его лицо выражало крайнее довольство. Он нагло улыбался, совершенно не испытывая угрызения совести за свой поступок.
– Обиделась? – он посмотрел на неё, а она, задрав свой носик вверх, уклонилась от ответа. – Не хочешь со мной разговаривать? – Марк дотронулся рукой до её волос.
– Это было не смешно! – скрестив руки на груди, пробурчала она.
– Ты права… – он пожал слегка плечами. – Это было чертовски забавно.
Серинда фыркнула. Развернувшись на пятках, она зашагала прочь от него.
– Милая, не хочешь узнать, какие именно я выбрал?
Она резко остановилась. Он же громко рассмеялся.
Честное слово, ведёт себя, как маленькая!
Взрослый мужик, а всё туда же… подростковый детский юмор!
Он нагнал её, когда Серинда собиралась переходить дорогу. Обнял, точнее, прижал к себе крепко. Поцеловал в висок.
– Я больше так не буду, – прошептал у самого уха. – Честно-честно! – сам же скрестил пальцы на правой руке за своей спиной.
Она не могла долго обижаться на него. День выдался тёплым и солнечным. Они прогулялись по парку. Покормили уток. Сделали парочку снимков друг друга. Марк даже ухитрился как-то сфотографировать их лица вместе. Серинда требовала удалить этот снимок. Она вышла на нём просто ужасно! Волосы, растрепавшиеся от ветра, закрывали половину её лица. Губы сухие и потрескавшиеся. Он же, рядом, само совершенство.
Но это всё мелочи… Её щенячий взгляд на этом фото буквально кричал о чувствах Серинды к Марку.
Они сидели на траве под деревом. Грелись под лучами заходящего солнца. Ели мороженое. Он – ванильное, она – шоколадное.
Серинда как можно дольше пыталась растягивать время. Она отчего-то боялась возвращаться обратно. Утром всё казалось таким сказочным… волшебным… а сейчас реальность овладевала ей со скоростью захода солнца за горизонт.
– Сер?
– Да?
– Поделись со мной своими мыслями.
– Зачем?
– Хочу знать, чем могу быть тебе полезен.
– Я не знаю… как сказать…
– Не знаешь или не хочешь? – спросил Марк, пододвинувшись к ней ближе.
Он взял её руку и все страхи развеялись. Он рядом. Она слышит его дыхание. Чувствует ритм сердца.
Серинда положила голову ему на плечо. Тяжело вздохнув, призналась:
– Просто… такое ощущение, что прошлая ночь мне приснилась… – Серинда подняла голову и задумчиво посмотрела на сумеречное небо.
– Может, это поможет тебе вспомнить?
Марк, склонив голову, накрыл её губы своими, обдавая жаром и страстью.
– О, да… – со стоном прошептала она. – Кажется, память ко мне возвращается… – Серинда улыбнулась, прижимаясь к Марку ближе. – Очень медленно…
Её тело трепетало от непомерного наслаждения. Оно было подобно расстроенному пианино, которое ласками и поцелуями настраивал опытный мастер. Каждая струна её души откликалась на прикосновения мужчины.
Его губы скользили по нежной коже девичьей шеи. Руки, почувствовав вольность, сжимали мягкие полушария под свитшотом. Голос стал хриплым от возбуждения. Она таяла в его руках, теряя свой разум.
– Не могу больше ждать… хочу тебя… пойдём домой…
Все его слова были продиктованы страстью, но Серинда услышала лишь последние.
– Домой? – переспросила она.
Марк отстранился, внимательно посмотрев на её лицо.
– Что случилось?
– Ничего… – она непроизвольно прикусила нижнюю губу.
– Сер, я же вижу, что что-то не так! Я это чувствую! Говори!
– Просто… рядом с тобой я забываю обо всём! – выпалила она. – Я в Нью-Йорке уже двое суток, но так и не удосужилась позвонить бабушке! Она, наверное, себе места не находит! Волнуется!
– Тогда позвони ей, – Марк протянул ей свой смартфон. – Скажи, что ты в порядке.
– Как ты себе это представляешь? – съязвила она. – Сказать ей, что я провела пару ночей в твоём обществе и мне настолько это понравилось, что я решилась остаться в твоей квартире на какое-то время? – она горько усмехнулась. – Что скажешь?
– Что ты хочешь услышать от меня?
