Текст книги "… по прозвищу Кобра (СИ)"

Автор книги: Михаил Востриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Ну вот я и подошёл к самому главному, куда и зачем мне идти?

Да к пруду же идти, конечно! Для начала нужно постирать грязные рваные лохмотья, в которые я сейчас облачён. И помыться самому. Да, без мыла! Нет в этом мире мыла, ещё не изобрели. Зато золы на пепелище сколько хочешь, ей и сам отмоюсь и лохмотья постираю (щёлочь же. проф. Арх.).

На фабричном пруду, позавтракав дарами своего огорода и разложив сушить на траве кое-как оттёртые песком и с золой отстиранные от грязи и сажи порванные тряпки, бывшие ещё вчера приличным домашним костюмчиком, а других у меня и нет, я голышом ложусь на мягкую траву, подставив спину ласковому утреннему солнышку и продолжаю свои размышления.

Отсюда нужно уходить по-любому, не выжить. Дед Сим строил усадьбу в отдалении от поселений, но рядом с фабрикой. Людей вокруг нет на пару километров и мысли их не послушаешь… что там у них на уме. А сделать это нужно обязательно! Убивала и жгла нас свита владетельного князя Миха VII по его приказу, а кто приказал ему? Ладно, этот глупый причтик Куй, он просто глупый, мстительный и жадный. А вот князь Мих… если пошёл на прямое нарушение судебного приказа Верховного Суда Союза… знает что-то такое, что мне знать просто необходимо! Да, чтобы мстить! В общем, нужно идти в город, а там видно будет… Где и на что там жить? А не знаю пока…

И я иду в город. И через 45 минут уже вхожу в него. В лохмотьях, в кармане одно яблоко и одна груша, в общем, жить можно! А в городе ещё и не таких оборванцев можно встретить. И никому они здесь не нужны, ходят себе…

Город наш, он же столица Красной Окумы, как я уже говорил, единственный и названия не имеет. И впрямь, зачем ему название, если он единственный? Город, да город. Три кривых улицы, «Первая», «Вторая» и «Третья». Правда, в последнее время, в городе появилось несколько десятков весьма приличных переулков – «Фабричный», «Химический» и ещё какие-то. Это отстроились наши, теперь уже бывшие, работники. Где они все теперь будут работать, ума не приложу… а и не нужно, сами же пошли нас убивать и жечь…

Посередине города большая площадь, на ней по выходным собирается местный рынок. Приезжают торговать продуктами хуторские, повозки с различным барахлом заезжих негоциантов, бьют храмовые колокола, выступают бродячие артисты, княжеский глашатай оглашает с помоста, шум, гам, весело… А в обычные дни на площади только голуби. А памятников на площади нет, видимо, некому их ставить. В смысле, нет достойных памятника на центральной площади города… Но, есть Храм во Имя и резиденция владетельного князя. Почта, казармы княжеской свиты, конюшни… всё, вроде.

И вот здесь, на пустой центральной площади, я и испытаю свой магический подвес. Присаживаюсь на длинную, но пустую по обычному дню лавку рядом с кустами. Кручу головой, рядом, никого. И я слегка дую в золотой змеиный подвес, он же магический свисточек. Никакого звука я при этом не слышу… и дую ещё раз, посильнее. Опять ничего…. Дую ещё, дую, дую… Расстраиваюсь и уже хочу уходить, пошутила всё же змея Шуи, но, вдруг, отчётливо слышу в голове голос, явно ребяческий:

– Ну, вот ччто ты ссвистишшь как ненормальный, оглушшил ужже! Мы ужже давно на тебя ссмотрим, а ты вссё ссвистишшь и ссвисстишшь… Ччто хотел то, ччем помоччь?

– Э-э-э… А вы, кто? А вы, где? – ошарашено спрашиваю я голосом.

Наверное, со стороны это выглядит очень странно – на лавке посреди города сидит мальчишка-оборванец и разговаривает сам с собою. Однако, рядом действительно никого и прогнать меня некому. По крайней мере, пока…

– Аки ессмь ужики, Усси и Щщусс, мы брат сс ссесстрой, Усси – ссесстра, а я Щщусс – брат, и это нашша площщадь, мы здессь жживём и вссегда ползаем, вссех знаем и без насс здессь ниччего не происсходит. Ты голову-то поверни и ссам предсставьсся, – прошипели-протараторили в моей голове.

