Текст книги "Любители тел"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Может быть. Какие новости относительно Темпла?

Гай сдвинул очки на кончик носа и взглянул на меня поверх их.

– Не так-то безопасно спустить одного из наших. Такой случай всех взбудораживает, а у нас у всех слишком много источников внутренней информации. Мы, в сущности, своего рода копы. “Новости” всегда там, где всякого рода неприятности, и значит, газетчики тоже там сейчас все заняты этим делом и то и дело выясняют всякие мелочи, о которых копы даже не слышали.

– Какие же?

– Митч был слишком опытен, чтобы не вести ежедневные записи. Бобби Дейл раскопал среди его личных вещей в конторе дневник. Единственное горячее дело, за которым он охотился, была связь между Постон и Делани. Он исписал своими соображениями целую страницу по этому поводу, включая и просьбу Пата Чамберса, переданную через тебя, насчет того, чтобы он отложил на время это дело.

– Не вини Пата за это.

– Я не виню. Все равно его просьба не остановила Митча. Он рыскал по всем магазинам, которые только обнаружил, разыскивая, где продавались неглиже вроде тех, которые были на девчонках, и истратил более трехсот баксов, делая покупки в разных универмагах. В тот же день, когда его убили, в контору стали приходить пакеты.

– И что же?

– Он нашел что-то такое, что его погубило. В тот день, когда его зарезали, он был чем-то очень взволнован и провел целый час в нашем справочном бюро, просматривая фотографии. Он не взял оттуда ничего, иначе это было бы зарегистрировано, и служащий даже не знает, в каком отделе Митч работал, просто не заметил этого, так что эти сведения нам ничего не дают.

– Какую-нибудь запись об этом он сделал?

– Нет. Либо все произошло очень быстро, либо он был очень возбужден.

– Странно, это не в его духе.

– Знаю. Дейл говорит, что у Митча были какие-то записи, с которыми он не расставался. Он всегда носил их при себе.

– Но ведь на теле ничего не нашли.

– Но это не значит, что у него ничего не было. Он ведь умер в таком положении, как если бы тянулся к пиджаку. Ему удалось схватить всего лишь платок, но вполне вероятно, что он пытался спасти свои бумаги. Тот, кто его убил, просто подобрал их и скрылся.

– Но ведь убийца не мог быть уверен, что у него нет копий, – напомнил я.

– У убийцы был единственный шанс, и он воспользовался им. И не прогадал. Однако сейчас все идут по следам Митча, и рано или поздно что-нибудь всплывет. Нам уже удалось выяснить, что Темпл четыре раза звонил Норману Харрисону, политическому обозревателю той же газеты. Нормана не было дома, и Митч просил передать, чтобы Харрисон обязательно позвонил ему, но умер, так и не дождавшись звонка. Обычно Митч и Норман встречались крайне редко, так что это была весьма странная просьба.

Я собрался что-то сказать, но Гай сделал жест рукой.

– Подожди, это еще не все. В тот же день, когда Митч рылся в картотеке справочного отдела, он послал записку с посыльным человеку по имени Миллер. Это инженер “Перикон Кемиклз”, работает в их египетском филиале в Каире. Мы связались с ним и узнали, что Митч хотел повидать его по какому-то важному делу, но Миллер в тот день как раз уезжал в Египет и не нашел времени для встречи. Миллер говорит, что не имеет представления, зачем он понадобился Митчу. Их отношения были самыми обычными... Вместе служили в армии, потом случайно встретились, и Митч написал рецензию на пару книг, которые Миллер написал о своем пребывании на Ближнем Востоке.

– Что-нибудь интересное?

– Я взял эти книги в библиотеке и просмотрел их. Одна из них художественная, приключенческая, другая – пособие технического характера. Продавались не слишком хорошо. Но ни в одной из них нет ничего, что могло бы подойти к нашему делу.

– Как давно он их написал?

– Около десяти лет назад.

– И с тех пор ничего больше?

– Ничего. А почему ты спрашиваешь?

– Может, он собирался написать еще одну?

– Так что же?

– Может, он теперь авторитетен в своей области, – сказал я.