Оба прекрасно понимали, куда заведёт их этот разговор.
Оба не были готовы к такому повороту событий.
– Мне нужно домой, Марк.
Он согласно кивнул. Настоял на том, чтобы лично подвезти её до дома. Она не сопротивлялась, но всю дорогу вела себя тихо.
Припарковав машину у небольшого домика, Марк, осторожно положив свои руки на талию Серинде, помог ей выйти. Он достал её чемодан. Хотел донести его до крыльца, но она была против.
– Я сама. Спасибо.
– Не за что, – процедил он.
Какое-то время он смотрел на неё, а она всё отводила свой взгляд в сторону. Либо рассматривала окна дома, либо носки своих кед.
– Прошлая ночь, – неуверенно начал говорить Марк, – изменила отношения между нами. Нам надо решить, что с этим делать.
– Я знаю, – тихо ответила она.
– Всё произошло очень быстро…
– Слишком быстро, – добавила она.
– Тебе нужно время, чтобы подумать? – спросил он. – Я давил на тебя…
– Да! То есть… я хотела сказать, что… ты… – она не могла подобрать нужные слова.
– Я всё понимаю, милая… – он нежно погладил её по щеке. – Я дам тебе время подумать. – Он провёл большим пальцем по её нижней губе. – Возьми пару дней. Отдохни.
– А ты? – она с надеждой посмотрела ему в глаза.
– А мне ничего больше не остаётся делать, как ждать, – Марк улыбнулся. – Пока будешь думать о том, что между нами произошло прошлой ночью, подумай заодно ещё и над этим… – он склонил свою голову к ней ближе. – Я хочу каждое утро просыпаться вместе с тобой.
– Ты хочешь, чтобы я… переехала жить к тебе? – нерешительно задала свой вопрос Серинда. – Ты только что это придумал?
– Я думал над этим предложением больше чем один день, – ответил Марк. – Если тебя, конечно, устраивает такой мой ответ.
Их диалог прервал скрип двери. На пороге обрисовался тёмный силуэт маленькой старушки.
Э-м-м… старушки с дробовиком!
– Этот хмырь пристаёт к тебе, внучка? – прокаркала старая.
– Бабуль! – Серинда всплеснула руками. – Зачем тебе оружие?
– Зачем-зачем? – пробубнила старуха, перекинув ружьё через плечо. – Решила встретить вас со спецэффектами!
– Ба-а-а… – простонала Серинда.
– Как у неё с прицелом? – поинтересовался Марк.
– Поменьше сарказма, мистер Уильямс. Моя ба каждое воскресенье ходит в тир пострелять, – усмехнувшись, призналась Серинда.
– Сонька, передай этому хмырю, чтоб он шёл лесом! – старуха, сощурив глаза, буравила взглядом дыру между лопаток Марка. – Сама живо в дом! Разговор имеется! Важный!
Серинда вмиг поникла. Сжала плечи. Нахмурила бровки.
– Твоя бабка настоящий фашист в юбке, – Марк провёл рукой по волосам. – Пожалуй, мне стоит унести свою задницу от греха подальше…
Прежде, чем уйти, он всё же осмелился поцеловать Серинду в губы. Щелчок перезаряжаемого оружия мигом охладил его порыв. Отвесив шутливый поклон в сторону бабки, он сел в свою машину. Колёса зашуршали по гравию.
– Ты там корни пустила? – голос бабули источал едкий сарказм. – Хахаль твой уже до центра доехал, а ты всё на дорогу смотришь!
– Я просто задумалась, – пробубнила Серинда. – И не называй его так! – она умоляюще посмотрела на бабушку.
– Правильно, что задумалась, – бабка перекинула дробовик через правое плечо, нарочно игнорируя просьбу внучки. – Вон он как испугался! Свалил по-быстрому, поди ещё и в штаны навалил…
– Ба-а-а… – взвыла Серинда. – Что ты такое говоришь? – она всплеснула руками в воздухе. – Где ты взяла этот дробовик, вообще? – задав вопрос, она схватила свой потрёпанный чемоданчик, дабы поскорее скрыться от любопытных взглядов соседей. – Всё оружие же конфисковала полиция?!
– Слепые идиоты! – фыркнула старуха. – Они даже трети не нашли, – как бы между прочим обронила бабуля.
– А если кто увидит? – забеспокоилась Серинда.