Я поворачиваю голову и вижу… Из ближайших к лавке кустов с плотной зелёной листвой торчат две забавные и совершенно одинаковые головки молодых ужей с двумя жёлтыми пятнышками за ушками, быстрыми раздвоенными язычками и чёрными глазками. Головки ужей качаются на одноцветных тёмно-коричневых лакированных тельцах, предусмотрительно спрятанные в кустах наполовину.

– Аки есмь Кобра, – важно представляюсь я, и уже как обычно, – Но, вообще-то я Экола Бести, а Кобра, это моё прозвище, может слышали?

– Знаем, знаем, сслышшали, ужже вссе нашши за тебя сслышшали, Кобра, – вразнобой шипят-лопочут в голове смешные ужики-подростки, – Ты Кобра, говори ччего надо, вссё сделаем, вссё иссполним, всссё досстанем!

– А как же вы меня услышали, милые ужики, ведь не было свиста? Я не слышал. И как вас тут, таких маленьких, не задавят в рыночной толкотне по выходным? И много ли наших в городе? – удивлённо спрашиваю я шустрых ребятишек.

– Ульразвук, его люди не сслышшат! Как это, задавят? Насс? Кто? За ччто? Пуссть поймают ссначчала! Мы ссами кого хоччешшь… А нашших в городе, замуччаешшься ссччитать, вссе ессть, – удивляются теперь уже ужи-подростки, – Ты, Кобра, давай, не отвлекайсся, нам некогда!

– Денег бы мне немного… на поесть, одеться и пожить где-нибудь. Остальное, потом вам скажу, когда сам соображу, что делать, – осторожно закидываю я удочку с просьбой юным родственникам.

– Одетьсся, это только на рынке, подожжди пару дней, до выходных! – мгновенно отвечают мне, – А деньги, без проблем, щщасс ссделаем, ползи за нами! Иди, в ссмыссле. Здессь рядом.

И я иду, угадывая направление движения по двум быстрым змеинным тельцам, мелькающим в зелёной траве на обочине булыжной мостовой. Но трава закончилась, пошли одни булыжники, и я теряю своих заботливых проводников. Но, через несколько секунд мне уже шипят из-за ближайшего угла: – Ссюда! Ссюда, Кобра, не сспи!

А за тем углом… прямо на деревянной ступеньке крыльца какой-то халупы, лежит и призывно смотрит на меня… толстенький кожаный мешочек, в которых здесь обычно носят деньги. У кого они есть, конечно. Чистенький, как только что из кармана. Уй-я-я! Кто же не мечтал случайно найти на улице такой вот толстенький мешочек⁈ А он себе лежит и ждёт только меня! Ай, ужики-красавчики!

Быстро развязав несложный узелок узкого сыромятного ремешка я пересчитываю денежный улов – один золотой герр, пять серебрянных и кучка медяков. Крепко! Хватит на хорошую лошадь со всей её сбруей и телегой с рессорами.

– Ссвитсский вччера ноччью потерял, – слышу я в голове голос брата-ужика Щуса. – Как приехали они вччера сс дела, деньги получили и напилиссь в кабаке госстинницы дядюшшки Бло, вот и потерял, когда пьяный назад шшёл. Ты, Кобра, монеты-то ссыпь в карман, а мешшоччек выбросси, улика. Ещщё нужжно будет денег, свиссти, вессь город деньгами зассыпан. Только межжду половыми доссками знаешшь ссколько лежжит… И ссерёжжки. И колеччки. Вссё теряют. А ессли много денег нужжно, мы укажжем, знаем где сспрятаны. Вссё, мы ссвободны?

– Спасибо вам, милые ужики, пока свободны, выручили! – удовлетворённо отвечаю я, – Свистну, как понадобитесь!

– Ссвиссти… – и только лёгкий шорох в траве. Уползли, красавчики!

Вот, значит, как! Свита князя деньги за нас получила, и судя по мешочку, немалые… Ладно, это потом. А сейчас нужно найти ночлег и где покушать. А тут и думать нечего, нужно идти в гостиницу дядюшки Бло, раз уж свитские ходят пить в тамошний кабак. Там их и послушаю, они когда пьяные, наверняка, говорливые. Не языком, так мыслями всё расскажут.