– Послушай, что ты надумал?

– Не знаю еще. Что известно Пату?

– Все. Мы сотрудничаем с копами.

Я ухмыльнулся.

– Довольно поздно, чтобы дать полиции толчок, но зато вы с ней сотрудничаете.

– Мы тоже в деле, – согласился Гай. – Нам известен закон о представлении доказательств.

– А вопросы о том, что является доказательством, вы решаете сами?

В первый раз на лице Гая промелькнула улыбка.

– Сам понимаешь, Майк. Ну, так куда же ты отправишься отсюда?

– Искать Грету Сервис.

– Все еще держишься за эту версию?

– Это все, что у меня есть.

– Ну, а если это приведет тебя к Митчу?

– Он ведь был моим другом, Гай.

– Да, может быть, ты и прав. Лучше будет, если мы пойдем по всем возможным версиям. Пожалуй, с этого конца кроме тебя идти некому. Надеюсь, ты найдешь что-нибудь.

Я вынул из кармана фото Греты Сервис и протянул его Гаю.

– Твои ребята могут помочь. Попроси их размножить эту фотографию и разослать повсюду. Может, кто обнаружит ее в районе Манхэттена. А оригинал верни в мое бюро. Мне нужен предлог, чтобы повидать эту куколку Макинесс еще раз, когда я буду возвращать фотографию.

Гай кивнул и ухмыльнулся.

– Вряд ли это получится у тебя, парень. Она – высший класс, а ты не подходишь к такому обществу. Тебе пришлось бы напялить на себя смокинг, а в нем некуда спрятать эту чертову пушку, которую ты таскаешь с собой.

* * *

Пат был у себя в кабинете, волосы его были всклокочены, под глазами темные круги. Похоже было, что он не ложился. Он приветствовал меня коротким “садись”, после чего, ответив на все телефонные звонки, откинулся на спинку стула и провел рукой по лицу.

– Иногда я думаю, на кой черт мне все это сдалось?

– Кто у тебя сейчас сидит на шее?

– Ты что, притворяешься дурачком? Я ведь говорил тебе, что на носу выборы, а убийство Темпла разворошило огромный муравейник.

– Что-нибудь прояснилось?

Он медленно покачал головой.

– Ничего у нас нет, кроме картонок с дамскими ночными рубашками. Мы проверили все магазины, в которых они были куплены, и большинство продавщиц помнит, что продавали их. Но на том все и кончилось. Митч рассказывал девушкам, что хочет подобрать такое же неглиже, какое его друг купил своей жене, и пытался таким образом выяснить, кто покупал черное или зеленое неглиже, но это такие распространенные цвета, что девушки не могли вспомнить ничего определенного.

– Зачем же он тогда накупил столько барахла?

– Черт его знает! Может, чтобы сделать приятное продавщицам. Пойдем, взглянешь на них.

В соседней комнате никого не было, но на столе и стульях громоздились пустые картонки, а длинный стол, стоявший вдоль стены, был завален прозрачными одеяниями.

Я подошел и стал перебирать их, разглядывая этикетки. Неглиже были недорогие, но явно эротического покроя и, уж конечно, не предназначенные для скромных домашних хозяек. Половина была розового, красного, зеленого цветов, а остальные черного.

– Вы установили, какие из них он покупал в последнюю очередь?

– Нет. На упаковках четырех из них стояло то же число, когда его убили, и все они были куплены утром, но никто не знает точного времени. Все эти магазины продали в тот день кучу этих штук самым разным покупателям. Целая команда наших ребят рыщет в надежде подцепить что-нибудь, но до сих пор все, что у нас есть, – это жирный, круглый ноль. Черт возьми, почему все так запутано?

– Мне очень бы хотелось помочь тебе, Пат.

– Пожалуйста, не делай мне одолжения, – сказал Пат. – Я до сих пор не могу прийти в себя от того, что именно ты нашел труп этой девчонки Делани.

– Есть что-нибудь новое относительно ее?

