Текст книги "Вячеслав Тихонов (Тот, который остался!)"

Автор книги: Михаил Захарчук

«Горе мне с тобою, без тебя – беда»

Есть такая песня на слова Михаила Пляцковского:

 
Ты – моя планета, жаль, что далека,
Ты – зима и лето, радость и тоска,
Ты моей судьбою не был никогда,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
 

 
Ты – моя дорога и моя река,
То бежишь ты ровно, то свернешь слегка,
А берутся с бою только города,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
 

 
Не жалей меня ты, велика ли честь,
Слышишь, не меняйся, будь таким, как есть,
Ты – мой лес и поле, небо и вода,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
 

 
Дождик моет крыши, прыгает с ветвей,
Мне не надо, слышишь, жалости твоей,
Можешь быть любою, ты права всегда,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя – беда.
 

Сдается мне, что эти незамысловатые песенные слова удивительно точно отражают те сложнейшие взаимоотношения, которые годами, десятилетиями наблюдались между Тихоновым и его первой супругой Мордюковой.

Елена Санаева вспоминает:

«Через стенку больницы в Кунцево, где лежал Ролан, находился Вячеслав Тихонов. И однажды Слава услышал наш с Роланом разговор. На мой взгляд, ничего такого особенного в том разговоре не было. Ну проведала жена мужа. О чем-то рассказала она, что-то – он ей.

Но потом Ролан мне сообщил, как Славу удивило наше семейное общение:

«Надо же, как ты говоришь с Ленкой. Может быть, если бы я раньше знал такие слова, мог их так говорить, то Нонна не ушла бы от меня».

Это правда. Нонна такая была – широкая, вольная певунья. Любила застолья. У нее родни было много, она без конца приезжала-уезжала. А он другой был совершенно. Замкнутый, в себя обращенный».

А сама Нонна Викторовна однажды призналась сестре:

«Я, честно говоря, не пойму, почему мы разошлись. Как-то ничего друг другу плохого не сделали. Но мы были не равны нести эту тяжелую жизнь. Он считает, что предала я. Но я-то знаю, кто предал. У меня такая тоска по Тихонову. Он ведь был у меня первым. Как бы мне хотелось, чтобы он был рядом. Сейчас я бы осталась с ним на всю жизнь. Но, увы».

Мордюкова на самом деле была доброй женщиной. Ну, отходчивой-то – это точно. Временами от нее исходила удивительно славная, какая-то бодрящая аура. Может быть, не все ее чувствовали, но она была.

Однако и непредсказуемость, алогичность поступков тоже всегда присутствовали у этой актрисы. Не хочу, что называется, тянуть одеяло на себя, но случай, о котором расскажу, чрезвычайно примечателен для Мордюковой. Однажды Нонна Викторовна в очередной раз поссорилась с коллегой Риммой Васильевной Марковой. Отношения между этими двумя большими актрисами складывались удивительно похожими на те знаменитые ролики, о которых здесь уже упоминалось.

Помните, одна шпалоукладчица (Мордюкова) говорит подруге (Марковой):

«Дура ты. И муж у тебя дурак, хоть и помер. И шурин – дурак. И коза у тебя – дура!»

Та отвечает:

«Ведьмой ты совсем стала».

«Прямо ненавижу тебя. Убила бы!»

А спустя минуту обе пожилые женщины сидят мирно на рельсе, и героиня Мордюковой запевает:

«Поехал казак на чужбину далеко…»

На самом деле подруги часто ругались, а поссорившись, тосковали друг по дружке. Сама их дружба началась со скандала. Когда планировались съемки фильма «Бабье царство», Мордюкова даже не сомневалась в том, что роль в картине достанется ей. Однако режиссер Салтыков решил попробовать Римму Маркову, которую шутники прозвали тираннозавром с косой, и утвердил ее. Узнав об этом, Мордюкова пришла в ярость, наговорила Марковой всяких нехороших слов. Та в долгу не осталась.

Через полгода Нонна Викторовна повинилась перед Риммой Васильевной:

«Ты так играла, что я рыдала».

Актрисы вновь сблизились, потом вместе сыграли в фильме «Журавушка». Они увлеклись карате, даже записались в секцию, часто встречались, устраивали застолья.

