Текст книги "Клептоман"

Автор книги: Михаил Берсенев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Спасибо, что приехали! Сегодня будем шашлык жарить, пить вино, коньяк, играть в шахматы и теннис. Вон там! – мужчина указал рукой в направлении теннисного корта, обнесенного высокой сеткой. – Папаня молодец, что ты до нас добрался! Спасибо! Повторю еще раз. Пусть занудно, но повторю.

– А Артемка когда с соревнований приехать должон? – поинтересовался дед.

– Я ж тебе говорил по телефону, что через пять дней. Забыл что-ли?

– Ох…Точно, говорил. Слушай, Федя, что ты меня сейчас мурыжишь?! Дай нам со Светой хоть чайку попить с дороги!

– Точно! Налетел коршуном! – поддержала Петра Степановича Алевтина. – Охолони!

– Алевтина! Приглашай нас за стол! Батя приехал! – радостно спохватился гостеприимный хозяин дома.

Спустя несколько часов, уже ближе к вечеру, Петр Степанович на вопрос Федора о том, кто такая Снежана, и что с ней произошло, просто попросил Алевтину и своего сына не расспрашивать пока ни его, ни Светлану по этому вопросу. Он только сказал, что эта девушка хороший человек и этого для семейства было самой лучшей рекомендацией.

– Да не вопрос, батя! – спокойно согласился Куравлев-младший. – Раз ты говоришь, что она хороший человек, то она точно хороший человек!

Больше никто и не задавал вопросы, откуда эта девушка и чья она подруга или родственница. А вот когда Лиса отлучилась поиграть на корте в стеночку в новеньком спортивном костюме и кроссовках, любезно предоставленных женой сына, Петр Степанович спросил Алевтину:

– Ну, а этот охламон, – указал он на известного в туристических кругах Москвы бизнесмена, – все еще озорничает с шоколадками в магазине?

Взрослый мужик Федор Куравлев поморщился, услышав, сей нелицеприятный для него вопрос, а женщина щелкнула звонко языком. Они втроем сидели в беседке в саду, пили чай с коньяком и ели мороженое. Алевтина продолжала молча смотреть на пенсионера, последний качнул понимающе головой и повернулся к сыну:

– А ну-ка, Федька, иди, погуляй! Нам с Алевтиной поговорить надо наедине.

Дедуля не стал скрывать тему предстоящего разговора и честно добавил:

– Про тебя будет разговор, про тебя, Федор!

Куравлев-младший остался недовольным тем, что его поведение будут обсуждать без его присутствия. Но папаня еще раз спокойно попросил:

– Иди, погуляй, сынок! Иди! Ты же все равно нам не дашь переговорить спокойно. Будешь перебивать, встревать в разговор, объяснять и ворчать на нас. Мы самые тебе близкие люди. Вот посему, дай нам потолковать наедине. Мне важна информация, а не эмоции!

Когда бизнесмен нехотя, но послушно, покинул беседку и направился с двумя бокалами и бутылкой дорого коньяка в сторону теннисного корта, ветеран правоохранительных органов повернулся к Алевтине и попросил коротко и без обиняков:

– Ну, рассказывай, дочка, про этот срам с шоколадками и блестящими безделушками в магазинах!

ГЛАВА 17. Абстиненция клептомана

Следует сказать, что характер у Куравлева Федора, как начальник, после эпизода в супермаркете «Радость покупки» в Костроме изменился. Первыми это заметили подчиненные, в семье же он старался быть таким же мягким и деликатным, как и раньше. Он чувствовал, что с одной стороны у него произошли хорошие изменения: он перестал красть из магазинов. С другой стороны, он стал ощущать некое напряжение в своей психике, сначала незаметное, но постепенно усиливающееся. Как будто ему чего-то не хватает, как будто его лишили чего-то важного в жизни. Первый звоночек, отражающий изменения в его поведении прозвучал, когда в его кабинет зашла сотрудница рекламного отдела Елена Малиновская. В этот момент хозяин кабинета сидел в мрачном расположении духа. Причем, это выражение мрачности отчетливо запечатлелось на его лице. Обычно, опытные сотрудники по внешнему виду и выражению лица начальства без проблем определяют, подходящее ли время беспокоить шефа, или лучше обождать. Елена Малиновская была еще неопытной «неоперившейся птицей» в этих тонкостях.