За гостиничной стойкой на фоне доски с висящими на ней ключами от комнат, стоит сам хозяин, дядюшка Бло – невысокий плотный пожилой мужчина с бельмастым левым глазом, седой бородой и большой блестящей лысиной. Выражение лица брезгливое и сонное. Он одет в какую-то немыслимо засаленную хламиду, когда-то, наверняка, бывшую шикарным кожаным фартуком, с вытертыми пятнами и порванной шнуровкой на груди.

Справа от стойки – мощная дубовая дверь входа в гостиничный кабак, который утром и днем – обычная харчевня. Сегодня, этот кабак, чуть ли не единственный доходный актив дядюшки Бло, так как постояльцев в гостинице мало, а сюда постоянно ходят свитские, да и горожане, бывает, заглядывают.

Слева от стойки – крутая деревянная лестница на второй этаж с его длинным предлинным коридором дешевых номеров – жёсткая койка с рваным одеялом, хромой табурет и вешалка из кованых гвоздей в стене. Стойла! Уборная и умывальник – в конце коридора. Но в гостинице есть и третий, чистый этаж, и в нём несколько вполне приличных меблированных номеров с чистым бельём и собственными медными умывальниками и уборными в небольших туалетных комнатках. Там даже есть зеркало и коврики на полу из гладко обструганных досок.

– Чего тебе, мальчик? – лениво спрашивает меня хозяин, приоткрывая правый глаз, и я отчётливо слышу его голос в голове, – Вот, оборванец! Ходят, тут… свитских на них не хватает.

– Здравствуйте! Мне нужна хорошая комната и обед, – вежливо отвечаю я хозяину.

Достаю из кармана и кладу на стойку монету – один медный герр. Этого вполне хватит за целый день проживания с трехразовым питанием в хорошем номере любой городской гостиницы.

Выражение лица хозяина мгновенно меняется на заинтересованное, сонный правый глаз открывается и начинает своё хаотичное движение туда-сюда, а дальше… монета исчезает со стойки! Вот она только-что была, и её уже нет! Я даже не успеваю засечь движение хозяина… Вот это фокус! Магия? Не чувствую.

– Конечно, конечно, – тараторит хозяин, – Какой номер на третьем этаже желает выбрать юный барич, с окном на улицу или во двор? Обедать можно в номере, позвоните в звонок, принесут. Надолго к нам? Да, нужно записать в журнал Ваше имя, сами понимаете, такой порядок, – и тут же его мысли, – Откуда у этого оборванца деньги на хороший номер⁈ Нужно потом сказать свитским, пусть проверят, а вдруг он их украл? Ну, конечно, украл! Но сначала самому нужно хорошенько пошарить по его карманам как заснёт, успею ещё со свитскими.

– Меня зовут Ник Лучч, – выдаю я вслух первое пришедшее на ум имя, – Я младший сын известного негоцианта Лима Лучч из Синей Окумы и мы с отцом следовали на рынок в Красную Окуму, здесь хорошо берут наш товар – глиняные горшки. Однако, позавчера ночью я случайно потерялся в лесу, зазевался и отбился от наших повозок. Заблудился, ободрался об лесные колючки, оголодал и вот… наконец-то вышел к городу. Теперь буду здесь и ждать отца, он обязательно приедет на рынок, там его и найду. Если, конечно, он успеет доехать на эти выходные, он же сейчас, наверняка, ищет меня по лесу. Но, ничего, я подожду, денег немного есть с собою.

– Бедный мальчик… Ник Лучч, говорите? Так и записал. Конечно, конечно, юный господин, живите сколько хотите, если есть деньги. Ваш отец со слугами, приехав, тоже ведь выберет для ночлега мою гостиницу? Сейчас у нас туго с постояльцами, только кабак и выручает. Ох, времена настали… обнищали все, только колдунов и жгут, – тараторит хозяин, но при этом мыслит так, – Врёт, конечно, стервец! А может и нет… но по его кармашкам я ночью всё равно пробегусь, не помешает.

Это не передать, с каким удовольствием и стараясь не спешить, я съел обед из трех блюд, который мне принесла прямо в номер с окном на улицу молодая хорошенькая горничная – салат из редиски со сметаной и зелёным луком, картофельный супчик с большими кусками хорошо проваренной говядины и приготовленные на углях ребрышки ягнёнка с гарниром из цветной капусты. М-м-м!