– В таком случае это будет последнее, что он увидит! – проорала старая, для убедительности зловеще усмехнувшись.
– Ба! Ты что ли перестала пить свои успокаивающие чаи? Чего разбушевалась?
Они быстро вошли в дом, точнее внучка буквально силой затащила бабку внутрь. Прежде чем закрыть за собой дверь, Серинда посмотрела по сторонам. Так. На всякий случай.
– Чего разбушевалась? – передразнивая Серинду, старуха хмуро смотрела на свою внучку. – Не стыдно спрашивать меня об этом?
– Не стыдно угрожать жизни человека? – вопросом на вопрос ответила Серинда.
– София, не смей повышать на бабку голоса! – интонации в голосе старухи возымели прямое действие на девушку. – Ты два дня назад как вернулась из командировки. Спрашивается, где ты была? – её седые брови сошлись на переносице, а серые глаза сузились. – Можешь не отвечать! Догадываюсь, что это время ты провела с этим хмырём! Чем вы там занимались, ваше дело! – она выпустила вперёд ладонь, не дав тем самым ответить Серинде. – Хотя знай, что я не одобряю! – указательный палец на её правой руке стал раскачиваться из стороны в сторону. – Заставила меня волноваться, переживать! Места себе не находить! – голос старухи сорвался на драматизм. – Думала, все слёзы выплакала!
– Бабулечка! Миленькая моя, родненькая! – Серинда прижала худое тельце старушки. Стала целовать её в морщинистое лицо. – Прости меня! Я, правда, не специально! Я… я просто…
– Ты просто забыла обо мне… – её голос подкосил Серинду.
– Ба! Ну, прости меня… я честное слово больше так не буду!
– Что не будешь? – глаза старухи подозрительно сверкнули в темноте коридора. – Забывать про меня или оставаться на ночь в квартире этого хмырька?
– Поймала, как говорится, на живца, – Серинда в знак капитуляции подняла руки в воздух.
– Пойдём на кухню, дочка. Чайник уже остыл. Снова кипятить придётся, ты же знаешь, что мне не нравится пить тёплый чай.
– Пойдём, – она медленно поплелась вслед за старушкой. – Ба? – минуту спустя робко подала голос Серинда. – А нам обязательно разговаривать о чём-то сегодня?
– Устала?
– Ну… немного…
– Вымотал он тебя, сердцеед, блин, хренов!
– Ба?!
– Не бабкай! Мы взрослые женщины! Говорить на эти темы вполне естественно, – она тяжело вздохнула. – Правда, я совсем стара стала. Не разбираюсь во многих вопросах, – бормоча, старушка включила электрический чайник, достала две чашки из чешского фарфора.
– Ба, ты это о чём сейчас? – смущению Серинды не было предела.
– Ник же был твоим первым мужчиной, – бабушка не спрашивала, а утверждала. – Не уследила я тогда, да и сейчас тоже… – она хлопнула себя по бедру. – Да и уследишь разве за тобой? Вон, какая своенравная выросла! – Серинда не знала даже радоваться ей или обижаться на эти слова. – Вся в деда своего! Характер – кремень! – её глаза затуманились горькими воспоминаниями. – Никогда не слушал моих советов, все решения принимал самостоятельно, – снова тяжело вздохнула. – Мать твоя такая же была… Гордая, своевольная! Влюбилась и хоть ты ей кол на голове теши, против своего упрямства не пойдёт!
– Что ты такое говоришь, ба?
Серинде отчего-то стало не по себе. По молчаливому согласию они старались не упоминать события минувших лет, опустошившие их сердца. До сих пор раны кровоточили, омываемые горькими слезами утраты любимых. Бабушка и внучка предпочитали оплакивать умерших в одиночестве. Говорить о них – значит воскрешать в памяти события тех лет. Это было слишком больно. Раны должны зарубцеваться, а на это нужно время. Много времени…
– Ты же знаешь, что твоя мать несколько лет не разговаривала со своим отцом?
Серинда кивнула. Старуха налила в чашки кипяток, пролив немного на скатерть. Подала к чаю недавно приготовленные ватрушки с творогом. Серинда так сильно проголодалась, да больше из-за нервов, схватила сладкую булочку и начала её усиленно жевать, не запивая ничем.
– Не ешь всухомятку, желудок свернётся! – отчитала старуха.