– Федор Петрович! А можно я сегодня уйду пораньше с работы? После обеда. А то у меня зуб болит.

Руководитель угрюмо посмотрел на подчиненную.

– Зубки болят? – переспросил он с некоторым ехидством.

– Да, – просто ответила Малиновская. – Я вчера, знаете ли, жевала варено-копченую грудинку, а она попалась твердая, как подошва. Так вот, жевала я ее, жевала, а пломба это не перенесла и выскочила. Такие вот дела печальные итоги, Федор Петрович.

– И что, сильно зубы болят после поедания грудинки?

– Да нет, но лечить надо. Не могу же я с брешью в зубе ходить. У меня от этой дырки неприятное причмокивание получается. Мне об этом мой молодой человек вчера деликатно намекнул.

– А с чего ты взяла, что надо лечить зубы в рабочее время? Ты закончила отчет по рекламному бюджету за прошедший квартал.

– Нет , не успела, Федор Петрович.

– Вот тогда иди и заканчивай его! Он мне еще два дня назад нужен был! Об этом я тебя предупреждал. Доделаешь отчет, положишь его мне на стол. Я его просмотрю и, если завизирую, то смело можешь идти заделывать дырку в своем зубе! – громким голосом потребовал патрон. Елена Малиновская сжала в обиде свои ярко накрашенные губки, демонстративно резко повернулась на каблуках и покинула кабинет, нарочно громко топая.

Через два дня пришел еще один сотрудник просить отгул за свой счет. Шеф вновь отказал, а еще через три дня Федор Куравлев собрал совещание с участием всех сотрудников компании и объявил об ужесточении дисциплины на фирме. Отныне, опоздания на работу более чем на пятнадцать минут каралось штрафом, отгулы и отпуска за свой счет предоставляются только в самых неотложных случаях, при наличии соответствующих справок. Невыполненное вовремя задание руководителя также наказывалось денежным штрафом. Федор Куравлев потребовал от сотрудниц одеваться согласно деловому этикету, а мини-юбки, ажурные колготки, ярко накрашенные лица охарактеризовал как «неприемлемые». Сотрудники мужчины должны теперь быть аккуратно подстрижены, гладко выбриты, носить классические брюки и рубашки с галстуком. После собрания некоторые сослуживцы стали шептаться и выражать неудовольствие ужесточением порядков на фирме. Менее всего негодование выражал менеджер отдела продаж туристических путевок Виталий Солоницин. Это был невысокий, худенький, но чрезвычайно бойкий молодой человек. Вообще-то, он был похож внешне на мужчину, но внутренне он походил на женщину, любящую слушать и разносить разнообразные сплетни. Парень частенько проносился по длинному офисному коридору, заворачивая то в одну дверь, то в другую, и за каждой он разговаривал с сотрудником или с сотрудниками. Забежав в дверь с надписью «Бухгалтерия», он рассказывал там, как ругают бухгалтерию и систему бухгалтерии на фирме в торговом отделе. Завернув в дверь с надписью «Торговый отдел», он уже рассказывал как, недовольны в бухгалтерии работой именно торгового отдела. А будучи в отделе рекламы, он любил повторять фразу, что в отделе по работе с отелями за рубежом, «некоторые», как он говорил расплывчато, сотрудники считают работу рекламщиков малоэффективной и искажающей истинное положение вещей с сервисом в предлагаемых туристам гостиницах. А попивая чаек уже в отделе по работе с отелями, Виталий Солоницин небрежно бросал фразу, что « некоторые рекламщики» считают, что отели, найденные этим подразделением, малопривлекательные для рекламной компании, и что при «большем желании», как он подчеркивал, и при «большем профессионализме» сотрудников, можно было бы найти и сотрудничать с более привлекательными для туристов вариантами. Этот молодой человек заходил иногда к Федору Петровичу и в непринужденной манере докладывал шефу о том, кто, когда, что, и про кого сказал, и как высказался при этом о руководстве фирмы.