И теперь я лежу на широкой деревянной кровати с чистыми простынями, я всегда немного отдыхаю после обеда, и размышляю. Хозяин, наверняка, придёт меня обворовывать не раньше двух часов ночи. Пока из кабака не уйдут последние пьяницы… И мне в это время нужно где-то спрятаться, я больше не хочу быть обворованным, хватит уже с меня! И куда же мне спрятаться?

Обвожу взглядом гостиничный номер и вижу небольшую щель между полом и плинтусом. Она прямо-таки зовет и манит. Какое-то новое ощущение, раньше такого не было. Встаю с кровати, подхожу к стене и просто заползаю в эту щель. Целиком! И как такое может быть? Как же я в ней умещаюсь и мне удобно? Щель маленькая и узкая, а я большой, хотя и мальчик. Как кобра? Да, как кобра! Я же и есть Кобра, нужно к этому привыкать… Выползаю из щели, подхожу к большому зеркалу на стене и смотрю на себя. Мальчик, как мальчик, только худой и оборванный. Но это пока…

Ключ в хорошо смазанном замке номера неслышно проворачивается и на фоне тёмного ночного окна я вижу бесшумно скользящую тень хозяина-фокусника. Вот, он пытается найти мои лохмотья на стуле, приняв безупречно изготовленную мною куклу на кровати за спящего меня. Вот, он открывает шкаф, но тоже ничего там не находит. Вот, он ищет мои вещи в туалетной комнате, где их тоже нет.

Отчётливо слышу в голове его мысли: – Да, где же эти тряпки? Он что, одетый спит⁈ Может пырнуть его ножичком, да проверить⁈

А вот, хозяин наклоняется, чтобы заглянуть под стол и… в упор смотрит на меня. Он увидел! Вот, не знаю, что или кого конкретно увидел в щели между плинтусом и полом хозяин, но в его глазах я вижу смертельный ужас!

Ненавижу воров! Ненавижу грабителей! Ненавижу! Ненавижу! И я плюю на большую блестящую лысину дядюшки Бло, которая маячит прямо передо мной. Хозяин-фокусник без звука падает на пол и после короткой агонии затихает. Он уже мёртв.

Глава 6. Небесные спасители

Убийство людей, не самый тяжкий грех из смертных. Конечно, он тяжкий и смертный, но прощаемый! И вообще, есть только один непрощаемый грех – отрицать Имя или предать благодетеля, что, по сути, одно и то же. Все остальные грехи, смертные и не очень – прелюбодеяние, гордыня, зависть и ещё список на две страницы, тоже, в принципе, прощаемые. А уж убийство во Имя, или убийство при защите Родины, вообще грехом не считаются и за них, наоборот, поощряют. Главное, в грехах нужно вовремя покаяться, а причтик Куй за небольшую денежку их отпустит, простит во Имя. Вроде как он должен это делать бесплатно, но не любит. И его можно понять, надо же ему на что-то жить.

Я не до конца это всё понял, про грехи, но запомнил, ведь именно так мне объяснил это мой дед Сим, когда рассказывал про Церквь во Имя.

Вот, взять, например, житие Святого Равноапостольного князя Гула. Оно в каждом Храме во Имя продается, а то и бесплатно лежит, можно брать. До своего прославления в лике Святого, князь Гул зарезал двух родных братьев, а их жён взял к себе в гарем. Методом повешения за гениталии наполовину уменьшил численность владетельных княжеских родов по мужской линии в тех окумах, которые противились присоединению к Союзу. В хлам разнёс и спалил все языческие капища вместе с их длиннобородыми волхвами-магами… а какие-то порубил и утопил в реке… вместе с теми волхвами, разумеется. И вот, пожалуйста, прославлен Церковью во Имя как Святой и Равноапостольный.

А потому, что во Имя! И ведь это не просто кто-то из церковных начальников так решил, а только после того, как на могиле князя, аж через 20 лет после его кончины, начали происходить чудеса, в основном, исцеления по прямым к нему обращениям людей, молитвам. И всё это засвидетельствовано и описано специальной комиссией. Значит, тот, кто Имя прямо указал людям, что князь Гул люб ему, а все грехи его давно списаны. И чтобы люди относились к нему соответственно!