Сама присела на краешек. Подула на поверхность чашки. Сделала маленький глоток, затем ещё один, больше, наверное, чтобы придать себе сил и уверенности.
– Из-за чего они не разговаривали?
– Скорее из-за кого, – голос старухи наполнился горькими нотками. – Всё дело в Викторе… – опережая последующий вопрос внучки, она пояснила, – отца твоего хахаля. Его назвали в честь твоего деда.
– Что?
– Не перебивай меня, прошу тебя.
– Хорошо, постараюсь, по крайней мере…
– Патрик и Виктор – твой дед, – на этом она смахнула маленькую слезу, скатившуюся по щеке, – были неразлучны с самого детства. Оба детдомовские. Они были, как братья. Делились друг с другом едой и одеждой. Виктор был старше Патрика на пять лет, потому всегда заступался за своего «младшенького», как он его называл, – старуха немного улыбнулась. – Часто спасал его из передряг. В благодарность за всё Патрик назвал своего первенца в честь твоего деда.
Серинда ощутила внутреннюю дрожь. Её ладони похолодели. Чтобы согреться, она взяла чашку горячего чая. Не стала отпивать. Ждала, когда бабушка продолжит говорить.
– Твоей матери было семнадцать, когда Патрик предложил ей работу секретаря в одной из дочерних фирм своей компании, которую возглавлял его сын, – лицо старухи перекосилось. – Сукин сын, он нарочно это сделал! Подозреваю, что с тобой он отработал туже схему!
– Что ты имеешь в виду?
– Неважно, – отмахнулась старуха. – Если мои догадки подтвердятся, то, клянусь Богом, я всё же кастрирую этого м***ка! Причём медленно и мучительно. Доставлю этому старому мешку г**на на старость лет незабываемое удовольствие! Он меня ещё в гробу вспоминать будет!
Глаза Серинды округлились от удивления. Она нисколько не сомневалась в способностях старухи выполнить свои угрозы. Бабуля никогда не кидала напрасно слов на ветер. Ей даже стало немного жаль деда Марка. Немного. Потому что этот старый пердун и вправду совершил с ней тот же трюк, что и с её матерью. Он убедил её работать на себя, а потом, якобы, удалился на покой, чтобы его внук мог законно возглавить фирму, которая была дорога ему больше собственной жизни. Серинду мучил вопрос, какую цель при этом преследовал Патрик?
– Мама влюбилась в этого Виктора, так?
– Да… – вздох старухи обрушился на эмоциональную стену Серинды подобно лавине. – Она любила его больше себя… отдавала ему всю себя, без остатка.
– Он… он… – Серинда прочистила горло. – Он использовал её?
Старушка пожала худыми плечами.
– Анюта считала, что он любит её также, как и она его. Во всяком случае, их роман длился чуть больше двух лет.
– А что дед? Он не одобрял их связь?
– Не одобрял, конечно, но и сделать ничего против не мог… По крайней мере, какое-то время.
– Что случилось?
– Как-то вечером твой дед увидел заплаканное лицо Анюты. Он взорвался. Буквально обезумел! Никогда его таким не видела раньше. Они тогда крепко поспорили. Анна после с неделю дулась и отказывалась разговаривать с отцом.
– А он что?
– Твой дед против воли отправил её путешествовать по миру. Он думал, что так будет лучше. Убедил дочь, что время расставит всё по своим местам… – старушка накрыла глаза рукой. Замолчала.
– Почему она плакала? – через какое-то время Серинда всё же осмелилась нарушить гнетущую тишину.
– Виктор отказался ради неё бросить свою семью. Она устраивала его только в качестве любовницы.
– Что? – Серинда от напряжения вскочила на ноги. – Нет! Это же… это… немыслимо… – она с трудом подбирала слова, мысли хаотично метались в голове.
– Твоя мама путешествовала по Европе примерно полгода. Часто звонила нам, присылала открытки, – продолжила свой рассказ старушка. – Нам казалось, что ей стало лучше и что ещё немного, и она забудет Вика.
– Она не могла его забыть… – Серинда не узнавала свой голос.
– Анна позвонила ему… Не знаю, что она ему сказала и почему он раньше не мог принять решение, но он сорвался в один миг. Полетел к ней на частном самолёте, – дальше она могла не продолжать, Серинда догадывалась, что услышит. – Они попали в зону турбулентности. Самолёт разбился. Никто не выжил…
– Марку было тогда четыре годика, – Серинда прижала пальцы к губам, которые дрожали.
