Текст книги "Арденны"

Автор книги: Михель Гавен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Маренн промолчала, словно не расслышала. Не исключено, что им известно имя медсестры, которую должны были прислать из госпиталя, и он просто проверяет ее. Американец помедлил и, не дождавшись ответа, продолжил:

– Идемте скорей, мисс. Господин майор потерял много крови.

– Да, да, я сейчас, – она наклонилась, чтобы завязать шнурок на ботинке.

В это время появился еще один офицер. Она не рассмотрела его звание. Заметила только, что он солидного телосложения и заметно сутулится.

– Что, Крис, ты нашел эту Долли? – спросил он насмешливо.

Как хорошо, что она не выдала себя, очень умно. Медсестру, оказывается, зовут Долли. Еще бы, ведь пропуск ей выписывали на определенное имя, а не просто так. Тем более в такой напряженной обстановке, как сейчас.

Капитан повернулся, загородив Маренн собой.

– Да, нашел. Мы идем. Знаешь, несмотря на всю болтовню, она хорошенькая.

– Сейчас не до этого, – ответил второй офицер. – Эшелон пустили под откос в Коо, слышал?

У нее было всего лишь несколько секунд, чтобы выжить и сделать то дело, ради которого она пришла на эту станцию. Быстро расстегнув сумку, Маренн вынула мину и сунула ее под колесо платформы, самой последней из тех, на которых стояли покрытые брезентом танки. Она понимала, что лучше бы положить бомбу в середину состава. Но теперь это было невозможно.

– Я готова, господин капитан, – она вскочила. – Идемте быстрее. Я и так запоздала.

Взрыв прогремел через считанные минуты. Они успели отойти, но расстояние оказалось недостаточным, а найти укрытие – рядом с двумя американцами совершенно нереально. Маренн сильно ударило в спину, она упала наземь, на нее посыпались обломки. Где-то совсем близко надрывно кричали люди. Американский капитан, имени которого она не знала, упал рядом с ней. Ему в голову вонзился осколок. Он лежал в луже крови, половина лица лежала рядом. Приподняв голову, Маренн взглянула на изуродованного офицера. Один уцелевший глаз неподвижно смотрел в небо. Половина губы слегка подрагивала, точно силилась растянуться в улыбку. Все говорило, что этот осколок предназначался ей. Американец шел за ней следом и принял удар на себя. Выходит, спас.

Сержант Джон Лейк с нетерпением ожидал смену, когда всю станцию потряс ужасный взрыв. Джон повернулся. Его с силой отбросило назад. Он упал, почувствовав боль в груди. Сразу попытался встать, но сил не хватало, дышать становилось все труднее, боль нарастала, становясь невыносимой. Над ним в сером, тусклом небе все так же вяло кружились снежинки. А за ними по голубой дороге, точно по улице, обсаженной вязами в его родном городке, рыжий терьер мистера Голдфилда убегал, становясь все меньше и меньше, пока не сделался черной точкой. «Видно, все, конец, вот так штука. Не придется вернуться, – мелькнула мысль. – Выйдет Лизи за громилу Билла, слезы не проронит. Отец поплачет, а все достанется Робину. Не повезло».

– Господин оберштурмбаннфюрер, – доложил Цилле, – по предварительным данным выполнить задание удалось только двум группам. Подорваны железнодорожные пути в районе Коо и Шателе. Группа оберштурмфюрера СС Крюгера, посланная в район Ги-Амуар, наткнулась на засаду, вступила в перестрелку, в результате которой к железной дороге приблизиться не удалось. Вместо этого был взорван склад с горючим. Они вернулись, потеряв двух человек. К сожалению, полностью потеряна четвертая группа, штурмфюрера СС Монке. В районе Труа-Пон они нарвались на засаду, были окружены, чтобы не быть захваченными в плен, сами себя подорвали, – Цилле сделал паузу, потом продолжил. – Диверсии, предпринятые нами на шоссе, имели следующий результат: подорвался грузовик с солдатами, а также была взорвана штабная машина, в ней ехали четыре американских офицера, судя по документам, контрразведчики.