Мой дед Сим до «Кровавого понедельника» людей не убивал никогда, хотя за свою долгую жизнь имел для этого достаточно поводов. Но, вот, сжёг молниями большое количество. И погиб сам. Во Имя? Я считаю, да, семья всегда во Имя.

И это я всё к тому, что, вот, на полу лежит мой первый лично мною убиенный человек и мой счёт по убиенным уже не нулевой! А зачем же я его убил, он же всего лишь хотел меня обворовать? Всего лишь? А ножичек в его кармане? И я же Кобра, а они при опасности не думают, сразу атакуют. Но я и человек, и мне думать положено…. Так понимаю, что всё теперь зависит от точки зрения. В общем, запутался, потом над всем этим подумаю…

А вот реалии:

В два часа ночи в гостиничном номере в центре города находится 14-летний мальчик в лохмотьях, внук и сын убитых колдунов под чужим именем, и тут же валяется труп хозяина гостиницы. Признаков насилия нет, но это ничего не меняет. Хозяин мёртв. Плохо? Ой, как плохо! Конец мальчику, его обязательно арестуют и будут пытать. Бежать? Тогда мальчика будут искать и ловить. А оно мне нужно? Это в столице меня сейчас, возможно, ловят, судя по тому разговору свитских в нашем доме, а здесь-то от кого бегать? Некому сейчас меня здесь ловить. Я рос дома, по городу не шарахался, потом уехал в столицу. Кто меня здесь узнает, кому я нужен?

Да-а, положение не очень… Ну, а если по-другому, посмотреть на это всё с другой точки зрения? То же, но без трупа хозяина, допустим, он куда-то делся, исчез, волки съели. А тоже плохо! Будут искать хозяина живого или его труп, всех допрашивать и меня в первую очередь, как проживающего в его гостинице.

Может быть труп хозяина затащить в какую-нибудь комнату на втором этаже и там забыть? Ну, это ещё так-сяк… Тоже плохо, конечно, но хоть как-то потом можно будет выкрутиться. Мол, спал, ничего не видел и не слышал… Скользко это всё, но других вариантов я не вижу.

И не откладывая, я встаю со стула и по крутой гостиничной лестнице сбегаю вниз, к стойке, взять ключ от какой-нибудь комнаты на втором этаже. Сейчас оттащу туда труп, закрою комнату, а ключ от неё повешу назад. Главное, что бы меня не увидели за этим милым занятием. Но в гостинице тихо, все спят. А с утра уже подумаю, может и правда сбежать куда подальше… Не сейчас же по ночному городу расхаживать, везде свитские патрули. Вот такой плохой план, но другого нет!

И вдруг…

Подходя к пустой стойке в холле гостиницы я вижу – входная дверь на засове, да ещё и с замком, а вот тяжелая дубовая дверь гостиничного кабака слегка приоткрыта. Это как, хозяин перед уходом забыл закрыть дверь в кабак? Это невозможно! Он же по утрам всегда открывает его своим ключом и на глазах у приходящих поваров и официантки пересчитывает посуду и ложки-вилки. А чтобы потом им предъявить, если пропадут.

Приоткрываю двери кабака пошире… Присматриваюсь к темноте. Всё ясно! За одним из дальних столов в самом углу сидит на деревянной лавке и громко храпит, уткнув толстое пузо в грязную тарелку с остатками вчерашнего ужина, насмерть упившийся свитский – воин собственной армии–свиты владетельного князя Красной Окумы Миха VII. Как есть, свитский, в лёгких доспехах, с длинным мечом в ножнах и кинжалом на поясе. Может из патруля шёл, зашёл? Но, свитские с мечами по кабакам, вроде, не ходят… Ведь, сказано, «Не обнажай меча в тавернах!». Ну, так-то, он и не обнажал, меч в ножнах.

В общем-то, это обычное дело для любого городского кабака. Пьяного свитского лучше не трогать, проспится, сам уйдет. Может ещё с утра и опохмелиться захочет, закажет выпивку и закуску, всё какая-то денежка в карман хозяину. Сейчас в городе в кабаки только свитские и ходят. Фабричные нынче без работы и, соответственно, без жалования, им не до кабаков. А хуторяне сроду по кабакам не ходили, они свой самогон у себя по хатам хлещут. Откуда я знаю про хуторян и самогон? Так, все знают.