– Наверняка мы знаем только одно: ни ее, ни Постон не опознали в магазинах в качестве покупательниц этих неглиже. Но нам удалось кое-что выяснить о том, чем занималась малышка Делани. С месяц назад Вайс накрыл одну компанию, торговавшую порнографическими открытками и шестнадцатимиллиметровыми фильмами того же содержания. Делани выглядит очень неплохо на этой пленке. Один их наших ребят узнал ее. Те, которые продавали фильмы, не знают, кто снимал этот фильм, но там есть кадр с окном на заднем плане, а в окно видны какие-то здания, так что нам удалось найти отель, где все это снимали. Теперь мы располагаем кое-каким описанием парней, которые жили в том номере, и присматриваем за отелем на случай, если они появятся снова.

– Неплохо. Это все-таки шаг вперед.

– Да, но это все, что у нас есть. Дамочки, которые зарабатывают деньги подобным образом, редко пользуются своим настоящим именем. Поэтому мы пока держим тело в холоде. У нее есть какой-то дальний родственник в Орегоне, но он не хочет иметь с этим делом ничего общего. Так что мы пока ни на шаг не сдвинулись с места.

– А что насчет Постон? Что-нибудь выяснили?

– Только то, что тебе известно.

– Не пытайся меня убедить в том, что вы не разыскиваете возможные источники яда.

Пат смягчился и улыбнулся мне:

– У тебя голова работает, Майк, – сказал он. – Конечно, мы расследуем это. Мы известили все вашингтонские отделения, но надежда напасть на след так мала, что я совершенно не рассчитываю получить положительный ответ на этот вопрос. Наш медэксперт написал своим друзьям, у которых такое же хобби, как у него. Он считает, что они могут ему чем-нибудь помочь, если узнают, кто ввозит такое снадобье.

– У всего этого дела какой-то странный сексуальный оттенок, – сказал я.

– Но не такого рода.

– До сих пор не знаю, в чем тут связь. К счастью, газеты с нами сотрудничают.

– А что будет, если репортеры узнают обо всем первыми?

– Будет дикий скандал. Но ты-то, я думаю, работаешь вместе с газетчиками?

– Разумеется, – сказал я.

– В таком случае зачем ты явился сюда? Это меня интересует в первую очередь.

– Ты помнишь Гарри Сервиса? – спросил я.

Пат кивнул.

– Он хочет, чтобы я нашел его сестру. Он ничего не получает от нее в течение долгого времени.

– Что?! Он хочет, чтобы этим занялся ты? Именно ты?

– Пат, ты же знаешь, что он принадлежит к тем, кто никогда не обратится к помощи полиции.

– Каким же образом он связался с тобой?

– Будем считать, что ты не задавал мне этого вопроса.

Пат бросил на меня недовольный взгляд и сказал:

– Ладно, ладно. Что ты хочешь от меня?

– Мне нужно разрешение повидать Гарри. Кто-нибудь из твоего начальства может сделать это по старой дружбе?

– Только не для тебя.

– Я могу и сам протолкнуть это дело, если будет нужда.

– Знаю, что можешь, но лучше не надо. Посмотрю, что я сумею сделать.

Он испытующе поглядел на меня и засунул руки поглубже в карманы.

– Послушай, дружок. Скажи-ка мне правду. Гарри сам связался с тобой?

– Если не веришь, я покажу тебе, как ему это удалось.

– Нет, не стоит.

– Почему?

– Потому что, если инициатива исходила от тебя, я назову это вмешательством в мои служебные дела.

Мой смех прозвучал не очень убедительно, но Пат, кажется, поверил.

– Ты же знаешь меня, – сказал я.

– Именно поэтому я и боюсь.

* * *

Заведующий справочным отделом газеты был скрюченный старичок, который когда-то считался одним из лучших репортеров, пока не пришла старость. Теперь он довольствовался тем, что проводил время среди журналистских “атрибутов”, постоянно сетуя на молодое поколение и на то, как им легко все достается.

– Привет, Бифф, – сказал я, и он, прихрамывая, проковылял мне навстречу, на ходу водружая на нос очки.