– Если я правильно понимаю, Цилле, – Скорцени наклонился над картой, – мы перерезали только две ветки для доставки соединений противника. Перегоны у Ги-Амуар и Труа-Пон они вполне могут использовать. И хотя численность этих войск, скорее всего, сократится вдвое, все-таки американцы смогут прислать подкрепление.

– Так точно, господин оберштурмбаннфюрер, – Цилле кивнул. – В определенной степени это им удастся. Но необходимо иметь в виду, что они потратят намного больше времени, ведь надо провести перегруппировку. Кроме того, они не смогут пригнать эшелоны прямо на станцию Стумон, она разрушена взрывом, повреждены пути, пострадало много техники, значительные потери среди личного состава. Им придется выгружать войска на соседней станции и двигаться по шоссе, которое завалено снегом, потому узкое, кроме того, оно пострадало от наших диверсий, так что его еще надо сначала залатать. Все это займет у них время, немало времени. К тому же войска на марше, прекрасная мишень для авиации.

– Как давно произошел взрыв на станции? – Скорцени спросил сухо, неотрывно глядя на карту.

– Час двадцать пять назад, господин оберштурмбаннфюрер, – без запинки доложил Цилле.

– Вы считаете, этого времени вполне достаточно, чтобы фрау Ким вернулась на базу?

– Так точно. Мои люди ждали ее в условленном месте. Они видели и слышали, как произошел взрыв. Фрау Сэтерлэнд по договоренности должна была появиться в пределах двадцати минут после него, так как мы рассчитывали, что она покинет станцию раньше того, как произойдет взрыв. Фрау Ким не пришла.

– И что? Ваши люди ушли? – спросил Скорцени резко.

– Мои люди ждали еще десять минут, – Цилле явно смутился, – больше оставаться они там не могли. Американцы ринулись прочесывать окрестности.

– Понятно.

Скорцени кивнул головой, постукивая пальцами по карте. Все молчали. Каждый боялся произнести вслух мысль, которая поневоле приходила в голову.

– Может быть, она где-то спряталась, – Раух отважился нарушить напряженную тишину. – Но даже если так, она сейчас среди американцев, и я не удивлюсь, что ее нашли и арестовали.

– Судя по всему, – кашлянув для смелости, предположил Цилле, – фрау Ким удалось положить бомбу в самый последний момент. Она оказалась если не в эпицентре взрыва, то где-то рядом. Это значит, что она могла пострадать и сама. Это не исключено. Если позволите, господин оберштурмбаннфюрер, я пошлю людей на станцию, чтобы они разведали.

– Это безумие, Цилле, – Скорцени резко мотнул головой. – Вы пошлете их на верную гибель. Напуганные диверсантами, американцы будут теперь палить без разбору по всякому незнакомцу, какая бы форма на нем ни была надета. А мы и так потеряли одну боевую группу полностью и половину второй. К тому же, насколько мне известно, оберштурмбаннфюрер Пайпер собирается атаковать станцию и выбить американцев оттуда. Его передовые танки уже вышли на эту позицию. Мы сделаем по-другому. Мы примем участие в атаке и постараемся оказаться на станции первыми, – решил он. – Американцев в плен не брать, ни в какие затяжные поединки не ввязываться. Действовать быстро, наверняка. Форма американская, между собой говорить только по-английски. Наша легенда – мы передовые части того самого подкрепления, которое они ждут. Наша задача – ввести американцев в заблуждение, усилить сумятицу, помочь Пайперу.

– И найти Ким, – негромко добавил Раух.

– Да, и найти Ким, – Скорцени снова опустил голову, взглянув на карту. Скулы на его лице дрогнули, шрам на щеке стал заметнее. Но он быстро справился. Повернувшись к связисту, приказал:

– Соедините меня с оберштурмбаннфюрером.

– У меня трудная ситуация со снабжением, Отто, – Пайпер спрыгнул с бронетранспортера, махнув рукой в приветствии. – Мы значительно оторвались от снабженцев. Так что, боюсь, атака получится не блеск. Максимум на что мы сейчас способны – это удерживать уже захваченные позиции. Нам самим нужны подкрепления.