Если бы какой-нибудь сотрудник, особенно из тех, кто с неприязнью относились к Виталию Солоницину, негативно отзывался о стукаческом и подстрекательском его характере, или сознательно обижал его, ругал порядки на фирме, или высказывал недовольство руководством компании, то молодой человек без стеснения докладывал об этом Федору Куравлеву и, что реже, Алевтине Куравлевой. Муж и жена выслушивали эти донесения прыткого сотрудника. Они рассматривали его как еще один источник информации о атмосфере внутри фирмы, настроениях сотрудников, и состоянии лояльности персонала к компании в целом. Справедливости ради следует заметить, что руководство никогда не принимало карательных мер к сотрудникам, на основании донесений Солоницина. Конечно, они принимали к сведению эту информацию, но, в основном, использовали ее для корректировки своей политики в отношении каждого упомянутого в донесении работника. При этом, они не питали особых теплых чувств к источнику этой информации. Виталий Солоницин докладывал добровольно, по собственной инициативе. Его вежливо выслушивали, благодарили сдержанно за «своевременные сигналы» и отправляли выполнять дальше свои обязанности. Иногда, Виталию выписывали премию за подобные донесения: руководство он не обманывал, приукрашивал – да. Иногда его рапорты действительно оказывались ценными. Например, он доложил однажды, что один из самых успешных и компетентных менеджеров по работе с зарубежными отелями собирается искать новую работу, так как его не устраивал процент, который он получал с каждого подписанного договора. Узнав об этом от Солоницина, Алевтина Куравлева деликатно переговорила с ценным сотрудником. Имя Солоницина в разговоре не упоминалась, но зам. Федора, и по совместительству его супруга, спрашивала, все ли устраивает этого сотрудника в его работе и предлагаемых компанией условиях. Как еще сделать работу этого отдела еще более эффективной. Она не начинала сама обсуждение процентов, получаемых менеджером с договоров. Он сам в беседе поднял этот вопрос, и они пришли к компромиссной цифре. Благодаря этому, менеджер воздержался от поиска нового места, стал работать еще более эффективно. Прибыль компании увеличилась, так же как и доход самого сотрудника. Так что, информация от Виталия Солоницина не всегда оказывалась пустышкой.

Таким образом, лишь Виталий из сотрудников молча сносил ужесточение порядков и держал ушки востро. Федор Петрович Куравлев, обычно достаточно спокойный и неспешный руководитель, все больше скатывался к авторитарным методам руководства. Уже с «перебором» давил на подчиненных, с целью добиться выполнения своих заданий в слишком сжатые сроки, хотя необходимости в такой спешке не было. Терпению части работников пришел конец, когда двое сотрудников – мужчин пришли в его кабинет с требованием очередного повышения зарплаты. Однако, вместо увеличения количества и номинала денежных купюр, они получили настоящий «разнос» от патрона. Последний в этот день был особенно мрачен, к тому же повышенное артериальное давление давало о себе знать. За окном сверкали молнии, мерзко стучал по крышам авто град, все небо было затянуто пунцовыми тучами, из магнитолы «Иванушки» пели мелодичную и, вообще-то, красивую песню про тучи. Когда солист затянул своим чистым вокалом «да и на небе тучи», это вконец раздражило бизнесмена, ему показалось, что вся его жизнь превратилась в такие же свинцовые тучи, какие висели сейчас над столицей плотным ковром. Именно в этот момент и зашли в его кабинет, предварительно постучав, двое сотрудников отдела по работе с отелями Сергей Камушкин и Тимофей Феклистов.