– Майк Хаммер собственной персоной, чтоб я пропал. – Он протянул мне морщинистую руку, и я пожал ее. – Как мило с твоей стороны, что ты зашел проведать старика, – сказал он с улыбкой. – Немало я выдавал по твоему адресу эпитетов в былые времена.

– Да, и, признайся, некоторые были не слишком лестны.

– По стратегическим соображениям, – засмеялся он. – Ты всегда был отчаянным парнем. Но объясни: как же ты все-таки ухитрялся выходить сухим из воды, черт тебя возьми?

– Это уже моя стратегия, – ответил я.

Он обошел вокруг стойки и закурил изжеванный окурок сигары.

– Чем могу быть полезен, Майк?

– Здесь был недавно Митч Темпл...

Он вдруг закашлялся и с удивлением посмотрел на меня.

– Ты тоже заинтересовался этим делом?

– До некоторой степени. Ты умеешь хранить тайну?

– Разумеется. Я не болтун.

В нескольких словах я обрисовал ему мою встречу с Митчем Темплом и высказал предположение, что его смерть может быть связана с делом, над которым я сейчас работаю. Бифф понимал, что я рассказываю ему лишь часть того, что знаю, но это само собой подразумевалось, и он не был ко мне в претензии. Когда я уйду, он нарисует полную картину.

– Все, что я могу сказать тебе, это только то, что говорил уже другим, – проговорил он. – Митч заходил и провел здесь некоторое время, просматривая картотеку. Я был занят своим делом и не обратил на него внимания. Он у меня ни о чем не спрашивал и ничего не рассказывал сам.

– Но ведь в его репортажах помещались фотографии.

– Да, а уж если они и были, то всегда самые свеженькие, из какого-нибудь пресс-агентства. Потом их обычно присылают ко мне.

– В какой секции он работал?

– Черт побери, Майк, мне отсюда виден только первый ряд стеллажей, так что Митч все время был вне поля моего зрения. Ты не первый задаешь мне этот вопрос. Я слышал, как он выдвигал ящики, и не знаю больше ничего.

– Кто-нибудь заходил, когда он работал здесь?

Бифф подумал минуту, потом сказал:

– Я знаю, где он не был. Все картотеки кабаре и “шоу”, а также материалы по Бродвею стоят вон там, слева. А Митч был где-то у задней секции, там, где общая картотека. Но дело в том, что эти карточки стоят по алфавиту, соответственно профессиям и т. д. Черт возьми, Эл Кейси, знаешь, тот, который пишет детективы, даже пытался обнаружить на стеллажах отпечатки пальцев Митча, но ничего не обнаружил. Не знаю я, где он там копался.

Я не обратил внимания на старичка, который подметал пол, как вдруг он сказал:

– Я знаю совершенно точно, где был Митч.

Мы медленно повернулись и уставились на него. Он невозмутимо продолжал уборку. Я выдавил хриплым голосом:

– Где?

– В секции Р – Т. Он, черт его возьми, рассыпал карточки, и мне пришлось собирать их.

– Почему же ты об этом никому не сказал? – спросил Бифф.

– А меня никто не спрашивал, – проворчал старик.

– Покажи-ка мне это место, – попросил я.

Бифф повел меня в задний угол, где от пола до потолка громоздились стеллажи с папками. В секции Р – Т оказалось сорок ящиков. Каждый был набит доверху и каждый был глубиной не менее чем в четыре фута.

– Ты знаешь, сколько тут фотографий? – спросил Бифф.

Я покачал головой.

– Примерно сто конвертов в каждом ящике и по меньшей мере по десять фото в каждом конверте. Немалую работу придется проделать тебе, дружочек. Может, предложишь что-нибудь другое?

– Как вы добираетесь до верхних ящиков?

– У нас есть стремянка.

Я сделал знак Биффу следовать за мной, и мы вернулись к старику, который как раз опорожнял совок с мусором в урну.

– Митч Темпл пользовался стремянкой, когда был здесь?

– Да.

Он сплюнул в урну, захлопнул крышку и вышел.

– Понятно, – пробормотал Бифф. – Никто его не спрашивал. Теперь что?

– Половина этих папок исключается из проверки, а над второй половиной мог бы потрудиться Эл Кейси, если найдет время.