– Но, ожидая подкрепление, не дождемся ли, что укрепятся американцы? – Скорцени проводил танкиста в охотничий домик, где расположился. – Моим людям удалось взорвать только два встречных перегона. Два других остались в целости и сохранности. Американцы перегруппируются, довезут войска до соседней станции, даже если асы Геринга хорошенько пощиплют их во время перехода по шоссе, они могут явиться раньше наших.

– Могут, я согласен, – Пайпер кивнул. – У меня диспозиция следующая, – он наклонился над картой. – 1-я танковая рота оберштурмфюрера СС Крензера занимает позиции ближе всех к станции. 2-я танковая рота гауптштурмфюрера СС Криста контролирует Ля-Гляйц с севера и северо-востока. 84-й зенитно-штурмовой батальон майора фон Закена занимает окрестности Шенье и переправу через Амблев. Пехотный батальон штурмбаннфюрера СС Дифенталя усиливает танки у станции. Туда же подтянулась группа штурмбаннфюрера СС Хергета. Американцы сопротивляются, везде идут затяжные бои. Фронт, ты сам видишь, растянут на три километра, удерживать его трудно. Зепп распорядился, чтобы вся дивизия «Лейбштандарт» выдвигалась нам на подмогу, чтобы развить успех. Но, по моим данным, до Ставелота дошла пока только группа «Книттель». «Хансен» застряла из-за ужасного состояния дорог. А «Зандиг» не смогла переправиться через реку и вынуждена была свернуть на Ванн. Скорее всего, они появятся не раньше полудня.

– Но можем ли мы атаковать станцию сейчас, не дожидаясь подкрепления? Я полагаю, это может принести успех. Американцы напуганы, они в смятении. Психологически сейчас очень удобный момент.

– Я не спорю, – Пайпер покачал головой. – Но у меня горючего в танках на полдня, не больше. Если мы захватим станцию, как мы ее удержим? Придется потом отступать. Только зря потратим силы.

– А если промедлим, упустим благоприятный момент.

– И это верно, – Пайпер задумался на мгновение, потом предложил: – можно провести атаку силами твоей группы и группы «Хергет», при поддержке небольшой бронированной группы моих танков, которую мы обеспечим нужным количеством горючего и боеприпасов. Время действительно терять обидно. Будем надеяться, что «Зандиг» действительно придет к полудню или хотя бы к двум часам дня. До этого времени мы продержимся.

Мощный артиллерийский огонь накрыл станцию и деревню Стумон. Это была явная подготовка атаки. Маренн только выбралась из-под обломков разбитого вагона, когда земля под ногами дрогнула, надрывно завыли снаряды, ее снова отбросило взрывной волной, и она сильно ударилась о край перевернутой платформы. Слева и справа взметнулись ввысь столбы пламени. Все вокруг стонало, сотрясалось. Пороховая гарь, дым и отблески взрывов заполнили и воздух, и небо – все вокруг. Острой болью ломило в ушах. В глазах потемнело. Она попыталась встать, но боль мгновенно пронзила спину, она только успела заметить, как бронированная машина вползает на станцию, на ее башне красовался новенький значок дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», жерло орудия поблескивало красно-белым огнем. За ним мелькали фигурки пехотинцев с автоматами наперевес – в немецкой форме. Потом все стихло – она потеряла сознание. Когда открыла глаза, обстрел уже стих. Снопы искр взлетали в серое, темнеющее небо. Рядом с ней кто-то сидел. Превозмогая боль, Маренн повернулась – она узнала бы его лицо из тысячи, несмотря на боль, на страдание. Все тот же широкий разворот плеч, те же правильные, точно с плаката доктора Геббельса, черты невозмутимого лица. Только один глаз слегка искривился и на левой щеке отпечаталось несколько глубоких шрамов.

– Ханс, – она с трудом заставила себя произнести это имя, и сама не узнала свой голос, точно услышала его откуда-то издалека. – Я думала, мы никогда не увидимся. Я звонила в госпиталь, ездила туда. Мне сказали, он умер. Зачем?

– Я сам просил, чтобы так сказали, – оберштурмбаннфюрер СС Ханс Хергет наклонился, осторожно поднял ее голову. – Я знал, ты повезешь меня в Берлин, в Шарите, я не хотел всего этого, не хотел, чтобы ты меня лечила.