«О, великая Мать-Змея! О, тот. кто Имя! Кто-то из вас, а может и вместе, решили спасти и сохранить меня, мальчика Эколу или Кобру, неважно! И это очень мудрое и правильное решение! Спасибо вам за него, мои дорогие небесные спасители, я никогда этого не забуду!».

Поблагодарив двух моих небесных спасителей таким образом… ну, как сумел… я взлетаю на третий этаж, захожу в свой номер и… А как же я потащу этого хряка? Буду тянуть подмышки, его ноги будут биться о лестничные ступени, всех перебужу… А потащу за ноги, будут биться голова и руки, ещё громче получится…

Сажусь на стул и уныло смотрю на тяжёлое мёртвое тело… да как же его тащить-то? Может ужиков на подмогу вызвать, что бы ноги подержали? А-ха-ха, как представил…Но, что-то мешает думать… Да, что же это такое⁈

Ох… а это проснулся мой медный браслет на запястье. С большой буквой М посередине – маг. Пока проснулся не сильно, но уже ощутимо. Я знаю, что это такое, когда он просыпается, мне рассказывали про это родные-маги. Поэтому, я встаю и как мешок с картошкой поднимаю себе на плечи тело убиенного мною хозяина-фокусника. Осторожно ступая по лестнице и с тяжелой ношей на плечах, я бесшумно спускаюсь вниз со своего третьего этажа.

Как же я это смог сделать? Сам погрузить и на своих плечах пронести такую тушу по трём крутым лестничным пролётам. Как Кобра? Э-э-э, нет. Уже как маг с только что проклюнувшимися магическими способностями. Они такие маленькие, что с ними сейчас только тяжёлые предметы носить, больше ничего. Слабенький маг, ещё совсем неопытный и ничего толком не умеющий, но браслет на него отреагировал чётко. А это значит, что по закону, уже в ближайшее время мне нужно идти и сдаваться инспектору великокняжеского Магического двора в Красной Окуме, в отделение того, что в Мане. Инспектор всё замерит, запишет в своём журнале учёта и, возможно, заменит медь на серебро. У него есть на это полномочия, инструкции, приборы и приспособления. А не пойдёшь сдаваться, браслет всё равно житья не даст. Так и будет из-под буквы М долбить в руку разрядами энергии со скоростью биения твоего сердца. Очень больно и неприятно! И тем сильнее, чем сильнее растёт твоя магия. В общем, сам прибежишь. И снять браслет самому невозможно. Даже золотому магу. А будешь терпеть и прятаться, то по браслету найдут и приведут уже силой. И тогда уже могут очень серьёзно наказать, вплоть до лишения магических способностей, а то и самой жизни. Инспекторы это делать умеют и закон им это позволяет.

Да что же у меня за дни-то такие пошли, каждый день таскаю трупы… Хотя, что я сравниваю? Вчера была своя, родная ноша, которая и не тянет вовсе, а этот… хряк противный… тяжёлый такой, хотя и тащу я его на себе уже с магией. Вот ещё и магия во мне проснулась на мою голову, хотя мой дед Сим говорил, что магия проснётся во мне только через два года. А она вот… Видимо, от потрясений последних недель, так бывает.

Кое-как, но я заталкиваю труп дядюшки Бло в тёмное помещение кабака. Укладываю его на спину с раскинутыми руками, впритык к столу с храпящим на нём свитским. Вытягиваю у того с пояса острый как бритва кинжал с ручкой, уделанной драгоценными камнями. Пьяный воин даже не пошевелился. Беру кинжал двумя руками и… со всей своей невеликой магической силы втыкаю его в грудь мёртвого хозяина-фокусника.