– Анна была безутешна. Во всём винила отца. Перестала с нами общаться. Долгое время мы даже не знали, где она и чем занимается. Жива ли?..
– Она встретила моего отца, – очень тихо прошептала Серинда.
– Судьба дала ей второй шанс, – также тихо произнесла старуха.
– Скажи… она любила его?
– Любила… по-своему…
– Зачем ты мне всё это рассказала? – вспылила Серинда.
– Затем, чтобы ты сделала выводы! – твёрдо ответила старушка.
milorka 19.05.2014 22:21 » ГЛАВА 24
ГЛАВА 24
– Томми, где ж тебя черти носят? – вслух выругался Марк.
Он не для того полгорода проехал, чтобы поцеловать входную дверь дома, в котором брат снимал жильё. Два года назад братец решил стать самостоятельной личностью. Отказался от родительской финансовой поддержки – похвально. Марк гордился своим младшим братом. Одно его не устраивало – в своём желании стать независимым Томми отгородился фактически от всех членов семьи. Они практически перестали видеться, общаться, как раньше. В какой-то степени в Томми он видел самого себя – молодого, амбициозного, жаждущего свободы!
Подумать только, если бы Марк интересовался личной жизнью брата, то уже бы давно знал о Серинде! Но кто знает, какие последствия ему бы пришлось сейчас расхлёбывать?
Бессмысленно гадать, жизнь всё сама расставит по своим местам!
Снова её образ перед глазами. Не может перестать о ней думать ни на минуту. Её запах на нём... Руки помнят гладкость её кожи… Губы ноют по поцелуям с ней…
– Чёрт возьми! – он стукнул кулаком по стене дома.
Дверь открылась и Марк не поверил своим глазам. Моргнул пару раз для профилактики.
– Я, так понимаю, сообщать семье о том, что стал отцом, ты не планировал до совершеннолетия девочки? – его голос был пропитан сарказмом, едким и жгучим. – Не осуждаю, брат. В целях самосохранения я бы тоже не стал признаваться матери…
– Очень смешно, остряк. Стендап по тебе просто плачет горькими слезами, – в тон ответил Томми. – Какими судьбами?
– Да так, – Марк посмотрел на носки своих туфель, стараясь не пересекаться с братом взглядом. – Проезжал мимо, решил навестить младшего… пиво попить…
– Мимо проезжал? – правая бровь Томми скептично взлетела вверх. – Пиво, говоришь? – на губах брата заиграла ухмылка, так похожая на его самого. – Серьёзно?
– Так и будем стоять на проходе или всё же впустишь меня? – поинтересовался Марк. – Конечно, если я не помешаю…
– Проходи, – Томми отступил, дав войти Марку внутрь.
Девочка на его руках сонливо причмокнула. Этот звук привлёк внимание Марка. Малышка была сказочно красивой. Лет пяти-шести. Ангелок, нет, не так, маленькая сказочная нимфа с огненно-рыжей копной мелких кудряшек. Он в жизни не видел такого удивительного цвета: насыщенного, с бликами золотого и красного. Она была белокожей с россыпью мелких светлых веснушек по всему лицу. Марк готов был поставить на кон все свои сбережения на Карибских островах, что у девчонки глаза цвета молодой зелени.
– Совсем на тебя не похожа, – прокомментировал Марк, направляясь в сторону кухни. – Разве, что нос чуть-чуть.
– Я не её отец, – резко отрезал Томми.
– Пиво есть? – поинтересовался Марк.
– В холодильнике.
– Будешь? – взяв в руку одну бутылку Bud, Марк потянулся за второй.
– Я на минуту. Уложу Прю в постель.
– Как скажешь, – Марк пожал плечами.
Пока Томми отсутствовал, Марк успел осмотреться. В мойке грязная посуда. На плите кастрюля с непонятным содержимым бледно-жёлтого цвета. Марк принюхался и его чуть не вывернуло наизнанку. Вспомнилось «счастливое» детство, когда мать была помешана на здоровом питании, заставляла их завтракать овсянкой, приготовленной на воде. Гадость та ещё! Кто может вообще добровольно питаться этой псевдо субстанцией?