– Но почему? – она не могла скрыть растерянности. – Почему?

– Я знал, кто покровительствует тебе в Берлине, и знал, что он может сделать твою жизнь невыносимой так же, как он сделал ее лучше. Этого я тоже не хотел.

– Но столько лет! Даже ни полслова.

– Зачем?

– Ты был во многом прав, – она поперхнулась, закашлялась.

Он помог ей сесть.

– Штефан погиб в прошлом году. Если бы я послушалась тебя и мы тогда уехали в Париж, он был бы жив.

– Но ты не тот человек, чтобы уехать, – он сказал это мягко, даже с нежностью. – Ты осталась.

Что-то холодное уткнулось ей в руку. Маренн опустила голову – Айстофель, его влажный черный нос. Пес весело крутит хвостом, заглядывает в лицо.

– Хороший мой, хороший, – она погладила жесткую шерсть на спине. – Я жива, хоть и сама удивляюсь.

Раз Айстофель здесь, это означает, что Скорцени рядом.

– Мы взяли станцию? – спросила она, прислушиваясь к отдаленной перестрелке. Только сейчас она обратила внимание, что поодаль стоят несколько эсэсовцев из группы Хергета, а метрах в пятидесяти, сминая и переворачивая все, что попадалось под гусеницы, проехал «королевский тигр». Командир, высунувшись по пояс из башни, поприветствовал Хергета взмахом руки.

– Да, станция наша, – ответил Ханс. – Но, по данным разведки, американцы готовят контрудар. Они сформировали несколько оперативных групп, которые постараются ликвидировать такой серьезный прорыв. Так что можно ожидать, что они скоро атакуют нас. И нам нужно переходить к обороне, чтобы удержать захваченные рубежи.

– Мы уходим?

– Да, – он кивнул. – Она разрушена и, по сути, для нас уже ничего не решает. И для американцев тоже. Ты можешь идти? Тебя сильно ранили? – поддержав под руку, он помог ей подняться.

– Нет, кажется, я цела, – Маренн даже нашла в себе силы улыбнуться. – Только сильно ушиблась. И страху натерпелась…

– Ханс, Зандиг пришел, – услышала она голос Скорцени. – Вполне вероятно, что к вечеру прибудут остальные. Пайпер настаивает на том, чтобы занять оборону на высотах у Стумона.

Отто подошел ближе. Маренн заметила, он смотрит на нее с упреком. Айстофель весело прыгал между ними.

– Отойди, отойди, – Скорцени отогнал его рукой. – Не мешай. Я рад, фрау Ким, что все закончилось благополучно. Хотя вы всех нас заставили поволноваться.

Он говорил сдержанно. Она понимала, Скорцени ни за что не покажет своих чувств при Хергете. Оба делали вид, что едва знакомы с ней. Это было слегка смешно, но больше – грустно. Учитывая, что она едва не погибла.

– Я и сама поволновалась, господин оберштурмбаннфюрер, – ответила она. – И не раз вспоминала ваши наставления.

– Хорошо то, что хорошо кончается. Хотя надо признать: то, что станцию все-таки удалось взорвать, внесло едва ли не решающий вклад в успех сегодняшнего дня, – он едва заметно улыбнулся, одними глазами. – О вашей смелости, фрау, я обязательно доложу рейхсфюреру.

– Если это возможно, то рейхсфюреру обо мне лучше ничего не докладывать, – попросила она. – Мы все знаем, что у него ранимое сердце, и если он узнает, что я подвергалась такой серьезной опасности, он обязательно расскажет об этом супруге, а она засыплет меня упреками, когда я приду осматривать ее детей.

– И фрау Марта будет абсолютно права, – голос Скорцени явно смягчился. – Да и рейхсфюрер тоже, если всем нам объявит выговор за то, что мы позволили вам так рисковать собой. Но попробовал бы он с вами спорить, фрау Сэтерлэнд.

– Он пробовал не раз. И с тем же успехом.

Скорцени усмехнулся и покачал головой.

– Сейчас придет Раух, вы отправитесь с ним в тыл. И только медицинские вопросы, больше никаких инициатив, фрау Ким. Диверсантской практики с вас, по-моему, достаточно.