Вот что значит, хорошая заточка и магия! Кинжал как по маслу вошел в тело мертвеца на две трети длины. Может именно этим кинжалом и закололи вчера маму Ани? Возможно. Вот этот самый пьяный свитский и заколол⁈ А мне и не нужно знать точно, тот или не тот. Все, кто вчера ворвался в наш дом, те и закололи. И зарезали, и зарубили, и отрубили, и вспороли… А после, сожгли! А была у нас вчера вся княжеская свита… Соответственно, вся эта свита и должна умереть. Вся, без исключения, сколько бы их не было! И князь Мих, отдавший приказ нас убивать и жечь, тоже должен умереть! Мне должен! Лично! Ибо, месть! Но, сначала они всё мне расскажут…

Ладно, пусть этот проклятый свитский поживёт ещё немного, сейчас он мне нужен живым. Ну, всё, дело сделано! И я спокойно иду спать к себе в номер на третьем этаже. Вернее, еле тащусь… Я о-очень устал и хочу спать. Проснусь, когда высплюсь, торопиться некуда. А за открытым окном уже занимается розовый рассвет и на кривых улочках города скоро появятся первые прохожие. Город без названия медленно просыпается…

Я открываю глаза. За окном уже вовсю светит солнце. На небе, как обычно, ни облачка. Это что, я проспал до обеда? Немудрено, с моими-то ночными приключениями и тяжёлыми физическими нагрузками. А из открытого окна, со стороны площади, слышу, как надрывается княжеский глашатый. И что же он так громко и с выражением возглашает на всю округу, да ещё много раз, по кругу? И я прислушиваюсь к его воплям:

…на месте неуловимый разбойник Ури Бло, скрывавшийся под личиной хозяина городской гостиницы «У дядюшки Бло». Он убит при вооружённом нападении с целью убийства и ограбления воина свиты владетельного князя Красной Окумы МихаVII из рода Ретт. Слу-у-ушайте! Слу-у-у– шайте! Сегодня ночью убит…

Я зеваю и сладко потягиваюсь… Может, ещё поваляться? Но, всё же решаю уже слезать с кровати, всё, проснулся…. Босыми ногами шлёпаю в туалетную комнатку. Умываюсь. Опять без мыла. Может его уже, наконец, изобрести? А что, хорошая мысль… Но позже, когда на это будет время и возможность. Опять облачаюсь в свои лохмотья.

Да, ночью я рассчитал всё совершенно верно! Похмельный свитский очнулся под утро и увидел рядом с собою труп хозяина с его, свитского, кинжалом в груди. А свитские, как известно, виноватыми не бывают никогда… И вот, пожалуйста… так и вышло! А методов судмедэкспертизы – когда, после чего, кто, отпечатки пальцев и всё такое, в этом мире пока не придумали и можно спать спокойно.

Сегодня пятница, а завтра суббота, уже откроется рынок и у меня там дела. Небольшие, но важные, избавиться от лохмотьев и превратиться в приличного мальчика. Хорошо бы сегодня просто погулять, но в моих лохмотьях это делать опасно. И я трясу звонок вызова горничной, хочу есть. На мой звонок приходит та же молодая хорошенькая горничная, что и вчера, но несколько бледная и испуганная. И тут же выкладывает мне последние новости:

«Оказывается, пока все спали, хозяин гостиницы дядюшка Бло, который на самом деле оказался страшным и ужасным ночным разбойником Ури Бло, под утро напал на проходившего мимо гостиницы мирного патрульного свиты владетельного князя, подбежав со спины, он коварно выхватил у мирного патрульного кинжал из ножен и попытался им убить и ограбить патрульного, но смелый патрульный, достал меч и погнался за дядюшкой Бло, который со страху забежал в наш кабак и там патрульный отнял у него свой кинжал и заколол им матёрого бандита прямо в грудь, и всё это воочую видели три свидетеля, которые в это время случайно проходили по улице мимо гостиницы и о чём они уже дали письменные показания судье, и весь город уже об этом знает, а гостиницей теперь управляет жена дядюшки Бло, противная старая бочка – тётушка Бло, и она теперь не знает, выгонят ли её или оставят, потому что тётушка Бло всегда ревновала мужа к молоденьким горничным, а она не такая, и что на поздний завтрак сегодня без выбора овсянка и яичница и я должен доплатить за проживание один медный герр или освободить номер…»

Конечно, я доплатил один медный герр за проживание и сейчас спокойно сижу за столом у себя в номере, ем свою овсянку, закусываю её яичницей и размышляю. Совесть меня не мучает. С волками жить… Ещё раз мысленно благодарю своих небесных спасителей за своё спасение и сохранение, заканчиваю завтракать и… слегка дую в магический свисточек, пора.

И тут же, буквально, через пять секунд, из дырки в полу, под умывальником, высовываются две уже знакомые и ужасно симпатичные головки двух забавных родственников, брата-ужика Щуса и его сестры Уси.