Выслушав их просьбу о повышении зарплаты, Куравлев сначала сделал задумчивое лицо, потом взглянул через окно на черное небо, прислушался к стуку града о металлический подоконник снаружи и буквально заорал:

– Ага! Пришли повышения просить! А что вы скажете в свое оправдание, что тот отель, который вы нашли, я имею ввиду «Sunny Heavens», оказался совсем не райским местечком, мягко выражаясь! У меня на этот отель целая куча жалоб от клиентов. Как вы мне про него докладывали, расписывали, типа «отличный сервис, просторные номера, широкие кровати»? Это ваши слова, вы на пару этот отель прорабатывали. «Отличный сервис», видимо, значит, по-вашему, это когда есть здание отеля, но воды в нем либо нет, либо она бывает очень редко! У меня поток сетований по поводу водоснабжения этого «отличного» отеля! Что вы на это скажете?!

Ребята угрюмо молчали. Во-первых, они не привыкли к подобному поведению шефа, его повышенному голосу, близкому к крикливости, да и просто скандальности. Во-вторых, они сообразили, что везения сегодня им не видать, они пришли с этой просьбой, к их глубокому сожалению, не вовремя. В-третьих, отель «Sunny Heavens», действительно был не очень удачной их находкой.

– А что это за такие просторные номера?! – продолжал кипеть Куравлев праведным гневом. – Эти комнатки размером три на три метра! Для кого они просторные? Для путешествующих хоббитов?! Я вас спрашиваю?!

– На фотографиях эти комнаты выглядели весьма просторными! А в данных по размерам номеров, наши партнеры ошиблись! Они так потом сами нам сообщили, и извинились, – уныло стал оправдываться Сергей Камушкин.

– Но мы же уже отправили туда несколько групп! Вы представляете, какой это удар по имиджу фирмы! Вы понимаете, сколько стоит усилий, нервов и средств создать положительный имидж компании?! А? А эти ваши, так называемые, широкие кровати?! Знаете, сколько у меня жалоб на них! Они, конечно, хороши для увеличения рождаемости, потому как спать на этих кроватях можно только друг на дружке! Но не для отдыха уставших людей! Туристы, согласно этим жалобам, просто падали с этих кроватей прямо на пол!

– Видите, Федор Петрович, мы, таким образом, участвуем в разрешении демографических проблем в нашей стране, согласно призывам президента, правительства, даже правящей партии…, – начал было оправдываться теперь Тимофей Феклистов.

– Хватит! – прервал резко его Куравлев. – При такой работе вы еще просите о повышении зарплаты! И это делать вам не стыдно! Вот отсюда! Видеть вас не могу! – совсем уже скатился в истерику директор фирмы. – Вон отсюда, дармоеды!

Ребята, ошеломленные, попятились назад. Хозяин кабинета быстро влез в нижний шкафчик своей подстольной тумбы и вдруг извлек оттуда на свет пару увесистых нунчаков, соединенных цепью. Предприниматель стал со злобным взглядом на просителей мять это грозное оружие древних воинов в своих руках. Увидев шефа в этом истеричном состоянии, вооруженного, с диким и яростным выражением лица, оба искателя комфортабельных отелей не стали ждать дальнейшего развития событий. Отталкивая друг друга, парни ломанулись из помещения. Секретарь Мария Кочетова даже вскрикнула слегка от перепуга, ведь она и так слышала, что начальник чем-то очень недоволен и устраивает, видимо, выволочку своим подчиненным, но когда она увидела двух сотрудников, толкающихся на выходе из кабинета, и услышала крик шефа, адресованный просителям: «Хрен вам, а не повышение зарплаты!», то прижалась грудью к своему рабочему столу. Такого злого и неуравновешенного шефа она еще не знала. Впрочем, как все остальные сотрудники. Вскоре на фирме почти в каждом разговоре обсуждали негативные для персонала перемены в стиле руководства. Все больше сотрудников начали выражать свое недовольство. Действительно, чем больше Куравлев зажимал гайки и позволял себе крики в отношении сотрудников, тем больше росло в коллективе желание дать отпор давлению шефа. Алевтина Куравлева не поддерживала необоснованное, а иногда и немотивированное ужесточение порядков, проводимое супругом, но перечить ему не решалась. Она чувствовала, что в душе мужа зреет конфликт и дискомфорт. Да, клептоман больше не крал в магазине разноцветные шоколадки и мыльные пузыри. Тумаки, полученные мужем в супермаркете «Радость покупки» в древнем городе Костроме, каким-то непонятным и несколько мистическим образом остановили его клептоманию. Это было странно, чудно, даже смешно. Но это был факт, и факт очень приятный. Но с другой стороны, депрессивное настроение, вспышки раздражительности, несвойственные этому человеку жесткость и, иногда, даже злобность, усиливались. Дома супруг старался оставаться обычным человеком – спокойным, умным, уравновешенным, немного похожим на увальня. Но сердце родной женщины не обманешь: Алевтина видела, как тяжело Федору бывает держать себя в руках, как все тяжелее и тяжелее ему гасить вспышки раздражительности и не опуститься до банального крика и скандала.