– Не сомневаюсь, что время у него найдется.

– Только ради бога, не впутывай меня в это дело, – попросил я.

Бифф состроил удивленную гримасу.

– Ты хочешь сказать, что эта идея пришла мне самому в голову?

– А разве так не бывало?

– Это было раньше.

– И опять случилось.

* * *

Я поймал такси на Сорок второй улице и велел шоферу отвезти меня в Хаккард-Билдинг.

Толпы служащих уже схлынули не менее часа назад, и в городе была та недолгая и обманчивая тишина, которая предвещает приближение ночи. Я поднялся на лифте на восьмой этаж и прошел по коридору к своей конторе. Звук моих шагов гулко отдавался в пустом холле. Ключи были у меня в руках, но я не вставил их в замочную скважину. К дверному стеклу был приклеен кусочек бумаги, на котором было написано: “Вышла. Скоро вернусь”.

Я вынул свой пистолет 45-го калибра и спустил предохранитель, стараясь двигаться так, чтобы моя тень не упала на дверь. К моей двери часто прикреплялись записки. Но эта была отпечатана на моей машинке и моей бумаге и, безусловно, появилась из моего бюро. Только дело в том, что ни я, ни Вельда никогда не написали бы ее. Это не было у нас принято. Я сорвал бумажку. В дверном стекле справа от замка было отверстие величиной с кулак, и записка была приколота так, чтобы никто не мог его заметить и сообщить об этом вниз.

Кто-то даже не потрудился запереть за собой дверь. Ручка легко повернулась под нажимом руки. Я распахнул дверь и вошел в бюро. Потом я нашарил выключатель, зажег свет и ногой захлопнул дверь за собой. Кто-то весьма добросовестно обшарил всю комнату. Весьма добросовестно и аккуратно. Все бюро весьма профессионально перетрясли сверху донизу и ничего не упустили. Ящики письменного стола и картотека были опустошены, их содержимое было систематически изучено и навалено горой. Никто не вспарывал подушки с кресел, но каждая была перевернута с целью убедиться, что на ней нет свежих швов, вся мебель была сдвинута с места, чтобы выяснить, не спрятано ли что-нибудь за ней.

Пожалуй, это становилось интересным. Где-то там, в глубине этого муравейника, называемого городом, кто-то интересовался, чем я занимаюсь. Я сел за стол, повернулся на вращающемся стуле к окну и посмотрел на огни Нью-Йорка.

Возможности были невелики: кому-то тот факт, что именно я нашел труп Максии Делани, мог показаться не просто случайным совпадением. Учитывая ее прошлое, она могла быть замешана в чем-то достаточно предосудительном, чтобы частное расследование было опасным для кого-то, а я был у нее на хвосте. Тюремные ищейки могли пронюхать о том, что Гарри беспокоится о сестре и что он обратился ко мне. И если Грета связана с “темной” публикой, то им, конечно, не понравится, что я рыщу кругом. Кроме того, еще остается Митч Темпл. Парень вроде него вполне мог установить что-нибудь такое, что стоило убийства, если был шанс сохранить это в тайне.

Кто-то хотел узнать, как далеко заходит моя осведомленность. Кто-то не знал, что мне известно о той нити, которая связывала трех этих людей между собой. Я поднял телефонную трубку и набрал номер Вельды. После четырех звонков мне ответили, что Вельды не было с обеда. Я попросил передать ей, чтобы она связалась со мной в любом из известных ей мест, и повесил трубку. Не было смысла пытаться отыскать отпечатки пальцев моих непрошенных гостей: профессионалы, безусловно, работали в перчатках. Насколько я мог видеть, ничего не пропало, а те данные, которые Вельда собрала для меня, должны были находиться в сейфе Лекланда – предосторожность, к которой мы прибегали постоянно.

Тишина бывает иногда до смешного звучной. Вы можете ее услышать в джунглях, когда вокруг все замерло, все чересчур тихо, и вы знаете наверняка, что среди деревьев притаился кто-то с ружьем наизготове, чтобы прихлопнуть вас. Она звенит у вас в ушах, когда в переполненной народом комнате внезапно прерывается оживленный разговор, едва вы появились в дверях, и вы чувствуете всеобщую враждебность и настороженность.