Как-то Мордюкова была приглашена в цековский санаторий для партийной элиты с фильмом «Бриллиантовая рука». Актриса решила прихватить с собой подругу Маркову. Та, выступая перед привередливой публикой, легко завладела ее вниманием, как бы отодвинула Мордюкову на второй план.

В гостинице Нонна Викторовна дала волю своей обиде:

«Что за цирк ты устроила? Мне назло, что ли? Тоже мне, знаменитость нашлась, а играть как следует так и не научилась».

Узнав об этой перепалке, я собрал в кулак всю деликатность, отпущенную мне природой, и стал говорить Мордюковой о том, что упрекать известного актера в непрофессионализме это, дескать, все равно что ругать мужика за его половую слабость.

В ответ я услышал:

«Но я же правду ей сказала. Она действительно некоторых актерских азов так и не освоила, потому что нигде не училась. Так, при разных театрах ошивалась».

Елико возможно подбирая слова, я стал развивать мысль о том, что правда о нас самих почти всегда горька, часто невыносима. Поэтому ее стоит дозировать, как-то обертывать, упаковывать или не говорить вовсе. А то скажешь человеку всю правду о нем, а он возьмет да и умрет. И что тогда?

Мордюкова взорвалась:

«Ты кто такой, чтобы учить меня? Ты – сопляк, возомнивший из себя невесть что. Уходи, чтобы я тебя со свечой не нашла!»

От такого лестного предложения мне трудно было отказаться.

Через какое-то время я кружным путем узнаю, что Мордюкова не просто замирилась с Марковой, а при стечении народа встала перед той на колени и повинилась:

«Ну что ты дуешься на меня? Видишь, я на коленях перед тобой. Я же тебя люблю, старая дура! Давай выпьем!»

Пишу письмо Нонне Викторовне, как будто ничего и не случилось. И точно! Она пригласила меня к себе. Поехал я и услышал извинения до того самоуничижительные, что никогда их не обнародую.

Не зря, наверное, Валентин Гафт написал на восьмидесятилетие Мордюковой:

 
Я, глядя на тебя, молюсь.
От восхищенья вою, плачу.
И до, и после передачи
И удивляюсь, и «дывлюсь».
Ты – красота, спасающая мир,
Ты – простота – венец тайносплетений,
Ты – Бога дочь, ты – жизни эликсир,
Ты – в валенках обыкновенный гений.
Ты – вечносексуальная пыльца,
Ты – саженец – наследница природы.
И нет иконописнее лица, —
В нем соль земли и нежность небосвода.
Да, я люблю тебя давным-давно.
Прости, что я на «ты»,
Но так уж получилось.
Спасибо, Божья милость, за кино,
И за тебя спасибо, Божья милость.
 

Сказать столь проникновенно мне, к сожалению, не дано. Но я с великой радостью присоединяюсь к каждому слову Гафта. Потому как Мордюкова была и остается одной из самых любимых мной актрис.

За ее Богом данный талант я готов все простить этой женщине, тем не менее с досадой, даже с горечью вынужден констатировать: Нонна Викторовна оказалась трагически несправедливой в большинстве оценок своего первого мужа, героя моего повествования. Я понимаю, насколько неблагодарное, даже вздорное это занятие – выступать этаким третейским судьей в отношениях двух любимых тобой людей, и не буду пытаться этого делать. Приведу суждения тех, кто гораздо ближе знавал и Мордюкову, и Тихонова. А читатель волен выводы делать сам.

Директор фильма «Чрезвычайное происшествие» Григорий Давыдович Чужой:

«Мы с Тихоновым прилетели со съемок из Гагр. На следующий день должны были улетать в Чехословакию. Слава предложил переночевать у него. Приехали, стучим в дверь. Никто не открывает. Сели со Славой на ступеньки, ждем.

Выходит соседка с мусорным ведром и так ехидненько говорит:

«Вы звонче звоните! Нонночка дома, только у нее гости».

Звоним настойчивее – глухо!

Тогда Слава говорит:

«Теперь я точно не уйду отсюда».