Две сотрудницы их с мужем фирмы приходили к ней жаловаться на деспотизм ее супруга. Не выдавая имена жалобщиков, Куравлева попробовала аккуратно переговорить с мужем. Они сидели в уютном кафе в самом центре столицы. Телохранитель Алексей и водитель-телохранитель Сергей потягивали свежевыжатый сок неподалеку. Алевтина отправила малюсенький кусочек персикового мороженного себе в рот и, как бы невзначай, спросила мужа:

– Федя! А за что ты оштрафовал Тимофея Феклистова уже третий раз подряд? Ты не подумай, он мне не жаловался. Просто мне интересно.

Куравлев исподлобья посмотрел на жену. Он пребывал сегодня опять в мрачном расположении духа. Причем, особых причин для этой угрюмости не было: бизнес шел своим чередом, не без проблем, но это обычное явление. Отец жив, есть любящая женщина и сын. Его позор, как он считал, его недостаток, его болезнь, которая имеет в официальной среде свое название «клептомания», отпустила пока из своих цепких лап. Но несмотря на это, чувство непонятной утраты части себя преследовало бизнесмена. Мужчина угрюмо прорычал:

– Надоел он мне со своей непроходимой глупостью! Он опоздал, и я его оштрафовал!

– А на сколько он опоздал?

– Какая разница! Опоздал и все!

– И все же. На сколько?

– На пять минут,– нехотя сообщил Федор,– Говорит, в пробку попал.

– И за пятиминутное опоздание ты оштрафовал его на 5% от зарплаты? Странная аналогия. Пять минут опоздания стоят пять процентов зарплаты! Не слишком ли жестоко? Он же неплохой работник!

– Ага! А отель «Sunny Heavens» – это его работа, совместно с Сергеем Камушкиным!

– По этому отелю я не спорю. Но, согласись, процентов двадцать из всех успешных для нашей фирмы отелей, нашли именно эти ребята. И их прокол с «Sunny Heavens» ничто, по сравнению с той пользой и прибылью, которые эти юноши принесли фирме. Тебе так не кажется?

Бизнесмен хотел было сказать в ответ резкость, но сдержался и даже заставил себя улыбнуться жене. Эта улыбка развеяла немного свинцовые тучи на душе и, помолчав немного, он ответил:

– Возможно, ты и права в чем-то. Может быть, я кое где и перегибаю палку с репрессивными мерами.

Потом недовольство собой и окружающими вновь взяло верх и он попросил твердо жену:

– Но я и дальше намерен укреплять внутрифирменную дисциплину железной рукой. И прошу тебя не вмешиваться в этот процесс! Ты, конечно, далеко не последний человек на фирме, но позволь мне решать, кого и как наказывать!

Сказано это было предельно жестко. Женщина не стала спорить с мужем, понимая, что таким образом только усилит его раздражительность. Она решила мудро согласиться с требованиями мужчины.

ГЛАВА 18. Дать бой начальству фирмы

– Это уже вообще ни в какие ворота не лезет! – возмущался Сергей Камушкин перед группой коллег мужского и женского пола. – Шеф, в наглую, обозвал меня бездарем из-за того, что я неверно указал расстояние от аэропорта до нового отеля в Испании! Совсем охренел! Так и хотелось ему по физиономии дать! Такой хороший начальник был, а превратился в полное дерь...