Вот такую тишину услышал я, когда вышел из бюро в коридор. И прежде чем успел бы негодующе заорать попугай или бы бросились врассыпную обезьяны при взрыве, в какие-то доли секунды я плашмя шлепнулся на пол и откатился назад к полуоткрытой двери позади меня, откуда парень в черном костюме палил в меня из своего автоматического пистолета. Но мой 45-й был у меня в руках, и тщетными оказались попытки парня взять меня на мушку, потому что, хотя его пули изрешетили плитки пола, отскакивая от стен, я уже успел просверлить три дырки в его груди.

Глава 5

Он лежал лицом вниз в проеме полуоткрытой двери. Смерть застала его столь внезапно, что не успела стереть удивленное выражение с его лица. Я распахнул дверь, кончиком пальца надавил кнопку выключателя и оглядел комнату. Ничего удивительного и интересного нет в Хаккард-Билдинг, как и в бюро, которые здесь сдаются внаем.

Комната была весьма скудно меблирована: деревянный письменный стол, пара кресел и вешалка для пальто. На всем этом лежал ровный слой пыли. Стекла в окне были тусклыми от грязи, пол был весь в пятнах и носил на себе следы многочисленных перемещений мебели, которую то вносили, то выносили. Парень, которого я подстрелил, подтащил одно из кресел к самой двери, так что ему был слышен любой звук из холла. Весьма возможно, что он перетряхнул мое бюро, ничего не нашел, после чего засел здесь, поджидая меня. Если бы дверь отворилась в другую сторону, моя спина была бы для него прекрасной мишенью, и, прежде чем я успел бы что-либо предпринять, Пату пришлось бы занести меня в свой статистический отчет о покойниках вместо записной книжки с адресами.

Я обшарил карманы убитого, нашел 62 бакса, немного мелочи, пару резиновых перчаток, которые можно купить в любой мелочной лавке, и две довольно жесткие пластмассовые пластинки, которые я сунул в свой карман.

Одежда на нем была поношенная. Его костюм был куплен в отделе готового платья не меньше года назад, как и все, что на нем было надето. Если только у полиции нет ничего на этого парня или если лаборатория не даст какие-нибудь данные, определяющие его вину, нелегко будет выяснить, кто он такой. На вид ему было лет пятьдесят, он был худощав, ростом что-то около пяти футов. Темные волосы начали редеть, но никакого намека на седину, так что предположение о возрасте могло быть и ошибочным.

Я снова всмотрелся в его лицо, запоминая резкие черты и странный цвет лица. Оно уже покрылось мертвенной бледностью, и все же ясно проступали черты, характерные для некоторых европейцев и латиноамериканцев. Одно мне было совершенно ясно: это не было покушением на мою жизнь. Эти ребята специализируются в одной узкой области и не занимаются случайной работой. В этом деле принимали участие два человека, хотя, может быть, этому красавцу дали задание выяснить, что я знаю, или удостовериться, что я ничего больше не узнал.

Но что я узнал, черт возьми? Я перешагнул через тело и вышел в коридор. Лифт все еще был на месте, и никто не появился, чтобы выяснить, почему тут стреляли. Старое здание было выстроено очень добросовестно, и стены почти полностью заглушали все звуки. Кое-что все-таки нужно было предпринять. Конечно, я мог нарваться на неприятности, но это избавило бы меня от нудных объяснений и, кроме того, это было просто хорошим выходом.

Три бюро немного дальше были заняты какими-то дельцами, которые вполне могли оставить у себя в конторе что-нибудь ценное. Я пробил дырки в стеклах всех трех дверей, потом нашарил замок каждой комнаты и проник по очереди в каждое помещение, от души надеясь, что к ним не подключена сигнализация. В каждой комнате я устроил небольшой беспорядок, который ясно указывал, что здесь кто-то побывал. Резиновые перчатки в кармане убитого парня объясняют отсутствие отпечатков пальцев. В последней комнате я нашел на столе золотые часы с браслетом, взял их и сунул в карман парня – они должны были служить доказательством того, что здесь было совершено ограбление. Потом я вернулся к себе в бюро и позвонил Пату.