Он прошёл в гостиную. Повсюду разбросана детская одежда, книжки, карандаши, фломастеры. Рисунки на листах приколоты к стенам, на шторы; раскиданы по полу. Несколько кукол и мягких игрушек валялись неподалёку. Одной кукле не повезло больше, чем остальным. Она была обезглавлена и, кажется, ей пытались вскрыть грудную клетку. Неудачно, надо отметить. Видимо инструмент попался с норовом. У остальных кукол недоставало некоторых частей тел: рук, ног, пальцев и прочего.
– Расчленёнка – это новая детская игра какая-то? Или я в этой жизни что-то перестал понимать? – спросил Марк, увидев Томми.
Брат усмехнулся. Начал собирать разбросанные тут и там вещи и игрушки в огромную корзину.
– Пруденс мечтает стать врачом, как её мама, – тихо пояснил он.
– Пруденс? – Марк исказил лицо. – Кто, находясь в здравом уме, так называет детей? Это ж издевательство над психикой ребёнка!
– Оно означает «умная».
– От значения имени оно не становится красивее, – глотнув пиво, хохотнул Марк.
– Куда лучше, Маркус, не правда ли? – поддел его брат.
– Между прочим, оно означает «воинственный», – абсолютно серьёзно ответил Марк. – Появилось в честь бога войны Марса.
– Благодарствую за краткий экскурс в ономастику твоего имени. Я стал светлее на одну умную мысль.
– Ты какой-то взвинченный! – заметил Марк. – Какие-то проблемы?
– А что если и так? – голос Томми дрогнул. – Снова постараешься решить их за меня?
– Давай без нападок! – Марк примирительно поднял руки вверх. – Я извинился за прошлый раз. Мы, вроде бы, забыли ту историю?
– Ты забыл, – поправил его Томми.
– Мы, кажется, оба неплохо претворялись все эти годы…
– Неважно, – перебил его Томми. – Я просто устал, – он накрыл лицо рукой. – Вымотался за день с Прю…
– Кстати, о девочке… Расскажешь?
– Что именно?
– Не прикидывайся дурачком, – серьёзно ответил Марк. – Тебе это не идёт.
– Может, я просто не хочу говорить об этом?
– Не важно, что ты хочешь, – возразил Марк.
– Ты упрям как осёл! – негодовал Томми.
– Сочту это за комплимент, – Марк отсалютовал брату полупустой бутылкой.
– Ну и зря, – Томми широко улыбнулся. – Неспроста ведь ослов называют тупыми задницами!
Комнату наполнил звук мужского смеха.
– Вижу, авторитет старшего брата перестал влиять на твоё личное мнение, – Томми решительно встретил взгляд Марка, скрестив руки на груди, аналогично брату.
– Я повзрослел, – Томми поджал губы.
– Похвально, братец! И всё же прекрати ломать передо мной дешёвую комедию. В нашей семье главная актёрская роль принадлежит матери, – его лицо вдруг стало серьёзным и решительным. – Только она может так уходить от ответа.
– Мама неподражаема! – Томми улыбнулся.
– Что девчонка делает у тебя? – спросил Марк, выжидательно посмотрев на брата.
– Я типа её нянька, – Томми в замешательстве развёл руки в стороны.
– Кто? – ему явно послышалось! – Издеваешься? Какой из тебя нянька?
– Я просто помогаю соседям, – словно в оправдание тихо пояснил Томми.
– Добрый самаритянин, – съязвил Марк.
– Ты бы и сам таким стал, раз услышав, как кричит Пру. У этой девочки связки оперной певицы, честное слово! Бабка не может справиться с активностью девочки, я просто был вынужден вмешаться.
– А что её мать?
– Она очень много работает, – пояснил Томми, устало развалившись на диване. Он вновь прикрыл глаза рукой. – Возглавляет отделение неотложной помощи в поликлинике. Буквально живёт там.
– Можешь дальше не пояснять. Мы оба с тобой знаем, что значит иметь мать, помешанную на своей карьере, – в этот вечер Марк просто источал сарказм, даже потовые железы вырабатывали его. Он был взвинчен и слабо догадывался, что всему причиной была голубоглазая чертовка.
– Она не такая, – Томми кинулся защищать соседку. – Она вынуждена работать так много, чтобы содержать ребёнка и мать-инвалида.
– А где же отец семейства?
– Кто его знает? – Томми пожал плечами. – Я не спрашивал.