– А меня недавно ни за что «финтифлюшкой» обозвал! – в свою очередь пожаловалась Елена Малиновская, – к врачам не отпускает, оштрафовал за опоздание с обеда. Бред! С обеда! Даже не с утра! Он все больше распаляется супротив сотрудников!

– Это точно! – поддержал разговор менеджер Андрей Зродников. – На меня он тоже наорал, сказал, что я не умею с клиентами разговаривать. Да еще так противно орал, визгливо! Ощущение, как будто в уши велосипедные спицы отточенные втыкают. Мне кажется, если с ним не переговорить, не дать ему отпор, то скоро либо все побегут с фирмы, либо он совсем нам на голову сядет!

– А что же вы, не мужчины? – ехидно вставила Светлана Лемешева, сотрудница бухгалтерии. Эта миниатюрная блондинка водила «шашни» с главным стукачом на фирме и провокатором – Виталием Солонициным. Информатора коллеги недолюбливали, так же, как и эту вредную девчонку. Если бы они еще узнали, что у них с этим филером роман, то точно бы не удивились такому союзу. Но молодые голубки не афишировали взаимную симпатию друг к другу, зная, что подобные вещи руководством компании не приветствуются. И вот Светлана Лемешева с удовольствием задела мужскую гордость сильной части компании.

– Значит вы какие-то размазанные мужчинки у нас, а не мужики! – выдала она еще одну фразу. – Даже защитить себя не можете! Ладно, защитить, даже поговорить-то и то боитесь! Где же ваша мужская честь, мужское достоинство?

– Это у меня нет мужского достоинства? – вскипел Тимофей Феклистов.

– Или ты меня имела в виду? – взревел следом Сергей Камушкин.

– А может, у меня?! Так я тебе сейчас такое мужское достоинство покажу, что ты в обморок упадешь! – загромыхал Андрей Зродников и стал делать вид, что расстегивает ширинку своих штанов.

– Ой-ой-ой! Напугали ежа голой попой! Будут сейчас меня своими достоинствами пугать! Пуганая уже, знаем, видали! Я не то достоинство имела в виду, а обычное, человеческое. Пошли бы к шефу, переговорили, прикрикнули бы, а то и припугнули бы неприятностями, мускулами и судами!

– Ага! У него вон, нунчаки в столе, да пара телохранителей. Поди, одолей такого Брюса Ли в окружении «бодигайдов»! – наигранно всерьез воспринял провокацию Лемешевой Андрей Зродников.

– А что это ты не боишься нас на такое дело подбивать? Гляди, прознает филер наш и донесет на тебя прямо Федору Петровичу. Посмотрим тогда, какая ты смелая! – логично заметил Сергей Камушкин.

– Я пошутила, а вы все всерьез восприняли! – выкрутилась молодая бухгалтерша. – А стукач на меня не донесет, будьте уверены!

– А почему это стукач тебя обойдет своим вниманием? – все трое ребят сразу заинтересовались этим утверждением девушки.

Светлана поняла, что сболтнула лишнего. Если ее заподозрят в романе с провокатором, то тогда ее точно «сожрут» сослуживцы, да и сам Солоницин не станет больше ей покровительствовать, а начнет доносить на нее при малейшем ее промахе в работе или опоздании. А промахов этих и опозданий у «зеленого» специалиста Лемешевой было предостаточно. Виталий так ей и говорил в моменты интимных встреч: «Если нас застукают в плане нашей любви – это будет прямое нарушение этики компании. А это чревато большими неприятностями, вплоть до увольнения одного из сотрудников. Так что ты думай, кого уберут. Меня – ценного для фирмы человека, или начинающего стажера в бухгалтерии. Принцип у руководства такой: на работе – работа, а на улице и дома – любовь. Я у администрации на хорошем счету, перспективы карьерного роста имеются, и я не хочу, чтобы моя мужская слабость к тебе, Светлана, перечеркнула многообещающие возможности в этой компании».

– Так ты же не по работе на хорошем счету у начальства, а благодаря другим своим качествам, – ехидно съязвила тогда сотрудница бухгалтерии.