Опускаемся опять на ступеньки, курим. Через некоторое время открывается дверь, на пороге – улыбающееся «лицо кавказской национальности». Нонна в накинутой на голые плечи шали обнимает его, целует и что-то шепчет на ухо. Но, увидев нас со Славой, бледнеет. Слава молча проходит в квартиру, собирает вещи и так же молча выходит».

Павловопосадец Владимир Солженикин, бывший директор кинотеатра «Вулкан», старый друг Тихонова:

«Когда я прочитал книгу Мордюковой «Не плачь, казачка!», мне стыдно стало. Вот сколько, оказывается, у популярной дамы было романтических историй при живом-то муже. А он, между прочим, женился только через три года после развода. Их сын Володя вместе с ее сестрой Наташей до десяти лет жил у бабушки в Павловском Посаде. А переехав в Москву, он часто просиживал один в квартире и страшно скучал. Мать то на съемках, то на вечеринках, то в гостях. Хорошо хоть отец, живший на съемной квартире, часто приезжал, проверял уроки, гулял с сыном».

Сестра Людмила Мордюкова:

«Когда Нонночка сильно увлеклась Борей Андроникашвили (сын писателя Бориса Пильняка. – М. З.), Вячеслав Васильевич ей сказал:

«Знаешь, Нонна, я готов тебя простить. Бывает страсть у человека. Это я понимаю и тебя прощу. Более того, я дам тебе три месяца. Как только этот безумный огонь погаснет – вернись. Я прощу, но больше чтобы ты никогда так не поступала. А сейчас извини, у меня очень тяжелая съемка».

Вы представляете, на что он пошел, чтоб только она вернулась. А она, к сожалению, не вернулась».

Сестра Наталья Мордюкова:

«Вячеслав Васильевич был самым ярким и запоминающимся периодом в жизни моей сестры. Она уже чувствовала, что скоро уйдет из жизни, и позвонила Тихонову. Никого из своих бывших мужей не потревожила, а Славе позвонила. Он всегда был ей родненьким и близким, хотя сама никогда так не говорила. Много обиды у Нонны накопилось на Славу. В том, что семейная жизнь разрушается, виноваты всегда и муж, и жена. Вот за свою вину Нонночка и попросила у Славы прощения.

Она сказала ему:

«Славочка, прости меня».

Это я сама слышала. А потом Нонночка мне сказала, что и Слава попросил у нее прощения.

Когда Володя пристрастился к наркотикам, они оба эту беду переживали. Однажды встретились в реанимации.

Она мне сказала: «Выплакаться на его плече я не имела права, так как мы давно не жили вместе, да и в болезни сына он винил меня».

Хотя и для Нонны, и для Славы смерть Володи до конца их дней была незаживающей раной. Я вместе с Нонной провела все ее последние годы – мы жили в одной квартире. Выносить ее плач по утрам было невозможно. У меня сердце разрывалось.

Когда она болела, вдруг вспомнила:

«Володьку зови обедать».

Я ей обед подношу и говорю:

«Нонна, Володя давно умер».

«Ах да, ведь он же умер».

Она все время думала, что он где-то за стенкой, рядом. Володя был ее самый любимый человек».

Актриса Наталья Гвоздикова:

«Нонна Викторовна была человеком настроения. Собираемся мы вместе с коллегами выезжать на концерт. Если Мордюкова входит в автобус и подхватывает беседу, значит, она в прекрасном расположении духа. Если сидит, отвернувшись к окну, и молчит, лучше ее не трогать, а то рискуешь попасть под горячую руку. Мало не покажется! Бывшего своего первого мужа Тихоновым или Славой она никогда не называла. Говорила: «Когда я была женой Штирлица…» Очень жалела, что они разошлись.

«Как же глупо все между нами получилось! Мы были молоды, ни я, ни он не знали жизни по-настоящему, вот и не ценили то, что имеем. А как хорошо было бы сегодня жить вместе со Славой, оставаться его женой. Жаль, что этого уже не вернуть».

Однажды гуляли вместе, и она говорит:

«Здесь у нас был роман с Мишей Ульяновым».

А когда Мордюкова снималась в «Родне», влюбилась в Никиту Михалкова. У нее в гардеробе имелась пара вечерних туалетов, в которых она работала на концертах. Так, ничего особенного, обычные строгие платья. Мордюкова по этому поводу особо и не переживала. И вдруг однажды появилась перед нами в кардинально ином облике. По ее заказу Слава Зайцев пошил роскошное платье цвета кофе с молоком необычного кроя, которое удивительно шло ей. Наверное, очень Нонне Викторовне хотелось, чтобы Михалков увидел в ней не только прекрасную актрису, но и привлекательную женщину. Перед встречей с режиссером зашла в гильдию – проверить реакцию. Но, на беду, забыла надеть лифчик, а платье-то светлое.

Окинула всех женщин придирчивым взглядом с головы до ног и расстроилась:

«Ну и глисты же вы, даже белье занять не у кого».

Одинокой Мордюкова практически никогда не оставалась. На моих глазах во время гастролей с программой «Товарищ кино» у нее случился короткий роман с солистом трио «Ромэн», жгучим цыганом Играфом Иошкой. Потом связалась с сирийцем Абу Разаком Ганемом, руководившим кинематографией своей страны. Ганем прекрасно говорил по-русски, поскольку получил образование в СССР. Когда он приезжал в Москву, Нонна Викторовна преображалась, лепила ему свои фирменные пельмени.

«Наташка, это зверь в любви!» – признавалась она.

Как-то я спросила Мордюкову:

«Что вам нужно, чтобы влюбиться в мужчину?»

«Пожалуй, мне нужна черемуха».

Эта сильная и красивая женщина, несмотря на возраст и печальный личный опыт, продолжала мечтать о романтических чувствах, о достойном человеке, который сделает ее счастливой.

Лишь однажды при мне обмолвилась:

«Я так виновата перед Володей – мало уделяла ему внимания. Мы со Славой расстались, когда у сына был трудный переходный возраст. Я не должна была надолго оставлять его одного, но приходилось зарабатывать, хватать железный яуф (контейнер с кинопленкой. – М. З.) и мотаться по стране».

А мне, уважаемый читатель, вдруг почему-то вспомнилась тема, и вовсе вроде бы не относящаяся к теме разговора, но все-таки. Так вот, Нонна Викторовна терпеть не могла всего того, что связано с политикой. Хочешь ее расстроить – заведи шарманку о ней.

Но однажды, уже не помню и по какому именно случаю, она сказала:

«Если хочешь знать, я – путинка. Мне всем нравится наш президент. Молодой, симпатичный. Предсказуемый и вразумительный. А главное – умеет сказать-пояснить, чего хочет. Я – всегда за него».

«Можно ли мне об этом написать?» – спрашиваю я и слышу в ответ:

«Ни в коем случае! Еще подумают, что я подхалимничаю перед Путиным».

Трагедия на двоих

От людей, которые, что называется, в теме, иной раз можно услышать, мол, вот если бы Вячеслав Тихонов и Нонна Мордюкова в свое время не развелись, то и судьба их сына не стала бы столь трагичной. Что-либо отрицать или утверждать тут заведомо бессмысленно. Ибо любая человеческая история не терпит сослагательного наклонения. Это азбука. А голые факты таковы.

28 февраля 1950 года на свет появился мальчик Володя. Родители его были студентами ВГИКа. Спустя годы их признают самой красивой и талантливой артистической парой страны. Как только это произойдет, так они и разойдутся.

Их творческая карьера набирала стремительные обороты уже порознь. В решающей степени из-за этого сермяжного обстоятельства заниматься воспитанием мальчика обоим актерам было недосуг. Володя чаще всего пребывал у павловопосадских бабушки и дедушки. После развода двенадцатилетний сын остался жить с матерью.

Собственно, на этом жизненном рубеже отцовское влияние на мальца стало весьма спорадическим. Проще говоря, отец с сыном виделись от случая к случаю, в редких перерывах между длительными киносъемками.

Рос Володя послушным и мягким по характеру. Поэтому очень рано попал в плохую компанию, где узнал, что такое спиртное. Говорят, что алкоголем мальчик увлекся еще в шестом классе. Чуть повзрослев, все в той же дурной уличной компании он познакомился с наркотиками. Во всяком случае, курс лечения от наркозависимости молодой человек прошел еще до студенчества.

Сама Нонна Викторовна утверждала, будто точно помнила тот момент, когда поняла, что упустила сына:

«Возвратилась я после съемок фильма «Комиссар» и узнаю: Володя мой – в больнице. Лечат там его от наркотиков. И так мне горько стало за себя горемычную и за кровинушку мою, что чуть в петлю не полезла. Господи, ведь я же его на несколько месяцев одного-одинёшенького оставила. Вот и поплатилась».

Серьезно подлечившись, Владимир Тихонов поступил в Театральное училище имени Щукина. Временами он, правда, заикался о том, что хотел бы заняться юриспруденцией.

Отец поддерживал сына в столь серьезном намерении, но права решающего голоса уже не имел, хотя и аккуратно выплачивал алименты. Поэтому он молчаливо согласился с вескими аргументами бывшей супруги.

Нонна же Викторовна была железно убеждена в том, что с такой неотразимой внешностью сыну прямая дорога в артисты и далее – на экран.

«Он же намного красивее своего отца», – говорила она знакомым и близким и была стопроцентно права.

Уже после двух фильмов, вышедших в прокат с участием Тихонова-младшего, о нем заговорили как о советском Алене Делоне. А кому же неизвестно, что красивше Делона, не пьющего одеколона, мировая киноиндустрия не знает и по сию пору.

Курс под руководством Юрия Васильевича Катина-Ярцева, где учился Владимир Тихонов, представлял собой блестящее созвездие будущих отечественных знаменитостей. Его однокашниками по изучению актерского ремесла были Константин Райкин, Наталья Гундарева, Наталья Варлей, Юрий Богатырев.

Получив диплом, Владимир Тихонов по протекции матери два года отслужил рядовым в Театре Советской Армии, благодаря чему избежал службы в армии настоящей.

Сняв солдатский мундир, Тихонов стал активно сниматься в кино. Первым фильмом, где он буквально промелькнул, стала довольно популярная в свое время картина «Путь в «Сатурн». Там Володя играл крохотный эпизод. Такие же проходные роли были у артистов Андрея Петрова, Виктора Уральского, Алевтины Румянцевой и Леонида Чубарова. Но о них широкий зритель так ничего и не узнал. А вот про сына Тихонова и Мордюковой заговорили все и сразу. Народ словно почувствовал, что присутствует при рождении необыкновенно популярной кинозвезды.

Дальнейшие работы Тихонова-младшего зримо подтверждали эти людские надежды. Картины «Журавушка», где он Сергей Лунин; «О любви» – Петр, младший брат главной героини; «Молодые» – Вадим – шедеврами советского экрана, конечно же, не стали, однако артистический имидж Владимиру Вячеславовичу создали весьма приличный.

А потом случился и вовсе совершенно удивительный фильм «Русское поле», где Володя в первый и в последний раз снялся в главной роли, да еще и вместе со своей мамой, к тому времени уже прославленной советской актрисой.

Этот художественный фильм режиссера Николая Москаленко, снятый на киностудии «Мосфильм», занял в прокате третье место по итогам 1972 года, собрав 56,2 млн зрителей. В том же году Нонна Мордюкова была признана лучшей актрисой года по опросу журнала «Советский экран». А в семьдесят третьем она получила Премию имени братьев Васильевых опять же за роль в «Русском поле».

Сюжет картины очень крутого замеса. Тогдашняя советская русская деревня. Муж бригадира-трактористки Федосьи Угрюмовой (Мордюкова) Авдей Петрович (Леонид Марков) уходит к другой женщине и играет с ней свадьбу. Их восемнадцатилетний сын Филипп (Владимир Тихонов) тяжело переживает поступок отца и в день их свадьбы даже пытается задавить трактором автомобиль с «молодыми».

Вскоре после свадьбы Авдея начинает тянуть назад к Федосье, прямолинейной и честной, в отличие от расчетливой Наденки (Людмила Хитяева), все интересы которой сосредоточены на приобретении автомобиля. Их сына забирают в армию. Он попадает служить на дальневосточную границу. В деревню возвращается подруга Федосьи Мария Соловьева (Инна Макарова), у которой не сложилась жизнь в городе и нет детей. Когда Федосья с подругами приезжают на склад сельхозтехники добиваться получения новых тракторов, оказывается, что заведующий складом – это Павел Федченков (Вячеслав Невинный), с которым Мария встречалась в юности. Позже он приезжает в деревню свататься к Марии, но у него четверо детей, оставшихся без матери.

Проходит больше года, как Филиппа забрали в армию. Авдей пытается вернуться к Федосье, но она не может простить ему. На границе, где служит Филипп, происходит вооруженный конфликт. Скорее всего это стычка с китайцами на острове Даманском. Филипп погибает. Федосья Угрюмова хоронит своего сына.

По единодушному признанию критики и зрителей более пронзительного прощания матери с ребенком не наблюдалось еще ни в одном отечественном фильме. Следуя логике сюжета, этот эпизод должен был стать потрясающей кодой фильма. Однако создатели по идеологическим соображениям построили финальную сцену, следуя принципам социалистического реализма. Федосья и ее подруги работают на тракторах в поле. Приезжает группа иностранных корреспондентов.

Один из них интересуется:

«Сколько у вас детей?»

«Много, – отвечает трактористка. – Кого ни встретите, все мои».

Никто из артистов не любит лежать в гробу, какими бы высокими соображениями искусства это ни диктовалось. Разумеется, Нонна Викторовна была категорически против того, чтобы играть столь необычный эпизод. Однако Володя ее уговорил. А его самого подвигнул на такой поступок режиссер Москаленко.

Ходили слухи, что за этим человеком по пятам следовала смерть. Именно при нем, втором режиссере, погиб на съемках фильма «Директор» Евгений Урбанский. Первый режиссер Алексей Салтыков в это время отсутствовал. Николай Иванович был на несколько лет отстранен от каких бы то ни было работ на «Мосфильме», но потом снял «Журавушку», «Молодые».

В каждой его картине принимал участие Тихонов-младший. Он, наверное, полагал, что многим обязан режиссеру-фронтовику Москаленко, поэтому и убедил маму сняться в трагической сцене, как бы о собственной смерти.

Конечно, если думать о мистике, то она будет разлита даже в воздухе. Однако трудно отмахнуться от того факта, что Нонна Викторовна Мордюкова словно бы отрепетировала перед кинокамерой уход из жизни своего сына. К слову сказать, сам Николай Иванович скончался в сорок восемь лет.

Сниматься в каком-либо художественном фильме вместе с отцом Владимиру не посчастливилось. Зато благодаря другу семьи Станиславу Ростоцкому мы имеем великолепную возможность зримо понаблюдать, как отец передает собственный артистический и кинематографический опыт своему сыну.

К полувековому юбилею Вячеслава Тихонова Станислав Иосифович под псевдонимом С. Степанов снял полноформатный документальный фильм «Профессия – киноактер». О творчестве Вячеслава Тихонова там рассказывают Борис Андреев, Эраст Гарин, Сергей Бондарчук, Всеволод Санаев, Евгений Матвеев, Юрий Медведев, Алексей Баталов, Борис Бибиков, а также родители Вячеслава Васильевича.

Эпизод «Отец и сын» получился хоть и небольшим, зато чрезвычайно наполненным, проникновенным, я бы даже сказал, задушевным. Тихонов на студии «Мосфильм» спешит по своим делам.

Его окликает молодой человек в парадном мундире русской армии времен Отечественной войны 1812 года:

– Вячеслав Васильевич!

– О, а я тебя не узнал. Здравствуй!

– Отец, тут мне две роли предложили. Одна веселая, другая грустная. Какую бы ты посоветовал?

– А кто режиссеры?

Сын показывает сценарии.

– Вот этот – очень серьезный режиссер. Но главное то, что тебе сразу две роли предлагают, – произносит отец.

Далее Вячеслав Васильевич подробно анализирует оба предполагаемых персонажа. Говорит кратко, почти лапидарно, но поскольку его мысли выстраданы долгим личным опытом, не остается впечатления, что артист озвучивает их специально для камеры.

Как бы подводя итог своим размышлениям, Тихонов замечает:

– И запомни, сын, каждая твоя роль должна превращаться в трамплин для следующей. По-иному нельзя, если относиться к делу со всей серьезностью. – Далее артист очень естественно переходит к сермяжной бытовой теме: – Недавно побывал в Павловском Посаде. Ты бы позвонил дедушке с бабушкой. Они были бы рады. Капусту солят, яблоки прибирают.

– Обещаю, отец, в эту субботу к ним съездить. А ты мне не забудь очки из Праги привезти.

– Ну о чем речь, конечно же, привезу.

Володю потом уводит ассистент режиссера, а Вячеслав Васильевичи долгим любящим взглядом провожает сына.

За короткую – всего-то сорок лет – жизнь Владимир Тихонов женился дважды.

Первой его женой стала Наталья Варлей. Она была на три года старше супруга. Родилась в румынском городе Констанце. Детство провела в Мурманске.

Отец – Владимир Викторович Варлей, участник Великой Отечественной войны. Он служил начальником штаба морских операций западного района Арктики Главсевморпути, заместителем начальника Мурманского арктического пароходства, работал председателем Мурманского горисполкома.

Мать – Ариадна Сергеевна Варлей (Сенявина) – внучка горного инженера Е.Н. Барбота де Марии, потомка выходцев из Франции.

Наталья с четырех лет начала писать стихи. Училась в музыкальной школе, рисовала. Окончила детскую цирковую студию. Работала эквилибристкой в разных местах, в том числе и в труппе Московского цирка на Цветном бульваре. Выступала в одном номере со знаменитым клоуном Леонидом Енгибаровым. Благодаря ему и попала в кино.

Всесоюзную известность Варлей получила после второго своего фильма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика». Она окончила Щукинское училище, работала в Театре имени К.С. Станиславского. Училась в Литературном институте имени А.М. Горького. Записала грампластинку «На высшей точке единения», где исполняла песни на собственные стихи и музыку Николая Шершня. Озвучивала героиню Вероники Кастро в популярном мексиканском телесериале «Дикая Роза». Во время президентских выборов поддерживала Геннадия Зюганова. Участвовала в проекте В.И. Мережко и композитора Евгения Бедненко «Поют звезды театра и кино», где выступила как исполнительница своих песен. Издала книгу «Канатоходка. Автобиография», в которой через пятьдесят два года обвинила кинорежиссера Леонида Гайдая в сексуальных домогательствах.

Первым мужем Варлей был актер Николай Бурляев. Вторым – Владимир Тихонов. Ее старший сын Василий Владимирович Варлей снялся с мамой в фильме «Переходный возраст», работал водителем троллейбуса, лаборантом. Внук – Евгений Варлей создал фан-клуб своей бабушки, отслужил в армии, живет у своей матери в Вероне. Младший сын – Александр Владимирович Варлей – кинорежиссер, сценарист. Снял фильмы «Принимать внутрь», «Сон грядущий», работал ассистентом у Никиты Михалкова и у Николая Лебедева.

Третьим мужем Натальи Варлей был просто Владимир, строитель.

Сегодня эта женщина живет одна. Отставить!.. С полутора десятками кошек.

О своем браке с Владимиром Тихоновым актриса вспоминает редко, но метко. Утверждает, что, до того как сыграть свадьбу, они встречались четыре года. И за все это время у нее ни разу не появилось подозрения, что с возлюбленным что-то не так. Только на свадьбе она и узнала, что Владимир, оказывается, наркоман.

Их семейная жизнь началась со скандалов. Муж каждый раз клялся Наталье, что покончит с наркотиками, но этого так и не случилось. Варлей часто уезжала из их дома в коммуналку, потом снова возвращалась.

«Однажды звонок в дверь. Открываю. Володя вбегает в квартиру, хватает меня и тащит в спальню. По его расширенным зрачкам поняла: он под кайфом.

Володя требовал секса, повторял:

– Ты моя жена!

Я отбивалась, но в нем словно проснулся дикий зверь. Я прекратила сопротивляться. Добившись своего, Тихонов оделся и молча вышел.

Через месяц выяснилось, что я беременна.

Пошла к знакомому врачу, преодолевая стыд, спросила:

– Если муж наркоман и в момент зачатия принял дозу, может ли это отразиться на ребенке?

– Может, да, а может, и нет, – отвечали мне. – Это будет ясно только через тринадцать-четырнадцать лет.

Я не стала рисковать, сделала аборт. До сих пор прошу у Бога прощения».

О второй беременности Наталья Владимировна узнала, когда ее семья была на грани распада. Василий родился уже после ее развода с Владимиром Тихоновым.

Отношения со свекровью у Натальи не сложились с самого начала. Даже после рождения внука сердце Нонны Викторовны не оттаяло, и она так и не приняла невестку. Тем не менее Варлей утверждает, что перед самой смертью Мордюковой им все же удалось помириться.

«Да, между нами словно пробежала черная кошка – было дело. Но мы успели помириться и сказать друг другу слова взаимной любви. Однажды, в самом начале нашего примирения, Нонна Викторовна произнесла в мою честь тост, в котором сказала, что я – хорошая мать. А почему она долго меня не принимала? Потому что на меня ей злые люди наговорили, наклеветали всякого разного. А она, как и Вячеслав Васильевич, – великие артисты только на экране, а в жизни-то были доверчивые и простодушные, как дети малые, люди. И только спустя годы Нонна Викторовна поняла, что говорили обо мне неправду. Хоть наши отношения и восстановились, но ей все равно трудно было общаться с людьми, которые напоминали о трагедии сына. К тому же Нонну Викторовну я всю жизнь побаивалась. Гораздо легче с ней общалась моя мама.

Вот с Вячеславом Васильевичем, к сожалению, ни я, ни мой сын Вася не общались. Я до сих пор не могу себе простить, что не позвонила Тихонову. Мне было неудобно ему звонить и спрашивать, как он себя чувствует, или напрашиваться к нему в гости. Мне казалось, что я потревожу его покой. А после смерти Вячеслава Васильевича его дочь Аня мне сказала, что лучше бы я позвонила. Для него это было важно. Все-таки мы относились друг к другу с любовью и уважением. А слова любви надо говорить людям при их жизни. Это правда, что Вячеслав Васильевич был чрезвычайно сдержанным человеком. Но не каждому же дано рвать на себе рубаху. Если бы у него не было достаточно эмоций, неинтересно было бы смотреть на его крупные планы в кино, на его глаза, на которых подолгу останавливалась кинокамера. У моего сына Васи тоже сдержанный темперамент. В этом он очень похож на своего отца Владимира Тихонова, тот тоже был застегнутым на все пуговицы. Такие люди гораздо тяжелее переживают эмоции внутри себя, они очень ранимы.

Слава богу, что у Вячеслава Васильевича в сорок два года появилась семья, в которой родилась любимейшая дочка Аня. Когда родился мой Вася, Вячеслав Васильевич к нам приехал посмотреть на внука, привез кроватку, посидел за столом минут сорок. Потом заторопился: «Мне надо Анечку купать». Новая семья, молодая жена, маленький ребенок. В этом было его счастье.

Тем более стало уже понятно, что происходит с Володей. Помочь сыну он уже никак не мог и, по-моему, не очень стремился пускать его к себе в дом – это было просто опасно. Хотя очень переживал смерть сына.

Я никого не осуждаю и с уважением отношусь к Вячеславу Васильевичу. Но все-таки дистанция в наших отношениях существовала. Может быть, наговоры, сплетни сказались, но так сложилась наша жизнь. Единственное, за что я себя корю, что не смогла переступить через свою щепетильность. Я знала, что Тихонов уже плохо себя чувствовал. И надо было лишний раз позвонить, сказать доброе слово».

Не верить подобным признаниям трудно. Ибо если допустить, что в нашей жизни присутствуют некие высшие силы – по логике вещей им просто некуда деваться, – то расплата за любую корыстолюбивую ложь подобного характера может быть весьма тяжелой. Так что никаких комментариев. Ну а то, что сыновьям Наталья Владимировна дала свою фамилию, так это просто для продолжения ее валлийского рода.