* * *

К половине десятого всем уже было известно; что случилось. Подросток, торговавший газетами на углу, вспомнил, что он видел, как какой-то парень поднялся наверх, когда все уже ушли из здания. Он как раз в это время закрывал свой киоск. Двое из тех, кто арендовал соседние с моим бюро помещения, сказали, что им приходится иметь дело с наличными деньгами и что, хотя они никогда не оставляют деньги в конторе, для того, кто этого не знал, они вполне могли служить объектом нападения. Часы в кармане убитого явились окончательным утверждением этой версии.

Моя версия была такова: я увидел разбитые стекла, проверил, как дела в моем бюро, убедился, что в нем шарили, и пошел посмотреть, не прячется ли кто на этаже. Тут-то он и попытался меня ухлопать. Управляющий подтвердил, что в здании полно свободных незапертых помещений, так что вполне вероятно, услышав, как поднимается лифт, парень проскользнул в одну из комнат в надежде спрятаться там. Когда же он попытался выбраться оттуда, то увидел меня и в панике начал стрелять.

Я-то знал правду. Он пришел, имея наготове две пластинки, чтобы открыть замок. Когда ему это не удалось, поскольку у меня на дверях был особый замок, он разбил стекло. Потом с помощью этих пластинок он легко проник в пустующую комнату и стал поджидать меня там.

Пат привез меня к себе в управление, и там я сделал соответствующее заявление. Не успел я закончить, как вошел один из детективов и сказал, что личность убитого еще не установлена, но уже известно, что он пользовался кольтом 38-го калибра, лицензия на который была выдана одному ювелиру, которого ограбили два года назад, тогда же увели и кольт. Лаборатории не удалось найти меток прачечной на одежде. Единственное, чем они располагали, так это сведениями о том, что его ботинки были изготовлены и куплены в Испании и, вероятно, в то же время, когда была приобретена вся остальная одежда этого типа. Отпечатки его пальцев отправили в Вашингтон, а фотографии по телетайпу были отправлены в Интерпол на случай, если он иностранец по происхождению.

Пат взял мое заявление, прочел и кинул его на стол.

– Я почти что верю в эту историю, – сказал он. – Черт побери, почти поверил в это.

– Ты доверчивый субъект.

– Приходится, приятель. Как раз сейчас я склонен быть более доверчивым, чем обычно. Сначала дело Делани, теперь эта история...

– По крайней мере, тут все ясно и понятно.

– В самом деле? – спросил он мягко. – Никто не охотится за твоим скальпом?

Он сцепил пальцы рук и улыбнулся мне, но взгляд его был холоден.

Я ответил ему улыбкой.

– Нелегко им будет заполучить его.

– Не води меня за нос.

– Но ведь у тебя есть показания пяти свидетелей, кроме моих. Все свидетели говорят о том, что мотивом в этом случае является обычное ограбление: украденная пушка, перчатки, часы, положение трупа, которое указывает на то, что он спрятался намеренно. Чего же тебе надо еще?

– Я мог бы изложить тебе и совершенно иную версию, – сказал Пат. – Единственная причина, почему я этого не стану делать, заключается в заявлении управляющего, а оно – единственное, что мне кажется бесспорным. Он действительно утверждает, что несколько офисов пустовали и не запирались. Один из них был на твоем этаже. Но остальные-то были заперты.

– Ну ладно. Мне повезло: у меня был пистолет. Всякого другого пришлось бы списать в расход, и у тебя на руках оказалось бы еще одно нераскрытое убийство.

– Ну, мы еще и с этим не закончили.

– Надеюсь, что скоро закончите. Мне самому хотелось бы узнать, кто был этот тип.

– Обязательно узнаешь. Думаешь, это может быть связано с тем делом, которым ты сейчас занят?

Я встал, потянулся, потом нахлобучил шляпу.

– Единственное, чем я сейчас занимаюсь, так это пытаюсь обнаружить Грету Сервис.

– Вполне возможно, что я смогу тебе помочь в этом. – Он порылся в ящике письменного стола, вынул конверт и протянул его мне. – Это разрешение на свидание с Гарри Сервисом. Ваша беседа будет записываться. Возможно, завтра ты получишь повестку от помощника прокурора о вызове в суд, так что не исчезай надолго.

– Спасибо, Пат.

– Не за что. Мне самому интересно. Я всегда думаю, как далеко тебе удастся зайти, прежде чем ты получишь хороший пинок под зад.

* * *

На некоторых людей пребывание в тюрьме оказывает благотворное влияние. Гарри Сервис относился как раз к этой категории. Он немного похудел, и лицо его утратило прежнюю враждебность, которую оно хранило на суде.

Он был искренне рад увидеть меня. Правда, в первое мгновение он очень удивился, но ему были хорошо известны все тюремные штучки, и он был уверен, что я с ними тоже знаком, поэтому мы не говорили ни о чем таком, что могло бы ему повредить, когда наша беседа, записанная на пленку, будет изучаться полицией.

– Давно не видели сестру? – спросил я.

– Очень давно. Она умеет доставлять мне беспокойства.

– Она достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться.

– Против этого я ничего не могу возразить. Но меня беспокоит то, что она полна желания заботиться обо мне. Я пытался убедить ее, что выпутаюсь сам. После встряски я буду жить честно, можете мне поверить.

– Ну, – сказал я, – хотелось и мне порадовать тебя чем-нибудь, но я не смог найти ее. Она съехала со своей старой квартиры. Один из ее приятелей столкнулся с ней как-то в городе, но на том все и кончилось. Я бы на твоем месте оставил эту затею.

– Ты меня не понимаешь, Майк. Ведь она – единственный близкий мне человек на всем белом свете.

– Может быть, ты знаешь кого-нибудь из ее друзей?

Он многозначительно посмотрел на меня.

– Больше никого не знаю.

– Понятно, – ответил я. – Скажи-ка, а как она себя вела, когда была у тебя в последний раз?

Гарри заерзал на стуле и нахмурился.

– Ну, как тебе сказать... пожалуй, не совсем обычно.

– То есть?

– Не знаю, как тебе объяснить. Она не хотела ничего говорить. Сказала только, что очень скоро у нас все будет в порядке, потому что у нее куча монет. Я не очень-то обратил на это внимание, потому что она это часто говорила. Но на этот раз она не стала объяснять, откуда она их возьмет. Вроде как это большой секрет. Только мне не понравилось выражение ее лица: точь-в-точь как в детстве, когда она делала что-нибудь недозволенное.

– Она не упоминала никого из... своих друзей? – спросил я.

– Говорила, но не в последний раз, а до этого, – ответил Гарри. – Что-то там заварилось, но она не хотела мне об этом рассказывать. Однако я понял так, что она все время собирается принять в этом участие. Смешно, но Грета не из тех, кто легко заводит друзей. Те, с которыми она обычно сходилась, как правило, бывали какие-то чудаки: серединка на половинку.

– Чудаки?

Гарри покачал головой.

– Ну, может, не совсем так. Но во всяком случае это были люди такого типа, которым на все наплевать. Я думаю, что она потому и жила в Гринвич-Виллидж.

– Не слишком-то ты мне помог, – сказал я. – Понимаю, – кивнул Гарри. – Единственное, что мне удалось заметить, когда она у меня была в последний раз, так это вот что: когда она открыла свою записную книжку, я в ней увидел конверт со штемпелем. – Гарри остановился и указательным пальцем написал на столе “Брэдбери”. – Я запомнил это потому, что однажды чуть было не обстряпал там одно дело. Но когда я напомнил ей об этом, она захлопнула записную книжку и сказала, что это, мол, ерунда. Но я-то отлично видел, что она лжет.

– Ты имеешь в виду местечко на Острове?

– Именно. – Он облизнул губы и добавил, как бы вспоминая что-то: – Вот еще что... конверт был светло-зеленый, продолговатый, знаешь, такой, какими бывают конверты для деловых писем.