– Что?! – возмутился Виталий в ответ и даже оттолкнул немного от себя обнаженную девушку. Светлана поняла, что по неопытности ляпнула дерзость и добавила:

– Я имела в виду, что тебя ценят за твои мозги, за серое вещество, так сказать, которое, и я тоже очень люблю! – она вытянула губы трубочкой и попыталась поцеловать «ценного для фирмы человека» и тот смягчился, самодовольно заулыбался. Через три минуты они вновь любили друг друга самозабвенно, как и должны любить друг друга аналогичные по складу характера люди.

– Я ему не интересна в качестве объекта для своевременных сигналов. Я слишком еще неопытная и обязанности у меня – минимальные. И я не представляю для его карьерного роста угрозы, в отличие от вас, ребята! – перевела она разговор в другое русло. – Я так, посчитай, принеси, сбегай, позвони…

– Своевременные сигналы? – переспросила Елена Малиновская. – По-моему, то, что этот паренек делает, имеет другое название – доносительство.

– Своевременные сигналы, – упрямо повторила Лемешева.

Молодые люди пожали плечами и как-то успокоились, получив это объяснение. Правда, Тимофей не удержался и заметил вслух:

– Вы с ним очень похожи, с нашим стукачом, по характеру. Из вас бы отличная пара бы вышла! Как сладкая парочка "Твикс" в рекламе шоколада!

И молодые ребята, и девушки, что слушали этот разговор, громыхнули смехом в ответ на это высказывание, но не заметили, как густо покраснело лицо Лемешевой. Светлана поэтому сразу передвинулась в тень, и про нее на время забыли. Тем временем еще одна сотрудница посетовала, как Куравлев костерил ее «на чем свет стоит», и даже накричал на нее за не вовремя представленный отчет, хотя сдавать его надо было только через четыре дня. Но шеф сначала накричал, и только потом прочитал свою же резолюцию на документе, в которой и указывалась дата сдачи отчета.

– И, представляете, он накричал на меня, как на школьницу! Потом понял, что зря это сделал, безосновательно, что время у меня еще есть, и это он сам ошибся в сроках, но, все равно, даже не извинился! Сам ни хрена не помнит, но оскорбляет и не извиняется! Начальство, конечно, нужно уважать, но и волю ему давать тоже нельзя!

Все согласно закивали головами, и тут вперед шагнула из тени вновь побледневшая Светлана Лемешева:

– А я еще раз вам повторю! Ладно, мы, бабы. А вы-то мужчинами зоветесь! Вон, какие все плечистые и бравые на словах! Правда, только в нашем бабском кругу. А пойти, хотя бы переговорить с шефом твердо, по-мужски, с глазу на глаз – кишка тонка! Нам, что ли, бабам, идти на ковер к нему и требовать прекратить репрессии и повысить зарплату? А вы на кой? Достоинствами трясти? – с ехидной улыбочкой она посмотрела на Андрея Зродникова.

Мини-провокация на сей раз сработала. Ребята немного помолчали, и потом Тимофей Феклистов уверенно заявил:

– Действительно, что это мы по углам, как заговорщики шепчемся? Надо действовать открыто! В конце концов, мы ничего сверхъестественного не требуем, а требуем человеческого отношения и адекватной оценки наших заслуг перед фирмой! Надо идти на разговор, причем на разговор серьезный. Не дадим себя тиранить! – вошел в раж молодой человек. – А если будет опять нас обзывать бездарями, финтифлюшками, дармоедами и орать, так и по морде можно заехать! – с юношеским задором вскричал Тимофей.

Окружающие воодушевились этой идеей. Даже две девушки, одна из которых пострадала от несправедливого отношения шефа и рассказала о случае с отчетом, выразили желание присоединиться к делегации.

– Мы хоть и бабы, как говорит Лемешева, а пойдем с нашими мужиками воевать с тиранией! – горячо поддержала начинание вторая сотрудница, которая изъявила желание присоединиться к парламентерам. – А ты, Светлана, присоединишься к нам?