– Шшто, Кобра, ещщё нужжны деньги или шшто? Вссё досстанем, сскажжи, – слышу я у себя в голове смешное шипение, перебивающих друг-друга ребят-ужиков.

– Вот что я вам хочу сказать, милые мои, – обращаюсь я к ним, – Дел у меня в городе всего три – прилично одеться, но это завтра уже, на рынке. Пошпионить за княжеской свитой и самим князем Михом, чтобы узнать, кто им приказал и заплатил за убийство всей моей семьи. И потом, когда я это пойму, отомстить. Убить их всех и уехать. Куда? Скорее всего в столицу, в город Ман, сдаётся мне, что только оттуда могли заплатить за нас такие большие деньги. Поможете?

– Мессть! Мессть! Какое ссладкое, гладкое и холодное сслово! Как ссама змея! Конешшно, мы поможжем, обожжаем шшпионить и мсстить! Ссейччасс и наччнем, – отзываются маленькие проныры, – В ссвитсских казармах и княжжесском дворце много нашших. Вссё посслушшаем, вссё расскажжем. А как сскажжешь, вссех убьём, ессть кому, вссе ссдохнут. Чужжие они, сстрашшные, пуссть вссе…. Ессли и ессть за ччто. И лошшади их тожже пуссть ссдохнут, они ссвоими копытами змей топччут.

–… а потом, я хочу вас обоих забрать с собою, в столицу, чтобы вместе жить. Как вам предложение? Поедете со мною в столицу? – спрашиваю я вмиг замолчавших ужиков.

Через некоторое время слышу их тихий ответ: – Это сспрашшивать нужжно у принцессссы Шшуи Ссисссс… Мы бы, конешшно, хотели, Усси вссегда хотела в сстолицу, она девушшка, а там вссё крассиво и возможжноссти, молодых ужжей множжесство, но ссамим нам в сстолицу не допозти. Сспросси у Шшуи, она тебе не откажжет, а мы ссоглассны, ты жже насс не броссишшь…

– Что вы, что вы, милые ужики, – возмущённо машу я руками, – Конечно я вас не брошу, у меня кроме вас сейчас вообще никого! А родители вас отпустят?

– Мы ссироты… ужже с вессны. Аиссты… ссъели вссех нашших, не у кого нам сспрашшивать, кроме принцессссы Шшуи, – грустно отвечают ребята.

– И я сирота, а значит, мы теперь будем держаться вместе. А у Шуи, конечно, вас отпрошу, – говорю я, – Без её согласия мы никуда не уедем, будьте уверены! А потом ещё и приедем к ней, я обещал.

И всё, нырнули в дырку и нет их. Видимо, уже уползли шпионить. Какие же они славные и шустрые!

А мой медный браслет с большой буквой М всё долбит и долбит… Как раскалённый гвоздь забивает в запястье… Всё сильнее и сильнее… И что же мне с этим делать?

Глава 7. Рынок по выходным

Избавится от своего замечательного браслета с большой буквой М посередине – маг, мечтают все маги Союза. И все ушедшие маги об этом тоже мечтали. Это я знаю точно, родные-маги рассказывали, а теперь уже и на своей шкуре почувствовал. Кому же охота гулять в строгом ошейнике и на коротком поводке у государства… А ведь маги не только мечтают об этом, а изобретают всё новые и новые способы… и делают попытки их реализовать, избавиться от ненавистной обузы. Не буду перечислять все способы, их, действительно, очень много, но, в итоге, всё тщета, всё напрасно и бесполезно. Даже самый экстремальный способ – отрубить кисть левой руки, снять с культи браслет, а после, отрубленную кисть прирастить или вырастить новую, что в принципе, по силам даже серебряным магам. Да, кисть левой руки маги отрубали себе неоднократно, а дальше, всё, уже ничего не могли, магические способности попросту исчезали. Так и ходят теперь без кистей на левой руке, я их видел…

Вывод – терпи-ка, юный Экола-маг, пока терпится, а там видно будет. Пока, да, терпится, но уже с трудом.

Сегодня суббота и в нашем бестолковом городе без названия с раннего утра начинается яркий двухдневный праздник, который повторяется каждую неделю – на единственной площади города собирается рынок…