Маренн только пожала плечами.

Подняв тучу грязного, темно-серого снега, остановился бронетранспортер. Оберштурмбаннфюрер СС Пайпер спрыгнул с брони. Поприветствовал офицеров. Увидев Маренн, широко улыбнулся.

– Когда мне сказали, что все это удалось сделать вам, фрау, я не поверил.

– Я и сама до сих пор не верю, Йохан, – она откинула влажные волосы со лба. – Меня едва тут не засыпало заживо.

– Примите мой восторг, – Пайпер отдал ей честь. – Поверьте, далеко не каждый мужчина справился бы с таким делом.

– В той обстановке, которая сложилась, мужчине даже не удалось бы проникнуть на станцию, – ответила она. – Вот пришлось мне.

– Но теперь только в госпиталь, фрау Сэтерлэнд, только к своим непосредственным обязанностям, – Пайпер сдвинул брови над переносицей. – Знайте, я заранее присоединяюсь к тем, кто будет вас отговаривать от дальнейшей боевой практики.

– Таких здесь собралось немало, – Маренн взглянула на Скорцени. – Да я и не настаиваю. Уже соскучилась по своей работе.

– Господин оберштурмбаннфюрер, – к Пайперу подскочил связист. – Штаб дивизии на проводе.

– Одну минуту, господа.

Пайпер вернулся к бронетранспортеру. Сразу вынул карту. Появился Раух. Подойдя к Маренн, встал за ее спиной, сжав ее руку в знак приветствия. После короткого разговора Пайпер передал трубку связисту и, вернувшись к офицерам, разложил карту на перевернутом зарядном ящике у разбитой платформы.

– Зепп приказал занять позиции у деревни Стумон до двадцати одного ноль-ноль сегодня, – сообщил он. – Приказано закрепиться на высотах и готовиться к контратаке. По данным разведки, американцам удалось сформировать несколько оперативных групп, в основном это средние танки «шерман» и части воздушно-десантных войск. Сейчас по шоссе на Стумон движется оперативная группа «Джордан». Скорей всего, они пойдут вот здесь, – Пайпер указал на карте направление.

– Но здесь движение танков затруднено, – заметил Хергет. – Местность изрезана, у них ограничен маневр.

– Это нам на руку, – кивнул Пайпер. – Другого пути у них все равно нет. А чтобы они вдоволь насладились всеми трудностями прогулки в Арденнах в период обильных снегопадов, мы подготовим им сюрпризы. Я выставлю засады, которые встретят их огнем. Так что будем надеяться, до Стумона они вовсе не дойдут. Вторая группа, они назвали ее «МакДжордж», движется на Боргумон и Ля-Гляйц. Это направление ты возьмешь на себя, Ханс, – Пайпер взглянул на Хергета. – Не думаю, что и тут они продвинутся далеко. Третья группа, с изящным названием «Лавледи», – Пайпер усмехнулся, – скорее всего, доставит нам побольше хлопот. Они идут на юг, этот участок у нас оголен. И если мы не придумаем, как нам заделать эту дыру, они вполне могут отрезать нас от снабжения и зайти с тыла. Мост у Ставелота охраняется, там стоят наши танки и противотанковые орудия. Но если американцы выйдут к Ставелоту, этого будет недостаточно. Предлагаю направить туда второй батальон СС из группы Зандига. К счастью, там перед мостом открытая местность, так что наступать им придется в чистом поле, а значит, у нас есть все шансы нанести существенный урон. На западном фланге у нас Стумон и вилла Сент-Эдвард, это на самой окраине деревни. В этом направлении движется группа «Харрисон», судя по имеющимся данным, в ее состав входят 119-й пехотный полк и 740-й танковый батальон, тоже «шерманы», тяжелых танков нет. Тяжелые танки остались здесь, на станции, благодаря невероятной смелости фрау Сэтерлэнд, – Пайпер с улыбкой взглянул на Маренн. – Это значительно облегчает наше положение. Но все равно будет горячо. У Стумона со мной останешься ты и твоя группа, – Пайпер обратился к Скорцени. – Группа «Книттель» займет высоты к западу от Ставелота и будет прикрывать наши тылы. Вот такова диспозиция, господа, – Пайпер слегка хлопнул ладонью по карте. – Если вопросов нет, приказано выполнять.

В восемь вечера американцы начали обстрел Стумона. Группа Пайпера и приданные ему подразделения едва успели занять позиции.

– Мне докладывают, что пока никаких признаков того, что американцы близко, нет, – отпив кофе из походного термоса, Пайпер взял бинокль и начал осматривать местность. – Это странно. Они должны быть уже рядом.

– Господин оберштурмбаннфюрер, четвертый на проводе, – сообщил связист.

Пайпер взял трубку и радостно стукнул рукой по сколоченному из досок столу.

– Есть! Экипаж штурмфюрера Ланге, находящийся в одной из засад, уничтожил два «шермана», шедшие во главе колонны. Движение застопорилось. Скорее всего, они повернут на Сент-Эдвард и начнут обход.

Только оберштурмбаннфюрер успел произнести эти слова, воздух загудел от сотни взрывов. Голос Пайпера растаял в хаосе звуков.

– Всем в укрытие! – надрывно кричал Пайпер. – Всем в укрытие! На местах остаться только дежурным наблюдателям! Машины вывести из-под обстрела!

Маренн юркнула в наспех вырытую траншею и спряталась под навес. Брезент над головой ходил ходуном. Сыпалась обледенелая земля со снегом.

– Открыть ответный огонь! – услышала она с командного пункта. – Подавить артиллерию противника!

– Господин оберштурмбаннфюрер, американские танки выдвигаются с запада, – доложили Пайперу.

– Это «Харрисон».

Маренн вернулась на наблюдательный пункт, на бруствере лежал бинокль, она взяла его. Всматриваясь, долго не могла ничего различить. Протерла линзы – стало немного лучше. Сквозь туманную дымку она увидела какие-то бесформенные серые пятна, через мгновение они обрели очертания танков – издалека они казались темными коробками.

Казалось, машины стоят на месте. Только по тому, как сокращалось расстояние между ними и линиями траншей, выкопанными на высотах, можно было понять, что американцы уже перешли в атаку. Немецкая артиллерия открыла заградительный огонь, и перед танками выросла огненная полоса взрывов. Маренн видела, как один задымил. Остальные, маневрируя, стали спускаться в лощину. Следом показались пехотинцы. По-прежнему полыхали выстрелами американские пушки. Впереди них прямо по открытой местности мчались бронетранспортеры, автомобили, тягачи.

– Фрау Сэтерлэнд, к санитарам, к санитарам! – услышала она над собой голос Пайпера. – Вам здесь не место!

– «Джордан» встала, – доложил наблюдатель.

– Отлично! – Пайпер рассмеялся. – Здесь им не в прериях нестись на джипах, местность пересечена ручьями, а от обильных снегопадов они в оттепель вышли из берегов и залили все, так что теперь тут почти болото. Двигаться можно только, строго соблюдая маршруты, а мы их заблокировали засадами. Так что остается только Сент-Эдвард, но это узкое горлышко, можно и подавиться.

– Они могут пустить авиацию, – Маренн взглянула вверх.

Снегопад прекратился. Облака поднялись выше, небо голубело в сумерках.

– Они ее обязательно пустят, – уверенно ответил Пайпер. – Если погода позволит.

– Десантники атаковали мост у Ставелота, господин оберштурмбаннфюрер! – доложил связист. – Зандиг докладывает, что противнику с ходу удалось захватить первый ряд домов в Ставелоте. Но сейчас атака отбита и наши позиции восстановлены.

– Они не успокоятся, полезут снова, – Пайпер взглянул на карту. – Передайте – пусть эффективнее использует все виды огня. Их надо держать на расстоянии, не допускать до рукопашной. Иначе они влезут в Ставелот на наших шеях.

– К Сент-Эдварду вышли штук пятнадцать танков, – Маренн услышала голос Скорцени и повернулась.

Он подошел.

– Почему ты здесь? – проговорил, наклонившись к уху. – Я сказал Рауху, чтобы он проводил тебя на медицинский пункт. Уже поступают раненые. Немедленно иди туда.

– Пятнадцать танков? – переспросил Пайпер, обернувшись. – Не густо. Я говорю, горлышко узкое, широким фронтом, как на параде, не пойдешь.

– Два подорвались на минах, которые мы установили, еще два подбили из противотанкового орудия. Остальные приближаются к траншеям.

– Что там такое? – взглянув в бинокль, Маренн замерла от неожиданности – по ходам сообщения мелькали фигурки пехотинцев. – Неужели дрогнули?

– Кто дрогнул? – Пайпер взглянул в сторону Сент-Эдварда. – «Лейбштандарт» дрогнул? Этого не может быть. Крамер, – подозвал он одного из офицеров, – немедленно приведите в порядок людей на высоте. Что там за суета? Они что, «шерманы» не видели? Или они страшнее, чем русские «Т»?

Оберштурмфюрер СС выбежал с наблюдательного пункта и, пригибаясь, прыгнул в траншею. Маренн продолжала смотреть в бинокль. Еще один американский танк подорвался на мине у самых позиций. Остальные десять, маневрируя, заходили с левого фланга. Первый шел прямо на расщепленное снарядом высокое дерево, у которого начинались немецкие ходы сообщения. В бинокль Маренн хорошо видела их черные ответвления. Уже два танка поравнялись с деревом.

– До первой траншеи не больше семидесяти метров, – закусив губу, произнес Пайпер. – В этих ходах должна быть группа Кранца. Если они проскочат, придется туго.

Скорцени повернул Маренн к себе.

– Я иду к своим, Раух проводит тебя в госпиталь. Уходи отсюда, – он смотрел ей прямо в глаза.

– Хорошо, я буду ждать, – она прикоснулась пальцами к его плечу, большего сейчас она позволить себе не могла, да это было и ни к чему.

– Я пришлю его.

Пригибаясь, Скорцени побежал на позиции, занятые его группой. Проводив его взглядом, Маренн снова поднесла бинокль к глазам. Первый танк накатился на ближайший окоп, его черная громадина закрыла собой просвет. Артиллерия прекратила огонь. Теперь стрелять было нельзя – снаряды могли поразить своих. Неумолимо сокращалось расстояние между громыхающими махинами и первой траншеей. Считанные метры – и танки заскрежещут гусеницами по каменистым траншеям, обледенелая земля начнет обваливаться, погребая под собой раздавленные тела людей.

– Неужели группа Кранца погибла? – спросила Маренн у Пайпера.

Оберштурмбаннфюрер молчал, неотрывно наблюдая за происходящим. От напряжения у Маренн дрожали руки, она держала бинокль, перед глазами плясало дымное поле. В первой траншее перебегали пехотинцы. Огонь танковых пушек кромсал брустверы и снег на позициях. Головной «шерман» почти вплотную подполз к траншее и остановился. Под ним взметнулся огонек, и через мгновение на башне показалось пламя.

– Есть! – Пайпер сжал кулак. – Есть! Кранц на месте, они пропустили их вперед.

Задымили и два других танка. Закрутился на месте еще один. Уцелевшие неуверенно прошли еще несколько метров, остановились на мгновение и начали медленно пятиться назад. Спешившие за ними бронетранспортеры с пехотой развернулись и на полной скорости понеслись в лощину. Снова заухала немецкая артиллерия – теперь она стреляла по отступающему противнику.

На какое-то время на участке вокруг расщепленного дерева бой затих. На остальном фронте он закипал со все большей яростью. Из лощины снова поползли «шерманы», появилась и пехота.

– Господин оберштурмбаннфюрер, – к Пайперу подскочил связист. – Сообщение от Зандига. Американцы навязали рукопашную схватку и вошли в Ставелот. Сейчас идут уличные бои.

– Передайте, ни в коем случае нельзя допустить их до моста, – резко произнес Пайпер, повернувшись, – это смерти подобно. Если американцы захватят мост и взорвут его, мы окажемся в котле, отрезанными от дивизии. Я пошлю в подкрепление панцергренадеров. Позиции надо вернуть во чтобы то ни стало! Так и передайте – противник должен быть отброшен! Артиллериста мне! – приказал он связисту. – Франц! – крикнул, когда тот подал трубку. – Весь огонь на сосредоточение техники! Весь огонь туда! – бросил трубку. – Крамер, – снова подозвал помощника. – Танкистам вести огонь из засад. Весь удар – по танкам. По танкам!

С трех сторон загремели выстрелы. Ровное поле покрылось высокими дымными кустами разрывов.

Снова подскочил связист.

– Оберштурмбаннфюрер СС Хергет сообщает, что в районе Ла-Гляйца американцы совершили обход и атаковали колонну снабжения, которая двигалась к нам через мост в Пети-Спа. Атаку удалось отбить. Группа ведет бой.

– Хорошо, – Пайпер кивнул. – Передайте, чтобы помнил о «Лавледи», она движется у него на фланге. Эта «дама» может оказаться очень кусачей.

– Слушаюсь, господин оберштурмбаннфюрер.

Связист убежал.

На ровном поле полыхали четыре огромных костра – подбитые «шерманы». Стремительный разбег танков был остановлен, и они, пятясь, отползали в лощину. Американская пехота тоже отступила. Однако в самом центре расположения группы Пайпера противнику все-таки удалось закрепиться, американцы заняли небольшую рощу, и отсюда могли теперь развивать дальнейшие действия.

– Все-таки они подтаскивают резервы, – Пайпер покачал головой, глядя на карту, – по шоссе или не по шоссе, но соотношения сил все очевиднее – в их пользу. На каждую нашу пушку – их штук пять или шесть. И количество танков все время увеличивается. А у нас потери. Они пытаются разрезать нашу оборону. У нас пехоты маловато, и взять ее неоткуда. «Книттель» подошла не полностью. «Хансен» все еще движется по разбитой дороге. Только пушки.

Маренн снова взяла бинокль – за позициями, удерживаемыми группой Скорцени, пехоты действительно не было. Одинокими пятачками темнели только позиции артиллерии.

– Без пехотного прикрытия артиллерии трудно вести бой, – произнес Пайпер, и это прекрасно понимали все. Но именно в этом направлении устремились две группы американских «шерманов», прекрасно уловив, в каком месте и без особых усилий можно решить судьбу всего поединка.

– Из леса выдвигается еще одна колонна танков, – напряженно сообщил наблюдатель.

Пайпер, а за ним Маренн и другие офицеры – все устремили взоры туда, куда указывал дежурный. Действительно, еще одна колонна танков спускалась в лощину. Правее и левее ее вынырнули из тумана еще две колонны.

– Они подтягивают вторые эшелоны, – Пайпер присвистнул. – Все-таки прорвались. Связист, артиллерию, – приказал он. – Франц, видишь? Давай частично и их прихвати. Я знаю, что мощи маловато. Но либо они, либо мы, сам знаешь, третьего не дано. Исполняй.

Все понимали, наступает кризисный момент. Перевес был явно на стороне противника. С подходом вторых эшелонов центр и правый фланг могли не устоять.

– Соедините меня со штабом дивизии, – распорядился Пайпер, а спустя несколько секунд уже докладывал обстановку Зеппу Дитриху, командующему шестой танковой армией. – Где? Где они застряли? – она слышала, как он спрашивал вышестоящих командиров, и, видимо, их ответы не удовлетворяли его. – Черт, – Пайпер бросил трубку и, взглянув на Маренн, добавил: – Прошу прощения, фрау, забылся.

– Меня не надо стесняться особенно, – ответила она. – Я же врач – привыкла к тому, что людям больно и они страдают, а значит, не помнят о галантности.

– Они придут только к утру, – Пайпер взглянул на карту. – В светлое время суток они бы справились за три часа. Но идти придется ночью по бездорожью, а это еще плюс два-три часа. Надо продержаться. Ну, хорошо, Зепп поможет артиллерией. Они возьмут на себя вторые эшелоны, а также ударят по флангам. Это немного облегчит нашу задачу. Но где же этот Раух? – вдруг вспомнил он. – Вам надо уходить отсюда, фрау. Я пошлю с вами Крамера. Оберштурмфюрер!

– Нет, нет, благодарю, – Маренн отрицательно покачала головой. – Офицеры нужны здесь. Сейчас каждый человек на счету. Я пойду сама.