Все с интересом воззрились на стажера-бухгалтера. Лемешева же после этого вопроса как-то сразу сникла, сказала, что работает здесь недавно, шефа не знает, опыта общения с руководством у нее мало, да и ее начальница требует немедленно подготовить реквизиты двух десятков отелей-партнеров. Извинившись перед коллегами, белокурая миниатюрная девчонка поспешила ретироваться. Пятеро бойцов, в жилах которых кипела молодая горячая кровь, три парня и две девушки, рвались в решительный бой с распоясавшимся тираном по имени Федор Петрович Куравлев.

Секретарь Федора Куравлева Марина Кочетова немного даже испугалась, когда в приемную ввалилась группа сотрудников из пяти человек с каменными, решительными лицами. Трое плечистых молодых ребят и две бойкие девушки. Они коротко поздоровались с Кочетовой, и тут же Тимофей Феклистов настойчиво потребовал:

– А ну-ка, Маринка, соединись с шефом и доложи, что к нему делегация из сотрудников в количестве пяти человек. Пришли перетолковать. Ну, чего глаза выпучила, иди!

Молоденькая секретарь засеменила к входной двери, обитой дорогой кожей, в кабинет Куравлева и скрылась внутри. Она несмело стояла прямо напротив огромного рабочего стола из черного бука хозяина компании. В креслах по бокам от стола сидели телохранители Сергей и Алексей. Сергей перелистывал журнал "Вокруг света", а Алексей о чем-то разговаривал с боссом. Когда вошла Марина, бизнесмен прервал разговор и исподлобья вопросительно уставился на Кочетову. Никакого вопроса сам он не задал, а только требовательно смотрел на девушку.

– Федор Петрович! К вам пришла делегация из пяти наших сотрудников. Требуют приема.

– Из пяти? – удивился хозяин кабинета. – А что так много-то? И как понять, что они требуют приема?

– Вот так. Именно требуют. У них какой-то странный вид.

– Какой странный? Что они хотят?

– Вид у них очень решительный. Там трое мужчин, – она перечислила фамилии, – и две девушки с ними. И приема они требуют, а что хотят, не доложили. Мне во всяком случае.

– Решительные, говоришь? Требуют, говоришь? Не доложили о цели визита, говоришь? – Куравлев постучал ручкой о поверхность стола с десяток секунд, – Скажи им, что принять их сейчас не могу и не хочу! Пусть приходят поодиночке, и сначала доложат тебе о цели визита каждого. Сейчас у меня на них нет времени.

– Так и передать? – переспросила девушка.

– Да, так и передай! – слегка повысил голос мужчина, – Все, иди, работай!

Секретарша вышла из кабинета и опять предстала перед шеренгой парламентеров. В ответ на вопросительный взгляд сотрудников, Марина сказала:

– Федор Петрович принять вас сейчас не может.

– Почему? – требовательно спросил Сергей Камушкин.

Девушка молчала.

– Почему?! Отвечай, Маринка! Не наживай себе врагов среди коллег! – поддержал друга Андрей Зродников.

– Он сказал, что у него сейчас нет ни времени, ни желания с вами беседовать. Сказал, пусть приходят по одному и заранее доложат ему через меня о цели своего визита. Каждый в отдельности!

– Ах, вот как! Нет времени и желания на нас! Приходите только по одному! Вот это наглость!

– Он боится нас, когда нас много, когда мы не поодиночке! Вместе мы – кулак, разящий деспотию! – продекламировала Елена Малиновская.

– Мы не уйдем отсюда, пока он нас не примет! – горячо заявил Сергей Камушкин. – А если он не согласится с нами встретиться, то мы возьмем его кабинет штурмом!

Сергей выпалил эту реплику, все сразу замолчали и посмотрели на «штурмовика». Парень и сам сообразил, что перегнул палку, но отступать было некуда. Рядом стояли его товарищи, а также две девушки, одна из которых, Елена Малиновская, очень нравилась молодому человеку. Правда, сама Малиновская об этом чувстве ничего не знала. Камушкин тряхнул головой и громко спросил: